Бесплатный автореферат и диссертация по биологии на тему
Палеоантропология Верхнего Приобья в эпоху раннего железа
ВАК РФ 03.00.14, Антропология
Автореферат диссертации по теме "Палеоантропология Верхнего Приобья в эпоху раннего железа"
ТОМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
На правах рукописи
Рыкун Марина Петровна
ПАЛЕОАНТРОПОЛОГИЯ ВЕРХНЕГО ПРИОБЬЯ В ЭПОХУ РАННЕГО ЖЕЛЕЗА (ПО ДАННЫМ КРАНИОЛОГИИ)
Специальность 03.00.14 - антропология АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук
Москва - 2005
Работа выполнена в Томском государственном университете
Научный руководитель:
доктор исторических наук А.Н. Багашёв
Официальные оппоненты:
доктор исторических наук J1.T. Яблонский кандидат исторических наук Г.В. Рыкушина
Ведущая организация:
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
Защита состоится 13 декабря 2005 г. в часов на заседании Диссертационного совета Д.002.117.01 Института этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая РАН по адресу:
119334 г. Москва, Ленинский пр., 32-А, корп. В.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая РАН
Автореферат разослан 12 ноября 2005 г.
Ученый секретарь Диссертационного совета
доктор исторических наук А.Е. Тер-Саркисянц
2006^ 1193755
18*69
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность проблемы. Для формирования населения лесостепной зоны Евразии период раннего железного века является одним из важнейших. Широкое географическое распространение культур скифо-сибирского мира предопределило сложность этногенетических процессов, поэтому проблемы их генезиса постоянно находятся в центре внимания исследователей. Наряду с основными культурами в общности различаются и такие, которые, обнаруживая явное влияние скифо-сибирского мира, проявляют ярко выраженную специфику. К числу таких культур на территории Верхнего При-обья относится каменская. Неоднозначный подход к решению проблемы соотношения выделенных археологических культур (большереченской, каменской, староалейской, чулымско-ишимской/быстрянской) и их локальных вариантов диктует необходимость специального анализа палеоантропологиче-ского материала данного региона.
Палеоантропологические источники из могильников Верхнего Приобья ранее рассматривались в рамках больше-реченской культуры. Проведенный анализ краниологического материала свидетельствовал о ее многокомпонентности. Основу популяции составляли европеоидный (местный) и монголоидный (пришлый) компоненты, соотношение которых варьирует в зависимости от локализации памятника.
Накопленные за последние десятилетия новые палеоантропологические материалы, позволяют провести их анализ и проследить генезис отдельных групп населения каменской культуры.
Цели и задачи исследования. Целью исследования является изучение антропологической структуры населения Верхнего Приобья в эпоху раннего железа на основе анализа краниологических данных, что реализуется решением следующих задач:
- дать антропологическую характеристику населения Верхнего Приобья в чппуудяци^Гр ^пеза;
- выявить расовые ввйЛЗДОДОДлвря^едить их формирование и генезис; I Б^ п?и■ ДГ*У7^!
__<»
3 —-—г 4
-определить основные направления расогенетических связей изучаемых групп с популяциями сопредельных территорий.
Территориальные рамки исследования охватывают районы расселения носителей каменской культуры, локализующиеся в лесостепной ландшафтной зоне Верхнего При-обья и включают Барнаульско-Каменский, Тальменский районы современного Алтайского края и южные районы Новосибирской области. Описание и анализ материала выполнены по схеме согласно современному административно-географическому районированию.
Хронологические рамки работы определяются датировкой каменской культуры - У1-П-1 вв. до н. э., предложенной В.А. Могильниковым (1997).
Источники. Базовыми источниками при написании работы послужили краниологические серии из 26 памятников каменской культуры с территории лесостепной зоны Верхнего Приобья. В общей сложности это 427 черепов (мужских 260, женских 167), из них 388 впервые обработаны автором и вводятся в научный оборот. Представительность выборок не одинакова. Наименьшим количеством материалов представлены некрополи Раздумье-2, -4, -6; Соколово-3, Дресвянка-1, Верхний Сузун, Красный Плакат. В силу их малочисленности, автор счел необходимым объединить их в сборную серию. Наиболее репрезентативными являются выборки из могильников Камень-2, Масляха-1, Новотроицкое-1, Рогозиха-1, Бы-стровка-1, -3.
Методы исследования. Индивидуальные измерения выборок проведены по краниологической программе (Алексеев, Дебец, 1964), обработка данных - при помощи методов одномерной и многомерной статистики отдельно по мужским и женским выборкам. Анализ осуществлен на внутригруппо-вом и межгрупповом уровнях. Работа написана на основе сравнительно-исторических данных, с использованием методов комплексного исследования.
Научная новизна. В научный оборот впервые вводится новый краниологический материал (388 единиц), позволяющий выявить основные морфологические комплексы
населения каменской культуры, ранее антропологически не представленного. Определяется место носителей каменской культуры среди населения скифо-сибирского мира. Рассматриваются вопросы происхождения и выявляются этногенети-ческие связи каменского населения с племенами степных кочевников в эпоху раннего железа.
Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы при подготовке обобщающих междисциплинарных работ по антропологии, истории, археологии, этнографии Северной Евразии. Цифровой материал может быть востребован для разработки учебных курсов, учебников, энциклопедий по сибирскому региону и сопредельных территорий. Полученные результаты представляют ценность для последующего изучения вопросов расоведения и этногенеза народов России и сопредельных территорий.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертационной работы обсуждались на заседаниях отдела антропологии Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН (Москва, 2001, 2005); докладывались на Международной конференции "Итоги изучения скифской эпохи Алтая и сопредельных территорий" (Барнаул, 1999), на Всероссийской научной конференции "Междисциплинарный синтез в методологии гуманитарного исследования", семинаре "Культура. Древнее общество. Этнос" (Томск, 2002); Ш, V, VI Конгрессах этнографов и антропологов России (Москва, 1999; Омск, 2003; Санкт-Петербург, 2005), на Всероссийской научной конференции "Экология древних и современных обществ" (Тюмень, 2003). По теме диссертации опубликовано 13 работ.
Структура работы. Диссертация состоит из двух частей. Первая включает основной текст, список литературы и сокращений. Основной текст состоит из введения, четырех глав и заключения (объем 151страница). Вторая часть работы - приложение (объём 143 страницы) состоит из 25-и таблиц, 21-го рисунка, в том числе 7-и фотографий, иллюстрирующих основные положения работы.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во Введении обоснованы актуальность, научная новизна и практическая значимость работы. Определены цель и задачи исследования, территориальные и хронологические рамки.
Кочевой мир и оседлое население лесостепного Алтая находились в постоянном взаимодействии начиная с эпохи бронзы, что подтверждается палеоантропологическими материалами. Эпоха раннего железа - время особенно активных контактов культур Алтая со степным миром. Территориально носители каменской культуры оказались втянутыми в этот процесс. Археологические материалы, накопленные за последнюю четверть XX в. в регионе, подтверждают сложность происхождения этой культуры и ее многокомпонентность (Полосьмак, 1987; Троицкая, Бородовский, 1994; Могильников, 1997; Матвеева, 1998;). Поэтому происхождение каменского населения, роль и удельный вес отдельных его составляющих, неоднозначность подхода к решению проблемы соотношения каменской с культурами скифо-сибирской общности актуальны.
Краниологические материалы позволяют рассмотреть проблему происхождения данного населения, определить его расогенетические связи и адекватно оценить его место в кочевой среде скифо-сибирского мира.
В первой главе приводится характеристика археологических и палеоантропологических исследований по проблемам периодизации и происхождения культур скифо-сибирского исторического единства. Рассматриваются основные культуры и их взаимодействие в эпоху бронзы и раннего железного века. Особое внимание уделяется месту и генезису каменской культуры в свете новых археологических исследований.
Близость культур скифо-сибирского единства складывается в раннескифскую эпоху. Однако истоки и корни этого явления, культурные контакты и связи существовали уже в бронзовом веке. Исследователями отмечаются ямно-афанасьевские, срубно-андроновские и карасукско-
киммерийские культурные параллели. По данным палеоантропологии в бронзовом веке в степях Евразии получил распространение европеоидный тип, ставший господствующим в культурах скифского времени.
В эпоху бронзы на территории Евразийских степей от юго-востока Европы до Восточной Сибири отмечается разнообразие культур. В западной части ареала обитали племена ямной, катакомбной, срубной культур, в восточной - афанасьевской, окуневской, андроновской, карасукской. Своеобразие каждой из них определяется как археологическими, так и антропологическими данными. Процессы интеграции и ассимиляции внутри андроновской культурной общности приводят в середине II тыс. до н.э. к ее консолидации. В третьей четверти И тыс. до н.э. андроновцы расселяются по территории Южной Сибири и Средней Азии, осваивают высокогорья Тянь-Шаня и Памира и зоны пустынь. Их влияние на население южнотаежных районов Зауралья и Западной Сибири привело к появлению андроноидных культур - черкаскульской, сузгун-ской, еловской. В андроновской культурно-исторической общности также различают собственно андроновскую (федоровскую) и алакульскую.
Морфологически федоровские черепа соотносятся с классическим андроновским вариантом протоевропейского антропологического типа. Он характеризуется мезобрахи-кранной, невысокой черепной коробкой, широким, но низким лицом (Дебец, 1948, с. 70-71). Алакульские черепа характеризуются долихокранной, более высокой черепной коробкой, лептоморфным строением лицевого скелета, резко профилированным и менее ортогнатным лицом по вертикальному профилю. Последний комплекс признаков свидетельствует о присутствии в алакульских группах средиземноморского компонента, зафиксированного у населения срубной культуры Нижнего Поволжья и тазабагьябской культуры Приаралья (Гинзбург, 1962; Алексеев, 1964, 1967; Гинзбург, Трофимова, 1972, с. 89-92; Дрёмов, 1997, с. 77; Багашёв, 2000, с. 137-138).
В составе андроновского (федоровского) населения Западной Сибири фиксируется расовая неоднородность, отмечены индивиды европеоидного, метиснного (европеоидно-
го-монголоидного) и монголоидного облика (Алексеев, 1961; Дрёмов, 1997; Багашёв, 2000; Чикишева, 2000; Чикишева, Поздняков, 2003). Проблема дифференциации андроновского населения Западной Сибири остается актуальной на сегодняшний день.
Проблема генезиса болыиереченской культуры, ранее относящейся к кругу скифо-сибирских, и соотношение ее с другими культурами населения Верхнего Приобья остается также остро дискуссионной. Ряд исследователей считает, что каменская культура включает в себя местный большеречен-ский компонент и пришлый с запада суперстрат, связанный с саками Казахстана и савромато-сарматами, территория расселение которых в П1-1 вв. до н.э. доходило до степей Оби и Чумыша (Уманский, 1992; Могильников, 1997, Матвеева, 1998 и др.). А.П. Уманский называет и возможное место исхода каменских племен в 1У-Ш вв. до н.э. - Восточное При-аралье (1980). Элементы каменской культуры, по мнению некоторых авторов, проникают в большереченскую, которая к концу I тыс. до н.э. утрачивает свою оригинальность (Троицкая, Бородовский, 1994).
Антропологами отмечалось своеобразие племен Верхнего Приобья эпохи раннего железа и указывалось на преобладание брахи- и долихокранных форм европеоидного ствола, в последующее время испытавших влияние сначала низколи-цых монголоидов таежной зоны, а затем в I тыс. до н.э. монголоидов центральноазиатского происхождения (Дебец, 1948; Алексеев, 1958,1961).
В начале 1970-х гг. В.А. Дрёмовым были проанализированы краниологические серии кочевников данного региона, намечены основные морфологические особенности популяций и направления их расогенетических связей. Им был отмечен смешанный состав населения, наличие европеоидных и монголоидных компонентщв, соотношение которых менялось в зависимости от датировки и локализации могильников. Причём, европеоидный тип обнаружил аналоги с палеоевро-пейским типом местного населения, а монголоидный - по происхождению был связан с низколицими монголоидами
таежной зоны Западной Сибири эпохи неолита и монголоидами центральноазаитского происхождения. (Дрёмов, 1970).
