Бесплатный автореферат и диссертация по биологии на тему
Острая гипоксия в период прогестации у крыс и ее влияние на развитие потомства
ВАК РФ 03.00.13, Физиология
Содержание диссертации, кандидата биологических наук, Маслова, Мария Вадимовна
Введение.
Обзор литературы.
1. Гипоксия плода; причины и следствия.
2. Влияние антенатальной гипоксии на центральную нервную систему.
3. Эффекты антенатальной гипоксии на висцеральные системы и гемодинамику.
4. Влияние антенатальной гипоксии на метаболизм.
5. Регуляторные пептиды.
6. Аналог АКТГ^РОР - семакс.
7. р-казоморфины.
Материалы и методы исследования.
1. Исследование резистентности самок крыс к острой гипобарической гипоксии в период прогестации.
2. Регистрация поведенческой активности и ЭКГ у самок крыс в постгипоксическом периоде в тесте "Открытое поле".
3. Регистрация локального мозгового кровотока у самок крыс.
4. Морфометрические характеристики потомства.
5. Регистрация поведенческой активности и ЭКГ у потомства самок крыс. а) Тест "Норковая камера". б) Тест "Приподнятый крестообразный лабиринт". в) Тест "Избегание плаванья". г) Тест "Условный рефлекс пассивного избегания".
6. Определение уровня биогенных аминов в головном мозге крысят. а) Определение содержания серотонина в стволе и коре больших полушарий головного мозга крысят. б) Определение содержания дофамина и норадреналина в стволе и коре больших полушарий головного мозга крысят.
7. Статистическая обработка результатов.
IV. Результаты исследования
Часть 1. Влияния острой гипобарической гипоксии на беременных самок крыс в период прогестации (4-5 дни беременности); пептидерги ческая коррекция
Глава 1.1. Исследование влияний острой гипобарической гипоксии на беременных самок крыс в период прогестации.
Глава 1.2. Анализ влияний интраназального введения пептидной констелляции и ее отдельных компонентов на беременных самок крыс в отсутствие острой гипоксии.
Глава 1.3. Пептидергическая коррекция влияний острой гипоксии на беременных самок крыс.
Часть 2. Влияния острой гипоксии, проведенной на стадии прогестации, на развитие новорожденных крысят; пептидергическая коррекции
Глава 2.1. Исследование влияний острой гипоксии, проведенной на стадии прогестации, на развитие новорожденных крысят.
Глава 2.2. Исследование влияний интраназального введения пептидной констелляции или ее компонентов на стадии прогестации в отсутствии гипоксии на развитие потомства.
Глава 2.3. Коррекция пептидной констелляцией или ее компонентами последствий острой гипоксии, проведенной на стадии прогестации у новорожденных крысят.
V. Обсуждение.
Введение Диссертация по биологии, на тему "Острая гипоксия в период прогестации у крыс и ее влияние на развитие потомства"
Проблема гипоксии на протяжении многих лет является чрезвычайно актуальной и привлекает внимание физиологов и клиницистов с точки зрения механизмов развития различных патологических состояний. Особый интерес представляют последствия гипоксических состояний у детей, которые перенесли гипоксию в антенатальном периоде. Это связано с тем, что негативные эффекты антенатальной гипоксии могут проявляться как в раннем, так и в далеко отставленном периоде постнатального развития. У детей, перенесших в анамнезе антенатальную гипоксию, регистрируют задержку физического развития, изменение баланса висцеральных систем и биогенных аминов, морфологические и функциональные повреждения мозга, сердца, легких и др. (Жукова Т.П. и др., 1984; Эдельштейн Э.А., 1988; Шабалов Н.П., 1990; Lorenz U, 1986; Hallak М., 2000). Кроме того, возможны изменения поведения, одним из проявлений которых является синдром дефицита внимания с гиперактивностью, наиболее распространенной патологией дошкольного и младшего школьного возраста (Сорокин А.Б., 1999).
Эффекты антенатальной гипоксии на организм новорожденного зависят от тяжести воздействия, индивидуальной толерантности и срока внутриутробного развития. В литературе существует большое количество данных о влиянии антенатальной гипоксии последнего триместра беременности на развитие новорожденного. Однако вопрос о влиянии гипоксии на эмбрион на стадии прогестации, когда происходят первые деления, образование бластулы, гаструлы, идет закладка органов и систем, и на последующее развитие организма в постнатальном постгипоксическом периоде слабо освещен.
Одним из возможных путей если не полного устранения, то хотя бы облегчения негативных последствий гипоксии является использование с этой целью пептидных комплексов, или по терминологии И.П. Ашмарина (1998) -"констелляции регуляторных пептидов". Регуляторные пептиды - класс физиологически активных веществ протеиновой природы, играющих ключевую роль в регуляции и реализации разнообразных функций организма не только в норме, но и при патологических состояниях. К особенностям регуляторных пептидов следует отнести их полифункциональность и каскадный характер действия, приводящий к пролонгированию пептидергических влияний (Ашмарин И.П., 1996). Согласно концепции И.П. Ашмарина о функциональном континууме регуляторных пептидов, в процессе развития таких экстремальных состояний как 6 гипоксия должны участвовать комплексы пептидов, объединенные общей задачей адаптивного управления.
В пептидном континууме можно выделить целый ряд пептидов, оказывающих несомненное влияние на течение и восстановление организма после стресса. К таким пептидам относится, например, AKTF^PGP (семакс) и рказоморфин-7. Эти регуляторные пептиды представляют особый интерес в связи с тем, что они могут оказывать и собственные влияния, не опосредованные через опиоидную систему. Изучение эффектов семакса на кафедре физиологии человека и животных МГУ им. М.В. Ломоносова показало, что это пептид обладает выраженным антишпоксическим, ноотропным действием, способен существенно стимулировать обучение и ослаблять амнезию (Ashmarin I.P., 1995). Недавние исследования показали, что Р-казоморфин-7 способен снижать тревожность и уровень оборонительной мотивации животных (Маклакова A.C., 1996; Дубынин В.А., 2001).
Исходя из вышесказанного было предположено, что положительное влияние на течение острой гипоксии на раннем сроке беременности и, как следствие, на развитие организма в постнатальном постгипоксическом периоде, может оказать введение пептидной констелляции, в состав которой будут входить семакс и ß-казоморфин-7.
Таким образом, целью данного исследования явилось изучение влияния острой гипоксии периода прогестации на течение беременности у самок белых беспородных крыс и на последующее развитие их потомства, а также возможность пептадергической коррекции вызванных гипоксией нарушений.
Задачи исследования:
1. Оценить влияние острой гипобарической гипоксии, осуществленной в период прогестации (4-5 дни беременности), на последующее течение беременности у самок бельке беспородных крыс по ряду функциональных показателей: устойчивость к гипоксии, ориентировочно-исследовательские реакции, хронотропный показатель деятельности сердца, вегетативный баланс, который оценивали по показателям ЭКГ, локальный мозговой кровоток.
2. Изучить влияние прогестационной острой гипобарической гипоксии на развитие потомства крыс в постнатальном периоде по ряду показателей: летальность, физическое развитие, ориентировочно-исследовательские реакции, уровень тревожности, способность к обучению, хронотропный показатель деятельности сердца, вегетативный баланс, уровень биогенных аминов в стволе и коре головного мозга. 7
3 Оттенитк собственные птшяния пептидной теонстелтгяттии Гсемякся и В-казоморфина-7) и отдельных компонентов при их однократном интраназальном введении в период прогестации на течение беременности крыс, не подвергавшихся острой гипоксии, и на развитие их потомства по ряду перечисленных выше показателей.
4. Оценить влияние пептидной констелляции и отдельных компонентов, введенных интраназально за 15 минут до острой гипобарической гипоксии, на течение беременности у крыс, а также на развитие их потомства по ряду перечисленных выше показателей. 8
ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ
Гипоксия - это патологическое состояние, возникающие при недостатке поступления кислорода в ткани или при нарушении его использования клетками в процессе биологического окисления (Адо А.Д., 1994).
Среди чрезвычайно опасных для организма воздействий гипоксия занимает особое место. Это обусловлено тем, что гипоксия и связанные с ней расстройства метаболизма наблюдаются и в отдаленном постгипоксическом периоде. Гипоксия является важнейшим патогенетическим фактором, играющим ведущую роль в развитии многих заболеваний.
Одна из классификаций гипоксических состояний выделяет молниеносную гипоксию, развивающуюся в течение нескольких десятков секунд, и хроническую форму, длящуюся недели, месяцы, годы. Глубина и длительность ггаюксического повреждения во многом определяет тяжесть и исход экстремального состояния (Жданов Г.Г., Нодель М.Л., 1995).
Развитие гипоксии является стимулом для включения компенсаторных и приспособительных механизмов, направленных на восстановление нормального снабжения тканей кислородом. В противодействии развитию гипоксии участвуют системы органов кровоснабжения, дыхания, система крови, происходит активация ряда биохимических процессов, способствующих ослаблению эффектов кислородного голодания клеток (Адо А. Д., 1994).
При острой и хронической формах гипоксии компенсаторно-приспособительные реакции имеют существенные отличия. Срочные реакции, возникающие при остро развивающейся гипоксии, выражаются в первую очередь в изменении функций органов дыхания и кровообращения. Происходит увеличение минутного объема сердца за счет тахикардии и возрастания систолического объема. Повышается артериальное давление, скорость кровотока и возврата венозной крови к сердцу, что способствует ускорению доставки кислорода к тканям. В случае тяжелой гипоксии происходит централизация кровообращения - значительная часть крови устремляется к жизненно важным органам; расширяются сосуды мозга и коронаров, вместе с тем суживаются сосуды мышц и органов брюшной полости. Срочные приспособительные реакции со стороны органов дыхания проявляются его учащением и углублением, что способствует улучшению вентиляции альвеол. Происходит включение в акт дыхания резервных альвеол. Улучшается легочное кровообращение. Повышается сродство гемоглобина к кислороду, ускоряется оксигенация притекающей к легким крови. К числу реакций на острую гипоксию 9 относится увеличение массы циркулирующей крови за счет поступления в кровоток эритроцитов, депонированных в селезенке, печени и других органах брюшной полости. Приспособительные механизмы на уровне испытывающих кислородное голодание тканей выражаются в активации процессов гликолиза, за счет которого в течение короткого времени удовлетворяются энергетические потребности клеток (Адо А.Д., 1994; Березовский В.А., 1983).
Долговременные компенсаторные реакции возникают при хронической гипоксии, развивающейся на фоне различных патологических заболеваний, при длительном пребывании в горной местности и при специальных тренировках в барокамере. В этих случаях наблюдается повышение кислородной емкости крови за счет роста количества эритроцитов и концентрации гемоглобина в них. Расширяется дыхательная поверхность легких. В клетках увеличивается количество митохондрий и возрастает сродство дыхательных ферментов к кислороду. Увеличивается емкость артериол и капилляров мозга и сердца. В местах затруднения кровотока к тканям образуется коллатеральное кровообращение (Адо А.Д., 1994).
При резко выраженной гипоксии компенсаторных механизмов может оказаться недостаточно, происходит декомпенсация, характеризующаяся выраженными биохимическими, функциональными и структурными расстройствами.
В основе всех нарушений при гипоксии лежит пониженное образование макроэргических фосфорных соединений, которое ограничивает способность клеток выполнять нормальные функции и поддерживать состояние внутреннего гомеостаза. Гликолиз лишь в незначительной степени может компенсировать ослабление окислительных процессов. Это положение касается в первую очередь главных жизненно важных органов - мозга и сердца. Содержание гликолитических ферментов в кардиомиоцитах незначительно, поэтому уже через 3-4 минуты после прекращения доставки кислорода сердце теряет способность создавать артериальное давление, необходимое для поддержания кровотока в мозг, вследствие чего в нем возникают необратимые изменения. Под действием гипоксии повышается проницаемость капилляров мозга, что ведет к отеку мозговой ткани. Полное прекращение снабжения мозга кислородом в течение 2-3 минут вызывает появление очагов некроза в коре головного мозга и мозжечке (Берман B.C., 1973; Алексеева Г.В., 1987; Капелюшник Н.Л., 1988). Вмести с тем, некоторые авторы считают, что к тяжелым и необратимым изменениям, особенно морфологических и
10 функциональных свойств мозга, приводят лишь долговременная гипоксия (30 минут и более) (Rumpel H., 1995).
В результате гликолиза во время гипоксии происходит накопление молочной кислоты, развивается метаболический ацидоз, который уменьшает активность тканевых ферментов, значительно снижается активность моноаминоксидазы. При резко выраженном дефиците макроэргов расстраивается функция энергозависимых мембранных насосов, вследствие чего нарушается регуляция перемещения ионов через клеточную мембрану. Происходит повышение входа в клетку натрия и избыточный выход калия, что в свою очередь приводит к понижению мембранного потенциала и изменению нервно-мышечной возбудимости, которая первоначально повышается, а затем ослабляется и утрачивается (Berger R., Garnier Y., 2000). Вслед за ионами натрия в клетки устремляется вода, что приводит к их набуханию. Кроме натрия в клетках создается избыток кальция вследствие нарушения функции энергозависимого кальциевого насоса.
Развивающийся во время острой гипоксии стресс-синдром наряду с положительными эффектами глюкокортикоидов оказывает выраженное катаболическое действие на белковый обмен, вызывает отрицательный азотистый баланс, повышает расход жировых запасов организма (Berger R., Garnier Y., 2000).
Повреждающее действие на клетки оказывают продукты перекисного окисления липидов, которое в условиях гипоксии усиливается. Образующиеся при этом процессе активные формы кислорода и другие свободные радикалы повреждают наружную и внутренние клеточные мембраны, в том числе мембраны лизосом. Этому способствует и развитие ацидоза. В результате этих воздействий на лизосомы происходит высвобождение находящихся в них гидролитических ферментов, оказывающих повреждающее действие на клетки (Адо А.Д., 1994).
Кроме того, при гипоксии происходит перестройка механизмов регуляции микроциркуляции путем существенного повышения общего периферического сопротивления. По мере развития процесса эти изменения в интересах единого организма начинают подавляться все возрастающей активностью местных механизмов регуляции, что приводит к распаду целостности организма. Различные органы и ткани дифференцированно снабжаются кислородом и энергетическими ресурсами и переходят на индивидуальные режимы функционирования, ослабевает влияние нервной системы на регуляцию органов и тканей как вследствие истощения пула медиаторов, так и вследствие потери чувствительности клеток периферических тканей и органов к их действию (Забродин О.Н., 1984).
11
Rnrmnr о nfrvirfliran Лпшктши плгяничмя ттпи пачтштии гипоксии как Г ~ Г '' J '.'X «/ ' А" ДА экстремального состояния, как правило, рассматривается с позиций представлений о стрессреализующих и стресслимитирующих системах (Меерсон Ф.С., Пшенникова М.Г., 1988). К первым относят прежде всего симпатоадреналовую систему, гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковую систему, а также некоторые эйкозаноиды, например, тромбоксан А2, лейкотриены. Ключевую роль играет симпатоадреналовая система, однако наряду с выполнением адаптивной функции (централизацией кровоображения, поддержания системного артериального давления, мобилизацией энергетических ресурсов) реакция этой системы в случае ее выраженности и продолжительности играет патологическую роль. При стрессе показан значительный гистотоксический эффект симпатоадреналовой системы, в частности, в связи с активацией перекисного окисления липидов (Маньковская И.Н., 1993). Уменьшение избыточной адренергической реакции антагонистами -одно из возможных направлений в терапии шока (Забродин О.И., 1984).
