Бесплатный автореферат и диссертация по биологии на тему

Организация циркадианных ритмов содержания катехоламинов в селезенке, вилочковой железе и миелограммы при гипо- и гиперпаратиреозе

ВАК РФ 03.00.13, Физиология

Автореферат диссертации по теме "Организация циркадианных ритмов содержания катехоламинов в селезенке, вилочковой железе и миелограммы при гипо- и гиперпаратиреозе"

На правах рукопись

ТРЕЙВИШ Андрей Ильич

ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ ПОЛИМАСШТАБНОСТЬ РАЗВИТИЯ РОССИИ (ГОРОД, РАЙОН, СТРАНА И МИР)

Специальность 25.00.24 — Экономическая, социальная и политическая география

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора географических наук

Москва - 2006

Работа выполнена в Институте географии Российской Академии наук

Официальные оппоненты:

доктор географических наук, профессор А.И. Алексеев доктор географических наук Ю.А. Веденин доктор географических наук Б.Б. Родоман

Ведущая организация: Государственное научно-исследовательское учреждение «Совет по изучению производительных сил» МЭРТ РФ и РАН

Защита состоится 26 мая 2006 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета Д.002.046.01 по специальности 25.00.24 «Экономическая, социальная и политическая география» при Институте географии РАН по адресу: 119017 Москва, Старомонетный пер., 29; факс (495) 9390732

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института географии РАН

Автореферат разослан апреля 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат географических наук

Т.А. Галкина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА И СТРУКТУРА РАБОТЫ

Актуальность темы. Переломные этапы развития всегда обнажают проблемы единства и территориального устройства России, меняют ее позиции в мире. Это в очередной раз показал кризис, вызванный крахом социализма, распадом СССР, попыткой перехода к демократии и рыночной экономике. Преодолеть его последствия невозможно без учета специфики России, в т. ч. географической — размера пространств, парадоксального сочетания их монотонности и многолико-сти, единообразия и асинхронности развития, неравенства регионов и их отношений со своими и внешними центрами. Даже однонаправленные сдвиги в разных масштабах и условиях могут приводить к неодинаковым результатам.

С уменьшением идеологического прессинга, разобщенности между «зарубежниками» и «отечествоведами» разногласий в российской науке стало больше. В чем сила и слабость страны, как ей обустраиваться и развиваться, с чем идти в мир и идти ли вообще? Ответы даются разные, хотя факты, приводимые как аргументы, зачастую одни и те же. Значит, необходимо углублять анализ и искать новые подходы.

Научная проблема, решаемая в диссертации, состоит в обосновании полимасштабного географического подхода к исследованию проблем развития России.

Цель работы — выявить тенденции, специфику и противоречия развития страны на разных масштабно-таксономических уровнях.

Основные задачи:

1. Разработка ряда полимасштабных эволюционно-страноведческих подходов, включая элементы концепции больших стран, и их применение к России.

2. Определение ее меняющегося места на карте мира, географических стимулов и ограничителей развития.

3. Выявление осей территориальной асимметрии развития страны, их отражения в полимасштабной системе районов с уточнением их «типоразмеров».

4. Анализ процесса дифференциальной урбанизации страны, строения сети и состояния ее городов как центров разного масштаба.

Объект исследования — Россия, страна с 1000-летней историей и вместе с тем молодое государство, не вполне определившееся в историческом времени и мировом социально-экономическом пространстве.

Предмет исследования — развитие страны и ее частей как результат взаимодействия сил и тенденций разного масштаба, от глобального до локального.

Теоретические основы и методы. Из научных направлений, важных для диссертации, выделяются следующие (без персональных списков их представителей, слишком длинных):

• Наука о развитии, или «девелопментология»: межотраслевой конгломерат знаний - не редкость в их современной структуре.

• Региональная наука, или районология: другой агрегат дисциплин, изучающих региональную структуру и развитие общества.

• «Общая» и теоретическая география, отечественная и зарубежная.

• Социально-экономическая география, классическая и современная.

• Комплексная региональная география и географическое страноведение.

• Историческая и эволюционная география общества - традиционное и «обновленное» направления географической науки.

• География производства, населения, геоурбанистика и другие отраслевые разделы социально-экономической географии.

Диссертация обобщает авторский опыт исследования России, ее регионов и городов в Институте географии РАН и на Географическом факультете МГУ в рамках многих тем и проектов. Это и сотрудничество с десятками коллег постоянно влияло на профессиональные взгляды и приемы диссертанта. Хотелось бы упомянуть персонально И.М. Маергойза, благодаря которому автор стал географом и в качестве такового пытается в данной работе полнее осмыслить и реализовать один из общегеографических подходов (принципов) — полимасштабный.

В диссертации применяется разноплановая методика. Шире всего используется традиционный сравнительный метод, а также статистический (исходные данные), математический (алгоритмы ряда расчетов), картографический (отображение результатов). С ними тесно связаны метод полей потенциалов географических явлений и центрографический, разработкой которых автор занимался

много лет. Для оценки размеров и состояния стран, регионов, городов сконструированы оригинальные аналитические и синтетические индексы. В работу вошли составленные в разное время картоиды.

Информационная база. Кроме научной литературы и картографических источников, в работе использованы 4 типа баз данных: 1) по странам и регионам мира, 2) по субъектам РФ на основе федеральной и региональной статистики, личных впечатлений и материалов, добытых на местах; 3) по внутриобластным районам разного типа (административные, микрорайоны «синей серии» и Е.Е. Лейзеровича); 4) по городам и небольшим ареалам («паспорта городов» Госкомстата России, полевые обследования). Для восполнения пробелов потребовалось создать (реконструировать) некоторые ряды данных по населению, промышленным и другим видам деятельности.

Научная новизна исследования состоит в объединении разнородных представлений о развитии страны, районов, городов в некоторое общее географическое. При этом впервые предложены, разработаны или выявлены:

• гипотезы соотношении масштабов пространства и развития, а также применимости полярных концепций последнего к разным сферам общества;

• предварительные контуры концепции больших стран, методы интегральной оценки и сравнительного анализа размеров «ран и регионов;

• два типа стратегий догоняющего развития «по спирали» и географизиро-ванные версии траекторий сдвигов в структуре занятости населения;

• четыре основных оси (принципа) районного деления и развития России;

• гипотезы устойчивого иерархического строения (ритма) районов и исторических циклов регионализации;

• российская интерпретация теории «дифференциальной урбанизации»;

• специфика строения российского городского архипелага, его моно- и полицентризма и их роли в процессе «глокализации» развития.

Публикации, апробация и внедрение результатов исследования. По теме диссертации издано более 100 работ общим объемом около 120 печатных листов (с учетом вклада автора). Основные публикации приведены в конце автореферата.

Результаты докладывались и обсуждались: на 30 Международном географическом конгрессе (Глазго, 2004), международных конференциях и семинарах по географии, региональной политике, людским ресурсам, вызовам теории, крупным, а также «убывающим» городам в связи с региональным развитием (Пекин, 1989; Москва, 1994-2002; Вена, 1996; Париж, 1997; Эссен, 1999; Иваново, 2004), на совещаниях и конференциях в Министерстве по делам Федерации и национальностей, в Московском центре Карнеги, на заседаниях Ученого совета ИГ РАН, чтениях памяти H.H. Баранского, И.А. Витвера и научных семинарах Географического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, на сессиях экономико-географической секции Международной академии регионального развития и сотрудничества (Пущино, 1984, 2003; Екатеринбург, 1992; Тольятти, 1998; Смоленск, 1999; Кострома, 2001; Саратов, 2005), на расширенном заседании Совета по территориальной организации общества и региональному развитию РГО (Санкт-Петербург, 2006), на Сократических чтениях (2002-2005) и др.

Каналами внедрения в практику были разработки разных лет для органов власти страны и регионов. С участием автора составлен электронный Атлас кризисных ситуаций для Совета Безопасности РФ (1995). Оценки развития инфраструктуры регионов в 2003 г. переданы в СОПС и МЭРТ для подготовки Федеральной программы «Сокращение различий в социально-экономическом развитии регионов Российской Федерации (2002 - 2010 гг. и до 2015 г.)». Отчет по трансформации пространственной структуры хозяйства Подмосковья (2004) передан в ГУП МО НИиПИ градостроительства для «Основных направлений устойчивого градостроительного развития Московской области». Материалы диссертации используются в курсе лекций «Теория страноведения», который автор читает на Географическом факультете МГУ с 2002 г.

Логика и структура работы. Диссертация состоит из введения, 4 глав, заключения и списка литературы. Глава 1 посвящена общим вопросам развития и географии. Остальные следуют масштабно-таксономической схеме «сверху вниз» (табл. 1): Глава 2: Страна и мир; Глава 3: Район, страна и мир; Глава 4: Город, район, страна и мир. Автор считал себя свободным в выборе промежуточных таксонов (регионы мира, городские агломерации) и примеров, часто фрагментар-

пых, продиктованных внешними условиями работы. Главы 2-4 рассматривают главные уровни не столько сами по себе, сколько во взаимных отношениях, и не всегда в том порядке, как в таблице и в автореферате. Работа включает 43 таблицы, 105 карт и графиков.

Таблица 1. Масштабно-таксономическая схема исследования

Таксоны МИР СТРАНА РАЙОН ГОРОД

МИР СТРАНА РАЙОН ГОРОД (МИР) Страна и мир (СТРАНА) Район и мир Район и страна (РАЙОН) Город и мир Город и страна Город и район (ГОРОД)

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ 1. Развитие и география 1.1. Хотя понятие развития крайне неоднозначно, «девелопментология» выработала набор принципиальных представлений о нем, на который опирается и география развития общества.

Отличаясь от динамики качеством, развитие ближе к эволюции (с революцией как особым случаем). Оно бывает поступательным и попятным, целенаправленным и спонтанным, опережающим, догоняющим и отстающим, созидающим и разрушающим. Историческое развитие общества не сводимо ни к прогрессу техники, ни к биологической эволюции человека. В идеале оно повышает ценность и степень свободы личности, меняет деятельность и мышление.

Развитие может быть ответом на внешний вызов или внутренним импульсом социума. Для обществ, в ценности и практики которых прочно вошла установка на развитие, характерен девелопментализм, трактуемый здесь шире, чем обычно. Их антиподы боятся перемен, кроме привычных циклических. Development по-английски — и развитие, и проявка пленки, и новое предприятие, застройка, т. е. новация и освоение. Русская география встречным путем пришла к мысли о перманентности освоения территории-, за пионерной волной могут идти другие, иначе именуемые развитием, модернизацией.

Развитие неравномерно: неповсеместно и асинхронно. Оно порождает различия и порождается ими, например, из-за очагового характера нововведений. В

логике рынка акт территориального развития (размещения) есть результат встречи в данный момент времени спроса на территории (места) людей, их деятельности, институтов с предложением со стороны территорий (мест). Экономическое развитие связано со сменой стадий, типов разделения труда и аккумуляции капитала. В поисках прибыльных мест они постоянно расслаивают пространство по тем или иным его осям.

Развитие волнообразно; на территории это волны диффузии расширения или смещения, стирающие исходное неравенство или воспроизводящие его (если не сменяются очаги развития), и тогда богатые богатеют, бедные беднеют. Выход зависит от разрешения коллизии равенства и эффективности.

Развитие рискованно. Без риска нет удачи, но нет и ее гарантий. Выигрывать и проигрывать могут отдельные люди, их коллективы, нации, цивилизации. Удачи иногда связаны с явлением резонанса, когда попавшие в фазу влияния дают кумулятивный эффект. Он заметнее всего на уровне стран, а сильнее — когда затрагивает внутренние и внешние факторы их развития, хотя его фазы могут при этом не совпадать (случаи взлета стран при мировых кризисах).

Эволюционная география общества, близкая к традиционной исторической, но занятая не только прошлым, изучает механизмы подъема и упадка регионов мира, стран, их районов и центров на разных этапах развития. Прикладные задачи этой дисциплины — прогнозы траекторий и поиск рецептов хотя бы относительно устойчивого развития в разных масштабах пространства.

1.2. Полярные схемы исторического развития исходят из эволюционного единства мира либо из своеобразия цивилизаций. Предложена гипотеза разных сфер их действия.

Универсализм (линия прогрессистов, включая К. Маркса, Н. Кондратьева, У. Ростоу, И. Валлерстайна, М. Кастельса) дает оценки уровней развития и предлагает общие рецепты, но часто лечит болезнь, а не больного. Уникализм (Н. Данилевский, О. Шпенглер, П. Сорокин, Л. Гумилев, С. Хантингтон) развивает идею равенства культур, самобытных и самоценных. Оба подхода оперируют циклами. Универсалисты видят их общими и глобальными, уникалисты — отдельными, даже изолированными круговоротами подъем-расцвет-упадок.

Дилемму «вперед или по кругу» разрешает модель спирали-серпантина. Если догоняющей стране недалеко до лидера (рис. 1 в конце реферата, вариант 1), проще ускорить движение, не сходя с надежной трассы. При сильном отставании возникает соблазн срезать путь и проложить свой, экспериментальный (вариант 2). Это требует мобилизации, риска много, цена успеха велика, а гарантий нет. По Л.В. Смирнягину, лишь «золотой миллиард» (мировое ядро) считает развитие императивом, «серебряный» (полупериферия) — к нему способен, но отступает перед трудностями, а 2/3 землян просто воспроизводят свою жизнь. Это миры с разным девелопментализмом и пониманием времени. Для первого спираль вытянута, отражая поступательность, для третьего — сжата: витки повторяются. Правда, он озабочен отсталостью и хочет вырваться из нее. Теснее становится на полупериферии: за счет дальних «отпрысков Запада», его ближних соседей, выходцев из «мира без будущего» (новых индустриальных стран) и застрявших в ходе гонки (как Россия). Смягчая поляризацию мира, это обостряет борьбу за инвестиции, рынки сбыта сырья и несложных изделий.

Обилие разных теорий развития общества вытекает из его многомерности. Ритмика и вид спирали развития, растянутой или сжатой, зависят от сферы (дисциплины). Прогресс очевиден, мобилен и нагляден в технике: по принципу быстрее, мощнее, точнее. Близкие критерии в экономике', рост, отдача, эффект. Демографический переход тоже считают автомодельным глобальным процессом, всюду приводящим к смене типа воспроизводства населения. Место социологии среди наук о человеке диктует сочетание подходов и понятий: уровень жизни экономет-ричен, ее качество и образ зависят от культуры. Политологи считают универсальным переход к демократии, хотя копирование ее процедур и институтов бывает внешним и мнимым. В культурологии ценится уникализм, коренятся идеи равноценности африканских примитивов и европейской классики, опыта больших наций и реликтовых этносов. К разным задачам подходят разные принципы и решения. В сквозных отраслевых темах чаще сквозит универсализм, в описаниях ландшафтов, стран и районов как «геоиндивидуумов» по Л.С. Бергу - уникализм.

1.3. Универсальный подход к развитию рождает стадиальные схемы последовательных переходов. Все они требуют географической конкретизации, а их сочетание отчасти формирует специфику стран и регионов.

Технико-экономические переходы задают всеобщую хронологию развития, в т. ч. шкалой экономических циклов: Китчина (3-5 лет), Жуглара (8-12), Кузнеца (20-25), Кондратьева (40-60), Броделя (100 лет). Их конкретные датировки спорны. Началом волны считают то подъем, то кризис, активизирующий разработки и внедрения; ее длину — постоянной, варьирующей или убывающей благодаря НТО. Переходы к машинной технике, затем к фордизму и постфордизму меняли типы рынков, предприятий, географические адреса творцов и «провайдеров» технологий. Отсюда циклы мировой гегемонии Севера и Юга, Востока и Запада, а также стран и регионов в их пределах.

Структурно-экономические переходы основаны на смене формаций (укладов), от первобытных до капитализма и коммунизма либо от присваивающих до постиндустриальных. Схему с первичным агросектором (1), вторичным индустриальным (2), третичным сервисным (3), иногда четвертичным информационным (4) сектором на Западе ввели А. Фишер и К. Кларк около 1940 г., а в России - Д.И. Менделеев (1906). Порядок перехода не универсален. Сектор 2 (со строительством) лидировал, охватывая до 1/2 занятых, в Европе, включая СССР. США, Канада, Япония и многие новые индустриальные страны шли к сервисной структуре от аграрной в обход гипериндустриальной, или путем американо-азиатской терциа-ризации: армии труда в секторе 2 таяли, не достигнув 1/3. Структура продукта бывает иной, но сдвиги в ней те же. К 21 в. сектор 3 развитых стран давал 2/3-3/4 ВВП, сектор 2 — 1/5-1/4. У их антиподов до 1/2 приходится на агросектор, а в занятиях его доля еще выше.

Демографический переход считают одной из лучших универсальных моделей эволюции и саморегуляции общества, но его асинхронность ведет к неравномерному росту населения, давлению Юга и Востока на Север и Запад в виде кас-кадно-городской или фронтальной диффузии мигрантов, вплоть до «этнореконки-сты» территорий. Демография России и большинства постсоветских стран хуже западной из-за неудач в борьбе со смертностью. Это пример суженного воспроиз-

водства населения на фоне слабой экономики, медицины и последствий демографических катастроф. Поскольку переход захватывает все больше бедных стран, такой вариант имеет тенденцию к расширению.

Урбанистический переход географичен «по определению». Его первой схеме более 40 лет (Дж. Джиббс слова переход не использовал, порой его толкуют как выход доли горожан за рубеж 50%, что вот-вот произойдет в мировом масштабе). Затем возникла теория дифференциальной урбанизации: смен векторов миграции и динамики центров разного ранга. На графиках (см. рис. 17А) стадии разделяют перекрестья кривых главных, средних и малых центров. Попарно стадии образуют эпохи урбанизации, поляризационного разворота, контрурбанизации (на Западе с 1970-80-х гт.) и затем реурбанизации, хотя размах колебаний признаков и длительность стадий осцилляторно сжимаются. Их смена связана с поисками лучшей жизни по схеме трех магнитов Э. Ховарда: город влечет обилием шансов, но грязен, тесен, опасен; деревня чище и тише, но ее жизнь монотоннее; золотая середина — в пригороде. У Ж.А. Зайончковской эволюция расселения идет от автономности города и села через концентрацию к интеграции в тех зонах, где можно сочетать оба стиля жизни.

Макросоциоэкономический переход от затрат, цен и доходов низкого уровня к высоким, или от дешевого сырья, труда и шире человека к дорогим — пока лишь гипотеза. Его признаками служат соотношения паритета покупательной способности и курса валют, диспаритета цен предложения или спроса (порознь для разных рынков при гармонии цен спроса-предложения). Проблема перехода к высоким цепам и доходам комплексна по своей природе, и это сама природа богатства и бедности наций. У политологов есть схема переходов от монархизма (авторитаризма) к демократии. У социологов общей нет, но имеются частные: «волна вестернизации» С. Хантингтона, «второй демографический», точнее социальный переход, ослабляющий зависимость человека от семьи, общины, но не от социальной политики государства.

