Бесплатный автореферат и диссертация по наукам о земле на тему

Сравнительный анализ закономерностей электоральной географии в странах разного типа

ВАК РФ 25.00.24, Экономическая, социальная и политическая география

Автореферат диссертации по теме "Сравнительный анализ закономерностей электоральной географии в странах разного типа"

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ, М.В. Ломоносова ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

На правах рукописи УДК 911:3:32(100)

Зимоха Алексей Юрьевич

СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ЗАКОНОМЕРНОСТЕЙ ЭЛЕКТОРАЛЬНОЙ ГЕОГРАФИИ В СТРАНАХ РАЗНОГО ТИПА

Специальность 25.00.24 - Экономическая, социальная и политическая география

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата географических наук

Москва 2006

Работа выполнена на кафедре социально-экономической географии зарубежных стран Географического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Научный руководитель:

Доктор географических наук, доцент

Л.В.Смирнягин

Официальные оппоненты:

Доктор географических наук, профессор Кандидат географических наук, доцент

В.А. Колосов В.Н. Холина

Ведущая организация:

Санкт-Петербургский государственный университет.

Защита состоится 30 марта 2006 года на заседании диссертационного совета по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора географических наук Д 501.001.36 в Московском государственном университете им. М.ВЛомоносова по адресу: 119992 Москва, ГСП-2, Ленинские горы, МГУ, географический факультет, 18-й этаж, ауд. 1806.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке географического факультета МГУ на 21 этаже

Автореферат разослан «27» февраля 2006 года

Ученый секретарь диссертационного совета,

кандидат географических наук, с^^****-*^—" С.П.Москальков

старший научный сотрудник

шд

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

С конца 80-х годов в российской географической науке постоянно нарастает интерес к электоральной тематике. Он обусловлен прежде всего огромными переменами в социально-политической жизни нашей страны в конце 20 века, которые открыли возможность для свободной игры политических сил. Отсутствие у нашего общества соответствующих навыков породило острую нужду в освоении

того опыта, который был накоплен в различных странах мира. Это освоение сильно осложнялось специфичностью российских условий, поэтому зарубежный опыт приходилось изучать критически и с постоянным сравнением с текущей ситуацией в России. Веб это придало политико-географическим исследованиям в России особую актуальность. Наряду с быстрым увеличением числа исследований по электоральной географии самой России активно изучался зарубежный опыт проведения выборов, заимствовались методологические приемы, разработанные иностранными учеными. Было создано много страноведческих работ по электоральной географии, причем эти работы охватывают как развитые страны, так и развивающиеся.

В этой обширной географической литературе есть, однако, два серьезных изъяна. Во-первых, подавляющее большинство таких работ посвящено исследованию одной конкретной страны, но почти нет сравнительных характеристик, в которых бы сопоставлялись политико-географические явления, наблюдаемые в условиях различных государств. Тем самым явно недоиспользуется такой мощный исследовательский приём, традиционный для географии, как сравнительный метод. Во-вторых, как в отечественной, так и в западной географии, практически отсутствуют работы, в которых осуществлялось бы сравнение территориальных структур, возникающих в результате выборов в разных странах. Из-за этого нет возможности выявить те инварианты, в которых могут оказаться воплощенными некоторые общие, сквозные закономерности электоральной географии, пробивающие себе дорогу сквозь калейдоскоп эмпирической конкретики и действующие на территории любой страны.

Эти изъяны были связаны прежде всего с острой нехваткой информации, то есть данных по результатам выборов не только в цйл^ ло^т^ дйидда^^тране, а в

БИБЛИОТЕКА

разрезе её территориальных частей. Подобная статистика публиковалась, как правило, лишь в малотиражных официальных изданиях, и было практически невозможно собрать такие данные по такому кругу стран, который делал бы применение сравнительного метода достаточно продуктивным. Однако в самые последние годы сведения такого рода стали всё шире поступать в сеть Интернет. И хотя обнаружение и обработка таких данных всё ещё требуют большого труда и особого опыта в обращении с Интернетом, тем не менее, с точки зрения автора, условия для сравнения территориальных структур уже сложились, так как для исследователей впервые оказались доступными обширные статистические массивы по большинству государств, где проводятся выборы.

Актуальность темы обусловлена тремя моментами.

Во-первых, изучение сразу нескольких стран позволяет наметить пути к выявлению общих тенденций территориальной эволюции электорального процесса. Одним из ключевых является ответ на вопрос, в какой мере развитие территориальных структур определяется внутристрановым контекстом, в какой -некими общими тенденциями, характерными для государств различных типов, а в какой - общемировыми закономерностями. К тому же здесь появляется возможность различить действие подлинных закономерностей и эффект эквифинальности, то есть случайные совпадения результатов действия разнородных в принципе процессов.

Во-вторых, сравнение территориальных структур закладывает основу для оценки того, каким образом территориальные различия в поведении избирателей влияют на соотношение политических сил, развитие политических институтов, устойчивость конституционного строя.

В-третьих, сравнение стран позволяет приступить к разработке научного подхода для понимания, насколько необходимы специальные механизмы воздействия на территориальную структуру выборов и какие опасности для целостности государства скрыты в территориальных различиях голосования граждан. Особенно важна выработка такого рода методов в условиях современной России с её небогатой историей демократических выборов и институциональной неразвитостью политического процесса.

Объектом исследования стали территориальные явления, связанные с проведением выборов в различных странах. Автор попытался обобщить и систематизировать факторы, определяющие территориальную структуру электоральных предпочтений, понять соотношение влияния социально-экономических предпосылок и характера политической борьбы на территориальную картину выборов. Одновременно в диссертации рассматривается влияние территориальной структуры электоральных предпочтений на особенности политической борьбы, исследуются варианты адаптации политических сил к существующим территориальным различиям.

Предметом исследования является сравнение закономерностей электоральной географии в разных странах, изучение эволюции терршориальной структуры результатов выборов и ее взаимосвязи с социально-экономическими и политическими факторами.

Цель работы состоит в изучении тенденций формирования и эволюции территориальных структур электоральных предпочтений путём сравнения различных стран друг с другом, определении влияния уже сложившихся территориальных структур на состояние и развитие политических процессов.

Для достижения цели в рамках диссертации необходимо было:

1.Создать достаточно обширный банк данных с результатами выборов в странах, относящихся к разным типам (по типологии В.В.Вольского). Автор неоднократно прибегал к консультациям отечественных географов-страноведов по рассматриваемым странам, чтобы углубить свою интерпретацию территориальных различий в предпочтениях избирателей.

2.Разработать методику сравнительного изучения электоральной географии

стран.

3.Выделить основные типы территориальных структур электоральных предпочтений и классифицировать изучаемые страны на основании данной типологии.

4.Проследить эволюцию территориальных структур, найти примеры перехода стран из одного типа в другой, определить факторы, приводящие к изменениям.

5.Сформулировать предположения относительно того, каким образом территориальная структура электоральных предпочтений может не только отражать политическую ситуацию в стране, но и оказывать влияние на неё, а также выявить опасности, связанные с противостоянием отдельных территорий как на региональном уровне, так и на общестрановом.

Научная новизна диссертации состоит как в выборе объекта исследования, так и в методологии:

- Диссертация является одной из первых работ по сравнительному изучению территориальных структур электоральных предпочтений в большой группе стран, отобранной таким образом, чтобы были охвачены основные типы стран по В.В.Вольскому.

- Разработана новая методика сравнительного изучения территориальных структур электоральных предпочтений, которую можно применять как к двум, так и нескольким странам.

- Изучены некоторые закономерности временной и пространственной эволюции политического процесса, характерные для разных типов стран, и ее взаимосвязь с экономико-географическими характеристиками.

- Предложена типология стран с точки зрения их электоральной географии. Данная типология сопоставляется с типами стран по В.В.Вольскому. Фактическим материалом для исследования послужила статистика

выборов по разным странам, взятая из сети Интернет. Для написания исследования были собраны данные по 26 странам. При этом их подбор осуществлялся таким образом, чтобы это были государства разного типа по классификации В.В. Вольского. В диссертации рассматриваются почти все западно-европейские страны (кроме государств-«карликов»), 4 государства, вставших на путь демократизации после распада социалистического лагеря (Польша, Чехия, Украина и, конечно, Россия), США, Канада, Израиль, 6 латиноамериканских стран (как крупных, так и средних), Япония, Индонезия и ЮАР.

Теоретические и методические основы диссертации. При написании диссертации автор широко использовал традиционные для отечественной географии методы и подходы - географический (территориальность, комплексность, конкретность, глобальность), картографический, системно-

структурный, исторический, статистический. При этом руководящая роль была отведена сравнительному методу, поскольку изначально в рамках работы ставилась задача сравнения электоральной географии различных стран.

Апробация работы. По теме диссертации опубликовано 2 научные статьи. Еще одна статья находится в печати. Основные положения докладывались на дискуссионном клубе «Региональная экономика» в РУДН и на девятом ежегодном совместном семинаре кафедры Географии мирового хозяйства Географического факультета МГУ и Лаборатории географии мирового развития Института географии РАН в рамках программы интеграции высшей школы и фундаментальной науки.

Практическая значимость диссертации заключается в выявлении механизмов воздействия территориальной структуры электоральных предпочтений на политическое развитие государства. В частности, предлагается осуществлять тщательный мониторинг территориальных различий в тех странах, где обострено политическое противостояние регионов. Кроме того, автор работы рассматривает возможности воздействия на территориальные структуры со стороны государства, причем целью этого воздействия является не сохранение доминирующего положения существующей элиты, а гармонизация отношений между частями общества.

Структура и объем диссертационной работы. Диссертация состоит из 3 глав, введения, заключения и приложения. Первая глава представляет собой обзор уже существующих методов в политической и электоральной географии, имеющих отношение к предмету диссертационного исследования. Во второй главе раскрывается сущность предлагаемой в диссертации методологии и методики сравнительного изучения электоральной географии стран мира, выделяются основные типы электорального рисунка и их разновидности, дается классификация стран на основе данной типологии. Третья глава посвящена изучению эволюции электорального рисунка в странах мира, факторов, определяющих эту эволюцию, и возможных действий государства, создающих предпосылки для изменения территориальных структур в благоприятном направлении.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ

1. Автор разработал методику сравнения внутристрановых территориальных структур электоральных предпочтений, предложил специальные параметры, характеризующие территориальные ячейки с известными результатами выборов, границы между ними, а также страну в целом по итогам избирательной кампании.

Отсутствие сравнительных работ в области электоральной географии было связано не только со сложностью сбора данных, но и с недостаточно развитой теоретической базой. Может возникнуть целый ряд достаточно справедливых замечаний, ставящих под сомнение возможность проведения сравнительного исследования с методической точки зрения.

Основная проблема кроется в том, в каждой из изучаемых стран существует своеобразный политический спектр, и если мы можем, например, сравнить друг с другом результаты выборов в двух или нескольких провинциях Испании, то сравнение соотношения голосов, поданных за испанские партии в испанских регионах и за бразильские партии в бразильских, может показаться абсурдным.

Задача состоит в том, чтобы перейти от сравнения соотношения голосов избирателей, поданных за политические силы в территориальных ячейках, к сравнению определенных характеристик данных ячеек, границ между ними и затем уже непосредственно территориальных структур, которые они формируют. Данные параметры не должны зависеть от количества партий, размера территориальных ячеек и других особенностей политической системы.

В данной работе предлагаются 2 индикатора, один из которых показывает, насколько сильны различия результатов выборов между соседними территориальными ячейками, и позволяет картировать границы между ними, а другой позволяет сравнивать результаты голосования в самих территориальных ячейках с данными по стране.

Первый индикатор назван нами коэффициентом пограничной дифференциации, поскольку он характеризует границу между территориями, по которым ведется подсчет. Идея расчета коэффициента заключается в следующем: чем сильнее различаются результаты выборов в соседних регионах, тем выше значение коэффициента.

Формула расчета достаточно проста:

К = Е |Р[1,т]-Р[ьт]|/2

где РП,т] - доля голосов, набранных партией в одном из соседних регионов, Р0,т] - доля голосов, набранных партией во втором из соседних регионов. Е |Р[1, ш] - Р[)", ш] | - сумма разностей долей голосов, набранных партиями в соседних > регионах.

Диапазон значений коэффициента колеблется от 0 до 1. Нулевое значение | коэффициент принимает в случае, если голосование в соседних регионах

оказывается идентичным. Максимального значения коэффициент достигает, когда один из соседних регионов проголосовал за одни партии, а другой абсолютно за другие. Значение коэффициента не зависит от количества партий, принявших участие в выборах, количества регионов и характера границ между ними.

Коэффициент пограничной дифференциации не дает полного представления об электоральном рисунке. Иногда возникает эффект эквифинальности, когда совершенно разные страны с точки зрения электоральной географии выглядят одинаково на картах коэффициента пограничной дифференциации. В качестве модельных можно взять 2 варианта. В одном случае результаты выборов приблизительно одинаковы по всей территории страны, а в другом происходит плавное изменение структуры электоральных предпочтений от одной части страны к другой, а различия мёжду краями при этом достигают большой величины. В обоих случаях значения коэффициента пограничной дифференциации будут небольшими по территории всего государства.

Поэтому необходимо ввести еще один параметр, который бы характеризовал не границы между территориальными ячейками, а сами ячейки с точки зрения того, насколько соотношение голосов избирателей в них отличается от среднего по 1 стране. Назовем такой параметр региональным индексом.

Региональный индекс рассчитывается по формуле ЦР[У]/РМ-1|/п,

где Р[} Л - доля голосов, полученных ¡-ой партией в .¡-ом регионе, Р[Ц - доля голосов, полученных ¡-ой партией по стране в целом, п - количество партий, по которым ведется подсчет. £|Р[у]/Р[1]-1| - сумма разностей между долями голосов,

полученными партией в регионе и в целом по стране, деленных на долю голосов, полученных партией в целом по стране.

Значения регионального индекса не зависят от количества партий, принимающих участие в выборах, по которым ведется подсчет. Чем сильнее отличается голосование избирателей в ячейке от среднего по стране, тем более высокие значения принимает региональный индекс, причем верхний предел не ограничен. Наименьшее возможное значение регионального индекса равно 0 в том случае, если результаты выборов в регионе и в стране в целом полностью совпадают.

Высокие значения регионального индекса являются отражением определенной политической, социальной и культурной обособленности административно-территориальной ячейки от страны в среднем. Во многих случаях такая обособленность обусловлена участием в выборах сугубо местных, региональных партий, зачастую националистического характера. В России на последних думских выборах значения регионального индекса были существенно выше в этнических субъектах федерации, чем в областях или краях.

Таблица 1.

Значения регионального индекса в некоторых субъектах РФ по результатам думских выборов 2003 года.

Субъект Федерации Значение индекса

Чеченская республика 0,8

Республика Ингушетия 0,7

Кабардино-Балкарская республика 0,7

Москва 0,7

Санкт-Петербург 0,6

Республика Дагестан 0,7

Республика Саха (Якутия) 0,5

Пермская область 0,4

Свердловская область 0,4

Саратовская область 0,3

Краснодарский край 0,3

Белгородская область 0,2

Калининградская область 0,2

Красноярский край 0,2

Псковская область 0,1

Ростовская область 0,09

Тверская область 0,08

В ряде стран наиболее высокие значения регионального индекса достигаются в этнических провинциях. В качестве примера можно привести баскскую провинцию Бискайа в Испании, в которой региональный индекс достиг рекордно высокого значения из всех рассчитанных стран и выборов - 7,4 (парламентские выборы 2000 года). На втором месте оказался Тернопольская область на Украине во время второго тура президентских выборов на Украине 2004 года. Здесь высокое значение регионального индекса стало отражением раскола страны на восточную и западную часть. В областях на западной Украине более 90% голосов получил В. Ющенко с максимальным показателем в Тернопольской области - 96%, в то время как общестрановое соотношение голосов двух кандидатов - В. Ющенко и В. Януковича - было приблизительно равным.

Таблица 2.

Экстремально высокие значения регионального индекса в некоторых странах мира.

Испания парламентские выборы 2000 года Бискайа 7,4

Украина президентские выборы 2004 года Тернопольская область 6,2

США президентские выборы 2004 года Округ Колумбия 2,5

Великобритания парламентские выборы 2005 года Северная Ирландия 1,6

Колумбия президентские выборы 2002 года Гуахира 1,5

Бельгия парламентские выборы 1999 года Валлонский Брабант 1,4

Эквадор президентские выборы 2002 года Напо 1,1

Канада парламентские выборы 2000 года Квебек 1

Бразилия президентские выборы 2002 года Сеара 1

Германия парламентские выборы 2002 года Бранденбург 0,9

Португалия парламентские выборы 2002 года Бежа 0,9

Россия парламентские выборы 2003 года Чечня 0,8

В результате суммирования региональных индексов для регионов и деления

полученной суммы на число регионов получается коэффициент неоднородности результатов голосования по стране. Чем выше значение коэффициента, тем выше неоднородность результатов выборов. Коэффициент неоднородности не зависит ни от количества партий, ни от количества регионов, по которым ведется подсчет.

Таблица 3.

Коэффициент неоднородности результатов выборов в некоторых странах мира.

Страна Выборы Значение коэффициента неоднородности

Украина президентские выборы 2004 года 1,47

Бельгия парламентские выборы 1999 года 1,15

ЮАР парламентские выборы 1999 года 0,77

Испания парламентские выборы 2000 года 0,72

Канада парламентские выборы 2000 года 0,61

Эквадор президентские выборы 2002 года 0,49

Великобритания парламентские выборы 2005 года 0,47

Германия парламентские выборы 2005 года 0,39

Колумбия президентские выборы 2002 года 0,36

Португалия парламентские выборы 2002 года 0,3

Россия парламентские выборы 2003 года 0,3

Япония парламентские выборы 2004 года 0,28

Бразилия президентские выборы 2002 года 0,27

Польша парламентские выборы 2005 года 0,26

Израиль парламентские выборы 2003 года 0,24

Норвегия парламентские выборы 2001 года 0,22

США президентские выборы 2004 года 0,21

Италия парламентские выборы 2001 года 0,2

Швеция парламентские выборы 2002 года 0,19

Франция президентские выборы 2002 года 0,17

Чешская республика парламентские выборы 2002 года 0,13

Экстремально высокие значения коэффициента неоднородности

свидетельствуют о политическом расколе в стране, существовании серьезных противоречий. Первое место по значению коэффициента неоднородности заняла Украина во время президентских выборов 2004 года, когда в юго-восточной части страны с большим преимуществом победил один кандидат, а в северо-западной -другой. Второе среди рассмотренных стран место у Бельгии. Здесь население фламандской части в большинстве своем отдает предпочтение фламандским партиям, а население валлонской части - валлонским.

Следует оговориться, что снижение коэффициента неоднородности не всегда свидетельствует о положительных тенденциях развития политического процесса в государстве. Например, близкие к нулю значения коэффициента присущи тоталитарным режимам с политическим «единомыслием», что проявляется и в политической географии этих стран.

2.Предложена типология стран по территориальной структуре выборов, в основе которой лежат варианты территориальных различий электоральных предпочтений. Изученные 26 стран составили 3 типа и 7 подтипов.

Для того, чтобы осуществить типологию стран, автором был введен новый термин - электоральный рисунок. Под электоральным рисунком понимается совокупность элементов территориальной структуры электоральных предпочтений, которые выделяются на основании расчета и анализа индексов и коэффициентов, предложенных выше. Такими элементами могут быть территориальная ячейка или несколько территориальных ячеек с определенными показателями, а также одна граница или несколько границ с определенными показателями.

Границы между территориальными ячейками с высокими значениями коэффициента пограничной дифференциации формируют разломы. Разлом как элемент электорального рисунка возникает там, где соотношение голосов избирателей резко меняется под воздействием различных факторов.

Одна или несколько территориальных ячеек также могут выступать в качестве элементов электорального рисунка. Здесь можно выделить анклавы, окруженных разломами, и полюса - территории с экстремальными показателями выборов, но не окруженные разломами. Для полюсов характерны высокие значения регионального индекса, в то время как анклавы не только отличаются высоким значением регионального индекса, но и оконтурены границами с высокими коэффициентами пограничной дифференциации.

В отличие от анклавов полюса в большинстве случаев выступают в качестве своеобразных узлов, консолидирующих вокруг себя более крупные районы со схожей структурой электоральных предпочтений, в то время как анклавы окружены регионами, избиратели которых могут голосовать совершенно по-другому.

На территории каждой из изучаемых стран возникает собственная специфическая картина разломов, полюсов (с более крупными территориальными образованиями, которые их окружают) и анклавов, отражающая территориальные различия в соотношении голосов. Эта картина и есть электоральный рисунок, который предстоит типизировать.

Удалось выделить 3 главных типа электорального рисунка - биполярный, фрагментарный и монолитный. Каждый из типов имеет разновидности более низкого порядка, подробно рассматриваемые в основном тексте диссертации.

Биполярный рисунок характерен для многих стран. Речь идет о случаях, когда в стране формируется два противостоящих ярких пятна (восточная и западная Украина, например). Они не обязательно охватывают всю территорию страны (хотя есть и такие случаи), обычно между ними возникают переходные зоны или территориальные анклавы с особым распределением голосов избирателей, но на уровне страны политическая жизнь определяется именно наличием и взаимодействием этих двух территориальных полюсов. Биполярный рисунок встречается в большинстве европейских стран, хотя необходимо оговориться, что в последнее время под воздействием внутренних и внешних факторов он претерпевает изменения. За пределами Западной Европы биполярный электоральный рисунок можно встретить в Канаде, где в западных провинциях обычно со значительным перевесом побеждает Консервативный альянс, а в восточных - Либеральная партия Канады.

Фрагментарный электоральный рисунок отличается от биполярного наличием нескольких зон, которые можно рассматривать в качестве полюсов с характерным соотношением голосов. Иными словами, страна разбивается не на два полюса, между которыми наблюдается переходная зона (скачкообразная или плавная), а таких полюсов несколько. Фрагментарный рисунок свойственен Италии. Северная и южная части страны отдают предпочтение консервативным политическим силам, в то время как в центре страны сильны позиции левых, в том числе и итальянских коммунистов. Другой пример - Швейцария. Страна разделена на 3 части по этническому принципу, и в каждой из них складывается собственное соотношение голосов. В результате фрагментарный рисунок возникает естественным путем. Россия также тяготеет к фрагментарному рисунку.

Третьим основным типом электорального рисунка является политико-географический монолит. Он встречается в странах, где не существует серьезных различий в результатах выборов по всей территории. Примером монолита может служить Чехия. Результаты выборов в стране практически одинаковые за исключением Праги, которая гораздо активнее голосует за «демократические»

партии, чем за левых. Монолит без анклава встречается крайне редко. Как правило, это страны с тоталитарными режимами, где выборы являются всего лишь формальностью.

Таблица 4.

Типы электорального рисунка в некоторых странах

Тип рисунка Страны

Биполярный Бельгия, Франция, Норвегия, Португалия, Испания, Швеция, Украина, Канада, Мексика, Аргентина, Япония

Фрагментарный Россия, США, Германия, Италия, Швейцария, Великобритания, Польша, Бразилия, Колумбия, Эквадор, Перу, Израиль, Индонезия, Южная Африка

Монолитный Чешская республика, тоталитарные страны

Далее осуществляется сопоставление типов электорального рисунка с типологией В.В. Вольского. Произведенный анализ показывает, что среди развитых и развивающихся стран можно встретить любые разновидности электорального рисунка. На основании этого можно сделать вывод, что политическая география государства определяется тем, как взаимодействие политических сил на его территории адаптируется к социально-экономическим характеристикам, а не уровнем развития государства в целом.

3. Выявлены основные тенденции эволюции электорального рисунка, и факторы, вызывающие изменения. Оказалось, что адаптация политической борьбы к территориальным различиям в большинстве случаев способствует снижению упорядоченности электорального рисунка.

Результаты самых первых избирательных кампаний в большинстве случаев приводят к появлению хаотического фрагментарного рисунка. Такая картина сложилась, в частности, во время первой избирательной кампании в Индонезии после десятилетий диктатуры Сухарто. Хаотический фрагментарный рисунок наблюдался и в России в 1993 году, когда избиратели регионов еще не определились в своих предпочтениях.

Однако, как правило, такой хаотический рисунок существует недолго и в скором времени трансформируется либо в биполярный, либо во фрагментарный, но с более крупными фрагментами.

Необходимым условием возникновения биполярного рисунка является наличие двух факторов: 1) территориальные диспропорции социально-экономического, культурного или исторического характера, 2) как минимум, две

15

политические партии, отражающие эти различия (противоречия) в собственной программе, идеологии, лозунгах и предвыборных обещаниях.

Изучение территориальной конфигурации результатов выборов в различных странах показывает, что для более зрелых политических систем биполярный рисунок менее характерен по сравнению с фрагментарным. При этом часто происходит эволюция электорального рисунка, приводящая к увеличению степени его хаотичности. Превращение биполярного рисунка во фрагментарный происходит, если нарушается какое-либо из условий его формирования, т.е. либо сглаживаются противоречия между регионами, либо изменяются идеологические платформы партий. Сопоставление результатов выборов и социально-экономических показателей показывает, что второе происходит чаще.

В США оба процесса происходили одновременно, что и стало причиной трансформации электорального рисунка из биполярного во фрагментарный. Изначально американская двухпартийная система складывалась таким образом, что демократическая партия являлась выразителем интересов южных штатов, а республиканская партия - северных. При этом голосование избирателей четко вписывалось в эту картину: вплоть до середины 20 века южные штаты голосовали за демократических кандидатов, а северные за республиканских. Однако уже в 1968 году кандидат в президенты от республиканцев Ричард Никсон вполне успешно сумел реализовать на практике стратегию по завоеванию Юга. Последние избирательные кампании, в том числе и президентские выборы 2000 и 2004 года, продемонстрировали, что в США наблюдается инверсионная ситуация: избиратели северных штатов в большинстве своем отдали предпочтение демократическим кандидатам Элу Гору и Джону Керри, а южные - Джорджу Бушу.

