Морфофункциональные и психофизиологические эффекты высокомолекулярного гепарина

Кондашевская, Марина Владиславовна

Бесплатный автореферат и диссертация по биологии на тему
Морфофункциональные и психофизиологические эффекты высокомолекулярного гепарина
ВАК РФ 03.00.25, Гистология, цитология, клеточная биология

Автореферат диссертации по теме "Морфофункциональные и психофизиологические эффекты высокомолекулярного гепарина"

На правах рукописи

Кондашевская Марина Владиславовна

МОРФОФУНКЦИОНАЛЫ1ЫЕ И ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ ЭФФЕКТЫ ВЫСОКОМОЛЕКУЛЯРНОГО ГЕПАРИНА (ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ)

03.00.25 - гистология, цитология, клеточная биология 14.00.25 - фармакология, клиническая фармакология

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени доктора биологических наук

Москва 2006

1 ОБЯЗАТЕЛЬНЫЙ 1 БЕСПЛАТНО

I ЭКЗЕМПЛЯР

Работа выполнена в ГУ Научно-исследовательском институте морфологии человека РАМН

Научные консультанты:

доктор медицинских наук, профессор Макарова Ольга Васильевна доктор медицинских наук, профессор Ковалева Виолетта Леонидовна

Официальные оппоненты:

доктор медицинских наук

доктор медицинских наук, профессор, Заслуженный деятель науки РФ

Бархина Татьяна Григорьевна Воронина Татьяна Александровна

доктор медицинских наук, профессор Ноздрин Владимир Иванович Ведущее учреждение:

ГОУ ВПО Московская медицинская академия им. И.М. Сеченова

Защита диссертации состоится «22» июня 2006 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета (Д. 001.004.01) ГУ НИИ морфологии человека РАМН по адресу: 117418 Москва, ул. Цюрупы, д. 3.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГУ НИИ морфологии человека РАМН

Автореферат разослан « » мая 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат медицинских наук

Л.П. Михайлова

^1о5

СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИЙ

АТФ - аденозинтрифосфат

АЧТВ - активированное частичное тромбопластиновое время

ВМГ - высокомолекулярный гепарин

ВУ - вероятность успеха

ИК - интактные крысы

ЛКБ - лизосомальные катионные белки

ЛП - латентный период

МЕ - международные единицы

МИ - митотический индекс

ПАЛМ - периартериальные лимфоидные муфты

ПНПВ - продолжительность непрерьшного правильного выполнения задачи СПЭВ - культура почки эмбриона свиньи ФР - физиологический раствор ЦНС - центральная нервная система

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Гепарин синтезируются и содержится в организме человека и животных в тучных клетках и базофилах (Серов В.В., Шехтер А.Б., 1981; Straus А.Н. 1982). Высокомолекулярный гепарин (ВМГ), получаемый из естественных источников, часто применяется как антикоагулянт в клинике для лечения заболеваний, связанных с тромбозами или угрозой тромбообразования (инфаркт миокарда, инсульт, оперативные вмешательства и др.) (Бокарев И.Н., 2000,2003; Bick R.L. et al., 2005).

Кроме влияния на гемостаз, ВМГ оказывает весьма разнообразные регуляторные воздействия, выходящие за рамки антикоагулянтной активности. Благодаря полианионной структуре, ВМГ способен образовывать комплексы с белками и связывать биогенные амины. На этом основана инактивация ряда ферментов ВМГ, его антитоксическое и антигистаминное действие (Серов В.В., Шехтер А.Б., 1981). Как известно, кроме тканевых провоспалителъных и ноцицептивных (болевых) функций, гистамин, выполняет роль нейромодулятора и нейромедиатора в центральной нервной системе (ЦНС) (Ашмарин И.П., 1999; Судаков К.В., 2000). Установлено, что даже не обладающий антикоагулянтной активностью ВМГ способен регулировать каталитический потенциал фосфолипазы С, участвующей в процессе АТФ-зависимого выделения внутриклеточного Са2+, посредником которого является инозитол-1,4,5-трифосфат (Salter М. W. и Hicks J.L., 1995). Kato N. (1993) доказал, что ионы кальция, появляющиеся в большой концентрации в постсинаптическом пространстве ЦНС в результате активации инозитол-1,4,5-трифосфата, могут являться индуктором продолжительной депрессии, отражающейся на механизмах памяти и обучения. Активность инозитол-1,4,5-трифосфата также регулируется ВМГ (Kato N., 1993; Salter М. W., Hicks J.L., 1995; Broad L.M. et al, 2001). Свойство ВМГ блокировать выделение кальция из внутриклеточных источников, являющихся одной из основных причин появления болевых ощущений, регуляция ВМГ каталитического потенциала фосфолипазы С, участвующей в проявлении противоболевых свойств, а также антигистаминная активность гепарина (Серов В.В., Шехтер А.Б., 1981; Galeotti N. et al, 2004), Moiyr служить поводом для исследования аналгетических эффектов этого препарата.

Очень важна роль ВМГ в регуляции каталитического потенциала фосфолипазы Аг- Этот фермент гидролизует фосфолипиды до жирных кислот и лизофосфолипидов,

играющих важную роль в поддержании нормального функционирования нейронов (Bessesesn D.H. et al., 1993; Oscarsson J. et al., 1999).

Среди эффектов ВМГ, выходящих за рамки антикоагулятного действия, С en Y. с соавт. (2000) отмечали ускорение заживления ожоговой раны при подкожном введении гепарина. В этом случае наиболее вероятным механизмом действия, является регуляция ВМГ биоактивного состояния рецепторов, секреции и активации факторов роста фибробластов, выделяющихся в зоне повреждения тканей (Kinsella М G. et al., 2004). Эти же факторы роста участвуют в инициации процессов роста микрососудов (Conklin B.S. et al., 2004; Brill A. et al., 2004). За последние 30 лет из тканей млекопитающих выделено более 30-ти факторов роста и трофических факторов, имеющих одно общее свойство - высокое сродство к ВМГ. Действие многих факторов роста направлено на преодоление последствий стресса (Rhoads D.N. et al., 2000).

Учитывая вышеизложенное, и то, что ВМГ способен проходить через гематоэнцефалический барьер (Ляпина JI.A. с соавт., 1981), большой теоретический и практический интерес представляет исследование антистрессорного, аналгетического действия ВМГ, его влияния на когнитивные (познавательные) процессы, психоэмоциональное состояние млекопитающих, на иммунную систему, на рост микрососудов, на процессы репарации. Это является важным, с одной стороны для объяснения действия эндогенного гепарина, с другой стороны вопрос о выяснении эффектов ВМГ существенен, так как ВМГ вводят большому контингенту больных Полученные результаты в дальнейшем позволят расширить область применения гепарина в клинической практике.

Цель исследования. Морфофункциональное и психофизиологическое исследование антистрессорного и аналгетического эффектов высокомолекулярного гепарина у экспериментальных животных, не подвергавшихся и подвергавшихся воздействию информационной нагрузки.

Задачи исследования:

введения животным, подвергавшимся и не подвергавшимся воздействию длительной информационной нагрузки.

2. Исследовать цитофизиологическое состояние популяции тучных клеток соединительной ткани при курсовом введении различных доз высокомолекулярного гепарина крысам после обучения в лабиринтных средах и без такового.

3. Оценить функциональную активность нейтрофилов периферической крови после введения различных доз высокомолекулярного гепарина экспериментальным животным, проходившим обучение и без такового.

4. Изучить механизмы взаимовлияния высокомолекулярного гепарина (экзогенного и эндогенного) и дефенсина - катионного пептида нейтрофилов.

5. Определить влияние различных доз высокомолекулярного гепарина на скорость репаративных процессов и микроциркуляцию.

6. Провести морфологическое и морфометрическое исследование тимуса и селезенки после курсового введения различных доз высокомолекулярного гепарина экспериментальным животным, подвергавшимся и не подвергавшимся воздействию информационной нагрузки.

7. Оценить методом tail-flick тестирования влияние различных доз высокомолекулярного гепарина на формирование ответа при болевом воздействии.

8. Исследовать влияние курсового введения различных доз высокомолекулярного гепарина на когнитивные (познавательные), поведенческие и психоэмоциональные характеристики крыс Вистар, используя модели, максимально приближенные к условиям интеллектуальной деятельности человека (радиальный и многоальтернативный лабиринты).

9. Определить содержание кортикостерона в крови и уровень моноаминов в мозге крыс Вистар после курсового введения различных доз высокомолекулярного гепарина животным, подвергавшимся и не подвергавшимся воздействию информационной нагрузки.

Во всех задачах в качестве групп сравнения использованы интактные животные, а также грызуны, которым вводили растворитель высокомолекулярного гепарина - физиологический раствор (0,9 NaCl). В качестве референтного вещества использован пирацетам в дозах 40 и 260 мг/кг.

Научная новизна работы

Впервые установлено, что высокомолекулярный гепарин в обеих дозах (64 и 640 МЕ/кг) оказывает антистрессорное действие, что подтверждается сохранением на уровне контроля содержания кортикостерона в крови, цитометрических показателей крови, морфофункционального состояния тимуса и популяции тучных клеток соединительной ткани. Антистрессорное действие высокомолекулярного гепарина в низкой дозе (64 МЕ/кг) характеризуется также устранением нарушения поведения животных в лабиринтной среде.

Впервые показано, что курсовое внутримышечное введение крысам Вистар высокомолекулярного гепарина в дозе 64 МЕ/кг приводит к активации когнитивных процессов, улучшает способность к ориентации в пространстве. Эти эффекты значительно превосходят свойства пирацетама - известного ноотропа, применяемого в соответствующих дозах (40 и 260 мг/кг).

Получены новые данные о биохимической основе активации когнитивных процессов под действием курсового введения высокомолекулярного гепарина. Показано, что курсовое введение высокомолекулярного гепарина в дозе 64 МЕ/кг сопровождается повышением уровня дофамина в стриатуме. Применение гепарина при аналогичной схеме введения, но в более высокой дозе (640 МЕ/кг), а также пирацетама в обеих дозах и физиологического раствора вызывает менее выраженную активацию когнитивных процессов, которая сочетается со снижением содержания дофамина в структурах головного мозга (гипоталамусе, гиппокампе и коре головного мозга).

Новым является установление факта дозозависимого аналгетического действия высокомолекулярного гепарина на экспериментальных животных при болевом воздействии теплового луча света (tail-flick тестирование). В отличие от гепарина, пирацетам в обеих дозах, а также физиологический раствор вызывают повышение ноцицептивной (болевой) чувствительности.

Получены новые данные о том, что курсовое внутримышечное введение крысам Вистар высокомолекулярного гепарина в низкой дозе улучшает кровоснабжение скелетной мышцы, ускоряет течение репаративных процессов.

Впервые показано, что высокомолекулярный гепарин в разных дозах взаимодействует с дефенсином (лизосомальным катионным белком из нейтрофилов)

путем образования комплексного соединения, что объясняет взаимовлияние медиаторов тучных клеток и нейтрофилов в организме животных и человека.

Использование сложной модели многоальтернативного лабиринта с компьютерной программой "ЬаЫгиЛ" позволило впервые установить, что пирацетам в дозах 40 и 260 мг/кг, вводимый крысам Вистар до обучения, вызывает снижение концентрации внимания, затруднение процессов элиминации ошибочной деятельности, проявляя негативное действие на особей с исходно высоким уровнем когнитивных способностей.

Впервые установлено, что курсовое введение физиологического раствора вызывает развитие устойчивого стрессорного состояния экспериментальных животных. Однократное введение физиологического раствора не обладает негативными эффектами, присущими курсовому введению.

Научно-практическая значимость

Важное теоретическое и практическое значение полученных результатов заключается в том, что в модельных психофизиологических экспериментах, приближенных к условиям интеллектуальной деятельности человека, установлено, что высокомолекулярный гепарин в низкой дозе (64 МЕ/кг) приводит к активации когнитивных процессов, улучшению способности к ориентации в пространстве. Эти эффекты значительно превосходят свойства известного ноотропа - пирацетама, применяемого в дозах 40 и 260 мг/кг.

Результаты настоящих исследований являются основанием для рекомендаций по использованию высокомолекулярного гепарина в низкой дозе, как субстанции для создания лекарственной формы с целью профилактической, лечебной и восстановительной коррекции когнитивных нарушений, а также для профилактики отрицательных воздействий на человека неблагоприятных эколого-профессиональных и информационно-семантических условий.

Практическое значение имеют данные об улучшении состояния микроциркуляции в головном мозге и скелетных мышцах, ускорении репаративных процессов после курсового введения высокомолекулярного гепарина в низкой дозе.

Практическое значение имеют данные о снижении концентрации внимания и затруднении процессов торможения ошибочной деятельности у особей с исходно

высоким уровнем когнитивных способностей после курсового введения пирацетама в дозах 40 и 260 мг/кг.

Экспериментальные данные о том, что дефенсин ннгибируст неферментативный фибринолиз, обусловленный комплексными соединениями гепарина, могут служить обоснованием для создания лекарственной формы с антигеморрагическими и гемостатическими свойствами.

Практическое значение имеют данные о том, что с помощью информационной нагрузки можно усиливать действие фармакологических веществ. У экспериментальных животных, подвергавшихся информационной нагрузке после курсового введения высокомолекулярного гепарина, наблюдалась значительная пролонгация антикоагулянтного эффекта и антистрессорного действия гепарина, а после курсового введения физиологического раствора - усиление выраженности стрессорной реакции.

Практическое значение имеют данные о том, что курсовое введение физиологического раствора вызывает развитие устойчивого «рессорного состояния экспериментальных животных, что может бьггь использовано в качестве модели стрессорного состояния.

Основные положения, выноснмые на защиту

1 .Курсовое введение высокомолекулярного гепарина в низкой и средней дозах оказывает антистрессорное действие, выражающееся в сохранении на уровне контроля содержания кортикостерона в крови, цитометрических показателей крови, морфофункционального состояния тимуса, цитофизиологического состояния популяции тучных клеток. Антистрессорное действие высокомолекулярного гепарина в низкой дозе характеризуется, кроме того, устранением нарушения поведения животных в лабиринтной среде.

Курсовое введение высокомолекулярного гепарина вызывает дозозависимое повышение скорости кровотока в головном мозге и разнонаправленное изменение уровня моноаминов, оказывает дозозависимое аналитическое действие (tail-flick метод).

пространстве. По выраженности этих эффектов, высокомолекулярный гепарин превосходит пирацетам.

3.Курсовое введение высокомолекулярного гепарина в низкой дозе, в отличие от пирацегама и физиологического раствора, вызывает функциональную активацию нейтрофилов периферической крови.

4.Высокомолекулярный гепарин в разных дозах взаимодействует с дефенсином

- лизосомальным катионным белком из нейтрофилов. Курсовое введение высокомолекулярного гепарина и дефенсина в низких дозах ускоряет течение репаративных процессов, улучшает микроциркуляцию скелетной мышцы.

5.Информационная нагрузка пролонгирует и усиливает действие высокомолекулярного гепарина, пирацегама, физиологического раствора.

6.Многократное введение физиологического раствора, в отличие от однократного, может служить моделью устойчивого стрессорного состояния экспериментальных животных.

Внедрение

Результаты по воздействию высокомолекулярного гепарина на иммунную систему и популяцию тучных клеток, полученные автором, используются в курсе лекций кафедры фармакологии факультета социальной медицины Государственной классической академии им. Маймонида г. Москва, в курсе лекций кафедры фармакологии Северного государственного медицинского университета г. Архангельск, в курсе лекций кафедры фармакологии Тверской медицинской академии. Материалы о ноотропном и антистрессорном действии высокомолекулярного гепарина используются в курсе лекций кафедры фармакологии Кубанского государственного медицинского университета.

Апробация работы

Материалы диссертационного исследования доложены и обсуждены на Ш-ем Всесоюзном совещании «Культивирование клеток животных и человека» (Пущино, 1990); Международной научной конференции «Гиперкоагуляция, ДВС и тромбофилии» (Москва, 1997); Международной научной конференции «Атеротромбоз

- проблема современности» (Москва, 1999); 2-ом Российском конгрессе по патофизиологии (Москва, 2000); ХУП1 съезде Физиологического общества им. И.П. Павлова (Казань, 2001); 11-ой Научно-практической конференции неврологов (Санкг-

Петербург, 2002); VII национальной конференции «Новое в изучении патогенеза, диагностике, профилактике и лечении патологии гемостаза» (Москва, 2002); 7-й междисциплинарной конференции по биологической психиатрии «Стресс и поведение» (Москва, 2003); Региональной конференции «Вероятностные идеи в науке и философии» (Новосибирск, 2003); ежегодных научных конференциях ГУ НИИ морфологии человека РАМН «Актуальные вопросы морфогенеза в норме и патологии» (Москва, 2003, 2004, 2006); Российском конгрессе Всероссийской ассоциации тромбозов, геморрагий и патологии сосудов им. A.A. Шмидта, Б.Л. Кудряшова (Москва, 2003); 3-ем Российском конгрессе по патофизиологии (Москва, 2004); Научно-практической конференции неврологов (Санкт-Петербург, 2005); межлабораторной конференции ГУ НИИ морфологии человека РАМН (декабрь, 2005).

Публикации

По теме диссертации опубликовано 45 печатных работ, из них в журналах, рекомендуемых ВАК РФ 23 статьи, получено 2 патента на изобретения,.

Структура и объем диссертации

Диссертация изложена на 309 страницах машинописного текста, состоит из введения, обзора литературы, описания материалов и методов исследования, девяти глав результатов собственных исследований, обсуждения результатов, выводов, списка литературы. Работа иллюстрирована 31 рисунком и 38 таблицами. Список литературы включает 344 источник, в том числе зарубежных 177.

Весь материал, представленный в диссертации, обработан и проанализирован лично автором. Результаты, полученные в соавторстве, оговорены ссылками.

Материалы и методы исследования

Эксперименты выполнены в осенне-зимний период, использованы 600 половозрелых самцов крыс Вистар, массой тела 200-250 г. При проведении экспериментов соблюдали этические нормы, изложенные в «Международных рекомендациях по проведению медико-биологических исследований с использованием животных (1985) и приказе МЗ РФ № 267 от 19.06.2003 «Об утверждении правил лабораторной практики». На проведение экспериментов получено разрешение Комиссии по биоэтике ГУ НИИ морфологии человека РАМН

В работе проведено изучение специфической активности ВМГ. Опытным группам крыс вводили ВМГ фирмы «Serva» (Германия, субстанция) в дозах 64 МЕ/кг

и 640 МЕ/кг внутримышечно 1 раз в день в течение 5 дней. Действие ВМГ сравнивали с действием ноотропного вещества - пирацетама фирмы «Sigma» (США, субстанция), который вводили в дозах 40 мг/кг и 260 мг/кг. В серии экспериментов по изучению влияния ВМГ на цитофизиологическое состояние нейтрофилов, использовали лизосомальный катионный белок дефенсин (субстанция) в дозах 125 мкг/кг и 1,25 мг/кг, предоставленный В.Н. Кокряковым, полученный из нейтрофилов кролика методом В.Н. Кокрякова (1988) в НИИ экспериментальной медицины РАМН Санкт-Петербург. В качестве контроля использовали пассивный контроль - группу интактных животных; активный контроль - группу крыс, которым вводили стерильный, апирогенный физиологический раствор (0,9%) фирмы Мосхимфармпрепараты (Россия). В каждой серии экспериментов часть крыс подвергали длительной информационной нагрузке (двадцатидневное обучение в радиальном и многоальтернативном лабиринтах), другую часть животных не подвергали обучению. Число животных в опытных и контрольных группах составляло от 10 до 30 голов. Крыс содержали в отдельных клетках группами по 10 особей. Пищевая депривация составляла 23 ч, доступ к воде без ограничений.