М. С. Акимовой на основании анализа краниологических материалов лесостепной полосы Западной Сибири (Исетской, Ишимской и Иртышской серий) сделан вывод о смешанном характере населения с преобладанием европеоидного, компонента связанного с племенами андроновской культуры. Присутствие монголоидных черт исследователь идентифицирует с древним населением лесостепной полосы Западной Сибири (Акимова, 1972).
А.Н. Багашёв, исследуя материалы саргатской, гороховской, кашинской, новочекинской и кулайской археологических культур раннего железа Западной Сибири, также пришел к выводу об их многокомпонентности. Он выявил три европеоидных варианта - мезобрахикранный с эуриморфным (широким, низким) лицом, мезодолихокранный с лептомор-ным (высоким, узким) лицом, европеоидный с широким и высоким лицом, - и три монголоидных комбинации признаков: брахикранный низколицый, брахиканный с большими размерами уплощенного лицевого скелета, монголоидный компонент с долихокранной формой черепа. Основным, по его мнению, был европеоидный мезо-брахикранный с широким и низким (эуриморфным) лицом, который был зафиксирован в двух вариантах и генетически связан с населением андроновской (федоровской) культуры эпохи бронзы. Низколицый брахикранный компонент обнаруживает аналогии с монголоидным низколицым населением таежных областей Западной Сибири, другой - монголоидный, характеризующийся большой высотой широкого лицевого скелета и брахикранинией, в генезисе был связан с монголоидами центральноазиатского типа североазиатской расы (Багашёв, 2000).
Вторая глава посвящена описанию источниковой базы и методики. В ней дана характеристика краниологических источников, полученных в результате археологических раскопок некрополей каменской культуры Верхнего Приобья. Большая их часть происходит с территории Барнаульско-Каменского и Тальменского районов Алтайского края. Наиболее репрезентативными из них по количественным харак-
теристикам являются серии могильников Камень-2; Масляха-1, -2; Новотроицкое-1, -2. Палеоантропологические материалы из Новосибирского Приобья происходят из могильников Быстровка-1, -2, -3; Милованово-2, -3, -8; "26 июня". Фрагментарные краниологические материалы объединены автором в сборную серию, включающую находки из разных районов указанного региона из могильников: Дресвянка-1, Соколово-3, Раздумье-2, -4, -6, Красный Плакат, Малый Гоньбинский Кордон-1, Зайцево, Верхний Сузун.
Для сравнительного анализа привлечены серии мужских и женских черепов эпохи бронзы и раннего железного века Приаралья, Поволжья, Приуралья, Средней Азии, Казахстана, Сибири.
При группировке палеоантропологического материала применены археологические критерии - могильник/некрополь, группа могильников, археологическая культура, что позволяет наиболее адекватно учитывать популяцион-ную структуру древнего населения.
Индивидуальные измерения выполнены по стандартной краниометрической программе (Алексеев, Дебец, 1964). Обработка первичных данных проведена с помощью методов одномерной статистики. При внутригрупповом анализе краниометрических данных и при классификации выборок применялся один из вариантов факторного анализа - метод главных компонент. Посредством анализа главных компонент осуществляется также межгрупповое сопоставление. Сравнение групп по совокупности признаков проводилось по способу J1. Пенроза (по 20 признакам) с поправками Р. Кнуссмана и А.Г. Козинцева (Penrose, 1954; Knussmann, 1967; А.Г. Козинцев, 1974). Проведены канонический анализ и анализ расстояний по Эвклиду. Первый наиболее точно оценивает степень родства популяций, а второй более результативен при выяснении таксономического положения групп. Статистический анализ проведен с помощью пакета программ STATISTICA.
В третьей главе рассмотрены морфологические характеристики привлекаемых источников из погребений каменской культуры. Проведен внутригрупповой краниометри-
ческий анализ материалов по конкретным могильникам, показаны основные тенденции изменчивости краниологических комплексов. Особенно тщательно рассмотрены морфологические характеристики мужских и женских черепов, имеющих происхождение из разных могильников, на основании чего удалось охарактеризовать внешний облик носителей каменской культуры.
Характер индивидуальной изменчивости каменских краниологических признаков Барнаульско-Каменского, Таль-менского районов Алтайского края и южной части Новосибирского Приобья проанализирован с помощью метода главных компонент по 16-ти основным краниологическим показателям в мужских и женских сериях.
Мужское население Барнаульско-Каменского района можно охарактеризовать как европеоидное с монголоидной примесью, вероятно, таежного происхождения. Совокупность таких признаков, как широкое и невысокое лицо, невысокие глазницы, значительно развитое надпереносье и надбровные дуги, напоминают черты протоевропейского типа, а высокий черепной указатель сближает их с андроновским вариантом. Зафиксированы черепа с монголоидной примесью с низкой мозговой коробкой, некоторой уплощенностью лица и не резко выступающим носом с невысоким переносьем (табл. 1). Женскую часть населения можно отнести к смешанным группам с преобладанием европеоидного брахикранного варианта с широким невысоким лицом с присутствием монголоидного мезобрахикранного низколицего компонента и частично, в виде небольших вкраплений, центральноазиатского (табл. 2).
Таким образом, в составе населения Барнаульско-Каменского района эпохи раннего железа фиксируется два европеоидных варианта: 1) брахикранный, характеризующийся узким лицом средней высоты, выступающим носом в сочетании с высоким, массивным переносьем и 2) долихокранный с низким лицом и с различной примесью двух монголоидных компонентов - низколицего (западносибирского) и центральноазиатского.
Сборная серия из вышеназванных могильников Верхнего Приобья включает 18 мужских и 9 женских черепов
(табл. 1, 2). Краниологические признаки на них не всегда образуют определенные сочетания, но европеоидные особенности все-таки преобладают. Европеоидный компонент фиксируется в двух вариантах: 1 - брахикранный с узким лицом средней высоты, выступающими носовыми костями в сочетании с высоким, массивным переносьем; 2 - менее выраженный долихокранный с низким лицом. Монголоидная примесь связана с двумя вариантами, происхождение которых может быть обусловлено контактами как с таежными низколицыми, так и с центральноазиатскими популяциями.
В серию Тальменского района объединены черепа двух некрополей Новотроицкое-1 и -2. Анализ краниологических материалов позволяет сделать вывод о том, что европеоидный компонент в ее составе не был однородным. Один из них, гиперморфный, сильнее выражен в составе мужской части населения Новотроицкое-1, с мезокранной высокой черепной коробкой, наклонным лбом, с хорошо выраженным надпереносьем с широким и довольно высоким лицом, с хаме-конхными орбитами, выступающими носовыми костями в сочетании с высоким переносьем. Другой - долихокранный европеоидный компонент с небольшими размерами лица. Фиксируется и европеоидный компонент с брахикранной более высокой черепной коробкой, с более широким лбом, крупным лицом, высоким переносьем, более выступающим носом, но средне профилированным лицом. Монголоидная примесь отмечена в двух вариантах, различающихся по высоте лица.
В основе мужской и женской совокупности лежит андроновский европеоидный комплекс в сочетании с небольшой примесью низколицего монголоидного компонента. Однако мужская серия выглядит менее сбалансированной, что могло быть связано с интенсивными метисационными процессами, с недавним внедрением монголоидного компонента центральноазиатского типа. В генезисе женской части населения зафиксирована большая роль грацильного низколицего монголоидного компонента западносибирского происхождения. В обеих выборках присутствует долихокранный евро-
пеоидный компонент с небольшими размерами лица, с небольшой монголоидной примесью лесного происхождения.
В результате внутригруппового анализа в составе мужской и женской части населения Новосибирского При-обья выявлено несколько морфологических комбинаций, причем, европеоидная прослеживается в двух вариантах: а) более брахикранные и высокие черепа, с крупным лицевым скелетом; б) мезокранные и низкоголовые с небольшими размерами лица. В монголоидной могут быть выделены также два варианта: а) с крупным высоким черепом, широким и высоким лицом; б) с низким черепом, среднеширокими низким лицом.
По основным краниометрическим характеристикам население каменской культуры разных районов сходно между собой. Все перечисленные выше локальные выборки из Бар-наульско-Каменского, Тальменского районов, Новосибирского Приобья и сборной серии объединены в одну генеральную совокупность. Её мужские (п=260) и женские (п=167) черепа характеризуются мезобрахикранной средневысокой черепной коробкой, среднешироким наклонным лбом, поперечный изгиб которого свидетельствует о смешении европеоидных и монголоидных компонентов. У них довольно широкое и низкое лицо, мезоморфное по пропорциям и ортогнатное в вертикальной плоскости. В женской части серии фиксируется альвеолярный прогнатизм. Значения углов горизонтальной профилировки лица свидетельствуют о средней степени профилированное™ лица и некоторой его уплощенности в области орбит. Средневысокое переносье сочетается со средними значениями выступания носовых костей над горизонтальным профилем лица (табл. 1, 2).
Таким образом, анализ краниологических серий свидетельствует о сложном антропологическом составе населения, оставившего могильники каменской культуры. Это население можно охарактеризовать как европеоидное с монголоидной примесью. Зафиксированы некоторые локальные различия каменских групп, удельный вес монголоидной примеси в которых варьирует в зависимости от географического положения оставленных могильников. Выявлено две комбинации
антропологических признаков, каждая из которых достаточно выражена. Морфологическое своеобразие одной из них характеризуется брахикранией, невысоким широким лицом и довольно широкими средневысокими орбитами. Данная комбинация признаков более или менее отчетливо прослеживается в сериях из Масляхи-1, -2 и Камня-2. Вторая комбинация признаков, к которой можно отнести черепа мезобрахикран-ной формы с крупным (широким и высоким) лицом, характерна для населения, оставившего некрополи Новотроицкое-1 и -2. Морфологически для населения каменской культуры характерны: брахикранная черепная коробка, средней высоты лицо и его уплощенность на уровне орбит, хамеконхных по пропорциям. Наблюдается прогнатизм альвеолярной части лица. Отмечается средний уровень выступания носовых костей. По строению переносья они занимают промежуточное положение между европеоидными и монголоидными вариантами.
Судя по полученным характеристикам, морфологические типы Барнаульско-Каменского и Новосибирского Приобья были несбалансированы, можно отметить нарастание монголоидности во всем массиве. Нечеткость монголоидного компонента, возможно, связана с формированием определенного типа, что не дает основания утверждать о превалировании какого-то одного из них - центральноазиатского или же южно-сибирского. Данное явление можно связать с тем, что процесс формирования обоих типов еще не нашел своего завершения.
В четвёртой главе реконструируются основные направления этногенетических связей населения каменской культуры в синхронном аспекте. Подробно рассмотрена роль популяций эпохи бронзы в её генезисе. Проведён анализ общей исторической ситуации в эпоху раннего железа на территории Верхнего Приобья и на территории Евразии для чего выполнены: канонический анализ по 19 наиболее информативным признакам из 40 серий; их кластеризация на основе расстояний Овклида и вычислены обобщенные коэффициенты Л. Пенроза. На основании проделанной работы выделен ряд важных моментов:
1). Выявлена определенная близость в формировании антропологических особенностей населения каменской культуры Верхнего Приобья и населения саргатской культурной общности лесостепной полосы Западной Сибири. Эта близость объясняется, с точки зрения автора, не генетическим их единством, а, вероятно, морфологическим сходством компонентов, на основе которых формировалось западносибирское население. При несомненном отличии друг от друга локальных групп саргатского и каменского населения, их объединяет комплекс краниологических особенностей, которые проявляются по ряду признаков мозгового и лицевого отделов, таких как мезобрахикранная черепная коробка, некоторая уп-лощенность горизонтального профиля лица, особенно на уровне орбит и понижение угла выступания носа. У саргат-ских серий отмечено более профилированное переносье, что объясняется, возможно, большим, чем в каменских группах, влиянием савромато-сарматских популяций.
2). Выявлено сходство с саками Юго-Восточного При-аралья, Казахстана и усунями-уге Казахстана. Это вполне согласуется с данными по антропологическому составу населению Приаралья УН-У вв. до н.э., которое представляло собой смешанную популяцию, состоящую из европеоидного, преимущественно андроновского пласта с примесью монголоидных форм центральноазиатского происхождения. Мужские каменские серии приближаются к сериям с европеоидной основой. но с небольшой примесью крупнолицего варианта цен-тральноазиатского типа (усуни Киргизии, саки Приаралья -Чирик-Рабат и Асар). Женские серии - напротив, отдаляются от них, что объясняется меньшим влиянием крупнолицего монголоидного компонента по сравнению с мужскими. Скорее всего, это связано с влиянием полового диморфизма, проявляющегося в грацильности и уплощенности лицевого скелета женской части выборки каменского населения.