Культурные различия между Севером и Югом сохранились, однако социально-экономическая ситуация в южных штатах изменилась: здесь развиваются более современные и высокодоходные производственные отрасли, растет средний класс, стали менее актуальны проблемы расового неравенства. Все это привело к росту консервативных настроений, которые олицетворяет республиканская партия. Ее кандидаты достаточно умело используют изменения, произошедшие на Юге США, а иногда и предвосхищают их.

Похожие явления наблюдаются в Великобритании, где лейбористская партия традиционно побеждала в северных промышленных районах, а консервативная в более богатых южных и юго-восточных областях. В настоящее время картина результатов выборов становится более сложной после провозглашения лейбористами новой платформы, которая получила название New Labor. Партия стала менее левой и, как следствие, ее кандидаты зачастую побеждает в регионах, где изначально доминировали консерваторы.

Разрушение биполярного рисунка уже намечается в Испании и Португалии. В латиноамериканских странах (Колумбия, Бразилия), изначально характеризовавшихся противостоянием двух территориальных образований (в Колумбии это было либеральное побережье и консервативные внутренние районы, в Бразилии - плантационный север и промышленный юг), сейчас электоральный рисунок становится более сложным и приобретает черты фрагментарного.

Из этого можно сделать вывод, что изменения в политической географии страны происходят гораздо более динамично, чем в социально-экономической и культурной географии. Следовательно, политическая география не является прямым отражением социально-экономической. Политическая борьба адаптируется к региональным противоречиям и диспропорциям социального развития, и в результате этой адаптации первоначальный электоральный рисунок меняется, порою кардинально. При этом разрушение биполярного рисунка вовсе не означает, что разрушается биполярная социально-экономическая география страны.

Другой важный вывод заключается в том, что естественное политическое развитие в большинстве случаев ведет к снижению степени упорядоченности и контрастности электорального рисунка. На взгляд автора, это явление следует воспринимать как положительное, поскольку в результате дробления крупных территориальных кусков, противостоящих друг другу, снижается роль центробежных явлений, потенциально угрожающих территориальной целостности государства. Такие явления часто возникают, когда страна разбита на две части, антагонистично настроенных друг к другу. Центробежные явления гораздо менее сильно выражены, если есть несколько территориальных формирований с особыми политическими культурами и сложным переплетением интересов.

¿Рассматривается возможность влияния государства на территориальную структуру электоральных предпочтений посредством работы с избирательной системой и партийным законодательством.

При написании диссертации автор счел возможным поставить вопрос о том, каким образом влияет территориальная структура электоральных предпочтений на политическое развитие страны. Можно предположить, что различные электоральные рисунки несут в себе определенные свойства, которые сказываются на характере политической борьбы, отношениях между регионами, взаимодействии элит и общества.

С точки зрения автора, электоральные рисунки с высокой степенью упорядоченности и контрастности - биполярный, фрагментарный с крупными блоками - повышают вероятность возникновения конфликтных ситуаций на общестрановом уровне, угрожающих территориальной целостности государства. Известны примеры возникновения серьезных политических противоречий между частями страны. Наиболее свежий пример - ситуация, возникшая на Украине в конце 2004 года, когда в западных областях с большим преимуществом победил В.Ющенко, а в восточных - В.Янукович. Многие политологи заговорили о реальной возможности раскола страны, который удалось предотвратить в результате достаточно сложных процедур. В США противостояние политических культур Севера и Юга в 19 веке привело к гражданской войне.

Автор не считает необходимым устранять существующие разногласия между регионами и требовать от избирателей, чтобы они голосовали одинаково по всей территории страны. В настоящей работе речь идет о том, чтобы различия между территориально выраженными политическими культурами не выливались в формы острых конфликтов, который пагубны для целостности государства, для политического процесса и самих избирателей.

Государство вполне может не допускать для участия в публичной политике партии, выступающие с экстремистскими лозунгами. К примеру, в США запрещены партии и движения, призывающие к сепаратизму.

Также государство может выбрать избирательную схему, которая наилучшим образом подходит к электоральному рисунки, сформировавшемуся на его территории. В условиях, когда страна оказывается разделена на две части

(биполярный рисунок) и между ними проходит разлом, предпочтительнее выглядит мажоритарная избирательная система. Она побуждает кандидатов от двух противостоящих сил вести более активную борьбу на территории противника, ведь для достижения перевеса оказывается необходимо не только побеждать в «своих» избирательных округах, но и в «чужих».

Хуже мажоритарная система работает в условиях, когда биполярный рисунок формируется не при двухпартийной, а при многопартийной системе. Примерами такого биполярного рисунка являются Бельгия и Португалии. В Бельгии валлонские партии ведут борьбу на валлонской территории, а фламандские - на фламандской. В Португалии север страны отдает предпочтение двум более правым партиям, в то время как юг голосует за две партии левого толка.

Если в каждом из данных случаев применить мажоритарную схему выборов, то это лишь приведет к более ожесточенной межпартийной борьбе внутри каждого из полюсов, а проникновение партий на «чужую» территорию будет практически исключено. Поэтому многопартийный биполярный рисунок с помощью мажоритарной схемы, равно как и с помощью чистой пропорциональной разрушить невозможно.

В настоящее время в Бельгии и Португалии действует т.н. смешанная пропорционально-списочная система Виктора д'Хондта, когда страна делится на несколько избирательных округов, мандаты от которых распределяются между кандидатами от партий, принимающих участие в выборах, в зависимости от соотношения голосов избирателей, поданных за них. Выводы:

1. К настоящему моменту сложились условия для решения задачи сравнительного изучения территориальных структур электоральных предпочтений в различных странах. Смысл такого исследования заключается в вычленении закономерностей общего характера, свойственных не отдельно взятой стране, а сразу нескольким (или даже всем) государствам.

2 Осуществление сравнительного исследования потребовало разработки специальной методической базы, позволяющей сравнивать страны вне зависимости от местного политического контекста. Были предложены

математические параметры, характеризующие соотношение голосов, поданных за участников выборов в отдельных территориальных ячейках, различия в электоральных предпочтениях соседних территориальных ячейках, территориальную структуру электоральных предпочтений по стране в целом.

3. Была проведена типология стран мира с точки зрения особенностей территориальной картины поведения избирателей. Выделены три основных типа электорального рисунка - биполярный, фрагментарный и монолитный, которые в свою очередь разбиваются на более мелкие подтипы. Каждой из 26 изученных в рамках диссертационной работы стран присвоен свой тип и подтип.

4. Изучение динамики выборов позволило найти некоторые тенденции эволюции территориальной структуры электоральных предпочтений. Проведенный анализ показал, что в большинстве стран политическая борьба адаптируется к существующим территориальным различиям и в ходе адаптации изменяет их. В результате электоральная география не является прямой калькой социально-экономической географии.

5. Выдвинуто предположение о том, каким образом территориальная картина выборов может влиять на политические процессы в стране, какие опасности для гармоничного развития политической среды могут быть скрыты в определенных вариантах территориальной конфигурации распределения голосов.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Зимоха А.Ю. Эволюция электоральной картины результатов выборов в странах разного типа// «Современные гуманитарные исследования», М., 2005№5(6), 2005, с.87-96.

2. Зимоха А.Ю. Цели и методы воздействие на территориальную картину результатов выборов// Информационно-аналитический журнал «Актуальные проблемы современной науки», М., 2006, №1(28), 2006, с.206-216).

3. Зимоха А.Ю. Средства влияния на территориальную конфигурацию электоральных предпочтений// Вопросы экономической и политической географии зарубежных стран, М., 2006, Вып. 16, принята к печати.

Содержание диссертации

Введение.

Глава 1. Сравнительные исследования в политической и электоральной географии

1.1 Общенаучное и практическое значение сравнительных исследований.

1.2 Мировой опыт сравнительных межстрановых исследований.

1.3 Проблема сопоставимости территориальных структур электоральных предпочтений.

Глава 2. Методика анализа политико-географической неоднородности стран

2.1 Математическая обработка результатов выборов. Коэффициент пограничной дифференциации и региональный индекс.

2.2 Основные элементы электорального рисунка и причины их возникновения.

2.3 Основные типы электорального рисунка в странах мира. Биполярный, фрагментарный и монолитный рисунки, их разновидности.

2.4 Взаимосвязь между типами электорального рисунка и особенностями развития страны (по типологии В.В.Вольского).

2.5 Влияние эффекта агломерации на результаты выборов. Соотношение противоречий между регионами с противоречиями между центром и периферией. Глава 3. Тенденции эволюции территориальной картины результатов выборов и методы воздействия на нее

3.1 Тенденции эволюции электорального рисунка на ранних стадиях развития политической системы.

3.2 Биполярный рисунок и опасность раскола государства. Урок Украины.

3.3 Адаптация политической борьбы к территориальным различиям в результатах выборов и изменения, которые она за собой влечет.

3.4 Средства влияния на территориальную конфигурацию электоральных предпочтений.

3.5 Особенности электорального рисунка и региональная избирательная стратегия. Заключение

Список литературы Приложение

52 1 9

Содержание диссертации, кандидата географических наук, Зимоха, Алексей Юрьевич

Введение.

Глава 1. Сравнительные исследования в политической и электоральной географии

1.1 Общенаучное и практическое значение сравнительных исследований.

1.2 Мировой опыт сравнительных межстрановых исследований.

1.3 Проблема сопоставимости территориальных структур электоральных предпочтений.

Глава 2. Методика анализа политико-географической неоднородности стран

2.1 Математическая обработка результатов выборов. Коэффициент пограничной дифференциации и региональный индекс.

2.2 Основные элементы электорального рисунка и причины их возникновения.

2.3 Основные типы электорального рисунка в странах мира. Биполярный, фрагментарный и монолитный рисунки, их разновидности.

2.4 Взаимосвязь между типами электорального рисунка и особенностями развития страны (по типологии В.В.Вольского).

2.5 Влияние эффекта агломерации на результаты выборов. Соотношение противоречий между регионами с противоречиями между центром и периферией.

Глава 3. Тенденции эволюции территориальной картины результатов выборов и методы воздействия на нее

3.1 Тенденции эволюции электорального рисунка на ранних стадиях развития политической системы.

3.2 Биполярный рисунок и опасность раскола государства. Урок Украины.

3.3 Адаптация политической борьбы к территориальным различиям в результатах выборов и изменения, которые она за собой влечет.

3.4 Средства влияния на территориальную конфигурацию электоральных предпочтений.

3.5 Особенности электорального рисунка и региональная избирательная стратегия.

Введение Диссертация по наукам о земле, на тему "Сравнительный анализ закономерностей электоральной географии в странах разного типа"

За последние 10-15 лет политико-географические исследования стали одним из основных направлений социально-экономической географии. Новое, актуальное звучание получили теоретические основы науки в связи с ростом их практического применения. Наряду с быстрым увеличением числа исследований по электоральной географии самой России активно изучался зарубежный опыт проведения выборов, заимствовались методологические приемы, разработанные иностранными учеными. Было создано много страноведческих работ по электоральной географии, причем эти работы охватывают как развитые страны, так и развивающиеся.

Однако в политической географии до сих пор все еще крайне редки сравнительные исследования, посвященные сопоставлению процессов хотя бы в паре стран, не говоря уже о более широком контексте. Известные сравнительные работы ряда авторов (Альфреда Штепана, Дэниэла Алазара, Чарльза Ф. Эдрейна) созданы в рамках политологии и касаются политико-географических вопросов лишь попутно, в самой же политгеографии сравнительное направление так и не сложилось. Практически отсутствуют работы, в которых сравнивались бы территориальные структуры электоральных предпочтений.

Вместе с тем сравнительные исследования могли бы быть интересны как с научной, так и с практической точек зрения. Они позволяют не только выявить общие закономерности, характерные для электоральной географии, но и лучше понять происходящее в России, где свободные выборы только начались.

Основным препятствием для появления сравнительных работ была острая нехватка информации. Если результаты выборов по стране в целом, были доступны, то найти данные по сопоставимым территориальным единицам совершенно непохожих друг на друга стран было проблематично. Подобные данные публиковались лишь в малотиражных официальных изданиях, не всегда доступных исследователю. Однако в самые последниегоды сведения такого рода стали всё шире поступать в сеть Интернет. И хотя обнаружение и обработка таких данных всё ещё требуют большого труда и особого опыта в обращении с Интернетом, тем не менее, с точки зрения автора, условия для сравнения территориальных структур уже сложились, так как для исследователей впервые оказались доступными обширные статистические массивы по большинству государств, где проводятся выборы. Поэтому автором данной работы была поставлена цель провести сравнение территориальных структур электоральных предпочтений в странах, относящихся к разным типам (по типологии В.В.Вольского).

Сравнение территориальных структур является актуальным с нескольких точек зрения. Во-первых, изучение сразу нескольких стран позволяет наметить пути к выявлению общих тенденций территориальной эволюции электорального процесса. Одним из ключевых моментов является ответ на вопрос, в какой мере развитие территориальных структур определяется внутристрановым контекстом, в какой - некими общими тенденциями, характерными для государств различных типов, а в какой -общемировыми закономерностями. К тому же здесь появляется возможность различить действие подлинных закономерностей и эффект эквифинальности, то есть случайные совпадения результатов действия разнородных в принципе процессов.

Во-вторых, сравнение территориальных структур закладывает основу для оценки того, каким образом территориальные различия в поведении избирателей влияют на соотношение политических сил, развитие политических институтов, устойчивость конституционного строя.

В-третьих, сравнение стран позволяет приступить к разработке научного подхода для понимания того, насколько необходимы специальные механизмы воздействия на территориальную структуру выборов и какие опасности для целостности государства скрыты в территориальных различиях голосования граждан. Особенно важна выработка такого рода методов в условиях современной России с её небогатой историей демократических выборов и институциональной неразвитостью политического процесса.

Объектом исследования являются территориальные явления, связанные с проведением выборов в различных странах. Необходимо обобщить и систематизировать факторы, определяющие территориальную структуру электоральных предпочтений, понять соотношение влияния социально-экономических предпосылок и характера политической борьбы на территориальную картину выборов. Одновременно предстоит рассмотреть влияние территориальной структуры электоральных предпочтений на особенности политической борьбы, исследуются варианты адаптации политических сил к существующим территориальным различиям.

Предметом исследования является сравнение закономерностей электоральной географии в разных странах, изучение эволюции территориальной структуры поведения избирателей и ее взаимосвязи с социально-экономическими и политическими факторами.

Цель работы состоит в изучении тенденций формирования и эволюции территориальных структур электоральных предпочтений путём сравнения различных стран друг с другом, определении влияния уже сложившихся территориальных структур на состояние и развитие политических процессов.

Научная новизна диссертации заключается как в выборе объекта исследования, так и создании методологии. Диссертация является одной из первых работ, в которых сравниваются результаты выборов в репрезентативной группе стран, а не только исследуется электоральная картина в отдельно взятом государстве.

При этом отсутствие работ по политико-географической компаративистике вынуждает искать новые пути преодоления методических трудностей. Изначально мы располагаем лишь результатами выборов по каждой из рассматриваемых стран, которые едва ли сравнимы между собой. Для реализации задачи сопоставления территориальных структур необходимо перейти от сравнения непосредственно результатов выборов к сравнению характеристик территории, которые связаны с поведением избирателей.

Для написания исследования были собраны данные по 25 странам. При этом их подбор осуществлялся таким образом, чтобы это былигосударства разного типа по классификации В.В. Вольского1. Стран могло бы быть и больше, однако в силу объективных и технических моментов было решено остановиться на этом круге стран.

Дело в том, что далеко не во всех странах вплоть до настоящего времени проводятся выборы. Так, например, в Азии все еще доминируют государства, где выборы не являются ключевым фактором формирования органов власти. В большинстве развивающихся государств трудно говорить0 закономерностях электоральной географии в силу отсутствия стабильной политической системы: демократически избранные правительства заменяются военными хунтами, и непросто понять - определяется ли электоральная география сиюминутными факторами или какими-то устойчивыми тенденциями. Именно поэтому из африканских стран была выбрана только ЮАР.

Тем не менее, большинство типов охвачены: в диссертации рассматриваются почти все западно-европейские страны (кроме карликов), 4 государства, вставших на путь демократизации после распада социалистического лагеря (Польша, Чехия, Украина и, конечно, Россия), США, Канада, Израиль, 6 латиноамериканских стран (как крупных, так и не очень), а также Япония, Индонезия и ЮАР.

Сбор данных о результатах выборов в разных странах в территориальном разрезе не исчерпывает всех проблем, с которыми сталкивается исследователь, поставивший задачу сравнить особенности электоральной географии различных государств. Сразу же появляются методические трудности, связанные с сопоставлением территориальных характеристик политического процесса. Дело в том, что в разных странах используются различные избирательные схемы, существует своеобразный спектр политических сил, участвующих в выборах, наконец, сами территориальные ячейки неодинаковы по размеру и форме.

Не совсем понятно, как можно сравнивать результаты президентских выборов в США и результаты парламентских выборов в Италии. Если1 Социально-экономическая география зарубежного мира. Под ред. В.В. Вольского. М. "КРОН-ПРЕСС". 1998.сравнение соотношения голосов, поданных за кандидатов в президенты США по штатам или графствам, кажется вполне возможным, то не совсем понятно, как можно сравнивать соотношение голосов, поданных за кандидатов в президенты США по штатам, с соотношением голосов, поданных за итальянские партии в областях Италии.

Для того, чтобы решить эту проблему, необходимо найти некие параметры, которые бы характеризовали элементы территориальной структуры в каждой из стран. Такими элементами являются сами территориальные ячейки и границы между ними. Создание специального математического аппарата, позволяющего перейти от сравнения результатов выборов к сравнению показателей, характеризующих составляющие территориальной структуры, и таким образом существенно облегчающего сравнение стран, вошло в число ключевых задач, которые ставил собой автор работы. Лишь после введения специальных количественных параметров можно приступить непосредственно к сопоставлению территориальных структур, сложившихся в результате неравномерного соотношения голосов, поданных за основные политические силы в разных странах.

Важным этапом сопоставления территориальных структур должна стать типология стран. Но осуществление типологии территориальных структур не рассматривается автором как самоцель. Типология создается для того, чтобы изучить причины возникновения и закономерности эволюции территориальных структур. Известны разнообразные факторы, оказывающие влияние на электоральную географию страны и приводящие к ее изменениям, как то ход политической борьбы (идеологическая адаптация партий к территориальным различиям, их избирательная стратегия), социально-экономические изменения (например, экономический рост в одних регионах в силу тех или иных обстоятельств, и упадок в других, миграции населения и т.д. и т.п.), ситуативные явления (во многих случаях результаты выборов определяются текущей обстановкой - коррупционными скандалами, терактами, появлением внешних вызовов, личностными характеристиками лидеров партий).

На территориальную структуру электоральных предпочтений могут оказать влияние изменение конфигурации территории страны (например, присоединение ГДР к ФРГ), реформы избирательной системы (переход от мажоритарной схемы к пропорциональной и наоборот), попытки контролировать электоральные предпочтения с помощью так называемого административного ресурса и др.

Это означает, что, сравнивая разные страны, невозможно уйти от глубоко изучения политико-географической ситуации в каждой из них. Большую помощь в написании работы оказали внутристрановые исследования российских и зарубежных авторов, без которых невозможно было бы понять положение вещей в каждой из рассматриваемых стран. Среди них следует выделить политико-географические работы В.А. Колосова, О.В. Витковского, JI.B. Смирнягина, Д.В. Визгалова. Были изучены и использованы также результаты работ исследовательских групп А.В. Березкина, Д.Б. Орешкина, Н.В. Петрова, JI.B. Смирнягина, В.Е. Шувалова и В.А. Колосова по политической географии России.

В качестве одного из основных методов сбора информации автор использовал интервью со специалистами по отдельно взятым странам, с помощью которых удалось получить важный фактологический материал. Автор благодарен Л.В.Смирнягину, В.А.Колосову, И.М.Бусыгиной, А.П.Горкину, О.В.Витковскому, Н.С.Мироненко, Д.В.Визгалову, А.С.Наумову за личное общение, благодаря которому удалось не только существенным образом расширить свои представления о ситуации в отдельно взятых государствах, но и получить дополнительные идеи и знания методического характера, обогатившие исследование.

Только благодаря общению со специалистами по странам удалось сравнить не только сами результаты выборов в них, но и процессы, которые за ними скрываются.

Помимо изучения основных тенденций формирования и эволюции территориальных структур, автор счел для себя возможным выдвинуть гипотезу относительно того, каким образом могут влиять территориальные различия на состояние политического процесса в государстве. Можнопредположить, что специфические территориальные конфигурации электоральных предпочтений могут оказывать влияние на характер отношений между регионами, взаимодействие между политическими силами, а также отношения между политической элитой и обществом.

Во время написания диссертации драматическая избирательная кампания развернулась на Украине, когда страна раскололась пополам: в западной части большинство избирателей проголосовали за Виктора Ющенко, в то время как восточная Украина в большинстве своем отдала предпочтение Виктору Януковичу. Многие политологи подняли вопрос о вероятности распада страны на две части по политическому признаку. История знает похожую ситуацию, сложившуюся в США в 19 веке, когда противостояние политических культур Севера и Юга завершилось Гражданской войне.

Факты такого рода натолкнули автора работы на мысль, что определенные разновидности территориальных структур электоральных предпочтений (как, например, деление страны на две части с ярко выраженными противоречиями между ними) могут нести в себе потенциальную угрозу и приводить к серьезным конфликтам, которые не всегда разрешимы политическими методами.

В этой связи представляется интересным выявить варианты территориального распределения голосов избирателей, которые могут нарушить политическую стабильность. При этом политическая стабильность рассматривается как динамическая, а не статическая стабильность. Т.е. условием стабильности не обязательно является постоянное нахождение у власти одной элиты. Напротив, политическая система стабильна, когда происходит мирная и безболезненная смена элит, когда правящие круги отражают различные общественные настроения, обеспечивают конституционный порядок, когда различные взгляды оказывают влияние на государственную политику, что в конечном итоге облегчает поиск оптимального пути развития страны и приводит к достижению компромисса между социальными группами, территориальными объединениями, региональными элитами.

Автор работы допускает, что, в том случае, если в стране сложилась «проблемная» территориальная структура электоральных предпочтений, возможен мониторинг складывающейся ситуации и гибкая государственная политика, направленная на смягчение негативного эффекта от существующих территориальных противоречий и преследующая цель обеспечить гармоничное взаимодействие государства и различных частей общества.

Диссертация состоит из 3 глав, введения и заключения. Первая глава представляет собой обзор уже существующих методов в политической и электоральной географии, имеющих отношение к предмету диссертационного исследования. Во второй главе раскрывается сущность предлагаемой в диссертации методологии и методики сравнительного изучения электоральной географии стран мира, выделяются основные типы территориальных структур электоральных предпочтений, дается классификация стран на основе данной типологии. Третья глава посвящена изучению эволюции территориальных структур в странах мира, факторов, определяющих эту эволюцию, и возможных действий государства, создающих предпосылки для изменения территориальных структур в благоприятном направлении. Здесь же анализируются изменения электорального рисунка, которые произошли в России в 90-е годы, рассматриваются возможные варианты дальнейшей эволюции электоральной географии страны и опасности, с которыми они могут быть сопряжены.I.Сравнительные исследования в политической и электоральной географии1. Значение сравнительных исследованийГеографическая наука уже давно вышла из стадии сбора и первичной обработки информации. Приобретают ценность исследования, авторы которых не ограничиваются описанием существующих явлений, но и анализируют взаимосвязи между ними, что позволяет выйти на закономерности общенаучного масштаба. Более того, существует точка зрения, что география может претендовать на то, чтобы называться наукой, только в том случае, если у нее есть свои универсальные законы, с помощью которых можно интерпретировать частные явления.

Если исходить из такой логики, то исследования, в которых рассматривается одно территориальное образование, будь то страна, провинция или район, всего лишь помогают объяснить происходящее в данном территориальном образовании. Для того же, чтобы перейти к изучению тенденций и закономерностей более высокого порядка, которые могут быть присущи различным территориальным единицам, необходимо не только изучить отдельные явления, но и сопоставить их между собой.

Американский ученый Сеймур Мартин Липсет (возглавлявший американские Политологическую ассоциацию и Социологическую ассоциацию) в предисловии к своей работе «Американская исключительность» (American Exceptionalism) написал: «Те, кто знают только одну страну, не знают ни одной страны»1. Саму же монографию Липсет посвятил критике утверждения о том, что Америка - исключительная страна, которую невозможно оценивать по меркам других государств. Липсет вполне успешно сравнил отдельные аспекты американской действительности с явлениями, наблюдаемыми в других странах - Канаде и1 Seymour Martin Lipset. American Exceptionalism. A Double-Edged Sword. 1996. Published by W.W. Norton and Company. New York, London.

Японии, хотя до него такой сравнительный подход казался, мягко говоря, натянутым.

Однако работа Липсета по своей сути была скорее социологической, а не географической. Основное внимание было сакцентировано на изучении общественной жизни в США и обнаружении параллелей с другими странами, в то время как территориальный аспект был выражен слабо.

Приходится констатировать, что по сравнению с социологией и политологией, географическая компаративистика, и, в частности, политико-географическая компаративистика, развиты гораздо меньше. Существует целый пласт исследований, в рамках которых сравниваются две или несколько стран с точки зрения их политического устройства и различных аспектов общественной жизни. Однако практически отсутствуют работы, в которых бы сравнивалась территориальная структура явлений, относящихся к компетенции политической географии.

Между тем, обилие статистических данных, которые стали доступны с развитием сети Интернет, и страновых исследований создает благоприятную почву для того, чтобы попытаться обобщить уже накопленный материал и попытаться выявить некие общие закономерности, которые наблюдались бы не только в отдельно взятой стране, но и в нескольких государствах.

Таким образом, условия для сравнительных политико-географических исследований уже сложились. Достаточно понятна и задача, которую призваны решить такие сравнительные исследования. Ее суть состоит в переходе от описания конкретных процессов, происходящих в отдельно взятых странах, к выявлению закономерностей, присущих разным странам и имеющих общенаучное значение.