Объектами исследований служили: кровь, кожа, скелетные мышцы, тимус, селезенка, головной мозг, культура СПЭВ (перевиваемая культура почки эмбриона свиньи). Полученный экспериментальный материал обрабатывался с использованием комплекса методов.

Биохимические методы Для оценки состояния системы свертывания крови использовали: анализатор показателей гемостаза МИНИЛАБ 501, анализатор агрегации тромбоцитов «БИОЛА», фотоэлектроколориметр 56-М, определяли: содержание фибриногена; суммарную фибринолитическую активность; агрегационную способность тромбоцитов; активность антитромбина III; активность тканевого активатора плазминогена; активность фактора XlIIa; время АЧТВ (активированное частичное тромбопластиновое время); неферментативную фибринолитическую активность (Андреенко Г.В.,1992; Долгов В.В. с соавт., 1996; Петрищев Н.Н., Папаян Л.П., 1999; Ляпина Л.А. с соавт. 2004; Kudijashov В.А.., 1992).

Препаративно-аналитический метод. Цитомстрические параметры крови определяли с помощью автоматического гематологического анализатора фирмы "Cobas-Argos" (Швейцария) с проточной системой, идентифицирующей различные

виды клеток крови по размерам и особенностям окрашивания. Данный раздел работы выполнен в НИИ детской гематологии МЗ РФ, совместно со старшим научным сотрудником, кандидатом медицинских наук лаб. иммунодиагностики Быковой Л.П. Используя программу для исследования показателей 1фови крыс, определяли гематокрит, концентрацию гемоглобина в единице объема крови, среднее содержание гемоглобина в эритроците, количество эритроцитов, лейкоцитов, тромбоцитов, средний объем эритроцитов и тромбоцитов.

Физиологические методы Измерение локального кровотока в сенсомоторной области коры головного мозга производили с помощью полярографической установки LP7e (Чехия). Измерение осуществляли методом водородного клиренса (Демченко И.Т., 1976; Буреш Я. с соавт., 1991).

Психофизиологические методы Порог болевой чувствительности определяли по латентному периоду (ЛП) ноцицептивной реакции отдергивания хвоста при термическом раздражении кожи пучком света, с помощью аналгезиметра "Analgesia-test" фирмы "Hugo Sachs Elektronik" (Германия). Использовали модифицированную нами методику «tail-flick». Видоизменение теста заключалось в выработке у каждого животного стабильной реакции отдергивания хвоста. После проведения экспериментов животные не испытывали дискомфорта, кожа в месте термического раздражения не отличалась от других участков кожи хвоста, так как абсолютные пороги возбуждения рецепторов меньше тех, которые вызывают субъективно переживаемые ощущения.

Информационной нагрузке крысы подвергались при обучении пищедобывательному навыку в радиальном и многоальтернативном лабиринтных средах. Использовали 12-ти лучевой радиальный лабиринт в модификации Буреш Дж. с соавт. (1991). По результатам опытов в радиальном лабиринте вычисляли такие параметры, как вероятность успеха (ВУ=П/П+0) и продолжительность непрерывного правильного выполнения задачи (Ещенко О.В., 1999). Модель многоальтериативного лабиринта, разработанная КА. Никольской (1995) использовалась с применением программы Labyrinth (Никольская К.А., с соавт., 1995). Подсчитывали следующие параметры: длину непрерывного пробега; долю психоэмоциональных проявлений; продолжительность обучения; максимальную длину последовательности

минимизированных решений. Динамика изменения всех параметров в радиальном и многоальтернативном лабиринтах прослеживалась на протяжении 20 опытов.

Гистологические методы Для морфологических исследований тимус и селезёнку фиксировали в растворе Буэна. Фиксированный материал проводили по спиртам восходящей концентрации, заливали в парафин. Изготовляли гистологические срезы и окрашивали их гематоксилином и эозином. Кожу фиксировали в жидкости Карнуа. С целью оценки цитофизиологического состояния тучных клеток соединительной ткани, гистологические срезы кожи окрашивали 0,1% раствором толуидинового синего (рН 2) (Lee T.D. et al., 1985). Для выявления микрососудов в скелетных мышцах, длинный разгибатель большого пальца задней конечности фиксировали на холоду в 80° спирте с уксуснокислым натрием, заключали в парафин. С помощью гистохимической реакции на щелочную фосфатазу, используя тетразолиевый метод, визуализировали функционирующие микрососуды (Steven С. Р., Hudlická О., 2000). Действие гепарина и дефенсина на клеточном уровне изучали на культуре СПЭВ, которую фиксировали этиловым спиртом (96°), затем окрашивали гематоксилином Бемера. Для определения жизнеспособности клеток СПЭВ, использовали трипановый синий (0,5%).

Морфометрические методы. Оценивали объёмную долю функциональных зон тимуса и селезёнки методом точечного счета под световым микроскопом при увеличении 200 с помощью сетей Г.Г. Автандилова (1980). На срезах кожи, окрашенных толуидиновым синим (рН 2,0), определяли абсолютное число тучных клеток соединительной ткани в поле зрения при увеличении 400. Степень дегрануляции тучных клеток оценивали полуколичественным методом по Д.П. Линднер с соавт. (1980). Функциональную активность нейтрофилов периферической крови определяли по В.Е. Пигаревскому с соавт. (1988) по содержанию лизосомально-катионных белков. На поперечных срезах длинного разгибателя большого пальца задней конечности - определяли отношение числа микрососудов (d < 15 мкм) к числу мышечных волокон (Steven С. Р., Hudlická О., 2000). Митотический индекс в культуре СПЭВ определяли как среднее число делящихся клеток в поле зрения.

Культуральный метод. Культуру СПЭВ выращивали на покровных стеклах на среде 199 с добавлением 10% сыворотки крупного рогатого скота. Дефенсин и

высокомолекулярный гепарин добавляли во время пересева культуры, через 1, 2 и 3 сут после пересева.

Хроматографические методы Уровень кортикостерона в плазме 1фови определяли методом микроколоночной высокоэффективной жидкостной хромотографии (Обут Т. А. с соавт., 2003). Для определения содержания моноаминов в структурах головного мозга крыс Вистар, применяли хроматографию с окгил-сульфатом натрия (Косачева Е.С. с соавт., 1998; Vatta M et al., 2004) Исследовали следующие структуры головного мозга: гипоталамус, гиппокамп, стриатум и участок фронтальной коры головного мозга. В указанных структурах мозга определяли содержание: норадреналина, дофамина, серотонина (5-гидрокситрилтамина). Содержание моноаминов измеряли на жидкостном хроматографе LC-304T ("BAS", США) совместно с ведущим научным сотрудником, кандидатом медицинских наук лаборатории нейрохимической фармакологии ГУ НИИ фармакологии РАМН Кудриным B.C.

Электрофоретический метод Для выявления комплексообразования между гепарином и дефенсином, применяли метод перекрестного электрофореза на полосках хроматографической бумаги в горизонтальной камере (Попечителев Е.П., Старцева О.Н., 2003; Barrowcliffe T.W., 1980).

Статистические методы. Проводили проверку распределений показателей на нормальность по методу Колмогорова-Смирнова. В случае нормального распределения, применяли метод параметрического анализа по t-критерию Стъюдента, если выборка имела распределение отличное от нормального, применяли непараметрические методы - Mann-Withney W-test.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

Изучение в динамике курсового воздействия высокомолекулярного гепарина на систему гемостаза у крыс Вистар

Показатели системы гемостаза регистрировали в динамике - через 10 и 60 мин,

1 и 20 сут после последнего (пятого) введения ВМГ, пирацетама и физиологического раствора (ФР) у крыс, не подвергавшихся обучению и через 10 мин после окончания двадцатидневного обучения в радиальном и многоальтернативном лабиринтах.

После курсового введения ФР у крыс, не подвергавшихся обучению, начиная с 10 мин и до 1 сут, было выявлено развитие депрессии функции системы фибринолиза, выражающееся в достоверном снижении суммарной фибринолитической активности

на 10-15% и неферментативного фибринолиза на 19-23% по сравнению с группой интактных крыс. Одновременно с этим в течение суток формировались признаки гиперфункции свертывающей системы крови - увеличение концентрации фибриногена на 36-41%, активности фибринстабилизирующего фактора (Ф Х1Па) на 25-31% и способности тромбоцитов к агрегации на 18-21% (Р < 0,05). Через 20 сут после последнего введения ФР все показатели системы гемостаза были на уровне группы интактных крыс. В те же сроки при обучении животных в радиальном и многоальтернативном лабиринтах, у крыс, получавших ФР, наблюдалась депрессия системы фибринолиза при одновременной гиперфункции системы гемостаза.

Через 10 и 60 мин после курсового введения ВМГ (64 и 640 МЕ/кг) наблюдалось достоверное дозозависимое антикоагулянтное и противотромботическое действие на плазму крови, что соответствует данным литературы (Кудряшов Б.А. 1975; Баркаган З.С., 2000; Bick R.L. et al., 2005). Указанные эффекты не проявлялись после выведения ВМГ из кровотока - через 1 сут и, тем более, через 20 сут. Через 20 сут после последнего введения ВМГ в обеих дозах, при последующем обучении животных в лабиринтных средах, наблюдалось повышение антикоагулянтных свойств крови - достоверное повышение активности антитромбина 1П (на 25-31%).

Курсовое введение пирацетама в дозах 40 и 260 мг/кг животным, не подвергавшимся информационной нагрузке, приводило к достоверному дозозависимому противотромботическому эффекту, что соответствует данным литературы (Hoof Н. Van, 1980). Через 1 и 20 сут после курсового введения пирацетама в обеих дозах показатели гемостаза не отличались от значений группы интактных крыс. Через 20 сут после последнего введения пирацетама (40 и 260 мг/кг), при последующем обучении крыс в лабиринтных средах, наблюдалась активация функции как свертывающей (возрастание уровня фибриногена на 28%; активности фактора ХШа на 34%), так и противосвертывающей (увеличение суммарной фибринолитической активности на 16-22%) систем крови.

Сходную картину активации функции свертывающей и противосвертывающей систем крови наблюдали при обучении интактных животных. В результате воздействия информационной нагрузки у этих крыс отмечалось, с одной стороны, достоверное увеличение активности антитромбина Ш (на 25%) и повышение

суммарной фибринолитической активности на 48%, с другой стороны - повышение уровня фибриногена (на 28%) и активности фактора ХШа (на 30%).

Таким образом, при моделировании информационной нагрузки в условиях обучения в лабиринтных средах, у интактных животных наблюдалось физиологическое напряжение функции как системы гемостаза, так и системы фибринолиза. У животных, получавших до обучения ВМГ в дозе 64 МЕ/кг, состояние этих систем можно оценить как близкое к таковому у интактных крыс, не подвергавшихся обучению. В тех же условиях у грызунов, получавших ВМГ в дозе 640 МЕ/кг, выявлена активации функции системы фибринолиза, несмотря на то, что после последнего введения препарата прошло 20 сут.

Цитометрические параметры крови крыс Вистар в динамике при курсовом введении высокомолекулярного гепарина

Цитометрические параметры крови регистрировали в те же промежутки

времени, что и в предыдущей серии экспериментов. Большинство цитометрических показателей автоматического гематологического анализа не выходило за рамки коридора нормы реакции для крыс линии Висгар. Исключение составляли показатели среднего количества гемоглобина в одном эритроците, среднего объема эритроцита и среднего объема тромбоцита. По данным ряда исследователей, повышение показателей содержания гемоглобина в одном эритроците и среднего объема эритроцита отражает состояние стресса у многих видов животных и у человека (Головина Н.А., Тромбицкий И. Д., 1989; Лебедева Н.Е., 1999; С^тевЫ И. е1 а1„ 2002).

Интеллектуальное напряжение, сопровождающее процесс обучения интактных животных в лабиринтной среде, вызывало развитие стрессорной реакции, о чем можно было судить по достоверному повышению показателей среднего содержания гемоглобина в одном эритроците (на 27%), среднего объема эритроцита (на 14%) и среднего объема тромбоцита (на 10%). Такие же признаки стресса вызывало курсовое введение ФР как у крыс, не подвергавшихся информационному напряжению, так и после обучения.

Указанные показатели стресса не были зарегистрированы после курсового введения ВМГ и пирацетама в обеих дозах как у крыс, не подвергавшихся информационной нагрузке, так и после таковой. Возможно, этот феномен обусловлен аптистрессорным действием ВМГ и пирацетама в условиях информационной нагрузки, а также наличием антиноцицептивной (противоболевой) активности.

Изучение действия высокомолекулярного гепарина на скорость мозгового кровотока у крыс Вистар

После однократной инъекции ВМГ (64 или 640 ME/кг), пирацетама (40 и 260

мг/кг) и ФР, скорость мозгового кровотока не изменялась. После 2-го и 5-го введения ФР происходило достоверное снижение скорости кровотока (на 25- 30%, по сравнению с исходным фоном). В отличие от ФР, после 2-го и 5-го введений ВМГ (64 и 640 ME/кг) и пирацетама (40 и 260 мг/кг) отмечалось сходное по значениям, достоверное, дозозависимое возрастание скорости кровотока (на 22-30% соответственно, по сравнению с исходным фоном).

Повышение скорости мозгового кровотока рассматривается в источниках литературы как один из ключевых эффектов веществ ноотропного ряда, предназначенных для коррекции нарушений деятельности головного мозга человека (Фисенко В.П. с соавт., 2000; Блохин А.Б., 2001; Hoof Н. Van, 1980).

Влияние высокомолекулярного гепарина на функциональную активность нейтрофилов периферической крови крыс Вистар

Важным элементом неспецифической иммунной защиты организма являются

нейтрофилы - мобильные фагоцитирующие клетки. Среди гранулярных субстанций нейтрофилов исследователи выделяют большую группу белков, отличительное физико-химическое свойство которых - катионный характер молекул. Благодаря положительному заряду молекул, лизосомальные катионные белки нейтрофилов (ЛКБ) активно взаимодействуют по электростатическому механизму с полианионными соединениями клеток и жидких сред организма, вовлекаясь, таким образом, в процессы регуляции гомеостаза организма (Пигаревский В.Е., 1981; Долгушин И. И., 2001).

Введение ФР (0,398 ± 0,010 уе) и пирацетама в дозах 40 и 260 мг/кг (0,481 ± 0,023 и 0,599 ± 0,034 уе соответственно) крысам, не подвергавшимся и подвергавшимся информационной нагрузке, приводило к достоверному увеличению содержания ЛКБ, по сравнению с группой пассивного контроля (0,311 ± 0,014 уе). В тех же условиях введение ВМГ в дозе 64 ME/кг вызвало уменьшение содержания ЛКБ в нейтрофилах (0,173 ± 0,005 уе), а введение ВМГ в дозе 640 ME/кг не отразились на функциональной активности нейтрофилов (0,307 ± 0,014 уе). Вероятно, большая доза ВМГ (640 ME/кг) не приводила к усилению кинетических процессов и дегрануляции нейтрофилов, в то время как ВМГ в дозе 64 ME/кг вызвал инициацию процессов секреторной дегрануляции нейтрофилов. В литературе описана активация

процесса секреторной дегрануляции нейтрофилов под действием гепарина (Freischlag J.А. et al., 1992). Вероятно, это связано со способностью гепарина регулировать каталитический потенциал фосфолипаз и инозитол-1,4,5-трифосфата, являющихся ключевыми агентами инициальных реакций процесса секреторной дегрануляции (Diccianni М.В. et. al., 1990).

Информационная нагрузка, моделируемая при обучении интактных крыс в условиях многоальтернативного лабиринта, не вызывала изменения уровня ЛКБ в нейтрофилах, что свидетельствует о физиологичности используемой разновидности информационной нагрузки. У всех остальных групп крыс, за исключением группы животных, получавших ВМГ в обеих дозах, после обучения наблюдалось достоверное повышение содержания ЛКБ в нейтрофилах, что отражало особенности воздействия пирацетама и ФР на кинетические и функциональные показатели системы нейтрофилов (Пигаревский В.Е., 1988; Wan М.Х. et al., 2002).

Изучение взаимодействия дефенсина (лизосомального неферментного катионного белка из нейтрофилов) с эндогенным и экзогенным гепарином

При некоторых патологических состояниях, а также при активации функции

противосвертывающей системы, вызываемой внутривенным введением умеренных доз тромбопластина, наблюдается значительное повышение антикоагулянтных свойств плазмы крови, увеличение ее суммарной и неферментативной фибринолитической активности. Введение на этом фоне катионных препаратов, таких как протаминсульфат (Лялина Л. А., Кудряшов Б. А., 1979), белковый фактор из селезенки (Ляпина Л.А, Азиева Л.Д., 1985), приводит к снижению или нормализации в плазме крови антикоагулянтных и фибринолитических свойств неферментативной природы, обусловленных комплексными соединениями эндогенного гепарина. Было выдвинуто предположение, что экзогенно вводимый дефенсин может воздействовать на уровень эндогенного гепарина.

В настоящем исследовании установлено, что вследствие внутривенного введения тканевого тромбопластина (0,5-0,6 мл) и ответной лавинообразной генерации тромбина происходила активация функции противосвертывающей системы, о чем свидетельствовало повышение суммарной (на 79%) и неферментативной (на 138%) фибринолитической активности плазмы крови, снижение уровня фибриногена (па 65%). Введение дефенсина в дозах 125 мкг/кг и 1,25 мг/кг на фоне активации функции противосвертывающей системы,

способствовало достоверному снижению суммарной (в 1,5 и 2,5 раза соответственно) и неферментативной (в 1,7 и 3,9 раза соответственно) фибринолитической активности плазмы. Повышение концентрации свертываемого тромбином фибриногена (в 3,7-3,9 раза соответственно) в этот период указывало на блокирующий эффект дефенсина в отношении комплексов гепарина с белками крови и, в частности, с фибриногеном, вследствие чего исчезало присущее комплексам гепарина антиполимеризационное действие и концентрация фибриногена, свертываемого тромбином, увеличивалась (Ляпина Л. А с соавт., 1979). Следовательно, дефенсин оказывал влияние на неферментативный фибринолиз и антикоагулянтные свойства плазмы крови, обусловленные комплексными соединениями эндогенного гепарина.

О характере взаимодействия дефенсина и гепарина судили по результатам пересекающегося электрофореза ВМГ в концентрациях 0,032 и 0,064 МЕ/мл и дефенсина в концентрациях 10"7 и 10"' М. В месте пересечения этих веществ отмечено исчезновение окраски на кислые группы ВМГ, что свидетельствовало об образовании устойчивого комплекса ВМГ-дефенсин. Следовательно, есть все основания предполагать, что процесс комплексообразования гепарин-дефенснн происходит в организме животных.

На основании полученных данных, можно считать установленным, что дефенсин ингибирует неферментативный фибринолиз, образуя комплексные соединения с гепарином. Выявленные свойства позволяют считать дефенсин перспективным средством для разработки лекарственной формы для борьбы с кровотечениями, вызванными повышением уровня гепарина в крови.

Воздействие курсового введения высокомолекулярного гепарина и дефенсина на процессы заживления асептической кожной раны

Через 24 ч после последнего введения ВМГ (64 и 640 МЕ/кг) и дефенсина (125

мкг/кг), в стерильных условиях производили нанесение полнослойной кожной раны в области спины. Длина раны составляла 10 мм, рану покрывали коллодием. О скорости репаративного процесса судили по изменению длины раны и скорости отслоения струпа.

После курсового введения ВМГ в дозе 64 МЕ/кг, начиная с 3-их сут, процесс заживления полнослойной кожной раны происходил наиболее быстро, по сравнению со всеми остальными группами, тогда как после курсового введения ФР - наиболее медленно (Р < 0,5). Скорость заживления асептической кожной раны после курсового

введения гепарина в дозе 640 ME/кг во все изучаемые сроки достоверно не отличалась от таковой у группы интактных крыс. Дефенсин в дозе 125 мкг/кг, как и ВМГ в дозе 64 ME/кг, стимулировал процесс заживления полнослойной кожной рапы, начиная с 5-х сут (Р < 0,5), который происходил в том и другом случае с одинаковой скоростью (табл. 1).