3). Отмечены некоторые параллели с группами алтайского региона, предгорного и Горного Алтая, с материалами из некрополей Тыткескень-1, -6 и суммарно из трех могильников Средней Катуни. В составе популяций Горного Алтая скифского времени, таких как Пазырык, Тыткескень-6,
Кызыл-Джар, зафиксированы брахикранные низколицые монголоидные формы. Наряду с этим, в серии мужских черепов из могильника Кызыл-Джар выявлен смягченный вариант до-лихокранного европеоидного типа с большими размерами мозговой коробки и лица (Тур, Рыкун, 2004). Его наличие в качестве одного из локальных подразделений восточносреди-земноморской расы отмечено в могильнике Ранний Тулхар (Кияткина, 1976).
4). Среди савромато-сарматских групп некоторые различия каменских серий обнаруживаются только с сарматами саратовской группы позднего этапа, остальные же достаточно близки. Большее сходство с каменскими сериями проявляют савроматские группы и сарматы уральской группы, Западного Казахстана и могильника Старые Киишки (Приуралье).
5). Расхождения каменских серий возрастают с группами, в которых преобладает европеоидный компонент с удлиненной формой мозговой коробки, с высоким и узким лицом. Так, каменские серии дистанцируются от скифов из могильника Николаевка-Казацкое Нижнего Приднепровья (Кон-дукторова, 1979). Все локальные каменские серии, как мужские, так и женские, дистанцируются от серий тагарской культуры Минусинской котловины, и от тагаро-таштыкских групп.
Итак, в эпоху раннего железа в Верхнем Приобье обитало смешанное население, включавшее различные европеоидные и монголоидные расовые элементы. Основным его компонентом являлся мезо-брахикранный европеоидный тип, сходный с типами саков, усуней, сарматов и других ранних кочевников евразийских степей.
В этой же главе рассмотрены основные положения о роли популяций эпохи бронзы в генезисе населения каменской культуры. Для выявления основных антропологических компонентов и выяснения их генезиса, использованы краниологические материалы из могильников эпохи бронзы - 34-х мужских и 31-ой женской серии, одна серия переходного от бронзы к железу периода. Проведенный канонический анализ показал, что все каменские серии объединяются с сериями
окуневской культуры Минусинской котловины и с суммарной серией карасукской культуры. Достаточно близко к ним расположены серии ирменской культуры Верхнего Приобья, черноозёрско-томского варианта (могильник Черноозёрье-1), еловской, черкаскульской и кротовской (Сопка 2, ранняя бронза, Верхнее Приобье), андроновской (федоровский вариант) культуры Томского Приобья и Барабинской лесостепи. Все ирменские серии (Томское Приобье, Кузнецкая котловина, Барабинская лесостепь) достаточно близки к каменским. В данном пространстве наблюдается небольшое обособление классических андроновцев Казахстана, особенно западных его районов (алакульский вариант) и Минусинской котловины.
Некоторые отличия обнаружены с сериями афансьев-ской (Минусинская котловина, Алтай, Горный Алтай), ката-комбной и срубной (Калмыкия и степное Приднепровье) и многоваликовой культур степного Приднепровья.
Довольно обособленно ведут себя обе серии глазков-ского периода из Прибайкалья и Забайкалья (плиточные могилы), что может быть связано с присутствием в серии из Прибайкалья долихокранного монголоидного морфологического комплекса, который доминировал в эпоху неолита на данной территории и получил название палеосибирской расы.
Серия елунинской культуры, представленная материалами из могильника Телеутский Взвоз-1 (Верхнее Приобье), занимает промежуточное положение между скоплением афанасьевских серий и сериями глазковского времени Прибайкалья.
В совокупности анализируемых женских серий можно выделить те же направления генезиса каменских популяций. Они проявляют сходство с ирменскими и андроновскими (фе-доровскиий вариант) сериями, особенно, с сериями елунинской культуры и Бобровского могильника переходного периода. В отличие от мужской, в женской совокупности серия елунинской культуры (Телеутский Взвоз-1) проявляет большее сходство с каменскими выборками. Некоторые параллели наблюдаются между женскими каменскими сериями и серией окуневской культуры Минусинской котловины, а также с
суммарной серией карасукской культуры, к которым достаточно близко расположена серия кротовской культуры (Сопка 2).
Последующая кластеризация (на основе расстояний Эвклида) и межгрупповое сравнение каменских локальных популяций и популяций эпохи бронзы на основе обобщенных расстояний Л. Пенроза дали аналогичный результат.
Сравнительный анализ серий позволяет сделать выводы: во-первых, о морфологической близости мужских локальных каменских групп к сериям культур андроновской общности, особенно её федоровского варианта, в составе которых европеоидный компонент преобладал. Это может объясняться генетической близостью популяций раннего железного века с населением эпохи бронзы. Во-вторых, выявленный на внутригрупповом уровне в составе каменского населения низколицый монголоидный компонент, видимо, генетически связан с монголоидным населением таёжных областей Западной Сибири. В эпоху бронзы данный компонент отмечен уже как существенная примесь в сериях из могильников Еловка-2 и Черноозерье-1 андроновской культурной общности и в составе населения кротовской культуры, а также в составе выборок из могильников окуневской и карасукской культур. Примесь низколицего монголоидного компонента в составе популяций эпохи бронзы и населения раннего железного века, в том числе каменской культуры, объясняет их морфологическое своеобразие и указывает на общность их происхождения.
Отдельный параграф четвертой главы (§ 4.3.) посвящен травматическим повреждениям на семи черепах из четырех некрополей каменской культуры. В соответствии с характером повреждений даны интерпретации ситуаций, при которых они были получены. Поскольку все данные повреждения не несут следов заживления, сделан вывод, что полученные травмы оказались смертельными. Отмечено, что следы боевых повреждений имеются, как на мужских, так и на женских черепах. Однако характер повреждений и частота нанесенных ударов говорит о том, что мужчины, чаще были вовлечены в
боевые действия. Для женщин такие повреждения, скорее всего, случайны.
Указан перечень орудий, которыми были нанесены повреждения: чекан, клевец, кинжал, меч, кельт. Дана историческая справка о миграционных потоках и связанных с ними столкновений пришлых и аборигенных групп. На основании сопоставления антропологических и археологических данных подтверждается мирный характер каменского населения в окружении милитаризованных соседних групп и ведение каменцами оборонительных действий.
Зафиксированные признаки искусственной деформации на черепах Н-1 вв. до н.э. из Милованово-8 имеют непреднамеренный характер. Данная деформация связана не с желанием выделиться по внешним особенностям, как в случае преднамеренной лобно-затылочной или затылочно-теменной деформациями, а с традиционным укладыванием ребенка в колыбель. Возможно, она была заимствована из культурных традиций кочевников Центральной Азии и может рассматриваться как культурная инновация для населения, оставившего некрополь Милованово-8.
В Заключении диссертации подведены основные итоги исследования, систематизированы выводы и намечены перспективы дальнейших исследований в области палеоантропологии скифо-сибирского мира.
1). Анализ краниологических серий свидетельствует о сложном антропологическом составе населения, оставившего некрополи каменской культуры. Это население можно охарактеризовать, как европеоидное с монголоидной примесью. Причем, основным является европеоидный расовый вариант. Для него характерно следующее сочетание признаков: мезо-брахикранная форма мозговой коробки, широкое, средневы-сокое и средне профилированное в горизонтальной плоскости лицо. В то же время зафиксированы и некоторые локальные различия каменских групп, удельный вес монголоидной примеси в которых варьирует в зависимости от географического положения оставленных ими могильников.
2). Выявлено две комбинации антропологических признаков, каждая из которых достаточно выражена. Морфоло-
гическое своеобразие одной из них характеризуется брахи-кранией, невысоким широким лицом и довольно широкими средне-высокими орбитами. Генезис данного морфотипа связан с таёжным населением Западной Сибири. Вторая комбинация признаков, к которой отнесены черепа мезо-брахикранной формы с крупным (широким и высоким) лицом, характерна для населения, своим происхождением связанного с популяциями центральноазиаского типа.
3). По палеоантропологическим материалам Новосибирского (Быстровка-1, -2, -3), Барнаульско-Каменского (Ка-мень-2, Масляха-1, -2, Елунино-1) и Тальменского (Новотроицкое-1 и -2) массивов резкого изменения антропологических особенностей на протяжении V-! вв. до н.э. не обнаружено. Речь может идти только о некотором своеобразии отдельных групп, что связано с индивидуальной изменчивостью признаков в популяциях, которые могут рассматриваться, как варианты или локальные группы каменской культуры.
4). Формирование каменского населения происходило на основе взаимодействия различных по происхождению групп. В его составе присутствуют европеоидные и монголоидные элементы. Основой европеоидных компонент каменских популяций во многом аналогична европеоидному компоненту, преобладающему в составе сакских групп, а также савромато-сарматских и саргатских популяций. Подобный европеоидный пласт фиксируется и у населения Тувы скифского времени. Монголоидный компонент каменских серий, сближающий их опять-таки с сакскими группами и саргат-скими выборками, неоднороден. Он состоит из двух частей разного происхождения - таежного западносибирского и цен-тральноазиатского. Об этом свидетельствует морфологическое сходство исследуемых черепов с суммарной тагискен-ско-уйгаракской и саргатскими сериями (Приишимье и Прииртышье). Соотношение этих двух монголоидных компонентов варьирует в зависимости от географического положения некрополей.
5). По своему происхождению "каменцы" были связаны с местным населением эпохи бронзы, но в их состав вошли и новые группы, проникшие, видимо, с юга, со стороны
Алтая, и с юго-запада, через Кулундинскую степь из Казахстана. Европеоидный расовый компонент исследуемых каменских популяций уходит корнями к протоевропейскому пласту, преобладающему в составе населения андроновской (федоровской) культуры эпохи бронзы. Низколицый монголоидный компонент, выявленный в составе каменского населения, видимо, действительно генетически связан с монголоидным населением таежных областей Западной Сибири.
Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях автора:
1. Рыкун М. П. К антропологии населения лесостепного Алтая в эпоху раннего железа (по материалам могильников Масляха 1,2)// Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень: ИПОС СО РАН, 1997. Вып. 1.С.75-86.
2. Рыкун М. П. Роль смешения европеоидных и монголоидных компонентов в формировании антропологического состава населения Западной Сибири // Очерки культуро-генеза народов Западной Сибири. Т.4. Расогенез коренного населения. Томск: Изд-во Том. Ун-та, 1998. С.286-292.
3. Рыкун М. П. О характере травматических повреждений мужского населения каменской культуры (по материалам могильника Новотроицкое-1) // Итоги изучения скифской эпохи Алтая и сопредельных территорий. Барнаул: Изд-во АГУ, 1999. С. 151-154.
4. Рыкун М. П. Материалы по краниологии населения Северного Алтая раннего железного века (каменская культура) //Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень: ИПОС СО РАН, 1999. Вып. 2.С.78-86.
5. Рыкун М. П. О реконструкции этногенетических процессов эпохи раннего железа в Верхнем Приобье // III Конгресс этнографов и антропологов России. Тезисы докладов. Москва, 1999.С. 116.
6. Рыкун М. П. К вопросу о происхождении населения Верхнего Приобья раннего железного века (по материалам могильника Камень-2) // Пространство культуры в археолого-этнографическом измерении // Западная Сибирь и сопредельные территории: Материалы XII Западно-Сибирской археолого-этнографической конференции. Томск: Изд-во Том. Ун-та, 2001. С. 301-303.
7. Рыкун М. П. О расогенетических связях населения Верхнего Приобья в эпоху раннего железа // IV Конгресс этнографов и антропологов России. Нальчик, 20-23 сентября, 2001 год. Тезисы докладов. М., 2001. С. 66-67.
8. Рыкун М. П. Краниологические материалы из могильника каменской культуры Новотроицкое-1 // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень: ИПОС СО РАН, 2002. Вып.4. С.141-148.
9. Рыкун М. П. О травматических повреждениях у населения Верхнего Приобья в эпоху раннего железа // V Конгресс этнографов и антропологов России. Омск. 9-12 июня 2003г. Тезисы докладов. М., 2003. С. 256-257.