Автор диссертационной работы изначально поставил перед собой несколько ключевых вопросов, ответ на которые предстояло найти посредством сравнительного изучения территориальных структур электоральных предпочтений, сложившихся на территории разных стран:1) Какие факторы определяют картину территориальных различий результатов выборов? Существуют ли универсальные факторы для всех или хотя бы нескольких стран или электоральнаягеография определяется исключительно страновым и местным контекстом?2) Каковы тенденции изменения территориальной картины выборов? Существуют ли какие-то закономерности, присущие нескольким странам?3) Почему в ряде случаев территориальная картина выборов меняется, а особенности социально-экономической географии остаются неизменными?4) Существует ли взаимосвязь между уровнем социально-экономического развития страны и особенностями ее политической географии?5) Как отражается искусственное вмешательство в избирательный процесс на особенностях территориального распределения голосов.

Надо сказать, что ответ на эти вопросы имеет не только общенаучный, но и практический смысл. Сравнительное исследование особенностей территориальной структуры выборов в разных странах может быть весьма интересным для России, где свободные выборы начались не так давно, но страна уже успела пройти через грандиозные перемены, выразившиеся, в том числе, и в ее электоральной географии. Изучение других стран может предоставить хорошие аналогии, которые могут оказаться полезными для дальнейшей разработки взглядов на политическое устройство нашей страны.

Кроме того, сравнение стран позволяет выявить варианты территориальных различий в голосовании избирателей, которые представляют угрозу существующей политической системе (имеется в виду именно политическая система, сложившаяся на территории страны, а не действующая власть) и территориальной целостности страны. Если нам удастся доказать, что отдельные территориальные конфигурации представляют опасность, то такая ситуация заслуживает отдельного мониторинга и возможно разработки специальных механизмов, направленных на смягчение существующих противоречий.

2. Мировой опыт сравнения различных аспектов политической жизни в двух или нескольких странах.

Сравнение аспектов политической жизни разных стран можно нередко встретить в работах западных политологов и специалистов по политической географии. Сравнительный метод используется весьма разнообразно - от сопоставления двух отдельно взятых государств до составления разветвленных типологий стран по тем или иным признакам.

В большинстве случаев межстрановые работы вписываются в определенную схему. Каждый из авторов определяет цели своего исследования, включающие в себя расширение общенаучных познаний и практический смысл. Далее выбирается критерий или несколько критериев, по которым будут сравниваться страны, и уже на основании сравнительного изучения одной или нескольких характеристик делается вывод об их влиянии на особенности политического устройства, развития и функционирования политических институтов, устойчивости сложившейся в государстве политической системы.

Выбор критериев и характеристик, по которым будет осуществляться сравнение стран, является отправной точкой исследования. При определении перечня стран приходится учитывать ряд методических нюансов. Например, распространено мнение, что правильно сравнивать только похожие явления, наблюдаемые в различных странах. Это, в свою очередь, создает предпосылки для ограничения территориального охвата исследований. Например, если исследователь собирается сравнивать конституционные монархии, то он не может включить в свою работу в качестве сравниваемых единиц страны, где нет монарха.

Однако сравнения похожих явлений зачастую приводят к тривиальным результатам. Поэтому в последнее время появляются разнообразные работы, в которых исследователи пытаются сравнивать трудносопоставимые вещи. Например, стало модным находить черты федерализма в унитарных странах вроде Франции и Великобритании, и на основании этого доказывать, что нет единой универсальной моделифедерализма, а каждая модель должна адаптироваться к страновым особенностям.

Иногда автор сам ограничивает количество сопоставляемых стран в зависимости от целей исследования. Мартину Липсету было достаточно найти параллели между политическими институтами США, с одной стороны, и Канады и Японии, с другой, чтобы оспорить мнение об американской исключительности, и вовсе не требовалось сравнивать США с остальными странами мира1.

Разумеется, есть набор признаков, по которым можно сравнивать все страны мира. Такими параметрами могут быть, к примеру, особенности территории государства - ее размер и форма.

Анализ влияния характеристик территории государства на его политическое развитие подробно изложен в книге «Систематизированная политическая география» (Systematic Political Geography) американских ученых Мартина Гласснер и Харма де Бли2.

В зависимости от размеров территории авторы выделяют очень большие (с площадью более 2,5 млн кв. км), большие (от 350 тыс кв. км до 2,5 млн кв км), средние (от 150 тыс кв. км до 350 тыс кв. км), маленькие (от 25 тыс кв. км до 150 тыс. кв км) и очень маленькие (менее 25 тыс кв. км) страны.

В работе показано, что большая территория приносит государству как преимущества, так и проблемы. Страны с большой площадью, как правило, обладают широким спектром диверсифицированных ресурсов и могут использовать свой потенциал для развития, в то время как маленькие страны в большей мере зависят от международной обстановки и не способны ориентироваться исключительно на внутреннее развитие.

Однако большая территория требует дополнительных расходов на инфраструктуру, освоение новых территорий, поддержание определенной степени интегрированности отдаленных районов политическими и1 Seymour Martin Lipset. American Exceptionalism. A Double-Edged Sword. 1996. Published by W.W. Norton and Company. New York, London.

2 Harm J. de Blij, Martin Ira Glassner, Systematic Political Geography (Fourth Edition). John Wiley & Sons. New York, Chichesterm Brisbane, Toronto, Songapore. 1989.экономическими методами. По мнению де Бли и Гласснер, неспособность обеспечить интеграцию всей территории страны стала одной из причин крушения многих империй - Римской империи, государства ацтеков и древней Ганы. Аналогичные проблемы могут возникнуть и у современных стран.

Де Бли и Гласснер выделяют 5 типов государств с точки зрения формы их территории: компактные, перфорированные, разветвленные, фрагментированные, вытянутые.

К государствам с компактной территорией относятся страны, в которых границы оказываются равноудалены от географического центра. Такие страны обладают рядом преимуществ с точки зрения политического управления и охраны границ (здесь соотношение протяженности границы с площадью минимально). В качестве примеров приводятся Польша, Камбоджа, Уругвай.

Разветвленная или вытянутая форма приводит к появлению контрастов и противоречий. В Заире определяющее влияние на политику оказывают два ответвления - провинция Шаба (основной район добычи меди) и район Киншасы с портом Матади. Между ними пролегают тропические леса бассейна реки Конго, через которые каким-то образом надо прокладывать инфраструктуру, соединяющую два главных района. Точно также вытянутая форма (Чили, Того, Италия) может привести к возникновению внутренних противоречий, как, например, культурные и экономические различия между итальянским севером и югом.

К фрагментированным государствам де Бли и Гласснер относят страны, состоящие из нескольких частей, внутренне интегрированных, но отделенных друг от друга. Такими странами можно считать Малайзию и Индонезию. Понятно, что фрагментированная форма обуславливает необходимость поддержания взаимосвязей между территориальными секторами.

Особую группу составляют т.н. перфорированные государства, на территории которых есть вкрапления в виде других государств (пример,ЮАР). Данные страны получают преимущества, поскольку осуществляют функции транзита для стран внутри себя.

Выделение перфорированных государств в рамках отдельного типа можно поставить под сомнение. Ту же Италию можно рассматривать и как перфорированное государство (на ее территории расположены Ватикан и Сан-Марино) и как вытянутое. ЮАР можно назвать с тем же успехом и компактным государством, а не только перфорированным. Т.е. типы не являются взаимоисключающими.

Сопоставления размеров и форм территорий стран преследовало цель оценить, каким образом данные параметры влияют на положение страны на международной арене и внутреннюю политику. Несколько иная задача у типологий демократических систем, достаточно распространенных в западной политологической литературе. В большинстве из них дается оценка того, насколько устойчивы политические конфигурации в изучаемых странах. Такие типологии исключают возможность сравнения совершенно непохожих друг на друга стран, таких как, например, Того и Норвегия. Здесь рассматриваются только государства с устоявшимися демократическими институтами.

Одна из первых и наиболее простых типологий демократических систем была предложена еще в 1956 году Габриелем Олмондом1. В ней выделяются два типа демократических систем: англо-американская и континентальная европейская. В основе типологии были два показателя: гомогенность или гетерогенность политических культур и степень дифференцированности ролевых структур. По мнению Олмонда, англоамериканская модель отличается высокой гомогенностью политической культуры и высоко дифференцированной ролевой структурой, в то время как континентальной европейской модели соответствуют прямо противоположные характеристики: политическая культура сегментирована, а распределение ролей в политике и обществе гораздо менее четкое. Имеется в виду, что в США политический истеблишмент по большому счету един, несмотря на борьбу республиканцев и демократов, и при этом каждый1 Gabriel A. Almond. Comparative Political Systems. Journal of Politics 18 (August 1956).занимается своим делом - юристы пишут законы и занимаются судопроизводством, экономисты и финансисты отвечают за бизнес и т.д. В Европе же дистанция между политическими силами гораздо больше, и не всегда можно говорить о едином политическом истеблишменте, в то время как экономист может по совместительству заниматься политической деятельностью в качестве профсоюзного работника и влиять на принятие законов. В континентальной Европе, по мнению Олмонда, «политическая самоорганизация принимает формы движений или объединений, а не политических партий». Поэтому англо-американская система гораздо более стабильная.

Типология Олмонда была впоследствии пересмотрена и модифицирована Арендом Лийпхартом1. Лийпхарт исходил из того, что многие европейские демократии с сегментированными политическими культурами и слабой дифференциацией ролей, тем не менее являются стабильными. По мнению Лийпхартам, дестабилизирующий эффект от политической сегментации и «социальные разломов» может быть компенсирован готовностью элит, представляющих политические субкультуры сотрудничать между собой и приходить к компромиссу.

В своей типологии Лийпхарт отталкивался от двух параметров — структуры общества (гомогенная или плюралистическая) и поведения элит (консолидация или соперничество). В результате были выделены 4 группы демократических систем.

Первый тип соответствует странам с гомогенной структурой общества и консолидированной элитой. Лийпхарт называет такую демократическую систему деполитизированной и относит к данному типу Австрию. Второй тип - это страны с гомогенной структурой общества и соперничающими элитами. По Лийпхарту, это США, Великобритания, ФРГ, Скандинавские страны. Такую систему ученый назвал центростремительный.

Еще два типа демократических систем соответствуют странам с плюралистической структурой общества. Это консоциативный тип (плюралистическая структура общества и консолидированная элита),1 Arend Lijphart. Democracy in Plural Societies. New Haven, Conn.: Yale University Press, 1977.включающий в себя Бельгию, Нидерланды и Швейцарию, и центробежный тип (плюралистическая структура общества и соперничающие элиты), представленный во Франции, Италии и Канаде.

По мнению Лийпхарта, демократические системы с гомогенной структурой общества устойчивы и стабильны, хотя чрезмерная консолидация общества на всех уровнях (деполитизированный тип) может повлечь за собой новые формы протеста. Правоту Лийпхарта подтвердило формирование сильного националистического движения в Австрии в последнее десятилетие, которое и стало этой новой формой протеста.

Консоциативный тип также стабилен в силу консолидированности элит, которые представляют различные настроения в обществе, в то время как центробежный тип, по Лийпхарту, наименее стабилен.

При составлении типологии Лийпхарт одним из первых продемонстрировал, что нет прямой взаимосвязи между консолидацией общества и стабильностью политической системы. Напротив, зачастую общество по своей структуре может быть чрезвычайно разрозненным и при этом сохранять стабильность. Т.е. демократическая система может располагать механизмами, которые позволяют сосуществовать различным политическим культурам на территории одного государства.

Одновременно с Лийпхартом Джованни Сартори предложил свою типологию демократических систем, которая основывалась на изучении характера борьбы между партиями1. Сартори отталкивался от двух показателей: степень фрагментации партийной системы и величина идеологических различий между партиями. В результате получилось 4 типа партийных систем.

Двухпартийная система формируется в условиях слабой фрагментации партийной системы и небольших идеологических различий между партиями.

1 Giovanni Sartori. Parties and Party Systems: A Framework for Analysis. Vol. 1. Cambridge and New York: Cambridge University Press, 1976.

Такое положение вещей характерно, по Сартори, для США, Канады, Австрии и Великобритании.

Если партий много, но идеологические различия между ними невелики, то получается умеренная многопартийная система. К такому типу Сартори отнес ФРГ, Швейцарию, Нидерланды, Данию и Бельгию.

Доминирующий тип, по Сартори, можно встретить в странах с небольшим количеством партий, между которыми тем не менее существуют принципиальные идеологические противоречия. Тип назван доминирующим, поскольку обычно одна из таких идеологических концепций оказывается решающей при определении политического курса страны. Сюда Сартори относит Швецию и Норвегию.

Наконец, четвертый тип формируется при высокой фрагментации партийной системы и серьезных идеологических противоречиях. Сартори называет такую партийную систему «экстремальной и поляризованной» и причисляет к ней Францию, Финляндию и Италию.

Сартори делает вывод, что каждому из типов партийных систем соответствует одна из двух разновидностей политической конкуренции -центростремительная или центробежная. Центростремительная конкуренция характерна для первых трех типов и подразумевает, что партии пытаются расширить свою электоральную базу за счет голосов умеренно настроенных избирателей. Четвертому же типу соответствует центробежная конкуренция, когда партии ведут борьбу за экстремистски настроенный электорат. Таким образом сущность партийной системы влияет негативным образом на стабильность государства и политику государственных органов. В условиях поляризованной партийной системы высока вероятность прихода власти экстремистских сил и неадекватных действий со стороны органов власти.

С типологией Сартори перекликается типология Бингама Пауэлла, который поставил задачу оценить взаимосвязь между силой партийной системы и функционированием политической системы в целом1. Пауэлл исходил из двух фундаментальных вопросов. Первый из них состоит в1 G. Bingham Powell Jr. Contemporary Democracies: Participation, Stability, and Violence. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1982.следующем: какая система лучше - когда в стране есть немного партий, которые попеременно приходят к власти и полностью определяют политику государства, или когда много партий и формируется коалиционное большинство. Первая схема облегчает принятие решений и делает государственную политику более последовательной, в то время как второй вариант обеспечивает плюрализм мнений.

Вторая дилемма, которую выдвигает Пауэлл, ставится так: что лучше - высокие или низкие институциональные связи между партиями и их сторонниками. Если связи сильны, то у партии появляются большие возможности по мобилизации своего электората и претворению в жизнь собственных решений. В условиях слабых связей удается избежать «социальных разломов» и противостояния одной части общества другой в политической сфере.

Пауэлл выделяет 4 группы стран на основании выдвинутых им критериев. К первой группе относятся страны, в которых нет сильных связей между общественными институтами и партиями, и партии, как минимум, в половине выборов способны получить абсолютное большинство. В качестве примером приводятся США и Канада. Такую формацию Пауэлл называет «совокупным большинством».

Второй тип - «ответственное большинство» включает страны, где сильные связи между партиями и общественными институтами, и как минимум по результатам половины выборов одна из партий может управлять страной без формирования коалиций. Сюда Пауэлл причисляет Великобританию и Австрию.

Третий тип - «фракционализированный». Под ним понимается отсутствие сильных связей между партиями и общественными институтами и преобладание коалиционного управления страной. Примеры стран с таким типом не приводятся.

Четвертый тип - «репрезентативный» - встречается во многих европейских странах (ФРГ, Нидерланды, Норвегия, Швейцария, Швеция), когда связь между партиями и общественными институтами сильна, и управление страной в большинстве случаев коалиционное.

Наконец, Пауэлл рассматривает проблему экстремистских партий и выделяет в отдельную группу страны, где экстремистские партии получают на выборах в общей сложности больше 15% голосов. Такое во время написания Пауэллом своей работы наблюдалось в Бельгии, Финляндии, Дании, Франции и Италии. Высокий процент голосов, поданных за экстремистские партии, рассматривается как симптом необходимости коренных изменений в сложившемся политическом режиме.

Распад социалистического блока и введение практики демократических выборов во все большем числе стран мира несколько сместили основной фокус сравнительных политологических исследований в эпоху 80-х и 90-х. Если раньше сравнивались преимущественно западные страны, то теперь охват исследований существенно расширился. Стали появляться разнообразные работы по сравнению уровня демократизации в странах, распрощавшихся с тоталитаризмом.

В частности, комплексные исследования трансформационных процессов в Восточной Европе регулярно проводятся Европейским банком реконструкции и развития. В рамках таких исследований специалисты банка сравнивают бывшие социалистические государства, оценивают, в каких из них переход к полноценной демократической политической системе и рыночным институтам происходит быстрее, а в каких медленнее. Был разработан индекс переходного развития, который показывает насколько глубоки экономические и политические изменения в странах, раньше входивших в СЭВ.

Как и следовало ожидать, наиболее высокие индексы у центрально-европейских государств (Словения, Чехия, Польша), менее глубоки, по оценке европейских экспертов, трансформационные процессы в странах Южной Европы (Болгария, Румыния и т.д.) и в европейских республиках бывшего СССР (включая Россию). Наиболее низкие индексы у закавказских и среднеазиатских республик1.

Иногда в число исследуемых стран включались как устоявшиеся западные демократии, так и страны, вставшие на путь демократического развития.

1 European Bank for Reconstruction and development. Transition Reports 1996-98. London.

Работы глобального охвата по сравнительному изучению развития демократических институтов в разных странах были созданы финским ученым Тату Ванханеном. Последнее и наиболее полное исследование под названием «Демократизация. Сравнительный анализ 170 стран» было опубликовано в Нью-Йорке в 2003 году1. В нем Тату Ванханен сравнивает уровень демократизации в большинстве стран мира на основании предложенного им индекса демократизации, который рассчитывается на основании двух параметров: доля населения, участвующего в выборах, и уровень состязательности политического процесса. Уровень состязательности политического процесса Ванханен определяет на основании того, какую долю голосов получает правящая партия во время избирательных кампаний. Чем выше явка избирателей и ниже доля правящей партии, тем выше индекс демократизации.

После расчета индекса Ванханен находит корреляционные связи между индексом демократизации и другими социальными показателями, как, например, грамотность населения, число студентов на 100 тыс. жителей, доля частных ферм среди сельскохозяйственных предприятий, ВНП на душу населения.

Отдельный пласт межстрановых исследований составляют работы по сравнительному федерализму. Отличительной чертой таких работ является относительно небольшой охват. Как правило, специалисты в данной области знаний берут для сравнения две страны или объединения стран (Евросоюз) и уже сопоставляют процессы, происходящие в этих двух образованиях.

Достаточно популярным стало сравнение процессов федерализма в США и странах Евросоюза. Авторы пытаются проводить аналогии между историей становления американского федерализма и современными интеграционными процессами в Европе.

Например, Марк Ташнет в монографии «Сравнительный конституциональный федерализм - Европа и Америка» доказывает, что опасения относительно того, что формирование единого европейского рынка1 Tatu Vanhanen. Democratization. A comparative analysis of 170 countries. Routledge. New York. 2003.может привести к уничтожению конституциональной и культурной идентичности европейских стран, преувеличены1.

На базе исторический знаний о становлении американского федерализма демонстрируется, что связи между различными интеграционными аспектами неодинаковы. Например, политическая интеграция влечет за собой конституциональную и наоборот. В то же время связь между конституциональной и экономической интеграцией не столь очевидна. Сильная экономическая интеграция не обязательно сопряжена с введением в разных странах единых законодательных актов.

Можно констатировать, что западные исследователи прибегают в своих работах к сравнению стран достаточно часто. Однако при этом в подавляющем большинстве работ страны сравниваются как точки. Практически отсутствуют исследования, в которых бы сравнивались территориальные структуры наблюдаемых явлений. Во всех рассмотренных выше работах сравнивались отдельные характеристики государств, но не сравнивалась территориальная картина распределения политических культур и субкультур, особенности взаимодействия партий в рамках территорий разных стран. Более того, даже сравнительный анализ внутритерриториальных различий в электоральных предпочтениях жителей разных государств встречается крайне редко.

Единственным известным автору диссертации межстрановым политико-географическим исследованием, в котором содержится сравнительный анализ внутритерриториальных различий в нескольких государствах (но опять-таки не сравнение территориальных структур), является работа бельгийского географа Жана Ванлоэра «200 миллионов голосов. География европейских политических семей»2.

Для своего исследования Ванлоэр взял страны Западной Европы, как члены, так и не члены Евросоюза. Далее Жан Ванлоэр выделяет основные1 Mark Tushnet. Comparative Constitutional Federalism. Greenwood Press, New York, Westport (Connecticut), London.

2 Jean Vanlaer. 200 million de voix. Une geographie des families politiques europeennes, 1984, Societe Royale Beige de Geographie et Laboratoire de Geographie Humaine de l'Universite Libre de Bruxellesполитические семьи Европы. К каждой из таких семей Ванлоэр отнес партии, близкие с идеологической точки зрения. Получилось 8 политических семей: буржуазные (правые) партии, левые партии, клерикальные партии, антиклерикальные партии, нейтралистские партии, регионалистские партии, аграрные партии и другие категории (сюда Жан Ванлоэр причисляет, например, экологов).

Особенностью классификации Ванлоэра было то обстоятельство, что одна партия могла одновременно попасть в 2 или даже несколько политических семей. Например, коммунистов можно идентифицировать и как левую партию, и как антиклерикальную. Большинство регионалистских партий также имеют идеологический окрас. Если взять каталонских регионалистов, то там можно встретить правую по своей сути Каталонскую националистическую конвергенцию и союз и Левую радикальную партию Каталонии. Зачастую между регионалистскими партиями идет борьба за голоса местных избирателей, исповедующих идеи регионального самоопределения.

Поэтому Жан Ванлоэр совмещает данные факторы и выделяет категории политических партий, дабы исключить повторения. Таких категорий 14: ультралевые, коммунисты, социалисты, прочие левые, экологи, регионалисты, аграрии, христианские-демократы, либеральные радикалы, консерваторы с либеральными взглядами, протестанские партии, пужадисты, ультраправые, прочие правые.

Итогом исследования стала серия карт с изображением долей голосов, поданных в регионах европейских стран за каждую категорию партий. Карты весьма детальны и содержательны, они не только позволяют понять партийную структуру в Западной Европе, но и региональные различия электоральных предпочтений.

Самые общие закономерности сводились к тому, что в странах Южной Европы и Скандинавии больше доля голосов, подаваемых за левые движения, в то время как избиратели северной и центральной Европы чаще отдают предпочтения правым силам. Сейчас данный тезис может бытьоспорен и ситуация во многом обратная, но в середине 80-х это действительно было так.

Ценность работе Ванлоэра добавляет еще и то, что он рассмотрел голосование за группы партий не на уровне стран, а на уровне их регионов, т.е. работу можно рассматривать и как межстрановое исследование, и как исследование электоральной географии каждой из отдельно взятых стран.

В то же время в своем исследовании Ванлоэр скорее ставит задачу изучить территориальные различия в голосовании за выделенные им группы партий в Западной Европе, а не найти на основании изучения результатов выборов варианты территориальных структур электоральных предпочтений.

Несмотря на заманчивость сравнения территориальных структур, его реализация оказывается затруднена в силу отсутствия хорошо проработанной методологической базы. Как мы видим, методика такого исследования вплоть до настоящего времени не была разработана. В этой связи автор столкнулся с определенными методическими трудностями, которые рассматриваются в следующей части первой главы.

3. Проблема сопоставимости территориальных структур электоральных предпочтений.

В современной географической науке распространены взгляды, согласно которым сравнение стран можно проводить в крайне ограниченных случаях. Считается, что каждая страна уникальна и, чтобы понять процессы, происходящие на ее территории, необходимо глубоко изучить местные особенности, в то время как наличие надстрановых закономерностей ставится под сомнение.

Распространение таких идей во многом связано с идеями видного американского географа Ричард Хартшорн. В своих работах, датированных 50-ми годами, Хартшорн призывает к изучению политической дифференциации пространства1. Проводится мысль о том, что каждая территориальная ячейка уникальна и имеет собственные закономерности.

С идеями Хартшорна перекликаются основные положения трудов еще одного американского географа - Джона Эгню, который приобрел множество сторонников среди специалистов по политической географии. Джон Эгню является автором концепции места, которая состоит в том, что место является первичной территориальной ячейкой политических процессов, и именно сочетание местных факторов определяет политическое поведение людей, формирование политических культур2.

На основании этого Эгню приходит к выводу, что пространственное распределение политических процессов следует объяснять локальными особенностями.

Такая логика дает основания предположить, что сравнительные исследования не только методически неверны, но и бессмысленны. Непонятно, насколько правомерно сравнивать территориальную картину выборов в Германии и Великобритании, если в каждой из стран своеобразная конфигурация партий, политические институты, избирательная1 Richard Hartshorne. Perspective on the Nature of Geography. Association of American Geographers. Chicago. 1959.

2 John Agnew. Place and Politics: The Geographical Mediation of Space and Society. 1987.система. Кроме того, можно усомниться в необходимости сравнений, ведь специалисты по Великобритании или Германии все равно смогут лучше объяснить положение вещей, складывающееся в их странах.

Однако сравнительные исследования не имеют цель досконально изучить особенности политической географии каждой из рассматриваемых стран по отдельности. Предметом сравнительных исследований может быть некая характеристика или явление, которые есть в каждой из сравниваемых стран. Для того, чтобы наиболее полно изучить данное явление, необходимо проследить закономерности его проявления не только в одной стране, но и в нескольких странах.

Для пояснения данного тезиса приведем несколько конкретных примеров. Предположим, исследователь прекрасно знает историю становления американского федерализма, но не знает особенности федерализма Германии, Швейцарии или России. Такой ученый, бесспорно, является отличным специалистом по федерализму США, но можно ли сказать, что он изучил федерализм как явление и может ли он быть признан специалистом по федерализму в целом?Точно также, если человек изучил особенности голосования за региональные партии в Испании, его можно считать специалистом по голосованию за региональные партии в Испании, но региональные партии как явление он не изучил.

Безусловно, сравнительные работы не могут подменить собой страноведческие. Более того, сравнительное исследование крайне затруднено в том случае, если нет работ по отдельным странам, ибо невозможно сравнивать страны, не обладая информацией о каждой из них.

Однако цели сравнительных и страноведческих работ разные. Если страноведческие работы позволяют глубоко объяснять положение вещей в каждой из стран, то перед специалистами по компаративистике стоит иная задача - изучить явления, свойственные нескольким странам, но проявляющиеся в разных странах по-разному.