Позиции стран на переходах говорят об их эволюции. «Портрет» России примерно таков: а) в ходе догоняющего развития она создала свои военно-технические школы и отстала в информационных; б) это постсоциалистическое

государство недавней гипериндустриализации и «неуверенной», а ныне обвальной терциаризации; в) полупериферийная страна, долго сохранявшая систему низких доходов, цен и социальных гарантий, которая терпит крах; г) часть мира с завершенным демографическим переходом по рождаемости при высокой смертности и низкой продолжительности жизни; д) урбанизация близка к развороту, хотя многие города еще не оправились от взрывного роста или не ушли далеко от сел; е) в политике РФ мечется между демократией и авторитаризмом, государством-слугой и господином. Набор «универсализмов со спецификой» не дает полной версии развития страны. У И. Гердера события определяют время, место и национальный характер, у знатоков технополисов — время, место и загадка-. случай, пассионарий и т. п. Загадки развития очень часто кроются вовсе не в типе строя, а в самой стране, ее природе и «синергетике».

1.4. Принцип полимасштабности диктует анализ <шесторазвитий», заставляя выяснять, каковы реальные масштабы развития, какие страны, районы или центры стоят за его всеобщими стадиями.

«Игра масштабами» - кредо географии, ее способ анализа и синтеза — требует сужений обзора для выявления деталей и расширений с неизбежной генерализацией. Слово масштаб имеет три смысла: отношение размеров реального объекта к размерам его изображения; синоним меры и размера вообще; таксономический уровень, ранг объектов. Масштаб пространств и карт коррелирует с масштабом содержания объектов, и их рангом, типоразмером. Мир, страна, район, город — опорные таксоны географии общества. Их роль в развитии определяется соотношением процессов глобализации, национализации, регионализации, урбанизации. Под масштабом развития (гипотеза) понимается масштаб содержания и пространства новой или главной для данной эпохи деятельности, зависящий от ее спроса на территорию и масштабов предложения. Проблемы развития часто связаны с их несоответствием друг другу.

В отличие от ступенчатых таксономий, масштабы в принципе континуальны, но мы их дискретизируем хотя бы по условной схеме микро-мезо-макро. Лестницы масштабов и таксономий по традиции ведут в разные стороны: микротаксоны требуют крупного масштаба рассмотрения, макротаксоны — мелкого. Иерархиче-

ские таксономии допускают разномасштабность объекта (Москва, Петербург — и города, и «регионы», что не уникально: столичные единицы в ранге провинций есть у многих стран). Принцип «матрешки» нарушается еще и потому, что район может относиться не к одной стране, город — не к одному району.

Полимасштабный подход конкретизирует вопрос о том, где находится объект, т. е. как он расположен относительно других. Этот принцип близок к позиционному: объяснению свойств объектов их положением, пространственными отношениями к другим того же и иного масштаба. Такой подход, стыкуя внутренние и внешние «миры», помогает обнаружить трансграничные «стыковые» структуры. Это касается и структур развития, зависящих от ранга и размера объекта. Внешние связи обычно важнее для малых стран, а города вообще растут скорее из этих связей, чем «из самих себя».

Явления и рефлексии по-разному относятся к масштабу: одни не несут новой информации на каждом; для других важен каждый (обычный почтовый адрес, географическая идентичность, полимасштабная даже у одного лица). Характерный шаг, ритмика явлений во времени и пространстве позволяет выделять тренды и конъюнктурные колебания, смещения и пульсации разной частоты. Среди географических явлений предложено различать условно мономасштабные, выраженные на одном или ряде смежных уровней, полимасштабные, омнимасштаб-ные (всемасштабные) и внегеомасштабные.

Понятие месторазвития, введенное русскими евразийцами, требует уточнения масштаба. Район, страна, мир могут входить в новую стадию, эпоху за счет пары точек, хотя остальные тянут назад. Полимасштабный подход обнажает случаи, когда малая доля и ее падение по старым признакам не мешают расти роли, обычно новой. Она тоже зависит от масштаба. Так, вызов для цивилизации (по А.Дж. Тойнби) становится шансом для мест, где ищется ответ.

2. Страна и мир

2.1. Размер страны можно оценить индексами, учитывающими ее площадь, население и ВВП. Судя по ним, Россия оказалась на грани выхода из клуба стран-гигантов; ее удерживает в нем громадная территория.

В 20 в. в мире стало в 4 раза больше государств, особенно малых, внутренне сплоченных, но все равно зависимых от внешних сил. Самодостаточным гигантам труднее сгладить свои контрасты и пропустить какую-то стадию развития, а его рывки чреваты для них внутренними расколами. Еще в СССР родилась концепция малых стран Б.Н. Зимина, хотя нам интереснее большие. Базовые параметры размера - площадь, население и экономика (ВВП). Сводными показателями служат средняя из трех долей страны в мире и ряд других:

Средний индекс размера: СИР = (Д1+Др + Ддс/р)/3, где Ди Др, Ддс1р - доли страны в мире по территории, населению и ВВП (%);

Сумма мест: СМ = Ш + Мр+ Ддбр, где Ш, Мр, Мдбр — места (ранги) страны в мире по территории, населению и ВВП;

Средний индекс превышения размера: СИПР = СИР/Дер, где Дер = 100/ п — гипотетическая доля средней страны мира по любому показателю;

Сводный агрегат размера: САР = /(СИР • СИПР) / СМ Расчет этих мер для держав в переменных исторических границах (рис. 2А) показал, что гигантами 20 века были Китай, США и Россия-СССР. Последний в 1950-70-х гг. превосходил соперников по САР, немного уступая им по СИР. С распадом Британской империи ряды гигантов пополнила Индия. «Мельчание» держав Европы привело их к союзу; в расчет для начала 21 в. введены 11 стран ЕС с Шенгенским режимом внешней границы и евровалютой. РФ следует за ЕС-11 лишь благодаря территории, зато с запасом. Даже если страна вдруг утратит 40% площади, то останется первой в мире (10,2 млн км2), а с тем же населением и ВВП, если допустить на миг потерю самых пустынных земель, почти не снизит индексы размера: спустится к уровню Бразилии, но и ей пока не уступит. Мнения об этом даре истории и географии меняются, в любом случае отражая «велико-пространственный синдром», издавна присущий России и россиянам.

Сто лет назад Ф. Ратцель требовал для зрелой державы не менее 5 млн км2 (природные ресурсы, защита от агрессий). Тогда гиганты были велики по всем признакам, затем корреляция площади с двумя другими слабела, а у населения и ВВП - осталась высокой. Приращение территории давно означало передел мира, но Китай, Индия, Бразилия, Индонезии росли без него. Динамика СИР в современных границах гигантов тоже нелинейна (рис. 2Б). Некоторые пережили пост-

имперский «кризис размера». Прогнозная экстраполяция сулит России даже без территориальных потерь спад до уровня Бразилии; США и Евросоюзу в полном составе — сближение с растущей Индией; Китаю - прочное лидерство.

Пропорции базовых признаков передают фигуры на картах (рис. 3). В начале 20 в. выделялись «бруски» обширных стран и империй. Богатея, они росли вглубь или уступали «стенам» многолюдных стран. Сводные оценки размеров коррелируют с «табелями о рангах» великих держав, хотя в Большой восьмерке нет Китая и Индии, самых населенных и бедных гигантов (США остаются самым богатым). Главные надежды России, в т. ч. на сохранение размера — рост экономики и реинтеграция в СНГ или ЕвразЭС. Население вряд ли увеличат даже миллионы новых мигрантов, приток которых зависит от экономической динамики РФ и ее соседей. Удержание размера требует развития, а его характер, в свою очередь, связан с размером и его слагаемыми.

2.2. В истории России эпохи отставания от мировых лидеров чередуются с рывками догоняющего развития, вызывающими растяжения и разрывы в обществе и пространстве.

С «начала Руси» она отставала от Западной Европы с усвоением античного наследия, феодальных укладов на века, сохраняя этот лаг в аграрную эпоху. Сер-важ на юге Европы достиг апогея в 9-11 вв., на севере - в 11-13 (но Скандинавию едва затронул) и затем слабел. В 15-16 вв. края Европы разошлись: запад прощался с феодализмом, восток осваивал его при избытке земель, недородах, жестком централизме и негативном резонансе факторов развития. Петровская европеизация России лишь усилила крепостничество. Западный рынок, развивая ядра капитализма, рождал на периферии рабство. Чем позже пик, тем круче спад, особенно если серваж не отмирал, а отменялся реформами. Сходная эволюция у общинного трехполья (рис. 4). Именно в фазах вытеснении агросистемы России показывали догоняющее развитие, вызывавшее свои социальные надломы.

Индустриальное время быстрее, и лаги на порядок меньше. В центр и на восток Европы фабрика проникала с 1830-40-х гг. Ремесленно-мануфактурный опыт, помощь казны помогли России стартовать еще при крепостном праве (в Европе оно умерло или отменялось в ходе промышленного переворота и 1-го цикла Кон-

дратьева), но лаг длиной в цикл сохранялся до рывка 1930-50-х гг. Он совпал в начале с западной депрессией и сократил разрыв вдвое, СССР стал второй промышленной державой мира. Спешный переход от 3-го цикла к 4-му их почти сдвоил (рис. 5). Индустрия предъявляла широкий спрос на территорию, пока не впала в кризис на пороге 5-го цикла, в который так и не вошла. Состав производства остается полусырьевым, экспорта — сугубо сырьевым. Вклад в них малых предприятий намного ниже среднемирового.

Отставая на виток спирали и пойдя на эксперимент (см. рис. 1), страна выиграла на удачном для форсированной индустриализации сочетании внутренних и внешних условий, но ей пришлось строить полные структуры всех циклов. Запад же не стоял на месте, даже Германия и Япония догнали лидеров после 1945 г., лишившего их соблазна военной экспансии и роста вширь. Наш пространственно-освоенческий синдром, создание заводов и районов-дублеров вдали от старых и т. п. — черта не строя, а страны, усиленная ее изоляцией. В то же время мобилизационное развитие стягивало население и мобильные ресурсы к немногим крупным узлам и центрам. Громадное пространство оказалось одновременно и стимулом, и ограничителем развития. С избыточностью пространства относительно масштабов развития связана его хроническая «оазисность».

Россия стала страной вечно догоняющего развития, великих реформ и реформаторов, не умея меняться постепенно и постоянно. Модернизаторы ускоряли время и вязли в пространстве; расширяя и растягивая его, они в то же время сжимали страну «в кулаки». В конце концов, расширение советского пространства обернулось его разрывами и поляризацией в районно-локальных масштабах.

Уходя от крестьянского прошлого, страна добилась крупных прорывов в разных сферах, от военной до социальной, однако сельское хозяйство плохо кормило города (как некогда английское, немецкое), «ненавязчивая» сфера услуг отстала от научно-технической, потребной сверхдержаве. Тяжелое промышленное здание стояло на шатком аграрном фундаменте под худой сервисной крышей. Ей не хватило сил для разрешения таких противоречий и внутренней гармонизации, адекватной внешним амбициям. Россия осталась экономически средней страной

мировой полупериферии, хотя от большинства таких стран ее отличает холодная территория и «западная» демография, усугубленная катастрофами 20 в.

2.3. От долгого расширения освоенных пространств страна перешла к их сжатию и от сдвига на восток к обратному. Это смена тренда, а не кризис-но-конюъюнктурное явление (исключение — промышленность).

Попятные волны, отливы освоения пугают тех, кто верил в прогресс и в бес-кризисность советского развития. Проекция этих мифов на территорию — лозунги сдвига на восток, подъема окраин, выравнивания уровней развития районов. Еще А.А. Минц писал, что хозяйственная практика была трезвее. Базами индустриализации служили старые районы в западной части страны, хотя их рост сочетался со сдвигом на восток сырьевых отраслей. Центр тяжести, или геоцентроид, производительных сил смещался к Волге и Уралу.

По нашим расчетам, центр населения СССР давно пересек обе реки, шагая к Средней Азии. В России он прошел за век 600 км, от 47° к 56° в. д. (в США - до 500 км на запад, но там это замедление после 19 в., а у нас - ускорение). Городской центроид РФ с 1959 г. кружил под Уфой; сельский — сместился к югу. Дойдя до р. Белой, они стали пятиться, удаляясь от центра территории РФ (Эвенкия), как и центроид миллионных городов (рис. 6).

Таблица 2. Дрейф центроида и динамика среднего радиуса рассеяния «масс» населения России вокруг него, в км

Годы 1912|192611939|1951|1959|1970|1979|1989|2002

Сдвиг центроида на восток (+), запад (-) То же, в среднем за 1 год периода Средний радиус рассеяния населения 88 116 143 80 19 33 42 -64 6 9 И 10 2 4 4 -5

931 |1048|1716|1363|1332|1358|1420|1442|1389

Пробег центра и радиус рассеяния масс населения вокруг него сведены в таблице 2. Радиус резко расширился в годы первых пятилеток из-за дальности еще не самых массовых сдвигов. Центр их «догонял», в т. ч. во время войны, эвакуации и страшных потерь западных зон. Дисперсия населения (и дальность перевозок) росла до 1990-х гг. уже медленно.

Исчислены сдвиги ряда экономических масс. Центроид занятых в индустрии дублировал трассу городского, центроид угледобычи рванулся с южного Урала в

Кузбасс, нефтяной - с Кавказа к Оби. Все производство в 1990-х гг. сдвинулось к северо-востоку. Центроид розничной торговли отошел от расселенческого и Уфы на 300 км в сторону Москвы, главного товарного дистрибьютора страны, и замер вместе с ее вкладом в российский оборот (25% в 2004 г. — как в 1996). Сдвиги в агросекторе на юг и восток гораздо скромнее.

Центрограммы отражают затухание освоенческого движения, давний российский оптимизм па этот счет, в т. ч. у отца русской центрографии Д.И. Менделеева, себя исчерпал. Сдвиг населения на восток сменился обратным, даже промышленный центроид не ушел далее Урала и стремится к западу при оживлении верхних этажей индустрии, сокращая разрыв между производством и потреблением. Географическая асимметрия России сохраняется или усиливается.

Ее «однобокий» профиль связан не только с дефицитом жителей. В Бразилии и Китае он примерно такой же, хотя при одном океанском побережье это более естественно. Сравнение с США и Канадой показывает, что Россия недовыполнила важную миссию, не создав мощного полюса развития у Тихого океана, куда волны освоения часто не доходили. А рядом «демографическая стена», самая крутая на разрезе всей северной Евразии (рис. 7). В трех смежных с Россией провинциях КНР живут 112 млн чел., через 25 лет их будет 130 млн. На всем юге Сибири - 26 млн и будет меньше. Для достижения плотности восточных соседей нужны сотни миллионов мигрантов, а дать их могут разве что сами соседи.

2.4. Развитие страны зависит от ее географического положения, размера, освоенности и природных условий. Это вывод в духе геодетерминизма. Он не всегда прав, однако индетерминизм (,геоволюнтаризм) ничем не лучше.

Сохраняя тип державы «от моря до моря», выходы ко всем морям СССР и порты на каждом, Россия не вполне морская держава, особенно по соотношению побережий и внутренних пропорций. Доля ее европейской части с Уралом в площади та же, что у СССР (1/4); по населению (4/5) РФ даже «западнее», а как раз на западе выходы к морям ограничены. Зато она наследует мпогососедство, всех соседей-гигантов, в т. ч. морских, и позицию между ЕС, АТР и США.

Связи с ними асимметричны географически и экономически, учитывая разницу «масс». Из регионов стран-соседей двух порядков лишь Юго-Западный

экономически равен России. Для других она — на порядок меньший партнер, чем они для нее. Восточные соседи крупнее западных, но европейское направление традиционно, там теснее человеческие связи, в т. ч. с Белоруссией и Украиной (табл. 3). Товарообмен с ними тоже асимметричен: доля РФ в торговле республик значительно выше их доли в ее торговле. Правда, Россия давно перенаправила свой экспорт в дальнее зарубежье (более 80%).

Таблица 3. Соседские регионы России в начале 21 века

Регионы* Число Пло- Население, Наро- ВВП Внеш Тор- Доля Доля

соседей 1 и2 щадь, млн чел. ды ре- няя говля РФ с регио реги- РФ

млн кв.км Всего Вт. ч. на- соседей в гионов, торго вля, она в тор- в торговле

поряд- роды РФ5 РФ, млрд. ном, говле рги-

ков* млн долл. млрд. РФ, она,

чел. долл. млрд. долл. % %

Западный 15(16) 3,3 258 12,4 5,0 4123 1990 75 37,6 3,8

Юго-Западный 10(13) 6,6 210 8 3,8 1135 178 16 8,2 9,2

Юго-Восточный 5 11,6 1493 0,1 0,5 10715 1850 20 9,9 1.1

Сев.-Восточный 2 19,3 323 1,5 0,02 11585 2432 9 4,3 0,4

Итого 32(36) 40,8 2283 22,0 8,1 27558 6450 120 59,9 1,9

Азия; Юго-Восточный: Восточная Азия без дальних соседей РФ 2-го порядка через Китай (Непала, Бутана, Мьянмы, Лаоса, Вьетнама); Северо-Восточный: США 3 Цифра в скобках — с учетом непризнанных государств ближнего зарубежья. * Представители народов России в регионе и регионов — в России (по статистике и оценкам). Примечание: население и стоимостные показатели — в среднем за 2001 -04 гг., округленно.

Простор «хартланда» долго делал его неуязвимым и труднодоступным. Эту общую проблему гигантов драматизировали П_Я. Чаадаев, считавший Россию продуктом необъятных пространств, где много географии и мало истории, А.С. Пушкин, П.А. Вяземский («...чему радоваться и чем хвастаться, что мы лежим в растяжку, что у нас от мысли до мысли пять тысяч верст») и даже русские цари. Но дело скорее в сообщениях: до середины 19 в. в России почти не было железных дорог. Потом Запад заговорил о «русском рельсовом империализме». СССР с его 20% мировой промышленной продукции выполнял до 50% работы железных дорог, хотя Сталин чаще строил каналы (Рузвельт и Гитлер — автотрассы). На поезде пересечь страну из конца в конец легко целый век, на автомобиле — трудно до сих пор. Транспортная зависимость, т. е. отношение грузооборота магистраль-

ного транспорта к ВВП, втрое выше, чем в Китае, Австралии, Канаде, в 5-6 раз — чем в США, на порядок превосходит среднеевропейскую и японскую.