Таким образом, скорость процессов репарации под действием курсового введения ВМГ в дозе 64 ME/кг и дефенсина в дозе 125 мкг/кг была сходной. Эти данные свидетельствуют о ранозаживляющих свойствах ВМГ и дефенсина. Представляется возможным использование ВМГ в дозе 64 ME/кг и дефенсина в дозе 125 мкг/кг для разработки лекарственных форм с целью ускорения процессов репарации.

Влияние курсового введения высокомолекулярного гепарина и дефенсина на ангиоархитектонику скелетной мышцы

Через 5 дней после последнего введения ВМГ (64 и 640 ME/кг) и дефенсина

(125 мкг/кг), производили иссечение длинного разгибателя большого пальца задней конечности. На поперечных срезах скелетной мышцы определяли отношение числа микрососудов (d < 15 мкм) к числу мышечных волокон (Steven С. Р., Hudlickä О., 2000).

После курсового введения ВМГ в дозе 64 ME/кг и дефенсина в дозе 125 мкг/кг наблюдались наибольшие значения отношения числа микрососудов к числу мышечных волокон (1,35 ± 0,03 и 1,38 ± 0,03 соответственно, Р < 0,5), по сравнению со всеми остальными группами, тогда как после курсового введения ФР значения отношения числа микрососудов к числу мышечных волокон были наименьшими (0,87 ± 0,02, Р < 0,5). После пятикратного введения ВМГ в дозе 640 ME/кг, значения отношения числа микрососудов к числу мышечных волокон достоверно не отличались от таковых у группы интактных крыс (1,03 ± 0,010).

На основапии данных литературы (Steven С. Р., Hudlickä О., 2000), касающихся такого показателя, как отношение числа микрососудов к числу мышечных волокон, можно предполагать, что ВМГ в дозе 64 ME/кг и дефенсин в дозе 125 мкг/кг стимулировали рост микрососудов в скелетной мышце крыс Вистар.

Действие высокомолекулярного гепарина и дефенсина на тетки культуры СПЭВ

С целью оценки цитотоксического влияния и механизмов действия ВМГ и дефенсина, изучали их влияние на клетки культуры СПЭВ. Через 1, 2 и 3 сут после

Таблица 1

Динамика заживления асептической полнослойной кожной раны у интактных крыс (ИК) Вистар и после курсового введения высокомолекулярного гепарина (ВМГ 64 и 640 МЕ/кг), дефенсина (125 мкг/кг) и физиологического раствора (ФР)

Сроки Группы крыс/длина раны (в мм)

(сут) ИК ФР ВМГ 64 МЕ/кг ВМГ 640 МЕ/кг Дефенсин 125 мкг/кг

1 10,0 ± 0,13 10,0 ±0,12 10,0 ±0,12 10,0 ±0,13 10,0 ±0,12

2 9,68 ± 0,26 9,77 ± 0,25 9,22 ± 0,23 9,31 ±0,24 9,12 ±0,25

3 8,89 ± 0,24 9,51 ±0,24* 8,08 ± 0,22 * 8,81 ± 0,23 8,57 ± 0,23

5 7,35 ± 0,21 8,82 ± 0,22 * 6,21 ±0,19* 7,24 ± 0,21 6,12 ±0,20*

7 6,24 ±0,18 7,96 ±0,19* 5,41 ±0,15* 6,12 ±0,16 5,32 ±0,16*

13 6,10 ±0,16 6,93 ±0,17* 4,77 ±0,14* 5,86 ±0,16 4,58 ±0,13 *

15 5,23 ±0,14 6,52 ±0,15 * 3,46 ± 0,09 * 4,87 ±0,11 3,34 ±0,10*

Примечания: * р < 0,05 сопоставлении с ИК.

пороги достоверных различий по ^критерию Стьюдента при

Рис. 1. Вероятность успеха при обучении в радиальном лабиринте интактных крыс Вистар (ИК), а также предварительно получавших инъекции физиологического раствора (ФР), пирацетама (П, 40 и 260 мг/кг) и высокомолекулярного гепарина (ВМГ, 64 и 640 МЕ/кг). По оси абсцисс номера опытов.

Все показатели у крыс, получавших ФР, пирацетам в дозе 40 мг/кг и ВМГ в дозах 64 и 640 МЕ/кг, достоверно отличаются от ИК по Ькритерию Стьюдента Р < 0,05.

пересева добавляли в культуру СПЭВ ВМГ в дозах 0,032, 0,064, 0,320,0,640 МЕ/мл и дефенсин в дозах 10'7, 10"9, 10"п, 10"12 М В контроле к культуре СПЭВ добавляли среду 199 Действие исследуемых веществ на клетки культуры оценивали по митотическому индексу (МИ), среднему числу клеток в поле зрения, по жизнеспособности клеток и сохранению контакта со стеклом

Добавление ВМГ в концентрации 0,032 и 0,064 МЕ/мл и дефенсина в концентрации 10'7 и 10"9 М к культуре во все сроки исследования приводило к достоверному снижению МИ на 29 - 43% и 27- 43%, соответственно, по сравнению с контролем (Р < 0,05) (табл. 2)

В тех же опытах под действием ВМГ и дефенсина в тех же концентрациях, число клеток в поле зрения достоверно уменьшалось (табл 2). В опытах с другими концентрациями ВМГ и дефенсина достоверного снижения числа клеток в поле зрения не наблюдалось.

Таким образом, ВМГ в концентрациях 0,032 и 0,064 МЕ/мл, а также дефенсин в концентрациях 10"7 и 10"9 М вызывали торможение роста культуры СПЭВ и уменьшение числа клеток в поле зрения Справедливо предположить, что эти явления происходили вследствие гибели клеток и /или нарушения контакта со стеклом и попадания их в среду После 24-часовой инкубации культуры СПЭВ в присутствии ВМГ в концентрациях 0,032 и 0,064 МЕ/мл, а также дефенсина в концентрациях 10'7 и 10"9 М, число нежизнеспособных клеток на стеклах достоверно не увеличивалось (табл 2) В культуральной среде после суточного действия ВМГ и дефенсина в этих концентрациях наблюдалось достоверное увеличение числа жизнеспособных клеток, потерявших контакт со стеклом, в то время как число нежизнеспособных клеток после действия ВМГ достоверно снижалось, а после действия дефенсина - оставалось практически таким же, как в контроле (табл 2) Действие ВМГ и дефенсина в остальных изучаемых концентрациях не отличалось от контроля Следовательно, ВМГ и дефенсин в указанных концентрациях вызывали нарушение контакта клеток культуры со стеклом и попадание их в культуральную среду, что указывает на влияние этих веществ на клеточную мембрану

На основании проведенных экспериментов можно сделать заключение, что ВМГ и дефенсин, используемые для инъекций крысам в соответствующих

Таблица 2

Митотический индекс, число клеток в поле зрения, жизнеспособность клеток культуры СПЭВ при внесении в среду высокомолекулярного гепарина и дефенсина

■ я Группы Дозы Возраст культуры СПЭВ в сутках/ время введения

А 2 С 8 изучаемых агентов

1 2 3 4

Контроль среда 199 5,7 ± 0,2 5,4 ±0,1 2,6 ± 0,06 2,1 ±0,05

о У Гепарин 0,032 МЕ/мл 5,5 ± 0,2 3,3 ± 0,08* 1,8 ±0,02* 1,3 ±0,01*

э 0,064 4,1 ±0,2* 3,1 ±0,07* 1,7 ± 0,02* 1,1 ±0,02*

К В ч 0,320 5,5 ±0,1 5,5 ± 0,09 2,4 ± 0,04 2,3 ± 0,02

0,640 5,8 ± 0,2 5,1 ±0,2 2,5 ± 0,03 2,0 ± 0,02

а Дефенсин 10"'М 4,2 ± 0,2* 3,7 ± 0,09* 2,0 ± 0,04* 1,2 ±0,03*

| 10"" 5,9 ±0,2 3,4 ±0,07* 1,9 ±0,03* 1,2 ±0,02*

§ 10"и 5,2 ± 0,2 5,0 ±0,1 2,3 ± 0,04 2,2 ± 0,03

10-" 5,4 ± 0,2 5,1 ±0,1 2,5 ± 0,03 2,1 ±0,01

10"14 5,1 ±0,1 5,3 ±0,1 2,6 ± 0,03 2,1 ± 0,02

Контроль среда 199 53,6 ± 1,6 95,1 ±2,1 136,7 ±3,5 159,7 ±4,9

и Гепарин 0,032 МЕ/мл 51,1 ±1,2 83,4 ±2,3* 121,5 ±3,4* 131,1 ±4,8*

о с 0,064 46,4 ±1,1* 81,2 ±2,1* 119,9 ±3,4* 139,7 ± 4,5*

05 0,320 51,5 ±1,6 94,8 ± 2,2 133,8 ±3,4 155,6 ±4,7

Р 5 Г Я 0,640 53,8 ±1,5 94,9 ±2,1 135,2 ±3,8 158,3 ±4,8

1 8 Дефенсин 10*' М 45,3 ± 1,3* 82,4 ± 2,3* 124,4 ±3,9* 128,3 ± 5,2*

О 10* 51,5 ± 1,9 79,5 ± 2,2* 119,1 ±3,6* 143,2 ± 5,2*

ь КГ11 53,9 ±1,9 89,7 ± 2,4 128,5 ± 4,2 157,4 ±5,6

ЕГ ю-12 54,6 ± 1,8 96,8 ± 2,5 131,6 ±4,3 151,1 ±3,5

ю-14 53,7 ±1,6 90,2 ±2,1 137,3 ±3,8 155,5 ±5,1

Ий

Нежизнеспособные Жизнеспособные клетки

клетки

ё я о * а о о я о й Контроль среда 199 4581,9 ±9,8 2483,7 ± 5,3

Гепарин 0,032 МЕ/мл 3027,4 ± 7,8* 5017,2 ± 15,9*

0,064 3216,5 ±7,1* 5126,3 ± 16,1*

§§ 0,320 4236,4 ±9,2 2227,1 ± 6,5

Й й Дефенсин 10_'М 4315,7 ±8,5 5348,5 ± 17,1*

1 5 иг» 4127,7 ± 15,8 5983,4 ± 19,7*

ю-11 4476,3 ± 5,8 2581,7 ±5,4

Примечания: * р < 0,05 - пороги достоверных различий по I критерию Стьюдснта при сопоставлении контролем - добавление среды 199.

концентрациях 32 и 64 МЕ/кг и 125 мкг/кг, не обладают цитотоксическим действием, но оказывают влияние на клеточную мембрану.

Морфофункционапьная характеристика тимуса при курсовом введении высокомолекулярного гепарина

Тимус отвечает на различные стрессорные воздействия стереотипной реакцией

- акцидентальной инволюцией (Харченко В.П. с соавт., 1998; Кветной И.М. с соавт., 2005).

Информационная нагрузка, которой подвергались обучавшиеся в многоальтернативном лабиринте интактные крысы, приводила к реактивным изменениям тимуса, характеризовавшимся расширением субкапсулярной зоны за счет увеличения в ней числа лимфобластов.

Наиболее выраженные изменения морфофункционального состояния тимуса выявлены у крыс, получавших ФР и затем подвергавшихся обучению в многоальтернативном лабиринте. У данной группы крыс наблюдалась гиперплазия коркового слоя, появление большого количества активированных макрофагов, фагоцитирующих окружающие лимфоциты (картина «звездного неба»). Тельца Гассаля обнаруживались как в корковом, так и в мозговом слоях, они состояли из 3-7 эпителиальных клеток. В некоторых тельцах Гассаля определялись начальные признаки кальцификации и образование кистоподобных полостей. Выявленные изменения можно расценить, как I - II фазу акцидентальной инволюции, которая отражает стрессорное воздействие ФР (Зайратьянц О.В. с соавт., 1998).

При курсовом введении пирацетама в дозах 40 и 260 мг/кг и ВМГ в дозах 64 и 640 МЕ/кг у животных, не подвергавшихся обучению и после такового, не отмечено изменений морфофункционального состояния тимуса по сравнению с интактными крысами, не подвергавшимися информационной нагрузке. Следовательно, ВМГ и пирацетам в указанных дозах, в отличие от ФР, обладают антистрессорным действием.

Морфофункционапьная характеристика селезенки при курсовом введении высокомолекулярного гепарина

По данным литературы, при стрессорных воздействиях в селезенке отмечаются

сруктурно-функциональные перестройки Т-зон - периартериальньгх лимфоидных муфт (ПАЛМ) и В-зон - лимфоидных фолликулов (Быков В.Л., 1997; Зарецкая Ю.М. с соавт., 2002; КлегзгепЬаит АХ., 2002).

Информационная нагрузка, которой подвергались интактные животные при обучении в многоальтернативном лабиринте, приводила к изменениям

морфофункционального состояния селезенки, характеризовавшимся уменьшением

объемной доли зоны ПАЛМ (Р < 0,05) (табл. 3)

Курсовое введение ФР крысам, не подвергавшимся информационной нагрузке,

вызывало увеличение объемной доли ПАЛМ (Р < 0,05) При воздействии

информационной нагрузки у животных, получавших ФР, наблюдалось уменьшение

объемной доли белой пульпы за счет снижения объемной доли как зоны лимфоидных

фолликулов, так и зоны ПАЛМ (Р < 0,05) (табл. 3).

Курсовое введение ВМГ и пирацетама в обеих дозах, приводило к одинаковым

изменениям морфофункционального состояния селезенки как у животных, не

подвергавшихся информационной нагрузке, так и после таковой. Указанные

изменения заключались в достоверном снижении объемной доли белой пульпы за счет

уменьшения объемной доли зоны лимфоидных фолликулов Индивидуальные

особенности отмечены при введении пирацетама в дозе 40 мг/кг и ВМГ в дозе 640

МЕ/кг ВМГ вызывал снижение объемной доли зоны ПАЛМ, тогда как у животных,

получавших пирацетам в дозе 40 мг/кг, затем подвергавшихся информационной

нагрузке, в отличие от всех остальных групп, отмечено увеличение объемной доли

зоны ПАЛМ (Р < 0,05) (табл 3)

Таким образом практически все виды воздействий (информационная нагрузка,

введение ФР, ВМГ и пирацетама в обеих дозах) приводили к уменьшению объемной

доли белой пульпы за счет снижения объемной доли В- и Т-зон

Влияние курсового введения высокомолекулярного гепарина на цитофизиологическое состояние тучных клеток соединительной ткани крыс Вистар

ВМГ синтезируется и депонируется в основном в тучных клетках (Серов В В, Шехтер А Б., 1981; Jaques L. В, 1982; Stevens R.L. et al, 1986). Любые адаптационные изменения практически невозможны без участия тучных клеток На многие воздействия тучные клетки отвечают стереотипной реакцией - изменением количества и дегрануляцией (Серов В В, Шехтер А Б, 1981; Tuncel N et al, 2000)

Информационная нагрузка, моделируемая в наших экспериментах при обучении интактных крыс в условиях многоальтернативного лабиринта, не вызвала изменения показателя абсолютного числа тучных клеток, но привела к достоверному увеличению показателя индекса дегрануляции, по сравнению с животными, не подвергавшимися обучению (табл 3).

Таблица 3

Морфофункциональные изменения селезенки и цитофизиологическое состояние популяции тучных клеток соединительной ткани интактных крыс (ИК) Вистар и после курсового введения высокомолекулярного гепарина (ВМГ, 64 и 640 МЕ/кг), пирацетама (Пир, 40 и 260 мг/кг) и физиологического раствора (ФР, 0,3 мл) у животных, не подвергавшихся (БО) и подвергавшихся информационной нагрузке (ПО, обучение в многоальтернативном лабиринте)

Груп- Усло- Морфометрические показатели селезенки Цигофизиологические

пы вия показатели состояния

крыс опыта популяции тучных клеток

Соотно- Объемная Объемная Абсолютное Индекс

шение плотность В- плотность число дегрануля-

белой и зоны Т-зоны тучных ции тучных

красной в% в% клеток в клеток

пульпы поле зрения ву.е

ИК БО 0,83±0,042 32,57±1,32 12,71±0,51 5,35±0,19 2,57±0,09

ПО 0,75±0,033 34,71±1,44 8,18±0,29* 5,05±0,18 3,09±0,07*

ФР БО 0,85±0,044 30,14±1,21 15,71±0,68* 4,53±0,17* 3,68±0,06*

ПО 0,56±0,022* 25,86±1,32* 8,86±0,39* 4,51±0,16* 3,75±0,06*

Пир БО 0,47±0,022* 20,43±0,92* 11,43±0,46 6,95±0,22* 3,01±0,07*

40 ПО 0,50±0,028* 18,86*0,84* 18,82±0,88* 6,44±0,19* 3,33±0,06*

Пир БО 0,42±0,019* 20,43±1,14* 11,29 ±0,56 8,32±0,28* 3,84±0,06*

260 ПО 0,47±0,024* 20,43±1,24* 11,41±0,52 7,25±0,24* 3,85±0,06*

ВМГ БО 0,46±0,023* 20,15±1,17* 11,31 ±0,62 7,44±0,26* 1,83±0,08*

64 ПО 0,45±0,023* 18,86±0,91* 12,19±0,64 6,98±0,24* j 2,19±0,08*

ВМГ БО 0,57±0,029* 19,71±0,97* 10,64±0,84* 5,93±0,22 2,41±0,08

640 ПО 0,35±0,019* 15,29±0,87* 10,43±0,68* 5,41±0,21 2,76±0,07

Примечания: * р < 0,05 - пороги достоверных различий по t-критерию Стьюдента при сопоставлении с ИК БО.

Курсовое введение ФР крысам, не подвергавшимся и подвергавшимся информационной нагрузке, вызывало снижение числа тучных клеток и повышение индекса дегрануляции (Р < 0,05) (табл. 3). Многие исследователи наблюдали снижение числа тучных клеток и повышение индекса дегрануляции при различных видах стресса (Макарова О.В., 1997; Умарова Б.А., 2000; Tuncel N. et al., 2000).

После курсового введения BMI' в дозе 64 ME/кг, как подвергавшимся, так и не подвергавшимся информационной нагрузке крысам, отмечено достоверное увеличение абсолютного числа тучных клеток и снижение индекса дегрануляции. Различий по этим показателям между группами обучавшихся и не обучавшихся грызунов, получавших ВМГ в дозе 64 ME/кг, не выявлено (табл. 3).

После курсового введения ВМГ в дозе 640 МЕ/кг как без обучения, так и после обучения, абсолютное число тучных клеток и индекс дегрануляции не отличались от значений интактных групп крыс без обучения Различий по этим показателям между группами обучавшихся и не обучавшихся грызунов, получавших ВМГ в дозе 640 МЕ/кг, не выявлено (табл. 3).

В отличие от ВМГ, курсовое введение пирацетама вызвало дозозависимый ответ как со стороны абсолютного числа тучных клеток, так и со стороны индекса дегрануляции Как у подвергавшихся, так и не подвергавшихся информационной нагрузке крыс, получавших пирацетам в обеих дозах, произошло увеличение числа тучных клеток, а также индекса дегрануляции (Р < 0,05) (табл 3).

Таким образом, у грызунов, получавших ВМГ в обеих дозах не произошло повышения индекса дегрануляции при стрессорном воздействии информационной нагрузки, тогда как это явление наблюдалось в группе обучавшихся интактных животных и, особенно значительно, у крыс получавших ФР Следовательно, можно предположить, что ВМГ в обеих дозах, обладает антистрессорным действием.

Антиноцицептивные эффекты высокомолекулярного гепарина в тесте tail-

JUck

Экспериментальное изучение болевой чувствительности можно рассматривать как один из подходов к оценке высших адаптивных функций организма Для изучения болевой чувствительности наиболее часто используется метод измерения латентного периода реакции отдергивания хвоста в ответ на болевое воздействие теплового раздражителя - tail-flick метод (Калюжный Л В, 1984; Hole К, Tjolsen А.. 1993), одна из модификаций которого применялась в данной работе.