При этом между компаративистикой и страноведческими работами существует не только прямая связь (страноведческие исследованияпредоставляют материал для сравнения стран), но и обратная. Поиск общих закономерностей, связанных с тем или иным явлением, наблюдаемом в разных странах, позволяет провести аналогии и спрогнозировать динамическое развитие явления в одной из изучаемых стран.

Таким образом, приступая к сравнительному исследованию, по мнению автора, он не противоречит тезисам, высказываемым Хартшорном и Эгню. Отличается лишь цель исследования. Автор не претендует на детальное изучение политико-географического контекста каждой из стран. Ставится задача изучения некоторых явлений, которые могут быть присущи изучаемым странам, хотя и проявляются по-разному в силу местных особенностей.

Интересный и весьма полезный с методологической точки зрения обзор подходов к сравнению стран приводится в работе Маттеи Догана и Доминика Пеласси «Как сравнивать страны. Стратегии в сравнительных политических исследованиях»1. Авторы выделяют два основных направления в межстрановой компаративистике. Первое направление состоит в сравнении схожих стран, второе - в сравнении контрастных государств.

Сравнение схожих стран преследует цель изучить некие процессы, происходящие в нескольких странах одновременно. При этом страны могут подбираться по разным признакам.

Часто определяющим фактором оказывается региональная близость, т.е. для исследования берется какой-то отдельный регион. В качестве примера приводится изучение сельскохозяйственной безработицы в Латинской Америке. Понятно, что сравнение нескольких латиноамериканских стран по такому признаку даст гораздо больше полезных выводов, чем сравнение сельскохозяйственной безработицы, скажем, в Перу и Франции, в странах, где масштаб и корни рассматриваемого явления совершенно разные, что делает сравнение необоснованным.

1 Mattei Dogan, Dominique Pelassy. How to compare nations. Strategies in comparative politics. Chatham House Publishers. New Jersey, 1990.

Доган и Пеласси выделяют преимущества и недостатки регионального подхода. Преимущество состоит в том, что изучение схожих стран, расположенных в рамках одного региона, позволяет произвести глубокий анализ данного региона. У исследователя больше параметров, на основании которых он может сравнивать страны. Основная же опасность таких внутрирегиональных сравнений кроется в том, что исследователь рискует всего лишь изучить и объяснить серию особенностей, присущих определенному перечню стран, расположенных в конкретно взятом регионе, но остаться далеко от объяснения явления в целом.

Кроме того, региональная близость может быть вовсе необязательным фактором при выборе схожих стран для сравнения. Например, сравнивать особенности англо-саксонских политических культур лучше на примере расположенных далеко друг от друга, но сохраняющих политическую близость Соединенных Штатов и Великобритании, в то время как сравнение по данному фактору географически расположенных близко Великобритании и Франции стало бы некорректным.

Сравнение непохожих государств также возможно в тех случаях, когда исследователь стремится найти контрасты, некие уникальные особенности, которые имеют собственные закономерности развития. В качестве примера сравнения непохожих стран в монографии Догана и Пеласси приводятся разнообразные работы по сопоставлению общественной жизни в СССР и США. Сопоставление контрастов помогает лучше понять сущность процессов, происходящих в разных странах, - утверждают авторы. Кроме того, сравнительные исследования большого охвата позволяют выйти на более высокий уровень генерализации и выявить закономерности общенаучного плана.

Заметим, что деление стран на похожие и непохожие весьма и весьма условно. В мире нет двух совершенно одинаковых государств, а, значит, даже при сравнении «похожих» стран исследователю приходится пренебрегать некоторыми несущественными параметрами, которые в них различны.

С другой стороны, «непохожие» страны могут быть и одновременно похожими. Так СССР и США, приводимые в качестве примера «непохожих» стран, которые сравнивались неоднократно в научных и научно-популярных работах, во многом были и похожими. Обе страны претендовали на статус сверхдержавы, занимали ведущее положение в главных международных институтах, обладали сопоставимыми территориальными, природными и человеческими ресурсами, вели борьбу за влияние по всему миру. Поэтому даже в случае сравнения СССР и США можно говорить о некоторых исходных моментах, которые были для обеих стран важными и близкими, а это, в свою очередь, и обусловило их сопоставимость.

В нашем исследовании мы будем сравнивать территориальные структуры электоральных предпочтений в различных странах. Такой подход сразу же накладывает ограничения на охват исследования. Во многих странах государственное устройство изначально не подразумевает проведение выборов, следовательно, говорить о формировании территориальной структуры электоральных предпочтений и ее динамическом развитии в применении к данным странам не приходится.

В других странах изучать территориальную структуру выборов крайне сложно в силу неразвитости политических институтов. Ни для кого не секрет, что не везде выборы проводятся регулярно, во многих развивающихся странах демократические правительства сменяются военными хунтами, широко распространено манипулирование голосами избирателей. Исследовать закономерности территориальной структуры электоральных предпочтений становится крайне сложно.

Наконец, вряд ли имеет смысл говорить о территориальной структуре выборов в карликовых государствах, где различия в политических пристрастиях избирателей выражены лишь на локальном уровне.

Таким образом, уже при выборе стран мы отбрасываем те из них, где выборы не проводятся или проводятся нерегулярно, а также государства малого размера. Остаются большинство развитых государств (за исключением государств-карликов) и часть развивающихся (где институт выборов достиг определенной зрелости) - т.е. страны, где можно говорить осуществовании устойчивой территориальной картины электоральных предпочтений (не локального масштаба).

Несмотря на эти ограничения, остается масса вопросов, осложняющих сравнение стран.

Один из них связан с сомнениями в легитимности выборов. Не совсем понятно, имеем ли мы право говорить о территориальной структуре электоральных предпочтений, если результаты выборов не отражают этих самых электоральных предпочтений. Можно ли сравнивать страны с сомнительными результатами выборов со странами, где избирательная система настолько отлажена, что результаты голосования не могут быть оспорены.

Если исключить страны с сомнительной легитимностью выборов, то территориальный охват исследования ограничится лишь западным миром, а, значит, можно будет говорить о поиске закономерностей развития территориальных структур электоральных предпочтений только в развитых странах. Между тем изначально в рамках диссертации ставилась задача выяснить, есть ли взаимосвязь между уровнем социально-экономического развития страны и территориальной структурой электоральных предпочтений.

Чтобы разрешить данную проблему, мы идем на первое допущение. Оно состоит в том, что даже если подтасовки результатов выборов и имеют место в отдельных странах, они могут повлиять на общий результат, а не на территориальные различия в результатах выборов. В качестве примера вспомним президентскую избирательную кампанию на Украине конца 2004 года. Изначально во втором туре победа была присуждена Виктору Януковичу, что вызвало массовые протесты и демонстрации сторонников Виктора Ющенко, требовавших повторно провести голосование. Его проведение завершилось уже победой Виктора Ющенко. Результат выборов был прямо противоположным, в то время как территориальная структура электоральных предпочтений осталась прежней: большинство избирателей юго-восточной Украины отдали предпочтения Виктору Януковичу, абольшинство избирателей в западной части страны проголосовали за Виктора Ющенко.

Другой момент состоит в том, что и в западных странах нередко возникает атмосфера недоверия к официальным результатам выборов. Достаточно сказать о длившемся несколько недель пересчете голосов во Флориде в 2000 году на выборах президента США. Примечательно, что многие до сих пор убеждены, что настоящим победителем стал тогда Эл Гор, а результаты выборов во Флориде были подтасованы.

Вторая проблема состоит в том, что разные партийные и избирательные системы могут приводить к разным результатам голосования. Всем известно, что в условиях мажоритарной системы избиратель с гораздо меньшей вероятностью будет голосовать за кандидатов от небольших партий, чем в условиях пропорциональной схемы. Неясно, какими бы были позиции немецких «зеленых», если бы выборы в ФРГ проходили по одномандатным округам. Наверняка, их представительство в парламенте было бы значительно ниже, чем сейчас. Напротив, либерально-демократическая партия Великобритании в условиях пропорциональной схемы получила бы гораздо больше мест в Палате общин, поскольку многие британцы боятся голосовать за кандидатов от либерал-демократов, так как не верят в возможность их победы. Таким образом, избирательная система выступает одним из факторов формирования территориальной структуры электоральных предпочтений.

Аналогичным образом особенности партийной системы могут привести к тому, что территориальные различия в голосовании избирателей будут отличаться. У каждой из стран сложился свой спектр партий, так или иначе влияющий на формирование территориальной структуры выборов.

Данную трудность можно решить следующим образом. Мы исходим из того, что факторы территориальной неоднородности в разных странах различны. Однако суть сравнительного исследования и заключается в том, чтобы понять, какие сочетания факторов приводят к формированию одних типов территориальных структур, а какие сочетания факторов приводят к формированию других типов.

Сопоставляя страны с мажоритарной избирательной системой со странами с пропорциональной схемой выборов, можно обнаружить закономерности влияния избирательной системы на формирование и эволюцию территориальной картины выборов. То же самое относится и к другим факторам, ее определяющим.

Наиболее сложная ситуация может возникнуть в результате эффекта эквифинальности, когда разные факторы могут привести к формированию похожих конфигураций. В данном случае нельзя избежать знания ситуации в каждой из стран. Впрочем, без знания отдельных стран сравнительное исследование в принципе невозможно, хотя человек, занимающийся сравнениями, едва ли может претендовать на глубокое знание каждой из рассматриваемых стран, на уровне специалистов по этим странам.

Не совсем понятно, можно ли отнести к числу сравниваемых стран тоталитарные режимы, в которых выборы фактически проводятся, но избиратель вынужден голосовать за одну партию повсеместно, а региональные различия сводятся к минимуму. С нашей точки зрения, рассмотрение таких стран возможно, поскольку здесь в силу уникальных предпосылок складывается собственная территориальная картина электоральных предпочтений без ярко выраженных различий.

Определенные трудности для сравнения территориальных структур кроются в том, что в зависимости от ячеек территориального деления, на основании которых ведется исследование, может получиться различная картина. Например, картина выборов по американским графствам может разительно отличаться от картины выборов по штатам.

Здесь мы идем на наиболее существенное допущение, которое состоит в том, что по всем изучаемым странам мы стараемся подобрать приблизительно одинаковое количество территориальных ячеек, поскольку только в этом случае их территориальные структуры будут сравнимы. Конечно, добиться абсолютно одинакового количества территориальных ячеек невозможно в силу различий в административно-территориальном делении стран и нарезке округов. Но подобрать статистические массивы срезультатами голосования таким образом, чтобы в каждой из изучаемых стран было несколько десятков территориальных единиц, вполне возможно.

Если согласиться с предложенными допущениями, то сравнение территориальных структур электоральных предпочтений значительного количества стран, взятых из разных регионов, с разным уровнем социально-экономического развития, с различной степенью зрелости политических институтов можно реализовать.II. Методика сравнительного анализа политико-географической неоднородности стран.

1. Математическая обработка результатов выборов. Коэффициент пограничной дифференциации и региональный индекс.

1.1. Методические основания для использования математического аппарата.

Обычно в современных работах по электоральной географии главным критерием для изучения территориальных различий являются результаты выборов в территориальных ячейках. Данный критерий хорошо подходит для страновых работ, поскольку изучать соотношение голосов избирателей, поданных за различных кандидатов или за различные партии, оказывается просто и эффективно.

В то же время при решении задачи по сравнению территориальных структур электоральных предпочтений в различных государствах оказывается недостаточно опираться лишь на сведения о соотношении голосов избирателей в территориальных ячейках. В каждой из изучаемых стран своеобразный политический спектр, и если мы можем, например, сравнить результаты выборов в двух или нескольких провинциях Испании, то сравнение соотношения голосов, поданных за испанские партии в испанских регионах и за бразильские партии в бразильских, может показаться абсурдным.

Поэтому необходимо ввести новые параметры, которые бы характеризовали территориальную структуру электоральных предпочтений и ее элементы. В качестве элементов территориальных структур мы берем территориальные ячейки с известными результатами выборов и сетку границ между ними.

Чтобы определиться с новыми параметрами, сначала надо понять, какие различия могут быть в территориальных структурах электоральныхпредпочтений в разных государствах. Действительно, в одних странах территориальные контрасты в результатах выборов небольшие, в то время как в других региональные различия в поведении избирателей весьма существенны, т.е. степень неоднородности результатов выборов разная.

Также по-разному изменяется соотношение голосов между регионами. Где-то территориально выраженное уменьшение количества сторонников одной из политических сил и одновременное увеличение количества сторонников другой носит плавный характер. Где-то, наоборот, в двух соседних регионах картина выборов может быть прямо противоположной.

Задача состоит в том, чтобы перейти от сравнения соотношения голосов избирателей, поданных за политические силы в территориальных ячейках, к сравнению определенных характеристик данных ячеек, границ между ними и уже непосредственно территориальных структур, которые они формируют. Тогда мы сможем сравнить испанскую провинцию Аликанте и бразильский штат Сеара, поскольку каждая из ячеек будет характеризоваться параметром, рассчитываемым на основании результатов выборов, в то время как сравнение результатов выборов в них невозможно.

1.2. Коэффициент пограничной дифференциации и региональный индекс.

В данной работе предлагаются 2 индикатора - коэффициент пограничной дифференциации и региональный индекс.

Коэффициентом пограничной дифференциации (КПД) характеризует границу между территориальными ячейками, по которым ведется подсчет. Идея расчета коэффициента заключается в следующем: чем сильнее различаются результаты выборов в соседних территориальных ячейках, тем выше значение коэффициента.

Формула коэффициента достаточно проста:К = £ |P[i, m] - P[j, m] |/2. В этой формуле P[i,m] — доля голосов, набранных партией в одном из соседних территориальных ячеек, P[j,m] -доля голосов, набранных партией во второй из соседних территориальныхячеек, ъ m] - P(j, m] I - сумма разностей долей голосов, набранных партиями в соседних территориальных ячейках.

Формула устроена таким • образом, что диапазон значений коэффициента колеблется от 0 до 1. Нулевое значение коэффициент принимает в случае, если голосование в соседних территориальных ячейках оказывается идентичным. В данной ситуации доли голосов, поданных за все партии, оказываются одинаковыми, следовательно, разности долей равны нулю. Нулю равна и сумма разностей.

Максимального значения коэффициент достигает, когда одна из соседних территориальных ячеек проголосовала за одни партии, а другая абсолютно за другие. В таком случае сумма разностей долей голосов, поданных за партии в двух соседних территориальных ячейках, равна 2. А значение коэффициента - 1.

Для простоты понимания приведем модельный пример. Допустим, у нас есть 2 территориальных ячейки и 6 партий. В первой территориальной ячейке 100% голосов избирателей распределились между первыми 3-мя партиями (40%, 30%, 30%), во второй территориальной ячейке 100% голосов распределилось между другими 3-мя партиями (50%, 40%, 10%).

1-я 2-я 3-я 4-я 5-я 6-япартия партия партия партия партия партия1-я ячейка 0,4 0,3 0,3 0 0 02-я ячейка 0 0 0 0,5 0,4 ОДРазности долей 0,4 0,3 0,3 0,5 0,4 ОДголосов Сумма разностей голосов составляет 2, а КПД 1, поскольку избиратели в ячейках проголосовали за абсолютно разные партии.

Важно отметить, что значение коэффициента не зависит от количества партий, принявших участие в выборах, количества регионов и характера границ между ними. При этом в определенных условиях для упрощениярасчетов результатами партий, получивших незначительную долю голосов избирателей, можно пренебречь. Если результаты партий низки в обеих территориальных ячейках, то и разница долей голосов между ними будет несоизмеримо маленькой по сравнению с ведущими партиями, имеющими хорошие показатели в обеих ячейках. Поэтому, перед тем как рассчитывать значения коэффициента, желательно исключить мелкие партии, набравшие результат ниже какого-то предела. Указать универсальный предел для всех стран сложно, но обычно он составляет 5%.

При исключении партий нельзя забывать о существовании региональных движений, которые имеют высокие показатели в отдельных регионах при низкой доле голосов по стране в целом. Такое часто случается в государствах с - этническими провинциями. Региональные партии исключать нельзя, т.к. разница в результатах голосования за них оказывается решающей при расчете коэффициента пограничной дифференциации для территориальных ячеек, в которых есть такие региональные партии.

Рассмотрим данный нюанс на примере парламентских выборов 2004 года в Испании. В целом по стране только две партии - Социалистическая рабочая партия Испании и Народная партия - смогли получить больше 5%, набрав соответственно 42,6% и 37,7% голосов. Региональные - баскские, каталонские и другие - партии не смогли перешагнуть цифру в 5% по всей территории страны. При расчете КПД в большинстве случаев можно учитывать только разницу в результатах Социалистической рабочей и Народной партий, поскольку добавление остальных партий повышает значение коэффициента на сотые доли.

Однако результаты региональных партий нельзя не учесть при расчете КПД, если хотя бы в одной из двух ячеек региональной партией был показан высокий результат. Так, например, если не учитывать региональные партии, то КПД между Бургосом и Бискайей (баскская провинция) составил бы 0,32 (по результатам парламентских выборов 2004 года). А с учетом баскскихРОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЖ1НАЯ БНБЛНОТШрегиональных партий значение коэффициента достигает 0,71, т.е. почти в 2,5 раза выше1.

КПД между Трентино-д'Альто-Адидже и Ломбардией (парламентские выборы 2001 года) с учетом Народной партии Южного Тироля составляет 0,38, а без учета этой партии 0,112.

После того, как коэффициент пограничной дифференциации рассчитан по всем территориальным ячейкам, можно приступить к картированию границ между ними. Высоким значениям коэффициента соответствуют более «толстые» границы, низким - более «тонкие». Примеры карт коэффициента пограничной дифференциации представлены в приложении к текстовой части диссертации.

Изучение электоральной географии страны с помощью коэффициента пограничной дифференциации позволяет понять, существуют ли в ней какие-либо территории или регионы, состоящие из нескольких территориальных ячеек, голосование в которых резко отличается от соседних территорий. Возникновение «толстых» границ зачастую оказывается сопряжено с сильными сепаратистскими настроениями или большими региональными диспропорциями различного происхождения.

Однако КПД не дает полного представления о территориальной структуре электоральных предпочтений. Иногда совершенно разные страны с точки зрения электоральной географии выглядят одинаково на картах коэффициента пограничной дифференциации. В качестве модельных можно взять 2 варианта. В одном случае результаты выборов приблизительно одинаковы по всей территории страны, а в другом происходит плавное изменение структуры электоральных предпочтений от одной части страны к другой и в разных концах страны различия становятся весьма существенными. В обоих случаях значения КПД будут небольшими по территории всего государства. Поэтому с помощью КПД можно только выявить существование крупных разломов между территориальными ячейками и наличие обособленных регионов.' По данным министерства внутренних дел Испании - www.mir.es2 По данным сайта итальянской электоральной статистики - www.elizioni.itЕсли же в стране нет крупных разломов и обособленных регионов, то изучать ее электоральную географию с помощью КПД недостаточно. Скажем, во Франции во время президентских выборов 2002 года значения КПД редко, где превышали 0,1, хотя региональные различия в соотношении голосов, поданных за основных кандидатов (Жак Ширак, Жан-Мари Ле Пен, Лионель Жоспен), были существенными. Точно также в ФРГ, расчет коэффициентов пограничной дифференциации позволяет выделить Баварию и обнаружить диспропорции в голосовании избирателей между западными и восточными землями, но представления о территориальных различиях в предпочтениях избирателей западных земель не дает.

Поэтому необходимо ввести еще один параметр, который бы характеризовал не границы между территориальными ячейками, а сами ячейки с точки зрения того, насколько соотношение голосов избирателей в них отличается от среднего по стране. Назовем такой параметр региональным индексом.

Региональный индекс рассчитывается по формуле РИ = Z|P[ij]/P[i]-l[/n, где P[i,j] - доля голосов, полученных i-ой партией в j-ой территориальной ячейке, P[i] - доля голосов, полученных i-ой партией по стране в целом, п - количество партий, по которым ведется подсчет. £|P[ij]/P[i]-l| - сумма разностей между долями голосов, полученными партиями в территориальной ячейке и в целом по стране, деленных на долю голосов, полученных партиями в целом по стране.

Значения РИ не зависят от количества партий, принимающих участие в выборах, по которым ведется подсчет. Чем сильнее отличается голосование избирателей в ячейке от среднего по стране, тем более высокие значения принимает РИ, причем верхний предел не ограничен. Наименьшее возможное значение РИ равно 0 в том случае, если результаты выборов в регионе и в стране в целом полностью совпадают. В данном случае отношение долей голосов, полученных каждой из партий в регионе, к долям голосов, полученных каждой из партий в стране в целом равно единице, а разность (после вычета единицы) равна нулю. Сумма разностей также оказывается равной нулю.

Картирование РИ позволяет выявить различия в территориальной структуре результатов выборов, которые невидны после расчета коэффициента пограничной дифференциации. Так, например, при плавном однонаправленном изменении соотношения голосов становится видно, что значение РИ возрастают в определенном направлении (например, от центра к северу), и изменения градиентного характера четко фиксируются на карте. Как и коэффициент пограничной дифференциации, РИ отражает наличие территорий, результаты выборов в которых сильно отличаются от остальных регионов. Примеры карт со значениями РИ приведены в приложении к тексту.

Но различия между соседними ячейками отражаются на картах регионального индекса не всегда. В отдельных ситуациях результаты выборов в двух соседних регионах могут сильно отличаться друг от друга, но одновременно одинаково сильно отличаться от среднего соотношения голосов по стране. В результате значения регионального индекса оказываются одинаковыми в двух соседних регионах, и различия между ними никак не выявляются. Поэтому региональный индекс и коэффициент пограничной дифференциации не исключают, а, наоборот, взаимно дополняют друг друга.

Высокие значения РИ являются отражением определенной политической, социальной и культурной обособленности административно-территориальной ячейки. Во многих случаях такая обособленность обусловлена участием в выборах региональных партий, зачастую националистического характера.

В России на думских выборах 2003 года значения РИ были существенно выше в этнических субъектах федерации, чем в областях или краях. Однако это никак не было связано с наличием каких-то местных партий. Напротив, в этнических субъектах федерации именно «партия власти» «Единая Россия» демонстрировала наиболее высокие результаты. Такие, казалось бы, парадоксальные данные можно объяснить феноменом контролируемого электората, который был выявлен отечественными политико-географами. Он заключается в том, что в ряде республик свысокой долей титульного населения исход выборов определяется позицией политической элиты данных регионов1, а, как известно, политическая элита консолидировалась вокруг «Единой России».

Таблица 1. Значения регионального индекса в некоторых субъектах РФ по результатам думских выборов 2003 года2.

Субъект Федерации значение индексаЧеченская республика 0,8Республика Ингушетия 0,7Кабардино-Балкарская республика 0,7Москва 0,7Санкт-Петербург 0,6Республика Дагестан 0,7Республика Саха (Якутия) 0,5Пермская область 0,4Свердловская область 0,4Саратовская область 0,3Краснодарский край 0,3Белгородская область 0,2Калининградская область 0,2Красноярский край 0,2Псковская область 0,1Ростовская область 0,09Тверская область 0,08Региональный индекс иллюстрирует и эффект агломераций, когда крупные городские формирования голосуют не так, как страна в среднем. Поэтому в центральных регионах России (и не только России) с ядром в виде столицы или другого крупного города голосование избирателей существенным образом отличается от среднего по стране, а региональный индекс достигает высоких значений.

В ряде стран наиболее высокие значения РИ достигаются в этнических провинциях. В качестве примера можно привести баскскую провинцию Бискайа в Испании, в которой региональный индекс достиг рекордно высокого значения из всех рассчитанных стран и выборов - 7,4. На втором месте оказался Тернопольская область на Украине во время второго тура1 В.А. Колосов, Н.С. Мироненко. Геополитика и политическая география, Москва, «Аспект-Пресс», 19992 Рассчитано по данным статистического справочника «10 лет избирательной системе Российской Федерации. Выборы в Российской Федерации 1993-2003. Электоральная статистика». М. Исследовательская группа «Мерактор», 2004.президентских выборов 2004 года. Здесь высокое значение РИ стало отражением раскола страны на восточную и западную часть. В областях на западной Украине более 90% голосов получил В. Ющенко с максимальным показателем в Тернопольской области - 96%, в то время как общестрановое соотношение голосов двух кандидатов - В. Ющенко и В. Януковича - было приблизительно равным.

В США рекордные показатели федерального округа Колумбия связаны с уникальным этническим составом его населения: порядка двух третей составляют черные американцы, голосующие почти поголовно за кандидатов от демократической партии.

Таблица 2. Экстремально высокие значения регионального индекса в некоторых странах мира1.

Испания парламентские выборы 2000 года Бискайа 7,4Украина президентские выборы 2004 года Тернопольская область 6,2США президентские выборы 2004 года Округ Колумбия 2,5Великобритания парламентские выборы 2005 года Северная Ирландия 1,6Колумбия президентские выборы 2002 года Гуахира 1,5Бельгия парламентские выборы 1999 года Валлонский Брабант 1,4Эквадор президентские выборы 2002 года Напо 1,1Канада парламентские выборы 2000 года Квебек 1Бразилия президентские выборы 2002 года Сеара 1Германия парламентские выборы 2002 года Бранденбург 0,9Португалия парламентские выборы 2002 года Бежа 0,9Россия парламентские выборы 2003 года Чечня 0,8Высокие значения РИ оказались характерны для регионов некоторых латиноамериканских стран, поведение избирателей в которых сильно отличалось от среднестрановых данных. Превысили единицу значения РИ в колумбийской провинции Гуахира, эквадорской - Напо, бразильском штате Сеара.

В большинстве европейских стран экстремально высокие значения РИ отсутствуют. Если исключить Испанию с ее этническими партиями и Ольстер, то лишь в Германии и Португалии были зафиксированы значения регионального индекса, близкие к единице. В Германии такая картина наблюдается в восточных землях, где порядка шестой части населения1 Рассчитано по данным интернет-сайтов, публикующих данные по выборам в каждой из странотдает предпочтение Левой партии (в 2002 году Партия демократического социализма), в то время как по стране она имеет не больше 5% голосов. Именно поэтому земля с максимальным результатом Партии демократического социализма - Брандербург - имеет наиболее высокое значение индекса по результатам парламентских выборов 2002 года. В Португалии относительно высокие значения регионального индекса запечатляют раскол между севером, голосующим, в основном, за правые партии, и югом, голосующим, в основном, за левых. Рекордсменом по значению РИ среди итальянских провинций выступает Трентино-д'Альто-Адидже (0,63) за счет высокого результата Народной партии Южного Тироля, представляющей националистическое движение региона.