Адаптация к повторным гипоксическим воздействиям повышает резистентность организма к стрессорным повреждениям (Меерсон Ф.С., 1985; Меерсон Ф.С., Пшенникова М.Г., 1988), при этом решающую роль в протекторном действии адаптации играют стресслимитирующие системы: тормозные системы головного мозга и некоторые модуляторные системы исполнительных органов. Активаторы и метаболиты стресслимитирующей системы способны ограничивать проявления чрезмерно интенсивной стресс-реакции. Среди них наиболее изученными являются опиоидные пептиды, простагландины, антиоксиданты.
У взрослых крыс при различных видах шока (геморрагический, травматический, ожоговый, эндотоксиновый, септический и др.), а также у людей с септическим и ожоговым шоками наблюдается увеличение содержания иммунореактивного ß-эндорфина (Крыжановский Г.Н. и др., 1987; Machugaska А., Zaharieva С., 1985; McLoughlin L., 1988; Osgood P.F., 1987). Кроме того, в плазме крови во время геморрагического шока, гипоксии и эндотоксиновой гипотензии наблюдается значительное увеличение содержания энкефалинов (Голанов Е.В., 1983; Inoue М„ 1987; Murray М.Х, 1986; Ota К., 1988; Chen X.Q., Du J.Z., 2000). Одновременно повышается уровень эндогенных опиоидов в ликворе (Elma R., 1984).
Увеличение содержания ß-эндорфина в крови связано с массивным выбросом катехоламинов в результате активации симпатоадреналовой системы при различных стрессорных состояниях (Berkenbosch F., 1982). Хорошо известна способность опиоидных пептидов ограничивать влияние симпато-адреналовой системы при
12
ПЯЧТШЧНТЛХ ТШТТЯХ Г.ТПРГСЯ ТТГ>СГ>вПР.ТЙ(\М ГУТГШПЯТРТТЪНПЙ ОЙПЯТНПЙ PROT и отл
А" ' ' " 1 - - - ' 1 " - - - JT —.- ' - JT "-------------------> - " ~ предотвращает массивный выброс катехоламинов в кровь и их гистотоксическое действие (Алекминская Л.А., 1986; Пшенникова М.Г., 1987).
Однако многие опиоидные пептиды не оказывают заметного антигипоксического эффекта, ухудшая состояние животных во время гипоксии и после нее. Одной из причин такого действия опиоидов является сильное подавление симпатоадреналовой системы, которое приводит к угнетению функций сердечнососудистой системы (Schadt J.C., Gaddis R.R., 1985). Присутствие как положительных, так и отрицательных эффектов одних и тех же опиоидов связано с особенностями проведения эксперимента (вид животного, использование наркоза, дозы и пути введения пептидов, времени введения и др.) (Соколова H.A., 1988; БрагинЕ.О., Ясенцов В.В., 1991).
Гипоксия плода: причины и следствия Гипоксия плода - это патологическое состояние, развивающееся под влиянием кислородной недостаточности во время беременности и при родах. Можно выделить четыре типа гипоксии плода, возникающие во время беременности:
1. гипоксическую гипоксию (при недостаточном насыщении плода кислородом, часто причиной является патология плаценты);
2. гемическую гипоксию (при падении гемоглобина в крови);
3. циркуляторную гипоксию (при замедлении кровотока);
4. тканевую гипоксию (при нарушении окислительных процессов в тканях и при ферментативной недостаточности) (Эдельштейн Э.А., 1988).
Как известно, зародыш и плод проходит три этапа питания - ликворный (2-3 месяцы беременности), ликворно-кровяной (4-5 месяцы беременности) и кровяной (с 6-го месяца беременности). Анализ этапов питания показывает, что по мере возрастания роли эритроцитов и гемоглобина увеличивается значение насыщения тканей кислородом. В связи с этим считается, что начиная с 6-го месяца антенатального развития плода, когда ведущим становится кровяное питание, большинство повреждающих факторов реализуют свой эффект в системе "мать-плацента-плод" именно через гипоксию.
Однако в существующей литературе слабо освещается влияние гипоксии на развитие эмбриона на ранних сроках беременности, когда плацентарного барьера еще не существует, хотя такое действие кислородной недостаточности в период, когда происходит закладка органов и систем, также может повлиять на развитие
13
ПЛОД?. И НОВОрОЖДСННОГО В ОТСТяВЧрнНГ1М гт^гтпгтр
О возможности значительных влияний ранней антенатальной гипоксии свидетельствуют данные, приведенные в работе В. Vailhe (1999), в которой было показано достоверное увеличение плотности париетальных кровеносных сосудов по сравнению с базальными у абортированных в первый триместр беременности эмбрионов человека. Данное увеличение, по мнению авторов, может быть связано со специфической цитокинной экспрессией и гипоксией в данный период развития эмбриона.
В ранние сроки беременности гипоксия может привести к задержке внутриутробного развития плода и к рождению с массой тела, размером мозга, ростом, отстающим от сроков гестации, а также к недоношенности (Шабалов Н.П., 1990; Lorenz U., 1986; HallakM., 2000).
Причиной развития гипоксии могут быть как физиологические ситуации, так и определенные нарушения нормальных процессов жизнедеятельности: дефицит О2 в окружающей среде, активная нагрузка, блокада систем транспорта и утилизации 02 Общим элементом всех форм гипоксии является снижение парциального давления 02 на различных этапах его транспорта. Разнообразные вредные воздействия, испытываемые плодом, часто приводят к гемодинамическим и метаболическим расстройствам, и, как следствие этого, к антенатальной гипоксии. Степень гипоксии и толерантность нервной системы к гипоксическому воздействию у каждого новорожденного индивидуальна, в связи с чем, и тяжесть возникших повреждений также различна (Бараншев Ю.Т., 1996).
Одним из таких вредных воздействий, безусловно, является курение матери. Курение беременной женщины вызывает спазм маточных сосудов в течение 20-30 мин после одной выкуренной сигареты, подавление дыхательных движений плода, увеличение в плазме крови плода токсических веществ. Все это приводит к задержке роста массы тела, активации адренергической системы плода, способствуя тем самым развитию синдрома гипервозбудимости в неонатальном периоде. В результате увеличивается риск пренатальной смертности и синдрома внезапной смерти в неонатальном периоде, а также риск развития легочной патологии как у новорожденных, так и у детей более старшего возраста; одновременно с этим наблюдается задержка психомоторного развития и возникают энцефалопатии (Naeys R., Peters Е., 1987; Fewell J.E., Smith f.G, 1998; Slotkin T.A., 1999).
Необходимо заметить, что в результате антенатальной гипоксии поражается весь организм с неразрывной патологической связью отдельных звеньев
14 ттятппсггичеглспгп пппмег.ся и няштением ге м г» тт и н я микч* чочниитгам етгтте
- ■ Х J . . у - - -----,внутриутробно.
Влияние антенатальной гипоксии на центральную нервную систему
Специальный интерес представляют влияния острой и хронической гипоксии плода на центральную нервную систему. В настоящее время асфиксия и гипоксически-травматические повреждения мозга не только остаются ведущей причиной смерти детей в антенатальном периоде, но и во многом определяют дальнейшее развитие ребенка, частоту психической и физической инвалидизации в последующем (Савельева Г.М., 1981; Vannucci R.C., 2000). Более 60% всей патологии нервной системы детского возраста составляют антенатальные повреждения мозга, которые непосредственно участвуют в развитии таких заболеваний, как детский церебральный паралич, эпилепсия, минимальная мозговая дисфункция (Nordstrom L., Arulkumaran S., 1998).
Частота заболеваний нервной системы по России составляет 40-50 случаев на 1000 детей, при этом считается, что абсолютное большинство всех нервно-психических заболеваний обусловлено или связано с антенатальной гипоксией и зависит от степени гипоксии и эффективности терапии новорожденных в раннем постнатальном периоде.
Гипоксическая ишемия на клеточном и субклеточном уровне вызывает в мозге плода ряд изменений: усиление выброса эндогенных аминокислот, аспартата и глутамина, активацию NMDA-рецепторов, увеличение проникновения ионов кальция через мембрану и перекисного окисления мембранных липидов, массивный выброс эйкозаноидов, простагландинов, лейкотриенов и цитокинов, снижение синтеза белка в клетках головного мозга (Habek D., 2000; Berger R., Garnier Y., 2000). Перечисленные выше изменения в мозге плода приводят к ранней индукции последующей гибели нервных клеток (Berger R., Garnier Y., 2000).
Показано, что гипоксия угрожает функциям мозга в течение всей жизни, начиная с ранних стадий внутриутробного развития до старости человека. Более того, антенатальная гипоксия является дополнительным фактором нейродегенерации, а также снижения когнитивных и других поведенческих функций в процессе взросления. Так, у перенесших антенатальную гипоксию новорожденных крысят впоследствии отмечается заметный дефицит нервной ткани в гиппокампе (включая область СА1), коре, полосатом теле, а также значительное нарушение памяти (Almli C.R., 2000). Потеря нейронов в результате антенатальной гипоксии
15 идет в две стадии: в начале во время гипоксического воздействия и позднее во время реперфузионной реоксигенации (Nordstrom L., 1998).
Антенатальная гипоксия вызывает временное отставание прорастания холинергических и серотонинергических волокон в гиппокамп и неокортекс, а также приводит к усиленной нейродегенерации серотонинергических аксонов в процессе развития. Антенатальная гипоксия подавляет гиппокампальную холинергическую активность и изменяет способность связывания мускариновых рецепторов в гиппокампе в раннем постнатальном периоде. Изменение развития аксональной арборизации пре- и постсинаптических холинергических функций может лежать в основе ряда дефицитов поведения (Nyakas С., 1996).
Прямые доказательства патологических влияний антенатальной гипоксии были получены в экспериментах на животных. У перенесших антенатальную гипоксию новорожденных крысят отмечался дефицит глиальных элементов в коре, а также нарушение взаимоотношений между созревающими нервными клетками и капиллярами, связь между которыми устанавливается через глию. По мнению авторов, это является одной из причин трофических расстройств нервной ткани (Жукова Т.П., 1984).
У месячных крысят, перенесших гипоксию на 18-19-м дне антенатального развития, отчетливо выступали признаки недоразвития дендритного дерева многих нейронов коры и их патологические изменения. Наблюдались уменьшение числа конечных разветвлений дендритов, обеднение клеток шипиками, варикозности по ходу отдельных дендритов, особенно в их дистальных отделах. (Dambska-M., 1992). Эти данные косвенно могут свидетельствовать о стойких нарушениях взаимоотношений между нейронами коры и подкорковыми структурами, а также о возможных изменениях синаптического аппарата нейронов под влиянием антенатальной гипоксии. У таких крысят с некоторым запозданием начинались процессы миелинизации в белом веществе головного мозга. К месячному возрасту у крыс, перенесших гипоксию, процессы миелинизации в белом веществе головного мозга не заканчивались. К этому времени еще сохранялись незрелые волокна наряду с отдельными патологически измененными и дегенерирующими волокнами.
Таким образом, у животных перенесших гипоксию в анте- и постнатальном периоде, стабилизации нервной ткани не наступает. Наоборот, после некоторой
16 активации роста клб-точных зл?м?нтов коры нягтупярт срып и лготттьнп бьтстпое развитие атрофических процессов (Жукова Т.П., 1984).
Особенностью мозгового кровотока у новорожденных детей в норме является его стабильность с первых часов жизни, в то время как у детей, перенесших асфиксию при рождении, наблюдается его нарушение, причем степень и длительность этих изменений зависит от тяжести асфиксии (Дегтярева Н.В., 1993).
В спинном мозге у животных, перенесших внутриутробную гипоксию, также отмечаются выраженные морфологические изменения нервных клеток, спинальных ганглиев, проводящих путей. Кроме того, наблюдается изменение сосудистого русла спинного мозга: увеличение числа венозных сосудов и их расширение (преимущественно в поясничном отделе), а также расширение капиллярной сети. Процесс повреждения структур спинного мозга, начавшийся еще внутриутробно, продолжается и после рождения (Жукова Т.П., 1984).
Антенатальная гипоксия оказывает значительное влияние на поведенческие характеристики. Так, например, исследование детенышей крыс, чьи матери были подвергнуты гипобарической гипоксии во время беременности, выявило нарушения в поведении потомства на 8-25 дни постнатального развития (Trofimov S.S., 1993а,Ъ). Гемическая гипоксия у самок крыс на 10-19 дни беременности приводила к уменьшению количества жизнеспособных крысят в помете, а также к нарушению двигательной активности и снижению обучения у потомства (Koziar V.S., 1994).
В ряде случаев тяжелые изменения нервной системы в результате антенатальной гипоксии у детей развиваются постепенно и становятся явными, когда их лечение оказывается уже недостаточно эффективным. Возможность судить о полноте компенсации наступает только после формирования основных функций ЦНС. Как было показано ранее, срочные эффекты гипоксии на ЦНС у новорожденных выражены не столь явно благодаря наибольшей защищенности мозга по сравнению с другими системами организма. Однако на многочисленных моделях гипоксии показано наличие отставленных последствий, которые в большинстве случаев необратимы. Например, такие отставленные эффекты постнатальной гипоксии, как изменение ориентировочно-исследовательской реакции, уровня тревожности и способности к обучению, были показаны в исследованиях П.В. Балан (1999).
В зависимости от зрелости мозга во время кислородного голодания и тяжести воздействия повреждения, возникшие в результате гипоксии, могут варьировать от
17 тяжелой уМСТВСННОН ОТСТАЛОСТИ И моторных рйССТрОЙСТВ "О Ч^бОЛЬШН"^ измр.ирнгтй поведения (Nyakas С., 1994). Одним из проявлений антенатальной гипоксии является синдром дефицита внимания с гиперактивностью (СДВГ), который относится к наиболее распространенной патологии детского возраста. По данным разных авторов его распространенность составляет от 1 до 18 %. У детей с СДВГ выделяются два типа нарушений: с одной стороны, это дефицит внимания, с другой - гиперактивность и импульсивность. Не относясь к тяжелым психоневрологическим заболеванием, СДВГ, тем не менее, привлекает большое внимание в связи с проблемами обучения и поведения детей с этим синдромом. Последние катамнестические исследования показали, что нарушения поведения при СДВГ с возрастом не проходят, а лишь приобретают другие формы (Сорокин А.Б., 1999).
В ряде экспериментов было показано влияние антенатальной гипоксии на половую дифференцировку мозга у крыс. Так, хроническая гипоксия самок крыс на последней неделе беременности привела к демаскулинизации и/или феминизации сексуального поведения у самцов в потомстве. При этом было выявлено снижение уровня тестостерона у потомства (Herman R.H., 1993, 1994).