Транспортная подвижность россиян, напротив, не очень высока, ее ограничивают бедность и т. п. вкупе с географическими факторами. В условиях России очень важны телекоммуникации как средство сшивки информационного пространства, особенно там, где медлит капиталоемкий транспорт и где правота геодетерминизма кажется бесспорной. Впрочем, это не панацея; стране все равно суждено развиваться в большом разреженном пространстве, масштабы и трение которого останутся одной из острых национальных проблем, вплоть до вопроса: благо ли ее пространство и расстояния в нем или бедствие.

В СССР считали освоенными 2/3 площади (на 72% леса и сезонные пастбища), обжитой — 1/2. У РФ доли ниже и убывают, но 9-10 млн км3 освоенных земель, по расчетам автора, — это вся Канада, до 7 млн км2 заселенных — почти Австралия; природные условия комфортны для «среднего россиянина» примерно на 5 млн км2. Вопреки распространенному мнению, макрорайоны заселены сравнительно ровно, даже если отделить северные зоны Сибири от южных примерно так, как в Канаде (табл. 4). Жители России успели расплыться по своему «океану суши» до перемены вектора движения: ведь теперь внутренние контрасты растут, в отличие от ряда других гигантов.

Таблица 4. Неравномерность заселения ряда стран по 10-12 макрорайонам

Россия Китай США Канада

Число районов 11» 12* 12» I«1 11* 12*

Их площадь

Коэффициент вариации 13.3 8,1 8.7 4.6 9.4 4.5

Максимум к минимуму, раз 37.1 28.5 20 13 55.3 36.0

Их население по годам 1989 2003 1989 2003 1986 2004 1985 2002 1986 2004

Коэффициент вариации 2.5 2.8 3,6 4.0 4.6 4,8 3.4 3,3 14.7 16,8

Максимум к минимуму, раз 5.1 5.8 14.9 15.3 115 109 26.5 24,2 366 422

Плотность населения

Максимум к минимуму, раз 49 59 144 195 283 278 137 145 2235 1313

* Крупные экономические районы (Калининградская обл. в составе Северо-Запада).

г Альтернативные районы на Востоке: Сев. Сибирь, Северо-Восток, Юж. Сибирь, Забайкалье. ' Районы кооперации. Районы Бюро переписей, Аляска и Гавайи (вместе).

* Провинции (Новая Шотландия вместе с О. Принца Эдуарда) и территории. 4 То же, плюс новая территория Нунавут.

Климатический детерминизм ожил в последние годы в связи с проблемами России. По А.П. Паршеву, холод и борьба с ним делают ее неконкурентоспособной.1 Правда, сама земля немногим холоднее канадской, а вот канадцам, «прижатым» к югу страны, теплее (табл. 5). Значит, условия климата усилены расселением.

Геодетерминизм прав, заявляя, что базовые условия неустранимы. Наши мы еще и усугубили небрежением к ним и к людям, хотя Север РФ сравнительно многолюден благодаря не только ГУЛАГу и дешевому труду вообще, но и суммам летнего тепла, пусть краткого (в низких урожаях повинна не одна природа). Нам, конечно, не уйти от затрат на «утепление» и транспорт, хотя вопрос о цене не получил в дискуссиях ясного ответа. Вместе с тем, детерминизм всегда фатализи-рует условия, лимитирующая роль которых зависит от стадии и модели развития: аграрно-сырьевой масс-производственной или высокотехнологичной.

Стратегия изоляции России, игры только «от обороны» сомнительна, как и уход из Сибири по рецепту западных детерминистов. Даже вернув всех россиян в европейскую часть, мы не доведем плотность населения до среднеевропейской, зимы не станут теплее скандинавских, зато подорожает топливо, столь нужное в наших условиях. Его цены в России и транспортные тарифы — ключевые вопросы ее вступления в ВТО. Люди же неплохо адаптированы к условиям родины. Одна из форм адаптации — второй летний дом, русская дача (см. тезис 4.2).

1 Ответом на книгу А. Паршева «Почему Россия не Америка» (2001) за океаном стало «Проклятие Сибири» Ф. Хилл и К. Гэдди (2003). Диссертант опубликовал результаты своих расчетов средних «ареальных» и «душевых» характеристик климата в 2002 г. Тот факт, что все обратились к теме почти одновременно, видимо, говорит об ее актуальности.

Таблица 5. Некоторые параметры климата Канады, России и Швеции (средневзвешенные по 27-106участкам)

Показатели для: Россия Канада Швеция

Вся | Европейская

Среднегодовые температуры в градусах Цельсия Территории I -5,5 2,2 -4,4 2,2 Населения | 2,8 4,3 | 5,8 | 5,2

Период с Территории Населения устойчивыми морозами (<0°С) в днях 205 155 I 208 1 138 143 133 1 125 1 94

Сумма температур за период среднесуточных > 10°С Территории I 1073 1759 1 903 1 1347 Населения | 2020 2153 | 1685 | 1819

3. Район, страна и мир

3.1. Для России важны четыре самые общие географические оси (принципы) регионального деления и развития: север — юг; запад — восток; центр — периферия; «русский массив — иноэтнические окраины».

Индивидуальные районные схемы используют общие локационные принципы, или оси: «румбовые» по странам света, центро-периферийные, этпо-культурно-исторические, природные, экономические. Первая обычна при делении «сверху», прочие — также при выделении района «снизу», когда принцип центр-периферия дает узловые, а другие — однородные районы. Те же оси служат вариантами регионального развития стран и проявляются в их регионимике. В названиях 1723 районов из 68 разнотипных сеток 32 стран найден 2481 элемент (по два в именах типа Центрально-Южный район, Дальний Восток, Север — Па-де-Кале). Элементы и варианты названий распределены по главным осям (табл. 6).

Таблица б. Итоги поэлементного топонимического анализа избранных сеток социально-экономического районирования

Районные деления разного типа и масштаба Число Элементы и варианты названий районов по типам, %

Сеток Районов «Румбовые» С-Ю | 3-В Центро-периф. Этно-культ. Городские Физ.-геогр. и др.

Экономическ Всего 32 страны, в т. ч.: Сетки с З-б районами РФ: районы «Госплана» РФ: федер. округа ríe (сош 42 24 1 1 1апьно-258 ЮЗ и 7 эконом 34 43 17 22 Г1ССКИС 25 26 22 22 обществе 15 16 17 22 ■иные) ма» 6 6 ■рорайоны 2 1 18 8 44 33

Основные ячейк Всего 15 стран, в т. ч.: РФ-2004 То же с «этимологией»' i админ 15 1 I истрато 547 89 89 гено-те 4 1 1 ЗрИТОр! 2 ального (( 1 >едератив! 28 39 40 того) деле 29 58 38 шя 36 10 21

Ячейки дроЕ США: Смирнягин, 2005 Германия: Евростат РФ: проект СОПС-2003 РФ: Лейзерович, 2004 ных на 1 1 2 1 учных | 35 49 48 423 статист 16 14 2 ическю 6 20 1 t, проекта 12 4 7 их)район 15 27 2 5 }ыхсхем 12 53 1 85® 39 16 56 7

1 С учетом физикогсо графических и этно-культурно-исторических корней названий городов. * Включая названия поселений любого типа, совпадающие с названиями районов.

Обозначения по странам света характерны для лаконичных макрорайопов, хотя 4-5 из 11 таких районов России, Японии, Италии названы по природным объектам и реже хозяйственным: последних 1-3% даже у экономических районов. Зато эти регионимы, обычно физико-географические, превалируют в дробных

схемах, конкурируя с историко-этно-культурными и городскими. Совпадения названий наших регионов и их центров часто считают признаком централизма, хотя в названиях самих городов могут читаться гидронимы, имена людей и др.

Оси переплетаются. Вся российская демо-экономическая «депрессия» между Европой и АТР — часть глобального градиента Юг-Север и отражает высокоширотное простирание страны. Внутри нее чем восточнее, тем периферийнее и как бы севернее (холоднее) из-за материковой климатической асимметрии, усиленной орографией. В европейской части чем южнее, тем часто «восточнее» в этно-конфессионалыюм смысле. Каждая ось специфична и сама по себе.

Различия север-юг заданы широтной зональностью. Россия в целом - северная страна, до 70% ее территорий официально приравнены к Крайнему Северу. Главной остается срединная полоса с 3/4 населения. Меньший, чем у СССР, но влекущий мигрантов Юг политически консервативен и притом «горяч».

Градиент запад-восток - продукт асимметричного развития, однако в нем нет глобально-фатальной коллизии Р. Киплинга: «вместе им не сойтись». Здесь Азия — просто позже и реже освоенная Россия, где процент русских выше среднего. Вклад Сибири в производство после 1990 г. поднялся с 1/5 до %, а ее доля в населении, выросшая в 20 в. с 8% до 22%, ныне убывает.

Ось центр-периферия создана пространственной иерархией общества. Как и все, она полимасштабна. Прежнее мобилизационное развитие, сгладив макроконтрасты по «румбам», в то же время поляризовало страну. Поначалу масштабы этой поляризации был скромными. Однако погоня центров за внешними лидерами всегда чревата их нарастанием. Москва с 20% ВВП, 30% предприятий и налогов, львиной долей капиталов на 6% населения оторвалась от провинций, а их центры — от окраин своих регионов. Теперь в масштабе всей страны население тянется в обжитые «староцентральные» районы, откуда раньше центробежно растекалось. Полимасштабное сжатие расширяет внешнюю и внутреннюю периферию, приводит к их запустению.

Этнотерриториальные проблемы стали явными в 1990-х гг. «Национальные» регионы образуют Кавказский, Волго-Уральский, Сибирский блоки. Русское мегаядро мощнее, а его субэтническое расслоение (казаки, поморы) менее опасно

для единства страны, как и «гастарбайтеры» — пока у них нет монолитных ареалов. Страна многонациональна, но это не мини-СССР: русских почти 4/5, а не 'Л. В половине автономий их больше, чем титульных наций, доминирующих в республиках и округах, которые занимают вместе 2% площади с 3-4% населения РФ.

По осям удобно анализировать развитие и проблемы страны, волны расширения и освоения территории, ее разреженность, нараставшую к северу (хотя в 20 в. в эту сторону заметно сдвинулось население), к востоку и периферии. Ось центр-периферия затрагивает больше всего россиян, геополитический риск теснее связан с этнической. Оси фиксируют варианты регионального развития, по каждой возможен выбор: предпочтение севера югу или наоборот и т. д. Их сочетание задает разнообразие регионализмов: условно говоря, в России есть свои нунавуты и баварии, боснии и тибеты.

3.2. Районная иерархия имеет устойчивый ритм (шаг) и неизменно возвращается к нему после реформ и перестроек.

Сопоставление 8 схем макрорайонирования западной части Российской империи выявило три ядра совпадений в рамках РФ и спорные зоны у границ будущих ССР и АССР, по Черноземью, Поволжью, Предкавказью. Отражая разные этапы развития, схемы не ставили задач управления (чему служили 12-15 ведомственных округов). После революции районы и районирование стали плановыми, но немногим более строгими и стабильными. Сравнение 7 советских сеток крупных экономических районов дает в РСФСР семь ядер: по одному на район кроме Северного, Волго-Вятского, ЦЧР и Северного Кавказа (рис. 8). Спорными были западные приграничья, межрайонные «швы», вся Тюменская область и Якутия.

Число районов всех рангов далеко не произвольно. Россию легко делить на 2 части, европейскую и азиатскую, труднее — на 3-4 (в отличие от США и позднего СССР с его Западной, Сибирской и Среднеазиатской «зонами»). За десятком (713) макрорайонов идут 50-90 главных единиц АТД; по правилу 1:7 их может быть 70, но не 20-30. Следующая ступень этой лестницы - уезды, позже внутриобластные районы «синей серии», Е.Е. Лейзеровича: 300-425. Их подножие - 2-3 тысячи низовых районов и самостоятельных городов: муниципальный масштаб (рис. 9), вообще-то не последний. Разный статус и функции сеток, нередко конъюнктур-

ные, не ломают ритма, речь все равно идет об основных и типичных масштабах районной организации общества.

Есть другие закономерности, особенно заметные, когда речь идет об административно-территориальном делении. АТД стремится уравнять «массы» ячеек, варьируя их площадью. Как функция густоты населения 70 не самых малых стран она близка к линейной степенной. В России принцип эквидемичности ячеек АТД ввела Екатерина II. В западной части империи их не меняли затем 140 лет, у ряда регионов и теперь похожий контур. Более того, этот типоразмер с поправками на рост и освоение территории восстанавливался после всех экспериментов. Губерния, область к 20 в. занимала в среднем 315 тыс. км2, субъект РФ - 192 (214 без полуторного этажа» округов): итог дробления, хотя не очень радикального.

В 1914 г. его населяли их в среднем 1,63 млн чел. и ровно столько же в 2002 (1,85 млн без АО) - весьма выразительное совпадение! Единица ранга губернии в 18 в. включала 12-13 уездов, к 1900 г. — 9, а те — 24 волости. И эти пропорции тоже вернулись, только с перестановкой: 21 район на субъект РФ (24 без АО) и по 13 сельских администраций.

Поскольку население большинства ее регионов убывает, проекты их укрупнения имеют смысл, но часто слишком радикальны и нигилистичны в отношении районной системы, ее устоявших в бурях прошлого типоразмеров, или стремятся «спрятать» межрайонные контрасты и федеральную ответственность за них путем слияния бедных и богатых регионов. Нельзя забывать об осторожности, когда речь идет о нарезке страны: резать легче, чем клеить. Как проще перетасовать ведомства и чиновников, чем заставить их работать на пользу обществу и развитию, так проще переделить районы, чем их развить и сплотить.

3.3. Районы РФ сосуществуют в разных структурно-экономических эпохах. Их возраст и судьба зависят от типа, размера и расположения.

Раньше структуры занятий населения в регионах сближались, прощаясь с аграрной эпохой, хотя одни шли европейским путем, «поднимаясь» к промышленной структуре и затем «спускаясь» к сервисной, другие — американо-азиатским, минуя крайности индустриализации (рис. 10; см. также рис. 3). Но это без вторых и теневых занятий, особенно в агросекторе с хозяйствами населения, где затраты

труда теперь не меньше, чем в индустрии. С учетом этих занятий в 70-х гг. все же преобладал индустриальный тип, а вот гипериндустриальный - исчезал. Кризисная деиндустриализация все усложнила. Столичные и старопромышленные регионы еще быстрее устремились к сервисной структуре; другие, теряя индустрию, испытали «реаграризацию». К 21 в. ведущими стали структуры, переходные к сервисным. Доля третичного сектора высока у постиндустриальных столиц, курортов, регионов-ворот и тех северных округов, где мало иных сфер приложения труда. Экономике услуг нужен спрос: богатое население или туристы. Если их нет, ее потенциал и качество сомнительны.

Столицы и окраины, сырьевые базы и сельская глубинка — это миры и уклады с разным темпом социо-экономического перехода (см. тезис 1.3), соотношением рядовых и деловых услуг, чисто сервисной и информационно-технологической компонент третичного сектора, состава занятых и продукта. Судя по последнему, без теневых сфер, к 2002 г. сохранились три десятка промышленных и гиперпромышленных регионов с 40-80% вклада сектора 2 в ВРП, хотя он может занимать менее 20% активного населения этих валютных «кормильцев» страны.

Спорен вопрос о жизненных циклах районов, особенно крупных. Как минимум, у них разный возраст. Из госплановских были молоды восточные, южные и Волго-Вятский (до революции его не выделяли: Нижний Новгород замыкал с востока Промышленный Центр). Районами среднего возраста считались ЦЧР, Поволжье; старейшими — Центр и Урал, две экономические «глыбью с разным строением и судьбой. Москва сообщала Центру более плавную траекторию развития и резкие перепады между «вершиной» и «днищами» глубинок. У промышленного Урала больше ровных «нагорий», но он испытал два подъема в 18 и 20 вв. и долгую депрессию. Наконец, «щиты» (Ивановский, Тагильский, Кузбасский и др.) рождены одним ключевым периодом-циклом.

У стадий развития — свои масштабы времени и пространства, своя районная специфика. Индустриализация долго замыкалась в немногих, но разных и разбросанных по России базах. Постиндустриальные сдвиги, вначале весьма центрированные, быстрее становятся повсеместными. Крупные сдвиги, конечно, требуют большого времени и затрат. Территориальные структуры инерционны, но не

вечны. Так, отраслевые мезорайоны возникают, растут, стареют и гибнут, растворяясь в других, или возрождаются. В России их судьба порой опровергает известный тезис: район-банкрот нельзя закрыть как завод. Крах ключевых предприятий убивает его функционально и затем идентификационно при всей инерции образа, а также расселения, инфраструктур. Близость мощного центра его поддержит, но ценой подавления идентичности.

Выделив ранее центральные, периферийные и полупериферийные мезорайоны всей Европы, мы выяснили, что их пропорции и насыщенность меняются с запада на восток. Растут площади периферии, редеют массивы полупериферии, типичные для зоны Рейн-Альпы; исключение - сгусток у Москвы. Зато население России сильнее сосредоточено в центральных районах. Скачки догоняющего мобилизационного развития, сближая центры разных стран, чреваты дивергенцией их периферий, что сказывается и на структурных сдвигах как форме макроинноваций, волны которых могут не доходить до дальней периферии.

Таблица 7. Рост промышленности и доля трех групп районов России в 20 веке

Годы Показатели и районы 1900 1925 1950 [ 1975 2000 1900 1925 1950 1975 | 2000

Число работников, млн Продукция в ценах 2000 г., млрд. р.

Абсолютные показатели1 1.9 2.2 10.8 | 21.4 13.3 22 37 579 4705 | 4759

По группам районов: Число работников, % Продукция в текущих ценах, %

Старопромышленные* 64 61 42 40 33 60 65 67 42 32

Другие европейские 30 33 39 41 47 33 31 27 38 40

Азиатские (за Уралом) 6 6 19 19 20 7 4 й 20 28

По изданию «Россия в окружающем мире: 2002».-М.: МНЭПУ, 2002, с. 217-18. Остальные

цифры — по расчетам автора на основе статистики разных лет. 2 С.-Петербург с окружением, Центр с Нижегородской областью, Средний Урал.

Сдвиги тормозил консерватизм прежних структур. Новые районы индустриализации, несмотря на закачку в них капитала и рабочей силы, долго не могли потеснить старые массивы, особенно Центральный. К концу 20 в. изменение структуры продукции и цен ускорило сдвиг на восток (табл. 7, рис. 11). Обозначился срединно-диагональный «хребет» Таймыр - Ямал — Урал — Волга, где состав индустрии близок к общероссийскому. В 1990-х гг. она давала 40-45% продукции и экспорта РФ. Такая же доля приходится на массу центров и узлов, возникших в Европейской России в ходе филиальной филиальной диффузии производства и не успевших полностью себя проявить.