Для сравнения в скандинавских странах, Чехии или Польше значения индекса не превышают 0,4, что свидетельствует об отсутствии серьезных противоречий между территориями, которые бы нашли выражения в политической географии.

Возможно, еще более интересны территориальные ячейки с низкими значениями индекса, поскольку именно в них результаты голосования схожи с общестрановой картиной. Иными словами, как голосует регион, так голосует и страна. Классическим примером такого региона считается американский штат Нью-Гемпшир, голосование в которого во время президентских праймериз, как правило, совпадает с общим результатом по США. В России регионом, результаты выборов в котором были близки к среднестрановым, в середине 90-х был Красноярский край. Однако на парламентских выборах 2003 года и президентских выборах 2004 года наиболее близкие результаты голосования к средним по стране были в областях, лежащих в европейской части страны.

Любопытно, что и в зарубежных странах регионы с низким значениями индекса почти всегда расположены в центре и являются своего рода историческими ядрами государства. Здесь речь идет, конечно, не о столичных регионах, поскольку в них РИ повышается в силу уже упоминавшегося агломерационного эффекта, а о соседних с ними.

Теория выделения исторических ядер описывается в книге «Систематизированная политическая география» (Systematic Political Geography) ученых Мартина Гласснер и Харма де Бли. Под историческими ядрами обычно понимаются территории, с которыми связано зарождение государственности современных стран. Обычно такие ядра формировались вокруг относительно густонаселенных территорий с хорошей системой связей, фокусируемой вокруг городского центра и поддерживаемой устойчивой сельскохозяйственной базой1. При этом у государства может быть, как одно историческое ядро, так и несколько. Территории с наименьшими значениями региональных индексов в подавляющем большинстве стран совпадают с историческими ядрами, которые приводятся на карте в книге де Бли и Гласснера, если исключить территориальные ячейки, в которых расположены столицы.

Таблица 3. Регионы некоторых стран, голосование в которых ближевсего к результату по стране.

Страна Выборы РегионыСША Президентские выборы 2000 и 2004 Нью-Гемпшир, ПенсильванияЮАР Парламентские выборы 1999 Фри Стэйт, Истерн-КейпИспания Парламентские выборы 2000 и 2004 Кастилия-Леон, Кастилия-ла-МанчаКанада Парламентские выборы 2000 Онтарио, АльбертаЭквадор Президентские выборы 2002 Лоха, Замора ЧинчипеГермания Парламентские выборы 2002 ГессенКолумбия Президентские выборы 2002 Толима, УилаПортугалия Парламентские выборы 2002 Лиссабон, КоимбраРоссия Парламентские выборы 1999, 2003 Тверская, Ростовская областиБразилия Президентские выборы 2002 Рио Гранде ду Норте, Гояс, ПараИталия Парламентские выборы 2001 КампанияФранция Президентские выборы 2002 Лимузен, ПуатуВеликобритания Парламентские выборы 2001, 2005 МидлендЯпония Парламентские выборы 2004 Чиба, КанагаваВ Италии это соседствующая с Лацио (в которой расположен Рим) область Кампания, в Испании провинции Кастилии-Леона и Кастилии-ла- Манчи, в США, прилегающие к Босвашу Нью-Гемпшир и Пенсильвания, во1 Harm J. de Blij, Martin Ira Glassner, Systematic Political Geography (Fourth Edition). John Wiley & Sons. New York, Chichesterm Brisbane, Toronto, Songapore. 1989.

Франции - области Лимзуен и Пуату, в Великобритании - Восточный и Западный Мидленд, а также, как ни странно, Лондон, в Японии -префектуры Чибо и Канагава, прилегающие к префектуре Токио, т.е. современное ядро японской государственности.

Получается почти мистическая картина: среднестрановой результат голосования совпадает с результатами выборов в регионах, которые, может быть, не всегда находятся в центре страны географически, но являются центральными в самосознании людей - в России центром принято считать области, расположенные, строго говоря, в западной части страны. При этом эти центральные регионы далеко не всегда отличаются большой численностью населения, а, значит, складывающуюся картину нельзя списать на то, что в них больше всего избирателей, и поэтому страна голосует так же, как и они.

Возможно, мы имеем дело с простыми совпадениями. Однако можно выдвинуть и другую гипотезу, интерпретирующую данный факт. Нельзя исключать, что эти ядра по своей сути до сих пор выполняют консолидирующую функцию и являются своеобразным центром тяжести между окраинными провинциями, а результаты выборов как бы количественно закрепляют этот статус центра тяжести, который уравновешивает различные политические культуры, формирующиеся на территории государства.

Не совсем понятно, однако, каковы механизмы данного процесса. Скорее всего, центральные регионы обладают некими усредненными характеристиками, влияющими на исход голосования, как то социальное положение, этнический состав населения и т.д. Иными словами, они являются не только политическим центром тяжести, но и социо-культурным.

Исключение составляет Германия. Здесь земли, которые были раньше в составе Пруссии, в большинстве своем отдают предпочтение Социал-демократической партии, а центром тяжести является Гессен. Из этого можно сделать вывод, что иногда историческое ядро выступает в качестве центра политической культуры (здесь пиковых значений достигает долялевого электората), а не уравновешивает политические культуры, формирующиеся в окраинных регионах.

1.3. Коэффициент неоднородности.

Автору представляется необходимым ввести коэффициент, характеризующий не элементы территориальной структуры электоральных предпочтений, а систему в целом. В данной работе предлагается такой коэффициент, который назовем коэффициентом неоднородности (КИ).

КН = SPH[i]/n. В этой формуле SPH[i] - сумма региональных индексов, п - количество территориальных ячеек, по которым ведется расчет.

Коэффициент неоднородности не зависит ни от количества партий, ни от количества регионов. Нижнее значение КИ равно нулю и достигается в том случае, если во всех территориальных ячейках равны нулю региональные индексы, т.е. население везде проголосовало точно так же, как страна в целом - и результаты выборов абсолютно однородны. В реальной действительности близкие к нулю значения КИ характерны для тоталитарных режимов, когда повсеместно люди голосуют за правящую партию. В то же время невысоки значения коэффициента и в ряде стран с устоявшимися демократическими традициями - США, Франции, Швеции.

Верхний предел значений коэффициента не ограничен. Чем сильнее отличаются результаты выборов в отдельно взятых территориальных ячейках, тем выше значение коэффициента неоднородности.

Первое место по значениям коэффициента заняла Украина по результатам выборов 2004 года. Коэффициент неоднородности зафиксировал в данном случае раскол государства на 2 части. Второе место у Бельгии -тоже по понятным причинам. Далее идут страны, где либо коэффициент возрастает за счет отдельных провинций (этнические провинции в Испании, Квебек в Канаде), либо за счет того, что политическая система недостаточно устоялась.

Таблица 4. Коэффициент неоднородности результатов выборов в некоторых странах мира1.

Страна Выборы значение коэффициентаУкраина президентские выборы 2004 года 1,47Бельгия парламентские выборы 1999 года 1,15ЮАР парламентские выборы 1999 года 0,77Испания парламентские выборы 2000 года 0,72Канада парламентские выборы 2000 года 0,61Эквадор президентские выборы 2002 года 0,49Великобритания парламентские выборы 2005 года 0,47Германия президентские выборы 2005 года 0,39Колумбия парламентские выборы 2002 года 0,36Португалия парламентские выборы 2002 года 0,3Россия парламентские выборы 2003 года 0,3Япония парламентские выборы 2004 года 0,28Бразилия президентские выборы 2002 года 0,27Израиль парламентские выборы 2003 года 0,24Польша парламентские выборы 2001 года 0,24Норвегия парламентские выборы 2001 года 0,22США президентские выборы 2004 года 0,21Италия парламентские выборы 2001 года 0,2Швеция парламентские выборы 2002 года 0,19Франция президентские выборы 2002 года 0,17Чехия парламентские выборы 2002 года 0,13Высокие значения коэффициента неоднородности свидетельствуют об изменениях в политической системе страны либо предвосхищении перемен. Например, в Европе, если не считать стран с этническими меньшинствами, наибольшего значения коэффициент достигает в Германии после присоединения ГДР к ФРГ. Это связано с тем, что политическая конфигурация восточно-германских земель все еще существенно отличается от соотношения сил в западных землях за счет большой доли голосов Левой партии. Голосование за левых в восточных землях можно рассматривать как часть социалистического наследия, поскольку многие восточные немцы испытывают ностальгию по временам ГДР.

Обращает на себя внимание и то, что значения коэффициента в европейских странах с устоявшимися электоральными традициями ниже, чем в латиноамериканских, где на результаты выборов в большей мере влияют ситуативные факторы.

1 Рассчитано по данным интернет-сайтов, публикующих данные по выборам в каждой из странВ России за всю историю думских выборов максимального значения коэффициент неоднородности достиг в 1995 году, когда региональная выраженность политических противоречий была наиболее заметна. Впоследствии значения коэффициента падали, что свидетельствует о более равномерном распределении голосов избирателей по территории страны.

Таблица 5. Коэффициент неоднородности результатов выборов по результатам думских выборов в России1.

Год выборов 1993 1995 1999 2003Значение КН 0,35 0,4 0,37 0,3Один из ключевых вопросов, на которые предстоит ответить, состоит в том, что лучше для государства - когда неоднородность выборов высокая или низкая. Изначально напрашивается вывод о том, что ситуация, когда коэффициент неоднородности достигает высоких значений, чревата негативными последствиями: противоречия между возникшими на территории страны политическими культурами велики, что выражается в территориальных различиях электоральных предпочтений. Такая ситуация может повлечь за собой политическую нестабильность и угрозу территориальной целостности.

С другой стороны, обратная ситуация, когда население голосует однородно, тоже опасна, поскольку в стране создается единомыслие, возможно, подавление политической идентификации регионов, которое зачастую сопряжено с уничтожением культурного разнообразия.

Здесь надо сделать одну существенную оговорку. Об отсутствии территориальных диспропорций в результатах выборах свидетельствуют только крайне низкие значения коэффициента неоднородности, стремящиеся к нулю. Если же значение коэффициента больше 0,1, то это уже означает, что территориальные различия в электоральных предпочтениях есть.

1 Рассчитано по данным справочника группы «Меркатор»Например, США, Франция, Италия - страны с пониженными значениями коэффициента неоднородности - безусловно, обладают региональными диспропорциями в голосовании избирателей.

Однако если мы сравним президентские выборы в США 2004 года с президентскими выборами на Украине того же года, то увидим, что в Штатах только в Юте Джорджу Бушу удалось получить больше 70% голосов избирателей, в то время как Джон Керри получил 90% в округе Колумбия. Но в подавляющем большинстве штатов разрыв составлял не более 10% голосов. На Украине же 10% разрыв между кандидатами был зафиксирован только в одной территориальной ячейке - Херсонской области. Преобладали же разрывы в 70-80% голосов.

Таким образом, коэффициент неоднородности можно рассматривать как количественную меру территориальных диспропорций, но не качественную меру. Иными словами пониженные (но не стремящиеся к 0) значения коэффициента не свидетельствуют о том, что в стране формируется единообразие. Они лишь показывают, что контрасты в голосовании избирателей невелики.

Введение математических параметров облегчает задачу сравнения территориальных структур электоральных предпочтений, но не исчерпывает ее. Обработка результатов выборов с помощью введенных коэффициентов и регионального индекса является лишь начальным этапом сравнения территориальных структур. После обработки статистических массивов данных можно приступить к детальной характеристики отдельных элементов территориальной структуры и ее типологизации.

2. Основные элементы электорального рисунка и причины ихвозникновения.

2.1. Электоральный рисунок и его элементы, и их значение.

До сих пор мы оперировали термином территориальная структура электоральных предпочтений. Однако для осуществления типологии стран удобно ввести новый термин - электоральный рисунок.

Электоральный рисунок - это совокупность территориальных ячеек и границ между ними, которая отражает важные территориальные закономерности политических процессов, а также обладает закономерностями собственного динамического развития.

В предыдущей части мы ввели математические индикаторы, отражающие некоторые свойства территориальных ячеек и границ, которые формируют электоральный рисунок. Эти свойства и ложатся в основу выделения элементов электорального рисунка. Такими элементами могут быть территориальная ячейка или несколько территориальных ячеек с определенными показателями, а также одна граница или несколько границ с определенными показателями.

Границы между территориальными ячейками с высокими значениями коэффициента пограничной дифференциации формируют «разломы». Разлом как элемент электорального рисунка возникает там, где соотношение голосов избирателей резко меняется под воздействием различных факторов.

Разломы могут быть как локальными (это единичная граница с высоким значением КПД между парой ячеек), региональными (это не меньше 3-х последовательных границ с высокими значениями КПД между территориальными ячейками).

В отдельных случаях разломы пересекают территорию всей страны, деля ее на части. Наиболее характерный пример такого странового разлома представляет собой Бельгия, в которой избиратели в Валлонии голосуют преимущественно за валлонский партии, а избиратели во Фландрии - за фламандские. В результате на всем протяжении границы между валлонскимии фламандскими провинциями коэффициент пограничной дифференциации приближается к максимальному значению - единице1.

Пример странового разлома можно встретить и на постсоветском пространстве. На Украине юго-восточная часть в большинстве своем отдает предпочтение пророссийским кандидатам и пророссийским партиям, а западные области оказываются на стороне политических организаций, добивающихся обособленности Украины от своего восточного соседа.

В Бельгии и на Украине мы встречаем 2 наиболее распространенных фактора возникновения разломов - этнический и историко-идеологический. Этнический фактор подразумевает возникновение разлома между территориальными ячейками с резко различающимся национальным составом населения, что в свою очередь предопределяет различия в электоральных предпочтениях населения соседних ячеек. Помимо Бельгии такие разломы встречаются практически во всех западно-европейских странах со сложным этническим составом. В Испании разломы отделяют основную территорию страны от автономных областей с сепаратистким и регионалистским движениями. Коэффициент пограничной дифференциации достигает 0,5 между баскскими провинциями и остальной Испанией и 0,4 по каталонской границе, в то время как для других провинций типичнылзначения коэффициента в районе 0,1. В Италии локальный разлом формируется вокруг провинции Трентино-Альто-Адидже, на территории которой проживают тирольцы. Значения коэффициента пограничной дифференциации составляют 0,3, тогда как на всей остальной территории Италии они не выше 0,153. За пределами Европы примером этнического разлома может служить граница вокруг канадской провинции Квебек со значениями коэффициента пограничной дифференциации порядка 0,44.

Последние думские выборы в России показали наличие разломов между республиками с большой долей титульного населения и краями и областями с преобладанием русского населения. Четко виден региональный1 Рассчитано по данным сайта бельгийской электоральной статистики www.vub.ac.be2 Рассчитано по данным министерства внутренних дел Испании www.mir.es3 Рассчитано по данным сайта итальянской выборной статистики www.eIizioni.it4 Рассчитано по данным канадской избирательной комиссии www.elections.caразлом между северо-кавказскими республиками и Краснодарским и Ставропольским краями со значениями коэффициента пограничной дифференциации от 0,2 до 0,4 (максимальное значение 0,45 достигается между Чечней и Ставропольским краем)1. Другой региональный разлом возникает в зоне поволжских республик, особенно вдоль границ Татарстана и Мордовии. В обоих случаях возникновение разломов обусловлено не наличием местных партий, отражающих интересы титульной нации, а повышенной долей голосов, поданных за «Единую Россию».

Историко-идеологический фактор формирования разлома выходит на первый план в тех случаях, когда один этнос оказывается разделен на 2 субэтноса в силу исторических причин, что предопределило различия в ценностных концепциях, свойственных каждому из субэтносов.

Рассмотрим данную ситуацию на примере Украины. Во времена, когда территория Украины входила в состав Речи Посполитой часть правобережья Днепра подверглась более сильному культурному влиянию со стороны Польши по сравнению с левобережьем. Население западной части Украины приняло униатство, в то время как жители востока сохраняли приверженность православию, что в культурном плане сближало их с Россией. Раскол нации сохранялся до 20 века: накануне революции 1917 года и в первые годы Советской власти Львовская, Ивано-Франковская и Закарпатская области были частью Австро-Венгрии, а затем вплоть до 1939 года входили в состав Польши.

В результате есть различия в понимании историко-культурных ценностей между западными украинцами и восточными, что привело к формированию электорального разлома.

Электоральный разлом, обусловленный историческими причинами, просматривается в Германии, где значения КПД между восточными и западными землями существенно выше, чем между двумя отдельно взятыми землями восточной или западной части страны, хотя здесь значения1 Рассчитано по данным статистического справочника «10 лет избирательной системе Российской Федерации. Выборы в Российской Федерации 1993-2003. Электоральная статистика». М. Исследовательская группа «Мерактор», 2004.коэффициента, как правило, не столь высоки. Для большинства пограничных территорией между бывшей ГДР и ФРГ значения КПД составляют порядка 0,2 с максимумом между Тюрингией и Баварией - 0,39 (по данным парламентских выборов 2005 года)1, поскольку в Баварии с ее католическим населением экстремально высокая доля сторонников ХСС (входящей в коалицию ХДС/ХСС) и практически нет сторонников Левой партии. Для сравнения значения коэффициента пограничной дифференциации между западными землями обычно не превышают 0,1. Исключениями являются Гамбург, который отделен от Северного Рейна-Вестфалии значением коэффициента 0,13, и Бавария с КПД 0,13 (по границе с Баден-Вюртемберг) и 0,19 (по границе с Гессеном).

В Германии причиной электорального разлома стал распад немецкого этноса на два субэтноса после поражения страны во второй мировой войне. Обособленное развитие каждого из субэтносов обусловило различия в поведении избирателей во время выборов.

Историко-идеологические разломы встречаются и в латиноамериканских странах. Электоральная география многих государств Латинской Америки складывалась через противостояние приморских и внутренних районов. Приморские районы отдавали предпочтение более либеральным силам, а внутренние провинции были оплотом консерваторов. Противостояние приморских и внутренних районов сохраняется до сих пор в Эквадоре и Перу. Например, в Эквадоре на президентских выборах 2002 года значения коэффициента пограничной дифференциации по границам между департаментами вдоль горной цепи Авенида де Волканес составляла порядка 0,4, отделяя приморскую полосу от внутренних территорий2.

Аналогичный разлом характерен для Перу между костой (побережьем) и сьеррой (горной частью). Здесь различия в электоральных предпочтениях объясняются не только историей страны, но социально-культурными1 Рассчитано по данным сайта немецкой выборной статистики www.election.de2 Рассчитано по данным высшего электорального суда Эквадора www.tse.gov.eeособенностям. В горных районах Перу выше доля индейского населения и другая структура хозяйства - меньше городов и промышленности1.

Несмотря на разнообразие причин возникновения электоральных разломов, каждый из них отражает наличие серьезных региональных противоречий - чаще это культурная обособленность регионов, реже диспаритет их социально-экономического развития. Угроза территориальному единству государства проявляется в таких разломах иногда напрямую (если в регионе сильное сепаратистское движение, являющееся причиной разлома), а иногда опосредованно (когда разлом не связан с сепаратизмом, но обусловлен другими региональными противоречиями глубинного характера).

Трудно дать однозначный ответ на вопрос относительно того, насколько российские разломы несут в себе угрозу территориальной целостности страны и стабильности власти. С одной стороны, нерусские с этнической точки зрения республики голосуют более «лояльно» центральной власти по сравнению с русскими регионами. С другой стороны, такая лояльность связана не с приверженностью местных избирателей идеи централизации власти в Москве, а выбором местных элит, поддержавших «Единую Россию». История страны уже знает примеры, когда региональные лидеры вставали в оппозицию центру, и исход выборов, к примеру, в Татарстане или Башкирии вступали в противофазу с общестрановыми результатами. На основании этого можно сделать вывод о наличии потенциальной угрозы, связанной с северокавказскими и поволжскими разломами.

Противоположностью скачкообразным изменениям электоральных предпочтений, которые выражаются в формировании разломов, являются градиентные изменения. Как уже отмечалось, далеко не всегда изменение соотношения голосов в пользу той или другой партии происходит резко. Напротив, для многих стран и территорий характерно плавное изменение соотношения сил.

1 Рассчитано по данным перуанской избирательной комиссии www.onpe.gob.peСреди европейских стран градиентным изменением результатов выборов отличается Франция. Лишь в редких случаях значения коэффициента пограничной дифференциации между французскими департаментами превышают ОД1. Но при этом выделяются 3 полюса: в одном из них (район Тулузы) максимальная доля сторонников социал-демократов (по результатам президентских выборов 2002 года), в двух других (Прованс, Эльзас) максимальная доля правого электората. От «левого» полюса к двум «правым» происходит градиентное изменение структуры электоральных предпочтений.

Градиентные изменения встречаются и в других странах Западной Европы - Германии (в западных землях с юга на север возрастает доля сторонников социал-демократов, падает доля сторонников ХДС/ХСС), Великобритании (между лейбористским севером и консервативным юго-востоком), Испании (консервативный север и левый юг) и Португалии (то же, что и в Испании). Во всех этих странах изменения происходят плавно, без рывков.

Одна или несколько территориальных ячеек также могут выступать в качестве элементов электорального рисунка. Здесь можно выделить анклавы, окруженных разломами, и полюса - территории с экстремальными показателями выборов, но не окруженных разломами. Для полюсов характерны высокие значения регионального индекса, в то время как анклавы не только отличаются высоким значением регионального индекса, но и оконтурены границами с высокими коэффициентами пограничной дифференциации.

Во Франции полюсами выступают район Тулузы, в котором наибольшую долю голосов получают социал-демократы, а также Эльзас и Прованс с преобладанием правого электората. В Испании полюсом голосования за левых являются внутренние провинции Андалусии, в то время как в центральной части Кастилии-Леона максимальные результаты демонстрирует консервативная Народная партия.

1 Рассчитано по данным министерства внутренних дел Франции www.interieur.frСитуация, характерная для Франции и Испании, когда в стране формируется два полюса с наиболее высокими результатами ведущих партий, встречается не всегда. Варианты могут быть самыми разнообразными. В Германии северные земли могут служить типичным примером полюса с наибольшей долей голосов, поданных за социал-демократов. Бавария же может рассматриваться и как полюс, поскольку здесь самые высокие показатели имеет ХДС/ХСС (в лице ХСС, входящей в коалицию), и как анклав с высокими значениями коэффициента пограничной дифференциации.

Отличие между скачкообразными и плавными изменениями электоральных предпочтений в территориальном разрезе заключается еще и в том, что скачкообразные изменения, как правило, являются отражением территориальной разнородности страны, а градиентные изменения формируются в результате наложения социально-экономических диспропорций и политической традиции.

Действительно, все рассмотренные примеры разломов, будь то региональные разломы или страновые, разделяют территории, резко отличающиеся по какому либо признаку, - состав населения, история и т.п. Градиентные изменения свойственны тем частям страны, где таких резких различий нет.

Возникновение градиентов объяснить сложнее, чем возникновение разломов. Обычно в политической географии территориальные диспропорции интерпретируются посредством изучения социально-экономических различий между регионами страны. Например, градиентные изменения в Великобритании и Германии объясняются тем, что в северных районах обеих стран преобладают старые отрасли промышленности, порождающие мощное профсоюзное движение и, как следствие, преобладание левого электората. Южные же районы Великобритании и Германии, заселены людьми с более высоким уровнем дохода, и поэтому там более высокая доля голосов, подаваемых за правые партии.

В обоих случаях можно говорить о формировании двух политических культур под влиянием характеристик территории. Полюса выступают вкачестве своебразных ядер таких политических культур. Вместе с тем, плавное изменение соотношения голосов избирателей свидетельствует о том, что политические культуры взаимопроникают друг в друга на территориях, где соотношение голосов примерно равное. В случаях же разломов и анклавов взаимодействие различных политических культур слабое, что менее благоприятно для политического развития страны.

2.2. Элементы электорального рисунка и политико-географическое районирование.

Определенные методологические проблемы могут возникнуть при осуществлении политико-географического районирования страны, на территории которой не существует явно выраженных разломов. Создается ситуация, при которой непонятно, куда относить территории с приблизительно равным соотношением голосов, в то время как именно их выбор по сути дела является выбором страны, т.к. голосование именно в таких переходных зонах совпадает с исходом выборов в целом, и именно в этих регионах идет наиболее острая политическая борьба.

Рассмотрим два подхода к политико-географическому районированию таких территорий. Первый подход основывается на принципах узлового районирования. Выделяются два или несколько полюсов с определенной политико-географической культурой, и затем производится раздел сфер влияния между ними. Такой подход во многом совпадает с методикой районирования в условиях разломов, но разница заключается в том, что если разломы дают четкое представления о политико-географических границах, поскольку сами ими и являются, то при отсутствии разлома провести границу по территории с приблизительно равным соотношением голосов, и разделить ее на зоны тяготения к различным политическим культурам становится проблематично.

Сложности возникают еще и в связи с тем, что в таких пограничных зонах совершенно другой характер политической борьбы, поскольку ни одна из политических сил не чувствует уверенности в собственном преимуществе.

Сами пограничные районы оказываются чрезвычайно разрозненными по своей внутренней структуре, поскольку в одних избирательных округах побеждают кандидаты от одной партии, а в других - от другой, и это определяется уже локальными факторами.

Поэтому более близким к действительности может быть отказ от классических принципов узлового районирования и выделение переходных зон в качестве независимых политико-географических районов, где соотношение голосов между партиями приблизительно равное с возможными колебаниями в ту или другую сторону. Впрочем, здесь может возникнуть другая проблема. Если выделять переходную зону в качестве отдельного района, то вместо одной границы надо проводить две новых.

Достаточно сложно ответить на вопрос, есть ли универсальный подход к выделению политико-географических районов в условиях градиентных изменений голосов или же в каждом конкретном случае районирование должно осуществляться на основании знаний, взглядов и интуиции исследователя. По всей видимости, если говорить грубо, то переходную зону можно выделять в качестве района тогда, когда по размерам территории она сопоставима с полюсами. Если же она значительно меньше полюсов, то тогда ее выделение, скорее всего, необоснованно.