У интактных крыс Вистар стабилизация реакции отдергивания хвоста при tail-flick тестировании происходила в течение 3-4 дней (приблизительно по 80 проб у каждой крысы) В ходе тестирования латентный период (ЛП) ноцицептивной реакции постепенно снижался с 6,39 с до 3,59 с, устойчиво удерживаясь на этом уровне в последующие три дня в утренние и вечерние часы Стабилизировавшиеся показатели ЛП реакции отдергивания хвоста принимали за исходную точку отсчета, затем изучали влияние ВМГ (64 и 640 МЕ/кг), пирацетама (40 и 260 мг/кг) и ФР (0,3 мл). Во время инъекций измерения ЛП ноцицептивной реакции отдергивания хвоста регистрировали через 1,7 и 24 ч после инъекций.

Первое введение ФР сразу же привело к достоверному снижению средних значений ЛП реакции с 3,59 с до 3,17 с, однако в вечернем сеансе (через 7 ч после инъекции) значения ЛП реакции не отличались от исходного уровня. Последующие инъекции ФР привели к формированию устойчиво проявляющейся закономерности: значения ЛП ноцицетггивной (болевой) реакции животного в утреннем сеансе, непосредственно предшествующем введению ФР (через 24 ч после предыдущей инъекции), были достоверно ниже исходного уровня (3,17 ± 0,14 с), они продолжали снижаться после инъекции ФР (через 1 ч), в вечернем сеансе значения ЛП ноцицегггавной реакции повышались, однако не достигали исходною уровня. После отмены инъекций ФР, судя по характеру распределения значений ЛП (нормы реакции, показателей асимметрии и эксцесса), вызванные введением ФР, сохранялись после отмены воздействия в течение 5 сут тестирования.

Первое введение ВМГ в дозе 64 МЕ/кг спровоцировало уменьшение ЛП ответа. В течение суток ЛП реакции отдергивания хвоста продолжал снижаться, достигая минимума (2,92 ± 0,16 с) через 24 ч. Эффект ВМГ имел центральное происхождение, так как длительность воздействия от первой инъекции (24 ч) во много раз превосходила время утилизации препарата (4-6 ч) (Бокарев И.Н., 2003; Вюк ЯХ. е1 а1., 2005). На второе введение ВМГ крысы реагировали увеличением значений ЛП (4,35 ± 0,12 с), которые оставались достоверно повышенными в вечерних пробах. Начиная со второго введения, устойчиво проявлялась следующая закономерность: перед каждой очередной инъекцией ВМГ значения ЛП были достоверно снижены, а сразу после введения ВМГ (через 1 ч) они резко повышались с постепенным снижением этих значений в течение 24 ч. Введение ВМГ в дозе 640 МЕ/кг вызывало аналогичные, но более значительные изменения ЛП, чем при введении ВМГ в дозе 64 МЕ/кг. После отмены инъекций ВМГ в обеих дозах, ЛП реакции отдергивания хвоста не возвращался к норме на протяжении всего срока наблюдений (5 сут).

У животных, которым вводили пирацетам в дозах 40 и 260 мг/кг, значения ЛП ноцицептивной (болевой) реакции отдергивания хвоста не отличались от исходных ни после первой, ни через 1 ч после второй инъекции. Однако через 7 ч после второй инъекции показатели ЛП реакции отдергивания хвоста достоверно снизились (3,12 ± 0,11 с) и уже не достигали исходного уровня на всем протяжении эксперимента Эффект пирацетама не зависел от дозы В период отмены инъекций пирацетама в

дозах 40 и 260 мг/кг, значения ЛП реакции отдергивания хвоста, на протяжении 3 дней, были на уровне, установившемся после второй инъекции, затем показатели ЛП реакции отдергивания хвоста снизились еще значительнее (2,84 ± 0,09 с) и оставались на таком уровне до конца эксперимента. У животных, получавших пирацетам в обеих дозах и ФР, на всем протяжении эксперимента значения ЛП реакции отдергивания хвоста достоверно не различались.

Таким образом, после введения ФР и пирацетама в обеих дозах ЛП реакции отдергивания хвоста снижался, т.е. болевая чувствительность возрастала В тех же условиях после введения ВМГ наблюдалось дозозависимое увеличение ЛП реакции отдергивания хвоста, т.е. болевая чувствительность снижалась, аналгетический эффект длился не менее 7 ч.

Влияние курсового введения высокомолекулярного гепарина на выработку пищедобывательного условного рефлекса

Наиболее адекватной моделью для изучения познавательной (когнитивной)

деятельности животных служит лабиринт. Лабиринт представлен группой путей, в которой какая-то подгруппа отличается от других тем, что в конце путей имеются цели - награды, подкрепления. Пути этой подгруппы являются «правильными»: найти их, значит решить задачу прохождения лабиринта (Салтыков А.Б., 1999; Bures J., 1993; Timberlake W„ 1993).

После курсового введения ВМГ в дозе 64 ME/кг, число особей, сумевших за 20 сут выработать пищедобывательное поведение, в условиях радиального лабиринта было наибольшим среди всех групп - 90%. В группе интактных животных обучилось 40% особей, после курсового введения пирацетама в дозе 40 мг/кг - 60%, в дозе 260 мг/кг - 50%, после курсового введения ВМГ в дозе 640 ME/кг - 60%, после курсового введения ФР - 10%. Крысы, получавшие ВМГ в дозе 64 ME/кг, уже с 3-го опыта решали задачу значительно быстрее, совершая наименьшее число ошибочных действий, чем животные во всех остальных группах. Показатель вероятности успеха (ВУ) дает одновременное представление как о числе подкреплений (число правильно пройденных каналов), так и о числе сделанных животными ошибок. Показатель продолжительности непрерывного правильного выполнения (ПНПВ) позволяет оценить прогностические способности грызунов, их внимательность, способность к ориентации в пространстве. У крыс, получавших ВМГ в дозе 64 ME/кг, начиная с 3-го опыта и до конца эксперимента, показатели ВУ и ПНВП были значительно выше и

достоверно отличались от значений ВУ всех остальных групп (рис. 1). Все описанные факты свидетельствуют о том, что под действием ВМГ в дозе 64 ME/кг происходила активация психической деятельности, двигательной активности, внимательности, улучшение способности к ориентации в пространстве. Таким образом, ВМГ в дозе 64 ME/кг проявляет антистрессорное действие, выражающееся в устранении нарушения поведения, вызванного стрессорной ситуацией помещения животного в лабиринтную среду.

После введения ВМГ в дозе 640 ME/кг и пирацетама в дозе 40 мг/кг обучилось равное число животных (60%), достоверно превосходящее число обучившихся крыс в группе интакгных животных (40%). Эти группы достоверно не различались по значениям показателей времени выполнения задачи и по значениям ВУ (рис. 1). У групп грызунов, получавших пирацетам в дозе 40 мг/кг и ВМГ в дозе 640 МЕ/кг, показатели ПНПВ были выше, чем в группе интактных крыс. Число ошибочных действий, совершаемых животными, получавшими ВМГ в дозе 640 ME/кг было такое же, как и в группе интакгных 1фыс, тогда как в группе животных, получавших пирацетам в дозе 40 мг/кг, число ошибок было достоверно меньше.

После введения пирацетама в дозе 260 мг/кг практически все показатели были сходны с группой интактных крыс (рис. 1). Однако, по числу ошибок животные, получавшие пирацетам в дозе 260 мг/кг, значительно превосходили все остальные группы, за исключением группы крыс, получавших ФР (Р < 0,05). Таким образом, у крыс, получавших пирацетам в дозе 260 мг/кг, наблюдалось снижение внимания и затруднение при ориентации в пространстве.

По сравнению со всеми другими группами, наиболее низкие показатели ВУ и ПНПВ (рис. 1) и наименьшее число обучившихся крыс было в группе, получавшей ФР (10%).

При обучении в многоальтернативном лабиринте популяция интактных крыс Вистар была весьма неоднородной по признаку обучения, в ней четко можно было выделить три подгруппы животных, достоверно различающихся по характеру обучения и по психофизиологическим свойствам. Большая часть крыс (60 %, тип III) в гечение 20 опытов не смогла решить предложенную пшцедобывательную задачу (рис. 2). Неуспех обучения у этих животных, главным образом, был связан с низким уровнем мотивационного возбуждения. На всем протяжении обучения у этих

ИК ФР П 40 П 260 ВМГ ВМГ

64 640

Рис. 2. Структура групп после обучения в многоальтернативном лабиринте интактных крыс Вистар (ИК), а также предварительно получавших инъекции физиологического раствора (ФР), пирацетама (П, 40 и 260 мг/кг) и высокомолекулярного гепарина (ВМГ, 64 и 640 МЕ/кг) в % от общего количества животных в группе (п=30). * р < 0,05 отличие по (-критерию Стьюдента от ИК.

животных сохранялась склонность к пассивно-стрессовым реакциям и двигательной заторможенности (реакции застывания, частые дефекации и низкая двигательная активность). 40 % особей из популяции интактных крыс формировали поведение в соответствии с условиями задачи, при этом обнаруживалось две стратегии обучения. Меньшая часть крыс (10%; тип I) обучалась по экспоненциальному типу, когда число заходов в лабиринт возрастает пропорционально числу опытов. Однако эти крысы оказались неспособны к продолжительному безошибочному выполнению навыка. Для остальной части обучившихся особей были характерны скрытые признаки познавательной деятельности (30%, тип П), так как резкому подъему эффективности выполнения навыка (этап скачка) предшествовал длительный период низкой эффективности условнорефлекторной деятельности (рис. 2). У этих крыс оказалась наибольшая продолжительность безошибочного выполнения навыка в группе.

Пятикратное введение ФР до обучения в многоальтернативном лабиринте

привело к формированию устойчивой оборонительной доминанты, выразившейся в

резком снижении мотивационной и двигательной активности, подавлении ориентировочно-исследовательской активности и возрастании доли безусловных реакций, в пределах которых наибольший вес имели различные формы пассивных психоэмоциональных проявлений, свидетельствующие о психоэмоциональном напряжении. Следствием этого явилось увеличение числа животных, «отказавшихся» обучаться (самопроизвольно заходить в лабиринт) до 90 % (рис. 2). В доступной нам •- литературе отсутствуют упоминания таких эффектов после курсового введения ФР,

как «отказ» экспериментальных животных от обучения в пищедобывательной ^ ситуации.

Курсовое введение ВМГ в дозе 64 ME/кг до обучения в многоальтернативном лабиринте, оказало весьма сильное активирующее воздействие на процесс обучения у всех крыс, независимо от психофизиологического статуса животного. Число обучившихся животных с 40% (в группе шттактных крыс) увеличилось до 90% за счет почти полного исчезновения особей с подавленными признаками познавательной деятельности (тип III) (рис. 2). У 40% крыс, получавших ВМГ в дозе 64 МЕ/кг, процесс обучения занимал 4-6, а у 50% животных 7-9 опытов. На этапе стабилизации навыка эти крысы могли выполнять подряд от 14 до 20, а в единичных случаях до 50 минимизированных выполнений вместо 3-10 в группе интактных крыс.

Наибольшие позитивные эффекты после введения ВМГ в дозе 64 МЕ/кг, обнаруживались у животных, исходно относящихся к слабому типу П1. Крысы этого * типа по многим условнорефлекторным характеристикам не уступали типу II в группе

интактных животных. Анализ психоэмоциональных проявлений, сопровождавших -> процесс обучения, показал, что у всех крыс, получавших ВМГ в дозе 64 МЕ/кг, из

поведения исчезали все виды безусловных реакций, отражающих наличие психоэмоционального напряжения.

Таким образом, ВМГ в дозе 64 МЕ/кг проявляет антистрессорное действие, выражающееся в устранении нарушения поведения, вызванного стрессорной ситуацией информационной нагрузки. Полученные нами данные о влиянии гепарина в дозе 64 МЕ/кг на когнитивные способности, поведение и психоэмоциональные

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА С.-Петербург ОЭ 200 9

характеристики, очевидно, являются приоритетными, так как нам не удалось найти сведений литературы по данному вопросу.

При обучении в многоальтернативном лабиринте животных, которым предварительно вводили ВМГ в дозе 640 МЕ/кг (рис. 2), продолжительность обучения и вероятность ошибочных действий были больше, а длина непрерывного пробега меньше, чем у животных интактной группы. Среди психоэмоциональных проявлений у крыс типа I и типа И, получавших ВМГ в дозе 640 МЕ/кг, преобладали активно-стрессовые и ориентационные реакции.

После пятикратного введения пирацетама в дозе 40 мг/кг при обучении в многоальтернативном лабиринте наблюдалось возрастание числа обучившихся животных с 40% (в группе интактных крыс) до 60% (рис. 2). Число обучившихся животных увеличилось за счет особей типа III, у которых в 2 раза возросла мотивационная активность и они стали обучаться как тип II группы интактных крыс. Однако у обучившихся животных, получавших пирацетам в дозе 40 мг/кг, была достоверно повышена вероятность ошибочных действий и снижено значение длины непрерывного пробега, что свидетельствовало о снижении способности к прогнозированию результата действий. Среди психоэмоциональных проявлений у обучившихся крыс, получавших пирацетам в дозе 40 мг/кг, преобладали активно-стрессовые реакции.

Как и в группе интактных животных, среди крыс, получавших пирацетам в дозе 260 мг/кг, а затем обучавшихся в многоальтернативном лабиринте, можно было выделить 3 группы: «отказавшиеся» обучаться - 60%; быстро обучающиеся - 10% и медленно обучающиеся - 30% (рис. 2). Предварительное введение пирацетама в дозе 260 мг/кг привело к значительному увеличению вероятности ошибочных действий, и снижению мотивационной активности животных типа I и типа II. Уменьшение длины непрерывного пробега у животных этой группы свидетельствовало о снижении способности к прогнозированию результата действий. Особенно существенно пострадали когнитивные и поведенческие способности крыс типа II. Среди психоэмоциональных проявлений у крыс типа I и типа II, получавших пирацетам в дозе 260 мг/кг, преобладали активно-стрессовые реакции.

Таким образом, нами было установлено, что ВМГ в дозе 64 МЕ/кг проявляет антистрессорное действие, способствует улучшению когнитивных способностей,

повышению двигательной активности и устранению активно- и пассивно-стрессовых реакций при решении пищедобывательной задачи. В тех же условиях курсовое введение ВМГ в дозе 640 МЕ/кг, а также, пирацетама в дозах 40 и 260 мг/кг приводило к негативным последствиям, выражающимся в снижении способности к прогнозированию результата действий, о чем свидетельствует уменьшение длины непрерывного пробега. Животные этих групп совершали ошибочные действия на всем протяжении эксперимента, для снижения числа ошибок им потребовалось больше времени, чем группе интактных крыс. Особенно следует подчеркнуть негативное действие пирацетама в дозах 40 и 260 мг/кг и гепарина в дозе 640 МЕ/кг на эмоционально устойчивых животных с исходно высоким уровнем когнитивных способностей и внимания - на особей типа II. В доступной литературе отсутствуют упоминания о таких эффектах пирацетама, как снижение концентрации внимания, негативное действие на особей с исходно высоким уровнем когнитивных способностей.

Воздействие курсового введения высокомолекулярного гепарина на уровень кортикостерона в плазме крови крыс Вистар

Практически во всех сериях экспериментов нами были получены свидетельства

антистрессорного действия ВМГ. Начиная с работ Г. Селье (1960, 1972), многочисленными исследователями показано, что действие агрессивных факторов внешней среды на организм приводит к повышению активности гипоталамо-гипофизарно-адренокортикальной системы. Конечные продукты этой реакции -глюкокортикоиды - являются универсальными индикаторами стресса. У крыс одним из важнейших индикаторов стресса является уровень кортикостерона в периферической крови (Элиава М.И. с соавт., 2003; Колосова Н.Г. с соавт., 2005; (ЗгтеугсЬ V. ега1., 2001).

После воздействия информационной нагрузки (обучение в радиальном и многоальтернативном лабиринтах) у интактных крыс наблюдалось достоверное повышение уровня кортикостерона со 133,5 ± 5,1 до 188,5 ± 6,6 нмоль/л.

Курсовое введение ФР вызывало достоверное повышение уровня кортикостерона до 157,8 ± 5,8 нмоль/л, которое еще более возрастало после обучения - 216,3 ± 7,7 нмоль/л. Судя по данным литературы, в случае информационной нагрузки, производимой после курсового введения ФР, уровень кортикостерона

сопоставим с таковым при воздействии иммобилизации или встряхивания животных (Шапиро Ф.Б. с соавт., 1986; Обут Т.Д. с соавт., 2003).

Курсовое введение пирацетама в дозах 40 и 260 мг/кг крысам, не подвергавшимся обучению, не вызывало возрастания содержания кортикостерона в крови. Тогда как дополнительное воздействие - обучение в лабиринтных средах крыс, получавших пирацетам в этих же дозах, приводило к достоверному повышению уровня кортикостерона до 184,5 ± 6,3 нмоль/л. Судя по содержанию кортикостерона, уровень стресса у крыс этих групп сопоставим с таковым у интактных животных, подвергавшихся информационной нагрузке.

Курсовое введение ВМГ в обеих дозах (64 и 640 МЕ/кг) не сказалось на содержании кортикостерона в крови крыс, не подвергавшихся обучению. В случае предварительного введения ВМГ в обеих дозах, даже под воздействием информационной нагрузки, не наблюдалось достоверного изменения уровня кортикостерона. Таким образом, в случае введения ВМГ активность гипоталамо-гипофизарно-адренокортикальной системы не повышалась, следовательно, ВМГ обладает антистрессорным действием. В источниках литературы имеются сведения о способности ВМГ ингибировать биосинтез кортикостерона (ЮоррепЬо^ РЖ. е1 а1., 1975).

Влияния курсового введения высокомолекулярного гепарина на содержание моноаминов в структурах головного мозга крыс Вистар

Моноамины выполняют в ЦНС многочисленные функции: участвуют в

регуляции двигательной активности, эмоциональных реакциях, процессах обучения, механизмах памяти и др. (Ашмарин И.П. с соавт., 1999; Судаков К.В., 2000; МуЬгсг Т., 2003). В данной серии экспериментов определяли содержание норадреналина, дофамина, и серотонина. В качестве объектов исследования были выбраны следующие структуры головного мозга: гипоталамус, гиппокамп, стриатум и кора головного мозга (фронтальная область). Выбор указанных структур обусловлен тем, что они играют важнейшую роль в когнитивных, поведенческих и эмоциональных механизмах (Шульговский В.В., 1997; Ашмарин И.П. с соавт., 1999; Судаков К.В., 2000).