«Пульсации» районов связаны с фазовой природой территориальной концентрации и может быть; а) первично высокой в очагах новой деятельности; б) остаточной у более зрелых видов из-за инерции роста их очагов уже на фоне выравнивающей диффузии; в) вторичной волной возвратного сжатия традиционных видов деятельности и групп населения, например сельских, к тем же очагам. Это отражают многие примеры, в т. ч. эволюция Московского региона (рис. 12).

Кризис 90-х гг. в целом способствовал дивергенции регионов, особенно в шоковых 1992 и 1998 гг. Переход к росту не гарантирует сближения. Сочетания вообще бывают всякими (табл. 8). Ранняя фаза кризиса в СССР (и Польше) вызвала «регрессивную социальную конвергенцию», ударив по снабжению элитных центров. Промышленный спад 90-х гг. быстро задавил слабейшие регионы («регрессивная дивергенция»), а профиль сильных - отражал «регрессивную конвергенцию», но лишь по вершинам. Дефолт оживил замещающие импорт производства, размещенные равномернее экспортно-сырьевых, ведя к росту с выравниванием, «прогрессивной конвергенции». Рост мировых и внутренних цен на сырье ослабил затем и эту восстановительную тенденцию.

Таблица 8. Основные сочетания тенденций развития в двух масштабах

Межрегиональная Общенациональная

Прогресс (рост, подъем) Регресс (спад, депрессия)

Конвергенция (сближение, выравнивание) Прогрессивная конвергенция (выравнивание вверх) Регрессивная конвергенция (выравнивание вниз)

Дивергенция (расхождение, расслоение) Прогрессивная дивергенция (неравномерный рост) Регрессивная дивергенция (неравномерный спад)

В ходе кризиса смешались явления разного ритма и масштаба, его пространство и время вообще иные, чем у стабильных эпох. Пространственные вариации общего кризиса с повсеместной инфляцией, обнищанием и т. д. не идентичны кризисам отдельных пространств, районов (термины польских коллег). Если их симптомы похожи, то диагнозы разные; разным должно быть и лечение.

3.4. Спектр межрайонных различий в России внушителен на мировом ■ фоне. К концу 20 в. здесь также произошла масштабная перестройка связей с

ориентацией на внешний мир и внутренней регионализацией. У последней еще в СССР обозначились свой циклизм и специфика.

Оценка размеров регионов по СИР (см. тезис 2.1) возможна в долях площади, населения и ВВП всего мира или самой России. Разница между мировыми и домашними мерками велика; тем не менее, оба приема выводят вперед Якутию и Московский регион с Москвой, близкие по СИР к Египту, Таиланду, Филиппинам. Судя по нему, Россия вмещает до трех Германий, 3,5-4 Франции, 10 Украин или Польш, 14 Нидерландов, 28 Швейцарии - гораздо меньше, чем по площади. Экономические массы регионов еще скромнее.

По разным относительным признакам их диапазон широк: от уровня и типа бедных стран до развитых: первым у нас обычно соответствуют Московский регион и Тюменские нефтегазовые округа. Душевой продукт, интеграл человеческого развития и т. п. ставят большинство субъектов РФ в ряд с Таиландом, Ираном, Турцией, Македонией, Алжиром, Венесуэлой, Колумбией и, конечно, соседями по СНГ. С такими классически среднеразвитыми странами, как Чили, Аргентина или центральноевропейские, сравнимы немногие регионы России. Заметим, что для штатов США наш высокий уровень — «дно», а его вариации там значительно ниже, чем у нас.

Рынок расслаивает районы на экспортеров и внутренних производителей, на отстающих, депрессивных и пионеров постиндустриального развития. Данных о связях не хватает, но ясно, что их уровни — дальне- и ближнезарубежный, меж- и внутрирайонный — альтернативны и конкурируют.

На районы России влияет внешний мир, чьи «поля» заходят вглубь страны, хотя наши дистанции гасят это влияиие. Наведенные потенциалы городов и агломераций стран-соседей выше всего на западе РФ. В Сибири Европа постепенно уступает по их величинам АТР; влияние иных внешних регионов малозаметно. Поле самой РФ приподнято в Центре и снижается к окраинам. Баланс потенциалов складывается по-разному. Внешний - имеет 4-кратный перевес на юге Дальнего Востока; в Восточной Сибири, Калининграде и на ряде других участков оп 2-кратный; российский потенциал преобладает в полосе от Петербурга до Челябинска. Потенциал подсказывает, но не навязывает партнеров. Судя по торговле,

составу иностранного капитала и т. п., линия раздела тяготений к Европе и Азии фактически идет через Восточную Сибирь - дальше потенциальной.

«Дальнее» (старое) зарубежье многим стало «ближе ближнего», а межрайонный обмен хирел в кризисе разделения труда, сжатия спроса, подорожания транспорта. В СССР перевозки бывали сверхдальними и нелепыми, за короткими постсоветскими могли стоять столь же нелепые запреты на вывоз продукции из регионов, их квазитаможенное обособление. Однако РФ не распалась вслед за СССР, ЧССР и СФРЮ. Этот опыт послужил «прививкой», как и узость местных рынков, сама география (экспортерам из глубинных районов нужны посредники в центрах, по транзиту и выходу в мир), трансрайонные сети и холдинги.

С конца 80-х гг. термин регионализация сблизился по смыслу с урбанизацией и глобализацией. Ранее понимаемый как-то иначе (районирование, районообразо-вание), он стал означать усиление роли регионов, регионализма в жизни и развитии страны. По мнению автора, это триада: а) регионального сознания, идентичности; б) их воплощения в «региональные движения»; в) их признания в качестве законной формы организации общества. Регионализм - антоним централизма, но не синоним сепаратизма, и государству полезнее с ним ужиться, чем бороться.

Советская история знает цикл регионализации, связанный с кризисами или с попытками уйти от всевластия центральных ведомств около 1930 г. (административно-экономические «области») и в 1960-х гг. (совнархозы). Централизм вскоре брал реванш, решая задачи национального масштаба и забывая о районной гармонии. Еще 30 лет его господства привел к «бунту» и — вместе с другими факторами - к распаду СССР. С 2000 г. Кремль снова подавляет регионализм, понятый как сепаратизм. Новая вертикаль власти, реформа Совета Федерации и выборов глав регионов, подменяя реинтеграцию страны неоцентрализацией, грозит ей расколом при любом ослаблении центра. Проекты резкого укрупнения АТД, нарушая его ритм (см. тезис 3.2), создают не новые рынки, а новые риски. Маятнику регионализма-централизма, если уж он действует, лучше качаться чаще, с меньшим размахом. Судя по мировому опыту, регионализм шире и неустранимее федерализма. Россия в своих границах может не быть федеративной де-факто и де-юре, но все равно останется многорайонной страной.

Оценки ее регионализма, начиная с идентичности, и влияния на него культуры, давней полимасштабной централизации и т. д. полярны. Одни (М.П. Погодин, С.М. Соловьев, Н.А. Бердяев, Л.В. Смирнягин) не видят у нас исторических провинций и обыденных районов, считая местное сознание слабым, культуру - «ас-патиальной». Другие (Н.И. Костомаров, А.П. Щапов, М.К. Любавский, М.П. Крылов) находят свой, не западный регионализм. Он в самом деле скорее «полисный», чем племенной, потаенный, чем явный; 3/4 формально молодых областей и краев восходят к имперским и доимперским единицам, вплоть до княжеств 12-15 вв. с похожим контуром, тем же центром. В историческом «центро-западном» ядре эта доля выше 4/5 и падает к окраинам. Из 89 регионов РФ прямыми наследниками старых провинций можно считать 44 (49%), а из их центров 63 (71%) имеют статус города более века. Особая роль городов в просторах России сделала их ключевым фактором регионализации.

,4. Город, район, страна и мир

4.1. При всех сдвигах, налицо стабилизация городской сети, нараставшая с верхних этажей. Россия остается архипелагом немногих крупных центров, для которых важна каркасная экономия расстояний, в море периферии.

Фокусами стран и районов служат города-центры, лидеры и локомотивы их развития. Суть города, давно известная урбанистам, регионалистам, страноведам, состоит в концентрации разнообразной деятельности и контактов, особенно пионерных, элитных и командных. По В.О. Ключевскому, первые князья застали на Руси не просто племенные, а готовые городовые области. Их цешры тяготели к излучинам, веерам рек и заодно к рубежам природных зон, облегчая торговый обмен. В этом смысле позиции Киева и Новгорода зеркально симметричны (рис. 13). Такой позиционный тип расширялся вместе с колонизацией, добавлявшей к нему города засечных линий, ремесленные, заводские и др.

Городской динамизм — явление более позднее. До 1861 г., несмотря на учреждение сотен новых городов, прирост их жителей уступал сельскому, и официальные 13-14% горожан в конце 19 в. были возвратом к рубежу, взятому на 200 лет раньше (реальная урбанизация по оценке Г. А. Гольца куда ниже: 2% в начале

18 в., 1-0,5% в 1730-1870-х гг. и снова 2% до 1910-х. В рамках европейской части РФ меньше половины из 709 «истинных» торгово-промышленных городов В.П. Семенова-Тян-Шанского носили звание города, а до 100 носивших его не были истинными экономическими. Однако схема «сгущения городской жизни» того же автора по-прежнему актуальна (рис. 14). Крен в западную сторону, смягченный изоляцией СССР в середине 20 в., вернулся затем к исходному. Правда, вестерни-зация России, в отличие от ее западных соседей, имеет меньше географических оснований из-за евразийского простирания, ограниченного контакта с Западом и сырьевого характера развития.

Перестановки центров по людности 20 лет не касались лидеров, в т. ч. столиц — с 1926 г. Ряд 50 центров РФ менялся мало, доля в нем Москвы (1/5) тоже, но Петербург так сдал, что потеря бистоличности стала фактом. Москва перехватила у него даже роль окна в мир. Верхняя часть ранг-размерной кривой агломераций круче, чем обычно у стран-гигантов, кроме Бразилии, зато десяток агломераций России после 4-й почти одинаковы (рис. 17А). По нашей оценке, во второй половине 1990-х гг. торговля и сервис были сосредоточены в крупнейших агломерациях сильнее, чем их население, а промышленность — наоборот. Всего на 40 агломераций с 60% жителей страны приходилось до 80% спроса на товары и услуги не первой необходимости.

Сдвиг промышленности в срединную зону усилил структурный контраст между нею и очагами постиндустриализма. Самые крупные города между Волгой и Байкалом носят более индустриальный характер, чем столицы и краевые «окна в мир». В списке промышленных городов первые два места поныне занимают Москва и Петербург, хотя их вклад в производство упал. Но если до 1990 г. среди 15 лидеров преобладали многофункциональные центры регионов, то к 2003 г. половину списка составили города-нефтяники и металлурги. Исключение — Тольятти: в 2000 г. он даже шел 3-м за столицами, затем стал 5-м. В целом иерархия торговых центров стабильнее, а вклад лидеров в российский оборот резко вырос.

Географически города РФ — архипелаг островов в океане периферии, притом асимметричный. Центроид больших городов отстал от общегородского на 100 км, у миллионных — на 630 км (см. рис. 6). Чем они крупнее, тем их сеть западнее и

плотнее, заметнее эффект сближения узлов опорного каркаса. Фактическая средняя дистанция ближайшего соседства больших и крупных городов СССР, по O.K. Кудрявцеву, почти вдвое уступала теоретической (при их регулярном размещении). Экономия для 10 узлов была та же, а в обжитой зоне падала до 1/4 (табл. 10). Для РФ она больше, как для США и КНР, чьи центры скучены на их восточных равнинах (в Канаде они очень вытянуты вдоль южного рубежа, бразильские - вдоль Атлантики). Сдвиг России к востоку, смягчая асимметрию, усиливал глубинность и сухопутность каркаса: 10 главных агломераций дальше от морей, чем даже советские. Правда, ко всем границам они ближе; с учетом радиуса территории эти дистанции — скорее среднеевразийские.

4.2. Убыль горожан в России 90-х гг. — не признак контрурбанизации, а реакция на кризис. Переход к новой стадии не за горами, но принимает у нас форму сезонно-дачной пульсации расселения.

Вековые кривые доли горожан имеют S-образный вид с разной скоростью-наклоном и датой затухания около ЪА (рис. 16). Первыми к 1970 г. этой черты достигли США; Россия - к 1980 г., чуть раньше Латинской Америки, чья линия близка к нашей. Весь Третий мир еще «разгоняется». У РФ демография ближе к западной, темпы недавней урбанизации — к полупериферийным. Ее завершение проблематично: такие признаки уже возникали, а потом исчезали.

По дифференциальной схеме, урбанизация имела у нас три старта (рис. 17). Первый прервали кризисы начала 20 в., второй - война 1941-45 гг. Через 40-

Таблица 10. Средние кратчайшие расстояния между 10 крупногородскими агломерациями и от них до внешних рубежей ряда стран мира в начале 21 в.

Страны Фактические ближайшего соседства Взвешенные на людность 10 ГА от ближайшего рубежа страны

Морского (предела терр. вод) Сухопутного или морского

Км В % к расчетному1

Км В % к ПРТ4 Км В % к ПРТ8

РФ 390 30(53) 793 34 309 13

СССР, 1989 799 53 (76) 609 23 333 12

Ееросоюз-11 365 64 165 18 100 11

Индия 350 61 326 32 159 16

Китай 319 33 (36) 350 20 284 16

США 285 29 (37) 213 12 126 7

Канада 372 37 (69) 544 31 118 7

Бразилия 478 55 (72) 124 8 124 8

Расчетно-теоретическое расстояние на всей территории (в скобках — на обжитой: указано при заметной разнице между ними). г ПРТ — приведенный радиус территории: радиус круга, равновеликого стране по площади.

45 лет зрелую крупногородскую стадию (11-11) сменил разворот (РЯ-ПГ) к контрурбанизации (СЦ), а в 90-х гг. страна вдруг в нее «прыгнула»: главные города теряли жителей, а села росли за счет мигрантов и пгт, 30% которых вернулись в сельское звание ради коммунальных и земельных льгот. Когда кризисный шок прошел, люди поняли, что в центрах легче заработать, потянулись к ним и к со-циоэкономическому переходу от дешевизны и натурализма глуши. Последовал возврат урбанизации (И-П) при остаточных административных и новых экономических барьерах для мигрантов. Статистика занижает реальный приток в стареющие главные центры, но динамика у всех так похожа, что затрудняет определение стадии. «Нормальнее» прочих выглядит докризисная реверсия (РК).

Развитость и тип района влияют на ход процесса, иногда своеобразно (табл. 11). В Центре, на Северо-Западе и Урале он совпадал с общероссийским или имел вполне понятные отклонения от нее, а в Сибири и на Юге происходило нечто иное. На Севере и Востоке России имела место парадоксально ранняя остановка урбанизации (на Западе она коррелирует со зрелостью городов). Видимо, дело в демографической подвижности суровых зон ресурсного освоения, быстро отозвавшихся на снижение миграционного притока.

Таблица 11. Дифференциальная урбанизация в некоторых крупных районах

Районы Доля горо- Число горо- Стадии урбанизации по признаку соотношения

жан в насе- дов (в т. ч. миграционных балансов в главных, средних и

лении» % главных) и малых городах*

1998 1998 1970 1980 1991 1998

Центр 83 251 (12) U-I1 U-II PR-III - IV PR-III - IV

Северо-Запад 87 62(1) PR-III PR-III — IV PR-IV PR-III-IV

Урал 74 150 (11) U-II PR-Ill PR-IV PR-III

ЦЧР 62 50(5) U-I U-II—PR-III PR-III-IV U-II

Вост. Сибирь 72 73(6) U-II PR-III ? U-II

Сев. Кавказ 55 104(7) PR-II1 PR-III CU-V PR-IV

РФ в целом 73 1095 (75) U-II PR-III PR-IV U-II—PR-III

* Обозначения стадий см. на рис. 4. Указания на две смежных стадии связаны со случаями, когда у разных групп городов района балансы миграций одинаковы (кривые сливаются).

«Новорусские виллы» у главных городов и вдали от них, похожие на селитьбу западных субурбий, принимают за признак контрурбанизации элит, хотя обычно это богатые дачи: по нашим замерам, на 2/3 даже в ближнем Подмосковье, кроме сверхпрестижных секторов. Второе жилье с землей имеют и используют

для агрорекреации (с разной долей двух компонент) до 65-70% горожан. «Дачеза-ция» опередила автомобилизацию. И если дефицит или недоступность продуктов по цене для многих россиян прошли, то тяга к даче - нет. Сами города, особенно малые, сохраняют полусельский характер не только у нас: уровень бытовой урбанизации и его отставание от формального такие же, как в Мексике. А вот сезонно-дачная контрурбанизация, заданная традицией-эстафетой, бедностью, климатом и бездорожьем, заменяя классическую западную, влияет на стадиальное развитие.

Состоятельные горожане склонны обособляться в пространстве города и агломерации по американской схеме «заворотных сообществ» {gated communities). Этой модели раньше противостояла советская десегрегационная. Европа их сочетала, пока наплыв неассимилируемых мигрантов и там не породил тягу к обособлению, заодно усилив позиции новых правых политиков. У нас исход имущих за город на постоянное жительство сдерживает многое, но такой же наплыв может стать выталкивающим фактором, ускоряя превращение второго жилья в главное. Неготовность городов к автомобилизации и прочие универсальные проблемы действуют так же. Вероятны социально-этнический «развод» центростремительных и центробежных миграций и дальнейший «перегрев» рынка обоих жилищ со смежным земельным.

4.3. Социально-экономическое состояние городов России коррелирует с их размером и статусом. Городов — неформальных лидеров регионального и национального развития в стране немного.

Когда население стало убывать и миграции сменили направление, города поделились на численно близкие группы растущих (стабильных) и «дегрессивных». Доля последних росла к северу и востоку, где уже была выше средней (табл. 12). К концу 20 в. она достигла на Севере и Дальнем Востоке 80-90%, а на Северном Кавказе - лишь 20%. Советский город, набрав 250 тыс. жителей, всегда рос дальше, теперь такой гарантии нет. Но если не людность, то привлекательность сохраняется: у 2/3 городов знак миграций в 90-х гг. не изменился. Регионов с одними «отгочными» или «приточными» городами мало, разные типы центров соседствуют, особенно в средней полосе.

Таблица 12. Динамика городского населения и дегрессивных (,теряющих население) городов и пгт размером от 15 тыс. жит. в России, ее районах и зонах

Страна, район Индекс динамики наличного городского населения, в % Число пунктов людностью >15 тыс. чел.