В то же время предложить общую схему для проведения границ между полюсами и переходной зоной представляется затруднительным. Скорее всего, в каждом конкретном случае процесс районирования должен осуществляться на основании перечня знаний о стране и явлениях, для нее характерных.

3. Основные типы электорального рисунка в странах мира. Биполярный, фрагментарный и монолитный рисунки, ихразновидности.

Сочетание рассмотренных элементов электорального рисунка позволяет провести типологию стран мира с точки зрения их электоральной географии.

3.1 Биполярный рисунок.

Статистика выборов показывает, что во многих странах наблюдается политическое противостояние двух крупных территориальных «кусков». Они не обязательно охватывают всю территорию страны (хотя есть и такие случаи), обычно между ними возникают переходные зоны или территориальные анклавы с особым распределением голосов избирателей, но на уровне страны политическая жизнь определяется именно наличием и взаимодействием этих двух территориальных полюсов. Такой электоральный рисунок назовем биполярным.

На основании изученных нами выборов к биполярному типу мы относим следующие страны:Европа - Бельгия, Франция, Испания, Португалия, Швеция, Норвегия и Украина.

Северная Америка - Канада.

Латинская Америка - Мексика, Аргентина.

Азия-Япония.

Причины, по которым мы отнесли к биполярному типу 7 европейских стран, близки. На территории каждой из них формируются две главных политических культуры, и их противостояние определяет территориальную составляющую политического процесса. Во Франции, Испании, Португалии, Швеции и Норвегии различия носят идеологический характер: избиратели одного из противостоящих полюсов склонны голосовать в большинствесвоем за партии левого спектра, избиратели другого из противостоящих полюсов в большинстве своем отдают предпочтение правым партиям.

Уже упоминалось, что во Франции правые партии и кандидаты от них получают перевес в восточных районах, в то время как у левых максимальная доля голосов на юго-западе. В Испании и Португалии правые партии, как правило, доминируют в северных регионах, левые - в южных. В Норвегии, наоборот, в северных районах повышенная доля социал-демократических партий, в то время как на юге страны более высока доля сторонников консервативных партий.

Достаточно своеобразная картина в Швеции. В стране с 1932 года Социал-демократическая партия находится у власти практически постоянно (за исключением двух периодов общей продолжительностью в 9 лет). В 2002 году социал-демократы показали первый результат среди партий во всех лёнах, однако, если в северных лёнах их показатель составлял порядка 4550%, то в южных лёнах (особенно, с высокой долей городского населения) показатель социал-демократов был в районе 35% с нижним экстремумом в Стокгольме - 32,5. Правые партии, находящиеся в оппозиции, напротив увеличивали свои показатели с севера к югу.

Строго говоря, в Швеции нет двух противостоящих друг другу полюсов. Однако, на наш взгляд, сама картина выборов все-таки позволяет отнести к страну к биполярному типу, поскольку территориальные различия проявляются весьма четко. Кроме того, доминирование социал-демократов во многом связано с разрозненностью правого лагеря. Если суммировать голоса, поданные за правые партии в южных лёнах, то эта сумма будет выше результата социал-демократов.

Несколько иные механизмы формирования биполярного рисунка в Бельгии и на Украине. Эти две страны имеют четко выраженные идеологические разломы. В первом случае разлом вызван этническим дуализмом: население валлонских провинций почти исключительно голосует за валлонские партии, в то время как население фламандских провинций - за фламандские партии. Исключением является Брюссель - в нем ведут борьбу валлонские и фламандские партии одновременно, хотя здесь доля, поданнаяза валлонские партии, существенно выше, на основании чего его также можно отнести к валлонскому полюсу. На Украине сильны идеологические противоречия между западной и юго-восточной частями страны, что предопределяет различия в поведении избирателей в них.

За пределами Западной Европы биполярное деление можно встретить в Канаде, в западных провинциях которой преобладают сторонники Консервативного альянса, а в восточных провинциях - Либеральной партии Канады.

В Латинской Америке биполярный тип сохранился в двух странах -Мексике и Аргентине. Социально-экономические диспропорции между северными и южными мексиканскими штатами очень четко ложатся и на электоральную карту страны. Более развитая с экономической точки зрения северная часть Мексики в большинстве своем отдает предпочтение правой Партии национального действия, а сельскохозяйственные южные районы отдают предпочтение левым движениям - Институционно-революционной партии и Партии демократической революции.

Политическая география Аргентины изначально складывалась как противостояние унитариев и федералистов, причем элита унитариев формировалась в Буэнос-Айресе, а федералистская в аргентинских регионах. Между противоборствующими сторонами неоднократно вспыхивали вооруженные конфликты. Политическое противостояние центра и периферии сохраняется и по сей день, и в результате Аргентина представляет собой, наверно, самый странный из всех биполярных типов - с одной стороны столичный регион, в котором сконцентрировано порядка трети населения и большая часть производств, с другой стороны - вся остальная страна.

Заметим, что возникновение биполярного рисунка не зависит от количества партий. Казалось бы, двухпартийная система в большей мере должна была способствовать биполярной политической географии. Однако на практике подавляющее большинство биполярных стран, напротив, многопартийны.

Если бы настоящее исследование осуществлялось какое-то время назад, то к числу стран с биполярным электоральным рисунком были бы отнесены ФРГ и Великобритания. Однако присоединение ГДР к ФРГ, а также усложнение электоральной карты Соединенного Королевства в 90-е годы сделало, на наш взгляд, более обоснованным включение этих стран в другой тип электорального рисунка.

Внутри биполярного типа электорального рисунка можно выделить несколько подтипов на основании того, как изменяется соотношение голосов избирателей (плавно или скачкообразно) и где расположены полюса.

В качестве модельных вариантов можно взять «параболический биполярный рисунок», «двугорбый биполярный рисунок» и «биполярный рисунок с разломом».

Параболический биполярный рисунок возникает в случае, когда полюса голосования за ведущие партии находятся в окраинных районах государства. В результате разрез страны можно представить в виде параболы. До объединения ФРГ и ГДР параболическим диполем была Германия, где ХДС/ХСС получал наивысшие результаты в Баварии (в лице ХСС), а СДПГ в северных землях. Среди нынешних примеров к параболическом подтипу можно отнести Францию и Скандинавские страны, поскольку в них экстремальные показатели достигаются партиями в окраинных районах.

Параболический биполярный рисунокВ других случаях встречается «двугорбый» биполярный рисунок, когда экстремальные результаты голосования достигаются во внутренних зонах. Канада - наиболее характерный пример данной разновидности электорального рисунка. Здесь Консервативный альянс набирает наибольшую долю голосов не в самой западной провинции (Британская Колумбия), а во внутренних районах (Альберта, Саскачеван), хотя вся западная часть страны, в целом, отдает предпочтение консерваторам. На востоке Канады Либеральная партия имеет наилучший результат в Онтарио, а не в самых восточных провинциях. В результате получается следующий рисунок.

Двугорбый биполярный рисунокОнтарио (макс. рез. Либ. партии)Альберта, Саскачеван (макс. рез. Коне, альянса)Наряду с Канадой двугорбый биполярный рисунок можно встретить в Испании: здесь консервативная Народная партия побеждает во всей северной части страны, но наилучших результатов достигает в приближающихся к центру провинциям Кастилии-Леона, а социалисты набирают наибольшую долю голосов во внутренних провинциях Андалусии, а не на южном побережье, хотя доминируют на юге Испании повсеместно.

Возможны варианты сочетания, когда один из полюсов рисунка формируется на окраине страны, а другой ближе к центру.

Отдельная разновидность биполярного рисунка - с разломом -присутствует в странах, где происходит скачкообразное изменения голосов. К таким биполярным рисункам относятся Украина и Бельгия, в которых разлом проходит буквально по центру страны.

Биполярный рисунок с разломом наиболее опасный подтип с точки зрения политического единства страны. Здесь территория четко делится на две зоны с устойчивыми электоральными предпочтениями, и такое деление свидетельствует о существенных региональных противоречий. Именно в странах, представляющих собой биполярные рисунки с разломом - в Бельгии и на Украине, наблюдаются самые высокие значения коэффициентов неоднородности и региональных индексов.

Биполярный рисунок с разломом, голосование за Виктора Ющенко в страновом разрезе1запад Украинывосток УкраиныОбычно биполярный электоральный рисунок отличается высокой степенью территориальной контрастности политической жизни. Но при этом острота региональных различий может быть как высокой, так и низкой. Например, в Скандинавских странах, региональные различия результатов выборов выражены четко в территориальном разрезе (внутренние и северные территории отличаются повышенной долей сторонников социал-демократов, южные и приморские территории, наоборот, имеют более высокую долю электората правых партий), но не велики, чего нельзя сказать о Португалии, где различия в электоральных предпочтениях регионов весьма существенны.

В данной связи можно говорить о нескольких вариантах взаимодействия двух политических культур, формирующих биполярный электоральный рисунок. В одних случаях, это взаимодействие может быть сильным, а зона взаимодействия быть довольно широкой, занимать большую часть территории страны. В других случаях, напротив, политические культуры сосуществуют обособленно без взаимопроникновения.

Каждый из трех подтипов биполярного рисунка отражает*определенный характер взаимодействия политических культур. Так, например, если на территории страны сформировался параболическийбиполярный рисунок, то это является свидетельством того, что между двумя полюсам, являющимися центрами каждой из политических культур, располагается широкая зона взаимодействия, на которой позиции партий, олицетворяющих каждую из политических культур, примерно равные.

В условиях биполярного рисунка с разломом, напротив, степень взаимопроникновения политических культур крайне низкая. Здесь возможны два варианта развития ситуации: либо две ценностные концепции мирно сосуществуют, либо конфликтуют между собой. Конфликтное состояние в условиях биполярного рисунка с разломом наиболее опасно, так как переходная зона, которая бы выступала в качестве территории, создающей политический баланс, отсутствует. Конфронтация может привести к угрозе территориальной целостности государства. Поэтому возникновение на территории страны биполярного рисунка с разломом является поводом для тщательного мониторинга политической ситуации, который преследует цель избежать острых (в том числе внеполитических) форм конфронтации между двумя полюсами.

Наконец, двугорбый биполярный рисунок является переходным вариантом между параболическим и биполярным рисунком с разломом. В данном случае переходная зона есть, но она невелика. Опасность территориальной конфронтации между двумя полюсами выше по сравнению с параболическим биполярным рисунком, но ниже по сравнению с биполярным рисунком с разломом.

С другой стороны, двугорбый биполярный рисунок имеет свои преимущества по сравнению с параболическим. Дело в том, что в случае двугорбого биполярного рисунка полюса оказываются локализованы внутри территории страны, что предотвращает появление центробежных тенденций. В условиях параболического биполярного рисунка регионы, выступающие в качестве полюсов, с большей вероятностью могут претендовать на собственную обособленность.

В завершении описания биполярного электорального рисунка следует оговориться, что он характеризует страну в целом. В странах такого типа часто встречаются анклавы с особой электоральной структурой. Этопровинции со специфическим этническим составом (Квебек в Канаде, Страна Басков и Каталония в Испании), а также зачастую нарушающие общие тенденции городские агломерации. Поэтому биполярные рисунки можно разделить также на простые (без анклавов) и сложные (с анклавами). Вполне очевидно, что простые биполярные рисунки встречаются гораздо реже. К ним можно отнести разве что Бельгию и Украину, где практически нет вкраплений в две зоны, каждая из которых представляет свой тип соотношений голосов избирателей.

3.2. Фрагментарный рисунок.

Фрагментарный электоральный рисунок отличается от биполярного наличием нескольких зон, которые можно рассматривать в качестве полюсов с характерным соотношением голосов. Иными словами, страна разбивается не на два полюса, между которыми наблюдается переходная зона (скачкообразная или плавная), а таких полюсов несколько.

На основании изученных нами выборов к фрагментарному типу мы относим следующие страны:Европа - Италия, Швейцария, Великобритания, Германия, Польша.

Северная Америка - США.

Латинская Америка - Бразилия, Колумбия, Эквадор, Перу.

Азия - Индонезия, Израиль.

Африка - Южная Африка.

Яркими вариантами фрагментарного рисунка являются Италия и Швейцария. В Италии северная и южная части страны отдают предпочтение консервативным политическим силам, в то время как в центре сильны позиции левых. Такая расстановка сил обычно объясняется следующим образом. Считается, что центральная часть страны входила в Папскую область, и поэтому консервативная идеология там встречает антагонизм вплоть до настоящего времени1. Мотивы голосования за консерваторов на севере и юге разные. Север голосует за правые партии, т.к. воспринимает их1 Колосов В.А. Политическая география: проблемы и методы. - JL: Наука, 1988.в качестве гарантов экономического благополучия, в то время как для южан близка консервативная идеология в социально-этических вопросах.

Другой пример - Швейцария. Страна разделена на 3 части (если не считать практически не выраженной территориально ретороманской части) по этническому принципу, и в каждой из них складывается собственное соотношение голосов1.

Включение Германии и Великобритании в страны с фрагментарным электоральным рисунком требует дополнительной аргументации. До присоединения ГДР к ФРГ Германию можно было рассматривать как классический пример страны биполярного типа, на территории которой формировались два полюса: южный с преобладанием сторонников коалиции ХДС/ХСС и северный с преобладанием сторонников социал-демократов. Однако с присоединением ГДР в восточных землях складывается своеобразная политическая конфигурация, которая отличается от западной Германии. Порядка 6-й части голосов получала Партия демократического социализма, трансформировавшаяся в Левую партию к парламентским выборам 2005 года. Поэтому можно говорить о трех типах соотношения голосов избирателей, которые встречаются на территории ФРГ. Два типа -южный и северный - остались в западных землях. Наконец, своеобразный восточный тип сформировался на территории бывшей ГДР. Электоральная картина осложняется еще и тем, что в последнее время ХДС/ХСС улучшили свои показатели в отдельных северных землях.

В Великобритании на протяжении долгого времени основные закономерности территориального распределения голосов избирателей были довольно простыми: в южных регионах доминировали консерваторы, в северных лейбористы. В последнее время в связи с упадком консерваторов в Юго-западной Англии формируется ареал либерал-демократической партии, которая пытается вытеснить консерваторов из районов, в которых они традиционно пользовались поддержкой. Кроме того за пределами Англии - в Шотландии, Уэльсе и Северной Ирландии - соотношение голосов существенно осложнено наличием электората местных националистических1 По данным сайта швейцарской электоральной статистики www.politic-stat.chдвижений. Следовательно, нам представляется более правильным представить территорию Великобритании в виде нескольких фрагментов, нежели в виде биполярного рисунка.

Россия также тяготеет к фрагментарному рисунку. Изначально, когда политическая система только формировалась, страна разбилась на две части - восток и север, с одной стороны, где избиратели голосовали преимущественно за «демократические силы», и так называемый «красный пояс» в аграрных юго-западных областях, в которых доминировали коммунисты. Т.е. электоральный рисунок страны был биполярным. Последние избирательные кампании привели к разрушению красного пояса. Например, на думских выборах 2003 года в Кемеровской области доля голосов, поданных за «Единую Россию», превысила 50%, в Орловской области 45%, а эти регионы на протяжении 90-х были оплотом КПРФ. Сейчас можно говорить о формировании на территории России нескольких крупных блоков со схожим поведением избирателей.

Довольно сложная фрагментарная картина сформировалась в США. Здесь можно выделить районы поддержки республиканской и демократической партии, а также переходные зоны, в которых и протекает основная политическая борьба. Республиканским районом в настоящее время являются Западные штаты во внутренней части страны, такие как Юта, Айдахо, Монтана или Вайоминг. У демократов обычно перевес в районе Новой Англии и Северо-Атлантических штатах. Переходная зона формируется в центральной части США и включает в себя районы среднего Запада и юга. В переходной зоне картина выборов достаточно сложная. Эта зона разбивается на несколько более мелких фрагментов с перевесом республиканцев или демократов.

На территории США просматриваются 2 разлома с повышенными значениями коэффициентов пограничной дифференциации: один из разломов проходит между Тихоокеанскими штатами и Внутренним Западом, другой разлом пролегает между Внутренним Западом и Средним Западом. В то же время внутри крупных регионов коэффициенты пограничной дифференциации невелики. По всей видимости, данные разломы фиксируютособенности ведения электоральных кампаний республиканцами и демократами. Как известно, республиканцы предпочитают «не лезть» в демократические штаты, равно как и демократы избегают ведения активной избирательной кампании на территории республиканцев. В результате в республиканских и демократических штатах часто возникают отрывы между кандидатами, в то время как в переходной зоне они идут «ноздря в ноздрю». Таким образом, разломы становятся проявлением данной особенности электоральной борьбы в СЩА.

К довольно необычной и весьма интересной конфигурации выборы американского президента, прошедшие в 2004 году. Страна оказалась четко поделена на 3 зоны - две приокеанских (тихоокеанская и атлантическая) и одна внутренняя. Приокеанские зоны проголосовали преимущественно за демократа Джона Керри, а штаты, расположенные внутри страны, отдали предпочтение Джорджу Бушу. Такое географическое деление страны дало повод сделать вывод о политическом расколе нации, в том числе и по территориальному признаку.

В то же время, если рассматривать американские выборы не на уровне штатов, а на уровне графств, то становится понятно, что в действительности картина американских выборов куда более сложная. Например, в штате Иллинойс суммарно в 2004 году Джон Керри опередил Джорджа Буша с 10% отрывом, набрав 55% голосов против 45%. Но если взглянуть на карту Иллинойса, то количество графств, избиратели которых отдали предпочтение Бушу, в несколько раз превышает количество графств, в которых победил Керри. Высокий результат был показан Керри за счет графства Кук, где расположен Чикаго и где Керри получил 70% голосов.

Фрагментарный рисунок присущ многим латиноамериканским странам. Например, в Перу страна делится на 3 зоны - коста, сьерра и сельва. Во многом эти природно-географические зоны совпадают с политико-географическими. Фрагментарный электоральный рисунок встречается также в Бразилии, Колумбии и Эквадоре. В каждой из них есть несколько центров с характерной структурой электоральных предпочтений.

Примером фрагментарного рисунка с исключительно высокой дробностью электоральных результатов может служить Индонезия. В дипломной работе студентки кафедры СЭГЗС Марии Куликовой выделено 9 электоральных типов на территории Индонезии1 на основании изучения парламентских выборов 1999 и 2004 года. При этом некоторые из выделенных типов включали подтипы с существенными отклонениями от закономерностей, характерных для типа в целом.

Территориальные закономерности оказались еще более сложными: на разных островах могли встречаться провинции, относящиеся к различным электоральным типам. Лишь остров Сулавеси отличался политико-географической однородностью.

Высокую степень дробности электоральной географии Индонезии можно объяснить несколькими причинами: исключительным разнообразием факторов, влияющих на исход выборов на территории страны (ВРП на душу населения, национальный состав, соотношение городского и сельского населения и т.д.), а также недостаточно зрелой политической системой, в условиях которой трудно говорить об устойчивом поведении избирателей различных регионов.

С точки зрения политико-географического развития страны, фрагментарный рисунок отличается менее высокой контрастностью электоральных предпочтений по сравнении? с биполярным, вследствие чего меньше предпосылок для острых региональных противоречий между противоположными полюсами. Например, в Италии противоречия между севером и югом во многом сглаживаются похожей структурой электоральных предпочтений в северных и южных областях, в то время как голосование центра отличается. Если бы в Италии был биполярный рисунок, отражающие диспропорции экономического развития, то по всей вероятности, трения между регионами были бы существенно сильнее. При этом, чем выше степень неоднородности, тем менее остро выражены региональные противоречия на политико-географической карте.

1 М.Куликова. Дипломная работа «Электоральная география Индонезии», МГУ им. М.В. Ломоносова, географический ф-т, кафедра СЭГЗС, 2005По особенностям территориального распределения голосов фрагментарные рисунки можно разделить на блоковые и хаотические. Страну можно отнести к блоковому подтипу, если территориальные фрагменты со схожей структурой электоральных предпочтений сопоставимы с размером территории страны в целом. Если же территориальные фрагменты со схожей структурой электоральных предпочтений несопоставимы с территорией страны в целом, то такой электоральный рисунок следует отнести в хаотическому подтипу.

Примеров блоковых рисунков больше - США, Италия, Швейцария, Перу. Хаотический фрагментарный рисунок выражен в Индонезии и России; к хаотическому подтипу мы также относим Великобританию, которая в настоящее время достаточно сильно раздроблена с точки зрения территориального соотношения основных политических сил.

Здесь надо отметить, что, как правило, блоковый фрагментарный рисунок свидетельствует о более высокой устойчивости территориальной конфигурации выборов по сравнению с хаотическим, который свидетельствует о склонности территориальной структуры электоральных предпочтений к трансформации. Блоковый подтип подразумевает, что в стране сформировалось несколько территориальных «кусков» с устойчивой структурой электоральных предпочтений. В условиях хаотического рисунка территориальная структура электоральных предпочтений во многом обусловлена внеидеологическими факторами, как то поддержка местным губернатором той или иной партии, происхождение кандидатов, особенности ведения избирательной кампании и т.п. Данный спектр факторов может меняться гораздо более динамично по сравнению с теми предпосылками, в результате которых возникает блоковый подтип.

В то же время территориальные ячейки, выступающие элементами хаотического фрагментарного рисунка, могут стать «зародышами» более крупных территориальных образований. Например, в Великобритании сейчас формируются своеобразные ареалы, которые впоследствии, как предсказывают некоторые ученые, могут превратиться в зону сторонниковЛиберал-демократической партии, находившейся на протяжении большей части 20 века на обочине политической жизни.

3.3 Монолитный рисунок.

Третьим основным типом электорального рисунка является политико-географический монолит. Он встречается в странах, где не существует серьезных различий в результатах выборов по всей территории. Понятно, что такой тип встречается довольно редко. Критерием для выделения монолита может служить региональный индекс. Говорить о формировании монолитного рисунка можно только в тех странах, где региональный индекс не превышает 0,15.

Существуют две разновидности монолита - с анклавами или без анклавов. Примером монолита с анклавом может служить Чехия. Результаты выборов в стране практически одинаковые за исключением Праги, которая гораздо активнее голосует за «демократические» партии, чем за левых.

Монолит без анклава встречается крайне редко. Как правило, это страны с тоталитарными режимами, где выборы являются всего лишь формальностью. Примером страны с такой разновидностью монолитного рисунка мог бы служить СССР. Всюду кандидаты в депутаты от КПСС получали порядка 99% голосов, следовательно говорить о каких-либо территориальных различиях в выборе избирателей было нельзя.

Таблица 6. Типы электорального рисунка и их разновидности.бипол ярный рисунок по особенностям территориального распределения голосов параболический двугорбый с разломом по степени сложности с анклавами без анклавов фрагментарный рисунок по особенностям территориального распределения голосов блоковый мозаичный монолитный рисунок по степени сложности с анклавами без анклавов Таблица 7. Типы электорального рисунка в некоторых странахЕвропа Бельгия биполярный с разломомФранция параболический биполярный с анклавамиГермания блоковый фрагментарныйИталия блоковый фрагментарныйНорвегия параболический биполярный с анклавамиПортугалия параболический биполярный без анклавовИспания двугорбый биполярный с анклавамиШвеция параболический биполярный с анклавамиШвейцария блоковый фрагментарныйВеликобритания хаотический фрагментарныйПольша блоковый фрагментарныйЧехия монолитный с анклавомУкраина биполярный с разломомРоссия хаотический фрагментарныйСеверная Америка США блоковый фрагментарныйКанада двугорбый биполярный с анклавамиЛатинская Америка Мексика двугорбый биполярный с анклавамиБразилия блоковый фрагментарныйКолумбия блоковый фрагментарныйЭквадор хаотический фрагментарныйАргентина параболический биполярный с анклавамиПеру блоковый фрагментарныйАзия Израиль блоковый фрагментарныйЯпония двугорбый биполярный с анклавамиИндонезия хаотический фрагментарныйАфрика Южная Африка блоковый фрагментарный4. Взаимосвязь между типами электорального рисунка и особенностями развития страны (по типологии В.В. Вольского).

В рамках диссертационной работы рассматривается 26 стран. Страны подбирались таким образом, чтобы было представлено максимально возможное количество типов по В.В. Вольскому. В общее число изучаемых государств вошли 13 развитых стран, 5 стран со средним уровнем развития, 7 развивающихся стран и Россия.

Тип развитых стран включает в себя все 3 подтипа - 6 главных стран (США, Япония, ФРГ, Франция, Италия, Великобритания), 4 экономически высокоразвитые страны Западной Европы (Швеция, Норвегия, Швейцария, Бельгия), 3 страны переселенческого капитализма (Канада, Израиль, Южная Африка).

Группа стран со средним уровнем развития включают в себя 2 западно-европейских страны (Испания и Португалия) и 3 восточноевропейских (Польша, Чехия и Украина).

Развивающиеся страны представлены ключевыми странами (Бразилия и Мексика), 1 переселенческой страной раннего развития зависимого капитализма (Аргентина), 3 странами внешнеориентированного приспособленческого развития (Колумбия, Эквадор, Перу), 1 крупной низкодоходной страной (Индонезия).

Особняком стоит Россия, поскольку она никак не была классифицирована В.В. Вольским - типология составлялась для зарубежных стран.

При подборке данных по развитым странам не возникло больших затрудняющих факторов. Как правило, это страны с богатой историей выборов и обширной Интернет-статистикой, посвященной избирательным кампаниям. При этом нет дефицита в страноведческих работах, касающихся политико-географических процессов в Западной Европе и Америке.

Несколько сложнее было определить перечень развивающихся стран, подлежащих сравнительному изучению, и собрать по ним данные. Понятно,что во многих странах выборы не являются главным механизмом формирования органов власти, следовательно, изучать их электоральную географию и сравнивать с электоральной географией западных стран автору представляется не совсем верным. Именно по этой причине в диссертации не рассматриваются финансово избыточные нефтеэкспортеры Ближнего Востока или, например, Китай.