10. Рыкун М. П. Материалы по антропологии древнего населения лесостепного Приобья (ранний железный век) // Экология древних и современных обществ. Доклады конференции. Вып. 2. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН, 2003. С. 247-251.
11. Рыкун М.П. Краниологические материалы пазырыкской культуры из могильников в урочище Кызыл-Джар //Древности Алтая. № 12. Межвузовский сборник научных трудов. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 2004.С.32-49. (В соавторстве с Тур С.С)
12. Рыкун М.П. Палеоантропологические данные к проблеме происхождения населения каменской культуры (ранний железный век) // Экология и демография человека в прошлом и настоящем (Третьи антропологические чтения к 75-летию академика В.П. Алексеева). М.: Энциклопедия российских деревень, 2004. С.210-212.
13. Рыкун М.П. Антропологическая структура населения каменской культуры // VI Конгресс этнографов и антропологов России, Санкт-Петербург, 28 июня - 2 июля 2005 г. Тезисы докладов. СПб: МАЭ РАН, 2005. С. 375.
Таблица 1
Средние размеры краниологических серий каменской культуры.
Мужчины
Признаки, их номера по Мартину Барнаульско- Сборная серия
или условное обозначение Каменский
район (п=18)
(п=102)
X п ст X п а
1. Продольный диаметр 178,4 52 6,7 184,3 7 8,0
8. Поперечный диаметр 143,7 53 5,0 152,7 6 10,0
17. Высотный диаметр (Ьа-Ь) 131,7 32 4,6 134,8 4 7,4
8:1. Черепной указатель 80,8 47 3,8 83,8 6 6.7
5. Длина основания черепа 100,9 28 4,8 104,2 4 4.0
9. Наименьшая ширина лба 96,4 79 5,6 96,8 13 6,2
32. У| ол профиля лба от п. 81,8 37 4,8 78,5 4 3,1
40. Длина основания лица 98,4 24 4,3 98,5 2 2,1
45. Скуловой диаметр 137.0 50 5,5 141,2 6 10,0
48. Верхняя высота липа 69,8 57 4,1 71,1 9 5,1
48:45. Верхний лицевой указа- 51,1 40 3,2 50,7 6 3,7
тель
72. Общий лицевой уг ол 84,4 35 3,4 86,0 4 3,6
77. Назо-малярный угол 144,1 68 4,6 144,7 11 4,5
/17т'. Зиго-максиллярный угол 130,6 48 5,7 133,4 8 4,5
51. Ширина орбиты от т£ 43,4 62 2,0 44,2 10 1,8
52. Высота орбиты 32,8 70 2,0 34,6 11 1,6
55. Высота носа 50,9 58 2,8 51,1 9 1,8
54. Ширина носа 24,5 66 1,9 24,9 11 2,2
75(1). Утл выступания носа 26,7 40 5,2 28,2 5 3,8
БС. Симотическая ширина 7,75 56 2,0 7,66 8 2,7
88. Симотическая высота 4,04 53 и 4,72 6 2,9
Симотический указатель 53,24 53 12,5 57,42 6 10,4
Симотический уюл 88,0 53 13,4 83,0 6 9,8
ОС. Дакриальная ширина 21,11 44 2,5 21,48 5 2,3
08. Дакриальная высота 11,21 43 1,5 13,03 3 1,9
/X). Дакриальный угол 86,8 43 8,4 75,8 3 6.9
УЛС 45,4 39,8
ПФЦ 92,7 92,6
УДМЭ 39,7 32,5
Тальменский район Новосибирское При- Генеральная
обье совокупность
(п=85) (п=55) (п=260)
X п а X п а X п а
181,8 44 6,9 180,1 33 6,9 180,2 136 7,0
147,2 40 7,2 147,4 36 7,9 146,1 135 7,1
135,6 32 5,0 133,0 27 5,4 133,5 95 5,3
81,1 33 5,7 81,6 31 5,3 81,3 117 4,9
103,3 24 6,4 101,8 25 5,0 102,1 81 5,4
98.7 59 5,8 98,3 41 4,9 97.5 192 5,6
80,9 28 4,2 83,4 23 3,0 81,8 92 4,3
99.2 21 5,9 100,0 21 6,3 99,2 68 5,4
139,1 33 5.6 139,3 28 7,5 138,3 117 6,4
72,0 51 3,9 70,2 31 4,4 70,7 148 4,2
51,6 28 2,3 50,2 24 2,7 51,0 98 2,9
85,7 28 3,6 85,4 23 3,8 85,1 90 3,6
144,2 45 5,3 143,2 38 4,5 144,0 162 4,7
133,0 46 6,3 132,4 28 6,5 132,0 130 6,1
43,8 49 1,9 43,6 30 1,7 43,6 151 1,9
33,0 59 2,2 32,0 31 2,4 32,9 171 2,2
52,6 52 3,1 50,8 29 3,2 51,5 148 3,0
25,3 52 1,7 25,1 29 1,7 24,9 158 1,8
25,6 31 5,6 26,9 24 5.5 26,5 100 5,3
7,78 37 1,5 8,91 30 1,9 8,02 131 1,9
3,66 37 1,1 4,04 29 1,2 3,96 125 1,1
47,29 37 11,6 45,49 29 11,6 49,9 125 12.4
94,6 37 13,9 96,9 29 14,4 91,8 125 14,2
22,72 32 21,71 21,71 27 2,5 21,75 108 2,6
11,12 31 1,5 11,12 26 1,6 11,21 103 1,5
91.4 31 10,3 89,1 26 12,4 88,4 103 10,4
53,0 46,1 51,6
91,9 92,9 92,7
53,0 41,5 46,6
Таблица 2
Средние размеры краниологических серий каменской культуры.
Женщины
Признаки, их номера по Мартину Барнаульско- Сборная серия
или условное обозначение Каменский (п-9)
район
( п=70)
X п а X п а
I. Продольный диаметр 172,9 34 6,4 176,7 3 4,5
8. Поперечный диаметр 139,4 36 5,4 139,0 3 5,3
17. Высотный диаметр (Ьа-Ь) 127,3 26 4,4 128,0 1 -
8:1. Черепной указатель 80,8 32 3,6 76,5 2 2,0
5. Длина основания черепа 96,4 22 5,2 98,0 1 -
9. Наименьшая ширина лба 93,2 52 4,4 96,9 8 3,9
32. Угол профиля лба от п. 83,5 28 4,8 81,0 1 -
40. Длина основания лица 95,3 20 3,7 94,0 1 -
45. Скуловой диаметр 128,1 25 4,6 132,5 4 2,4
48. Верхняя высота лица 66,6 45 3,5 68,9 7 4,6
48:45. Верхний лицевой указатель 52,5 21 2,4 53,4 4 4,5
72. Общий лицевой угол 83,6 24 3,2 87,0 1 -
77. Назо-малярный угол 143,7 48 5,5 148,6 7 4,8
Атт'. Зиго-максиллярный угол 130,4 38 5,2 131,0 4 4,0
51. Ширина орбиты от ш!'. 41,4 50 1,6 43,1 5 1,4
52. Высота орбиты 32,1 52 1,8 32,6 7 3,3
55. Высота носа 48,8 47 2,9 49,2 6 4,2
54. Ширина носа 23,6 47 1,7 24,4 6 1,4
75(1). Угол выступания носа 25,1 30 5,0 22,3 3 4,0
БС. Симотическая ширина 7,59 43 1,8 8,18 6 1,9
Яв. Симотическая высота 3,75 42 1.0 3,80 6 1,2
88:8С. Симотический указатель 51,3 42 15,3 46,52 6 9.6
ZS. Симотический угол 91,1 42 17,1 95,1 6 12,7
ОС. Дакриальная ширина 20,98 36 2,4 21,82 6 2,3
[Ж Дакриальная высота 11,00 35 1,9 10,78 5 1,5
¿V). Дакриальный угол 87,7 35 10,1 90,3 5 13,7
УЛС 35,0 50,8
Г1ФЦ 93,1 93,1
УДМЭ 29,9 47,7
Тальменский район Новосибирское При- Генеральная
обье совокупность
(п=51) (п=37) (п=167)
X п а X п а X п а
172,0 25 5,5 174,0 24 8,0 173,1 86 6,6
138,8 26 5,3 142,4 26 6,0 140,1 91 5,7
128,6 18 3,8 130,6 22 5,3 128,8 67 4,7
81.2 25 4,8 82,0 23 6,5 81,1 82 4,9
99,3 17 3,8 96,2 22 4,4 97,2 62 4,6
95,2 36 3,6 93,0 30 3,6 94,0 126 4,1
82.5 20 4,8 84,6 26 5,1 83,6 75 4,9
97,9 14 4,3 93,7 22 4,1 95,3 57 4,2
130,6 20 4,7 130,4 27 5.0 129,8 76 4,8
67,9 28 3,4 68,3 29 3,9 67,6 109 3,7
52,4 17 2,9 52,3 26 3,2 52,5 68 2,9
83,5 18 3,5 85,7 26 3,9 84,4 68 3,7
144,9 33 6,3 144,4 29 4,6 144,5 117 5,6
132,0 23 5,2 130,9 26 5,0 131,0 91 5,1
42,0 33 2,0 42,0 29 1,7 41,8 117 1,7
32,9 32 5,6 32,8 30 1,2 32,5 121 3,2
49,2 31 2,7 49,1 29 2,5 49,0 113 2,8
24,2 32 2,0 24,0 29 1,9 23,9 114 1,8
23.6 20 4,6 22,7 26 5,8 23,8 79 5.2
8,89 26 1,9 7,93 29 1,7 8,04 104 1,8
3,83 25 1,3 3,62 28 0,9 3,74 101 1,1
42,52 25 10,7 47,3 28 13,8 47,72 101 13,8
100,6 25 16,5 95,3 28 17,5 94,9 101 17,1
21,5 25 2,1 20,11 28 2,2 20,91 95 2,3
10,5 24 1,3 9,79 27 1,4 10,50 91 1,7
91,2 24 7.6 91,6 27 10,4 89,9 91 9,8
43,3 45,8 44,8
93,4 93,1 93,1
40,9 42,1 40,9
Подписано в печать 25.10.05 Формат 60х84)/1б
Объем 1,7 п.л.
Тираж 100 экз. Заказ № 17
Участок оперативной полиграфии Института этнологии и антропологии РАН 119334 Москва, Ленинский пр., 32-А
f i !
i
*219л4
РНБ Русский фонд
2006-4 18769
Содержание диссертации, кандидата исторических наук, Рыкун, Марина Петровна
Введение.
Глава 1. Палеоантропологические и археологические исследования Верхнего Приобья.
1.1. Место каменской культуры в скифо-сибирском мире и ее генезис по археологическим данным
1.2. Эпоха бронзы (археологические и антропологические данные).
1.3. Эпоха раннего железа
1.3.1. Археологические данные.
1.3.2. Антропологические данные
Глава 2. Источники и методы исследования
2.1. Источники
2.2. Методы исследования
Глава 3. Антропологический состав населения Верхнего Приобья в эпоху раннего железа
3.1 Характеристика палеоантропологических материалов из погребений каменской культуры
3.2. Внутригрупповой анализ и основные тенденции изменчивости антропологических особенностей каменского населения.
Глава 4. Формирование антропологических особенностей населения Верхнего Приобья.
4.1.Основные направления этногенетических связей населения каменской культуры в синхронном аспекте
4 4.2. Роль популяций эпохи бронзы в происхождении населения каменской культуры.
4.3. Травматические повреждения и особенности черепов из погребений каменской культуры
Введение Диссертация по биологии, на тему "Палеоантропология Верхнего Приобья в эпоху раннего железа"
Период раннего железного века является важным этапом в формировании населения лесостепной зоны Евразии. Проблемы генезиса культур скифо-сибирского мира постоянно находятся в центре внимания исследователей разных наук. Их широкое географическое распространение в евразийских степях с прилегающими к ним лесостепными, предгорными и горными массивами, определило сложность протекавших здесь этногенетических процессов. В эпоху раннего железа на данной территории обитали различные племена, в культуре которых проявляются черты сходства, позволяющие объединить их в единую культурно-историческую общность - скифо-сибирский мир. Наряду с основными культурами этой общности, выделяются культуры, хотя и демонстрирующие явные черты влияния скифо-сибирского мира, но имеющие свою ярко выраженную специфику [Мартынов, Алексеев, 1986].