После обучения интактных крыс как в радиальном, так и в многоальтернативном лабиринте, произошло понижение уровня дофамина в гипоталамусе и гиппокампе (табл. 4). У этой группы животных отмечено возрастание

Таблица 4

Содержание моноаминов в структурах мозга интактных крыс (ИК) Вистар, и после курсового введения физиологического раствора (ФР), пирацетама (Пир) и высокомолекулярного гепарина (ВМГ 64 и 640 МЕ/кг) животным не подвергавшимся обучению (БО) и подвергавшимся обучению (ПО) в многоальтернативном лабиринте в нмоль/г ткани

Группы крыс Условия опыта Медиаторы Структу] ры мозга

Гипоталамус Гиппокамп Стриатум Фронтальная кора

ИК ПО НА 9,58 ± 0,43 5,32 ± 0,24* 1,68 ± 0,07* 3,46 ±0,16

СТ 3,53 ±0,17 3,31 ±0,15 3,39 ±0,19 7,11 ±0,29

ДА 1,31 ±0,06* 0,254 ±0,011* 71,08 ± 3,23* 0,71 ±0,03

ФР БО НА 7,38 ±0,38* 3,92 ±0,18 1,19 ±0,05 3,47 ±0,17

СТ 2,93 ± 0,14* 3,60 ±0,15 3,89 ±0,19 7,19 ±0,29

ДА 1,31 ±0,04* 0,227 ±0,008* 61,83 ±3,21 0,51 ±0,02*

ПО НА 7,05 ± 0,36* 3,75 ±0,18 1,23 ±0,06 3,61 ±0,17

СТ 2,54 ±0,12* 3,42 ±0,16 3,24 ±0,17 5,89 ± 0,28*

ДА 1,33 ± 0,05* 0,184 ± 0,008* 53,40 ±3,15 0,53 ± 0,02*

Пир 40, 260 БО НА 9,61 ± 0,49 3,81 ±0,18 1,52 ±0,07* 3,39 ±0,16

СТ 3,39 ±0,18 3,71 ±0,15 3,95 ±0,19 7,30 ±0,31

ДА 1,32 ±0,05* 0,231 ±0,007* 64,03 ± 3,23 0,50 ±0,01*

ПО НА 9,63 ± 0,45 5,19 ±0,22* 1,75 ± 0,07* 3,52 ±0,17

СТ 3,40 ±0,15 3,63 ±0,15 3,38 ±0,18 7,09 ± 0,25

ДА 1,45 ± 0,06* 0,258 ±0,011* 63,07 ±3,23 0,52 ±0,01*

ВМГ 64 БО НА 9,75 ±0,71 3,43 ±0,18 0,97 ± 0,04 3,49 ±0,16

СТ 3,47 ±0,18 3,41 ±0,14 3,19 ±0,19 7,26 ±0,31

ДА 2,02 ±0,16 0,324 ±0,009 69,73 ± 2,83 * 0,66 ± 0,02

ПО НА 14,65 ±0,76* 5,22 ±0,21* 1,88 ±0,08* 4,51 ±0,20*

СТ 3,52 ±0,18 5,26 ±0,18* 4,85 ± 0,20* 7,42 ± 0,32

ДА 2,81 ±0,13* 0,465 ±0,016* 74,73 ±3,11* 0,76 ± 0,03

ВМГ 640 БО НА 7,95 ± 0,41 4,73± 0,20* 1,37 ±0,06 3,61 ±0,20

СТ 3,06 ±0,15 3,56 ±0,15 3,98 ±0,21* 8,93 ± 0,33*

ДА 1,38 ±0,06* 0,316 ±0,013 74,65 ±2,81* 0,57 ± 0,02*

ПО НА 10,30 ±0,59 5,56 ± 0,22* 1,89 ±0,09* 3,38 ± 0,20

СТ 3,35 ±0,17 5,33 ±0,18* 4,42 ± 0,16* 7,51 ±0,33

ДА 2,09 ± 0,08 0,497 ±0,015* 63,72 ±3,10 0,69 ±0,02

Примечание: НА - норадреналин, СТ - серотонин, ДА - дофамин, * р < 0,05 - пороги достоверных различий по ^критерию Стьюдента при сопоставлении с ИК БО.

уровня норадреналина в гиппокампе. Различие во влиянии информационной нагрузки среды обучения проявилось в повышении уровней норадреналина, а также дофамина в стриатуме у крыс только после обучения в многоальтернативном лабиринте.

После курсового введения ФР у крыс, не подвергавшихся обучению, наблюдалось достоверное снижение содержания дофамина в гипоталамусе, гиппокампе и коре головного мозга (табл. 4). В гипоталамусе отмечено также достоверное снижение уровней норадреналина и серотонина. В стриатуме содержание моноаминов не отличалось от уровня контрольной группы (интактных крыс, не подвергавшихся обучению). Такую композицию моноаминов животные имели непосредственно перед началом обучения в лабиринтных средах. Из источников литературы известно, что снижение уровня дофамина и норадреналина может приводить к потере инициативы, возможности совершать активные действия, возникновению неофобии (Ашмарин И.П. с соавт., 1999; Олескин A.B., 2001; Daberkow D.P. et al., 2005). Снижение уровня серотонина некоторые исследователи связывают с состоянием депрессии, тревоги (Ашмарин И.П. с соавт., 1999; Олескин A.B., 2001; Santucci A.C. et al., 1996). После обучения крыс, которым предварительно вводили ФР, наблюдалось достоверное снижение содержания норадреналина, серотонина и дофамина в гипоталамусе, гиппокампе и коре головного мозга (табл. 4). В отличие от труппы крыс, не подвергавшихся обучению, у группы животных после обучения отмечено снижение уровня серотонина в коре головного мозга.

Курсовое введение ВМГ в дозе 64 ME/кг крысам, не подвергавшимся обучению, вызывало повышение только одного показателя - в стриатуме произошло достоверное повышение уровня дофамина (табл. 4). После обучения в лабиринтных средах у крыс, которым предварительно вводили ВМГ в дозе 64 ME/кг, в гипоталамусе отмечено достоверное увеличение содержания норадреналина. Только при обучении крыс в многоальтернативном лабиринте наблюдалось достоверное повышение уровня дофамина в гипоталамусе, гиппокампе и стриатуме Кроме того, в стриатуме этих животных выявлено достоверное увеличение содержания серотонина, а в коре головного мозга - повышение уровня норадреналина (табл. 4).

После курсового введения ВМГ в дозе 640 ME/кг у крыс, не подвергавшихся обучению, в гипоталамусе наблюдалось достоверное снижение содержания дофамина (табл 4). В гиппокампе выявлено повышение уровня норадреналина. В стриатуме

наблюдалось возрастание содержания серотонина, кроме того, отменено увеличение уровня дофамина В коре головного мозга зарегистрировано увеличение уровня серотонина, а также снижение содержания дофамина. После обучения в лабиринтных средах у крыс, которым предварительно вводили ВМГ в дозе 640 МЕ/кг, в гиппокампе обнаружено повышение уровней всех медиаторов В стриатуме наблюдалось увеличение уровней норадреналина, серотонина (табл 4) Таким образом, ВМГ в зависимости от используемых доз, по-разному воздействует на содержание медиаторов.

У крыс, не подвергавшихся обучению, после пятикратного введения пирацетама в дозах 40 и 260 мг/кг зарегистрировано достоверное снижение содержания дофамина в гипоталамусе, гиппокампе и коре головного мозга, а также повышение уровня норадреналина, серотонина в стриатуме (табл. 4). Указанную композицию моноаминов животные имели непосредственно перед началом обучения в лабиринтных средах. По данным литературы, снижение уровня дофамина может препятствовать концентрации внимания (Ашмарин И П с соавт., 1999, БаЬегкош О.Р. е* а1,2005) После обучения в радиальном и многоальтернативном лабиринтах у крыс, которым предварительно вводили пирацетам в дозах 40 и 260 мг/кг, в гипоталамусе наблюдалось достоверное снижение уровня дофамина В гиппокампе отмечено увеличение уровня норадреналина и снижение содержания дофамина (табл 4) В стриатуме установлено повышение уровня норадреналина В коре головного мозга зарегистрировано достоверное снижение уровня дофамина (табл 4)

Следует отметить, что при обучении крыс в радиальном и многоальтернативном лабиринтах, были выявлены две противоположные по своим когнитивным, эмоциональным и поведенческим характеристикам группы животных -одна из которых получала ФР, а другая - ВМГ в дозе 64 МЕ/кг После инъекций ВМГ в дозе 64 МЕ/кг обучилось 90% особей Среди грызунов, получавших ФР, обучилось только 10 % Следует подчеркнуть, что за исключением ВМГ в дозе 64 МЕ/кг, все остальные агенты вызывали уменьшение уровня дофамина в различных структурах головного мозга Таким образом, успешное обучение в лабиринтных средах, скорее всего, связано с повышением уровня дофамина в стриатуме, тогда как среди механизмов, вызывавших состояние стресса, адинамии, вероятно, важную роль

сыграло снижение уровня моноаминов в гипоталамусе, гиппокампе и коре головного мозга.

После введения пирацетама в дозе 40 мг/кг, число животных сумевших сформировать пищедобывательное поведение было больше, чем в группе интактных обученных крыс. Однако так же, как и после введения пирацетама в дозе 260 мг/кг, наблюдалось большое число ошибочных действий, нарушение внимания (уменьшение максимальной длины последовательных минимизированных решений), а также понижение способности к прогнозированию результата действий. Можно предположить, что среди механизмов, приведших к негативным последствиям, было снижение уровня дофамина в гипоталамусе, гиппокампе и коре головного мозга.

ВЫВОДЫ:

1. Высокомолекулярный гепарин оказывает воздействие на центральную нервную систему. При курсовом введении высокомолекулярного гепарина в дозе 64 МЕ/кг происходит активация когнитивных процессов и механизмов, обеспечивающих устойчивое воспроизведение сформированного навыка, повышение двигательной активности, улучшение способности к ориентации в пространстве. По выраженности этих эффектов, высокомолекулярный гепарин (64 МЕ/кг) превосходит известный ноотроп - пирацетам (40 и 260 мг/кг).

2. Курсовое введение высокомолекулярного гепарина в дозах 64 и 640 МЕ/кг приводит к повышению скорости кровотока в головном мозге и разнонаправленному изменению уровня моноаминов.

3. Высокомолекулярный гепарин оказывает дозозависимое аналгетическое дейстаие, проявляющееся при болевом воздействии теплового луча света (tail-flick метод). Введение физиологического раствора и пирацетама в аналогичных экспериментальных условиях и дозовом режиме вызывает повышение болевой чувствительности.

4. Высокомолекулярный гепарин в дозе 64 МЕ/кг проявляет антистрессорное действие, выражающееся в устранении нарушений поведения, вызванном стрессорной ситуацией информационной нагрузки. Высокомолекулярный гепарин (64 и 640 МЕ/кг) проявляет антистрессорное действие, выражающееся в сохранении на уровне нормы содержания кортикостерона, питометрических параметров крови, морфофункционального состояния тимуса и

цитофизиологического состояния популяции тучных клеток соединительной ткани.

5. Многократное введение физиологического раствора, в отличие от однократного, вызывает развитие устойчивого стрессорного состояния экспериментальных животных. После курсового введения физиологического раствора крысы «отказываются» от обучения в лабиринтных средах, что сопровождается снижением содержания дофамина, норадреналина и серотонина в гипоталамусе, гиппокампе и коре головного мозга, а также снижением скорости кровотока в головном мозге.

6. Курсовое введение высокомолекулярного гепарина в обеих дозах (64 и 640 МЕ/кг), пирацетама в дозах 40 и 260 мг/кг и физиологического раствора оказывает воздействие на морфофункциональное состояние селезенки, выражающееся в уменьшении объемной доли белой пульпы и лимфоидных фолликулов. Информационная нагрузка не вызывает изменения морфофункционального состояния селезенки у интакгных животных.

7. Курсовое введение высокомолекулярного гепарина в дозе 64 МЕ/кг, по дашгым исследования содержания лизосомальных катионных белков, активирует дегрануляцию и кинетические процессы нейтрофилов периферической крови. Пирацетам в обеих дозах (40 и 260 мг/кг) и физиологический раствор ингибируют дегрануляцию нейтрофилов периферической крови, а воздействие информационной нагрузки не оказывает влияния на их функциональную активность.

8. Высокомолекулярный гепарин взаимодействует с дефенсином -лизосомальным катионным белком нейтрофилов, образуя комплексные соединения, что свидетельствует о взаимодействии медиаторов тучных клеток и нейтрофилов.

9. Курсовое введение высокомолекулярного гепарина (64 МЕ/кг) и дсфенсина (125 мкг/кг) вызывает ускорение темпов процесса заживления раны и улучшение микроциркуляции.

10 Информационная нагрузка оказывает модулирующее воздействие на эффекты фармакологических веществ. У экспериментальных животных, подвергавшихся информационной нагрузке после курсового введения высокомолекулярного гепарина, наблюдалась значительная пролонгация антикоагулянгного эффекта

и антистрессорного действия гепарина, а после курсового введения физиологического раствора - усиление выраженности стрессорной реакции.

11. Полученные результаты по изучению центральных и периферических эффектов высокомолекулярного гепарина в дозе 64 ME/кг, дают основание рассматривать его как потенциальное средство профилактической, лечебной и восстановительной коррекции когнитивных нарушений, а также средство профилактики отрицательных воздействий на человека в неблагоприятных эколого-профессиональных и информационно-семантических условиях.

Список работ, опубликованных по теме диссертации

1. Комплексы гепарина с никотиновой кислотой и накотинамидом и некоторые их физиологические свойства./УДоютады Академии наук СССР. - 1986. - Т. 291, № 1. -С. 242-245 (соавт. Кудряшов Б.А., Ляпина Л.А.).

2. Изучение кинетики неферментативного фибринолиза на модели спленэкгомии.// Доклады Академии наук СССР. - 1987. - Т. 294, № 3. - С. 745-748 (соавт. Кудряшов Б.А., Ляпина Л.А., Соболева Г.И.).

3. Функциональное состояние противосвертывающей системы при введении в кровоток дефенсина - неферментного катионного белка из нейтрофилов кролика.// Физиологический журнал СССР им. И.М. Сеченова. - 1988. - Т. 74, № 12. - С. 17591763 (соавт. Кудряшов Б.А., Ашмарин И.П., Ляпина Л.А., Кокряков В.Н., Азиева Л.Д., Пигаревский В.Е., Алешина Г.М.).

4. Эффект многократного внутримышечного введения дефенсина на противосвёртывающую систему и ангиоархитектонику скелетной мышцы.// Доклады Академии наук СССР.-1989,- Т. 304, № 2,- С. 494-498 (соавт. Кудряшов Б.А., Ляпина Л.А., Кокряков В.Н., Пигаревский В.Е., Алешина Г.М.).

5. Действие дефенсина - неферментного катионного белка из нейтрофилов кролика на процесс заживления асептической кожной раны и на проницаемость кровеносных сосудов.// Бюллет. эксперим. биол. и мед. - 1990. - Т. 109, № 4. - С. 391— 393 (соавт. Кудряшов Б.А., Ляпина Л.А., Кокряков В.Н., Мазинг Ю.А., Шамова О.В.).

6. Комплексные соединения гепарина и их естественные ингибиторы при спленэктомии у животных.//Патологическая физиология и эксперим. терапия - 1990. - №. 4. - С. 20-22 (соавт Ляпина Л.А., Азиева Л.Д., Соболева Г.И.).

7. Действие дефенсина на клетки в культуре.// Вестник МГУ, сер.16, Биология. - 1991. - № 2. - С. 32-34 (соавт. Лейкина М.И., Полякова И.А., Кокряков В.Н., Шамова О.В.).

8 Состояние противосвёртывающей системы крови крыс при пероральном введении комплекса гепарин-ацетилсалициловая кислота // Известия All СССР, сер. Биол. - 1991. - № 4. - С. 625-630 (соавт. Кудряшов Б.А., Ляпина Л.А., Пасторова В.Е.).

9. Взаимодействие гепарина с дефенсином, пеферментативным катионным белком из нейтрофилов.// Вопр. мед. хим. - 1992. - Т. 38, №. 1. - С. 39-42 (соавт. Ляпина Л.А., Кокряков В.Н., Шамова О.В.).

10. Комплексообразование низкомолекулярного гепарина с белками свёртывания крови - тромбином и фибриногеном //Известия АН сер. Биол - 1992. -№ 5. - С. 802-806 (соавт. Кудряшов Б.А., Ляпина Л.А., Пасторова В.Е.).

11. Сравнительное изучение препаратов высоко- и низкомолекулярного гепарина по некоторым показателям гемостаза при внутривенном введении животным.//Эксперим. и клинич. фармакология. - 1992. - № 1. -С.35-38 (соавт. Кудряшов Б.А., Пасторова В.Е., Ляпина Л.А., Азиева Л.Д., Суханов Ю.С., Феденюк П.В., Васюков С.Е., Чествова Л.С.).

12. Фибринолитические свойства комплекса низкомолекулярного гепарина и ацетилсалициловой кислоты.//Бюлл. эксперим. биол. и мед. - 1992. - № 8. - С. 141143 (соавт. Кудряшов Б А., Пасторова В.Е., Ляпина Л.А.).

13. Фибринолитическая и антикоагулянтная активности в экстрактах из клеток культуры СПЭВ.// Вестник МГУ, сер.16, Биол. - 1992. - № 1. - С.16-19 (соавт. Ляпина Л.А., Лейкина М.И., Ченцов Ю.С., Кудряшов Б.А., Полякова И.А., Азиева Л.Д.).

14. Фибринолитические и тромболитические свойства комплекса низкомолекулярный гепарин-никотинамид.//Физиология человека. - 1993. - Т. 19, № 5. - С. 156-161 (соавт. Кудряшов Б.А., Ляпина Л.А.).

15. Антитромботическое и тромболитическое действие комплексных соединений низкомолекулярного гепарина с ацетилсалициловой кислотой и никогинамидом.// Вестник МГУ, Сер. 16 Биология. - 1993. - № 2. - С. 7-12 (соавт. Ляпина Л.А., Пасторова В.Е., Кудряшов Б.А.).

16. Комплексы высоко- и низкомолекулярного гепарина с серотонином и их физиологические свойства.// Вестник МГУ, Сер. 16 Биология. - 1996. - № 2. - С. 17-20 (соавт. Ляпина Л.А., Смолина Т.Ю.).

17. Тромболитический и антитромботический эффекты комплексного соединения низкомолекулярного гепарина с серотонином.// Бюллетень экспериментальной биологии и медицины. - 1996. - Т. 122, № 11. - С. 530-532 (соавт. Ляпина Л.А.).

18. Некоторые аспекты действия комплекса гепарин-серотонин на кровь и кровоток// Известия РАМН. - 1998. - № 1. - С. 98-101 (соавт. Сергеев В.И., Ляпина Л.А., Смолина Т.Ю.).

19. Новые свойства комплекса гепарин-серотонин//Бюллетень эксперим. биол. и мед. - 1998. - Т. 126, № 10. - С. 425-427 (соавт. Ляпина Л.А.).

20. Комплекс гепарин-пирацетам, его действие на кровь и кровоток.//Извесгия Академии наук СССР сер. Биологическая. - 1998. -№ 6. - С. 758-761 (соавт. Ляпина Л.А.).

21. Psycho-stimulative effects provoked by repeated treatment of high molecular heparin// Thrombosis and haemostasis. -1999. -№ 7. - P. 675. (соавт. Nikolshaya K.A.).

22. Новые аспекты действия гепарина.// Бюллетень эксперим. биол. и мед., Сер. физиология. - 2000. - Т. 130, № 12. - С. 613-616 (соавт. Чепурнова Н.Е., Чспурнов С.А.).

23. ОБЗОР, Гепарин в защитао-нриспособительных реакциях организма.// Тромбоз, гемостаз и реология. - 2000. - № 3. - С. 26-28.

24. Гепарин защищает от эмоционального напряжения.// Вестник РАН. - 2000. -№ 9. - С. 37-41 (соавт. Кудрин B.C., Клодт П.М., Маликова Л.А., Гончаров О.Б., Чепурнов С.А., Чепурнова Н.Е.).

25. Heparin chronic administration improves memory and changes the susceptibility of rat's brain to seizures.// Gerontology. - 2000. - V. 5. - P. 47-48 (соавт. Goncharov O.B., Artuchova M.V., Chepurnova N.E., Chepumov S.A.).

26. Психостимулирующие эффекты высокомолекулярного гепарина при внутрибрюшинном введении крысам линии Вистар.// Журнал высшей нервной деятельности. - 2001. - Т. 51, № 2. - С. 213-219 (соавт. Никольская К.А.).

27. The heparin chronic administration improves memory and changes the susceptibility of rat's brain to seizures.// Thrombosis and Haemostasis. - 2001. - № 8. - P. 2309 (соавт. Goncharov O.B., Artuchova M.V.).