Кроме того, внутриутробная гипоксия вызывает существенные сдвиги баланса биогенных аминов головного мозга как в раннем, так и в отставленном постгипоксических периодах. В работе L.D. White и Е.Е. Lawson (1997) было показано, что хроническая антенатальная гипоксия на позднем сроке эмбрионального развития у крысят изменяет уровень ферментативного синтеза катехоламиновых систем. Так, в первую неделю постнатального развития регистрировали уменьшение уровня тирозин гидроксилазы (катализирует образование ДОФА) и N-метилтрансферазы (катализирует образование адреналина) в дорзальной части медуллы, тогда как в вентральной части регистрировали увеличение; на второй неделе внутриутробного развития низкий уровень N-метилтрансферазы в дорзальной части медуллы сохранялся.
Специальный интерес представляют данные о влиянии антенатальной гипоксии непосредственно на рецепторные системы мозга. Так, в исследованиях J.J Kraczkowski и М. Semczuk (1998, 2000) было показано влияние антенатальной хронической и острой гипоксии на развитие опиоидных рецепторных систем головного мозга у крыс. У потомства, перенесшего хроническую антенатальную гипоксию, регистрировали уменьшение плотности ц-опиоидных рецепторов
18
ГОЛОВНОГО МОЭГа тогда KSK у ^ОТОМСТВ?. плтmrin riTnovrynr» - г\(лпяти\пг> реакцию. У самок эти изменения были более выражены, чем у самцов.
Эффекты антенатальной гипоксии на висцеральные системы и гемодинамику
Рассматриваемые выше антенатальные поражения ЦНС, помимо всего прочего, являются фактором риска раннего возникновения и сохранения нарушения сердечного ритма в течение первых месяцев жизни у детей. Наиболее часто в период новорожденности у детей с гипоксически-ише мическимой энцефалопатией встречается дисфункция синусового узла, проявляющаяся развитием аритмий по типу тахи-брад-синдрома. Причем темпы восстановления функций синусового узла запаздывают по сравнению с регрессом неврологической симптоматики (Бокерия Е. Л., 2001).
Таким образом, антенатальная гипоксия может оказьюать выраженные влияния и на сердечно-сосудистую систему плода. Эти влияния выражаются в значительных нарушениях хронотропии сердца (сначала тахи-, затем брадикардия), ухудшении звучности сердечных тонов (сначала небольшое усиление, затем нарастающая глухость тонов), появлении аритмий различного генеза. (Кравцова JI.A., 2000). На ЭКГ в первые дни жизни детей, родившихся в тяжелой асфиксии, обнаруживали брадикардию, удлинение внутрипредсердной, предсердно-желудочковой и внутрижелудочковой проводимости, а также жизнеугрожающие аритмии (Кушаковский Н.С., 1992). Все эти изменения обусловлены глубокими метаболическими, в том числе электролитными, нарушениями (Маряшева Н.В., 1987).
Поражения сердечно-сосудистой системы тем чаще и сильнее, чем тяжелее асфиксия и чем длительнее была антенатальная гипоксия. Для детей, родившихся в асфиксии, наиболее характерны следующие изменения: патологическая перегрузка предсердий и желудочков (особенно правого отдела сердца), замедление процессов проводимости, признаки нарушения метаболизма сердечной мышцы на ЭКГ, уменьшение амплитуды и уширение 1 тона на фонокардиограмме в комплексе со снижением функций сокращения и расслабления миокарда, падение сердечного выброса, повышенное систолическое и диастолическое давление в легочной артерии (Кушаковский Н.С., 1992).
19
Кроме того, в работе Л.В. Симоновой (2001) было покязянГ4 что антенатальная гипоксия ухудшает течение врожденных пороков сердца, поддерживая сердечную недостаточность и нарушение ритма.
В исследованиях П.В. Балан (1999) было показано, что во время моделирования гипоксии у новорожденных крысят наблюдаются выраженные брадикардии и аритмии, а также определенные изменения в структуре кардиограммы. Во время гипоксического шока отмечаются серьезные нарушения ритмической активности сердца, включающие в себя синоатриальную аритмию, брадикардию и бигеминию. В то же время на отдельных участках (политопно) наблюдается экстрасистолия.
Детеныши крыс, перенесшие антенатальную гипоксию в 1-2 дни постнатального развития, демонстрируют нарушения сердечного ритма, которые выражаются в тахикардии, изменении атриовентрикулярного проведения и процессов реполяризации (БЫкт Т.А., 1997).
У эмбрионов обезьян острая гипоксемия вызывала уменьшение ЧСС и рост вариабельности сердечного ритма. Авторы этой работы делают вывод о парасимпатической природе эффектов внутриутробной гипоксии на работу сердца эмбриона, так как при введении атропина в условиях гипоксии эффекты последней снимались (1кепоие Т., 1981). Снижение ЧСС в результате внутриутробной гипоксии, вызванной снижением маточного кровотока, было показано и для эмбрионов овцы. Падение ЧСС коррелировало со снижением уровня насыщения крови кислородом и пониженным артериальным давлением (НоЬшапп М., Китае! ЧУ., 1986).
Анализ влияния антенатальной гипоксии на работу сердца в постнатальном периоде у новорожденных детей показал увеличение индекса напряжения и амплитуды моды сердечного ритма. Полученные данные свидетельствуют о более выраженной активации симпатического отдела нервной системы у новорожденных, переживших внутриутробную гипоксию. Сохраняющийся в течение первых месяцев жизни дисбаланс симпатического и парасимпатического влияний на сердце является одним из неблагоприятных факторов формирования кардиопатий (Тюкова Н.В., 2000; Харламова Н.В., Чаша Т.В., 2000). Однако у наиболее тяжелых больных детей индекс напряжения исходно снижен, что позволяет использовать его как критерий тяжести состояния ребенка, перенесшего внутриутробную гипоксию (Симонова Л.В., 2001).
20
Асфнксические СОСТОЯНИЯ ПЛОД2 И НОВОТЧШД^ЧН07,0 сппппйпж ля штс я выраженными гемодинамическими расстройствами. Выявленные при световой микроскопии данные свидетельствуют, что в сердце происходят значительные изменения в сосудах всех калибров. Например, исследование влияния антенатальной гипоксии у овец показало увеличение диаметра капилляров и уменьшение их плотности и длины в правом желудочке по сравнению с левым (Lewis A.M., 1999).
Кроме того, антенатальная гипоксия может привести к задержке развития миокарда. Имеющиеся в литературе описания ишемических и гипоксических повреждений сердца при антенатальной гипоксии свидетельствуют, что особенно чувствительными к кислородной недостаточности оказываются сократительные кардиомиоциты субэндокардиального слоя и папиллярные мышцы (Шабалов Н.П., 1990). Именно этот отдел является местом расположения кардиомиоцитов, относящихся к периферическому отделу проводящей системы сердца.
Таким образом, гипоксия сопровождается истощением энергетических резервов миокарда с повреждением циркуляции, гипотензией, венозной гипертензией, возникновением миокардиальной ишемии.
Кроме того, антенатальная гипоксия меняет реологические свойства крови -она становится более вязкой и менее текучей. Решающее значение в ухудшении реологических свойств крови придается изменениям свойств эритроцитов (Савельева Г.М., 1981). Это может явиться основой образования тромбов. Гипоксия плода и новорожденного может сопровождаться также легочной гипертензией (гипоксический спазм легочных артериол, объемная перегрузка желудочков), что сочетается с увеличением уровня тромбоксана В-2, агрегацией тромбоцитов и приводит к тромбозу (Levin D.L., 1983).
В работе R. Harding (1995) было показано влияние плацентарной недостаточности, которая приводит к антенатальной гипоксии, на структуру и функции органов дыхания в постнатальном периоде. У крысят на 3-й день постнатального развития, родившихся от матерей, перенесших нормобарическую гипоксию, регистрируется уменьшение содержания ДНК и белков в легких, а также снижение их размера. Кроме того, антенатальная гиопксия приводит к гипоксической гипоплазии и гипертензии легких (Cheung Е., 2000).
Экспериментальные исследования по изучению влияния неблагоприятных условий внутриутробного развития на состояние сурфактантной системы легких
21 ппкячииярт нягплкрнир лигЬЛр.пртп 1иппк ьтл тгяк- гямпй r.mvifTvni,! япмчрпттапного
- —— .г -------------- ------------------ - - г J j х . .1-----эпителия, так и формирования гранул сурфактанта (Шабалов Н.П., 1990).
Очевидно, что гипоксические изменения в сердечно-сосудистой и дыхательной системах не могут развиваться независимо друг от друга. Подтверждением этому служат данные, полученные в работе J.R. Tang (2000), согласно которым антенатальная гипоксия приводит к увеличению систолического давления в правом желудочке и уменьшению плотности радиальных альвеол и артериол в легких у новорожденных крысят в возрасте 14 дней.
Влияние антенатальной гипоксии на метаболизм Согласно современным представлениям, в патогенезе гипоксии важнейшая роль принадлежит структурно-функциональной дестабилизации клеточных мембран, реализуемой через процессы перекисного окисления липидов (ПОЛ) и антиоксидантную систему защиты (АОЗ) (Чиншайло Г.С., 1993). В результате мембранодестабилизирующего действия гипоксии нарушаются многочисленные функции клеточных мембран, что приводит к необратимым мембрано-склеротическим изменениям.
Непосредственное повреждающее действие на клетки оказывают продукты перекисного окисления липидов, которое в условиях гипоксии усиливается. Образующиеся при этом активные формы кислорода и другие свободные радикалы повреждают наружную и внутренние клеточные мембраны, в том числе лизосом. Этому способствует и развитие ацидоза. В результате этих воздействий на лизосомы происходит высвобождение находящихся в них гидролитических ферментов, которые и вызывают повреждение клеточных мембран (Адо А.Д., 1994).
В крови крысят, перенесших антенатальную гипоксию, наблюдались следующие изменения ПОЛ и АОЗ: активация пероксидации липидов, проявившаяся достоверным увеличением содержания продуктов ПОЛ (гидроперекисей липидов - в 1,4 раза, малонового диальдегида - в 1,6 раз) на фоне угнетения неферментативного звена АОЗ (достоверного снижения уровня а-токоферола в 1,6 раза). В то же время наблюдалось снижение содержания общих липидов (субстрата ПОЛ), что указывает на интенсификацию процессов пероксидации липидов. Липиды - не только субстрат активного окисления, но и источник антиоксидантной активности тканей, поэтому снижение липидов свидетельствует об угнетении АОЗ (Лебедько O.A., 1997). Активация ПОЛ и угнетение АОЗ могут играть существенную роль в угнетении пролиферативных процессов и вызывать значительный гистотоксический эффект, опосредованный через активацию симпатоадреналовой системы (Маньковская И.Н.,
22
1QQ3" Ф 108*»^ тгто ПО11 тл С™СТ£МЙ ^и-т-глпгггмдгтахл'ггтгчтд защиты являются маркерами патогенетических проявлений антенатальной гипоксии у детей. Чем глубже степень гипоксических повреждений ЦНС, тем более выражен дисбаланс системы ПОЛ и АОЗ (Чиншайло Г.С., 1993). Угнетение антиоксидантной системы под влиянием гипоксии было обнаружено также и у взрослых крыс. Однако подавление АОЗ беременных в ответ на кислородное голодание было более выражено, чем у небеременных крыс (Mover-Lev H., Ar А., 1997).
Уже на ранних стадиях гипоксии происходят изменения в углеводном обмене, выраженные в активации гликолиза, - организм переходит на энергетически менее выгодный путь превращения углеводов. В результате гликолиза во время гипоксии происходит накопление молочной кислоты, развивается метаболический ацидоз, который уменьшает активность тканевых ферментов, значительно снижается активность моноаминоксидазы. При резко выраженном дефиците макроэргов расстраивается функция энергозависимых мембранных насосов, вследствие чего нарушается регуляция перемещения ионов через клеточную мембрану, приводящее к понижению мембранного потенциала и изменению нервно-мышечной возбудимости, которая первоначально повышается, а затем ослабляется и утрачивается (Berger R., 2000). Вслед за ионами натрия в клетки устремляется вода, что приводит к их набуханию. Кроме натрия в клетках вследствие нарушения функции энергозависимого кальциевого насоса создается избыток кальция
В результате этих процессов происходят изменения кислотно-основного состояния активных сред организма, наступает гиперлактацидемия, резко угнетается тканевое дыхание, наблюдаются нарушения электролитного баланса, белкового и жирового обмена. Увеличивается и усиливается распад жиров с образованием промежуточных кислых метаболитов, кетоновых тел, что усугубляет ацидоз, активируется гликогенолиз, в связи с чем истощаются запасы гликогена в печени, и развивается гипергликемия. Изменения метаболизма, в свою очередь, потенцируют эффекты гипоксии и приводят к возникновению энергетического дефицита, а затем к выраженной органной патологии (Ван Лир Э., Стикней К., 1967).
У детей, перенесших хроническую антенатальную гипоксию, регистрируют снижение уровня адреналина, ТТГ, АКТТ, СТГ, а в дальнейшем тиреоидных гормонов и глюкокортикоидов (Савельева Г.М., 1981; Herman R.H., 1994). Острая постнатальная гипоксия также заметно влияет на кортикостероидную систему: так, в исследованиях Гончаренко E.H. (1999) было выявлено значительное увеличение
23 солепжания коптикпстепоилгт в vnrv= няяпочрчннтв v 14.гтнрвньтх «th-wctt ТТп л. Л * * 1 " " X" " " - ----- J , , - " "Г" """" " мнению авторов, этот фаьст свидетельствует как об увеличении синтеза кортикостероидов, так и о подавлении их рилизинга. При длительно действующей во время внутриутробной жизни материнской патологии возможны не только функциональные, но и морфологическе поражения гипоталамуса, гипофиза, надпочечников, щитовидной железы, яичек и яичников, поджелудочной железы плода (Шабалов Н.П., 1990).
При остром гипоксическом стрессе, наоборот, отмечается высокий уровень кортикостероидов в крови. Это тормозит активность гипоталамических клеток, продуцирующих кортиколиберин, соответственно, снижается выделение АКТГ и уменьшается активирующее влияние гипофиза на биосинтез гормонов коры надпочечников (Држевецкая И.А., 1987). После родов соотношение указанных веществ стабилизируется и выделение АК1Г резко повышается, по-видимому, в связи с появлением раздражителей внешней среды.
Развивающийся во время острой гипоксии стресс-синдром наряду с положительными эффектами глюкокортикоидов оказывает выраженное катаболическое действие на белковый обмен, приводит к развитию отрицательного азотистого баланса, повышает расход жировых запасов организма (Berger R., 2000).
В механизмах защиты организма от стрессорных повреждений большую роль играет активация стресс-лимитирующих систем, к которым, в частности, относится опиоидергическая система. Она активируется стрессорными воздействиями и принимает непосредственное участие в реализации стресс-реакции организма, регулируя уровень болевой чувствительности и модулируя эмоциональные, поведенческие, вегетативные и другие компоненты этой реакции (Братан Е.О., 1991).
Эндогенная опиоидная система играет определенную роль в развитии адаптивной реакции в ответ на гипоксию в антенатальном и раннем постнатальном периоде. В исследованиях M.S. Golub (1991) было показано, что кислородная депривация у обезьян во время родов приводила к задержке прироста массы тела новорожденных в раннем постнатальном периоде, детеныши были менее восприимчивы к сенсорным стимулам, менее активны и отставали в развитии моторных функций. Предварительное, до моделирования гипоксии, введение в матку мепиридина (агонист опиоидных рецепторов) в дозе 2 мг/кг приводило к устранению большинства негативных эффектов у потомства. Авторы делают вывод, что использование экзогенных опиатных пептидов в течение антенатального
24 периода необходимо как добавление к реализации свойств эн^^г^нных ониг4ит,ов участвующих в развитии плода и новорожденного.