Все В т. ч. дегрессивные, %

или зона 1959- 1970- 1979- 1990 1990 1959- 1970- 1979- 1990-

70 79 89 -2000 -2000s 70 79 89 2000

РОССИЯ'' 132 118 114 98 938-929 11 13 12 57

Север ETC 132 122 116 91 51-48 4 14 8 80

Центр и Запад 128 115 111 97 248-240 4 11 11 69

Юго-Запад4 146 122 114 101 145-151 3 5 7 26

Волга* 141 121 ИЗ 101 118-122 4 11 17 40

Урал 121 112 110 98 147-145 24 23 14 61

Сибирь и Д.Восток 130 120 121 95 223-216 20 16 12 65

Городские поселения с указанной людностью, существовавшие в разные годы периода.

1 Включая Калининградскую обл. (вне районов), не имевшую дегрессивных городов.

5 Центральный и Северо-Западный районы.

4 Центральное Черноземье и Северный Кавказ.

' Волго-Вятский и Поволжский районы.

Оценки состояния городов по 7 разным признакам2 за 1991-2003 гг. выявили процесс расслоения центров. Суммарные оценки коррелируют с их статусом, людностью, ее динамикой, и корреляции нарастает. В 1991 г. 90% горожан жили в городах-середняках с оценкой 3-4 балла. В 1996 г. каждый четвертый обитал в депрессивном городе (1-2 балла), а каждый восьмой — в более благополучном (5 баллов). К 2003 г. благополучные города сосредоточили почти половину населения, составляя лишь 1/5 общего числа городов. Раньше они тяготели к восточным районам, теперь — к южным и центральным. Вариация оценок городов в регионах вдвое выше, чем их средних оценок по субъектам РФ. Среди депрессивных — заметны угольная и текстильная «профгруппы». В Ивановской области до кризиса почти все города имели оценки 3-4, в разгар кризиса ни один, включая г. Иваново, не получал выше 2 баллов; в 2003 только областной центр вернул себе отметку 4. У большинства регионов есть свои полюса роста и застоя.

О полимасштабной централизации говорит тот факт, что у 80 из 86 регионов, где есть хотя бы два городских пункта, формальный центр — первый по людности и больше второго в среднем в 6 раз. И все же 82% островов архипелага лидирова-

2 Душевые инвестиции; динамика промышленного производства (признак учтен в разной мере для промышленных и непромышленных центров); доля незанятого населения; средняя зарплата; потребление товаров и услуг (оба параметра с поправкой на прожиточный минимум в регионе), ввод жилья на 1000 горожан; его обеспеченность канализицией и телефонами.

ли в своих регионах хотя бы однажды после 1990 г. по какому-либо параметру, теперь или абсолютному (соперники региональной столице по «весу»: объему производства, инвестиций, торговли), или душевому (это лидеры относительные, «качественные»). Последних хватало в начале кризисной декады при «регрессивной конвергенции», но стало меньше, а крупных, комплексных, стойких и реальных соперников вообще мало; исключение — промышленность, быстрее вытесняемая из столиц. Те или иные экономические конкуренты имелись в 1990-х гг. у центров 40-45% регионов (табл. 13).

Таблица 13. Число и доля регионов с городами-соперниками официальных центров по абсолютным показателям промышленного производства и инвестиций

Показатели Пром.продукция Инвестиции Всего

1991 | 1996 | 2000 1991 | 1996 | 2000 1991 [ 1996 | 2000

Число регионов с конкурентами В т. ч. реальными1 Доля регионов с конкурентами, % 24 28 28 13 17 19 31 36 36 25 23 20 10 12 15 32 29 26 33 35 31 18 20 22 42 45 40

Превосходящими административный центр (столицу) своего региона.

С недавних пор в стране идет территориальная мобилизация развития с разрежением сети соперников и «реваншем» региональных центров (не говоря уже о национальных), особенно в третичной сфере. Конкуренция остается благодаря: 1) росту ее очагов на промышленно-сырьевой базе; 2) трансляции посткризисного подъема вширь и вниз по городской иерархии; 3) закреплению отдельными реальными и устойчивыми лидерами этой роли в развитии регионов и страны в целом (Череповец, Старый Оскол, Сочи, Тольятти, Магнитогорск, Новокузнецк, Сургут, Новокузнецк, Норильск, Братск и другие, но не более 35-45); 4) би- и полицентричности более крупных районов (зон) с соперничеством центров межрегионального ранга — Севера, Юга, Волги (Нижний Новгород, Казань, Самара), Урала, Сибири и Дальнего Востока; 5) глобализации и внешней конкуренции.

4.4. Типичную для 90-х гг. регионализацию сменяет и дополняет «глока-лизация». У России, где ярко выражено абсолютное лидерство столицы, один глобальный центр — Москва, и пополнение маловероятно.

В идеале город-центр развивает подшефную периферию. В жизни крупногородское и региональное развитие нередко асинхронны и конфликтны, это одна из

форм коллизии равенство-эффективность. Центры - географическая элита страны. Известный эгоизм, отрыв от братьев меньших, тяга к равным себе дома и за рубежом делает их городами-иностранцами, очагами культурных псевдоморфоз (термины О. Шпенглера). Антиглобалистам они кажутся чужими и неправедными, каким эллинизированный Иерусалим казался Христу, а европеизированный Петербург - Достоевскому. Однако «внешние прививки» страхуют от внутренних бед, сохраняя для страны каналы связи с миром и потенциал развития. Периферию не вырвать из кризиса и застоя, если из него не вырвутся сами центры.

Столичность — квинтэссенция центральности, отношения города с районом и страной тут особые. Типология столиц и их регионов, предложенная автором 20 лет назад, включает классы: абсолютных разносторонних лидеров; относительных, в т. ч. крупнейших городов, уступающих экономически другим узлам и районам (Дели, Рим, Берлин, Варшава, Каракас); узкополитических лидеров, продукта компромисса между районами и центрами-конкурентами (Оттава, Канберра, Берн, Абуджа) или символа новой внешней и внутренней политики развития (Бразилиа, Додома, Исламабад, юные Санкт-Петербург, Анкара, Астана). Москва — образец самого представительного первого типа, но ей помогает Подмосковье — второй Петербург по населению, научно-техническому потенциалу.

Мировой экономикой правят транснациональные корпорации, а их командные пункты тяготеют к глобальным городам. Их планетарный архипелаг — пример разрыва масштабов пространства и развития, что отражает неологизм глокализа-ция. К 21 в. группа П. Тейлора по офисам ТНК деловых услуг выделила сеть 55 глобальных городов (и 67 кандидатов), признанную на Западе. Среди них 35 столиц и неформальных лидеров стран. В географии этого опорного каркаса глобализма видна роль трех ядер: Западной Европы, США и АТР, вместивших все 10 городов первого глобального класса, 33 из 45 - второго и третьего. По одному центру второго класса имеют Бразилия и Россия (Сан-Паулу и Москва); шансы Петербурга и других городов РФ более чем скромны. Это еще не худший вариант: в сети нет ни одного из гигантских метрополисов Индии.

Жесткие реалии требуют осторожности в отношении полицентричного развития, якобы адекватного глобально-постиндустриальному, что на самом деле

справедливо для богатых страп-гигаитов с мощными сетями центров. У среднеразвитых полупериферийных без традиций полицентризма и широкого выбора городов масштаб развития ограничен. Один глобальный город здесь часто формируется ценой пространственной мобилизации.

Еще наивнее проекты новых мегалополисов и коридоров развития, например Москва - С.-Петербург. Дистанция в 650 км для этого подходит, но между Тверью и Новгородом сами российские столицы создали пустыню, где густота зимнего населения (порядка 10 чел./км2) слишком низка, а межгородской шаг (75-90 км по магистралям) слишком широк. Есть другая суперструктура — Центральная. У нее тоже немного населения (25-28 млн) и необычная симметрично-звездная форма (Москва — самая равнинно-континентальная из крупнейших столиц и глобальных городов), слегка вытянутая на восток к Нижнему Новгороду (400 км). Зато интенсивность использования территорий, в т. ч. доминирующих пригородных, и потенциал развития в среднем выше, чем в «полосе» Москва - Петербург.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Разработанные автором контуры концепции больших стран включают представления об их полирайонных системах, пространственно-демо-экономических размерах, «кризисах» и «синдромах» этого размера. Пространство в России играет особую роль и состоит в особых отношениях со временем. Размер территории не просто выделяет страну на мировом фоне, но до сих пор сохраняет за ней место в ряду гигантов. Он служит стимулом ее развития, в то же время постоянно лимитируя его масштабы и скорость.

2. Чередование внешних и внутренних импульсов усиливает полимасштабность и межмасштабные противоречия развития, силу трения и асимметрию пространства, как минимум, по четырем главным осям. Волны-маятники мобилизаций и демобилизаций, расширений и сжатий, регионализации и централизации дестабилизируют страну. Задача ее сохранения в принципе требует сокращения их амплитуд хотя бы за счет увеличения частоты колебаний.

3. Пространство России часто бывает сильнее модернизаторов и реформаторов. Его строение и ритмику, районную систему (лестницу) с ее типоразмерами, инерцию

и прочие свойства следует понимать и уважать. География вслед за историей предупреждает: перескакивать в пространстве так же опасно, как во времени. Волюнтаристические крайности разрушительны, в т. ч. для масштабно-таксономических пропорций, и ведут к «кризисам размера».

4. Неравномерность развития, вплоть до катастрофичности, когда приходится начинать сначала и повторять пройденное, отразилась на урбанизации страны. Редкая сеть ее городов — яркий пример ограниченности масштабов развития и дефицитности его опорных точек относительно общих масштабов пространства. Россия представляет собой архипелаг немногих значительных центров в океане периферии. И если океан потому так могуч, что слабы острова, то укреплять в первую очередь следует их, а также «прибрежные воды пригородов» - особый перспективный мир центро-периферийной и сельско-городской интеграции.

Основные работы по теме диссертации

Книги и брошюры в соавторстве

1. Московский столичный регион: территориальная структура и природная среда. — М: Институт географии АН СССР, 1988. - 316 с. Редактор, автор и соавтор введения, заключения и 6 глав (с. 3-6,7-23,70-108,206-230,256-269,307-309).

2. Центр и периферия в региональном развитии. - М.: Наука, 1991. - 167 с. Соавторы О.В.Грицай, Г.В.Иоффе.

3. Районы России и других европейских стран с переходной экономикой. Сер. "Россия 90-х: проблемы регионального развития". Вып. 1. - М.: ИГ РАН и др., 1994. - 69 с. Соавтор Т.Г. Нефедова.

4. Территориальная структура хозяйства староосвоенных районов. - М.: Наука, 1995. - 180 с. Автор и соавтор 3 глав (с. 5-18,24-55,76-92).

5. Город и деревня в Европейской России: 100 лет перемен. - М.: ОГИ, 2001. — 557 с. Редактор, автор и соавтор введения, заключения и 4 глав (с. 11-19, 95-124, 171-225, 337374,461-467).

6. Регионализация в развитии России: географические процессы и проблемы. - М: УРСС, 2001. —293 с. Редактор, автор введения и главы (с. 3-9, 39-66).

7. Перспективы развития России: роль демографического фактора. - М.: Научные труды ИЭПП № 53Р, 2003. - 90 с. Соавторы А.Г. Вишневский, Е.М. Андреев.

8. Regional development and state policy in Western and Eastern Europe. Glasgow: European Policy Research Centre, University of Strathclyde. Research Paper 12, 1992. - 65 p. (Соавтор С.С.Артоболевский).

9. Regional economic change in Russia. - Cheltenham (UK): Edward Elgar Publishing, 2000. - 298 p. Автор и соавтор 2 глав (p. 17-42, 133-154).

Статьи и отдельные разделы в книгах

1. Позиционно-релятивные карты: метод потенциалов и центрографический метод L Территориальная организация производительных сил СССР. — М.: Моск. фил. ГО СССР 1978, с. 59-75. Соавтор П.М. Полян.

2. Роль экономико-географического положения Дальнего Востока в формировании егс территориально-хозяйственной структуры // Территориально-хозяйственные структурь Дальнего Востока. - Владивосток: ТИГ ДВНЦ АН СССР, 1982, с. 104-118.

3. Развитие промышленного производства: структурно-географические сдвиги и формы территориальной организации // География СССР. Итоги науки и техники. - М.: ВИНИТИ АН СССР, 1982, т. 16, с. 106-146.

4. Дальний Восток // География неселения СССР в условиях НТР: основные факторы и изменения расселения. - М.: Наука, 1988, с. 144-160.

5. Устойчивость расселения и способы ее географического исследования // Эволюция расселения в СССР. - М.: ИГ АН СССР, ПАН, 1989, ч. 2, с. 21-42.

6. Цикличность и стадийность как естественные компоненты в региональном развитии // География и проблемы регионального развития. - ИГАН СССР, 1989, с. 42-54. Соавторы С.С. Артоболевский, Г.В. Иоффе.

7. Центрографический метод исследования территориальных структур: проблемы развития и применения // Известия АН СССР, сер. геогр., 1990, № 4, с. 92-105. Соавтор П.М. Полян.

8. Центр и периферия: стадиальная концепция регионального развития // Известия АН СССР, сер. геогр., 1991, № 4, с. 86-98. Соавтор О.В. Грицай. То же на англ. яз. // Geographische Zeitschrift, Jg.78,2, 65-77.

9. Региональное развитие России и задачи региональной политики // Районирование и региональные проблемы. — Екатеринбург: УрО РАН, 1993, с. 85-105. Соавторы Л.В. Смирнягин, Н.В. Петров.

10. Постсоветское пространство России // Мир России, 1996, № 2, с. 3-42. Соавтор Т.Г. Нефедова.

11. Производство и расселение до и после перехода к рынку: размышления о траекториях развития // Проблемы расселения: история и современность. Сер. "Россия 90-х: проблемы регионального развития". Вып. 3. — М.: ИГ РАН и др., 1997, с. 43-53.

12. Развитие экономики России // Россия: природа, население, экономика. - М.: Аван-та+, 1998, с. 318-359.

13. Экономические волны и лаги в исторической географии Восточной Европы // Вестник исторической географии, № 1. - Смоленск: Изд-во Смоленского гуманитарного ун-та, 1999, с. 9-31.

14. География российских кризисов // Известия РАН, сер. геогр., 1999,№2, с.7-16.

15. Изменения в системе городов России в 1990-х годах // Известия РАН, сер. reoip., 1999, № 4, с. 64-74. Соавторы И. Браде, Т. Нефедова.

16. Новые тенденции в развитии регионов России и их асимметрия // Регион: экономика и социология (Новосибирск), 1999, спец. вып, с. 75-99.

17. Проблемы устойчивости экономического пространства России в контексте внешнеэкономической либерализации // Внешнеэкономические связи и региональное развитие в России. М.: ЭПИКОН, 1999, сс. 189-205. Соавтор Л.Б. Вардомский.

18. Экономические сдвиги и связи в постсоветском пространстве: проблемы дезинтеграции и реинтеграции II Известия РАН, сер. геогр., 2000, № 3, с. 9-22.

19. Остров Россия на пороге XXI века как часть мировой экономики // Геополитическое положение России: представления и реальность. — М.: Арт-Курьер, 2000, с. 41-75.

20. Регионализм и регионализация в России // Регионы и регионализм в странах Запада и России. М.: Институт всеобщей истории РАН, 2001, с. 15-25.

21 .Традиции и новации в современной российской регионалистике (интегратор знания или информационный мусоровоз?) // Регионализм и централизм в территориальной организации общества и региональном развитии. М.: ИГРАН, МАРС, 2001, с. 14-21. Соавтор Н.В. Зубаревич.

22. Город и страна. Инерция российского пространства и динамика его главных центров // Отечественные записки, 2002, № 6, с. 364-379.

23. Устойчивое региональное развитие в России: утопия или реальность? // Переход к устойчивому развитию: глобальный, региональный и локальный уровни. Зарубежный опыт и проблемы России. Сер. "Устойчивое развитие. Проблемы и перспективы". Вып. 1. - М.: КМК, 2002, с. 298-317.

24. Промышленность в России за 100 лет // Россия в окружающем мире: 2002 (Аналитический ежегодник). - М.: Изд-во МНЭПУ, 2002, сс. 11-38.

25. Теория "дифференциальной урбанизации" и иерархия городов в России на рубеже XXI века // Проблемы урбанизации на рубеже веков. — М.: МГУ им.М.ВЛомоносова, 2002, с.71-87. Соавтор Т.Г. Нефедова. То же на англ. яз. // Tijdschrift voor economische en sociale geografle (Journal of Economic and Social Geography), 2003, Vol. 94, No. 1, p. 75-88.

26. Ограничения в развитии России: новый геодетерминизм // Третьи сократические чтения по географии. Россия в современном мире: поиск новых интеллектуальных подходов . - М.: Компания Спутник+, 2002, с. 126-144. То же // Мир России, 2002, №3, с. 62-72.

27. Центр, район и страна. Инерция и новации в развитии российского крупногородского архипелага // Крупные города и вызовы глобализации — Смоленск: Ойкумена, 2003, с. 54-71.

28. Образы и парадоксы депрессивных городов России // Города и городские агломерации в региональном развитии. - М.: ИГРАН, МАРС, 2003, с. 215-227.

29. География мирового развития: насущная потребность, мода или утопия? // Четвертые сократические чтения по географии. Научные теории и географическая реальность. (Сб. докл.). - М.: Эслан, 2004, с. 81-102.

30. Траектории социально-экономического развития стран мира в конце второго тысячелетия // География, общество, окружающая среда. Т. 5. География социально-экономического развития. - М.: Изд. Дом «Городец», 2004, с. 419-478.

31. К вопросу о теории больших стран// Пятые сократические чтения. Рефлексивность социальность процессов и адекватность научных методов. - М.: РУДН, 2004, с.88-111.

32. Траектории развития стран мира и эволюционное страноведение // Вестник Моск. ун-та, сер.5. Сер. Геогр. 2005, № 2, с. 18-28. Соавторы А.П. Горкин, A.C. Фетисов.

33. Города - лидеры современных регионов: формальные и неформальные // Россия и ее регионы в XX веке: территория, расселение, миграции. — М.: О.Г.И., 2005, с. 281-307. Соавтор Т.Г. Нефедова.

34. Territorial Concentration of Economy and Population in the European Part of the USSR // Soviet Geography, 1986, Vol. XXVII, No. 9, p. 621-637.

35. Geographical Location and Diffusion of Basic Innovations (The Case of the European USSR) //GeoJournal, 1992, No. 26 (3),p.341-348. Соавтор C.A. Тархов.