В последнее время появилось много публикаций археологов о месте и генезисе культур скифского времени на территории Верхнего Приобья. Неоднозначный подход к решению проблемы соотношения данных культур (болыпереченской, каменской, староалейской, чулымско-ишимской) и их локальных вариантов диктует необходимость анализа палеоантропологического материала этого региона. Имеющиеся в отечественной литературе по этой проблеме публикации, основанные на небольшом палеоантропологическом материале, указывают на сложность антропологической ситуации на территории Верхнего Приобья в эпоху раннего железа.
Палеоантропологические данные из могильников Верхнего Приобья рассматривались в рамках болыпереченской культуры. Анализ краниологического материала показал, что население, оставившее могильники болыпереченской культуры, было смешанное. В его состав входили как европеоидный (местный), так и монголоидный (пришлый) компоненты, соотношение которых меняется в зависимости от локализации памятника.
В результате интенсивных археологических раскопочных работ на территории Алтайского края был накоплен материал по культурам раннего железного века, на основании, которого были выделены новые культуры и внесены корректировки по датировкам большереченской культуры и ее соотношение с вновь выделенным. Накопленные за последние десятилетия новые палеоантропологические источники с территории Алтая, позволяют провести их анализ и проследить генезис отдельных групп населения каменской культуры.
Целью данного исследования является изучение антропологической структуры населения Верхнего Приобья в эпоху раннего железа на основе анализа краниологических данных, что реализуется решением следующих задач:
-антропологическая характеристика населения Верхнего Приобья в эпоху раннего железа;
-определение основных компонентов, их формирование и генезис; -выявление основных направлений расогенетических связей изучаемых групп с популяциями сопредельных территорий.
Территориальные рамки исследования охватывают районы расселения носителей каменской культуры, локализующиеся в лесостепной ландшафтной зоне Верхнего Приобья и включают Барнаульско-Каменский, Тальменский районы современного Алтайского края и южные районы Новосибирской области. Описание и анализ материала выполнены по схеме согласно современному административно-географическому районированию.
Хронологические рамки работы определяются датировкой каменской культуры - У1-П-1 вв. до н.э., предложенной В.А. Могильниковым [1997, с. 108109].
Базовыми источниками при написании работы послужили краниологические серии из 26 памятников носителей каменской культуры с территории лесостепной зоны Верхнего Приобья. В общей сложности это составляет 427 черепа (260 мужских и 167 женских), из них 388 впервые обработаны автором и вводятся им в научный оборот. Представительность выборок не одинакова. Наименьшим количеством материалов представлены некрополи Раздумье-2, -4, -6; Соколово-3, Дресвянка-1, Малый Гоньдбинский Кордон, Верхний Сузун, Красный Плакат. В силу их малочисленности, автор счел необходимым объединить их в сборную серию. Наиболее репрезентативными являются выборки из могильников Камень-2, Масляха-1, Новотроицкое-1.
Впервые в научный оборот вводится новый краниологический материал (388 единиц), который позволяет выявить основные морфологические комплексы, ранее антропологически не представленного населения каменской культуры Верхнего Приобья. Определяется место носителей каменской культуры среди населения скифо-сибирского мира. Рассмотрены вопросы происхождения населения каменской культуры и выявлены их этногенетические связи со степными кочевниками эпохи раннего железа.
Заключение Диссертация по теме "Антропология", Рыкун, Марина Петровна
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Широкое географическое распространение культур скифо-сибирского мира в Евразийских степях с прилегающими лесостепными, предгорными и горными массивами, предопределило сложность этногенетических процессов. Неоднозначный подход к решению проблемы соотношения культур скифо-сибирской общности (болыыереченской, каменской, староалейской, чулымско-ишимской или быстрянской, кижировской, кулайской) и их локальных вариантов диктует необходимость более детального анализа антропологических источников этого региона.
Имеющиеся материалы позволили рассмотреть проблему происхождения населения, оставившего погребальные памятники каменской культуры, его расогенетические связи с соседями и его место в кочевой среде "скифо-сибирского мира".
Проблема генезиса болыыереченской культуры и соотношение ее с другими культурами населения Верхнего Приобья остается на сегодняшний день остро дискуссионной. Соглашаясь с выделением и датировкой большереченской культуры в целом, археологи по-разному рассматривают ее ареал, хронологию этапов и наличие локальных вариантов. В настоящее время некоторые из них определяют болыыереченскую культуру (УШ-У1 вв. до н.э.), как переходную от бронзы к железу, а культуру следующего периода (второй половины - конца VI в. до н.э. - П-1 вв. до н.э.), называют каменской [Могильников, 1997]. Генезис первой связывают с аборигенным большереченским субстратом, второй - с пришлыми с запада и юго-запада племенами, в частности, с саками Киргизии, Казахстана, Приаралья [Уманский, 1980; Абдулганеев, 1992; Могильников, 1997 и др.].
Ареал распространения каменской культуры - обширная зона евразийских степей от Павлодарского Прииртышья и Западной Кулунды до Барнаульско-Новосибирского Приобья. В Верхнем Приобье она локализуется вдоль р. Оби и по ее притокам от г. Барнаула до устья р. Уени на севере Новосибирской области (рис. !)•
Анализ краниологических серий свидетельствует о сложном антропологическом составе населения, оставившего некрополи каменской культуры. Это население можно охарактеризовать, как европеоидное с монголоидной примесью. Причем, основным является европеоидный расовый вариант. Для него характерно следующее сочетание признаков: мезо-брахикранная форма мозговой коробки, широкое, средневысокое и средне профилированное в горизонтальной плоскости лицо. В то же время зафиксированы и некоторые локальные различия каменских групп населения, удельный вес монголоидной примеси в которых варьирует в зависимости от географического положения оставленных ими могильников. Выявлено две комбинации антропологических признаков, каждая из которых достаточно выражена. Морфологическое своеобразие одной из них характеризуется брахикранией, невысоким широким лицом и довольно широкими средне-высокими орбитами. Генезис данного морфотипа каменских групп связан с населением таёжной части Западной Сибири, так же как и для саргатских популяций [Багашёв, 2001]. Вторая комбинация признаков, к которой можно отнести черепа мезо-брахикранной формы с крупным (широким и высоким) лицом, характерна для населения, своим происхождением связанного с популяциями центральноазиаского типа.
В исследованных группах Масляха-1, -2, Камень-2, Новотроицкое-1 присутствуют обе комбинации монголоидных признаков. Доля участия компонента определяет их локальное своеобразие. Первая комбинация признаков более или менее отчетливо прослеживается в масляхинской и каменской сериях, вторая, с крупным лицевым скелетом, фиксируется в новотроицкой.
Палеоантропологические материалы Новосибирского (Быстровка-1, -2, -3), Барнаульско-Каменского (Камень-2, Масляха-1, -2, Елунино-1) и Тальменского (Новотроицкое-1 и -2) массивов однородно и резкого изменения антропологических особенностей на протяжении с У-1 вв. до н.э. в них не обнаружено. Речь может идти только о некотором своеобразии отдельных групп, что связано с индивидуальной изменчивостью в популяциях, и которые могут рассматриваться, как варианты или локальные группы каменской культуры.
Межгрупповое сравнение краниологических каменских серий и синхронных им серий раннего железного века при помощи факторного анализа, кластеризации на основе расстояния Эвклида и метода Л. Пенроза указывает на ряд сходных моментов в формировании антропологических особенностей населения каменской культуры и отдельных сакских популяций (особенно Юго-Восточного Приаралья), населения саргатской культурной общности лесостепной полосы Западной Сибири. Отмечены некоторые параллели с племенами Горного Алтая и Тувы скифского времени и усунями - уге Казахстана. В целом, население, оставившее могильник Камень-2, так же как и Масляха-1, -2 демонстрируют достаточную близость к сакам (особенно Приаралья, Киргизии), к саргатскому населению (Приишимье, Прииртышье), к савромато-сарматским группам (наиболее близки к савроматам Казахстана, савроматам Нижнего Поволжья и Приуралья; к сарматам Урала и сарматам саратовской группы среднего этапа).
Европеоидная основа каменских популяций во многом аналогична европеоидному компоненту, преобладающему в составе сакских групп, а также савромато-сарматских и саргатских популяций. Подобный европеоидный пласт фиксируется и в составе населения Тувы скифского времени. Обращает на себя внимание то, что монголоидный компонент каменских серий, сближающий их опять-таки с сакскими группами и саргатскими выборками, неоднороден. Поэтому каменские популяции проявляют достаточное морфологическое сходство с группами, в составе которых монголоидность может быть центральноазиатского происхождения (Горный Алтай), и с теми, в составе которых монголоидный компонент, увязывается с низколицым монголоидным типом (саргатские популяции).
Европеоидный расовый компонент исследуемых каменских популяций уходит корнями к протоевропейскому пласту, преобладающему в составе населения андроновской (федоровской) культуры эпохи бронзы.
Монголоидный компонент состоит из двух частей разного происхождения - таежного западносибирского и центральноазиатского. Об этом свидетельствует морфологическое сходство исследуемых черепов с суммарной тагискенско-уйгаракской серией и саргатскими сериями (Приишимье и Прииртышье). Причем, соотношение этих двух монголоидных компонентов варьирует в зависимости от географического положения некрополей.
Формирование каменского населения происходило на основе взаимодействия различных по происхождению групп. В его составе присутствуют европеоидные и монголоидные элементы. Ведущий европеоидный мезо-брахикранный компонент с эуриморфным строением лицевого скелета по происхождению связан с андроновским (федоровским) населением эпохи бронзы. Влияние мезо-долихокранного компонента с лептоморфным строением лицевого скелета незначительно и, вероятно, связано с населением предшествующей афанасьевской культуры.
Не вызывает сомнения влияние низколицего монголоидного населения таежной зоны Западной Сибири на местное европеоидное население лесостепного Приобья, с последующим напластованием центральноазиатского монголоидного компонента [Алексеев, 1961; Дрёмов, 1970, 1979, 1990]. Каменская группа несет на себе следы антропологического комплекса признаков южно-таежного населения, которые фиксируются уже с середины II тыс. до н.э. на территории лесостепной части Западной Сибири [Багашёв, 1998; 2001].
В эпоху раннего железа на Верхней Оби обитало смешанное население, включавшее различные европеоидные и монголоидные расовые элементы. Основным его компонентом являлся мезо-брахикранный европеоидный тип, сходный с типами саков, усуней, сарматов и других ранне кочевнических групп евразийских степей.
По своему происхождению верхнеобские племена были связаны с местным населением эпохи бронзы, но в их состав вошли и новые группы населения, проникшие, видимо, с юга, со стороны Алтая, и с юго-запада, через Кулундинскую степь из Казахстана.
Если продвижение европеоидов происходило в сравнительно однородной среде и не может быть пока точно документировано антропологическими материалами, то появление отдельных черепов с признаками центральноазиатского антропологического монголоидного типа не оставляет сомнений в реальности предполагаемых передвижений.
Отмеченное сходство населения Верхнего Приобья с племенами Южной Сибири, Средней Азии, Казахстана и Нижнего Поволжья позволяет очертить приблизительные границы этой антропологической общности. На юге каменцы резко отличались по своему антропологическому типу от саков Памира, принадлежавших к средиземноморской расе [Гинзбург, 1960]. Небольшое влияние средиземноморкого типа фиксируется в самой западной группе каменского населения Камня-2, что свидетельствует о кратковременных контактах с ними.
На западе большие расхождения каменского населения фиксируются со скифами Причерноморья и Поднепровья, в значительной степени сохранявшими черты древнего протоевропейского типа [Дебец, 1948; Кондукторова, 1964; Зиневич, 1967].
На востоке аналогичные различия наблюдаются с ближайшими соседями -тагарцами Минусинской котловины [Алексеев, 1961; Козинцев, 1977], как для Масляхи-1, -2, Камня-2, так и для Новотроицкого-1. Тем не менее, известный к настоящему времени антропологический материал еще не дает основания для того, чтобы полностью отрицать смешение татарского и каменского населения и сводить их связи исключительно только к культурным взаимодействиям.