Исследование содержания опиатов всех трех классов в процессе родов показало тенденцию к их значительному увеличению, что свидетельствует о напряжении систем опиатных нейронов в ответ на родовой стресс. Содержание ß-эндорфина и мет-энкефалина на 2-й день после родов остается увеличенным, однако эта закономерность объясняется тем, что для новорожденного характерен период рефрактерности гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы на действие дополнительных стрессов (Држевецкая И.А., 1983). Повышение уровня ß-эндорфина в ближайший послеродовый период способствует созданию охранительного торможения мозга с целью адаптации новорожденного к резко изменившимся условиям жизни.
Защитная роль эндогенной опиоидной системы проявляется до определенного уровня гипоксии или болевого стресса. При дальнейшем углублении последних эта защитная реакция достигает критического уровня, а возникающая затем гиперактивность эндогенной опиоидной системы плода приводит к угнетению ряда функциональных систем организма, в том числе сердечно-сосудистой и дыхательной, что, в свою очередь, приводит к гипотонии, брадикардическим эффектам и клинической картине "гипоксического шока". Это явление получило название эндогенной опиоидной депрессии плода. При этом замыкается патологический круг, вызванный гипоксией и болевыми ощущениями плода, причем недостаток кислорода усугубляет болевые реакции, а последние, наоборот, усугубляют гипоксию. Лечение данного состояния возможно путем блокады опиатных рецепторов налоксоном или налорфином (Кинтрая П.Я., 1988).
Регуляторные пептиды
Регуляторные пептиды - класс физиологически активных веществ, протеиновой природы, играющих ключевую роль в регуляции и реализации разнообразных функций организма не только в норме, но и при экстремальных условиях. (Ашмарин И.П., 1986). Одной из особенностей регуляторных пептидов является их полифункциональность. Обладая чрезвычайно высокой физиологической активностью, подчас большей чем аналогичные непептидные соединения, регуляторные пептиды могут действовать как медиаторы, осуществляя передачу сигнала от одной клетки к другой, как модуляторы реактивности определенных групп нейронов, а также, попадая в кровоток, выполнять функции
25
ЭффеКТОрНЫХ физиологических ЙГ6ИТОВ ИЛИ МОДу,Л5,Тг>пг>В М^ТябоЧИ^Мв. то Р'Р.тт. истинных гормонов (Ашмарин И.П., 1996).
К уникальной характеристике регуляторных пептидов относится то, что при малом периоде жизни наблюдается значительная длительность эффекта. Продолжительность существования регуляторных пептидов составляет 10-100 с, что является промежуточным значением между периодом жизни классических медиаторов (10*2-10"5 с) и гормонов (103 - 10б с). Длительность эффекта составляет часы и даже дни (Ашмарин И.П., Каменская М.А., 1988). Пролонгированние эффекта, возможно, опосредовано запуском каскадных регуляторных процессов. Каждый пептид в большинстве случаев является одним из элементов сопряженной регуляторной цепи, в которой задействовано несколько веществ. В результате первичные эффекты того или иного пептида развиваются во времени в виде каскадных процессов. Каскадные процессы затрудняют использование регуляторных пептидов, т.к. эффекты затягиваются во времени и имеют сложный характер.
Следует отметить, что ряд эффектов регуляторных пептидов проявляется только в условиях патологии. Это показано для опиоидных пептидов, меланокортикоидов, тиролиберина, вазопрессина, агриального натрийуретического пептида и ряда других, что говорит об особой роли, которую играют регуляторные пептиды в патологических реакциях. Еще одной особенностью является появление новых эффектов при комплексном применении нескольких регуляторных пептидов, т.е. пептидной констелляции. В последнее время применение пептидных констелляций, в состав которых вводятся различные регуляторные пептиды, в дозах, максимально приближенных к эндогенным, привлекает большое внимание исследователей в связи с тем, что в таких условиях становится возможным получение взаимодополняющих эффектов более широкого спектра (Крушинская Я.В., 1996; БаланП.В., 1999).
В настоящее время весьма перспективным является использование ряда регуляторных пептидов или их констелляции для коррекции последствий шоковых состояний, в том числе, антенатальной гипоксии.
Аналог АКТПлРСР - семакс
Давно установлена и обстоятельно исследована функция АКТГ - индуктора синтеза кортикостероидов. Выброс АКТГ непосредственно связан с процессами шока и стресса.
26
HuJiji"Iiv л^тдагл ттрддтаг>ти от гтттуо лултгл'Гвл nAnrnaTf\nutTV лдауОШд^ллЛО эндорфина и АКТГ указывают на тесную связь эндогенной опиоидной системы и гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы. Агонисты опиоидных рецепторов в норме стимулируют высвобождение в кровеносное русло не только АКТГ, но и ß-эндорфина, энкефалинов; одновременно имеет место увеличение содержания катехоламинов и кортикостероидов (Appel N.M., 1984).
Значительное число независимых исследований показали, что между опиоидными пептидами и меланокортикоидами существует реципрокный антагонизм (Bertolini А., 1986).
Тот факт, что общеизветный своей нетоксичностью АКТГ, а также гормонально-неактивные фрагменты АКТГ, проявляют защитный эффект, говорит о возможном терапевтическом значении этих пептидов (Bertolini А., 1986).
Одним из широко исследуемых пептидов является аналог AKTT^Pro-Gly-Pro) - семакс. Семакс включает в себя следующую аминокислотную последовательность: Met-Glu-His-Phe-Pro-Gly-Pro. Предельная длительность действия аналога в 50 раз больше, чем у природного АКТГ(4-ю). Исследование длительности действия семакса в опытах на белых крысах показало достоверную эффективность доз порядка 0,05 мг/кг в течение 20-24 часов.
Семакс в различных тестах при внутрибрюшинном введении в дозах 0,015-0,05 мг/кг существенно стимулирует обучение животных, ослабляет амнезию, вызванную электрическим шоком, повышает устойчивость крыс к действию острой гипобарической гипоксии и циркуляторной гипоксии, вызванной путем двусторонней окклюзии общих сонных артерий, оказывает и антигеморрагическое действие, улучшает память и внимание; проявляет позитивное воздействие на восстановление мнестических функций мозга в постреанимационном периоде (Ashmarin I.P., 1995). Существуют данные о способности семакса увеличивать активность ацетилхолинэстеразы в гиппокампе и белом веществе головного мозга (Ашмарин И.П., 1997)
Внутривенная инфузия семакса (7,5 мкг/кг) сразу после реанимации в результате геморрагического шока приводит к восстановлению параметров обучения и спонтанного поведения; внутрибрюшинное введение препарата (150 мкг/кг) через 1 неделю после геморрагического шока приводит не только к восстановлению, но и к улучшению параметров обучения по сравнению с интактными животными при нормализации регистрируемых показателей спонтанного поведения (Бастрикова H.A., 1997).
27
УлтлттлпплттА «т/Ч «т/тттлттлтта ллко^ло в «•литпатлг» иитРи^ттоиЛи Т^ПОПтУ ЛРТПЛГЛ полушарного ишемического инсульта достоверно влияет на темпы восстановления нарушенных неврологических функций, ускоряя регресс общемозговых и очаговых, особенно двигательных нарушения. Особенно эффективными являются суточные дозы 12 мг у больных с инсультом средней тяжести и 18 мг у пациентов с тяжелыми инсультами при 5-10 дневном курсе лечении (Гусев Е.И., 1997).
Исследования П.В. Балан (1999) показали влияние профилактического однократного введения семакса в дозе 0,05 и 0,1 мг/кг на рост общей устойчивости новорожденных крысят к острой гипоксии в возрасте 7, 14 и 21 дня и индивидуальной устойчивости у 7-дневных животных, однако при введение дозы 0,1 мг/кг отмечалось снижение индивидуальной устойчивости у 14- и 21-дневных животных. Кроме того, семакс в дозах 0,05 и 0,1 мг/кг устранял у крысят влияние гипоксии на показатели ориентировочно-исследовательской реакции в раннем, отставленном и позднем постгипоксическом периодах. Доза пептида 0,05 мг/кг оказывала положительный эффект на динамику ЧСС в отставленном постгипоксическом периоде, тогда как доза пептида 0,1 мг/кг усугубляла эффекты гипоксии.
Семакс также эффективен при интраназальном введении, что является важным фактором при использовании его в клинической практике (АвЬтапп 1.Р., 1995). Антигипоксические и нормализующие циркуляцию крови в мозге эффекты семакса в сочетании со стимуляцией мнестических процессов послужили важным стимулом к последующему расширению исследований его потенциальных свойств, а также классификации его в качестве "пептидного ноотропа". в-казоморфины
Кроме эндогенных опиоидных пептидов (эндорфины, энкефалины, динорфины) не так давно было выявлено существование другого семейства опиоидов. Вещества данного семейства проявляют опиоидную активность, но при этом являются более устойчивыми к протеолизу. Данные пептиды поступают в организм извне, в связи с чем, получили название экзорфины. К одной из групп веществ этого класса опиоидов относятся фрагменты казеинов молока -казоморфины. По своей природе казенны - фосфопротеины и составляют 80 % молочных белков: аг, а2-, ¡3-, к-казеины встречаются в соотношении 38:11:38:13, соответственно. В настоящее время показано, что в результате гидролиза молочных протеинов может образовываться более двухсот различных пептидов (Ьегшеих Ь., Атю11, 1990; ТевсЬетасЬег Н., 1997). Некоторые из этих пептидов при системном
28 oovAvniim vnw06aoi ошЗЬшиТи рлд ф*
Ч /"К гЬ ¿ИГГЛ Т» UorrnTJltAr> ттттгтогтт-тл г
Г ^XJ/VJX 1. Л. /-М U'v^a ж л Ч-.
23-24), образующийся при гидролизе а-казеина, обладает анигипертензивным действием, а олигопептид (106-119) выступает в качестве переносчика минеральных веществ. Фрагменты к-казеина (106-116), (106-112), (113-116) обладают антитромбозными свойствами; фрагменты (3-казеина (49-68), (59-68) и (191-193) являются, по-видимому, иммуностимуляторами либо модуляторами иммунной системы (Lemieux L., Amiot J., 1990). Фрагмент (3-казеина (177-183) способен активировать синтез ДНК (Hagaune S., 1989).
Исследование фракций гидролизатов казеина показало, что фрагменты (3-казеина, так называемые (3-казоморфины, имеют опиоидную активность. При гидролизе Э-казеина образуется около 50 веществ, при этом тонкий анализ (гель-фильтрация) выявил, что выраженной опиоидной активностью обладает, в частности, гептапептид Tyr-Pro-Phe-Pro-Gly-Pro-Ile, так называемый (3-казоморфин-7. Его опиоидная активность подавлялась налоксоном; эффективно действующие концентрации составляли 5-30 мкМ/мл.
З-казоморфин-7 был идентифицирован как фрагмент (60-66) бычьего (3-казеина (Brantl V., 1979). После определения первичных аминокислотных последовательностей (3-казеинов овец (Richardson В., Mercier J., 1979) и буйволов (Petrilli Р., 1983) оказалось, что они содержат соответствующие (З-казоморфин-7 последовательности в том же положении, что и бычий (3-казеин. В составе (3-казеина молока более мелких видов млекопитающих (крысы, мыши) похожих по структуре аминокислотных последовательностей не было обнаружено.
В 1984 году R. Greenberg с соавторами опубликовал структуру (3-казеина человека, в котором в 51-57 положении располагается аминокислотная последовательность Tyr-Pro-Phe-Val-Gly-Pro-Ile, близкая по структуре к бычьему (3-казоморфину-7 и потому получившая название человеческого (З-казоморфина-7. Исследования фрагмента (51-57) (3-казеина человека подтвердили его опиоидную активность (Brantl V., 1984; YoskikawaM., 1984).
Механизм распада (З-казоморфина-5 и его производных в гомогенатах мозга и печени был детально изучен в работах Н. Stark с сотрудниками (1987). По данным этих авторов время полураспада (З-казоморфина-5 в мозге составляет 5 минут, а в печени - меньше минуты. Скорее всего распад (З-казоморфина-7 сопоставим с распадом (З-казоморфина-5, однако первый пептид из-за наличия дополнительной Рго-Ие последовательности может иметь больший период жизни.
29
5 экспериментах. íiu исследованию влияния р-казоыерфкка-? 5млс показано, что пептид в дозе 20 мг/кг приводит к снижению локомоторной активности. А при исследовании влияния Р-казоморфина-7 в дозах 1 и 5 мг/кг на спонтанное поведение крыс в условиях стресса был обнаружен антистрессорный эффект пептида (Маклакова A.C., 1993). Воздействие р-казоморфина-7 на деятельность ЦНС включает также влияние на обучение и память. Показано облегчающее влияние на обучение с положительным подкреплением при внутибрюшинном введении р-казоморфина-7 в дозе 5 мг/кг, однако при использовании тестов обучения с отрицательным подкреплением Э-казоморфин-7 в дозе 1 мг/кг оказывал обратный эффект (Маклакова A.C., 1995).
Р-казоморфин-7 также оказывает определенное воздействие на становление и развитие ЦНС, играя важную роль в процессах индивидуального развития. Так, вводимый хронически в 1-14-й и 21-34-й дни после рождения пептид вызывает отставленные изменения поведения белых крыс, основная направленность которых связана со снижением тревожности и изменением уровня оборонительной мотивации (Дубынин В.А. и др., 1999).
Однократное введение р-казоморфина-7 в желудок в дозе 0,4 мг/кг вызывает возрастание уровня соматостатина в плазме крови. Характерно, что аналогичные эффекты наблюдаются и при введении морфина (Schusdziarra V., 1983ab). Авторы делают вывод о регуляторной роли "пищевых опиатов" по отношению к пищеварительной функции.
Кроме того, обнаружено, что in vivo Р-казоморфин-7 дозозависимо влияет на высвобождение гистамина периферическими лейкоцитами. Подкожная инъекция ß-казоморфина-7 вызывает кожную реакцию, похожую на вызываемую гистамином, причем предварительное пероральное введение Hi-антагониста терфенадина снимает эти эффекты (Kurek М., 1992).
Вопрос о физиологической роли ß-казоморфинов в организме млекопитающих имеет большое значение. Синтезированные в тканях молочных желез ß-казеины и продукты их распада могут затем попадать в кровь матери, а через нее к любым тканям и органам-мишеням. Очевидно, подобное проявление свойств ß-казоморфинов возможно только во время беременности и в период лактации.
Действительно, в плазме крови женщин на разных сроках беременности были обнаружены ß-кaзoмopфинa-7-иммyнopeaктивныe вещества (Koch G., 1987). И
30 хотя ряд авторов продемонстрировали быстрою деградацию ¡3 ^азсмсрфттисг 2 плазме, относительная устойчивость данных пептидов к действию протеолитических ферментов дает возможность взаимодействовать с любой мишенью. В случае образования из предшественника в непосредственной близости от ГЭБ Р-казоморфины в состоянии в интактном виде преодолеть барьер, возможно, с помощью специальных транспортаых систем (Ermisch А., 1983; Banks W., Kastin А., 1987).