36. Macrostructural Employment Shifts and Urbanization in the former USSR // Post-Soviet Geography, 1993, Vol. XXXIV, No. 3; 10, pp. 157-71; 613-30. Соавторы К. Пандит, А. Бонд.

37. Kostroma Oblast: An Average-Russian, Averagely-depressed Region // Communist Economies & Economic Transformation, 1998, Vol. 10, No. 3, pp. 319-340.

38.A New Russian Heartland: The Demographic and Economic Dimension // Eurasian Geography and Economics, 2005, Vol. 46, No. 2, pp. 123-156.

— путь, пройденный лидером; вероятные пути: лидера аутсайдера

А. Исторические границы _fCAP)_

- Б. Современные границы -_(СИР)_

1900 1925 1950 1977 2004 1900 1925 1950 1973 2000 2025

Рис. 2. Динамика сводного агрегата размера крупнейших стран в переменных исторических границах (А) и среднего индекса размера в стабильных современных (Б) с прогнозом

Рис. 3. Страны-гиганты на карте мира

Пропорции базовых признаков

Плотность населения, ,чеп./ км*

I

Душевой Территория, ВВП, """ "*■* тъю-долл. Площадь передней грани соответствует численности населения

Площадь боковой грани соответствует выходу ВВП е единицы территории

Объем всей фигуры соответствует размеру ВВП

Категории стран по САР Н■ «Сверхгиганты» | | «Гиганты» | | «Субгиганты»

1-7 - ранги стран по СИР

— — Западная Европа (Юг)

— - - «Западная Европа (Центр)

— - — Восточная Европа

Россия

- * «Западная Европа ^

• - -ЦвмтральноВосточиая Европа Россия

Рис. 4. Распространение серважа-крепостничества (А) и трехпольной системы земледелия (Б) в Европе и России: генерализованные схемы

■ ЗАПАД

-РОССИЯ » современных границах

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ЭПОХИ

' доиндустрмальная (ремесленнониануфактурная)

- индустриальная (машинная)

- постиндустриальная (сервисжьинформационная)

Рис. 5. Циклы Кондратьева на Западе и в России по средним датировкам разных авторов

34 36 38 40 42

Рис. 6. Центрограмма вековых сдвигов населения СССР и России

Центры тяжести

(центроиды) рассчитаны по формулам Б.П. Вейнберга для сферической поверхности

Рис. 8. Ядра и спорные зоны сеток советских крупных экономических районов

1920-80-х гг. Отнесения территорий в семи разных сетках к: 1 - одному району (ядра совпадений), 2 - двум разным районам, 3 - трем районам, 4 - четырем-пяти районам (наиболее спорные участки), 5 - границы последних по времени КЭР

2 части (европейская, азиатская)

7-13 макрорайонов

50-90 основных единиц АТД

300-425 внутриобластных ''районов (уездов) '2-3 тысячи низовых районов ' и самостоятельных городов

Рис. 9. Общая схема «районной лестницы» России

Рис. 10. Основные структурные типы занятости с учетом хозяйств населения в регионах России. Обозначения типов на картах:

ГА - гипераграрный, А - аграрный, А-И- аграрно-индустриальный, И - индустриальный, Й-С- индустриально-сервисный, ГС- гиперсервисный, С - сервисный, А-С - аграрно-сервисный

—

СДВИГИ ВТ7ЕХСЕКТОРНОЙ СЛГУГГУР6 ЗАНЯТОСТИ НАСЕЛЕНИЯ ИЗБРАННЫХ РЕГИОНОВ РОССИИ, 1959-70-90-2001 ГГ. /-смьсям и тем» тяАсгм, В-индустрии а строитмьстде, Д7-транспорт, торгам^ услуга

__тип СТРУКТУРЫ:

Е^Згамриаашый «ф»р»*Л

ГТНИР'« ■■дустржпытй ЕЗ ждустр«пьиы» ДМ пиряндастриалитй I - < ■идустрмлыю-еаршкяый

рменый СИЗ тп*рс*р*исный

ЕЗ аграон»<*вмсмый

РФоРоюмацмям, ИР»Моосовсм1|мл«и(Моам иМоао*-ом оба). ПР-Л»—грщг«мД репин (С.-П»1»рбургм Л*и»

градов* обл).

По Л"™"1 переписей шсеяевжс ■ текущей ет®-

Рис. 11. Статистические профили промышленного производства по крупным экономическим районам, в % к итогу по России в ценах соответствующих лет

Центры ведущих функций региона на каждом • крупны* Плотность С"3 25-50 чел Ли1 этап* (■ 20 в. только городски«, рамм- любы*) • прочи* сельского населения >50 чепЛа»1 -...... современные границы Московской области Рис. 12. Эволюция функциональных центров и расселения Подмосковья в 16-20 вв.

Рис. 13. Положение Киева и Великого

Новгорода на водных путях и природно-зональных рубажах, близкое к зеркально симметричному.

Схема-картоид.

Более мощный и «категоричный» днепровский стволовой ход, разветвленный речной веер и резкий межзональный рубеж определили лидерство Киева в ранне-средневековом Русском государстве

Схема В.П. Семенова-Тян-Шанского ^jfc.

Рис. 14. Схема сгущений городской жизни старой Европейской России В.П. Семенова-Тян-Шанского (1910) и динамика плотности горожан по звеньям этой схемы в 20 в.

Отношение плотности городского населения

к средней для всей ETC в указанном году | | Ниже средней

Выше средней, раз: Да 1.1-2 | I 2-3 3 раза и более

50 городов России в современ* ных границах, 1867-2001 гг.

30 агломераций избранных стран-

Ранг города (1-50)

Рис. 15. Иерархия крупнейших городов и агломераций: некоторые ранг-размерные распределения

Примечание: «эластичный спрос» — здесь сумма персональных доходов населения за вычетом суммы расходов, необходимых населению исходя из среднего прожиточного минимума в регионе

Ранг ГА (1-30)

40 агломераций России в 1996-98 гг.,

Мир в целом Развитые страны

-О-США

- Развивающиеся страны -О - - Латинская Америка Ф №ссия

Рис. 16. Урбанизация в 20 веке:

динамика официальной доли городского населения в ряде стран и регионов мира

1910 1920 1930 1940 1950 1960 1970 1980 1990 2000 Годы

ОГЛАВЛЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. РАЗВИТИЕ И ГЕОГРАФИЯ

1.1. Наука о развитии

1.2. Универсализм и уникализм: два взгляда на мировое развитие

1.3. Крупные общественные переходы — попытка расширения спектра

1.4. Полимасштабность географии и развития

ГЛАВА 2. СТРАНА И МИР

2.1. Россия среди стран-гигантов

2.2. Россия и Запад: стадиально-эволюционное сравнение

2.3. Территориальные пульсации и сдвиги

2.4. Географические ограничения в развитии страны

ГЛАВА 3. РАЙОН, СТРАНА И МИР

3.1. Ассиметрия российского пространства и его географические оси

3.2. Районная «система» России

3.3. Траектории и типы структурно-экономического развития регионов

3.4. Районы и мир

3.5. Регионализация и централизация в России

ГЛАВА 4. ГОРОД, РАЙОН, СТРАНА И МИР

4.1. Роль городов в пространстве России

4.2. Специфика российской урбанизации

4.3. Городское и региональное развитие

4.4. «Элитные города», их окружение и внешний мир

4.5. Парадоксы депрессивных городов и ареалов (на примере Кизеловского бассейна и Ивановской области)

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Список литературы Список рисунков Список таблиц

Заказ № 144/04/06 Подписано в печать 06.04.2006 Тираж 165 экз. Усл. пл. 2

ООО "Цифровичок", тел. (495) 797-75-76; (495) 778-22-20 www.cfr.ru ; е-таИ:info@cfr.ru

Содержание диссертации, кандидата биологических наук, Нарвыш, Лариса Валентиновна

ВВЕДЕНИЕ.

1. ВЗАИМОСВЯЗЬ ИММУННОЙ И НЕЙРОЭНДОКРИННОЙ СИСТЕМ И ОКОЛОЩИТОВИДНЫХ ЖЕЛЕЗ В ОБЕСПЕЧЕНИИ АДАПТИВНЫХ РЕАКЦИЙ ОРГАНИЗМА (обзор литературы).

1.1. Строение и функции иммунных органов.

1.1.1. Строение и функции красного костного мозга.

1.1.2. Строение и функции тимуса.

1.1.3. Строение и функции селезенки.

1.2. Взаимосвязь иммунной и нейроэндокринной систем.

1.3 Роль околощитовидных желез в деятельности иммунных органов и их ритмическая организация.

2. МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.

2.1. Общая характеристика экспериментального материала.

2.2. Организация светового режима.

2.3. Моделирование дефицита и избытка паратгормона у крыс.

2.3.1.Моделирование дефицита паратгормона у крыс.

2.3.2.Моделирование избытка паратгормона у крыс.

2.4. Определение катехоламинов в тканях.

2.5. Исследование клеточного состава красного костного мозга.

2.6. Методы статистической обработки результатов исследований.

2.7. Методы математического анализа организации циркадианных ритмов.

3. ОСОБЕННОСТИ ОРГАНИЗАЦИИ ЦИРКАДИАННЫХ РИТМОВ СОДЕРЖАНИЯ КАТЕХОЛАМИНОВ В СЕЛЕЗЕНКЕ И ВИЛОЧКОВОЙ ЖЕЛЕЗЕ И ПОКАЗАТЕЛЕЙ КЛЕТОЧНОГО СОСТАВА КРАСНОГО КОСТНОГО МОЗГА ПРИ ГИПО - И ГИПЕРПАРАТИРЕОЗЕ.

3.1. Циркадианные ритмы содержания катехоламинов в вилочковой железе.

3.2. Циркадианные ритмы содержания катехоламинов в селезенке.

3.3. Циркадианные ритмы клеточного состава красного костного мозга.

4. ОСОБЕННОСТИ СИНХРОНИЗАЦИИ ЦИРКАДИАННЫХ РИТМОВ СОДЕРЖАНИЯ КАТЕХОЛАМИНОВ В СЕЛЕЗЕНКЕ И ВИЛОЧКОВОЙ ЖЕЛЕЗЕ И ПОКАЗАТЕЛЕЙ КЛЕТОЧНОГО СОСТАВА КРАСНОГО КОСТНОГО

МОЗГА ПРИ ГИПО - И ГИПЕРПАРАТИРЕОЗЕ.

ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ.

Введение Диссертация по биологии, на тему "Организация циркадианных ритмов содержания катехоламинов в селезенке, вилочковой железе и миелограммы при гипо- и гиперпаратиреозе"

Актуальность темы исследования. Как известно, иммунная система является одной из важнейших адаптационных систем организма (Дмитриев Д.А., Румянцева Е.Г., 2002). При воздействии различных неблагоприятных факторов, даже таких, как дестабилизация минерального обмена, гормонального баланса, нарушается строение органов иммунной системы, изменяется обычное, нормальное взаимоотношение иммунокомпетентных клеток, содержание биогенных аминов и других биологически активных веществ (Бородюк Н.Р., 2003). Показана организующая и координирующая функция нейроэндокринной системы в формировании и реализации стресс-реакции со стороны кроветворной ткани (Зимин Ю.И., Хаитов P.C., 1975; Гольдберг Е.Д., Дыгай А. JL, Хлусов И.А.,1997), основополагающим моментом которой признается наличие прямого и опосредованного через факторы гемопоэзиндуцирующего микроокружения нейрогормонального контроля процессов деления и созревания гемопоэтиче-ских клеток (Ястребов А. П., Юшков Б. Г, Большаков В. Н., 1988). В настоящее время можно считать общепринятым положение о наличии в клетках иммунной системы рецепторов к гормонам, нейромедиаторам и нейромодуляторам (Романов О. А., Евстафьев В. В., Филиппович С.С., 1990). В последнее время к этому положению добавились многочисленные данные о наличии рецепторов к иммунным мессенджерам в эндокринных и нервных клетках. Под влиянием кате-холаминов происходит активный выход лимфоцитов и гранулоцитов из селезенки. У иммунизированных животных адреналин вызывает селективное высвобождение из этого органа клеток, продуцирующих антитела (Гордон Д.С., Сергеева В.Е., Зеленова И.Г., 1982). Катехоламины выступают в качестве посредников между регуляторами высшего порядка - нервной и эндокринной системами - с одной стороны, и клеточными элементами иммунной системы -с другой (Соловьев Ю.К., 1964; Самохвалов Г.И., 1974; Стручко Г.Ю. и соавт., 2002). Несмотря на кажущуюся изученность эффектов биогенных аминов в организме, их роль в реакциях иммунной адаптации исследована недостаточно (Девойно Л.В., 2003).

Функциям иммунной и нейроэндокринной систем свойственны биологические ритмы активности (Бородин Ю.И., Труфакин В.А., Летягин А.Ю., Шур-лыгина A.B., 1992). Причем, хронобиологические параметры функционирования иммунной и нейроэндокринной систем тесно взаимосвязаны, что имеет большое значение для регуляции иммунного статуса и иммунных реакций на организменном уровне (Шурлыгина A.B., Труфакин В.А., Гущин Г.В., Корнева Е.А., 1999). Однако работ, посвященных временным аспектам нейроиммунных взаимоотношений, крайне мало. В литературе практически отсутствуют и данные о роли ОЩЖ и возможном влиянии гормональных нарушений, возникающих при их дисфункции на ритмы содержания катехоламинов в тимусе и селезенке и клеточный состав красного костного мозга. Вместе с тем, изучение этих вопросов важно, поскольку воздействие указанных гормонов надпочечников и кальция на соответствующие центральные и периферические органы сопровождается ритмическими процессами, благодаря которым и осуществляется синхронизация, лежащая в основе работы указанных функциональных систем.

Исходя из выше сказанного, изменение обмена кальция может оказаться ведущим механизмом нарушений при гипо- и гиперпаратиреозе, вызывая изменение минерального обмена в клетках (Джандарова Т.И.,2003).

Трудность подобных хронобиологических исследований на человеке требует разработки, постановки и проведения модельных экспериментов на лабораторных животных. Это позволит изучить глубину и многогранность изменений в деятельности иммунных органов, возникающих при нарушении обмена кальция в процессе адаптации организма к смещению режима освещения как десинхронизирующему фактору в условиях нормы и дисфункции ОЩЖ.

Цель работы - изучить особенности организации, перестройки и синхронизации циркадианных ритмов содержания катехоламинов в вилочковой железе, селезенке и миелограммы в процессе адаптации к изменению режима освещения в условиях нормального функционирования ОЩЖ и при экспериментальных гипо- и гиперпаратиреозе.

В соответствии с этим были определены следующие задачи:

1. Изучить особенности организации циркадианных ритмов уровня кате-холаминов в вилочковой железе, селезенке и миелограммы в условиях нормально функционирующих ОЩЖ при обычном и измененном световом режиме.

2. Исследовать влияние гипо- и гиперфункции околощитовидных желез на уровень, организацию и перестройку циркадианных ритмов содержания адреналина, норадреналина и дофамина в вилочковой железе и селезенке.

3. Изучить влияние дисфункции околощитовидных желез на клеточный состав и организацию циркадианных ритмов показателей миелограммы при обычном световом режиме и в процессе адаптации к измененному режиму освещения.

4. Исследовать особенности синхронизации циркадианных ритмов содержания катехоламинов в вилочковой железе и селезенке, показателей клеточного состава красного костного мозга в условиях нормального функционирования ОЩЖ и при экспериментальных гипо- и гиперпаратиреозе в условиях обычного и измененного светового режима.

Научная новизна. Получены новые данные, показывающие, что в условиях нормально функционирующих ОЩЖ при обычном световом режиме наличие циркадианных ритмов содержания катехоламинов в вилочковой железе и селезенке, лейкоэритробластического соотношения, индексов созревания ней-трофилов и эритрокариоцитов их перестройку в соответствии с новым режимом освещения.

В эксперименте на крысах впервые установлено, что гипо- и гиперпара-тиреоз сопровождаются нарушением уровня катехоламинов в иммунных органах, организации их циркадианных ритмов при обычном световом режиме, а после смещения режима освещения - реорганизации их в соответствии с новыми условиями среды. Получен новый фактический материал, показывающий, изменение клеточного состава красного костного мозга при дисфункции ОЩЖ. В частности, гипопаратиреоз и вызванная им гипокальциемия нарушают гемо-поэз в сторону увеличения образования лейкоцитов и снижения числа эритроцитов, а гиперпаратиреоз и вызванная им гиперкальциемия - увеличения образования эритроцитов и снижения числа лейкоцитов. Выявленные при обычном световом режиме циркадианные ритмы показателей миелограммы, после изменения режима освещения дезорганизованы. Впервые показано, что нарушение функции ОЩЖ приводит к в изменению нормальной синхронизации циркади-анных ритмов содержания адреналина, норадреналина и дофамина в вилочко-вой железе и селезенке, показателей клеточного состава красного костного мозга между собой и со световым датчиком времени как при обычном, так и при смещенном световом режиме, что указывает на возникновение внешнего и внутреннего десинхроноза.

Научно-практическая значимость. Полученные данные углубляют и дополняют представления об особенностях гормонально-метаболических взаимоотношений, механизмов, осуществляющих взаимодействие нервной, эндокринной, иммунной систем и позволяющих говорить о функциональном единстве организма в процессе адаптации организма к изменяющимся условиям среды и о роли ОЩЖ в ритмической организации функций в организме человека и животных. Полученные экспериментальные данные при нарушении обмена кальция в организме указывают на возникновение стойких поломок уровня ка-техоламинов в вилочковой железе и селезенке, организации их циркадианных ритмов при обычном световом режиме и их адаптивной перестройки после смещения режима освещения в соответствии с новыми условиями среды. Выявленные нарушения сопровождаются изменениями клеточного состава красного костного мозга при дисфункции ОЩЖ - гипопаратиреоз вызывает увеличение образования лейкоцитов и снижение числа эритроцитов, а гиперпаратиреоз - увеличение образования эритроцитов и снижение числа лейкоцитов, а также структуры циркадианных ритмов показателей миелограммы.

Полученные данные представляют интерес с позиции охраны здоровья, поскольку существует достаточно большая группа людей, работающих в ночную смену, вахтовым методом и т. д. Установленные экспериментальные данные могут стать научным обоснованием для создания норм лабораторных и функциональных показателей и лечь в основу индивидуального «лабораторного паспорта здоровья». Кроме того, практическая значимость определяется и тем, что в настоящее время частота заболеваний ОЩЖ составляет в среднем 25 - 30 на 100 ООО населения ежегодно, причем, в 2 раза выше среди женщин, чем среди мужчин. Наиболее подвержен патологии возраст 25 - 50 лет, но отмечается нарастание заболеваемости после 60 лет, особенно среди женщин. На основе полученных данных может быть предложено детальное изучение обмена кальция, уровень которого в крови является результирующим показателем состояния кальцийрегулирующих механизмов и, прежде всего, функции ОЩЖ. Следует также отнестись осторожно к рекомендациям по масштабному и неконтролируемому применению препаратов и биологически активных пищевых добавок, содержащих кальций.