В ряде случаев использование выборной статистики для изучения территориальных закономерностей политической географии оказывается маловозможным в силу того, что выборы проводятся не на регулярной основе и могут возникнуть сомнения в истинности их результатов. Нередко в развивающихся странах избранные правительства сменяются военными хунтами, так что говорить о сложившихся территориальных диспропорциях в электоральных предпочтениях достаточно непросто.

В довершение ко всему за пределами Латинской Америки не так уж много развивающихся стран, которые публикуют результаты выборов в сети Интернет. По этой причине азиатские и африканские страны представлены в работе существенно уже, чем латиноамериканские. Перечень латиноамериканских стран мог бы быть и более широким. Однако было принято решение взять самые крупные страны, наиболее интересные с точки зрения внутритерриториальных различий.

Сопоставление типов стран по В.В. Вольскому с классификацией стран, основанной на разновидностях территориальных структур электоральных предпочтений, показывает, что среди развитых и развивающихся стран можно встретить самые разные варианты электорального рисунка. Отсюда вытекает вывод, что политическая география государства определяется тем, как взаимодействие политических сил на его территории адаптируется к социально-экономическим характеристикам, а не уровнем развития государства в целом.

В целом разновидности биполярных и фрагментарных рисунков одинаково часто встречаются как в развитых, так и в развивающихся странах, а монолитный рисунок - одинаково редко.

Монолитный тип был характерен для социалистических стран, в которых население голосовало повсеместно за правящую партию, в то время как среди современных демократий практически невозможно встретить страну, где бы отсутствовали существенные региональные различия в поведении избирателей.

Таблица 8. Типы электорального рисунка в некоторых странах и их место в типологии В.В. ВольскогоЕвропа Бельгия биполярный с разломом экономически высокоразвитая страна Западной ЕвропыФранция параболический биполярный с анклавами главная развитая странаГермания блоковый фрагментарный главная развитая странаИталия блоковый фрагментарный главная развитая странаНорвегия параболический биполярный с анклавами экономически высокоразвитая страна Западной ЕвропыПортугалия параболический биполярный без анклавов среднеразвитая страна Западной ЕвропыИспания двугорбый биполярный с анклавами среднеразвитая страна Западной ЕвропыШвеция параболический биполярный с анклавами экономически высокоразвитая страна Западной ЕвропыШвейцария блоковый фрагментарный экономически высокоразвитая страна Западной ЕвропыВеликобритания хаотический фрагментарный главная развитая странаПольша блоковый фрагментарный среднеразвитая страна Восточной ЕвропыЧехия монолитный с анклавом среднеразвитая страна Восточной ЕвропыУкраина биполярный с разломом среднеразвитая страна Восточной ЕвропыРоссия хаотический фрагментарный Северная Америка США блоковый фрагментарный главная развитая странаКанада двугорбый биполярный с анклавами развитая страна переселенческого капитализмаЛатинская Америка Мексика двугорбый биполярный с анклавами ключевая развивающаяся странаБразилия хаотический фрагментарный ключевая развивающаяся странаКолумбия блоковый фрагментарный развивающаяся страна внешнеориентированного приспособленческого развитияЭквадор хаотический фрагментарный развивающаяся страна внешнеориентированного приспособленческого развитияАргентина параболический биполярный с анклавами переселенческая страна раннего развития анклавного капитализмаПеру блоковый фрагментарный развивающаяся страна внешнеориентированного приспособленческого развитияАзия Израиль блоковый фрагментарный развитая страна переселенческого капитализмаЯпония биполярный с анклавами ключевая развитая странаИндонезия хаотический фрагментарный крупная низкодоходная странаАфрика Южная Африка блоковый фрагментарный развитая страна переселенческого капитализмаВзаимосвязь между размером государства и особенностями его электоральной географии также едва ли просматривается. Несмотря на, казалось бы, очевидное утверждение о том, что в больших странах чаще должен формироваться фрагментарный электоральный рисунок (с большим количеством блоков), в то время как небольшие по территории страны чаще могут быть биполярны, в действительности нередко встречаются примеры биполярных электоральных рисунков среди крупных государств - как развитых, так и развивающихся (Канада, Мексика), так и небольшие страны с фрагментарным типом электорального рисунка (Швейцария, Эквадор).

Поэтому скорее существует взаимосвязь не между уровнем развития страны и особенностями электорального рисунка на ее территории, а между степенью зрелости политической системы и особенностями электорального рисунка. При этом ясно, что политическая система развитых стран в подавляющем большинстве случаев более зрелая по сравнению с политической системой развивающихся государств.

В этой связи очень интересен расчет коэффициентов неоднородности. Его значения в развивающихся и среднеразвитых странах оказываются существенно выше, чем в развитых (см. таблицу 4 в первой части второй главы). Из развитых стран только в Бельгии, Канаде и Германиикоэффициент неоднородности выше 0,3. Каждый из случаев легкообъясним - в Бельгии и Канаде высокая контрастность голосования определяется этническими противоречиями, а партийную систему Германии трудно назвать абсолютно зрелой, поскольку в восточных землях сильно влияние Левой партии, образовавшейся в результате формирования коалиции Партии демократического социализма с западно-германскими лево-радикальными движениями.

Среди развивающихся и среднеразвитых стран картина абсолютно противоположная. Только в Бразилии и Чехии рассчитанное значение коэффициента неоднородности оказалось меньше 0,3. На основании этого можно сделать вывод о том, что по мере того, как политическая система становится более зрелой, региональные диспропорции электоральных предпочтений становятся более мягкими. Это не означает, что они отсутствуют. Во всех развитых странах даже с небольшими коэффициентами неоднородности есть различия между административно-территориальными единицами, однако эти различия оказываются менее резкими, а, следовательно, и не столь явно выраженными количественно, если сравнивать с различиями в развивающихся странах.

Стоит отметить также, что факторы, определяющие поведение избирателей, в условиях зрелой политической системы несколько отличаются от факторов, влияющих на исход голосования в условиях, когда политическая система только складывается.

Весьма интересны выборы в Индонезии. После десятилетий диктатуры в стране в 1999 году прошли первые выборы, и их территориальная картина оказалась довольно хаотичной. Проследить закономерности электоральных предпочтений оказалось возможным только в наиболее урбанизированных регионах, таких как остров Ява. Примечательно, что аналогичная картина сложилась и в России в результате парламентских выборов 1993 года, когда было трудно говорить о закономерностях распределения голосов, поданных за основные партии.

Обычно во время первых избирательных кампаний избиратели руководствуются сиюминутными соображениями. Еще не сформировалисьсимпатии и антипатии по отношению к политическим силам, участвующим в выборах, слабо выражена корреляция между социально-экономическими параметрами и электоральными предпочтениями.

В большинстве латиноамериканских стран (и развивающихся стран в целом) зачастую определяющим оказывается так называемый «эффект друзей и соседей», когда избиратели отдают предпочтение кандидатам-землякам или людям, чья биография связана с рассматриваемым регионом. В каждой из рассматриваемых в диссертации латиноамериканских стран есть провинции, проголосовавшие во время избирательных кампаний не так, как страна в целом, в силу того, что оттуда родом один из кандидатов. Данный эффект был характерен и для России, где в Свердловской области всегда с большим перевесом побеждал Б. Ельцин.

В странах с более устоявшейся политической системой сиюминутные факторы играют менее важную роль. Существуют семьи, в которых люди из поколения в поколение голосуют за определенную партию или кандидатов от нее. Складываются относительно устойчивые региональные политические культуры.

Таким образом, чем более зрелой является политическая система страны, тем ниже вероятность влияние случайных факторов на территориальную картину выборов. Именно поэтому степень упорядоченности голосования в развитых странах, как правило, выше, чем в развивающихся.

Это вовсе не означает, что территориальные различия в выборе избирателей в развитых странах меньше. Однако отсутствие «случайных» результатов приводит к тому, что регионы голосуют более или менее предсказуемо. В то же время анализ выборов в развивающихся странах показывает, что в них всегда найдется несколько регионов со специфической структурой электоральных предпочтений, определяемых местными факторами.

В России специфическая структура электоральных предпочтений присуща всем национальным республикам, которые очень часто являются источником уникального распределения голосов. Наличие таких«уникальных» регионов с высоким региональным индексом характерно для многих развивающихся стран. Именно это и предопределяет то обстоятельство, что коэффициент неоднородности, являющийся средним арифметическим региональных индексов, в развивающихся странах обычно выше, чем в развитых.

5. Влияние эффекта агломерации на результаты выборов. Соотношение противоречий между регионами с противоречиямицентр - периферия.

Характерным явлением электоральной географии многих стран является особое распределение голосов в столичных регионах и крупных городских агломерациях. Такие регионы становятся своеобразными анклавами на электоральных картах.

Методика математической параметризации результатов выборов, предложенная в диссертации подтверждает данную закономерность. В большинстве государств районы городских агломераций оказываются отделены от соседних провинций локальными разломами, а региональный индекс, отражающий отличие в исходе выборов в конкретном регионе от среднестранового соотношения голосов, принимает повышенные значения.

Таблица 9. Региональный индекс столичных территориальных единиц и средний по стране в странах мира1Страна Региональный индекс в столице Среднее значение по стране регионального индексаСША 1,6 0,17Бельгия 1,05 1,15Испания 0,1 0,72Эквадор 0,53 0,62Мексика 0,34 0,3Германия 0,76 0,48Колумбия 0,23 0,36Португалия 0,1 0,3Россия 0,65 0,3Япония 0,16 0,28Бразилия 0,15 0,27Израиль 0,25 0,24Польша 0,24 0,24Норвегия 0,28 0,22Италия 0,25 0,2Швеция 0,26 0,19Франция 0,51 0,17Чехия 0,8 0,131 расчет осуществлялся по результатам тех же выборов, что и в таблице 4По идее, результаты выборов в наиболее крупных по населению ячейках должны быть ближе к среднему по стране, однако на деле во многих политических агломерациях складывается политическая жизнь, резко отличающаяся от остальных регионов.

Причины электоральных различий между крупнейшими агломерациями и остальной частью страны обычно объясняются социальными предпосылками. В городах формируется своеобразный профессиональный состав населения, у горожан, как правило, выше уровень образования, жители крупнейших агломераций имеют более широкий спектр источников информации, что непосредственным образом сказывается на ходе политической борьбы.

Эффект агломераций чрезвычайно ярко проявлялся в России на протяжении всех избирательных кампаний, проводимых в 90-е годы. В 93-м году, например, доля голосов, поданных за движение «Выбор России» в Москве, была в 4 раза выше, чем в среднем по стране, в Санкт-Петербурге выше в 3 раза, но здесь самый высокий в стране показатель был у блока «Явлинский-Болдырев-Лукин». Левая оппозиция и ЛДПР, напротив, показали низкие результаты в Москве и «северной столице»1.

Таблица 10. Региональные индексы в Москве, Санкт-Петербурге, а также среднее значение регионального индекса по стране по результатам думских выборов 1993,1995,1999 и 2003 годов.

1993 1995 1999 2003Москва 0,46 0,79 0,79 0,66Санкт-Петербург 0,62 0,67 0,51 0,63Среднее значение для России 0,35 0,4 0,37 0,3Аналогичные тенденции наблюдались в 1995 и 1996 году, когда Москва и Санкт-Петербург имели наименьшую долю левого электората по стране. Думские выборы 1999 года несколько изменили картину. Если до них 2 крупнейших российских города в той или иной мере поддерживали1 Рассчитано по данным статистического справочника «10 лет избирательной системе Российской Федерации. Выборы в Российской Федерации 1993-2003. Электоральная статистика». М. Исследовательская группа «Мерактор», 2004.«партию власти», но в 1999 году и Москва, и Санкт-Петербург встали на сторону оппозиционных сил.

В 2003 году на думских выборах эффект агломерации проявился также весьма ярко. Партия, напрямую поддержанная Кремлем, - «Единая Россия» продемонстрировала в Москве и Санкт-Петербурге результаты, близкие к средним показателям по стране. Но зато экстремальных значений достигли результаты правых партий - в Москве самый высокий результат по стране был у «Яблока», а в Санкт-Петербурге - у СПС. Между тем, КПРФ имела значительно меньшую долю сторонников в обоих городах по сравнению с прилегающими областями центральной России.

Так или иначе, Москва по результатам выборов 2003 года поделило с Дагестаном 5 и 6 место по величине регионального индекса, а Санкт-Петербург оказался на 7 месте.

Россия является далеко не единственным (хотя и ярким) примером страны, в которой проявляется эффект агломерации. В США округ Колумбия с Вашингтоном также образует своего рода анклав: на президентских выборах 2000 года в Вашингтоне только 9% избирателей проголосовали за Джорджа Буша, в то время как Эл Гор получил 85% голосов. Для сравнения в соседней Виргинии победил Джордж Буш с 53% голосов. В результате региональный индекс в округе Колумбия достиг наибольшего значения во всей стране1. Соотношение голосов в 2004 году оказалось еще более впечатляющим: в округе Колумбия Джордж Буш получил только 9% голосов, Джон Керри - 90%. Региональный индекс превысил 2,5.

Эффект агломерации проявляется во многих европейских странах. Например, в Великобритании Лондон, где побеждают кандидаты от лейбористов, со всех сторон окружен графствами, население которых на протяжении всех избирательных кампаний как минимум последних 20 лет, отдавало предпочтение тори2. В Париже значение регионального индекса оказалось в 3 раза выше среднего значения по стране - это один из самых1 По данным федеральной избирательной комиссии США www.fec.gob2 Данные по Великобритании любезно предоставлены Д.Визгаловымвысоких показателей для Франции1. Здесь возрастает доля правого электората по сравнению с соседними территориями и резко снижается доля ультраправого.

Очень интересная картина складывается в Скандинавских странах -Швеции и Норвегии. Обе страны весьма слабо дифференцированы с точки зрения электоральной географии. Единственная закономерность заключается в том, что внутренние и более северные районы в обеих странах чуть более активно голосуют за партии социал-демократического характера, которые, как правило, и выигрывают на выборах, а южные и приморские районы более охотно отдают свои голоса правым партиям. В обеих странах в Стокгольме и Осло наблюдаются экстремально высокие результаты консерваторов, и экстремально низкие результаты социал-демократов2.

Таким образом, мы видим, что эффект агломераций может проявляться по-разному с идеологической точки зрения. В одних случаях городские агломерации встают на сторону левых и либеральных сил, в других случаях, наоборот, голосуют за правых.

Однако эффект агломерации проявляется не везде. Существуют и другой тип стран, это страны, в которых голосование в столичных регионах похоже на среднее соотношение голосов по стране.

Один из наиболее ярких примеров - Испания. Мадрид расположен по сути дела в переходной зоне между голосующим за правых севером и голосующим за левых югом. Поэтому соотношение голосов избирателей в Мадриде, который все же более консервативен, чем Испания в целом, зачастую совпадает с соотношением голосов, поданных избирателями по стране в целом. Похожая картина наблюдается в соседней Португалии. Здесь также север голосует за консервативные партии, а юг тяготеет к социал-демократам. Лиссабон оказывается по середине и голосует так же, как и страна в целом.

1 Рассчитано по данным министерства внутренних дел Франции www.interiuer.fr2 Рассчитано по данным избирательной комиссии Швеции www.val.se и норвежского статистического ежегодника www.ssb.noРегиональные индексы в агломерациях сравнительно невысоки во многих латиноамериканских странах. Например, значение регионального индекса в Бразилиа (новая столица Бразилии) ниже, чем его среднее значение по стране. Здесь агломерационный эффект гораздо ярче выражен в Рио-де-Жанейро: региональный индекс этого штата составляет 0,61, что почти в 2 раза выше среднего значения1. Значение столичного регионального индекса ниже среднего значения по стране и в Колумбии в то время как в Эквадоре и Мексике значения региональных индексов в столицах близки к стреднестрановым3.

Относительно невысокие значения регионального индекса не говорят о том, что эффект агломерации полностью отсутствует. В том же Мадриде, например, один из наиболее высоких результатов по стране демонстрируют испанские коммунисты, но все же интенсивность агломерационного эффекта существенно ниже, что и фиксирует расчет региональных индексов.

Возникает вопрос, почему в одних странах отличия между голосованием столицы и страны в целом велики, а в других незначительны. Почему в Польше значение регионального индекса для Мазовецкого воеводства, в котором расположена Варшава, равно среднему по стране, а в Чехии региональный индекс Праги в 6 раз превышает среднее значение4.

По всей видимости, объяснение кроется в том, что для одних государств наиболее сильны политические противоречия между центром и периферийными регионами, а в других случаях речь идет о «горизонтальных» межрайонных противоречиях. В странах, где как в Чехии противоречия между регионами совсем невелики по сравнению с различиями в политических пристрастиях жителей столицы и регионов, наблюдаются особенно высокие значения регионального индекса в столицах и агломерациях по сравнению со средними значениями.

1 Рассчитано по данным высшего электорального суда Бразилии www.tse.gob.br2 Рассчитано по данным национальной регистратуры гражданского общества Колумбии www.registraduria.gov.co3 Рассчитано по данным электорального суда Эквадора www.tse.gob.ee и мексиканского электронного правительства www.e-mexico.gob.mx4 Рассчитано по данным польской избирательной комиссии www.pkw.gov.pl и чешского статистического центра www.volby.czПонятно, что различия между центром и периферией (равно как и между крупными агломерациями и периферией), связанные с особенностями городской среды, существуют везде, поскольку образ жизни населения крупных городов, а, следовательно, и их политические взгляды отличаются от картины, наблюдаемой в сельской местности или просто провинции.

Однако во многих странах противоречия между регионами (а, следовательно, и различия в их электоральных предпочтениях) перекрывают агломерационный эффект (противоречия центр-периферия), оказываются сильнее его, и региональный индекс для столиц оказывается невысоким по сравнению с его средним значением по стране (напомним, что среднее значение регионального индекса мы называем коэффициентом неоднородности).III. Тенденции эволюции территориальной картины результатов выборов и методы воздействия на нее1. Тенденции эволюции электорального рисунка на ранних стадиях развития политической системы.

Когда в стране только начинают проводиться свободные выборы, судить о территориальных закономерностях трудно: партийная система еще не устоялась, и зачастую волеизъявление народа определяется ситуативными факторами. Отсутствие стереотипов восприятия партий, определенная дезориентированность электората приводят к тому, что в большинстве случаев первые избирательные кампании порождают хаотический фрагментарный рисунок. Такая картина сложилась, в частности, во время первой избирательной кампании в Индонезии после десятилетий диктатуры Сухарто. Хаотический фрагментарный рисунок наблюдался и в России в 1993 году, когда избиратели регионов еще не определились в своих предпочтениях.

Однако уже на основании второй и третьей избирательных кампаний можно делать определенные выводы. Анализ развития территориальных диспропорций показывает, что после первоначального «устаканивания» во многих странах образуются 2 политических полюса. Один из полюсов является консервативным и во многих случаях сохраняет преемственность с предыдущим режимом, который существовал в стране до формирования новой политической конфигурации. Второй полюс формируется за счет новой элиты, которая пришла на смену старой.

Иными словами, политическая элита делится на две части, и это деление выражается территориально. Дело в том, что происходящие политические изменения, как правило, неоднозначно сказываются на регионах. Некоторые из них выигрывают в результате смены политического строя, другие, напротив, проигрывают. В результате значительная часть населения регионов, в целом, выигравших от изменений, начинает отдаватьпредпочтение политической силе, которая ассоциируется с изменениями. Одновременно значительная часть избирателей регионов, напротив, проигравших от изменений, начинают отдавать предпочтение политической силе, которая ассоциируется с прошлым.

Дуалистическая сущность политической конфигурации во многих случаях (хотя и не обязательно) способствует формированию биполярного рисунка. Такое происходит, если на одном территориальном полюсе концентрируются регионы, выступающие за изменения, а на другом территориальном полюсе концентрируются регионы, недовольные изменениями. Таким образом, непременными условиями формирования биполярного рисунка является наличие региональных диспропорций и возникновение двух политических сил (движений, партий, коалиций), которые отражают данные противоречия.

Биполярный рисунок сложился в США времен Гражданской войны. Страна оказалась поделена экономически и культурно на Север и Юг. Оппозиция рабовладельческому строю со стороны северян стала идеологической основой Республиканской партии во главе с Авраамом Линькольном, в то время как демократы оставались выразителями интересов южных штатов и Юга как культорологического феномена. Отсюда же происходит клише «диксикрат», применяемое многими по отношению к членам демократической партии. В конце 19 века многими она воспринималась как партия расистов. Первые президентские и парламентские выборы в США давали однообразную картину - южные штаты голосовали за демократов, а северные - за республиканцев.

Здесь мы сталкиваемся с классической схемой формирования биполярного рисунка - одна часть страны приветствует изменения, а другая часть - ностальгирует по прошлому.

В современных условиях биполярный рисунок, образовавшийся за короткую историю демократических выборов, встречается в Испании и Португалии. В обоих государствах открытая борьба за голоса избирателей началась с конца 70-х годов, и в каждом из них изначально существовали диспропорции социально-экономического характера между севером и югом.

В Испании Консервативный Народ альянс (впоследствии преобразованный в Народную партию) завоевал симпатии электората в северных автономных областях, где значительная часть населения с ностальгией вспоминает о временах Франко, с которыми связано экономическое процветание данного региона. Избиратели южных автономных областей в большинстве своем заняли сторону Испанской рабочей социалистической партии, выступавшей за развитие социальных и региональных программ по устранению существующих диспропорций, и реализовывавшей их на практике во время своего правления.

Похожие процессы наблюдались и в Португалии, хотя здесь политическом спектр сам по себе более левый, чем в Испании, и существует 4 партии общенационального масштаба. Тем не менее, четко прослеживаются следующие закономерности: избиратели северных провинций в большинстве своем отдают предпочтение Социал-демократической и Народной партии Португалии, а избиратели южных провинций - Социалистической и Коммунистической. В частности, на парламентских выборах 2002 года португальские коммунисты получили в южных провинциях Бежу, Эвора и Сетубал свыше 20% голосов, в то время как в северных провинциях их показатель не превышал 5%'.

Таким образом, ситуация в Испании и Португалии после падения диктатур Франко и Салазара также вписывается в охарактеризованные выше механизмы формирования биполярного рисунка: социально-экономические диспропорции между регионами создали предпосылки для того, чтобы часть из них поддерживала консервативные политические силы, а другая часть левые партии.

Биполярный рисунок был свойственен и Российской Федерации на протяжении избирательных компаний в середине 90-х. Специалисты, занимавшиеся политической географией нашей страны, выявили сильную корреляцию между долей городского населения в субъекте Федерации и уровнем поддержки так называемых демократических сил. Действительно, население крупных городов во многом выиграло от реформ, проводимых в1 По данным португальской избирательной комиссии www.cne.pt90-е годы, в то время как жители регионов, ориентированных на сельское хозяйство, в большинстве своем пострадали от изменений.

В то время как корреляция между соотношением голосов и долей городского населения была достаточно сильной, другие различия социально-экономического плана проявлялись не столь заметно. Достаточно трудно объяснить, например, почему коммунисты получали меньшую долю голосов в дальневосточных городах по сравнению с центрально-европейскими.

Данный парадокс может быть связан с ментальными особенностями населения различных регионов. Изначально Сибирь заселялась людьми специфического склада, людьми, которые были готовы осваивать новые территории и пускать там корни. Кроме того, в Сибири было немало ссыльных, в том числе и за политическую деятельность. Т.е. жителям региона свойственен более либеральных дух и готовность воспринимать новые веяния.

Население же центральной России, в том числе и средних городов, в большинстве своем состоит из потомков бывших крестьян, следовательно, более консервативно с ментальной точки зрения, с тревогой относится к переменам.

Нельзя забывать и о противостоянии центра и периферии. Как известно, жители глубинки испытывают определенную неприязнь к столичным жителям, и наоборот. Не удивительно, что и в своих политических пристрастиях жители центра и периферии демонстрируют противоположные взгляды.

Зачастую социально-экономические и идеологические противоречия накладываются друг на друга. Например, в Германии доминирование в южных землях коалиции ХДС/ХСС и высокая доля электората СДПГ на севере страны обусловлены наложением двух факторов различного генезиса.

С одной стороны, существуют экономические диспропорции между более благополучным югом и севером, где расположена большая часть так называемых депрессивных производств - угольная промышленность и черная металлургия. Поэтому вполне закономерно, что социал-демократы,имеющие широкие связи с профсоюзами, пользуются популярностью именно в северной части страны.

Одновременно присутствует идеологический фактор. Коалиция ХДС/ХСС католическая партия, поэтому она ближе южным немцам, исповедующим католицизм.

Однако нельзя сказать, что наличие на территории страны двух полюсов, противостоящих друг другу в силу социально-экономических причин, непременно приводит к формированию биполярного рисунка. В Италии исключительно сильные социально-экономические противоречия между северными и южными областями. Однако биполярного электорального рисунка не сформировалось, поскольку с культурно-этнической точки зрения страна чрезвычайно сильно фрагментирована, жители каждой из областей говорят на специфических диалектах итальянского языка, отличаются своеобразными стереотипами поведения. Т.е. страна биполярна с точки зрения экономической географии, но фрагментирована с точки зрения этнографических особенностей и истории, поэтому формирование биполярного электорального рисунка оказывается невозможным.

Уже было отмечено, что для большинства режимов с короткой историей выборов характерен биполярный электоральный рисунок. Как правило, он формируется там, где идет борьба за определение вектора дальнейшего развития, как, например, в России в первой половине 90-х. В таких условиях политическая конфигурация оказывается слабо адаптированной к территориальным особенностям, а степень контрастности электорального рисунка чрезвычайно высока.

Примечательно, что в странах с биполярным рисунком наблюдаются самые высокие значения коэффициента неоднородности, фиксирующего политическую раздробленность страны. Такие данные подчеркивают опасности, которые несет в себе биполярный рисунок, подразумевающий территориальное противостояние двух систем политических взглядов, иногда принимающее непримиримые формы.

2. Биполярный рисунок и опасность раскола государства. УрокУкраины.

Президентская избирательная кампания на Украине 2004 года стала исключительно ярким примером неблагоприятных последствий, сопряженных с электоральным рисунком биполярного типа. Страна оказалась на грани раскола, в результате того, что восточная часть Украины отдала предпочтение Виктору Януковичу, а в западных регионах с большим отрывом победил Виктор Ющенко.