Существуют сообщения о присутствии (3-казоморфин-подобных пептидов в спинномозговой жидкости здоровых беременных и кормящих женщин, а также женщин, страдающих послеродовым психозом (Lindstrom L., 1984).
У кормящих матерей |3-казоморфины могут модулировать процесс высвобождения пролактина и окситоцина, гормонов, регулирующих образование молока, взаимодействуя с соответствующими структурами гипоталамуса, и таким образом, участвовать в лактации. Показано увеличение концентрации пролактина в плазме крыс после введения р-казоморфина-7 (Nedvidkova J., 1985).
Большинство описанных выше физиологических эффектов (3-казоморфинов связаны с воздействием на опиатные рецепторы щ-типа (Brantl Y., 1981; Pasternak G., Wood P., 1986; Teschemacher H., 1997; Longobardo L., 2000). Высокая концентрация опиатных рецепторов ц-типа в головном мозге зафиксирована в I и IV слоях фронтальной коры, полосатом теле, субкаллозальной области, таламусе и гипоталамусе, межножковом ядре, пирамидных клетках гиппокампа и околоводопроводном сером веществе (Goodman R., Pasternak G., 1985).
Исходя из вышесказанного, целью настоящей работы явилось исследование ряда функциональных реакций беременных самок белых беспородных крыс и их потомства на острую гипобарическую гипоксию, перенесенную в период прогестации (4-5-й дни беременности), и возможности профилактической коррекции негативных последствий гипоксии с помощью регуляторных пептидов и их констелляции. В качестве агентов, способных смягчить или устранить действие гипоксии, были выбраны пептиды АКТГ^РОР (семакс) и р-казоморфин-7. Проводилось исследование действия как каждого из этих пептидов, так и их констелляции, позволяющей объединить антигипоксические и ноотропные свойства семакса и Р-казоморфина-7.
31
Рплтягот! л-м *лт>т тттгч тт*>т* ггптж1 *штоттт» пдптититгту ^лилтА я тт стттт г> потгр
VI V л- Л хли, 11У Л1^/11. Д.-к.^'С-ИТЛЧ'Лл*ЛХ-& ж. ^ случаев возможны положительные эффекты, которые не регистрируются при действии их отдельных компонентов. Кроме того, пептидные констелляции не только устраняют негативные последствия острой гипобарической гипоксии, но и оказывают собственные эффекты (Балан П.В., 1999). Поэтому задачей данного исследования явилось проанализировать вклад такого рода влияний в наблюдаемые защитные эффекты пептидной констелляции при изучении реакций беременных самок крыс на острую гипобарическую гипоксию в период прогестации и последующее развитие их потомства.
32
Ж/ГATpnm -Tri ТЯ ЧГТПггтг ИГГТП?ПЛВЧШГО i.YJL£"4 X JL^Jl * X ITAJJ л ч/^yju. J1V vn».^^." » — —
Работа бьша вьшолнена на самках белых нелинейных крыс весом 250-300 г (п=186) и их новорожденных детенышах обоих полов (самцы п=612, самки п=603).
В работе исследовали влияние острой гипобарической гипоксии, перенесенной в период прогестации на (4-5-й дни беременности), на течение беременности у самок крыс и на развитие их потомства в разные сроки онтогенеза. Выбор данного срока беременности сделан с учетом того, что в этот период осуществляется переход зародыша из стадии морулы в стадию бластулы, когда 1632 клеточный эмбрион попадает из яйцевода в матку и, следовательно, он еще не защищен плацентой от действия повреждающих факторов ("Объекты биологии развития", 1975), В ходе эксперимента оценивали резистентность самок крыс к острой гипобарической гипоксии, изучали прямое и отставленное влияние гипоксии на ЭКГ и на вегетативный баланс (по ряду показателей ЭКГ), на изменение локального мозгового кровотока, а также на спонтанное поведение и эмоциональный статус в постгипоксическом периоде. Кроме того, оценивали вероятность рождения нежизнеспособного потомства у самок, перенесших острую гипоксию. Во всех случаях контролем служили беременные самки, не подвергавшиеся острой гипобарической гипоксии.
У потомства исследовали влияние прогестационной гипоксии на поведенческие характеристики и ЭКГ, а также на вегетативный баланс, который оценивали по ряду показателей ЭКГ. Кроме того, у крысят в разные сроки постнатального развития регистрировали уровень биогенных аминов (дофамина, норадреналина, серотонина) в стволе и коре больших полушарий головного мозга.
На протяжении всего периода развития у новорожденных животных снимали морфометрические показатели (рост, вес и время открывания глаз), позволяющие оценить физическое развитие крысят.
Выбор приведенных выше параметров для оценки действия острой гипобарической гипоксии на потомство был обусловлен рядом причин. Согласно литературным данным и результатам, полученным на кафедре физиологии человека и животных МГУ им. М.В. Ломоносова, острая антенатальная и постнатальная гипоксия может оказывать ярко выраженные влияния на сердечно-сосудистую систему, вегетативный баланс и ЦНС (Соколова H.A., 2002). Кроме того, острая гипоксия вызывает значительные изменения баланса биогенных аминов (Гончаренко E.H., 1999) и влияет на рост и развитие в постнатальном периоде (Соколова H.A. 2002). Однако, как правило, в разных исследованиях проводилось
33 рсгиитрш+ии лишь КаКйГО-ГО ОДНОГО ПОКаЗаТСЛЯ, ПрСД1ТСДСЛС1Д11, "ТО одновременная регистрация нескольких параметров позволит дать более глубокую оценку гипоксических влияний.
В работе также исследовали возможность коррекции негативных последствий острой гипобарической гипоксии у взрослых животных и их потомства с помощью профилактического введения самкам гептапептидов семакса, р-казоморфина-7 и их пептидной констелляции. Выбор этих препаратов был сделан с учетом того, что семакс обладает антигипоксическими и ноотропными свойствами (Крушинская Я.В., 1996; Балан П.В., 1999 Ashmarin I.P., 1995), а р-казоморфин-7 способен снижать тревожность и уровень оборонительной мотивации животных (Маклакова A.C., 1996). Таким образом, эти регуляторные пептиды способны подавлять или устранять те негативные эффекты, которые, как правило, вызываются острой гипоксией. Нами было предположено, что объединение пептидов в смеси позволит увеличить спектр действия этих препаратов во время гипоксии и в постгипоксический период у беременных самок и их потомства.
В экспериментах применяли следующие препараты:
• гептапептид Met-Glu-His-Phe-Pro-Gly-Pro (семакс, AKTT^-Pro-Gly-Pro);
• гептапептид Tyr-Pro-Phe-Pro-Gly-Pro-Ile (р-казоморфин-7, фрагмент (60-66) бычьего ß-казеина).
Оба вещества были синтезированны в лаборатории регуляторных пептидов Института молекулярной генетики РАН.
Все препараты вводили взрослым самкам однократно за 15 минут до острой гипобарической гипоксии в дозе 0,1 мг/кг, интраназально в физиологическом растворе из расчета, что общий объем должен быть равен 40 мкл. Выбор дозы был сделан на основании ранее полученных данных об ее эффективности при проявлении антигипоксических и ноотропных свойств исследуемых регуляторных пептидов при интраназальном введении (Дубынин В.А., 2001; Каменский A.A., 1988). Введение препаратов осуществляли в обе ноздри, по 20 мкл в каждую (Каменский A.A., 1988). Контрольные животные получали эквивалентные объемы физиологического раствора.
Интраназальный способ введения был выбран на основании высокой степени проницаемости кровеносных и лимфатических капилляров слизистой носа для регуляторных пептидов и возможности прямого влияния на функции ЦНС вследствие слабой выраженности гематоэнцефалического барьера между
Рис. 1. Общая схема эксперимента.
35
1Г.ПП п*? ттлп д тии? пгч^тж^птггилт! р А »ти4 тлт^тг1 тг острой гипобарической гипоксии в период пр0геста1ши
Ссаживание самок с самцами проводили в соотношении 2:1, соответственно. Фиксированный срок беременности определяли по наличию сперматозоидов в вагинальном мазке самки после ссаживания с самцом (Кабак Я.М., 1968). Первым днем беременности считали день обнаружения в вагинальном мазке сперматозоидов. Острой гипобарической гипоксии (ОГТ) подвергали самок крыс на 4-5 дни беременности. Этот период соответствовал переходу из стадии морулы в стадию бластулы, когда 16-32-клеточный зародыш из яйцеводов попадает в матку ("Объекты биологии развития", 1975). Кроме того, для выяснения изменения устойчивости самок крыс во время беременности была проведена отдельная серия эксперимента, где участвовали небеременные животные.
Моделирование ОГТ осуществляли в барокамере. Установка включала в себя сосуд из толстого стекла (V = 3,3 л) с плотно закрывающейся резиновой пробкой, в которую были вставлены две резиновые трубки и подведены электроды для регистрации ЭКГ (рис.3). Одна из трубок была подключена к насосу, при помощи которого производили откачку воздуха из камеры. Другая трубка служила для засасывания воздуха из окружающей среды, скорость протока воздуха регулировали с помощью зажима. При помощи этой трубки регулировали давление внутри барокамеры.
ОГТ производили при разряжении атмосферы в 145 мм рт. ст., что соответствует высоте 11500 м над уровнем моря. Выбор указанных характеристик был сделан с учетом того, что подъем на данную высоту взрослых самцов приводит к гибели 100% животных через 3 минуты (Лукьянова Л.Д., 1990; Балан П.В., 1999), то есть такая гипоксия относится к категории острой гипобарической гипоксии. Подъем на "высоту" осуществляли за 1 минуту. За 15 минут до начала гипоксии самкам интраназально вводили физиологический раствор, исследуемые регуляторные пептиды или их пептидную констелляцию. Контрольные животные получали соответствующий объем физиологического раствора, исследуемых регуляторных пептидов или их пептидной констелляции в отсутствии гипоксии.
Во время моделирования острой гипобарической гипоксии у самок крыс регистрировали:
• время потери позы (ВПП, с);
• время жизни на "высоте" (ВЖ, с) - время от момента окончания "подъема" до остановки дыхания или первого агонального вдоха;
36 активной позы;
• ЭКГ до моделирования гипоксии, во время гипоксии, и в период восстановления.
В связи с условиями эксперимента животных, у которых в течение 10 минут с момента окончания подъема на "высоту" агональный вдох или прекращение дыхания не наступали, относили к группе условно высокоустойчивым (ВУ). Остальные животные (ВЖ < 10 минут) были отнесены в группу условно низкоустойчивых (НУ) к гипоксии. Рассчитывали коэффициент общей устойчивости (КОУ) всей экспериментальной группы животных как соотношение числа высоко- к числу низкоустойчивых к гипоксии особей (ВУ/НУ). Кроме того, в подгруппе условно низкоустойчивых животных рассчитывали коэффициент индивидуальной устойчивости (КИУ) к гипоксии отдельных особей как отношение времени жизни к времени реституции (ВЖ/ВР). Увеличение значений данных коэффициентов говорит о возрастании устойчивости организма к действию экстремальной гипобарической гипоксии (Балан П.В., 1999).
За день до моделирования гипоксии, самкам проводили операцию по вживлению электродов для регистрации ЭКГ. В качестве электродов использовали металлические кнопки диаметром 10 мм с наконечником длиной 7 мм, от которых осуществляли отведение. Электроды вживляли подкожно на спине в области хвоста (один электрод) и лопаток (два электрода); в качестве наркоза использовали нембутал в дозе 30 мг/кг (концентрация раствора 20 мг/мл). Схема расположения электродов на спине животного представлена на рис.2. Регистрацию ЭКГ проводили в одном из стандартных отведений.
Рис. 2. Схема расположения отводящих электродов на спине животного.
На рис.3 представлена блок-схема экспериментальной установки. При регистрации ЭКГ во время ОГТ сигнал от электродов в барокамере поступал через усилитель и АЦП в компьютер. ЭКГ непрерывно записывалась при помощи программы CONAN (Кулаичев А.П., 1997). Запись представляла собой график
38
РаССЧиТЫБйСМЫС uGKaSaTCJiiri иОэБОяЯЮТ KOCSCHHO ОДСНКВлхЪ СОСТОлНпС различных звеньев системы вегетативной регуляции сердечной деятельности, уровень вегетативного баланса, состояние подкоркового сердечно-сосудистого центра и отдельных звеньев регуляторных механизмов. Физиологическая интерпретация изменений регистрируемых показателей представлена в таблице 1 (Баевский P.M., 1979; "Инструментальные методы исследования сердечнососудистой системы", 1986).
Таблица 1. Физиологическая интерпретация показателей ЭКГ,
Показатель Физиологическая интерпретация
11-11 интервал Средний уровень работы системы кровообращения
Мода (Мо), Амплитуда моды (АМо) Характеристики уровня функционирования систем; влияние вышележащих отделов ЦНС на вегетативную (АМо) и гуморальную (Мо) реакцию сердца
Коэффициент монотонности (Км) Показатель вегетативной нервной регуляции сердечной деятельности; его падение свидетельствует о рефлекторной активации парасимпатического звена вегетативной регуляции
Вариабельность ритма (ДХ) Показатель вегетативной регуляции ритма сердца, связанный с дыхательной аритмией (его рост может быть признаком присутствия аритмий); его увеличение косвенно свидетельствует о рефлекторной активации парасимпатического звена вегетативной регуляции
Стандартное отклонение (Эх), Коэффициент вариабельности ритма (Су) Показатели, измеряющие степень вариации сердечного ритма;
У высокоустойчивых самок крыс анализ ЭКГ включал: две минуты "нормы" перед моделированием гипоксии, одну минуту подъема на высоту, с 1-й по 10-ую минуты моделирования гипоксии, а также 60-я с восстановления после ОГГ. У низкоустойчивых самок крыс время жизни на "высоте" у каждого животного делилось на 4-е равней интервала внутри которых проводили анализ ЭКГ; кроме того, проводили анализ исследуемых показателей в момент восстановления позы.
Регистрация поведенческой активности и ЭКГ у самок крыс в постгипоксическом периоде в тесте "открытое поле"
Тестирование самок проводили до гипоксии (0-й день) и в 1-й, 3-й и 5-й дни постгипоксического периода. Исследование уровня ориентировочно-исследовательской реакции (ОИР) осуществляли в тесте "отрытое поле". Регистрацию ЭКГ осуществляли параллельно с тестированием самок в "открытом поле".
Открытое поле представляет собой круглую арену диаметром 80 см с деревянным полом, расчерченным восемью диаметрами и двумя окружностями,
39
-------------------- — - - -- '— -- - - . - АЛ лл^чтчпт* —> » . « . . I . |.т гтч> 1 Т1Л .1 1 I к 1 М Гт il II
ПОЛ^ДЛЩПШ^Л па ^аопшп уа^хилппп дрр ^v/vjiuiaumi '. luwibwi v^/imvvi^.
Арена окружена стенкой высотой 40 см (Титов С.А., Каменский A.A., 1980). Электроды для регистрации ЭКГ подвешены сверху. Тестирование животных проводили в полной тишине при свете красной лампы мощностью 15 Вт. При тестировании животных помещали в центр арены и в течение 2-х минут визуально регистрировали следующие показатели:
• латентный период (ЛП, с; время пребывания в центре поля с момента посадки до пересечения малой окружности);
• горизонтальную двигательную активность (ГДА; количество пройденных сегментов);
• вертикальную двигательную активность (ВДА; число подъемов на задние лапы);
• груминг (количество касаний морды лапами);
• выходы в центр поля (количество выходов в центр арены с пересечением большой и малой окружностей);
• отходы от стенки (количество отходов от стенки с пересечением большой окружности);
• дефекации (количество болюсов, выделенных за период тестирования);
• ЭКГ.