28. Anxiolitical effects induced by repeated injection of high molecular heparin.// Thrombosis and Haemostasis. - 2001. - № 8. - P. 2335.

29. Влияние гепарина на центральную нервную систему, содержание медиаторов и устойчивость к эпилепсии у крыс линии Вистар.// Тромбоз, i емостаз и реология. - 2001. - № 1. - С. 98-100. (соавт. Артюхова М.В., Чепурнова Н.Е.,

- Чепурнов С. А.).

30. Центральные и гематологические эффекты стандартного нефракционированного гепарина.// Тромбы, кровоточивость и болезни сосудов. -2002,-№2.-С. 33-38.

31. Гепарин улучшает память у крыс и изменяет уровень нейромедиаторов в мозге.// Психофармакология и биологическая наркология. - 2002. - № 3 - С. 422-423 (соавт. Маликова Л.А., Кудрин B.C., Клодт П.М).

32. Особенности активного контроля, используемого в фармакологических исследованиях.//Физиологический журнал им. И.М. Сеченова. - 2003. -Т. 89, № 9. - С. 1095-1107 (соавт. Никольская К.А.).

33. Изменение гематологических параметров и показателей системы свертывания крови у крыс Вистар при введении нефракционированного гепарина.// Актуальные вопросы морфогенеза в норме и патологии. Сб. науч. трудов ГУ НИИ морфологии человека РАМН, Москва. - 2003. - С. 46-48 (соавт. Подорольская Л.В., Серебрякова Т.Н.).

34. Активный контроль и его стрессорные эффекты.// Бюллетень эксперим. биологии и медицины. - 2004,- Т. 138, № 8 - С. 235-238 (соавт. Никольская К.А).

35. Гематологические параметры у крыс линии Вистар при воздействии стрессорных агентов и введении гепарина.// Физиол. журнал им И.М. Сеченова. -2004. - Т. 90, № 11.-С. 1402-1410 (соавт. МхитаровВ.А.).

36. Intramuscular injection of heparin improve the learning process and change the mediator exchange in Wistar rat brain.// European Neuropsychopharmacology. - 2005. - V. 15, No 2. - P. 233-234 (соавт. Kudrin V.S., Klodt P.N, Malikova L.A.).

37. Влияние интеллектуального напряжения и болевого воздействия на показатели гемостаза и содержание лизосомально-катионных белков нейтрофилов крыс Вистар./УНейроиммунология. - 2005. - Т. 3, №. 2. - С. 163-164.

38. Центральные и периферические антиноцицептивные эффекты высокомолкулярного гепарина.//В кн. «Когнитивные расстройства: совеременные аспекты диагностики и лечения». Москва. Merz. - 2005. - С. 198-199 (соавт. Макарова О.В., Ковалева B.J1.).

39. Экспериментальное исследование влияния высокомолекулярного гепарина на когнитивные процессы.// В кн. «Когнитивные расстройства: совеременные аспекты диагностики и лечения». Москва. Merz. - 2005. - С. 199-200 (соавт. Макарова О.В., Ковалева B.JL).

40. Рост микрососудов под действием полианиона гепарина и катионного белка из нейтрофилов - дефенсина.// Нейроэндокринология. - 2005. - Т. 3, № 2. - С. 164.

41. Воздействие курсового введения гепарина в разных дозах на популяцию тучных клеток соединительной ткани, состояние сосудистой системы и скорость заживления кожной раны у крыс Вистар.// Актуальные вопросы морфогенеза в норме и патологии. Сб. науч. трудов ГУ НИИ морфологии человека РАМН, Москва. - 2006. - С. 130-133 (соавт. Макарова О.В., Мхитаров ВА., Ковалева B.JI.).

42. Центральные и периферические реакции организма крыс Вистар на курсовое введение высокомолекулярного гепарина.// Актуальные вопросы морфогенеза в норме и патологии. Сб. науч. трудов ГУ НИИ морфологии человека РАМН, Москва. - 2006. ~ С. 133-137 (соавт. Макарова О.В.).

43. Влияние высокомолекулярного гепарина при курсовом введении на морфофункциональное состояние органов иммунной системы у крыс Вистар.// Актуальные вопросы морфогенеза в норме и патологии. Сб. науч. трудов ГУ НИИ морфологии человека РАМН, Москва. - 2006. - С. 138-140 (соавт. Макарова О.В., Ковалева B.JL).

Патенты на изобретение по теме диссертации:

44. Способ получения активатора плазминогена (из культуры СПЭВ) - патент на изобретение, зарегистрирован 8 января 1992 № 4843795 Государственным комитетом по изобретениям и открытиям при Государственном комитете СССР по

науке и технике (Госкомизобретений) СССР (соавт. Кудряшов Б.А., Ченцов Ю.С., Лейкина М.И., Лялина Л.А., Пасторова В.Е. Полякова И.А.).

45. Антигипокснческий комплекс (гепарин-серотонин) - патент на изобретение, зарегистрирован 20 сентября 1999 № 2137478 Российским агентством по патентам и товарным знакам.

Соискатель М.В. Кондашевская

loo (¿A

06 íiUí^

Напечатано с готового оригинал-макета

Издательство ООО "МАКС Пресс" Лицензия ИД N 00510 от 01.12.99 г. Подписано к печати 10.05.2006 г. Формат 60x90 1/16. Уел печл. 2,0. Тираж 100 экз. Заказ 335. Тел. 939-3890. Тел./факс 939-3891. 119992, ГСП-2, Москва, Ленинские горы, МГУ им. М.В. Ломоносова, 2-й учебный корпус, 627 к.

Содержание диссертации, доктора биологических наук, Кондашевская, Марина Владиславовна

Введение.

Глава 1. Обзор литературы.

1.1. Гематологический гомеостаз.

1.2. Гепарин в защитно-приспособительных реакциях организма.

1.3. Современные методы экспериментального (доклинического) изучения новых фармакологических веществ.

1.4. Фармакологическая регуляция психических процессов.

Введение Диссертация по биологии, на тему "Морфофункциональные и психофизиологические эффекты высокомолекулярного гепарина"

Ускорение темпа жизни современного человека резко усилило, психоэмоциональные перегрузки. В ответ на эмоциональное напряжение наиболее быстро реагирует система гемостаза. Одним из проявлений реакции этой системы является усиление прокоагулянтной активности крови, которая обычно сопровождается приспособительной реакцией со стороны противосвертывающей системы - системы фибринолиза. Однако, у 25 % людей функциональная активность фибринолиза весьма слаба, или даже наблюдается ее угнетение, что приводит к образованию тромбов в сосудистом русле различных органов с развитием ишемии, инфарктов, тромбоэмболии (Баркаган З.С., 2000; Бокарев И.Н., 2000). В указанных ситуациях в клинической практике широко используются фармакологические препараты, препятствующие тромбообразованию -антикоагулянты (Балуда В.П. с соавт., 1995; Панченко Е.П., Добровольский А.Б., 1999; Баркаган З.С., 2000; Бокарев И.Н., 2000, 2003; Bick R.L. et al., 2005; Bobek V. et al., 2005).

Высокомолекулярный гепарин до настоящего времени является наиболее часто применяемым антикоагулянтом в клинике лечения заболеваний, связанных с тромбозами или угрозой тромбообразования (Панченко Е.П., Добровольский А.Б., 1999; Бокарев И.Н., 2000, 2003). Коммерческие препараты гепарина для клинического применения получают из естественных источников - из кишечника свиней, либо из лёгких крупного рогатого скота - из тканей, содержащих в большом количестве тучные клетки. В организме животных и человека высокомолекулярный гепарин синтезируется и депонируется в основном в тучных клетках (Серов В.В., Шехтер А.Б., 1981; Straus А.Н. 1982). Физиологические свойства тучных клеток и вещества, с которыми гепарин соседствует в гранулах тучных клетках, в конечном счете, определяют эффекты гепарина (Stevens R.L. et al, 1986; Bick R.L. et al.,2005).

Впервые антикоагулянтные эффекты гепарина наблюдал J. McLean в 1916 году. С тех пор сложилась достаточно парадоксальная ситуация, когда постоянно углубляются знания о механизмах действия и множестве других, кроме антикоагулянтных, фармакологических свойствах гепарина, но явно отстают представления о возможности его применения по другому назначению.

Кроме влияния на гемостаз, высокомолекулярный гепарин оказывает весьма разнообразные регуляторные воздействия, т.к. благодаря полианионной структуре, гепарин способен образовывать комплексы с белками и связывать биогенные амины. На этом основана инактивация ряда ферментов гепарином, его антитоксическое и антигистаминное действие (Серов В.В. , Шехтер А.Б., 1981). Как известно гистамин, кроме тканевых провоспалительных и ноцицептивных (болевых) функций, выполняет роль нейромодулятора и нейромедиатора в центральной нервной системе (ЦНС) (Ашмарин И.П., 1999; Судаков К.В., 2000). Наличие антигистаминных свойств позволяет предполагать, что гепарин обладает регуляторными свойствами в отношении указанных эффектов гистамина.

Очень важна роль гепарина в регуляции каталитического потенциала фосфолипазы А2 - регулятора текучести клеточных мембран, определяющего поведение клеток (состояние цитоскелета, метаболизма, ионного транспорта). Этот фермент гидролизует мембранные фосфолипиды до жирных кислот и лизофосфолипидов, которые могут быть метаболизированы до сильнодействующих медиаторов воспаления (эйкозаноиды, фактор активации тромбоцитов). В экспериментах на крысах было установлено, что при повышении уровня жирных кислот наблюдается стимуляция симпатической и кардиальной автономной нервной системы (Paolisso G. et al., 2000). Многие авторы отмечали важную роль метаболизма липидов в поддержании нормального функционирования нейронов (Bessesesn D.H. et al., 1993; Oscarsson J. et al., 1999). Farooqui A.A. с соавторами (1999) обнаружили повышение активности внутриклеточной фосфолипазы А2 при неврологических расстройствах, связанных с воспалительным и окислительным стрессами (ишемия, повреждения спинного мозга, болезнь Альцгеймера). Степень ингибирования фосфолипазы Аг гепарином обратно пропорциональна ионной силе и зависит от комплексообразования между этими веществами (Diccianni M.B. et al., 1990).

Кроме того, гепарин регулирует каталитический потенциал фосфолипазы С, участвующей в процессе АТФ-зависимого выделения внутриклеточного Са2+, посредником которого является инозитол-1,4,5-трифосфат (Salter М. W. и Hicks J.L., 1995). Судя по работам Kato N. (1993), Salter М. W. и Hicks J.L. (1995), основные трансформации возбудимости клеток ЦНС осуществляются посредством изменения концентрации ионов кальция как внутри, так и вне клеток. Kato N. доказал, что индуктором продолжительной депрессии, отражающейся на механизмах памяти и обучении, могут являться ионы кальция, появляющиеся в большой концентрации в постсинаптическом пространстве ЦНС в результате активации инозитол-1,4,5-трифосфата. Активность последнего также регулируется гепарином через ингибирование самого инозитол-1,4,5-трифосфата и его рецепторов (Kato N., 1993; Salter М. W., 1995; Broad L.M. et al, 2001).

Свойство гепарина блокировать выделение кальция из внутриклеточных источников, являющихся одной из важных причин появления болевых ощущений, и регуляция гепарином каталитического потенциала фосфолипазы С, участвующей в проявлении противоболевых свойств (Galeotti N. et al, 2004), могут служить поводом для исследования аналитических эффектов гепарина. Возможность влияния гепарина на концентрацию ионов кальция является также важным механизмом действия этого препарата на иммунофизиологические процессы (Tellam R.L., Parish C.R., 1987). Имеются сведения о действии гепарина на неспецифическую резистентность через влияние на кинетические процессы и процессы дегрануляции нейтрофилов (Freischlag J.А. et al, 1992).

Среди эффектов гепарина, выходящих за рамки антикоагулятного действия, Cen Y. с соавт. (2000) отмечали ускорение заживления ожоговой раны при подкожном введении гепарина. В этом случае наиболее вероятным механизмом действия, является регуляция гепарином биоактивного состояния рецепторов, секреции и активации факторов роста фибробластов, выделяющихся в месте повреждения любых тканей (Kinsella M.G. et al., 2004). Эти же факторы роста участвуют в инициации процессов роста микрососудов (Conklin B.S. et al., 2004; Brill A. et al., 2004). За последние 30 лет из тканей млекопитающих выделено более 30-ти факторов роста и трофических факторов, имеющих одно общее свойство - высокое сродство к гепарину. Действие многих факторов роста направлено на преодоление последствий стресса (Rhoads D.N. et al., 2000).

Учитывая вышеизложенное, и то, что гепарин способен проходить через гематоэнцефалический барьер (Ляпина JI.A. с соавт., 1981), большой теоретический и практический интерес представляет исследование антистрессорного, аналгетического действия ВМГ, его влияния на когнитивные (познавательные) процессы, психо-эмоциональное состояние млекопитающих, на иммунную систему, на рост микрососудов, на процессы репарации. Это является важным, с одной стороны для объяснения действия эндогенного гепарина, с другой стороны вопрос о выяснении эффектов гепарина существенен, так как гепарин вводят большому контингенту больных. Полученные результаты в дальнейшем позволят расширить область применения гепарина в клинической практике.

Цель исследования

Морфофункциональное и психофизиологическое исследование антистрессорного и аналгетического эффектов высокомолекулярного гепарина у экспериментальных животных, не подвергавшихся и подвергавшихся воздействию информационной нагрузки.

Задачи исследования:

1. Выявить в динамике влияние курсового введения различных доз высокомолекулярного гепарина на гематологический гомеостаз (гемостаз, клеточный состав крови, скорость мозгового кровотока) крыс Вистар при различных способах введения животным, подвергавшимся и не подвергавшимся воздействию длительной информационной нагрузки.

Основные положения, выносимые на защиту

1.Курсовое введение высокомолекулярного гепарина в низкой и средней дозах оказывает антистрессорное действие, выражающееся в сохранении на уровне контроля содержания кортикостерона в крови, цитометрических показателей крови, морфофункционального состояния тимуса, цитофизиологического состояния популяции тучных клеток. Антистрессорное действие высокомолекулярного гепарина в низкой дозе характеризуется, кроме того, устранением нарушения поведения животных в лабиринтной среде.

Курсовое введение высокомолекулярного гепарина вызывает дозозависимое повышение скорости кровотока в головном мозге и разнонаправленное изменение уровня моноаминов, оказывает дозозависимое аналгетическое действие (tail-flick метод).

2.Высокомолекулярный гепарин при курсовом введении в низкой дозе способствует устранению нарушения поведения животных при информационной нагрузке, активирует когнитивные процессы, улучшает способность к ориентации в пространстве. По выраженности этих эффектов, высокомолекулярный гепарин превосходит пирацетам.

3.Курсовое введение высокомолекулярного гепарина в низкой дозе, в отличие от пирацетама и физиологического раствора, вызывает функциональную активацию нейтрофилов периферической крови.

4.Высокомолекулярный гепарин в разных дозах взаимодействует с дефенсином - лизосомальным катионным белком из нейтрофилов. Курсовое введение высокомолекулярного гепарина и дефенсина в низких дозах ускоряет течение репаративных процессов, улучшает микроциркуляцию скелетной мышцы.

5.Информационная нагрузка пролонгирует и усиливает действие высокомолекулярного гепарина, пирацетама, физиологического раствора.

Научная новизна

Новым является установление факта дозозависимого аналитического действия высокомолекулярного гепарина на экспериментальных животных при болевом воздействии теплового луча света (tail-flick тестирование). В отличие от гепарина, пирацетам в обеих дозах, а также физиологический раствор вызывают повышение ноцицептивной (болевой) чувствительности.

Впервые показано, что высокомолекулярный гепарин в разных дозах взаимодействует с дефенсином (лизосомальным катионным белком из нейтрофилов) путем образования комплексного соединения, что объясняет взаимовлияние медиаторов тучных клеток и нейтрофилов в организме животных и человека.

Использование сложной модели многоальтернативного лабиринта с компьютерной программой "Labirint" позволило впервые установить, что пирацетам в дозах 40 и 260 мг/кг, вводимый крысам Вистар до обучения, вызывает снижение концентрации внимания, затруднение процессов элиминации ошибочной деятельности, проявляя негативное действие на особей с исходно высоким уровнем когнитивных способностей.

Научно-практическая значимость

Важное теоретическое и практическое значение полученных результатов заключается в том, что в модельных психофизиологических экспериментах, приближенных к условиям интеллектуальной деятельности человека, установлено, что высокомолекулярный гепарин в низкой дозе (64 МЕ/кг) приводит к активации когнитивных процессов, улучшению способности к ориентации в пространстве. Эти эффекты значительно превосходят свойства известного ноотропа -пирацетама, применяемого в дозах 40 и 260 мг/кг.

Практическое значение имеют данные о снижении концентрации внимания и затруднении процессов торможения ошибочной деятельности у особей с исходно высоким уровнем когнитивных способностей после курсового введения пирацетама в дозах 40 и 260 мг/кг.

Экспериментальные данные о том, что дефенсин ингибирует неферментативный фибринолиз, обусловленный комплексными соединениями гепарина, могут служить обоснованием для создания лекарственной формы с антигеморрагическими и гемостатическими свойствами.

Практическое значение имеют данные о том, что с помощью информационной нагрузки можно усиливать действие фармакологических веществ. У экспериментальных животных, подвергавшихся информационной нагрузке после курсового введения высокомолекулярного гепарина, наблюдалась значительная пролонгация антикоагулянтного эффекта и антистрессорного действия гепарина, а после курсового введения физиологического раствора -усиление выраженности стрессорной реакции.

Практическое значение имеют данные о том, что курсовое введение физиологического раствора вызывает развитие устойчивого стрессорного состояния экспериментальных животных, что может быть использовано в качестве модели стрессорного состояния.

Заключение Диссертация по теме "Гистология, цитология, клеточная биология", Кондашевская, Марина Владиславовна

275 ВЫВОДЫ:

1. Высокомолекулярный гепарин оказывает воздействие на центральную нервную систему. При курсовом введении высокомолекулярного гепарина в дозе 64 МЕ/кг происходит активация когнитивных процессов и механизмов, обеспечивающих устойчивое воспроизведение сформированного навыка, повышение двигательной активности, улучшение способности к ориентации в пространстве. По выраженности этих эффектов, высокомолекулярный гепарин (64 МЕ/кг) превосходит пирацетам, применяемый в соответствующих дозах (40 и 260 мг/кг).

3. Высокомолекулярный гепарин оказывает дозозависимое аналгетическое действие, проявляющееся при болевом воздействии теплового луча света (tail-flick метод). Введение физиологического раствора и пирацетама в аналогичных экспериментальных условиях и дозовом режиме вызывает повышение болевой чувствительности.

4. Высокомолекулярный гепарин в дозе 64 МЕ/кг проявляет антистрессорное действие, выражающееся в устранении нарушений поведения, вызванном стрессорной ситуацией информационной нагрузки. Высокомолекулярный гепарин (64 и 640 МЕ/кг) проявляет антистрессорное действие, выражающееся в сохранении на уровне нормы содержания кортикостерона, цитометрических параметров крови, морфофункционального состояния тимуса и цитофизиологического состояния популяции тучных клеток соединительной ткани.

5. Многократное введение физиологического раствора, в отличие от однократного введения, может служить моделью устойчивого стрессорного состояния экспериментальных животных. После курсового введения физиологического раствора крысы «отказываются» от обучения в лабиринтных средах, что сопровождается снижением содержания дофамина, норадреналина и серотонина в гипоталамусе, гиппокампе и коре головного мозга, а также снижением скорости кровотока в головном мозге.

6. Курсовое введение высокомолекулярного гепарина в обеих дозах (64 и 640 ME/кг), пирацетама в дозах 40 и 260 мг/кг и физиологического раствора оказывает воздействие на морфофункциональное состояние селезенки, выражающееся в уменьшении объемной плотности белой пульпы и лимфоидных фолликулов. Информационная нагрузка не вызывает изменения морфофункционального состояния селезенки у интактных животных.