Сравнительный анализ серий на уровне групп кластеров позволяет сделать выводы о морфологической близости мужских локальных каменских групп к сериям культур андроновской общности и особенно федоровского варианта. Это может объясняться генетической близостью населения раннего железного века с культурами более древнего пласта эпохи бронзы. Каменские локальные серии проявляют определенную близость к конкретным сериям эпохи бронзы сопредельных территорий. Например, мужская каменская локальная серия Новосибирского Приобья морфологически сходна с серией окуневской культуры Минусинской котловины, серия из Новотроицкого-1 и -2 с сериями черкаскульской культуры, андроновской Томского Приобья и могильника Черноозерье-1. Все они, при этом проявляют достаточную близость к сериям карасукской и ирменской культур.
Особое положение занимает мужская серия из Забайкалья (плиточные могилы), которая не проявляет достаточной близости к каменским и не может быть включена в круг гипотетических предков каменского населения.
На основе древних европеоидных типов эпохи бронзы в степной полосе Южной Сибири, Казахстана и Средней Азии формируются более грацильные типы раннего железного века. Наряду с ослаблением общей массивности черепа отмечается увеличение углов горизонтальной профилировки и размеров лица, уменьшение выступания носа, что свидетельствует, по мнению исследователей, о появлении в составе степных племен монголоидной примеси центральноазиатского происхождения. Почти повсеместно этот элемент выступает более отчетливо в сарматское время, но уже в скифскую эпоху фиксируется далеко на западе - у ранних саков Приаралья [Гинзбург, Трофимова, 1972] и савроматов Нижнего Поволжья [Фирпггейн, 1961].
Если исходить из данных археологии, то болыпереченская культура -переходная (VIII-VI вв. до н.э.), и ее генезис связан с аборигенным субстратом. Каменская культура - следующий период (вторая половина VI в. до н.э. - II - I вв. до н.э.) в генезисе она связана с пришлыми с запада и юго-запада племенами саков Казахстана, Киргизии, Приаралья, что особенно заметно у мужской части населения. Эта ситуация подтверждается материалами при сравнении Бобровского могильника при сравнении его с каменскими сериями. Мужские группы каменской культуры очень далеко отстоят от серии Бобровского могильника, в то время как женские, обнаруживают достаточную близость. Возможно, это свидетельствует о местных корнях женской части каменского населения.
Вполне возможно, что материалы из круга памятников быстрянской и староалейской культур, помогут разобраться в этом вопросе. Так, население могильника Быстрянское в V-IV вв. до н. э. демонстрирует тесные контакты с Тувой, направление связей меняется в III-I вв. до н.э.: наибольшие - связи с ранними кочевниками Казахстана, особенно Восточного [Завитухина, 1966]. Та же тенденция отмечена и у каменского населения: большая близость к тувинским сериям наблюдается в могильниках, датируемых до III-I вв до н.э.
Ставить вопрос о местном или пришлом происхождении каменцев не совсем корректно. Прежде всего, потому, что население евразийских степей в эпоху раннего железного века было полиэтнично. Каменская культура занимала территорию соприкосновения разных социально-политических объединений, огромное влияние на них оказывали соседи западных районов степи. Так, по археологическим данным отмечается неоднократное проникновение на территорию распространения каменской культуры: в VI-V вв. до н.э. - саков Семиречья и Приаралья; V-IV вв. до н.э. - небольших групп кочевников из Южного Приуралья и Северного Казахстана (рис. 1, стрелка) и небольших групп пазырыкцев с юга. В конце IV-III вв. до н.э. наблюдается новый приток сакского и усуньского населения из Семиречья и Тянь-Шаня. Данную миграцию трудно уловить по краниологическим данным, так как население Приаралья уже с VII-V вв. до н.э. представляло собой смешанную популяцию, а по своему антропологическому составу саки Приаралья VII-II вв. до н. э. близки к ранним кочевникам сако-усуньского времени Горного Алтая, Восточного Казахстана, Семиречья, Тянь-Шаня и Алая [Гинзбуог, Трофимова, 1972, с. 118-119].
По мнению В.И. Могильникова, роль саков в истории населения лесостепного Тоболо-Иртышья и Верхнего Приобья была различной. В Прииртышье саки, заняв господствующее положение, постепенно были ассимилированы местным населением, сохранившим в основном свою культуру. В Верхнем Приобье, и особенно, в Обь-Иртышском степном междуречье, произошла трансформация культуры немногочисленного местного болынереченского субстрата, что, очевидно, было обусловлено проникновением сакских племен. Основные волны таких перемещений приходятся на период войн саков с Ахеменидами в VI в. до н.э. и на последствия греческих завоеваний в Центральной Азии в последней трети IV в. до н.э. [Могильников, 1997, с. 135].
Зафиксированные изменения погребальной обрядности населения Барнаульского Приобья в VI-V вв. до н.э., археологи предположительно связывают с проникновением на эту территорию значительных групп населения, носителей культурных традиций азиатской части скифского мира, по всей видимости, из Центрального и Восточного Казахстана [Фролов, Шамшин, 1997, с. 123-125].
В III-II вв. до н.э. население саргатской культуры из Барабы проникает в Верхнее Приобье, где смешивается с местным населением (частично это фиксируется на антропологических материалах Масляхи-1). По археологическим данным отмечается проникновение в III-I вв. до н.э. саргатцев из Барабы [Могильников, 1997, с. 103-105; Телегин, 1991, с. 126].
По материальной и духовной культуре каменские племена, обнаруживая некоторые черты сходства с синхронными ей культурами Верхнего Приобья и Горного Алтая, все-таки существенно отличаются от них. Культурные связи каменцев достигали Приуралья и Поволжья на западе, Приаралья на юго-западе и Хакасо-Минусинской котловины на востоке. А.П. Уманский предполагает, что скотоводы алтайских степей в последние века до н.э. «были этнически родственны сакам и массагетам Средней Азии и Казахстана и составляли периферию огромного сако-массагетского этнического массива» [Уманский, 1981, с. 62-65].
Наши данные не противоречат данным археологии о миграции в У-1У вв. до н.э. небольших групп кочевников Южного Приуралья и северного Казахстана на территорию Верхнего Приобья [Могильников, 1997, с. 154, рис. 25а]. По мнению В.А. Могильникова, каменская культура сформировалась в результате наложения пришлого сакского населения на местный большереченский субстрат, в котором значительное место уделяется самодийскому компоненту [Могильников, 1997, с. 103-105].
Рассмотренные археологические и антропологические данные, во многом пересекаясь и дополняя друг друга, еще раз подчеркивают сложность этногенетической ситуации не территории Верхнего Приобья в эпоху раннего железа.
Библиография Диссертация по биологии, кандидата исторических наук, Рыкун, Марина Петровна, Томск
1. Абдулганеев М.Т. Бийский этап (хронологические рамки и содержание понятия) // Материалы к изучению прошлого Горного Алтая. Горно-Алтайск, 1992.-С. 91-105.
2. Акимова М.С. Антропология древнего населения Приуралья. М.: Наука, 1968.- 120с.
3. Акимова М.С. Антропология населения лесостепной полосы Западной Сибири // Памятники Южного Приуралья и Западной Сибири сарматского времени. -М.: Наука, 1972. С. 150-159.
4. Алексеев В.П. Палеоантропология лесных племен Северного Алтая // КСИЭ. 1954. Вып. 21. С. 63-69.
5. Алексеев В.П. Очерк палеоантропологии Тувинской автономной области // ТИЭ. Новая серия. 1956. Т. XXXIII. С. 374-393.
6. Алексеев В.П. Палеоантропология Алтая эпохи железа // Советская антропология. 1958. № 1. - С.45-49.
7. Алексеев В.П. Материалы к палеоантропологии Западной Тувы // ТТКАЭЭ 1960. Т. 1. С.284-316.
8. Алексеев В.П. Палеоантропология Алтае-Саянского нагорья в эпохи неолита и бронзы // ТИЭ. Новая серия. Антропологический сборник III. 1961. Т. LXXI. С. 107-206.
9. Алексеев В.П. О брахикранном компоненте в составе населения афанасьевской культуры // Советская этнография. 1961а. - № 1. - С. 116-129.
10. Алексеев В.П. Основные этапы истории антропологических типов Тувы // Советская этнография. 1962. - № 3. - С.49-58.
11. Алексеев В.П. Происхождение хакасского народа в свете данных антропологии // Материалы исследований по археологии, этнографии и истории Красноярского края. Красноярск, 1963. С. 135-164.
12. Алексеев В.П. Антропологический тип населения западных районов распространения андроновской культуры // Научные труды Ташкентского университетата. 1964. Вып. 235. С. 20-28.
13. Алексеев В.П. Антропология андроновской культуры // Советская археология- 1967. №1.- С. 22-26.
14. Алексеев В.П. Историческая антропология и этногенез. М.:Наука, 1989. - 445с.
15. Алексеев В.П., Гохман И.И. Антропология Азиатской части СССР. М.: Наука, 1984. - 208с.
16. Алексеев В.П., Гохман И.И. Антропологический состав и происхождение населения, оставившего могильник Кокэль // Проблемы антропологии древнего и современного населения Советской Азии. Новосибирск, 1986. С. 87-107.
17. Алёхин Ю.П. Лесостепной Алтай в VI-I вв. до н.э.: Автореф. дис.канд. ист. наук. Кемерово, 1990. - 17 с.
18. Андерсон Т. Введение в многомерный статистический анализ. М.: Физматгиз, 1963. - 500с.
19. Археология СССРс древнейших времён до средневековья. Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М., 1992. С. 5-205.
20. Багашёв А.Н. Этническая антропология тоболо-иртышских татар. -Новосибирск: ВО «Наука» РАН, 1993. 152с.
21. Багашёв А.Н. Антропологические общности, их систематика и особенности расообразовательных процессов // Очерки культурогенеза коренного населения Западной Сибири. Томск, 1998. С.303-327.
22. Багашёв А.Н. Палеоантропология Западной Сибири: лесостепь в эпоху раннего железа. Новосибирск: Наука, 2000. - 374 с.
23. Багашёв А.Н. Формирование древнего и современного населения Западной Сибири по данным краниологии: Автореф.дис.д-ра ист. наук. М, 2000а.-51с.
24. Багашёв А.Н. Генезис южных самодийцев по данным антропологии // Междисциплинарные исследования в археологии и этнографии Западной Сибири:
25. Материалы Всероссийской научной конференции. Томск 28-29 марта 2002г. -Томск, 2002. С. 90-103.
26. Багашёв А. Н. Сложение уральских народов в свете антропологических данных // Северный археологический конгресс: Доклады. Екатеринбург, 2002. С. 18-29.
27. Балабанова М.А. Антропологический состав и происхождение ранних кочевников Южного Приуралья и Нижнего Поволжья: VIb. до н.э. первая половина II в. н. э.: Автореф. дис.канд. ист. наук. - М., 1998. - 27с.
28. Балабанова М.А. Антропология древнего населения Южного Приуралья и Нижнего Поволжья. Ранний железный век. М.: Наука, 2000. - 133с.
29. Балабанова М.А., Цыганова О.М. Краниология сарматского населения, оставившего курганные группы Абганеровского могильника// Историко-археологические исследования в Нижнем Поволжье. Волгоград, 1997. - Вып. 2. -С. 267-287.
30. Бобров В.В., Чикишева Т.А., Михайлов Ю.И. Могильник эпохи поздней бронзы Журавлево-4. Новосибирск: ВО "Наука" РАН, 1993-157с.
31. Бородовский А. П. Проблема исторических корней обычая скальпирования в Западной Сибири // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Материалы V итоговой сессии ИАЭ СО РАН. Новосибирск, 1997. Т. III. С. 164-169.
32. Гинзбург В. В. Древнее население восточных и центральных районов Казахской ССР по антропологическим данным // ТИЭ. Антропологический сборник, I. 1956. Т. XXXIII. С. 238-298.
33. Гинзбург В.В. Этногенетические связи древнего населения Сталинградского Заволжья (По антропологическим материалам Калиновского могильника) // Памятники Нижнего Поволжья. Том 1 / МИА. 1959. № 60. С. 524594.
34. Гинзбург В.В. Материалы к антропологии населения Западного Казахстана в эпоху бронзы // МИА. 1962. № 120. С. 186-198.
35. Гинзбург В.В. Материалы к антропологии древнего населения Северного Казахстана // СМАЭ. 1963. Т. 21. С. 297-337.