При анализе поведенческих характеристик оценивали изменение значений регистрируемых показателей в экспериментальных группах по сравнению с контролем в соответствующий день тестирования. Кроме того, определяли способность к запоминанию экспериментальной обстановки в результате последовательного тестирования, от 0-го к 1-му, 3-му и 5-му дням тестирования, по показателям ГДА и ВДА. Ориентировочно-исследовательская реакция беременных самок крыс в 0-й день была принята за общую точку отсчета, в этом случае показатель 0-го дня принимался за 100%, а его изменение на 1-й, 3-й и 5-й дни тестирования рассчитывается в %% относительно значения в 0-й день (Д%(По), где п - 1-й, 3-й или 5-й дни постгипоксического периода). Возможная интерпретация поведенческих характеристик, регистрируемых в тесте "открытое поле", представлена в таблице 2.
Регистрацию и анализ ЭКГ у беременных самок крыс осуществляли в течение 2 минут в условиях свободного поведения по той же схеме, что и при гипоксии.
40
I аилица 2. Енкрирпацп» иишиа^лш ийакдггчсск^й г исследовании.
----- Показатель Тест Рост тревожности Запоминание экспериментальной обстановки Рост эмоционального напряжения
Открытое поле Т Дефекаций Т Латентный период выхода из центра поля 4 Выходы в центр 4 Отходы от стенок 4 ГДА 4вда (снижение этих показателей от первого к последнему дням тестирования) Т Груминг
Приподнятый крестообразный лабиринт 1" Выглядываний из темных лучей Т Дефекаций 4 Латентный период 1-го захода в темный отсек 4 Суммарное время пребывания на светлых лучах 4 Количество выходов на светлые лучи лабиринта 4- Свещиваний со светлых лучей Т Груминг
Норковая камера 4 гда 4вда 4 Норки (снижение этих показателей от первого к последнему дням тестирования) 1" Груминг
Условные обозначения: ГДА - горизонтальная двигательная активность; В ДА -вертикальная двигательная активность; знаки Т и 4 соответствуют увеличению или уменьшению данного показателя.
Регистрация локального мозгового кровотока у самок крыс
Регистрацию мозгового кровотока у самок на 4-5-й дни беременности по методу водородного клиренса (Гейровский Я., 1965; Демченко И.Т., 1976; Коваленко Е.А. и др., 1976) проводили под руководством к.б.н. Сергеева В.И., сотрудника кафедры физиологии человека и животных МГУ им. М.В. Ломоносова.
Метод клиренса заключается в регистрации кривой очищения (клиренса) ткани мозга от различных биологически индифферентных химических веществ, предварительно введенных в головной мозг путем ингаляции. В качестве индикатора мозгового кровотока использовали водород, который свободно проникает через капилляры, а скорость его клиренса регистрировали полярографически с помощью платиновых микроэлектродов с диаметром кончика 3-10 мкм, изолированные лаком по всей длине, кроме кончика. Метод основан на реакции окисления свободного водорода на поверхности активного электрода.
41 у дслЬЬшИ КанИлллрпЫй Криои 1ОК ОирСДСллСТСл ПС ПСрпСДУ ПО 11уII VД" 1" водорода.
В связи с тем, что водород прекрасно проникает сквозь стенки капилляров в ткань, он в течение 1 минуты насыщает мозг. После прекращения ингаляции концентрация водорода снижается по логарифмическому закону. Причем скорость вымывания водорода из мозга находится в зависимости от кровотока в этой области. Конечная формула для количественного расчета мозгового кровотока в мл/мин/100г выглядит так:
0,693 г= X —-----100; где (1)
Тш к - парциальный коэффициент распределения ткань/мозг (А,=1); 1 /2
Т - время, в течение которого начальное значение клиренса уменьшается в 2 раза; Т = Х/У; X - путь в мм; V - скорость в мм/сек.
Таким образом, формула (1) преобразуется: ^б93*юо*бо (щд/мин/юОг).
X мм X мм
Экспериментальная установка состояла из воздушной магистрали (баллон с азотом, емкость с водородом, трубопровод с подачей воздуха под небольшим давлением), блока оксианализатора, регистрирующего содержание кислорода во вдыхаемой смеси воздуха, и блока измерительной установки (источник внешнего напряжения, осциллографа, усилителя и графопостроителя) (рис.4). Источник стабильного напряжения обеспечивал рабочее напряжение +0,27В. Для диффузного тока последовательно с индикаторным микроэлектродом включали дополнительное сопротивление (Я доп.), падение напряжение которого измеряли при помощи усилителя. С входа усилителя сигнал, пропорциональный измеряемому диффузному току, поступал на вход графопостроителя, который осуществлял запись полярограммы на бумаге. Осциллограф выполнял контрольные функции. Для проведения полярографического анализа необходимо иметь также вспомогательный (референтный) электрод, который обеспечивает непрерывность электрической цепи, почти не подвергаясь поляризации. При работе с наркотизированными животными в качестве референтных электродов использовали инъекционную иглу (0,8*40 мм) из нержавеющей стали, которую втыкали в хвост животного.
42
Рис. 4. Блок - схема экспериментальной установки для регистрации локального мозгового кровотока.
В эксперименте использовали ингаляционный способ введения водорода в ткани животного, когда крыса в течение 1 минуты через резиновую маску одетую на морду дышала смесью состоящей из 1,5 л/мин воздуха и 0,5 л/мин водорода. Нормобарическую гипоксию обеспечивали добавлением к потоку воздуха 0,5 л/мин азота 4-5 л/мин в течение 1-3 минут. Содержание кислорода во вдыхаемом воздухе определяли по показаниям оксианализатора.
Вживление платиновых электродов самкам крыс осуществляли до беременности. В качестве наркоза использовали нембутал в дозе 30 мг/кг. Уснувшую крысу помещали в стереотаксис. С головы животного выщипывали шерсть, обозначая операционное поле. Для местной анестезии подкожно вводили 1 мл 2% новокаина. Ножницами, шпателем с операционного поля удаляли кожу и мягкие ткани, открывая череп, который очищали и высушивали с помощью эфира. Сверлом диаметром 0,9 мм установленным в миниатюрную электродрель высверливали отверстие в кости черепа над сенсомоторной корой до твердой мозговой оболочки. В держатель головки стереотаксиса устанавливали микроэлектрод, опускали его в трепанационное отверстие кости черепа вплоть до твердой мозговой оболочки и несколькими толчками погружали на глубину до 1 мм в сенсомоторную область коры. Микроэлектрод фиксировали на черепе с помощью зубных пластмасс (цемент фосфата и акрилоксида). После полимеризации акрилоксида вывод микроэлектрода отрезали ножницами в 2-3 мм от купола пластмассы.
Затем на 4-5 дни беременности у самок крыс регистрировали изменение локального мозгового кровотока. При этом наркотизированное животное (нембутал
43 l \ . J13 л-,»«./» т^т -глт
J\J MI/JU7 укладывали И» ltjjiviuwiujmtv м »шли цнгцч^мриоалм па nvi*i. J< и.пу^ jxjjDivei устанавливали термистер для измерения ректальной температуры, которую поддерживали с помощью термостолика в пределах 37 ± 0,5С. На морду крысы надевали резиновую маску, в которую вставлены 2 штуцера. По одному штуцеру подается газовую смесь, через другой маска подключается к оксианализатору. В хвост животного втыкали иглу рефферентного электрода. К выводу платинового микроэлектрода с помощью миниатюрного электропаяльника подпаивали тонкий медный провод диаметром 0,08 мм, который подсоединял микроэлектрод к измерительной установке,
В течение часа с интервалом в 10-15 минут проводили фоновые замеры локального мозгового кровотока. Затем и/н вводили исследуемые вещества или пептидную констелляцию (группы I, III, V, VII). Части крыс на фоне физиологического раствора и пептидной констелляции (группы II, IV) через 15 минут после введения веществ подвергали острой нормобарической гипоксии, при которой степень кислородного голодания была такой же, как и при моделировании острой гипобарической гипоксии.
Анализ изменений скорости мозгового кровотока после введения веществ и в постгипоксическом периоде представляли в А% от фоновых значений, принятых за 100%. морфометрические характеристики потомства
На протяжении всего периода развития новорожденных крысят (2-60 дни) через день регистрировали морфометрические показатели:
• рост, от кончика носа до основания хвоста (мм);
• вес (г);
• время полного открывания обоих глаз.
Регистрация поведенческой активности и ЭКГ у потомства самок крыс
Тестирование новорожденных животных, рожденных самками всех экспериментальных групп, проводили на 15-18-й (1-й возраст), 22-25-й (2-й возраст), 36-39-й (3-й возраст) и 57-60-й (4-й возраст) дни постнатального развития. Выбор данных возрастов был сделан с учетом того, что эти периоды являются переломными в процессе онтогенеза новорожденных животных, то есть в это время происходит созревание тех или иных физиологических функций организма: 1-й возраст - открывание глаз и формирование позы стояния; 2-й возраст - переход к
44 V ^ ы самисшятслькОм}' ¿пну шлилпмл; ->-~А БОЗраСТ — ирСЛу^^рТйТНЫг! ПСрИСД наблюдается повышенная моторная и исследовательская активность, хорошее запоминание экспериментальной обстановки); 4-й возраст - пубертатный период, когда происходит половое созревание (Аршавский И.А., 1982; Балан П.В., 1999; Розен В.Б., 1994). В каждом из возрастов использовали группы животных, не участвовавших ранее в тестировании, то есть привыкания к экспериментальной обстановке с возрастом не происходило.
Определение уровня ориентировочно-исследовательской реакции осуществляли в тесте "норковая камера", уровня тревожности - в "приподнятом крестообразном лабиринте", а способности к обучению в тестах - "избегание плаванья" и "условный рефлекс пассивного избегания" (УРПИ). В зависимости от возраста животных и созревания тех или иных функций центральной нервной системы использовали разные комбинации указанных тестов.
Анализ полученных данных для самцов и самок проводили отдельно, однако так как статистически достоверных отличий между полами не наблюдали, в дальнейшем выборки объединяли.
Тест "Норковая камера" Тестирование животных в норковой камере проводили в течение четырех последовательных дней на 15-18-й, 22-25-й, 36-39-й и 57-60-й дни постнатального развития.
Норковая камера представляет собой металлический ящик, 36x36x36 см, с 18-ю круглыми отверстиями в деревянном полу, расчерченном на равные квадраты. Электроды для регистрации ЭКГ подведены сверху через отверстие в потолке камеры. Тестирование животных проводили в полной тишине и при свете красной лампы мощностью 15 Вт. При тестировании крысят помещали в центр камеры и в течение 2-х минут визуально оценивали следующие показатели:
• горизонтальную двигательную активность (ГДА; количество пройденных квадратов);
• вертикальную двигательную активность (ВДА; число подъемов на задние лапы);
• груминг (количество касаний морды лапами);
• норки (количество обследованных отверстий в полу камеры);
• ЭКГ.
45 IITT возможная ИШСрИрСШЦИМ llURcticllCJiCn, pCl*l^lp*l|jyeivimA a iuviv лирлиоал камера", представлена в таблице 2.
Параллельно с тестированием крысят в норковой камере осуществляли регистрацию ЭКГ. Предварительно, за день до начала тестирования поведения, проводили операцию по вживлению электродов под кожу. Вживление электродов проводили по той же схеме, что и у беременных самок. В качестве наркоза при операции на 14-й и 21-й дни жизни использовали калипсол в дозе 1 мг/кг, на 35-й и 56-й дни - нембутал в дозе 30 мг/кг. Выбор наркоза для 14- и 21-дневных крысят был обусловлен тем, что калипсол обладает быстрым и непродолжительным действием, и основная часть продуктов его биотрансформации выводится из организма уже через 2 часа (Машковский М.Д., 1997). Это особенно важно в данных возрастах, так как животные в эти периоды чувствительны к наркозу или другим фармакологическим препаратам. Регистрацию ЭКГ у крысят во время тестирования в норковой камере и анализ полученных результатов осуществляли по той же схеме, что и у самок при тестировании в открытом поле.
Тест "Приподнятый крестообразный лабиринт" Для оценки исходной тревожности крысят перед посадкой в норковую камеру на 22-й, 36-й и 57-й дни жизни проводили тестирование животных в приподнятом крестообразном лабиринте.
Экспериментальная установка "приподнятый крестообразный лабиринт" представляет собой две узкие платформы длиной 110 см и шириной 10 см, соединенные в виде креста. Два из полученных четырех отсеков имеют стенки высотой 50 см и затемнены, два других освещены ярким белым светом. Установка приподнята над уровнем пола на 1 м. При тестировании животное помещали в центр лабиринта, мордой в светлый отсек, и в течение 3-х минут регистрировали:
• латентный период (ЛП, с; время с момента посадки до первого захода в темный отсек лабиринта);
• суммарное время пребывания на светлых лучах лабиринта, с;
• количество выходов на светлые лучи лабиринта;
• количество заходов в темные отсеки лабиринта;
• количество выглядываний из темных отсеков лабиринта;
• количество свешиваний со светлых лучей лабиринта;
• вертикальную двигательную активность (ВДА; количество подъемов на задние лапы);
• груминг (количество касаний морды лапами при умывании)
46
• дефекации (киличсйизо выделенных болюсов).
При анализе поведенческих характеристик оценивали изменение значений регистрируемых показателей в экспериментальных группах по сравнению с контролем в соответствующий день тестирования. Интерпретация показателей, регистрируемых в тесте "приподнятый крестообразный лабиринт", представлена в таблице 2.
Тест "Избегание плаванья"
Тестирование животных в тесте "избегание плаванья" проводили в течение четырех последовательных дней: на 22-25-й, 36-39-й и 57-60-й дни жизни.
Данный тест заключается в обучении животных спасаться из воды. В тесте использовали цилиндрический металлический резервуар высотой и диаметром 50 см, заполненный на 25 см водой, температура которой составляла 28±1°С. По центру в резервуар опускали веревку, диаметром 1 см, прикрепленную вверху к планке и удерживаемую внизу грузом. При тестировании крысенка помещали в воду, причем голова животного была обращена к фиксированной точке на внутренней окружности резервуара, и позволяли плавать до тех пор, пока он не найдет веревку и не выберется из воды. Максимальное время плаванья составляло 5 минут; животных, которые в течение этого времени не находили веревку, вынимали из воды, и прекращали тестирование. После завершения плаванья животное вытирали полотенцем и помещали в теплую камеру для высыхания (Буреш Я., 1991).
В ходе тестирования регистрировали период "избегания плаванья" - время от момента помещения животного в воду до момента нахождения веревки и вылезания из воды. Способность к обучению оценивали по уменьшению периода "избегания плаванья" от первого ко второму и последующим дням тестирования животного. Обучение в этом тесте происходит уже на следующий день воспроизведения навыка
Тест "Условный рефлекс пассивного избегания"
Тестирование новорожденных животных в тесте "условный рефлекс пассивного избегания" проводили на 22-й и 25-й, 36-й и 39-й, 57-й и 60-й дни жизни (в первый и последний день в каждой из возрастных групп).