7. Курсовое введение высокомолекулярного гепарина в дозе 64 ME/кг, по данным исследования содержания лизосомальных катионных белков, активирует дегрануляцию и кинетические процессы нейтрофилов периферической крови. Пирацетам в обеих дозах (40 и 260 мг/кг) и физиологический раствор ингибируют дегрануляцию нейтрофилов периферической крови, а воздействие информационной нагрузки не оказывает влияния на их функциональную активность.

8. Высокомолекулярный гепарин взаимодействует с дефенсином -лизосомальным катионным белком нейтрофилов, образуя комплексные соединения, что указывает на возможные механизмы взаимодействия медиаторов тучных клеток и нейтрофилов.

9. Курсовое введение высокомолекулярного гепарина (64 ME/кг) и дефенсина (125 мкг/кг) вызывает ускорение темпов процесса заживления раны и улучшение микроциркуляции.

10. Информационная нагрузка может оказывать модулирующее воздействие при введении фармакологических веществ. У экспериментальных животных, подвергавшихся информационной нагрузке после курсового введения высокомолекулярного гепарина, наблюдается значительная пролонгация антикоагулянтного эффекта и антистрессорного действия гепарина, а после курсового введения физиологического раствора -усугубление иммунодефицитного состояния и состояния стресса.

11. Полученные результаты по изучению центральных и периферических эффектов высокомолекулярного гепарина в дозе 64 МЕ/кг, дают основание рассматривать это вещество как потенциальное средство возможной профилактической, лечебной и восстановительной коррекции когнитивных нарушений, а также средство профилактики отрицательных воздействий на человека в неблагоприятных эколого-профессиональных и информационно-семантических условиях.

ПРАКТИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ

Использование субстанции высокомолекулярного гепарина в низких дозах (64 МЕ/кг) перспективно с целью создания лекарственных форм для улучшения кровоснабжения мозга, повышения когнитивных способностей и ориентации в пространстве, снижения эмоционального напряжения, а также для защиты органов иммунной системы, популяции тучных клеток от стрессорных воздействий.

Полученные результаты по изменению системы гемостаза под влиянием ВМГ в обеих дозах у животных, подвергавшихся информационной нагрузке, полезно учитывать при проведении мероприятий по реабилитации пациентов, которым проводили гепаринотерапию. Информационная нагрузка способствует пролонгации и усилению действия высокомолекулярного гепарина.

Введение высокомолекулярного гепарина в низкой дозе (64 МЕ/кг) стимулирует секреторную дегрануляцию нейтрофилов периферической крови, что можно использовать с целью разработки лекарственной формы для стимуляции неспецифической резистентности.

Дефенсин может быть перспективной субстанцией для создания лекарственной формы с антигеморрагическими и гемостатическими свойствами, используемой для борьбы с кровотечениями, обусловленными комплексными соединениями гепарина.

Представляется возможным использование высокомолекулярного гепарина и дефенсина в низких дозах (64 ME/кг и 125 мкг/кг, соответственно) для разработки лекарственных форм с целью ускорения процессов репарации, а также для улучшения кровоснабжения скелетных мышц, что позволит улучшить их работоспособность. Последнее очень важно для спортсменов.

Стрессорные эффекты физиологического раствора, возникающие после курсового введения, необходимо учитывать при проведении фармакологических экспериментов. Следует использовать две группы контроля: интактных животных и животных, которым вводили растворитель, что далеко не всегда делают исследователи.

При регистрации показателей автоматического гематологического анализа в наших экспериментах, значения среднего объема тромбоцита увеличиваются одновременно с другими гематологическими маркерами стресса, в связи с этим, можно считать возрастание среднего объема тромбоцита дополнительным показателем стресса у экспериментальных животных.

Информационная нагрузка, следующая за курсовым введением высокомолекулярного гепарина, пирацетама и физиологического раствора приводит к пролонгации и усилению действия этих веществ. Эти свойства информационной нагрузки следует учитывать при введении фармакологических веществ.

Библиография Диссертация по биологии, доктора биологических наук, Кондашевская, Марина Владиславовна, Москва

1. ААйрапетянц М.Г., Хоничева Н.М., Мехедова А.Я. Поисковая активность и устойчивость организма к экстремальным воздействиям. В кн.: Поисковая активность, мотивация и сон. Баку. 1986. - С. 3-11.

2. Андреенко Г. В. Методы исследования фибринолитической системы крови. П/ред. Г.В. Андреенко. М.: Изд-во МГУ. -1981. 42 с.

3. Аникеева Н.В. Влияние модификации мембраны эритроцитов на скорость высвобождения кислорода.//Вопросы мед. Химии. 1990. - № 3. - С. 59-60. 9Анохин П.К. Узловые вопросы теории функциональной системы. М: Наука.1980.-326 с.

4. Балуда В.П., Балуда М.В., Деянов И.И., Тлепщуков И.К. Физиология системыгемостаза. 1995. - С. 61-64.

5. Баркаган З.С. Очерки антитромботической фармакопрофилактики и терапии. М. Ньюдиамед. 2000. - С. 40-41.

6. Баркаган З.С., Момот А.П. Основы диагностики нарушений гемостаза. М., Изд-во Нью-диамед-АО.- 1999.-216 с.

7. Берковский A.JI., Васильев С.А., Жердева JT.B., Козлов A.A., Мазуров A.B., Сергеева Е.В. Пособие по изучению адгезивно-агрегационной активности тромбоцитов. М., НПО «Ренам». 2001. - С. 3-28

8. Бицадзе В.О., Макацария А.Д. Применение низкомолекулярных гепаринов в акушерской практике.//Российский медиц. журн- 2000. Т. 8, № 18. - С. 152-156.

9. Блохин А.Б. Кавинтон достигнутый успех и перспективы применения.// Российский медиц. журн. - 2001.-Т. 9, № 12.-С. 11-19.

10. Боголепов H.H., Гусев Е.И., Бурд Ж.С., Буклина C.B. Ультраструктурные аспекты при введении ноотропила во время острой церебральной ишемии.//Журн. невропатол. психиатр, им. С.С. Корсакова. 1983. - Т. 83, № 7. - С. 984-990.

11. Быков B.JI. Частная гистология человека. Санкт-Пб-г. «Сотис».-1997. 300 с.

12. Быков В. Л. Секреторные механизмы и секреторные продукты тучных клеток.// Морфология. 1999. - № 2. - С. 64-72.

13. Быков В. Л. Развитие и гетерогенность тучных клеток.//Морфология. 2000. -Т. 117,№2.-С. 86-92.

14. П.Быков K.M. Кора головного мозга и внутренние органы. Избранные произведения. JI.-M.: Изд-во АН СССР. 1954. - 542 с.

15. Вальдман A.B. Воронина Т.А. Фармакология ноотропов (экспериментальное и клиническое изучение). Москва. Сборник трудов Научно-исследовательского института фармакологии АМН СССР П/р A.B. Вальдмана и Т.А. Ворониной. -1989.-387 с.

16. Вейн A.M. Заболевания вегетативной нервной системы. Руководство для врачей. П/р. A.M. Вейна. М.: Медицина. 1991. - 624 с.

17. ВиноградовВ.В., ВоробьёваН.Ф. Тучные клетки. М.: Наука. 1973. - 126 с. ЗХ.Волчегорский И.А., Долгушин И.И., Колесников О.Я., Цейликман В.Э. Роль иммунной системы в выборе адаптационной стратегии организма. Челябинск. -1998.-70 с.

18. Воронин Л.Г. Физиология высшей нервной деятельности. М: Высш. шк. 1979. - 654 с.

19. Воронин Л. Г., Никольская К.А., Сагимбаева Ш.К Физиологический анализ навыка, выработанного у белых крыс в лабиринте.// Докл. акад. наук СССР. -1974. Т. 217, № 5. - С. 1225-1228.

20. Воронина Т.А., Молодавкин Г.М., Чернявская Л.И., Середенин С.В., Бурлакова Е.В. Эффект очень малых доз фенозепама на ЭЭГ крыс и их поведение на различных моделях тревожности.//Бюлл. эксперим. биол. и мед. 1997. - Т. 124, №9.-С. 308-310.

21. Гаврилов O.K. Биологические закономерности регулирования состояния крови и задачи ее изучения.//Проблемы гематол. и перелив, крови.- 1979.-№ 7-С. 2-8.

22. Ъ1.Герасимов И.Г., Игнатов ДЮ. Активация нейтрофилов ин витро.//Цитология. 2004. - Т. 46, № 2. - С. 155-158.3Я.Гольдберг Д.И., Гольдберг ЕД Справочник по гематологии с атласом микрофотограмм. Изд-во Томского Ун-та. Томск. 1975. - с. 279.

23. Горизонтов П.Д., Белоусова О.И., Федотова М.И Стресс и система крови. М., «Медицина». 1983. - С. 76-79.

24. Давыдовский И.В. Общая патология человека. М.: Медицина. 1969. - 611 с.

25. Демченко И.Т. Методы исследования мозгового кровообращения. JL, Наука. -1976.-С. 104-124.

26. Евграфов В.Ю. О применении ингаляций гепарина для улучшения результатов крио-лазерного лечения пролиферативной диабетической ретинопатии.//Вестн. офтальмол.- 1999.-№ 1.-С. 16-18.

27. Ещенко О.В. Влияние модуляции опиоидной системы мозга факторамиразличной природы на высшую нервную деятельность крыс Вистар. Автореф. дисс. на соиск. канд. биол. наук. М.: МГУ. -1998. 26 с.

28. Иноземцев А.Н., Гарибова Т.П., Хромова КВ., Алварес Р., Воронина Т.А., Тушмалова H.A. Эффект нооглютила и пирацетама на различные формы оперантного обучения.// Эксперим. и клинич. мед. 1993. - Т. 56, № 2. - С. 6-8.

29. Каркищенко H.H. Основы биомоделирования. М.: Изд-во ВПК. 2004. - 608 е.:

30. Кветной ИМ, Ярилин A.A., Полякова В.О., Князькин КВ.

31. Нейроэндокринология тимуса. Санкт-Петербург. 2005. - 157 с.

32. ЖелерВ. Исследование интеллекта человекоподобных обезьян. М.-1932.-452 с.

33. Козинец Г.И. Макаров В.А. Исследование системы крови в клинической практике. П/ред Г.И. Козинца и В.А. Макарова. М.: «Триада-Х». 1997. - 480 с.

34. Козлов В.И., Цехмистренко Т.А. Анатомия нервной системы. М.: «Мир». -2004.-207 с.

35. Козловский В.Я., Козловская Л.В. Стратегия и тактика анксиолитической терапии при заболеваниях сердечно-сосудистой системы.//Психофармак. и биол. наркология. 2002. - Т. 2, № 3. - С. 321-326.

36. Косачева Е.С., Кудрин B.C., Федотова И.Б., Семиохина А.Ф., Раевский КС. Влияние карбамазепина на содержание моноаминов и их метаболитов в структурах мозга крыс с аудиогенной эпилепсией.// Эксперим. и клин, фармакол. -1998.-Т.61,№3.-С. 25-27.

37. Крыжаповский Г.Н. Общая патофизиология нервной системы.//Патол. физиол. 1989.-№2.-С. 63-71.

38. Кудряшов Б.А., Ляпина JI.A., Азиева Л.Д. Комплекс гепарин-гистамин, его физико-химические и биологические свойства.// Вопр. мед. хим. 1990. - Т. 36, № 4.-С. 55-57.

39. Катионные белки из нейтрофилов как ингибиторы неферментативного фибринолиза и антикоагулянтной активности плазмы крови.//Вопр. мед. хим. -1989. Т. 35, №3.- С. 103-108.

40. ЪЪ.Кудряшов Б.А., Подольская O.E., Ляпина JI.A. Образование и специфическая активность комплекса адреналин-гепарин в крови человека.//Кардиология. 1971.- № 7. С. 105-108.

41. Кудряшов Б.А., Подольская О.В., Ляпина Л.А. Образование комплекса норадреналин-гепарин и адреналин-гепарин в крови молодых людей при эмоциональном и интеллектуальном напряжении.// Вопросы мед. химии. 1972. -Т. 17, В. 4.-С. 385-389.

42. Кузник Б.И., Скипетров В.П. Форменные элементы крови, сосудистая стенка, гемостаз и тромбоз. М. «Медицина». 1974 - 307 с.

43. Кузник Б.И. Физиология и патология системы крови. Москва. «Вузховская книга». 2004. - 294 с.

44. Кузник Б.И. Физиология и патология системы крови. М.: «Вузовская книга». -2004.-295 с.

45. Кукушкин М.Л., Мейзеров Е.Е., Графова В.Н., Смирнова B.C., Гуров A.A., Чернышев В.В. Особенности развития анальгетического эффекта при чрескожной динамической электронейростимуляции.// Бюл. эксперим. биол. и мед. 2003. - Т. 135, №3.-С. 265-269.

46. Кушаковский М.С. Аритмии сердца. СПб.: Гиппократ. 1992. - 544 с.

47. Кэмпбелл Д. Модели экспериментов в социальной психологии и прикладных исследованиях. М. 1980. - 359 с.

48. Лаврецкая Э.Ф. Фармакологическая регуляция психических процессов. Наука. М.- 1985.-С. 279-278.

49. Линднер Д.П., Поберий И.А., Розкин М.Я., Ефимов B.C. Морфометрический анализ популяции тучных клеток.//Арх. патол. 1980. - № 6. - С. 60-64.

50. Лисицин ЮЛ. Распространенность сердечно-сосудистых заболеваний и образ жизни. Превентивная кардиология. М.: Медицина. 1987. - С. 21-67.

51. Лукашин Б.П. Гиперплазия лимфоидной ткани, вызванная гепарином.//Бюлл. эксперим. биол. и мед. 1975. - Т. 77, № 7. - С. 636-638.

52. Мешкова H.H., Федорович Е.Ю., Котенкова Е.В. Поведение и коммуникация млекопитающих. М. - 1992. - 358 с.103 .Миллер Дж. Магическое число семь, плюс или минус два. В кн: Инженерная психология. М. 1964. - С. 52-68.

53. Юб.Никольская К. А. Переработка проприоцептивной информации в процессе обучения у «алкогольных» крыс.//Журн. высш. нервн. деятельности. 1978. - Т. 28, № 5. - С. 948-955.

54. Никольская К.А., Ещенко О.В., Шпинькова В.Н, Костенкова В.Н. Позитивные и негативные эффекты небольших искажений естественного магнитного поля на познавательную деятельность.//Вестник МГУ, серия 3. 1998. - № 3. - С. 75-79.

55. Никольская К.А., Савоненко A.B., Осипов A.M., Ещенко О.В., Карась А.Я. Информационная роль инстинкта при организации целенаправленного поведения.// Успехи совр. биологии. 1995. - Т. 115, № 4- С. 390-396.

56. Никольская К.А., Штемлер В.М., Савоненко A.B., Осипов А.И., Никольский C.B. Слабые магнитные поля и познавательная деятельность.// Биофизика. 1996. -Т. 41, Вып. 4.-С. 887-893.

57. Павлов И.П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных. Полн. собр. соч. -1952. Т. 3. - С. 351-356.

58. Павлов И.П. Труды по физиологии кровообращения. К иннервации сердца. М,: Медгиз. 1954. - С. 201-202.

59. Панченко Е.П., Добровольский A.B. Тромбозы в кардиологии. Механизмы развития и возможности терапии. Москва. 1999. - 462 с.

60. Пигаревский В. Е. Клиническая морфология нейтрофильных гранулоцитов. П/р В.Е. Пигаревского. Ленинград. 1988. - 140 с.

61. Пигаревский В.Е., Мазинг Ю.А. К методике применения лизосомально-катионного теста в лабораторной диагностической практике.// Лаб. дело. — 1981. — №10.-С. 579-582.

62. Рябинская Е.А. Поведенческие тактики в динамике обучения. В кн. Физиология поведения. JL: Наука. 1987. - С. 621-638.

63. Салтыков А.Б. Высшие психические функции и системный анализ поведения в условиях неопределенности. // Успехи физиол. наук. -1999.-Т. 30, № 4.-С. 39-49.

64. Самохвалов B.JI. Эволюционная психиатрия, Симферополь, "Движение". -1993.-286 с.

65. Сапронов Н.С., Федотова Ю.О., Малыгина Е.И. Модулирующие эффекты 8-OH-DPAT на поведенческий статус у овариоэктамированных крыс-самок.// Бюлл. эксперим. биол. и мед. 2004. - Т. 137, № 1. - С. 51-55.

66. ХЪХ.Саркисов Д.С. Проблемы взаимоотношения структуры и функции в ее историческом аспекте. В кн.: Структурные основы адаптации и компенсации нарушенных функций. П/р Д.С. Саркисова. М.: Медицина. 1987. - С. 9-20.

67. Селъе Г. Очерки об адаптационном синдроме. М.: Медгиз. 1960. - 254 с.

68. Селъе Г. На уровне целого организма. М.: Наука. 1972.-212 с.

69. Середенин С.Б. Фармакологическая регуляция эмоционально-стрессовых реакций.//Вестн. РАМН. 2003. - №. 12 С. 35-37.

70. Середенин С.Б., Ведерников A.A. Влияние психотропных препаратов на поведение инбредных мышей в условиях эмоционального стресса.// Бюлл. эксперим. биол. и мед. 1979. - № 7. - С. 38-40.

71. Ъ%.Серов В.В., Шехтер А.Б. Соединительная ткань (функциональная морфология и общая патология). Москва "Медицина". 1981. - с. 312. \Ъ9.Сеченов И. М. Элементы мысли, гл. 5-6. В кн.: Физиология нервной системы. Избранные труды, вып. 1, М. - 1952а. - 782 с.

72. Смулевич А.Б., Сыркин A.JI. Психические расстройства и сердечно-сосудистая патология. П/р А.Б. Смулевича, АЛ. Сыркина. М.: Либрис. 1994. - С. 188-192.

73. Соколов Е.И., Подачин В.П., Белова Е.В. Эмоциональное напряжение и реакции сердечно-сосудистой системы. Наука. М. 1980. - С. 164-168. ХАА.Судаков К. В. Индивидуальная устойчи вость к эмоциональному стрессу. М.: Горизонт.-1998.-263 с.

74. А1.Судаков КВ. Физиология. Основы и функциональные системы. П/р К.В. Судакова. М. Медицина. 2000. - 781 с.

75. Сукманский О.И., Бахвала ЮЛ., Клопацкий Г.А. и др. Исследование трофических расстройств в слизистой оболочке рта при нарушении трагеминальной иннервации. В кн.: Нарушение механизмов регуляции и их коррекция. 1989. - Т. 1. - С. 59-65.

76. А9.Терещенко С.Н., Ускач Т.М., Кочетов А.Г. Тромбозы и тромбоэмболии при хронической сердечной недостаточности и их профилактика. Москва. -2004.-85 с.

77. Умарова Б.А. Гепарин тучных клеток в адаптивных реакциях организма. Автореф. дис. на соискание уч. степ, д.б.н. Москва. 2000. - 43 с.

78. Умарова Б.А., Копылова Т.Н., Смирнова Е.А., Гусева A.A., Жуйкова С.А. Секреторная активность тучных клеток при стрессе: эффект пептида пролил-глицил-пролин и Семакса.// Бюллет. эксп. биол. и мед. 2003. - Т. 136, № 4. - С. 325-327.

79. Фисенко В.П., Арзамасцев Е.В., Бабаян Э.А. с соавт. Руководство по экспериментальному (доклиническому) изучению новых фармакологических веществ. П/р В.П. Фисенко, Е.В. Арзамасцева, Э.А. Бабаяна с соавт.Москва. -2000.-398 с.

80. Юрковский О.И., Грицюк A.M. Общеклинические анализы в практике врача. М.-1997.-122 с.