Результаты исследования нашли применение в учебном процессе на кафедре анатомии, физиологии и гигиены человека Ставропольского государственного университета, на кафедре биологии и географии Московского государственного открытого педагогического университета им. М.А. Шолохова. Они включены в программу спецкурса «Биоритмы и их адаптивное значение», в магистерскую программу курса «Общие закономерности адаптации человека» и нашли отражение в курсах лекций по физиологии человека и животных, иммунологии, в дисциплинах специализации «Физиология человека и животных».

Положения, выносимые на защиту

1. Гипо- и гиперпаратиреоз и вызванные ими гипо- и гиперкальциемия приводят к существенному изменению уровня катехоламинов в иммунных органах, нарушают организацию их циркадианных ритмов при обычном световом режиме, а после смещения режима освещения нарушают реорганизацию их в соответствии с новым свето-темновым циклом.

2. Гипопаратиреоз и вызванная им гипокальциемия нарушают гемопоэз в сторону увеличения образования лейкоцитов и снижения числа эритроцитов, а гиперпаратиреоз и вызванная им гиперкальциемия - увеличения образования эритроцитов и снижения числа лейкоцитов. Выявленные при обычном световом режиме циркадианные ритмы показателей миелограммы после изменения режима освещения дезорганизованы.

3. Нарушение функции ОЩЖ приводит к появлению хронобиологическо-го дефекта, выражающегося в изменении нормальной синхронизации циркади-анных ритмов содержания адреналина, норадреналина и дофамина в вилочко-вой железе и селезенке, клеточного состава красного костного мозга между собой и со световым датчиком времени как при обычном, так и при смещенном световом режиме, что указывает на возникновение внешнего и внутреннего де-синхроноза.

Апробация работы. Материалы диссертационной работы докладывались на внутривузовских научно-практических конференциях (Ставрополь, 20032006), XI Международном симпозиуме «Эколого-физиологические проблемы адаптации» (Москва, 2003), II Международном симпозиуме «Проблемы ритмов в естествознаниии» (Москва, 2004), Межрегиональной конференции «Физиологические проблемы адаптации» (Ставрополь, 2003).

Публикации. По теме диссертационного исследования опубликовано 8 работ.

Структура и объем диссертации. Работа состоит из введения, обзора литературы, описания материалов и методов исследования, двух глав с изложением результатов исследования, обсуждения собственных результатов, заключения, выводов, библиографического указателя, включающего 137 отечественных и 28 иностранных источников. Диссертация изложена на 149 страницах машинописного текста, содержит 13 таблиц и 39 рисунков.

Заключение Диссертация по теме "Физиология", Нарвыш, Лариса Валентиновна

выводы

1. У интактных крыс при обычном световом режиме выявлены цирка-дианные ритмы содержания катехоламинов в вилочковой железе и селезенке с максимумом их функций в светлое время суток. После изменения режима освещения ритмы содержания адреналина, норадреналина и дофамина в иммунных органах перестраиваются, хотя реорганизация ритма в полной мере еще не завершается.

2. У интактных крыс при обычном световом режиме выявлены четкие циркадианные ритмы лейкоэритробластического соотношения с акрофазой в светлое время, индексов созревания нейтрофилов и эритрокариоцитов с акро-фазаой в темное время суток. При изменении светового режима циркадианные ритмы показателей миелограммы перестраивались на первой же неделе в соответствии с новыми условиями среды.

3. В условиях гипо- и гиперпаратиреоза содержание катехоламинов в вилочковой железе и селезенке при обычном световом режиме достоверно увеличивалось по сравнению с контролем. Изменение светового режима сопровождалось вначале значительным снижением, а к концу третьей недели - повышением уровня катехоламинов в вилочковой железе и селезенке у крыс с гипо-паратиреозом и адреналина у крыс с гиперпаратиреозом. Уровень норадреналина и дофамина в вилочковой железе при гиперпаратиреозе снижался к концу третьей недели нового свето-темнового цикла.

4. У крыс как с гипо-, так и с гиперпаратиреозом амплитудно-фазовые нарушения циркадианные ритмы содержания катехоламинов в вилочковой железе и селезенке наблюдались уже при обычном световом режиме. После изменения режима освещения у экспериментальных животных рассогласование ритмов катехоламинов между собой и режимом освещения усиливалось.

5. У крыс с гипопаратиреозом миелограмма характеризовалась высокими значениями лейкоэритробластического соотношения и низким индексом созревания нейтрофилов на протяжении всего эксперимента по сравнению с контролем. Индекс созревания эритрокариоцитов при обычном световом режиме был достоверно ниже, а после изменения режима освещения достоверно выше, чем у контрольных животных. Выявленные изменения указывают на высокое содержание в красном костном мозге молодых незрелых форм нейтрофи-лов. В условиях экспериментального гиперпаратиреоза значения лейкоэритроб-ластического соотношения были существенно снижены на протяжении всего эксперимента. Индексы созревания нейтрофилов и эритрокариоцитов были достоверно выше по сравнению с контролем при обычном световом режиме. Изменение режима освещения сопровождается снижением значений данных индексов, а на второй и третьей неделях - увеличением величины индекса созревания эритрокариоцитов.

6. Выявлены циркадианные ритмы лейкоэритробластического соотношения и индексов созревания нейтрофилов и эритрокариоцитов в условиях гипо- и гиперпаратиреоза при обычном световом режиме, однако они были дезорганизованы между собой и с режимом освещения. После изменения режима освещения ритмы всех показателей миелограммы также дезорганизованы, а на второй и третьей неделях нового режима освещения они близки разрушению.

7. У интактных крыс циркадианные ритмы катехоламинов в иммунных органах и показателей миелограммы синхронизированы между собой и с режимом освещения. При изменении режима освещения вначале ритмы катехоламинов дезорганизованы, а к концу третьей недели синхронизируются между собой и с режимом освещения. Гипо- и гиперпаратиреоз сопровождаются существенными нарушениями в синхронизации циркадианных ритмов содержания катехоламинов в вилочковой железе, селезенке, лейкоэритробластического соотношения, индексов созревания нейтрофилов и эритрокариоцитов в красном костном мозге уже в условиях обычного светового режима, что еще больше усугубляются после смещения режима освещения. При этом наиболее существенные изменения выявлены у крыс с гиперпаратиреозом.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Приведенные материалы убедительно показывают, что в условиях нормального функционирования ОЩЖ при обычном световом режиме содержание катехоламинов в вилочковой железе и селезенке, лейкоэритробластического соотношения, индексов созревания нейтрофилов и эритрокариоцитов имеют выраженную циркадианную периодичность. При этом синхронность циркадианных ритмов является отражением адаптации к условиям среды и свидетельствует о нормальном физиологическом состоянии организма. После изменения режима освещения суточные ритмы большинства изучаемых показателей перестраиваются в соответствии с новыми условиями среды.

Гипо- и гиперпаратиреоз и вызванные ими гипо- и гиперкальциемия сопровождаются существенным изменением уровня катехоламинов в иммунных органах и значений показателей миелограммы. При этом гипопаратиреоз нарушает гемопоэз в сторону увеличения образования лейкоцитов и снижения числа эритроцитов, а гиперпаратиреоз - увеличения образования эритроцитов и снижения числа лейкоцитов. Кроме того, в условиях гипо- и гиперпаратиреоза циркадианные ритмы изучаемых показателей рассогласованы между собой и со световым режимом, что свидетельствует о дезадаптации и развитии патологических состояний в организме. Дисфункция ОЩЖ приводит к появлению хро-нобиологического дефекта, выражающегося в изменении нормальной синхронизации циркадианных ритмов содержания адреналина, норадреналина и дофамина в вилочковой железе и селезенке, показателей клеточного состава красного костного мозга между собой и со световым датчиком времени как при обычном, так и при смещенном световом режиме, что указывает на возникновение внешнего и внутреннего десинхроноза.

Полученные данные и анализ литературы позволяют считать, что ведущим механизмом нарушения уровня функционирования и ритмической организации центральных и периферических иммунных органов при дисфункции ОЩЖ, несомненно, является изменение уровня кальция в клетках, связанное с гипо- или гиперкальциемией во внеклеточной среде и перераспределением его между кровью и органами. Еще задолго до того, как была установлена универсальная роль ионов кальция в опосредовании действия различных митогенных стимулов на клетки, стали известны факты о том, что на процессы гемопоэза в костном мозге влияют изменения концентрации кальция в крови. Кальций, как универсальный вторичный мессенджер регулирует, например, активацию, пролиферацию и дифференцировку лимфоцитов. Нарушения же кальциевого обмена, как следует из наших данных, значительно изменяет уровень катехола-минов в иммунных органах - ионы кальция необходимы для синтез и секреции катехоламинов как в надпочечниках, так и нервных окончаниях, а как видно из обзора литературы, в лимфоидных органах широко представлены симпатический отдел вегетативной нервной системы и катехоламины, выделяемые нервными окончаниями. Полученные данные указывают на разобщение процессов кроветворения, усиливающиеся или ослабляющиеся по мере изменения концентрации катехоламинов. При этом снижается пластичность механизмов гемопоэза и циркадианных ритмов показателей клеточного состава красного костного мозга в процессе адаптации к изменению режима освещения. Это в свою очередь может обусловливать срыв компенсаторно-приспособительных процессов при воздействии стресс-факторов. Изучение особенностей синхронизации циркадианных ритмов содержания катехоламинов в вилочковой железе и селезенке, миелограммы показало, что в условиях нарушения обмена кальция можно говорить о разрушении позитивной причинно-следственной взаимосвязи ОЩЖ и иммунной системы, характерной для стресс-реакции. Таким образом, изменения параметров иммунной системы при дисфункции ОЩЖ, могут свидетельствовать о развитии и внешнего, и внутреннего десинхроноза и изменении структурно-функциональных параметров центральных и периферических органов иммунной системы при нарушении светового режима.

133

Библиография Диссертация по биологии, кандидата биологических наук, Нарвыш, Лариса Валентиновна, Ставрополь

1. Автандилов Г.Г. Медицинская морфометрия: руководство. -М.: Медицина. -1990. -383с.

2. Агаджанян H.A., Губин, Г.Д., Губин Д.Г., Радыш И.В. Хроноархитектоника биоритмов и среда обитания. -М. -Тюмень: Изд-во ТГМА. -1998. -166 с.

3. Агаджанян H.A., Алпатов A.M. Биоритмология: частность или основа науки о живом? // Наука в СССР. -1984. -№ 4. -С. 100-109.

4. Агаджанян H.A., Башкиров A.A., Власова И.Г. О физиологических механизмах биологических ритмов // Успехи физиол. наук. -1987. № 4. -С. 80-104.

5. Агаджанян H.A., Радыш И.В., Совершаева С.Л. Хронология, экология человека и адаптация // Экология человека. -1995. -№ 1. -С. 9-15.

6. Агеев А.К. Гистология вилочковой железы человека. -Л.: Медицина, 1977128 с.

7. Айрапетянц М.Г., Вейн A.M. Неврозы в эксперименте и в клинике. -М.: Наука.-1982. -271 с.

8. Акмаев И.Г. Структурные основы механизмов гипоталамической регуляции эндокринных функций. -М.: Наука. -1979. -227с.

9. Алликметс Л.Х. Влияние адренсеротонинергических веществ на поведение амигдаэктомированных крыс и на их агрессивность, вызванную интраамигда-лярным введением ацетилхолина // Журн. высш. нервн. деятельности. -1975. -Т. 25.-Вып. 1.-С. 164-170.

10. Алякринский Б.С. Биологические ритмы и организация жизни человека в космосе // Пробл. космич. биол. -М.: Наука. -1983. -С. 238.

11. Арушанян Э.Б. Хронофармакология. -Ставрополь. -2000. -424 с.

12. Арушанян Э.Б. Антидепрессанты. Ставрополь: Изд-во СГМА. -2002. -331с.

13. Арушанян Э.Б., Батурин В.А., Попов A.B. Супрахиазматические ядра гипоталамуса как регулятор циркадианной системы млекопитающих// Успехи физи-ол. наук -1988. -№ 2. -С.67-87.

14. Арушанян Э.Б., Бейер Э.В. Супрахиазматические ядра гипоталамуса и организация суточного периодизма // Комаров Ф.И., Рапопорт С.И. Хронобиология и хрономедицина. М.: «Триада-Х». -2000. -С. 50-64.

15. Ашофф Ю. Обзор биологических ритмов // Биологические ритмы. -М.: Мир. -1984.-Т. 1.-С 12-21.

16. Ашофф Ю. Эндогенные и экзогенные компоненты циркадианных ритмов. /Биологические часы. -М: Мир. -1964. -С. 27-59.

17. Ашофф Ю., Вивер, Р. Циркадианная система человека // Биологические ритмы. -М.: Мир. -1984. Т. 1. -С. 262-388.

18. Балмасова И.П., Акимова Н.Л.// Морфогенез, реактивность, регенерация органов и тканей в норме и эксперименте. -Куйбышев, 1988. -С. 176 -179

19. Батурин В.А., Арушанян Э.Б. Влияние депривации парадоксальной фазы сна на временную динамику плавания у крыс при антидепрессивном и депрес-согенном воздействии// Журн. высш. нервн. деят. -1992. -Т.42. -№2. -С. 373-377.

20. Батурин В.А., Джандарова Т.И., Пахомова Т.А. Влияние уровня кальцие-мии на организацию циркадианного ритма ректальной температуры у крыс // Мат. Междунар. конф. «Физиология развития человека». -М. -2000. -С.88-89.

21. Батурин, В.А., Пахомова, Т.А., Будкевич, P.O., Джандарова, Т.Н. Организация циркадианных ритмов двигательной активности крыс с экспериментальным гиперпаратиреозом // Материалы XVII съезда физиологов России.- Ростов-на-Дону, 1998. -С.64.

22. Белецкая JI.B., Гнездицкая Э.В., Беляев Д.Л. Структурно-функциональная организация тимуса// Успехи современной биологии. -М. 1986. -Т.102. -В.№1 -С.82-97.

23. Бобова Л.П., Кузнецова С.Л., Сапрыкин В.П. Гистофизиология крови и органов кроветворения и иммуногенеза. -М.: «Новая волна» -2003. -155с.

24. Бородин Ю.И., Труфакин В.А., Летягин А.Ю., Шурлыгина A.B. Циркади-анные биоритмы иммунной системы. -Новосибирск, 1992. -С. 95-106

25. Бородюк Н.Р. Адаптация и гуморальная регуляция. -М. -2003. -С.151

26. Будкевич P.O. Изменения ритмостаза у крыс, внутриутробное развитие которых проходило в условиях гиперпаратиреоза матери: Автореф. дис. канд. биол. наук. -Ставрополь. 2001.-24 с.

27. Вахинг В.А., Мехилане Л.С., Алликметс JI.X. Нейрохимический анализ ги-поталамической и среднемозговой эффекторной регуляции эмоционального поведения//Журн. высш. нервн. деятельности. -1971. -Т. 21. -Вып. 3. -С. 551-557.

28. Галактионов В.Г. Очерки эволюционной иммунологии. -М.: Наука. -1995. -232с.

29. Галустян Ш.Д. Строение зобной железы в свете экспериментального анализа. -М.: Изд-во АМН СССР.-1949.-С. 184.

30. Гершанович М. JI. Осложнения при химио- и гормонотерапии злокачественных опухолей. -М., 1982. С. -96.

31. Гирявенко Е.Я., Лукашова Р.Г., Алябьева В.М. Гормональная активность тимуса и гуморальный иммунный ответ у мышей при отсутствии надпочечников или щитовидной железы // Республиканский межведомственный сборник.-Киев.- 1987. -В.21.-С.119-121.

32. Гичев Ю.П. Загрязнение окружающей среды и здоровье человека. М., Новосибирск. 2002. -с. 230-242.

33. Гольдберг Е. Д., Дыгай А. Л., Хлусов И. А. // Съезд физиологов Сибири и Дальнего Востока, 2-й: Тезисы докладов. Новосибирск, 1995. -С. 181-183.

34. Гольдберг Е. Д., Дыгай А. М., Захарова О. Ю. Роль опиоидных пептидов в регуляции гемопоэза. -Томск, 1990. -С.141

35. Гольдберг Е.Д., Дыгай A.M., Хлусов И.А. Итоги изучения механизмов регуляции кроветворения в норме и при патологии //Вестник Российской академии медицинских наук. -М.: «Медицина». -1997. -С. 56-59.

36. Гордон Д.С., Сергеева В.Е., Зеленова И.Г. Нейромедиаторы лимфоидных органов // Функциональная морфология. -Л., 1982-128 с.

37. Горизонтов П. Д., Белоусова О. И., Федотова А. И. Стресс и система крови. -М.,-1983.-135 с.

38. Дадамбаев Е.Т. Флюориметрический метод определения мелатонина крови // Журн. Лабораторное дело. -1986. -№1. -С. 30-32.

39. Девойно Л.В., Ильиченко Р.Ю. Моноаминергические системы в регуляции иммунных реакций (серотонин, дофамин). Новосибирск: Наука. -2003. -С.232.

40. Дедов И. И., Дедов, В. И. Биоритмы гормонов. -М.: Медицина. -1992. -254с.

41. Деряпа Н.Р., Мошкин, М.П., Росный, B.C. Проблемы медицинской биоритмологии. -М.: Медицина. -1985-283 с.

42. Джандарова Т.Н. Влияние корня солодки на циркадианные ритмы кальция и кортикостероидов в крови при гипо- и гиперпаратиреозе// Тезисы докладов Всероссийской конференции «Нейроэндокринология-2003» -2003. -180 с.

43. Джандарова, Т.И. Особенности организации и перестройки циркадианных ритмов эндокринной системы и поведения при нарушении функции околощитовидных желез (ОЩЖ) // Вестник СГУ. -Ставрополь. -2002. -Выпуск 31. -С. 77-84.

44. Джандарова, Т.И. Роль ионов кальция в организации и перестройке циркадианных ритмов эндокринных функций (монография). -Ставрополь: Изд-во СГУ. -2002.-131с.

45. Джандарова, Т.И., Нарвыш, JI.B. Циркадианные ритмы содержания катехо-ламинов в крови при нарушении обмена кальция // Материалы Межрегиональной конференции «Физиологические проблемы адаптации». -Ставрополь. -2003.-С.176-179.