Условный рефлекс пассивного избегания болевого раздражителя вырабатывали в камере размером 50x25x35 см, разделенной перегородкой с небольшим отверстием на два неравных отсека: меньший (25*20 см) ярко освещенный, больший (25*30 см) затемненный. В камере был установлен
47 рСШОТЧСГПЛЙ ПОЛ, ССеДИПеИНЫЙ С ИСТОЧНИКОМ ТОКЕ. В Первый Д"?НЬ "wrxrerinМРНТЯ животное помещали в освещенный отсек камеры и регистрировали время перехода в затемненный отсек. После перехода отверстие, соединяющее светлый и темный отсек, закрывали и на решетчатый пол подавали электрический ток (V—90В, f=50Fn) со стимулятора ЭСЛ-2 в течение 4 с. Через три дня, в день восспроизведения навыка, животное вновь помещали в светлый отсек камеры и регистрировали время перехода из светлого в темный отсек. Если животное не покидало светлый отсек в течение 3 минут, тестирование прекращали. Данный тест заключается в обучении животных избегать захода в темный отсек камеры, где в первый день тестирования они получили разряд электрического тока.
О способности к обучению в УРПИ судили по коэффициенту обучаемости, который рассчитывался в день воспроизведения навыка как соотношение количества животных, пребывавших больше 30 с в светлой части камеры, к количеству животных, пребывавших там меньше 30 с. Значения коэффициента меньше единицы свидетельствовало об отсутствии обучение, тогда как значения больше единицы - о его присутствии.
Определение уровня биог енных аминов в головном мозге крысят
Уровень биогенных аминов в стволе и коре больших полушарий головного мозга новорожденных крысят обоих полов определяли методом флуоресцентного анализа: дофамина и норадреналина по G. Metcolf (1974), серотонина по Е.Р. Miller, R.P. Maikel (1970). Взятие проб проводили в дни, соответствующие началу тестирования крысят в каждом из исследуемых возрастов, то есть на 15-й, 22-й, 36-й и 57-й дни жизни.
Эксперименты данной серии проводили на базе кафедры биофизики биологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова под руководством д.б.н. Гончеренко E.H.
Животных забивали путем декапитации, выделяли ствол мозга и кору больших полушарий, ткани помещали в жидкий азот. Каждую пробу растирали в ступке. Затем ткань гомогенизировали при 0°С в 4 мл подкисленного бутанола (0,1N HCl), содержащего 0,1% метабисульфат натрия и 0,01% ЭДТА. После 5-минутного центрифугирования гомогената (при 1000 q) к 3 мл супернатанта приливали 4,5 мл гептана, 1 мл бидистиллированной воды, и встряхивали 5 минут. К 1 мл водной фазы добавляли 1,3 мл 2N ацетата натрия, содержащего 0,2% ЭДТА, и 300 мг окиси алюминия (по Брокману), встряхивали 5 минут. Смесь
48
ДvilTp"фуГ1ф02wvl" Tlpli 1 ООО ij 10 ^ ^ nfumiT R о\гпрпиятяитр лппрттрпатти содержание серотонина, в осадке - дофамина и норадреналина.
Определение содержания серотонина в стволе и коре больших полушарий головного мозга крысят 2 мл супернатанта переносили в центрифужные пробирки (с притертой пробкой), добавляли 2 мл воды, 1 мл 0,25 N NaOH и 6 мл хлороформа. Встряхивали пробы в течение 5 минут и центрифугировали 15 минут при 1000 q. Затем к 1,5 мл аликвоты (нижняя фаза) добавляли 0,5 мл 1,2 N HCl, 15 мл этилацетата и встряхивали 5 минут. Сливали нижнюю кислотную фазу по 0,6 мл пробы, добавляли 0,9 мл 15 мМ% ортофталевого альдегида (15 мг в 100 мл конц. HCl) и прогревали 10 минут на кипящей водяной бане. В "слепые" пробы ортофталевый альдегид добавляли после кипячения и охлаждения. Определяли количество серотонина на спектрофлуориметре Hitachi 850. Флуоресценцию измеряли при 470 и возбуждающем свете с Х- 360 нм. Количество серотонина рассчитывали по калибровочной кривой и выражали в мкг/г сырой ткани. Определение содержания дофамина и норадреналина в стволе и коре больших полушарий головного мозга крысят Катехоламины экстрагировали из осадка 0,2N уксусной кислотой (3 мл), качая на шуттельаппарате 15 минут. К 1 мл супернатанта добавляли 0,4 мл 0,1N ЭДТА в IN ацетате натрия и 0,2 мл 0,1N йодного реагента, через 2 минуты приливали 0,4 мл щелочного реагента (1 мл2МИа + 9мл5К NaOH), после чего через 2 минуты реакцию останавливали добавлением 0,4 мл 5N уксусной кислоты. В "слепые" пробы те же реактивы вводили в обратном порядке. На спектрофлуориметре Hitachi 850 определяли содержание норадреналина и дофамина. Флуоресценцию для норадреналина измеряли после 2-минутного прогревания на кипящей бане при Аг=485 нм и возбуждающем свете с Х=375 нм, а флуоресценцию для дофамина -после дополнительного 3-минутного прогревания при А=375 нм и Я.-325 нм, им соответственно. Количество норадреналина и дофамина определяли по калибровочной кривой и рассчитывали в мгк/г сырой ткани.
Статистическая обработка результатов Обработку результатов осуществляли при помощи пакетов статистических программ «STATIST» и «EXCEL». При сравнении характеристик массивов данных применяли параметрический t-критерий Стьюдента, а также ряд непараметрических критериев (Вилкоксона-Манна-Уитни и точный метод Фишера).
49
РЕЗУЛЬТАТЫ Часть 1. Влияния острой гиггока рической гипоксии на беременных самок крыс в период прогесташш (4-5 дни беременности): пептидергическая коррекция Глава 1.1. Исследование влияний острой гипобарической гипоксии на беременных самок крыс в период прогестации
Острая гипоксия относится к числу патологических стрессорных воздействий высокой степени тяжести. При подъеме на "высоту", соответствующую 11,5 тысячи метров, во время моделирования острой гипоксии возможны даже летальные исходы. Известно, что резистентность к острой гипоксии зависит от возраста и пола экспериментальных животных (в частности, белых нелинейных крыс), однако сравнительной характеристики гипоксической резистентности небеременных и беременных самок крыс в доступной литературе мы не нашли. В связи с этим была проведена предварительная оценка резистентности к острой гипоксии небеременных самок крыс и крыс на 4-5-й дни беременности, соответствующие периоду прогестации, в течение которого происходит переход из стадии морулы в стадию бластулы и перемещение зародыша из яйцеводов в матку.
В процессе работы были выявлены животные с разной степенью устойчивости к гипоксии. Как было указано в методике, для анализа устойчивости самок крыс к острой гипобарической гипоксии всех животных разделили на две группы по показателю времени жизни "на высоте". Крыс, время жизни которых составляло более 10 минут, относили к группе условно высокоустойчивых, менее 10 минут - условно низкоустойчивых особей. Подобное разделение показало, что среди беременных самок крыс, перенесших ОГГ на 4-5 дни беременности, в 2,8 раза меньше высокоустойчивых особей, чем в группе небеременных (табл.3).
Показатели индивидуальной устойчивости к гипоксическому воздействию (время потери позы (ВПП), время жизни (ВЖ), время реституции (BP)) рассчитывали только для группы низкоустойчивых животных, так как в группе высокоустойчивых после 10 минут пребывания на "высоте" гипоксию прерывали, не дожидаясь остановки дыхания. Из таблицы 3 видно, что низкоустойчивые беременные самки крыс по показателям времени реституции медленнее восстанавливаются после острой гипоксии, чем небеременные.
В ряде работ было показано, что расчет коэффициентов индивидуальной (КИУ; отношение времени жизни к времени реституции) и общей устойчивости (КОУ; отношение количества высокоустойчивых к низкоустойчивым особям)
50
ПОЗ"ОЛ«СТ и^ттттд АттдтдФт^ рломлтотггттллтт г\*\гохтиот1»о т.- тглйлтпттгл ттчклй гипобарической гипоксии (Лукьянова Л.Д., 1990; Балан П.В., 1999). Из таблицы 3 видно, что КОУ беременных самок достоверно ниже, чем у небеременных.
Таблица 3. Резистентность к острой гипобарической гипоксии у небеременных и беременных самок крыс (ср. ± ош.ср.). '——Группа Показатель "" Острая гипобарическая гипоксия
Небеременные самки (п=16) Беременные самки (п=2б) низкоустойчивых (НУ) 18,7 71,4** высокоустойчивых (ВУ) 81,3 28,6**
Показатели индивидуальной устойчивости к гипоксии
Небеременные самки (п=3) Беременные самки (п=19)
ВПП, с 67,2 ± 6,3 42,1 ± 3,0
ВЖ, с 153,7± 31,4 170,8 ±22,9
ВР, с 142,2 ± 28,5 185,1 ±30,6*
Коэффициенты общей и индивидуальной устойчивости к гипоксии
Небеременные самки (п=16) Беременные самки (п-26)
КОУ 4,3 0,4**
КИУ 1,1 0,9
Условные обозначения: ОГГ - острая гипобарическая гипоксия; ВПП - время потери позы; ВЖ - время жизни; ВР - время реституции; КИУ - коэффициент индивидуальной устойчивости (ВЖ/ВР); КОУ - коэффициент общей устойчивости (ВУ/НУ).
Достоверные отличия между небеременными и беременными самками крыс: * - (р<0,05), **-(р<0,01).
Таким образом, мы можем сделать вывод, что самки крыс на раннем сроке беременности обладают меньшей устойчивостью к гипоксии, чем небеременные животные. Возможно, это связано с тем, что уже на данном сроке беременности происходят значительные перестройки в организме животного, что делает его более уязвимым к разного рода стрессорным воздействиям.
Как говорилось ранее (обзор литературы), среди висцеральных систем одной из наиболее чувствительных к стрессорному воздействию является сердечнососудистая система. Особенно важно проследить нарушения работы сердца у беременной самки крысы в анализируемый нами период, когда даже кратковременные изменения могут вызвать значительную кислородную недостаточность эмбриона и повлиять в дальнейшем на развитие потомства. В связи с этим нами было проведено исследование изменений Ш1 интервалов ЭКГ и производных коэффициентов у беременных самок крыс в период прогестации во время острой гипобарической гипоксии. Так как во время моделирования ОГГ самок крыс делили на группы условно высоко- и низкоустойчивых, анализ интервалов проводили отдельно в каждой из групп.
Исходные характеристики ЭКГ, регистрируемые в условиях свободного поведения, были примерно одинаковыми у всех беременных самок крыс (табл.4).
51
После интрйнячятп,ипго «ирден«« физиоттгъгарс^пгп рягггВОр?. и П0С2ДКИ ЖИВОТНЫХ в барокамеру ЧСС достоверно замедлялась, причем ретроспективный анализ, проведенный после разделения животных на группы низко- и высокоустойчивых по резистентности к гипоксическому воздействию, выявил достоверные отличия между этими группами значений ЯЯ интервалов в "норме" перед моделированием гипоксии (табл.4). В обеих группах возникало замедление ЧСС, однако у тех беременных самок крыс, которые в дальнейшем оказались высокоустойчивыми к гипоксии, это замедление было достоверно большим.
Таблица 4. Значения 1Ш интервала беременных самок крыс при тестировании в свободном поведении и стрессированных интраназальным введением физиологического раствора и помещением в барокамеру перед началом гипоксии ( ср. ± ош.ср.).
Группа Значения КК интервалов в 0-й день тестирования, мс
Свободное поведение "Норма" перед гипоксией
ОГГ Низкоустойчивые (п=17) 127,7±3,3 145,5±2,9@
Высокоустойчивые (п=6) 129,2±4,7 158,7+6,5*@
Условные обозначения: ОГГ - острая гипобарическая гипоксия.
Достоверные отличия: между группами высоко- и низкоустойчивых самок - * (р<0,05); внутри групп между значениями в свободном поведении и "нормой" перед гипоксией - @ (р<0,01).
Наблюдаемое замедление ЧСС в условиях умеренного стрессирования, которое вызывалось нашими манипуляциями, является закономерной реакцией "замирания", характерной для ночных грызунов (Крушинская Я.В., 1996). Более выраженное падение ЧСС в группе высокоустойчивых животных косвенно свидетельствует об их большей "стрессированности".
Изменение показателей ЭКГ во время гипоксии у низкоустойчивых самок крыс представлено в таблице 5. Из таблицы видно, что в момент окончания подъема на "высоту", то есть к началу моделирования острой гипоксии, у животных регистрировали снижение значений ЯК интервала, рост показателей амплитуды моды и коэффициента монотонности. Наблюдаемые изменения сердечного ритма в момент начала моделирования гипоксии говорят о включении адаптационных механизмов к кислородному голоданию за минуту подъема на "высоту". Судя по направленности изменений указанных показателей, можно предполагать смещение баланса вегетативной регуляции в сторону усиления симпатической компоненты, направленного на частичную компенсацию кислородной недостаточности. Однако острая гипоксия является, по-видимому, столь сильным воздействием, что адаптация сердечного ритма к кислородной
52 не постаточности нятлпяетг.я Ппг.гтр: чянепптения ггпп-ирмя ня "тлгглтх?"
X ^ - - г - - - . ^ регистрировали достоверное увеличение среднего значения Ш*. интервала, вариабельности ритма и снижение показателей амплитуды моды и коэффициента монотонности, что также свидетельствует об изменении баланса вегетативной регуляции, но в противоположном направлении по сравнению с изменениями, регистрируемыми при подъеме на "высоту".
Таблица 5. Изменение показателей ЭКГ во время острой гипобарической гипоксии у низкоустойчивых самок крыс на 4-5 дни беременности (п=17; ср.±ош.ср.).
Ю интервал, мс Вариабельность ритма, мс Амплитуда моды, % Коэффициент монотонности
Норма" 145,5 ±2,9 35,3 ±3,9 26,0 + 2,2 1,06 ±0,27
Подъем 120,5 ±2,8** 31,4 ±5,2 39,0 ± 2,5** 1,90 ±0,33**
1 И 1-й интервал 353,0 ± 15,7** 273,7 ±29,6** 14,9 ±1,8** 0,13±0,06**
2-й интервал 409,8 ± 28,2** 240,0 ± 33,0** 14,0 ±1,7** 0,23±0,15**
3-й интервал 286,5 ± 23,2** 238,6 ±25,3** 14,6 ± 1,6** 0,08±0,01**
4-й интервал 334,2 ± 15,8** 178,8 ±23,8** 17,3 ±2,1** 0,22±0,09**
ВР 147,8 ±5,1 21,2 ±3,0** 42,7 ± 2,7** 2,93± 0,54**
Условные обозначения: ВЖ - время жизни на "высоте"; ВР - время реституции; ОГГ -острая гипобарическая гипоксия; Л - время жизни на "высоте" было принято за 100% и разделено на 4 равных интервала (4-й интервал соответствовал времени остановки дыхания); "норма" - значения исследуемых показателей после посадки в барокамеру в течение 2-х минут до гипоксии; подъем - значения исследуемых показателей в течение одной минуты подъема на "высоту". Достоверные отличия от нормы - **(р<0,01).