Биполярный рисунок просматривался на Украине на протяжении нескольких избирательных кампаний. Ни для кого не секрет, что культурная среда в восточной и западной Украине существенно различается. На востоке преобладает русскоязычное православное население, межнациональные противоречия между русскими и украинцами можно охарактеризовать как несущественные. Часть территории восточной Украины входила в состав Российской Империи, а Крым был «подарен» Украине в 1954 году в честь празднования 300-летия присоединения России к Украине. В результате в восточной части Украины преобладают пророссийские настроения, которые находят отражение и в электоральных предпочтениях избирателей.

Население западной Украины говорит на украинском и исповедует униатство. Здесь существует определенное межнациональное напряжение, обусловленное историческими причинами. Оппозиционность данного региона России носит исторический характер. Достаточно вспомнить украинское националистическое движение времен второй мировой войны и 50-х годов, традиционно неприязненное отношение к жителям России населения западных областей и тот факт, что Западная Украина длительное время находилась вне зоны влияния Москвы.

Поэтому вполне закономерно, что населения западной Украины выступает за силы, поддерживающие идею самостоятельности украинского государства, его сближения с Западом в ущерб отношениям с Россией. В итоге электоральная география страны также представляет собой чертыбиполярного рисунка, причем в его основе лежат не столько социально-экономические, сколько идеологические противоречия.

Биполярная картина выборов складывалась на Украине в течение всех избирательных кампаний эпохи 90-х. Практически всегда один из кандидатов на пост президента Украины позиционировался как кандидат западных областей, другой - как кандидат восточных. Как результат, страна территориально делилась на 2 «куска» - западный и восточный практически без переходной зоны.

То же самое произошло и во время последних выборов: 10 из 27 украинских регионов проголосовали за Януковича, оставшиеся 17 - за Ющенко, причем сформировались 2 сплошные полосы, одна - с преобладанием сторонников Януковича, другая - с преобладанием сторонников Ющенко. Ситуация усугубляется еще и тем, что в «своих» регионах каждый из кандидатов лидирует с подавляющим отрывом.

Показательны результаты расчета региональных индексов по результатам второго тура президентских выборов на Украине. В 7 из 27 украинских регионов значения индекса превышают 2 (в России за все время проведения выборов такой результат был лишь однажды в Ингушетии!), еще в 5 регионах значение коэффициента было выше 1. И только в 3 областях (Кировоградской, Полтавской и Херсонской) региональный индекс был ниже 0,3, т.е. значение характерное для большинства субъектов Российской Федерации для различных избирательных кампаний.

Экстремальных же результатов региональный индекс достиг в Тернопольской области - 6,23 (там Ющенко получил 96% голосов), Ивано-Франковской области - 5,58 (95,7% голосов за Ющенко) и Донецкой области - 3,84 (93,5% голосов за Януковича).

Чрезвычайно высоким на Украине было и значение коэффициента неоднородности (напомним, он рассчитывается как среднее арифметическое региональных индексов) - 1,47. Из всех рассмотренных стран, только в Бельгии значение коэффициента неоднородности оказался выше 1 за счет того, что там одна часть страны голосует за фламандские партии, а другая за валлонские.

Столь высокое значение регионального индекса свидетельствует о наличие территориального раскола и о том, что на Украине сформировался самый контрастный тип электорального рисунка - биполярный рисунок с разломом.

Таблица 11. Значения региональных индексов по результатам второго тура выборов президента Украины в 2004 году1.

В. Ющенко, % В. Янукович, % Значение регионального индексаКрым 17 81,2 1,21Винницкая область 84,1 14,3 1,28Волынская область 90,7 8,1 2,35Днепропетровская область 34 61,1 0,34Донецкая область 5,3 93,5 3,84Житомирская область 66,9 30,5 0,38Закарпатская область 67,5 30,4 0,5Запорожская область 26,4 70,1 0,47Ивано-Франковская область 95,7 3,7 5,58Киевская область 82,7 15,2 1,03Кировоградская область 63,4 33,5 0,24Луганская область 7,5 91,2 2,79Львовская область 93,7 5,5 3,74Николаевская область 29,9 67,1 0,45Одесская область 30 66,6 0,4Полтаская область 66 30,5 0,25Ровненская область 84,5 13,7 1,24Сумская область 79,5 18,2 0,81Тернопольская область 96 3,5 6,23Харьковская область 28,1 68,1 0,4Херсонская область 45,3 51,3 0,13Хмельницкая область 80,5 17,7 0,99Черкасская область 79,1 18,7 0,81Черновцы 79,8 18,0 1,03Черниговская область 71,2 25,7 0,41Киев 78,4 18,3 0,63Севастополь 9,3 88,8 2,03Однако не совсем понятно, каким образом проходит разлом между восточной и западной частями. В 1999 году, когда во второй тур выборов президента Украины вышли Леонид Кучма и Петр Симоненко, электоральный разлом проходил по Днепру и не был столь явным, как в1 По данным украинского ЦИК www.cvk.gov.ua2004. Общие закономерности были понятными: в восточных областях повышалась доля Симоненко, на западе Украины - лидировал Кучма. Однако на севере Украины образовалась полоса с приблизительно равным соотношением голосов, в которую вошли Житомирская, Черниговская, Сумская и Харьковская области. Картина нарушалась еще и тем, что Днепропетровская область отдала предпочтение Кучме, биография которого связана с Днепропетровским университетом и «Южным машиностроительным заводом Днепропетровска» (с 1986 по 1992 год он был его генеральным директором). Стоит подчеркнуть также, что Леонид Кучма изначально пришел к власти как, скорее, кандидат от востока, а не от запада, и лишь потом превратился в кандидата от запада, поскольку его конкурентом стал еще более «восточный» кандидат - коммунист Петр Симоненко.

В 2004 году ситуация изменилась: один из кандидатов однозначно ассоциировал себя с западной Украиной, а другой - с восточной. Разногласия усиливались и тем, что избирательная кампания Януковича строилась во многом вокруг поддержки его кандидатуры Россией. Т.е. складывалась ситуация, когда политические разногласия между кандидатами полностью совпадали с идеологическими причинами межтерриториального противостояния. При этом ни один из кандидатов особо не пытался привлечь на свою сторону электорат из противоположного лагеря, а старался получить по максимуму на собственной территории.

Результатом стало деление Украины на 2 части с крупным разломом между ними, который шел от границы между Харьковской и Сумской областями до границы между Одесской и Винницкой областями. Максимального значения коэффициент пограничной дифференциации достиг между Харьковской и Сумской областями - 0,51, дальше к юго-западу значения коэффициента колеблются от 0,29 до 0,34.

Помимо общестранового разлома последние украинские выборы дали и разломы локального характера. Один из них отделяет Донецкую и Луганскую области с наибольшими долями голосов, поданных за Януковича, от соседей. Также отделена от соседей Закарпатская область, поскольку вней не было столь подавляющего преимущество Ющенко как в Львовской и Ивано-Франковской областях.

Пример Украины ярок, поскольку представляет собой крайний случай политической раздробленности страны на 2 части, но с проблемами, с которыми столкнулась Украину, могут возникнуть в любой стране, тяготеющей к биполярной электоральной географии.

Их суть состоит в том, что центробежные тенденции могут быть настолько сильными, что один из противостоящих полюсов может поднять вопрос о самоопределении и это повлечет за собой раскол нации. В США противостояние политической культуры Юга и Севера привело к гражданской войне. На Украине уже поднимался вопрос о необходимости разделить западные и восточные области, что также привело бы к территориальному расколу.

Говорить о том, что политические разногласия надо нивелировать всеми возможными способами, представляется не совсем правильным. Зачастую именно разнообразие выступает в качестве двигателя прогресса, в то время как политическое единомыслие чревато тем, что власть теряет альтернативные источники информации, а это снижает эффективность процедуры принятия решений.

Задача государства состоит в том, чтобы обеспечить сосуществование двух политических культур и их гармоничное взаимодействие, если на территории страны складывается биполярный электоральный рисунок. Сделать это непросто, однако сам факт опасности территориального раскола является причиной задуматься над тем, каким образом можно сохранить разнообразие политических взглядов и при этом избежать их острой конфронтации.

Ключом к решению данного вопроса могут быть некоторые выводы исследования американского ученого Аренда Лийпхарта «Демократия в плюралистических обществах».1 На его взгляд, политическая разобщенность общества может компенсироваться определенными соглашениями между1 Lijphart Arend. Democracy in Plural Societies. New Haven, Conn.: Yale University Press, 1977.представителями политической элиты. Следовательно, если электоральная география страны контрастна, то представителям конкурирующих политических культур следует наладить взаимодействие между собой, в то время как непримиримость чревата опасными последствиями для целостности государства и его гармоничного развития.

3. Адаптация политической борьбы к территориальным различиям в результатах выборов и изменения, которые она засобой влечет.

3.1. Факторы эволюции электорального рисунка.

Одной из наиболее интересных задач сравнительного изучения территориальных структур результатов выборов в разных странах является ответ на 2 вопроса: существуют ли какие-либо общие закономерности эволюции электорального рисунка и каковы механизмы изменения электоральной картины на территории страны.

Заключение Диссертация по теме "Экономическая, социальная и политическая география", Зимоха, Алексей Юрьевич

Заключение

Диссертационная работа представляет собой одно из первых исследований, в рамках которого сравниваются территориальные структуры электоральных предпочтений по достаточно большому набору стран. Осуществление исследования оказалось возможным благодаря развитию информационных технологий. Если раньше сбор сведений о результатах выборов в разных странах был затруднен, то теперь публикация таких данных в сети Интернет существенно расширила доступ к статистическим массивам. Группа изучаемых стран была подобрана таким образом, чтобы в нее вошли основные типы стран по уровню их социально-экономического развития (типология В.В.Вольского). Данный аспект позволил выявить некоторые закономерности взаимосвязи между особенностями политической и социально-экономической географии, присущие не отдельно взятой стране, а имеющие более широкий межстрановой контекст.

Научная новизна работы состоит в выборе объекта исследовании и методологии его изучения. Диссертация является одной из первых работ, в которых рассматриваются не результаты выборов в отдельно взятой стране, а сопоставляются территориальные картины результатов выборов в нескольких странах одновременно.

Это оказалось возможным только после того, как была разработана новая методика сравнительного изучения территориальных структур электоральных предпочтений, которую можно применить как к двум, так и к нескольким странам. Данная методика позволяет преодолеть трудности сравнения выборов в странах с различным политическим устройством, различными избирательными схемами, различным количеством партий и т.д. и т.п.

Были введены специальные математические коэффициенты и индексы, характеризующие отдельные элементы территориальной структуры электоральных предпочтений - ячейки территориального деления с известными результатами выборов и границы между ними.

Коэффициент пограничной дифференциации отражает различия в голосовании избирателей двух соседних территориальных ячеек и характеризует границу между ними. Высокие значения коэффициента свидетельствуют о больших различиях, низкие - о незначительных.

Региональный индекс является мерой того, насколько результаты выборов в отдельно взятой территориальной ячейке отличаются от общестрановых результатов. Посчитав среднее арифметическое региональных индексов, мы получаем коэффициент неоднородности, который характеризует территориальную структуру в целом. Высокое значение коэффициента неоднородности в стране возникает в случае больших территориальных различий в голосовании избирателей. Если же территориальные различия невелики, то и значение коэффициента неоднородности небольшое.

Расчет и картирование предложенных коэффициентов позволил определить некоторые элементы территориальной структуры электоральных предпочтений. Границы между территориальными ячейками с высокими значениями коэффициента пограничной дифференциации формируют разломы. Разлом как элемент электорального рисунка возникает там, где соотношение голосов избирателей резко меняется под воздействием различных факторов.

Разломы могут быть как локальными (это единичная граница с высоким значением КПД между парой ячеек), региональными (это не меньше 3-х последовательных границ с высокими значениями КПД между территориальными ячейками).

В отдельных случаях разломы пересекают территорию всей страны, деля ее на части. Наиболее характерный пример такого странового разлома представляет собой Бельгия, где на всем протяжении границы между валлонскими и фламандскими провинциями коэффициент пограничной дифференциации приближается к максимальному значению - единице.

Одна или несколько территориальных ячеек также могут выступать в качестве элементов электорального рисунка. Здесь можно выделить анклавы, окруженных разломами, и полюса - территории с экстремальными показателями выборов, но не окруженные разломами. Для полюсов характерны высокие значения регионального индекса, в то время как анклавы не только отличаются высоким значением регионального индекса, но и оконтурены границами с высокими коэффициентами пограничной дифференциации.

В отличие от анклавов полюса в большинстве случаев выступают в качестве своеобразных узлов, консолидирующих вокруг себя более крупные районы со схожей структурой электоральных предпочтений, в то время как анклавы окружены регионами, избиратели которых могут голосовать совершенно по-другому.

Было введено новое понятие - электоральный рисунок. Под ним автор исследования понимает совокупность перечисленных выше элементов территориальной структуры электоральных предпочтений с определенными характеристиками. В работе предлагается типология стран по электоральным рисункам, которые формируются на их территории.

Были выделены 3 главных типа электорального рисунка -биполярный, фрагментарный и монолитный. Каждый из типов имеет разновидности более низкого порядка, подробно рассматриваемые в основном тексте диссертации.

Биполярный рисунок формируется в том случае, если в стране есть два противостоящих друг другу полюса со своей политической культурой, и именно эти два полюса определяют территориальную компоненту политической жизни. Примеры стран с биполярным рисунком можно встретить в любых частях света. В Европе это Бельгия, Украина, Испания, Португалия, Великобритания и др. За пределами Европы такой биполярный тип электорального рисунка встречается в Канаде и Мексике.

Фрагментарный электоральный рисунок отличается от биполярного наличием нескольких зон, которые можно рассматривать в качестве полюсов с характерным соотношением голосов. Иными словами, страна разбивается не на два полюса, между которыми наблюдается переходная зона (скачкообразная или плавная), а таких полюсов несколько. К странам с фрагментарным рисунком можно отнести США, Бразилию, Швейцарию, Италию, Россию и др.

Третьим основным типом электорального рисунка является политико-географический монолит. К нему относятся страны, где не существует серьезных различий в результатах выборов по всей территории. Такой тип встречается довольно редко. Среди изученных стран монолитный рисунок наблюдался только в Чехии. К данному типу можно отнести также любые тоталитарные режимы с повсеместным и равномерным доминированием какой-то одной политической силы.

Ниже приводится таблица изученных стран, отнесенных к одному из типов электорального рисунка.

Библиография Диссертация по наукам о земле, кандидата географических наук, Зимоха, Алексей Юрьевич, Москва

1. 10 лет избирательной системе Российской Федерации. Выборы в Российской Федерации 1993-2003. Электоральная статистика. М. Исследовательская группа «Мерактор» под управлением Д.Б. Орешкина. 2004.

2. Колосов В.А., Мироненко Н.С. Геополитика и политическая география. Москва, «Аспект-Пресс», 2001.

3. Колосов В.А. Политическая география: проблемы и методы. JL: Наука, 1988.

4. Петров Н.В. Города и российский электоральный ландшафт// Проблемы расселения: история и современность. М., 1997.

5. Политический альманах России 1997. Под ред. М. Макфола и Н. Петрова. М. Моск. Центр Карнеги, 1998. Т.1: Выборы и политическое развитие.

6. Смирнягин JI.B. Особенности политической географии США. Проблемы американистики. М., 1983.

7. Социально-экономическая география зарубежного мира. Под ред. В.В. Вольского. М. "КРОН-ПРЕСС". 1998.

8. Эволюция электорального ландшафта. Под. ред. А.А. Сидоренко. М. URSS, 2005.

9. Эндрейн Чарльз Ф. Сравнительный анализ политических систем. Эффективность осуществления политического курса и социальные преобразования. М. «Весь мир», 2000.

10. Almond G. A. Comparative Political Systems. Journal of Politics 18 (August 1956).

11. Almond G. A. and Verba S. The civic culture: political attitudes and democracy in Five Nations. Boston: Little, Brown.

12. Agnew J. Place and Politics: The Geographical Mediation of Space and Society. 1987.

13. Agnew J. Mapping politics: how context counts in electoral geography// Political Geography, 1996. Vol. 15. Number 2.

14. Agnew J. Contemporary political geography: intellectual heterodoxy and its dilemmas. Political Geography 22,2003.

15. Agnew J. Progress reports. From the political economy of regions to regional political economy. Progress in Human Geography 24,1 (2000).

16. Archer J.C., Some geographical aspects of the american presidential elections of 1980. Political Geography Quarterly 1, 1982.

17. Archer J.C., Some geographical aspects of the american presidential elections of 1984. Political Geography Quarterly 4, 1985.

18. Archer J.C., Shelley, F.M. American Electoral Mosaics. Commercial Printing Inc., State College, Pennsylvania, 1986.

19. Archer J.C., Shelley, F.M. Theory and methodology in political geography. Progress in political geography. London: Croom Helm, 1985.

20. Asher H.B. Presidential elections and american politics (3rd edition). Homewood, II: Dorsey Press, 1984.

21. Barnett C. Culture and democracy: media, space and representation. Edinburgh: Edinburgh University Press, 2003.

22. Belanger P., Carty, R.K., Eagles, M. The geography of Canadian parties electoral campaigns: leaders tours and constituency election results. Political geography. Volume 22. Number 4. May 2003.

23. Brunn S.D. Geography and politics in America, New York: Harper and Row, 1974.

24. Brunn S.D. and Ingalls G. The emergence of republicanism in the urban South. Southeastern geographer, 1972.

25. Brunn S.D. and Yanarella E. Towards a humanistic political geography. Studies in comparative international development, 1987.

26. Buhaug H., Lujala P. Accounting for scale: Measuring geography in quantitative studies of civil war. Political Geography 24, 2005.

27. Burnett A. and Taylor P.J. Political studies from spatial perspectives. New York: Wiley, 1981.

28. Casey E. S. The fate of place: a philosophical history. University of California Press, Berkeley, 1997.

29. Castells M. The Power of Identity (2nd ed.). Maiden, MA: Blackwell Publishing. 2004.

30. Clark G.L. NAFTA Clinton's victory, organized labor's loss. Political geography, 13, 1994.

31. Clayton T. Politics and nationalism in Scotland: a Clydeside case study of identity construction. Political geography. August 2002. Volume 21. Number 6.

32. Cox K. R. Political geography and the territorial. Political Geography 22, 2003.

33. Cox K. R. Political geography: territory, state and society. Oxford and Maiden, MA: Blackwell Publishing, 2002.

34. Cox, K. R. The voting decision in a spatial context. Progress in Geography. 1969. Progress in Human Geography 22,3 (1998).

35. Cox K. R., Low Murray. Political geography in question. Political Geography 22, 2003.

36. De Tocqueville A. The old regime and the revolution (Vol. 1). Chicago: University of Chicago Press. 1998.

37. Dogan M., Pelassy D. How to compare nations. Strategies in comparative politics. Chatham House Publishers. New Jersey, 1990.

38. Drainville Andrer C. Contesting Globalization: Space and Place in the World Economy, with a foreword by Saskia Sassen. London and New York: Routledge. 2004.

39. Elazar D. J. American federalism: a view from the states (3rd edition), New York: Harper and Row, 1984.

40. Elazar D. J. The american mosaic: the impact of space, time and culture on american politics. Boulder, CO: Westview, 1994.

41. Eulau H. Polarity in representational federalism: a neglected theme of political theory. The politics of representation, Beverly Hills, CA: sage.

42. European Bank for Reconstruction and development. Transition Reports 199698. London.

43. Famighetti R. The world almanac and book of facts. New York: world almanac, 1994.

44. Fiorina M. P. Culture War? The Myth of a Polarized America. Pearson Education, Inc. 2004.

45. Flint C. Dying for a "P"? Some questions facing contemporary political geography. Political Geography 22, 2003.

46. Flint C. Political geography: globalization, metapolitical geographies and everyday life. Progress in Human Geography 26,3 (2002)

47. Florestano P. S., Wilson-Gentry Laura. The acceptability of regionalism in solving state and local problems. Journal of State Government, Vol. 67, 1994.

48. Glassner M. I. Political geography. New York: Wiley, 1993.

49. Gleditsch K. S. All international politics is local: The diffusion of conflict, integration and democratization. Ann Arbor: The University of Michigan Press. 2002.

50. Graham В., Shirlow P. The battle of Somme in Ulster memory and identity. Political geography. September 2002. Volume 21. Number 7.

51. Gudgin G. and Taylor P.J. Seats, votes and the spatial organization of elections. London: Pion, 1979.

52. Hagen J. Redrawing the imagined map of Europe: the rise and fall of the "center". Political Geography 22, 2003.

53. Hakli J. To discipline or not to discipline, is that the question? Political Geography 22, 2003.

54. Hartshorne R. Perspective on the nature of geography. Association of american geographers. Chicago. 1959.

55. Hartshorne R. The functional approach in political geography. Annals. Association of american geographers. 1950.

56. Harvey D. Spaces of capital: towards a critical geography. Edinburgh University Press: Edinburgh, 2001.

57. Hubbard P., Kitchin R., Bartley B. & Fuller D. Thinking geographically: space, theory and contemporary human geography. London/New York: Continuum Books, 2002.

58. Jackson P., Lowe M., Miller D. and Mort F. Commercial cultures: economies, practices, spaces. Berg: Oxford, 2000.

59. Jensen M.G. Regionalism in America. University of Wisconsin Press, 1951.

60. Johnson C.A. Political culture in american states: Elazar's formulation examined. American journal of political science, 20, 1976.

61. Johnston R.J. The geography of English Politics. 1983, London, Groom Helm.

62. Johnston R.J. Multivariate statistical analysis in geography. London: Longman, 1978.

63. Johnston R.J. Manipulating maps and winning elections: measuring the impact of malapportionment and gerrymandering. Political Geography. Volume 21. Number 1. January 2002.

64. Johnston R.J., Shelley F.M. and Taylor P.T. (eds.). Developments in electoral geography. New York: Routledge, 1990.

65. Jones R., Desforges L. Localities and the reproduction of Welsh nationalism. Political Geography Volume 22. Number 3. March 2003.

66. Jordan-Bychkov T. G. and Bychkova J. B. The European culture area: a systematic geography. Lanham, MD: Rowman & Littlefield Publishers Inc., 2002.

67. Kofman E. Future directions in political geography. Political Geography 22, 2003.

68. Kohfeld C. W., Sprague J. Race, space and turnout. Political geography. February 2002. Volume 21. Number 2

69. Lijphart A. Democracy in Plural Societies. New Haven, Conn.: Yale University Press, 1977.

70. Lipset M. S. American Exceptionalism. A Double-Edged Sword. 1996. Published by W.W. Norton and Company. New York, London.

71. MacAllister I., Fieldhouse E., Russell A. Yellow fever? The political geography of Liberal voting in Great Britain. Political geography, Volume 21. May 2002.

72. Marston S. A. The 2003 Annual Political Geography Lecture. Space, culture, state: uneven developments in political geography. Political Geography 23, 2004.

73. Martis K. The historical atlas of political parties in the United States Congress. New York: Macmillan, 1989.

74. Mitchell D. Cultural geography a critical introduction. Blackwell Publishers, Oxford, 2000.

75. Morrill R.L. Political Redistricting and Geographic Theory. Washington, DC: Association of American Geographers, 1981.

76. Murphy A.B. Brussels: division in unity or unity in division? Political Geography 21, 2002.

77. Noguer J., Vicente J. Landscape and national identity in Catalonia. Political Geography 23,2004.

78. Painter J. Towards a post-disciplinary political geography. Political Geography 22, 2003.

79. Pattie C.J., Johnston R.J. Local battles in a national landslide: constituency campaigning at the 2001 British General Election. Political geography. Volume 22. Number 4. May 2003.

80. Poulsen T.M. Nations and States. A Geographic Background to World Affairs. Printice Hall, 1995/

81. Powell Jr G.B. Contemporary Democracies: Participation, Stability, and Violence. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1982.

82. Sandbrook R. (Ed.). Civilizing Globalization: A Survival Guide, State University of New York Press, Albany, 2003.

83. Sartori G. Parties and Party Systems: A Framework for Analysis. Vol. 1. Cambridge and New York: Cambridge University Press, 1976.

84. Shelley F.M., Archer J.C., Davidson F.M., Brunn S.D. Political geography of the United States. The Guilford press, New York, London, 1996.

85. Shelley F.M. and Archer J.C. The volatile South: a historical geography of presidential elections in the South. Southeastern geographer, 35, 1995.

86. Shin M.E., Agnew J. The geography of party replacement in Italy 1987-1996. Political geography. February 2002. Volume 21. Number 2

87. Shurmer-Smith P. Doing cultural geography. Sage: London, 2002.

88. Sidaway J.D., Bunnell Т., Grundy-Warr C., Mohammad R., Park B.-G., Saito A. Translating political geographies. Political Geography 23,2004.

89. Smith A. Imagining geographies of the 'new Europe': geo-economic power and the new European architecture of integration. Political Geography 21,2002.

90. Taylor P. J. New political geographies: Global civil society and global governance through world city networks. Political Geography 24,2005.

91. Taylor P. J. Some implications of the spatial organization of elections. Institute of British geographers, 1973.

92. Taylor P. J. Quantitative methods in geography. Boston: Houghton Mifflin, 1977.

93. Taylor P. J. Political geography. Progress in human geography, 1978.

94. Taylor P. J. The geography of elections. Progress in political geography. London: Croom Helm, 1985.

95. Taylor P. J. Political geography of the twentieth century: a geographical analysis. London: Belhaven, 1993.

96. Taylor P. J., Johnston R.J. Geography of elections. New York: Holmes and Meier, 1979.

97. The development and application of spatial analysis for political methodology. Introduction to Special Issue. Political Geography 21,2002.

98. Toal G. Re-asserting the regional: political geography and geopolitics in world thinly known. Political Geography 22, 2003.

99. Tushnet M. Comparative Constitutional Federalism. Greenwood Press, New York, Westport (Connecticut), London.

100. Vanhanen T. Democratization. A comparative analysis of 170 countries. Routledge. New York. 2003.