36. Гинзбург В.В., Трофимова Т.А. Палеоантропология Средней Азии. М.: Наука, 1972.-372с.
37. Горбунов В.В, Кунгуров A.JL, Кунгурова О.Ф., Шамшин А.Б. История Алтая. Часть I. Древний Алтай. Барнаул: Позиция, 1997. - 240с.
38. Гохман И.И. Население Украины в эпоху мезолита и неолита: (Антропологический очерк). М.: Наука, 1966. - 224с.
39. Гохман И.И. Происхождение центральноазиатской расы в свете новых антропологических материалов //СМАЭ. 1980. Т.36. С. 5-34.
40. Громов A.B. Население Хакасии в эпоху поздней бронзы и проблемы происхождения карасукской культуры // Антропология сегодня. СПб., 1995. Вып. 1. С.130-150.
41. Громов А. В. Палеоантропология населения Южной Сибири эпохи бронзы по данным краниоскопии // Вестник антропологии. 1996. - Вып. 2. - С. 147-155.
42. Громов A.B. Происхождение и связи населения окуневской культуры // Окуненвский сборник: Культура. Искусство. Антропология. СПб., 1997. С. 301345.
43. Грязнов М.П. Памятники майэмирского этапа эпохи ранних кочевников на Алтае // КСИИМК. 1947. Вып. XVHI. С.9-17.
44. Грязнов М.П. Археологические исследования на территории одного древнего поселка // КСИИМК. 1951. Вып. XL. С. 44.
45. Грязнов М.П. История древних племен Верхней Оби по раскопкам близ с. Большая речка // МИА. 1956. № 48. 256 с.
46. Грязнов М.П. Начальная фаза развития скифо-сибирских культур // Археология Сибири. Кемерово, 1983. С. 3-18.
47. Дебец Г. Ф. Расовые типы населения Минусинского края в эпоху родового строя // Антропологический журнал. 1932. - № 2. - С. 26-48.
48. Дебец Г.Ф. Брюнн-Пшедмост, Кро-Маньон и современные расы Европы // Антропологический журнал. 1936. - № 3. - С. 310-322.
49. Дебец Г.Ф. Палеоантропология СССР // ТИЭ. 1948. Т. IV. С. 136-151.
50. Дебец Г.Ф. Антропологические исследования в Камчатской области // ТИЭ. 1951. Т. XVII.-264с.
51. Дебец Г.Ф. Опыт краниометрического определения доли монголоидного компонента в смешанных группах населения СССР // Проблемы антропологии и исторической этнографии Азии. М., 1968. С. 13-22.
52. Дебец Г.Ф. Палеоантропология окуневской культуры // Палеоантропология Сибири. М., 1980. С. 7-8.
53. Дерябин В.Е. Многомерная биометрия для антропологов. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1983. - 228с.
54. Дерябин В.Е. О методиках многомерного таксономического анализа в антропологии. Канонический анализ против главных компонент // Вестник антропологии. 1998. - Вып. 4. - С. 30-67.
55. Дрёмов В. А. Древнее население лесостепного Приобья в эпоху бронзы и железа по данным палеоантропологии // Советская этнография. 1967. - № 6. -С.53-66.
56. Дрёмов В.А. Материалы к антропологии болыпереченской культуры // ИЛАИ. Кемерово, 1970. Вып. 2. С. 99-108.
57. Дрёмов В.А. Антропологические материалы из татарских курганов Кемеровской области // ИИС. Томск, 1973. Вып. 7. С. 60-62.
58. Дрёмов В.А. Антропология Верхнего Приобья в эпохи неолита и бронзы: Автореф. дис. .канд. ист. наук. -М., 1981. -24с.
59. Дрёмов В.А. Антропологический состав населения андроновской и андроноидных культур Западной Сибири // Известия СО АН СССР. Серия Истории, филологии и философии. Новосибирск, 1990. Вып. 2. С.56-62.
60. Дрёмов В.А. Население Верхнего Приобья в эпоху бронзы (антропологический очерк). Томск: Изд-во Том. ун-т, 1997. - 264 с.
61. Дубов A.M. Обработка статистических данных методом главных компонент. М.: Статистика, 1978. - 134с.
62. Ефимова С.Г. К краниологии раннего железного века Волго-Камья // Вопросы антропологии. 1981. -Вып. 67. -С.64-73.
63. Ефимова С.Г. Палеоантропология Поволжья и Приуралья. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1991. - 96с.
64. Завитухина М.П. Могильник ранних кочевников близ г. Бийска// АСГЭ. 1961. Вып.З. М.-Л. С.84-108.
65. Завитухина М.П. Курганы у с. Быстрянского в Алтайском крае // АСГЭ. Вып. 8. М.-Л., 1966. С. 61-76.
66. Завитухина М.П. Ордынские курганы У-1У вв. до н.э. // АСГЭ. 1968. Вып. 10. С. 28-34.
67. Завитухина М.П., Троицкая Т.Н. Курганный могильник Ордынское-1 // ВАС: Научн. тр-ды НГПИ. 1973. Вып. 85. С.84-121.
68. Зиневич Г.П. Очерки палеоантропологии Украины. Киев: Наукова думка, 1967. - 240с.
69. Иберла К. Факторный анализ. М.: Статистика, 1980. - 398с.
70. Исмагулов О. Палеоантропология Казахстана эпохи бронзы // ТИИАЭ АН Каз СССР. 1963. Т.18. С. 153-173.
71. Исмагулов О. Население Казахстана от эпохи бронзы до современности. Алма-Ата: Наука, 1970. - 240с.
72. Итина М. А., Яблонский Л. Т. Саки Нижней Сырдарьи (по материалам могильника Южный Тагискен) М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1997. - 187с.
73. Киселёв С. В. Древняя история Южной Сибири.- М.: Наука, 1951.-642 с.
74. Кирюшин Ю. Ф. Лесостепной Алтай в эпоху поздней бронзы и раннем железном веке // Скифская эпоха Алтая (К 100 летию со дня рождения С.И. Руденко). Тез. докл. Барнаул, 1986. С. 75-79.
75. Кирюшин Ю.Ф., Фролов Я. В. Комплекс памятников эпохи раннего железа в районе с. Елунино // Древние поселения Алтая. Барнаул, 1998. С. 110136.
76. Кияткина Т.П. Черепа эпохи бронзы с территории юго-западного Таджикистана//МИА. 1968. № 145. С.168-182.
77. Кияткина Т.П. Материалы к палеоантропологии Таджикистана.-Душанбе: Дониш, 1976. 87с.
78. Козинцев А.Г. Статистические данные к проблеме происхождения краниологического типа айнов // Расогенетические процессы в этнической истории. -М., 1974. С. 229-242.
79. Козинцев А.Г. Антропологический состав и происхождение населения тагарской культуры Л: Наука, Ленингр. отд-ние, 1977. - 144с.
80. Кондукторова Т.С. Материалы по палеоантропологии Украины: Палеоантропологический материал эпохи бронзы (Запорожская область). Палеоантропологический материал сарматского времени // ТИЭ. 1956. Т. XXXIII. С. 166-203.
81. Кондукторова Т.С. Населения Неаполя Сюфського за антрополопчними даними // Матер1али з антропологи Украши. 1964. Вып. 3. С. 32-71.
82. Кондукторова Т.С. Физический тип людей Нижнего Приднепровья на рубеже нашей эры (по материалам могильника Николаевка-Казацкое). М.: Наука, 1979.-128С.
83. Косарев М.Ф. О происхождении ирменской культуры // Памятники каменного и бронзового веков Евразии. М., 1964. С.169-175.
84. Косарев М.Ф. Древние культуры Томско-Нарымского Приобья. М.: Наука, 1974. - 220с.
85. Косарев М.Ф. Бронзовый век Западной Сибири: Дисс. д-ра ист. наук. -М., 1976. 424с.
86. Круц С.И. Палеоантропологические исследования степного Приднепровья (эпоха бронзы). — Киев: Наук. Думка, 1984. 208 с.
87. Максименков Г.А. Окунёвская культура: Автореф. Дис. .д-ра ист. наук. Новосибирск, 1975. -40с.
88. Малолетко А.М. Топонимика "скифских" районов Алтая // Скифская эпоха Алтая (К 100 летию со дня рождения С.И. Руденко). Тез. докл. Барнаул, 1986. С. 70-74.
89. Мамонова H.H. К вопросу о древнем населении Приангарья по палеаоантропологическим данным // Проблемы археологии Урала и Сибири. М., 1973. С. 18-28.
90. Мамонова Н. Н. Боевые травмы на черепах из могильника Улангом (VIII вв. до н. э.) // Российская археология.- 1997. № 4. - С. 108-121.
91. Мартынов А. И. О культурах II 1тыс. до н.э. в междуречье Оби и Чулыма // Вопросы истории Сибири и Дальнего Востока. - Новосибирск, 1961. С. 293-299.
92. Мартынов А.И. Андроновская эпоха в Обь-Чулымском междуречье // Из Истории Кузбасса. Кемерово, 1964. С. 227-245.
93. Мартынов А. И., Алексеев В.П. История и палеоантропология скифо-сибирского мира. Кемерово: Кемер. Ун-т, 1986. - 144с.
94. Матвеева Н.П. Социальное развитие древнего населения лесостепного Приобья // Итоги изучения скифской эпохи Алтая и сопредельных территорий: Сборник научных статей / Под ред. Ю. Ф. Кирюшина и А.А. Тишкина. Барнаул, 1999. С. 118-122.
95. Матвеева Н.П. Некоторые палеодемографические характеристики каменской культуры лесостепного Приобья // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень, 2002. - Вып.4. - С. 149-161.
96. Матющенко В.И. О некоторых культурно-хронологических комплексах II тыс. до н.э. в Томском Приобье // Проблемы хронологии и культурной принадлежности археологических памятников Западной Сибири: Материалы совещания. Томск, 1970. С. 86-100.
97. Матющенко В.И. Древняя история населения лесного и лесостепного Приобья (неолит бронзовый век). Андроновская культура на Верхней Оби. Часть 3 // ИИС. Томск, 1973. Вып. 11. - 150 с.
98. Матющенко В.И. Экологические аспекты изучения археологических микрорайоновЮкология древних и современных обществ. Доклады конференции. Тюмень, 2003. Вып. 2. С. 148 - 150.
99. Медникова М.Б. К вопросу о распространении посмертной трепанации черепов в Центральной Азии// Российская археология. 1997. - № 4. - С. 130-140.
100. Медникова М.Б. Трепанации у древних народов Евразии. М.: Наука, 2001.-304с.
101. Мец Ф.И. Андроновская культурная общность // Народы и культуры Томско-Нарымского Приобья: Материалы к энциклопедии Томской области. -Томск, 2001. С. 10-11.
102. Могильников В.А. Калачевка памятник позднего этапа саргатской культуры // Проблемы археологии Урала и Сибири. - М., 1973. С. 182-185.
103. Могильников В.А. О культурах Западно-Сибирской лесостепи раннего железного века // Скифо-Сибирское культурно-историческое единство. Кемерово, 1980. С. 41-48.
104. Могильников В.А. К этнокультурной ситуации на Алтае в скифское время // Скифская эпоха Алтая. Барнаул, 1986. С. 29-32.
105. Могильников В.А. Население Верхнего Приобья в середине-второй половине I тысячелетия до н.э. М.: ОНТИ ПНЦ РАН, 1997. - 196 с.
106. Могильников В. А. К характеристике раннего железного века северозападных предгорий Алтая // Итоги изучения скифской эпохи Алтая и сопредельных территорий: Сборник научных статей / Под ред. Ю. Ф. Кирюшина и A.A. Тишкина. Барнаул, 1999. С. 134-138.
107. Могильников В.А., Куйбышев А. В. Курганы Камень-II (Верхнее Приобье) по раскопкам 1976 г. // Советская археология. 1982. - № 2. - С. 113-133.
108. Могильников В.А., Уманский А.П. Курганы раннего железного века на Чумыше // Археология Сибири, Средней Азии и Кавказа / КСИА. 1981. Вып. 167. С. 80-86.
109. Молодин В.И. Исследование памятника Сопка-2 // Археологические открытия 1980г. -М., 1981. С. 198-199.