46. Доскин В.А., Лаврентьева H.A. Актуальные проблемы профилактической хрономедицины // Сер. Обзоры по важнейшим проблемам медицины. -М. -1981. -Вып. 2. 80 с.

47. Доскин, В.А., Куинджи, H.H. Биологические ритмы растущего организма. -М. Наука. -1989. -224 с.

48. Држевецкая И.А., Джандарова, Т.Н. Функция гипоталамо- гипофизарно-надпочечниковой системы потомков паратиреоидэктомированных крыс-матерей// Физиол. журнал им. И.М. Сеченова. -1992. -Т.78. -№ 4. -С.113-117.

49. Дыгай А. М., Клименко Н. А. Воспаление и гемопоэз. -Томск. -1992 -С. 139.

50. Дьякова С.Д. Динамика уровней содержания нейромедиаторов в крови как показатель изменений высшей нервной деятельности при хроническом применении седуксена // Журн. высш. нервн. деятельности. -1977. -Т. 27. -№ 2. -С. 382-384.

51. Заславская P.M., Дуда С.Г., Тейблюм М.М. и др. Суточные ритмы показателей кровообращения и экскреции катехоламинов у больных нейроциркуля-торной дистонией // Клин. мед. -1983. -Т. 63. -№ 9. -С. 89-93.

52. Зимин Ю. И., Хаитов Р. С. // Бюл. экспер. биол. -1975 № 12. - С. 68-70

53. Зуфаров KJI, Тухтаев K.P. Органы иммунной системы (структурные и функциональные аспекты). -Ташкент: Фан, 1987. -184 с.

54. Карп В.П., Катинас Г.С, Вычислительные методы анализа в хронобиологии и хрономедицине. -С.-Пб. -1997. -115 с.

55. Карп В.П., Катинас Г.С. Опыт и перспективы использования математических методов в хронобиологических исследованиях // Хронобиология и хроно-медицина /Под ред. Комарова Ф.И., Рапопорта СИ. -М.: «Триада -X». -2000. -С. 168-194.

56. Кассиль Г.Н. Кассиль Г.Н., Вайсфельд И.Л., Матлина Э.Ш., Шрейберг Г.Л. Гуморально-гормональные механизмы регуляции функций при спортивной деятельности. М.: Наука. -1978. -304 с.

57. Кассиль Г.Н., Матлина Э.Ш. Симпато-адреналовая система при стрессе // Стресс и его патогенетические механизмы. -Кишинев. -1973. -С.24.

58. Кассиль Г.Н., Матлина Э.Ш., Васильев В.Н., Киколов А.Н. Влияние напряженной умственной работы в дневные и ночные часы на экскрецию катехоламинов с мочой // Физиол. журн. им. И.М. Сеченова. -1973. -Т. 59. -№ 8. -С. 1150-1155.

59. Катинас Г.С., Моисеева Н.И. Биологические ритмы и их адаптационная динамика // Экологическая физиология человека; адаптация человека к различным климато-географическим условиям / Под ред. Василевского H.H. -Л.: Наука.-1980. -С. 468-528.

60. Катинас Г.С., Яковлев В.А. Организация биоритмологических исследований // Хронобиология и хрономедицина /Под ред. Комарова Ф.И. -М.: Медицина.-1989. -С.45-51.

61. Кацнельсон З.С., Ставровский Е.М. Гистология и биохимия хромаффинной ткани надпочечников. -Л.: Медицина. -1975. -190с.

62. Кветной И.М., Ярилин A.A., Полякова В.О., Князькин И.В. Нейроиммуно-эндокринолдогия тимуса. -Санкт-Петербург, 2005. -141 С.

63. Князев Ю. А., Картемешев А. В., Манин В. Н. Циркадианные ритмы экскреции гормонов надпочечников (глюкокортикоиды, альдостерон, катехоламины) у здоровых детей. -Педиатрия, 1972 г.,-с. 13.

64. Коган Б.М., Дроздов А.З. Метаболизм катехоламинов при депрессиях и предполагаемые механизмы участия катехоламинов в патогенезе аффективных расстройств//Рос. Психиатр, журн. -1998. -№ 5. -С. 73-77.

65. Коган, Б.М., Нечаев, Н.В. Чувствительный и быстрый метод одновременного определения дофамина, норадреналина, серотонина и 5-оксииндолуксусной кислоты в одной пробе // Журн. Лабораторное дело. -1979. -№ 5. -С. 301-303.

66. Козинец Г.И., Гольдберг Е.Д. Кинетические аспекты гемопоэза. -Томск. 1982.-1 Юс.

67. Козлов В.А., Кудаева О.Т., Наумова E.H., Елисеева Т.В. Методическое руководство по применению метода локального гемолиза и статистическому оцениванию результатов. Методические рекомендации. -Новосибирск. 1988. -120с.

68. Колесников С.И., Мичурина C.B., Семенюк A.B., Вакулин Г.М. Печень и ее регинарные лимфатические узлы при воздействии 3,4-бензпиреном. -Новосибирск. 1995. -С.152.

69. Комаров Ф.И., Коровкин Б.Ф., Меньшиков В.В. Биохимические исследования в клинике. Элиста: АЛЛ «Джангар». -1999. -249с.

70. Коныпина Л.Г., Вараксин А.Н., Шершнев В Н. и др. // Гиг. и сан. 2002. -№2. - С.52-54.

71. Корнева Е.А. Введение в иммунофизиологию. -Санкт Петербург, 2003. -47с.

72. Кост Е.А. Справочник по клиническим лабораторным методам исследования. -М.: медицина. -1975. -382с.

73. Лакин, Г.Ф. Биометрия. М. -1990. -352 с.

74. Леви Л. Стрессоры, выносливость к стрессу и результаты деятельности в связи с выделением катехоламинов // Эмоциональный стресс. -М.: Медицина. -1970. -С. 225-229.

75. Луговская С.А., Морозова В.Т., Почтарь М.Е., Долгов В.В. Лабораторная гематология. -М. -2006. -221с.

76. Матлина Э.Ш. Флуорометрические методы определения катехоламинов. -М.: Наука. -1964.

77. Матлина Э.Ш., Васильев В.Н., Галимов С.Д. О суточных ритмах активности симпато-адреналовой системы у здорового человека // Физиология человека. -1976. -№ 2. -С. 967-972.

78. Матлина Э.Ш., Колосова O.A., Мальцина B.C. и др. Суточный ритм экскреции катехоламинов и их предшественников при некоторых формах нервной патологии // Биологические ритмы. -Горький. -1970. с.274-289

79. Нарвыш Л.В. Особенности циркадианной ритмики гемопоэза при гипопа-ратиреозе в процессе адаптации к измененному режиму освещения // Сборник научных работ «Естествознание и гуманизм». -Томск. -2006. Т.З. -№1. -С. 123125.

80. Нарвыш Л.В. Суточная динамика содержания катехоламинов в селезенке и вилочковой железе при гипопаратиреозе в условиях обычного светового режима // Альманах «Новые исследования». -М.: «Вердана» -2004. -№ 1-2. -С. 277-278.

81. Новиков В.Д., Труфакин В.А. Органы тимо -лимфатической системы. -Новосибирск: Новосибирский мед. ин-т, 1980. -30 с.

82. Паткаи П. Выделение катехоламинов и деятельность // Эмоциональный стресс. -М.: Медицина. -1970. -С. 63-68.

83. Пахомова, Т.А. Влияние околощитовидных желез на организацию цирка-дианных ритмов у крыс: Автореф. дис. канд. биол. наук. -Ставрополь. 2002. -22 с.

84. Пахомова Т.А., Батурин В.А. Циркадианная организация сердечной деятельности у крыс при нарушении функции паращитовидных желез // Материалы VII Международной конференции «Циклы природы и общества». -Ставрополь. -1999. С. 294-295.

85. Переверзев А. Е. Розанов Ю. М. // Цитология. -1993. -№ 10. -С. 44-51.

86. Питтендрих К. Циркадианные системы: общая перспектива // Биологические ритмы / Под ред. Ю. Ашоффа. -М.: Мир. -1984. -Т. 1. -С. 22-53.

87. Подцубная Т.С. Суточная динамика содержания катехоламинов в миокарде при обычном световом режиме // Альманах «Новые исследования». -М.: «Вер-дана» -2004. -№1-2. -С. 310.

88. Поддубная Т.С. Особенности циркадианных ритмов содержания катехоламинов в миокарде при гиператиреозе в процессе адаптации к измененному режиму освещения // Сборник научных работ «Естествознание и гуманизм». -Томск. -2006. Т.З. -№1. -С. 122.

89. Романов Ю.А. Теория биологических систем и проблемы их временной организации //Проблемы хронобиологии. -1990. -Т. 1. № 3-4. -С. 105-122.

90. Романов Ю.А. Хронотопобиология как одно из важнейших направлений современной теоретической биологии // Хронобиология и хрономедицина /Под ред. Комарова Ф.И., Рапопорта С.И. -М.: «Триада X». -2000. -С. 9-25.

91. Рыбаков В.П., Орлова Н.И., Пронина Т.С., Чернышева Ю.Н., Момот И.А. Биологические ритмы ребенка //Физиология развития ребенка под ред. Безруких М.М., Фарбер Д.А. -М.: Образование от А до Я. -2000. -С.287-295.

92. Самойлов М.В. Применение показателя информативности для оценки состояния лимфоидных образований селезенки у человека в постнатальном онтогенезе. Архив анат., 1987. -Т. 93, № 8. -С. 94-96.

93. Сапин М. Р., Никитюк Д.Б. Локальные характеристики и взаимоотношения желез с лимфоидными скоплениями в стенке пищевода. Арх. анат. -1990. -Т.99, № 8. -С. 58-64.

94. Сапин М. Р., Этинген J1.E. Иммунная система человека. -М.: Медицина, 1996.-301 с.

95. Ю5.Сапин М.Р. и др. Иммунная система, стресс и иммунодефицит. -М. 2000. -184 с.

96. Сапин М.Р. Иммунная система и иммунодефицит.// Клиническая медицина, 1999, №1.-С.5-11.

97. Ю7.Сапин М.Р. Функциональная морфология иммунной системы. -Новосибирск: Наука. -1981.-62с.

98. Сашков В.А., Поддубная Т.С., Нарвыш JT.B. Циркадианные ритмы поведения крыс с экспериментальным гиперпаратиреозом // Мат. межрегион, конф. «Приоритеты экологии и культуры в образовании». -Ставрополь. 2003. -С. 76.

99. Серов В.В. Физиология, морфология и патология тимуса: Сб. науч. Трудов -М., 1986-432с.

100. ПЗ.Слабнов Ю. Д. и соавт. Влияние пиримидиновых производных на систему регуляции активного транспорта кальция в иммуннокомпетентных клет-ках.//Экспериментальная и клиническая фармакология-1997-Т. 60 -№6. -С. 44 -46.

101. Степанова, С.И. Биритмологические аспекты проблемы адаптации. -М.: Наука.-1986. -241 с.

102. Степанова, С.И., Галичий, В.А. Космическая биоритмология // Хронобиология и хрономедицина /Под ред. Комарова, Ф.И., Рапопорта, С.И. -М.: «Триада X». -2000. -С. 266-298.

103. Степовая, Е.А. Влияние эпифизэктомии на циркадианный ритм концентрации общего кальция в плазме крови и ритмостаз у крыс / Автореф. Дисс. канд. биол. наук. -Ставрополь. -2001. -18 с.

104. Стручко Г.Ю. и др. Реакция биоаминсодержащих структур тимуса у крыс на экспериментальное удаление селезенки// Иммунология. -2002. -С. 13-16

105. Ткачук В.А. Введение в молекулярную эндокринологию. -М.: Изд-во МГУ .-1983.-256 с.

106. Труфакин В.А. Иммуноморфологические аспекты аутоиммунных процессов. -Новосибирск: наука. -1983. -178с.

107. Труфакин В.А., Шурлыгина A.B., Дергачева Т.И. и др. // Вестн. РАМН. -1999.-№4.-С. 40-43.

108. Федоров Н. А. Биологическое и клиническое значение циклических нук-леотидов. -М., -1979. -183с.

109. Фриденштейн А.Я., Лурия Е.А. Клеточные основы кроветворного микроокружения. -М.: Медицина. -1980. -216с.

110. Хавинсон В. X., Чалисова Н. И., Морозов В. Г., Малинин В. В. Роль пептидов тимуса в регуляции рака лимфоидной ткани у крыс разного возраста//Докл. РАН. 1999,-Т. 369, №5. -С 701-703.

111. Хлусов И. А. Роль вегетативной нервной системы в регуляции гемопоэза: Автореф. дис. д-ра мед. наук. -Томск, 1996.

112. Худавердян Д.Н. Особенности рефлекторных реакций спинного мозга при экспериментальном гипопаратиреозе // Бюлл. экспер. биол. и мед. -1978. -Т. 86. -№12. -С. 659-662.

113. Чертков И. Л., Фриденштейн А. Я. Клеточные основы кроветворения. -М., 1977.

114. Чхолария Н.Д. Арх. анатомии, гистологии и эмбриологии. -1975;т. 68, № 11.-С.250.

115. Шустов С.Б., Яковлев В.А., Халимов Ю.Ш. Хронобиологические аспекты эндокринологии // Комаров Ф.И., Рапопорт С.И. Хронобиология и хрономеди-цина. -М.: «Триада-Х». -2000. -С. 356-377.

116. Ярилин А. А. Возрастные изменения тимуса и Т-лимфоцитов // Иммунология. 2003. - Т. 24. - С. 117-194.

117. Ярилин А. А. Цитокины в тимусе. Биологическая активность и функции цитокинов в тимусе // Цитокины и воспаление. -2003. -Т. 2, №1 -С. 3-11.

118. Ярилин А.А., Пинчук В.Г., Гринева Ю.А. Структура тимуса и дифферен-цировки Т-лимфоцитов. -Киев: Наукова думка, 1991. -244 с.

119. Ярославцев, B.JI. Трансмередиональный десинхроноз, его прогнозирование и профилактика у разных контингентов людей в норме и при некоторых заболеваниях. -Иркутск. -1993. -104 с.

120. Clark S.L. Amer. J. Pharmacological -Anat, 1963, v. 112, №3, p.227

121. Dubocovich M.L. Melatonin receptors: are there multiple subtypes? // Trends Pharmacol. Sci. -1995. -V. 16. -P. 50-56.

122. Dubocovich M.L. Pharmacological characterization of melatonin binding sites //Adv. in Pineal Res. -1991. -V. 5. -P. 167-173.

123. Fugii, T., Gamomoto H., Morimoto Sh. Hypercalcitoninemia in the offepring of parathyroid transplanted rats// Proc. Jap. Acad. -1988. -Vol. 64.-N10.-P. 315-318.

124. Gagliardino I.J., Hernandez R.E., Rebolledo O.R. Chronobilogical aspects of blood glucose regulation: a new scope for the study of diabetes mellitus // Chronobi-ologia. -1984. -Vol. 11. -N 4. -P. 357-379.

125. Gaudecker B von. Functional histology of the human thymus // Anat. Embryol. 1978.-Vol. 183.-P. 1-15.

126. GeenenV., Marten H., BrILotF., RenardC., Franchimont D., Kecha O. Thymic neuroendocrine self-antigens. Role in T-cell development and central T-cell self-tolerance //Ann. NY Acad. Sci. 2000. - Vol. 917. - P. 710-723.

127. GeenenV., Martens H., BrILotF., RenardC., FranchimontD., KechaO. Thymic neuroendocrine self-antigens. Role in T-cell development and central T-cell self-tolerance //Ann. NY Acad. Sci. 2000. - Vol. 917. - P. 710-723.

128. Hall N.R., O'Grady M.O., Goldstein A.L., Hall N. R., O'Grade M. P., Menzies R. A. Thymic regulation on thehypothalamic-pituitary-gonadal axis // Int. J. Im-munopharmac. 1992. -Vol. 14. - P. 353-359.

129. Hirokawa K., Utsuyama M., Kobayashi S. Hypothalamic control of thymic function // CeU-MoL Biol. (Noisy-le-grand). -2001. Vol. 47. - P.97-102.

130. Hirokawa K., Hatakeyama S., The thymus and aging // Immunology and aging. / New York-London. Pergamon Press. -1969. -P.51-72.

131. Morton H. J. Effect of calcium on bone marrow mitosis in vitro.-«Proc. Soc. Exp. Biol. Med.», 1968, v. 126, p. 112-116.

132. Murphy H.M., Wideman C.H., Nadzam G.R. The role of vasopressin in modulating circadian rhythm responses to phase shifts // Peptides. -1998. -V. 19, N 7. -P. 1191-1208.

133. Penis A. D., MacManus J. P., Whitfield J. F., Weiss L. A. Parathyroid glands and mitotic stimulation in rat bone marrow after hemorrage. -«Amm. J. Physiol.», 1971, v. 220, p. 773-778.

134. Penis A. D., Whitfield J. F., Rixon R. H. Stimulation of mitosis in bone marrow and thymus of normal and irradiated rats by divalent cations and parathyroid extract.-«Radiat. Res.», 1967, v. 32, p. 550-563.

135. Ratge D., Knoll E., Diener U. et al. Circadian rhythm of catecholamine, Cortisol and prolactin is altered in patients with apallic syndrome in comparison with volunteers //Acta Endocri. (Kbh). -1982. -Vol. 101. -N 3. -P. 428-435.

136. Rixon R. H. Mitotic activity the bone marrow of rats and its relation to the level of plasma calcium. -«Curr. Mod. Biol.», 1968, v. 2, p. 68-74.

137. Rixon R.H, Whitfield I. F., MacManus J. P. Stimulation of mi-totic activity in rat bone marrow and thymus by exogenous adenosine 3',5'-monophosphate (cyclic AMP).-«Exp. Cell. Res.», 1970, v. 63, p. 110-116.

138. Rodriguez J.W., Kirlin W.G., Wirsiy Y.G. et al. // Immunopharmacol. Immu-notoxikol. -1999. V.21. - №2.- P.379-396.

139. Vanecek, J. Cellular mechanism of melatonin action // Physiol. Rev. 1998. -Vol. 78.-P. 687-721.

140. Winkler H., Peer L., Kostron H., Geissler D. In «Calcium transport in contraction and secretion». Amsterdam-Oxford: North-Holland Pabl. Company. -1975. -P. 243-251.

141. Hadden J. W.Thymic endocrinology // Ann. NY Acad. Sei. 1998. -VoL.840.-P. 352-358.

142. Cardinali D.P., Vacas M.I., Rosenstein R. The pineal gland as a multi-effector organ // Adv. in Pineal Res., eds. R.D. Reiter, M. Karasek. -1986. -P. 129-138.