81. AbbateR., GoriA.M., Modesti P.A., Attanasio M., Martini F., ColellaA., GiustiB., Cecioni I., Neri Serneri G.G. Heparin, monocytes, and procoagulant activity.// Haemostasis. 1990. - V. 20, № 1. - P. 98-100.

82. Adachi I., Iwaki H., Adachi H„ Ueno M., Horikoshi I. Heparin-induced leukocyte lysis in vitro.// J. Pharmacobiodyn. 1986. - V. 9, № 2 . - P. 207-210.

83. Befus D., Fujimaki H., Lee T.D.G., Swieter M. Mast cell polymorphisms present concepts, future directions.//Digestive Diseases and Sciences. 1988. -V. 33, № 3. - P. 16-24.

84. Bidwell E. Fibrinolysis of human plasma.// Biochem. J. 1953. - V. 55. - P. 497504.

85. Blalock J.E. The immune system as a sensory organ.//J. Immunol. 1984. -V. 132, № 3. - P. 1067-1070.l%.Bobek. V, KovarikJ. Antitumor and antimetastatic effect of warfarin and heparins.// Biomed. Pharmacother. 2004. - V. 58, № 4 . - P. 213-219.

86. Bobek V., Boubelik M., Fiserova A., L'uptovcova M., Vannucci L., Kacprzak G., Kolodzej J., Majewski A.M., Hoffman R.M. Anticoagulant drugs increase natural killer cell activity in lung cancer.// Lung Cancer. 2005. - V. 47, № 2 . - P. 215-223.

87. BulukK., Januszko I., OlbromskiJ. Converseion of fibrin to desmofibrin.// Nature. 1961.-V. 191.-P. 1093.

88. Bures J., Buresova O. The model of short-termplasticity: motor learning and spatial warning memory// Int.J. Memory (Tbilisi). 1993. - V. 1, № 1. - P. 1-15.

89. Caims J.A., Walls A.F. Mast cell tryptase is a mitogen for epithelial cells. Stimulation of IL-8 production and intracellular adhesion molecule-1 expression// J. Immunol. 1996 -V. 156, №1. - P. 275-283.

90. Ce« Y., Luo P., LiuX.X. The effect of heparin on wound healing of second-degree burned rats.// Zhongguo Xiu Fu Chong Jian Wai Ke Za Zhi. 2000. - V. 14, № 5. - P. -264-267.

91. Ceyhan B.B., Celikel T. Effect of inhaled heparin on adenosine-induced bronchial hyper reactivity.//International Journal of Clinical Pharmacology & Therapeutics.1997.-V. 35, №5.-P. 208-213.

92. Coughlin S.R. Protease-activated receptors in vascular biology.// Thromb. Haemost. -2001.- №86-P. 298-307.

93. Coleman JW. Nitric oxide: a regulator of mast cell activation and mast cellmediated inflammation.//Clin. Exp. Immunol. 2002. - V. 129, № 1. - P. 4-10.

94. ColtriniD., RusnatiM., Zoppetti G. et al, Different effects of mucosal, bovine lung and chemically modified heparin on selected biological properties of basic fibroblast growth factor//Biochem. J. 1994. - V. 303, № 2. - P. 583-590.

95. D'Amour F.E., Smith D.L. A method for determining loss of pain sensation. J. Pharmac. Exp. Ther. 1941. - V. 72 - P. 74-79.

96. Daberkow D.P., Kesner R.P., Keefe K.A. Relation between methamphetamine-induced monoamine depletions in the striatum and sequential motor learning.// Pharmacol. Biochem. Behav. 2005. - V. 81, № 1. - P. 198-204.

97. Dawson G.R., Tricklebank M.D. Use of the elevated plus maze in the search for novel anxiolytic agents. // Trends in Pharmacological Science. 1995.-V. 16.-P. 33-36.

98. Deguchi Y., Naito T., Yuge T. et. al. Blood-brain barrier transport of 1251-labeled basic fibroblast growth factor. Pharm. Res. 2000. - V. 17, № 1. - P. 63-69.

99. Dhabhar F.S. Acute stress enhances while chronic stress suppress skin immunity.// Ann. N. Y. Acad. Sci. 1998. -V. 917. -P. 876-890.

100. Dhabhar F.S., Mailer A.H., McEwen B.S., Spencer R.L. Stress-induced changes in blood leukocyte distribution role of adrenal steroid hormones.// J. Immunol. - 1995. -V. 154, № 5. - P. 5511-5527.

101. Dhabhar F.S., McEwen B.S. Enhansing versus suppressive effects of stress hormones on skin immune function.// Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 1999. - V. 96, № 2. -P. 1059-1064.

102. Diccianni M.B., Mistry M.J., Hug K., Harmony J.A. Inhibition of phospholipase A2 by heparin.// Biochim. Biophys. Acta. 1990. - V. 1046, № 3. - P. 242-248.

103. Dragani L, D'Aurelio A., Vecchiet L. Effects of a heparin-heparinoid combination on esthesiological and trophic changes in deep periarticular tissues in gonarthritis.// Riv. Eur. Sci. Med. Farmacol. 1992. -V. 14, № 4. -P. 271-277.

104. Elenkov I.J. Glucocorticoids and the Thl/Th2 balance.// Ann. N.Y. Acad. Sci. -2004.-V. 1024, №6.-P. 138-146.

105. HA.Esmon C.T., TaylorF.B. Inflammation and coagulation: Linked processes potential regulated through a common pathway mediated by protein C.// Thromb. Haemost.1991.-V. 66.-P. 160-165.

106. Falcucci O. Central neuraxial analgesia in cardiac surgery.// Mt. Sinai. J. Med.2002.-V. 69, №1.-P. 45-50.

107. Fannon M., Forsten K.E., Nugent M.A. Potentiation and inhibition of bFGF binding by heparin: a model for regulation of cellular response.// Biochemistry. 2000. - V. 39, №6.-P. 1434-1445.

108. GhaelD., Mileva M., DweekH.S., RosenfeldL. The nitric oxide donor S-nitroso-N-acetyl-D,L-penicillamine degrades heparan sulfate and heparin// Biochem. Mol. Biol. Int. 1997. V.43. № 1. P. 183-188.

109. Goodman JL, Engel JP. Altered pathogenesis in herpes simplex virus 1 infection due to a syncytial mutation mapping to the carboxy terminus of glycoprotein B.//Journal of Virology. 1991. -V. 65, №4. - P. 1770-1778.

110. Gottwald T., Coerper S., Schaffer M., Koveker G., Stead R.H. The mast cell-nerve axis in wound healing: a hypothesis.//Wound Repair Regen 1998.-V.6, №1. - P. 8-20.

111. Handley S.L., Mittani S.N. Effects of alpha-adrenoreceptor agonists and antagonists in the maze-exploration model of "fear"-motivated behavior // Naunym-Schmiedeberg's Archives of Pharmacology. 1984. - V. 327. - P. 1-5.

112. Harro J. Measurement of exploratory behavioral in rodents: In: Methods in Neurosciences (V. 14, Paradigms for the Study of Behavior), Ed. P.M. Conn, Academic Press, San Diego, NY. 1993. -P. 359-377.

113. Hershkoviz R., Schor H., Ariel A., Hecht I., Cohen I.R., Lider O., Cahalon L. Disaccharides generated from heparan sulphate or heparin modulate chemokine-induced T-cell adhesion to extracellular matrix.// Immunology. 2000. - V. 99, № 1. - P. 87-93.

114. Hirsh J. Heparin.//N. Engl. J. Med. 1991. - № 324. - P. 1565-1574.

115. Holmer B., Karachi K., Soderstrom G. The molecular-weight dependence of the rate-enhancing effect of heparin on the inhibition of thrombin, factor Xa, factor IXa, factorXII andkallikreinby antithrombin.//Biochem. J. 1981. - № 193.-P. 395-400.

116. Hogg S. A review of the validity and variability of the elevated plus maze as an animal model of anxiety // Pharmacol., Biochem. and Behav. 1996.-V. 54. - P. 21-30.

117. HoofH. Van Nootropil. Basic scientific and clinical data. -1980. 83 P.

118. Ittoop A., Biswas S., Nath N. A mechanistic approach into a diabetic serum factor-mediated release of beta-glucuronidase in normal neutrophils.// Indian J. Biochem. Biophys. 1994. - V. 31, № 5. - P. 413-416.

119. Jaques L. B. Mast cells as an expression of their major component, anionic polyelectrolytes.//Pharmacol. Sciences. 1982. -V. 3, № 10. - P. 410-415.

120. Kato N. Dependence of long-term depression on postsynaptic metabotropic glutamate. Receptors in visual cortex.//Proceed. of the Nat. Acad, of Sci. of USA. -1993. V. 90, № 8. - P. 3650-3654.

121. KawabataA., Hata T. Attenuation by prolonged nitric oxide synthase inhibition of the enhancement of fibrinolysis caused by environmental stress in the rat// Br. J. Pharmacol. 1996. - V. 119, № 2. - P. 346-350.

122. Kelley A.E., Cador M., Stinus L. Exploration and its measurement a psychopharmacological perspective: In: Neuromethods (V. 13, Psychopharmacology), Eds: A. Boulton, Humana Press, Cliffton, NY. - 1989. - P. 95-144.

123. Kierszenbaum A.L. Histology and cell biology. An introduction to pathology. New York. Mosby. 2002. - P. 286- 298.

124. Kim P.J, Sakaguchi K., Sakamoto H., Saxinger C., Day R., McPhie P., Rubin J.S., Bottaro D.P. Colocalization of heparin and receptor binding sites on keratinocyte growth factorZ/Biochem. 1998. - V. 37, № 25. - P. 8853-8862.

125. Kita Y., TaiX.G., Hikital., SogohS., Nishitani Y., Watanabe S., Sakata T., Iwagami S., Teraoka H., Ogata M. Thymic stroma-derived T-cell inhibitory factor (TSTIF) 1.

126. TSTIF induces inhibition of antigen-stimulated T-cell proliferation.// Thymus. — 1993. — V. 21, № 3. P. 159-175.

127. Kloppenborg P. W., Casparie A.F., Benraad T.J., Majoor C.L. Inhibition of adrenal function in man by heparin or heparinoid Ro 1-8307.// Acta Med. Scand. 1975. - V. 197, №2.-P. 99-108.

128. Kornblum H.I., ZurcherS.d, Werb Z., DerynckR., SeroogyK.B. Multiple trophic action of heparin-binding epidermal growth factor in the central nervous system.// Eur. J. Neurosci. 1999. - V. 11, № 9. - P. 3236-3246.

129. Korczak-Kowalska G., Wierzbicki P., GorskiA. Immunosuppression inhibits switch from naive to memory phenotype in human T lymphocytes.// Immunology Letters. -1991.-V. 30, №1.-P. 125-128.

130. Kotila M., Numminen H., Waltimo 0., Kaste M. Depression after stroke. Results in the Finn stroke study.// Stroke. 1998; № 29. - P. 368-372.

131. KouretasP.C., Kirn Y.D., CahillP.A., MyersA.K. et al. Nonanticoagulant heparin prevents coronary endothelial dysfunction brief ischemia-reperfusion injury in the dog.//Circulation. 1999. -V. 2. № 8. - P. 1062-1068.

132. Kudrjashov B.A., Lyapina LA. Non-enzymatic fibrinolysis and its role in the organism. In book «Thrombosis and thrombolysis». Consultants Bureau (New York). -1986.-P.33-65.

133. Lassen M. Heart denaturation of plasminogen in the fibrin plate method.// Acta Physiol. Scand. 1952. - V. 27. - P. 371-376.

134. Lee T.D., Shanahan F., Miller H.R., Bienenstock J. et al. Intestinal mucosal mast cells isolation from rat lamina propria and purification using unit gravity velocity sedimentation.// Immunology. 1985. - V. 55, № 8. - P. 721-728.

135. Leonard S., Luthman D., Logel J., et al Acidic and basic fibroblast growth factor mRNAs are increased in striatum following MPTP-induced dopamine neurofiber lesion: assay by quantitative PCR.//Molecular Brain Reserch-1993- V. 18, № 4. P. 275-284.

136. Leveugle B., Ding W., Laurence F. et al. Heparin oligosaccharides that pass the blood-brain barrier inhibit beta-amyloid precursor protein secretion and heparin binding to beta-amyloid peptide.//.!. Neurochem. 1998. - V. 70, № 2. - P. 736 - 744.

137. Marone G., Casolaro V., Patella V., Florio G., Triggiani M. Molecular and cellular biology of mast cells and basophils.// Int. Arch. Allergy. Immunol. 1997. - V. 114, № 3.-P. 207-217.

138. McEwen B.S. The neurobiology of stress: from serendipity to clinical relevance.// Brain Res. 2000. - V. 886, № 1-2. - P. 172-189.

139. McEwen B.S., Conrad C.D., Kuroda Y., Frankfurt M., Magarinos A.M., McKittrick C. Prevention of stress-induced morphological and cognitive consequences.// Eur. Neuropsychopharmacol. 1997. - V. 7, № 3. - P. 323-328.

140. Myhrer T. Neurotransmitter systems involved in learning and memory in the rat: a meta-analysis based on studies of four behavioral tasks.// Brain Res. Brain Res. Rev. -2003. V. 41, № 2-3. - P. 268-287.

141. Pariser S.F., Pinta E.„ Jones B. Mitral valve prelapse syndromi and anxiety neurosis panic di sorder.//Amer. J. Psychiatry. 1978. - V. 135, № 12. - P. 246-247.

142. Parish CR, Coombe DR, Jakobsen KB, Bennett FA, Underwood PA. Evidence that sulphated polysaccharides inhibit tumour metastasis by blocking tumour-cell-derived heparinases.//Int. J. Cancer. 1987. -V. 15, № 4. - P. 511-518.

143. Pearce S.C., Hudlichka O., Brown M.D. Effect of indomethacin on capillary growth and microvasculature in chronically stimulated rat skeletal muscles.//L. Physiol. 2000 -V. 526. № 2 -P. 435-443.

144. Preissner K.T. Physiological role of vessel wall related antithrombotic mechanisms: Contribution of endogenous and exogenous heparin-like components to the anticoagulant potential of the endothelium.//Haemostasis.-1990.-V. 20, № l.-P. 30-49.

145. Róden-Jullig A., Britton M. Effectiveness of heparin treatment for progressing ischaemic stroke: before and after study.// J. Intern. Med. 2000. - № 248.-P. 287-291.

146. Rodgers R. J., Cole J. C., Aboualfa K, Stephenson L.H. Ethopharmacological analysis of the effects of putative "anxiogenic" agents in the mouse elevated plus maze // Pharmacology, Biochemistry and Bechavior. 1995. - V. 52, № 3. - P. 1-9.

147. Romeo P.H, Lemarchandel V, Tordjman R. Neuropilin-1 in the immune system.//Adv. Exp. Med. Biol. 2002. - V. 515. - P. 49-54.

148. Rozniecki J.J., Dimitriadou V., Lambracht-Hall M., Pang X., Theoharides T.C. Morphological and functional demonstration of rat dura mater mast cell-neuron interactions in vitro and in vivo// Brain Res. 1999. - V. 849, № 1-2. - P. 1-15.

149. Ruggiero HA, Castellanos H, Caprissi LF, Caprissi ES. Heparin effect on blood viscosity .//Clin. Cardiol. 1982. -V. 5, № 3. - P. 215-218.

150. Ъ\2.Stevens R.L. Secretory granule proteoglycans of mast cells and natural killer cells.// Ciba Found. Symp. 1986. - V. 124 - P. 272-285.

151. Straus A.H., Nader H.B., Dietrich C.P. Absence of heparin or heparin-like compounds in mast-cell-free tissues and animals.//Biochim. Biophys. Acta. 1982. - V. 717.-P. 478-485.

152. Tellam R.L., Parish C.R. The effect of sulfated polysaccharides on the free intracellular calcium ion concentration of lymphocytes.// Biochim Biophys Acta. 1987. -V. 930, № 1.-P. 55-64.

153. Theodoridis G., Papadoyannis I., Vasilikiotis G., Tsoukali-Papadopoulou H. Reversed Phase High Performance Liquid Chromatography-Photo Array Analysis of Alkaloid Drugs of Forensic Interest.//J. Chromatography B.-1995.-№ 668.-P. 253-263.

154. Timberlake W. Animal behavior: A continuing synthesis.// Ann. Rev. Psychol. -1993. V. 44, № 2. - P. 675-708.

155. Umarova B.A., Strukova S.M., Khlgatian S.V., Shapiro F.B. The heparin uptake and release from mast cells.//Abstr. 2-d Meeting JSACB, Sweden.-1989.-№ 14- P. 140-148.

156. Verstraete M. Pharmacotherapeutic aspects of unfractionated and low molecular weight heparins.//Drugs. 1990. - V. 40, № 4. - P. 498-530.

157. Vomel T., Piatt D. The phagocytosis activity of India ink in the isolated rat liver perfused with piracetam.// Arzneimittelforschung. 1985. - № 1. - P. 90-92.

158. Wan M.X., Liu Q., Wang Y., Thorlacius H. Protective effect of low molecular weight heparin on experimental colitis: role of neutrophil recruitment and TNF-alpha production.// Inflamm. Res. 2002. - V. 51, № 4. - P. 182-187.

159. Wang P., Ba Z.F., Reich S.S., Zhou M„ Holme K.R., Chaudry I.H. Effects of nonanticoagulant heparin on cardiovascular and hepatocellular function after hemorrhagic shock.// Am. J. Physiol. 1996. - V. 270, № 4. - P. 1294-12302.

160. Walker A.M., JickH. Prediction of bleeding during heparin therapy .//Jama. 1980. - №244.-P. 1209-1223.

161. Weisz PB., JoulHe MM., Hunter СМ., et al, A basic compositional requirement of agents having heparin-like cell-modulating activities// Biochem. Pharmacol. 1997. -V. 54, №1.-P. 149-157.

162. Welsch D. J., Novotny W. F., Wun T.C. Effect of lipoprotein associated coagulation inhibitor on thromboplastin induced coagulation of normal and hemophilic plasmas.//Thromb. Res. 1991. - № 64. - P. 213-222.

163. Werneck C.C., Oliveira-Dos-Santos A.J., Silva L.C., Villa-Verde D.M., Savino W, Mourao P.A. Thymic epithelial cells synthesize a heparan sulfate with a highly sulfated region.// J. Cell. Physiol. 1999. - V. 178,№ 1.-P.51-62.

164. Wrenshall I.E., Stevens R.B., CerraF.B., PlattJ.L. Modulation of macrophage and В cell function by glycosaminoglycans.//J. Leukoc. Biol. 1999.-V. 66, № 3.-P. 391-400.

165. Yao SK., Akhtar S., Scott-Burden T., et al., Endogenous and exogenous nitric oxide protect against intracoronary thrombosis and reocclusion after thrombosis// Circulation. 1995. - V. 92, № 4. - P. 1005-1010.

166. Zeme D., Targetti M., Sassu G. Analgesic action of subcutaneous heparin therapy of stenocardia.//Clin. Ter. 1972. - V. 62, № 3. - P. 225-238.

167. Zhu Q., Solomon S. Isolation and mode of action of rabbit corticostatic (antiadrenocorticotropin) peptides.//Endocrinology.-1992.-V. 130, № 3.-P. 1413-1423.

168. Zvibel I., Halay E., Reid L.M. Heparin and hormonal regulation of mRNA synthesis and abundance of autocrine growth factors: relevance to clonal growth of tumors.//Mol Cell Biol.-1991.-V. 11, № l.-P. 108-116.

Информация о работе

Кондашевская, Марина Владиславовна
доктора биологических наук
Москва, 2006
ВАК 03.00.25

Диссертация

Морфофункциональные и психофизиологические эффекты высокомолекулярного гепарина - тема диссертации по биологии, скачайте бесплатно

Автореферат

Похожие работы