110. Молодин В. И. Этническая интерпретация археологических памятников Барабинской лесостепи // Урало-алтаистика. Археология. Этнография. Язык. Новосибирск, 1985. С. 43-48.
111. Молодин В. И. Этногенез // История и культура хантов. Томск, 1995.1. С. 3-44.
112. Молодин В.И., Чикишева Т.А. Курганный могильник Приображенка-3 памятник культур эпохи бронзы барабинской лесостепи // Палеоантропология и археология Западной и Южной Сибири. - Новосибирск, 1988. С. 125-206.
113. Мошинская В. И. Племена лесостепной и лесной полосы Западной Сибири в I тыс. до н.э. // История Сибири. Том 1. JI., 1968. С. 194-249.
114. Папин Д.В., Шамшин А.Б. Поселения переходного времени от эпохи бронзы к железному веку в лесостепном Алтайском Приобье // Древние поселения
115. Алтая: Сб. науч. Трудов / Под ред. Ю.Ф. Кирюшина, A.JI. Кунгурова. Барнаул, 1998. С. 85-109.
116. Пестряков А.П. Сравнительное изучение мозгового и лицевого отделов головы у восточнопамирских киргизов и худцев // Вторые антропологические чтения памяти академика В.П. Алексеева: Тез. докл. М.,1999. С. 59-60.
117. Полосьмак Н.В. Бараба в эпоху раннего железа. Новосибирск: Наука, 1987. - 144с.
118. Полосьмак Н. В., Чикишева Т. А., Балуева Т. С. Неолитические могильники Северной Барабы. Новосибирск: Наука, 1989. - 102с.
119. Рыкун М.П. К антропологии населения лесостепного Алтая в эпоху раннего железа (по материалам могильников Масляха 1, 2) //Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень, 1997. - Вып. 1. - С. 75-86.
120. Рыкун М.П. Материалы по краниологии населения Северного Алтая раннего железного века (каменская культура)// Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень, 1999а. - Вып.2. - С.78-86.
121. Рыкун М.П. О реконструкции этногенетических процессов эпохи раннего железа в Верхнем Приобье // Вторые антропологические чтения памяти академика В.П. Алексеева: Тез. докл. М., 19996. С. 65.
122. Рыкун М.П. Краниологические материалы из могильника каменской культуры Новотроицкое-1 // Вестник археологии, антропологии и этнографии. -Тюмень, 2002. Вып.4. - С. 141-148.
123. Рыкун М.П. Материалы по антропологии древнего населения лесостепного Приобья (ранний железный век) // Экология древних и современных обществ. Доклады конференции. Тюмень, 2003. Вып. 2. С. 247-251.
124. Рыкушина Г.В. Антропология эпохи энеолита-бронзы Красноярского края // Некоторые проблемы этногенеза и этнической истории народов мира.- М., 1976. С. 187-201.
125. Рыкушина Г.В. Население Среднего Енисея в карасукскую эпоху (краниологический очерк) // Палеоантропология Сибири. М., 1980. С. 47-63.
126. Телегин А.Н. К хронологии памятников раннего железного века Верхнего Приобья // Проблемы хронологии и периодизации археологических памятников Южной Сибири. Всесоюзная научная конференция 3-5 апреля 1991 года : Тез. докл. Барнаул, 1991. С.125-126.
127. Тот Т.А., Фирштейн Б.В. Антропологические данные к вопросу о великом переселении народов. Авары и сарматы. Л.: Наука, 1970. - 203с.
128. Троицкая Т.Н. О северной границе распространения большереченских племен // Этнокультурная история населения Западной Сибири. Томск, 1978. С. 46-55.
129. Троицкая Т. Н. Могильник Быстровка-1 как исторический источник // Археологические памятники лесостепной полосы Западной Сибири. Новосибирск, 1982. С. 31-35.
130. Троицкая Т.Н., Бородовский А.П. Большереченская культура лесостепного Приобья. Новосибирск: Наука, 1994. - 184 с.
131. Трофимова Т.Н. Черепа из могильников тазабагьябской культуры Кокча-3 // Могильник бронзового века Кокча-3. М., 1961. С. 97-146.
132. Трофимова Т.А. Ёще раз о черепах из Луговского могильника ананьинской культуры (в связи с вопросом о низколицем монголоидном типе в Сибири) // Проблемы антропологии и исторической этнографии Азии. М., 1968. С. 51-91.
133. Тур С.С, Рыкун М.П. Краниологические материалы пазырыкской культуры из могильников в урочище Кызыл-Джар //Древности Алтая. Межвузовский сборник научных трудов. Горно-Алтайск, 2004. № 12. С.32-49.
134. Уманский А.П. Безмолвные стражи алтайских степей // Алтай: Альманах. 1966. - № 2 (37). - С. 93- 116.
135. Уманский А.П. О культурной и этнической принадлежности курганов раннежелезного века в лесостепном Алтае // Барнаулу 250 лет: Тез. докл. и сообщ. к науч. конф. Барнаул, 1980. С. 50-53.
136. Уманский А.П. Раскопки курганов раннего железного века у села Новотроицкого // Сибирь в прошлом, настоящем и будущем. Вып. III. История и культура народов Сибири. Новосибирск, 1981. С.62-65.
137. Уманский А.П. К вопросу о периодизации большереченской культуры // Скифская эпоха Алтая (К 100-летию со дня рождения С.И. Руденко). Тез. докл. конф. Барнаул, 1986. С. 31-35.
138. Уманский А.П. Раскопки курганов близ села Новотроицкого // Памятники древних культур Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск:, 1986а. С.70-74.
139. Уманский А.П. Курганы у Новотроицкого по раскопкам 1986 года // Проблемы археологии Степной Евразии. Тез. докл.: Кемерово, 1987. Ч. II. С.59-62.
140. Уманский А.П. Аварийные раскопки курганов в пункте Новотроицкое-1 в 1987 году // Охрана и исследования археологических памятников Алтая: Тез. докл. и ссобщ. к конф. Барнаул, 1991. С. 104-107.
141. Уманский А.П. Раскопки курганов группы Новотроицкое-П в 1987 году // Охрана и исследования археологических памятников Алтая: Тез. докл. и сообщ. к конф. Барнаул, 1991а. С. 107-113.
142. Уманский А. П. Рогозихинские курганы по раскопкам Барнаульского пединститута в 1985 году // Вопросы археологии Алтая и Западной Сибири эпохи металла. Барнаул, 1992. С. 51-59.
143. Уманский А.П. Раскопки кургана № 3 в урочище Раздумье-VI // Сохранение и изучение -культурного наследия Алтайского края: Материалы научно-практ.конф. Барнаул, 1998. Вып. IX . С.145-153.
144. Уманский А.П., Телегин А.Н. Курганы раннежелезного века у с. Зайцево // Археологические памятники Сибири и Дальнего Востока. -Новосибирск, 1989. С. 78-89.
145. Уманский А.П., Телегин А.Н. Аварийные исследования курганного могильника Масляха II // Охрана и использование археологических памятников Алтая: Тез. конф. - Барнаул, 1990. С. 96-99.
146. Уманский А.П., Телегин А.Н. Два кургана раннежелезного века близ села Дресвянка //Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. -Барнаул, 1995. С. 123.
147. Чикишева Т.А. Антропологическая характеристика неолитических памятников Северной Барабы //Полосьмак Н. В., Чикишева Т. А., Балуева Т. С. Неолитические могильники Северной Барабы. Новосибирск, 1989. С. 33-97.
148. Чикишева Т.А. Новые данные об антропологическом составе населения Алтая эпохи неолита-бронзы // Археология, этнография и антропология Евразии. Новосибирск, 2000а. - №.1,- С. 139-148.
149. Чикишева Т.А. Вопросы происхождения кочевников Горного Алтая эпохи раннего железа по данным антропологии // Археология, этнография и антропология Евразии. Новосибирск, 2000в. - №4.- С. 107-121.
150. Чикишева Т.А., Поздняков Д.В. Антропология населения Горного Алтая в гунно-сарматское время // Археология, этнография и антропология Евразии. Новосибирск, 2000. - №.3.- С. 116-131.
151. Чикишева Т.А., Поздняков Д.В. Население Западно-Сибирского ареала андроновской культурной общности по антропологическим данным // Археология, этнография и антропология Евразии. Новосибирск, 2003. - №.3,- С. 132-148.
152. Чиндина JI.A. Древняя история Среднего Приобья в эпоху железа. -Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1984. 254с.
153. Членова H.J1. Итоги и проблемы изучения карасукской эпохи в Алтайском крае // Археология и краеведение Алтая: Тез. докл. к конф. Барнаул, 1972. С.26-29.
154. Членова H.JI. Хронология опорных памятников скифской эпохи //История, археология, культурная антропология и этнография. М, 1996. С. 313318.
155. Шамшин А.Б. Работы в лесостепном Алтайском Приобье // Археологические открытия 1985 г. М., 1987. С. 294.
156. Шамшин А.Б., Навротский П.И. Курганный могильник Рогозиха ЛИ Скифская эпоха Алтая. Барнаул, 1986. С. 104-106.
157. Шевченко A.B. Антропологическая характеристика черкаскульской культуры и вопросы ее расогенеза // Современные проблемы и новые методы в антропологии.-Л., 1980. С. 163-183.
158. Шевченко A.B. Антропология населения южно-русских степей в эпоху бронзы // Антропология современного и древнего населения европейской части СССР.-Л., 1986. 121-215.
159. Шпакова М.В. Краниологические особенности мужских серий могильного комплекса Быстровка и их статистический анализ // Историко-культурное наследие Северной Азии: Сборник научных трудов / Под ред. A.A. Тишкина. Барнаул, 2001. С. 176-183.
160. Шульга П.И. Датировка ранних памятников каменской культуры // Комплексные исследования древних и традиционных обществ Евразии: Сборник научных трудов / Под ред. Ю.Ф. Кирюшина, А. А. Тишкина. Барнаул, 2004. С. 236-246.
161. Фаттахов P.M. Краниологическая характеристика материалов из могильника Старый Чекмак // Об исторических памятниках по долинам Камы и Белой. Казань, 1981. С. 94-109.
162. Фирштейн Б.В. Савроматы Нижнего Поволжья (по антропологическим материалам из раскопок в низовьях р. Еруслан Сталинградской области // ТИЭ. Новая серия. Антропологический сборник III. 1961. Т. LXXI. С.53-97.
163. Юсупов Р. М. Расогенетические связи Южного Урала и Приаралья в эпоху раннего железа // Проблемы этногенеза и этнической истории народов Средней Азии и Казахстана. Выпуск IV. Антропология. М., 1991. С. 23-34.
164. Яблонский JI.T. Население раннесакского времени в Приаралье: археолого-этнографическиц подход к проблеме этногенеза // Проблемы этногенеза и этнической истории народов Средней Азии и Казахстана. М., 1991. С. 3-14.
165. Яблонский Л.Т. Саки Южного Приаралья. М.:ИА РАН, 1996. - 186с.
166. Яблонский Л.Т. Модель раннего этногенеза в скифо-сакской контактной // Российская археология. 1998. - № 4. - С. 35-48.
167. Ядринцев Н.М. Описание Сибирских курганов и древностей. Путешествие по Западной Сибири и Алтаю в 1878 и 1880 гг. // Древности. Труды Московского археологического общества. 1883. Т. IX. С.181-205.
168. Якимов В.П. Горизонтальная профилированность лицевого отдела черепа у современных и древних людей // Вопросы антропологии. 1960. - Вып. 4. - С. 62-70.
169. Knussmann R. Penrose-Abstand und Diskriminanzanalyse // Homo.- 1967.-Bd. 18. № 3. - S. 134-140.
170. Penrose L.S. Distance, Size and Shape // Annals of Eugenica (London). -1954.-Vol. 18.-P. 337-343.
-
Рыкун, Марина Петровна
-
кандидата исторических наук
-
Томск, 2005
-
ВАК 03.00.14
- Антропология населения окуневской культуры Южной Сибири
- Формирование древнего и современного населения Западной Сибири по данным краниологии
- Палеоантропология населения Южного Урала эпохи бронзы
- Полиморфизм Y- хромосомы у тюркоязычного населения Алтая, Саян, Тянь-Шаня и Памира в контексте взаимодействия генофондов Западной и Восточной Евразии
- Изменчивость продольных размеров трубчатых костей человека и возможности реконструкции телосложения