Восстановление исходного ритма сердца у низкоустойчивых самок крыс наблюдали в момент, соответствующий времени реституции, то есть более чем через 3 минуты после прекращения моделирования гипоксии. При этом другие показатели достоверно отклонялись от значений, регистрируемых в "норме", в противоположном направлении по сравнению с периодом острой гипоксии: регистрировали достоверное уменьшение вариабельности ритма, а также увеличение показателей амплитуды моды и коэффициента монотонности, что свидетельствует об активации симпатоадреналового компонента регуляции.
У высокоустойчивых к гипоксии беременных самок крыс анализ изменения показателей ЭКГ во время подъема на "высоту" выявил сходные с низкоустойчивыми животными изменения ЭКГ: достоверное снижение значений интервала и увеличение амплитуды моды (табл.6). Таким образом, мы можем сделать вывод, что к моменту подъема на "высоту" у самок крыс независимо от их устойчивости к гипоксии происходят однонаправленные изменения баланса вегетативной регуляции.
53
Кэк и в группе ннзкоустойчиэых самок крыс у вг,е*1а гипоксии регистрировали достоверное увеличение значений ИЛ интервала, вариабельности ритма и снижение показателей амплитуды моды и коэффициента монотонности. Полное восстановление всех регистрируемых показателей у высокоустойчивых самок крыс происходило через 60 секунд после окончания моделирования гипоксии, однако выраженной симпатоадреналовой активации при этом не возникало (табл.6).
Таблица 6. Изменение показателей ЭКГ во время острой гипобарической гипоксии у высокоустойчивых самок крыс на 4-5 дни беременности (п=6; ер.±ош.ср.),
1Ш интервал, Вариабельность Амплитуда Коэффициент мс ритма, мс Моды, % монотонности
Норма" 158,7±б,5 30,5±4,3 29,1±3,5 1,05+0,2
Подъем 122,9+3,4** 30,0±5,8 36,0±4,0** 1,47±0,4
1 мин 374,4±41,5** 312,0±41Д** 9,8+2,0** 0,04±0,04**
2 мин 364,4±35,9** 272,0+43,3** 8,4±1,5** 0,04±0,01**
3 мин 320,7±36,3** 259,5±39,8** 7,3±0,7** 0,03±0,01**
4 мин 297,6±38,0** 224,2±36,9** 9,2±1,2** 0,05+0,02**
1 5 мин 262,9±32,2** 232,6+40,6** 11,5±1,7** 0,06±0,02** м 6 мин 237,1+21,8** 224,2±31,2** 10,2±1,5** 0,05±0,01**
7 мин 255,2±28,9** 200,9±33,9** 10,0±1,2** 0,06±0,02**
8 ¡мин 257,0+25,9** 197,8±28,1** 11,0+1,3** 0,06±0,01**
9 мин 254,0±26,2** 172,2±13,5** 12,7±2,3** 0,08±0,02**
10 мин 258,7±35,8** 191,1±20,4** 12,9±2,4** 0,08±0,02**
60 с после ОГГ 148,7±2,2 44,0±14,8 39,3+4,8 1,55±0,4
Условные обозначения: ОГГ - острая гипобарическая гипоксия; ВЖ - время жизни на "высоте"; "норма" - значения исследуемых показателей после посадки в барокамеру в течение 2-х минут до гипоксии; подъем - значения исследуемых показателей в течение одной минуты подъема на "высоту". Достоверные отличия: *(р<0,05), **(р<0,01) - от нормы.
Кроме того, у высокоустойчивых особей во время острой гипоксии отклонения максимальных значений показателей ЭКГ от "нормы", были значительно более выраженными, чем у низкоустойчивых самок. Так, например, у высокоустойчивых животных значения амплитуды моды и коэффициента монотонности уменьшались, соответственно, в 4 и 26,3 раза, а у низкоустойчивых особей - в 2 и 13,3 раз, в то время как вариабельность ритма у высокоустойчивых самок возрасла в 10 раз, а как у низкоустойчивых - в 7,8 раз.
Анализ структуры ЭКГ как у высоко- , так и у низкоустойчивых беременных самок крыс во время острой гипоксии выявил значительные нарушения ритма: регистрировались залпы одиночной и парной экстрасистолии, а также рецидивирующие залпы тахикардии на фоне резко выраженной брадикардии; эпизоды тригимении, увеличение зубцов Т и О, свидетельсвующие о нарушении проводимости в сердечной мышце (рис.5).
Рис. 5. Нарушения ритма и проводимости сердечной мышцы беременных самок крыс (4-5 дни беременности) во время острой гипобарической гипоксии.
55 л^ипьд^ппшп шхш1ио „^¡л. ж-уауркхь, тгтс рост гариацисикогс размаха у беременных самок крыс (табл.5,6), наблюдаемый во время острой гипоксии, связан возникновением очагов аритмии.
Таким образом, обобщая полученные результаты, можно сделать вывод, что у беременных самок крыс с разной устойчивостью к гипоксии наблюдаются достоверные отличия в исходной ЧСС, а также некоторые отличия в реакциях на острую гипоксию и в процессе восстановления после ее прекращения. У низкоустойчивых самок нет столь мощных нарушений вегетативного баланса во время острой гипоксии, что, вероятно, и делает возможным активацию симпатоадреналовой системы сразу после гипоксии.
Возможно, это связано в какой-то мере с тем, что в группе высокоустойчивых самок крыс исходная ЧСС перед началом моделирования гипоксии была достоверно ниже при меньших значениях вариабельности ритма. Следует учитывать, что в данной ситуации "норма" ЭКГ перед началом гипоксии была зарегистрирована у самок крыс, стрессированных интраназальным введением физиологического раствора и посадкой в барокамеру. Таким образом, отличия в ЧСС отражали в большой мере различную реакцию животных на стресс-воздействие: у потенциально высокоустойчивых к гипоксии самок крыс реакция замирания была выражена значительно сильнее.
Мы предполагаем, что описанные выше нарушения деятельности сердца, возникающие во время ОГГ, могут в дальнейшем повлиять не только на физический статус самой беременной самки, но и оказать определенное негативное влияние на развитие потомства.
Особый интерес представляет исследование влияния острой гипоксии на локальный мозговой кровоток в раннем постгипоксическом периоде. В связи с методическими особенностями данной работы вместо гипобарической гипоксии наркотизированные беременные самки крыс подвергались острой нормобарической гипоксии. Проведенные предварительные исследования показали, что реакции на гипоксический стресс во время острой нормобарической гипоксии (ОНГ) не отличались от реакций на острую гипобарическую гипоксию, то есть определяющим фактором в обоих случаях являлась именно острая гипоксия (Крушинская Я.В., 1996).
Исследование влияний острой гипоксии беременных самок крыс на локальный мозговой кровоток после моделирования ОНГ показало его достоверное увеличение в группе условно высокоустойчивых животных (рис.6).
57
В группе нижоусюйчивых животных псслс ОКГ значимых изменений локального мозгового кровотока не регистрировали. Возможно, увеличение локального мозгового кровотока у высокоустойчивых самок крыс после острой гипоксии связано с включением механизмов адаптации к кислородному голоданию. Однако такое увеличение может иметь как положительные, так и отрицательные влияния на функции ЦНС в постгипоксическом периоде, так как вызывает дезорганизацию кровоснабжения мозга (Ганнушкина И.В., 1994).
Изменение локального мозгового кровотока прямо зависит от состояния сердечно-сосудистой системы, которое, как показывает регистрация ЭКГ, значительно ухудшалось во время острой гипоксии. Кроме того, косвенная оценка состояния вегетативного баланса по показателям ЭКГ свидетельствует об его ярко выраженном нарушении.
Все это позволило нам предположить, что влияния острой гипобарической гипоксии могут иметь место и в постгипоксическом периоде, и выражаться в изменениях как физического, так и эмоционального состояния животных. В связи с этим был проведен анализ отставленных влияний острой гипоксии на поведенческие характеристики беременных самок крыс.
Анализ ориентировочно-исследовательских реакций беременных самок крыс в постгипоксическом периоде в тесте "открытое поле" показал, что достоверные отличия от контрольной группы, в которой животные не подвергались ОГГ, были отмечены только у высокоустойчивых самок. Так, в группе высокоустойчивых животных на 3-й день после гипоксии в "открытом поле" достоверно увеличивались показатели В ДА, груминга и дефекации, а на 5-й день тестирования - латентный период выхода из центра поля. Необходимо отметить, что в этих же точках были отли чия между высоко- и низкоустойчивыми самками (рис.7).
Кроме того, был проведен дополнительный анализ динамики поведенческой активности от 0-го (тестирование всех беременных самок крыс до разбиения на экспериментальные группы) к 5-му дню тестирования. В 0-й день тестированию поведения подвергались самки крыс, как прошедшие впоследствии ОГГ, так и контрольные животные, у которых гипоксии не было. По показателям ориентировочно-исследовательских реакций все беременные самки крыс в этот 0-й день достоверно не отличались друг от друга, то есть предсказать, кто из них впоследствии станет высоко-, а кто низкоустойчивыми к гипоксии, было
59 иСлидл ю ^ и, »¡Ы ^ЧЛЙ оиомСяшшш ПрпИлТЬ 0рглС11Тг*рС1»0т1110 исследовательскую реакцию беременных самок крыс в 0-й день за общую точку отсчета и представить динамику изменения поведенческих характеристик в Д% от 0-го дня. В этом случае показатель 0-го дня принимается за 100%, а его изменение на 1-й, 3-й и 5-й дни тестирования рассчитывается в %% относительно значения в
0-й день (А%(пю), где п - 1-й, 3-й или 5-й дни постгипоксического периода).
Такой анализ показал, что острая гипоксия приводит к значительным изменениям "контрольной" динамики поведения, характерной для крыс, не подвергавшихся гипоксии, причем эти изменения затрагивают в основном высокоустойчивых животных. Так, например, при тестировании в тесте "открытое поле" показатели ГДА и В ДА в контроле и в группе низкоустойчивых крыс достоверно уменьшались по сравнению с 0-м днем во все дни тестирования (кроме
1-го дня: у низкоустойчивых животных показатель ВДА значимо не изменялся), тогда как у высокоустойчивых самок крыс такого уменьшения обнаружено не было (рис.8). Уменьшение показателей ГДА и ВДА косвенно свидетельствует о запоминании животными экспериментальной обстановки. Очевидно, что у высокоустойчивых самок крыс в отличие от низкоустойчивых такого запоминания не возникало. Видимо, это было связано с повышением эмоционального напряжения у высокоустойчивых животных, о чем свидетельствует зарегистрированное у них достоверное увеличение груминга и дефекаций.
Таким образом, в постгапоксическом периоде наиболее выраженные влияния ОГГ на ориентировочно-исследовательское поведение были выявлены у высокоустойчивых к гипоксии самок крыс. В целом эти влияния можно оценить как общее повышение тревожности и эмоциональной напряженности животных и ухудшение способности к запоминанию экспериментальной обстановки.
Выше мы приводили данные о значительных изменениях локального мозгового кровотока после ОНГ именно в группе высокоустойчивых к гипоксии самок крыс. Возможно, этот факт наряду со значительно более длительным пребыванием в условиях острой гипоксии (в среднем в 3,5 раз дольше, чем низкоустойчивые животные) и привел к наблюдаемым нами изменениям поведенческих характеристик.
Исследование показателей ЭКГ при тестировании в свободном поведении в постгапоксическом периоде выявил достоверные отличия от контроля также только в группе высокоустойчивых самок крыс (рис.9). Так, у них регистрировали достоверное увеличение средних значений интервала, вариабельности ритма и
62 , „ Л-.« -.ч-л ллч» -»»л 1 " О . С ши/пл-пис амшш1^дм модох л кш^нца^ща ¡\i\jii\j < я^Тап^ 1 г! па Л -г! ДКЯ постгипоксического тестирования по сравнению с 0-м днем, чего не было в контроле и группе низкоустойчивых животных.
Полученные данные свидетельствуют о том, что у высокоустойчивых самок крыс в постгипоксическом периоде при тестировании в свободном поведении наблюдается замедление ЧСС и изменение баланса вегетативной регуляции в сторону преобладания парисимпатического компонента. Как мы уже говорили, такие изменения ЧСС являются отражением реакции "замирания" у крыс и сопровождаются повышенным эмоциональным напряжением. Таким образом, данные ЭКГ коррелируют с повышенным уровнем тревожности и эмоционального напряжения, а также ухудшением способности к запоминанию экспериментальной обстановки в постгипоксическом периоде у животных данной группы, зарегистрированными в тесте "открытое поле".
На основании вышеприведенных данных можно сделать вывод, что острая гипоксия в группе высокоустойчивых беременных самок оказывает глубокие негативные влияния. Возможно, это объясняется значительно более длительным пребыванием в условиях острого кислородного голодания. На этом основании можно предполагать, что у высокоустойчивых к гипоксии беременных самок крыс вероятность рождения потомства с отклонениями в развитии может оказаться выше, чем в группе низкоустойчивых животных.
63
Заключение Диссертация по теме "Физиология", Маслова, Мария Вадимовна
ВЫВОДЫ
1. Беременные самки крыс в период прогестации (предимплантации) менее устойчивы к острой гипобарической гипоксии, чем небеременные. По резистентности к гипоксии беременные самки подразделяются на две группы: способные переносить острую гипоксию в среднем 2,8 минуты (условно низкоустойчивые) или более 10 минут (условно высокоустойчивые). Негативные последствия острой гипоксии более выражены в группе условно высокоустойчивых самок.
2. Острая прогестационная гипоксия нарушает процесс нормального постнатального развития потомства. При этом в потомстве условно высокоустойчивых самок негативные последствия прогестационной гипоксии более выражены (резкое увеличение летальности, отставание в физическом развитии, рост тревожности, снижение способности к обучению, нарушение вегетативного баланса по данным ЭКГ).
3. В отсутствие острой гипоксии интраназальное введение в период прогестации пептидной констелляции ((З-казоморфина-7 в дозе 0,1 мг/кг и семакса в дозе ОД мг/кг) или ее компонентов беременным самкам вызывает изменение ориентировочно-исследовательских реакций и ЭКГ как у самок, так и у их потомства. При этом эффекты отдельных компонентов могут быть негативными, тогда как пептидная констелляция всегда положительно влияет на течение беременности и развитие потомства (падение летальности, уменьшение тревожности, улучшение обучения).
4. Интраназальное введение пептидной констелляции за 15 минут до начала острой гипоксии практически всегда устраняет негативные последствия гипоксии в постгипоксическом периоде у беременных самок крыс и в потомстве. В то же время такое же введение отдельных компонентов пептидной констелляции не оказывает такого влияния.
5. Антигипоксические защитные эффекты пептидной констелляции, как правило, обусловлены не аддитивным действием ее компонентов, а вновь возникающими собственными модуляторными влияниями на организм беременной самки и эмбрион.
158
Библиография Диссертация по биологии, кандидата биологических наук, Маслова, Мария Вадимовна, Москва
1. Адо А.Д. Патологическая физиология. Томск. Изд-во Томского университета. 1994. 468 с.
2. Алекминская Л.А., Кондратьев Б.Д., Слепушкин В.Д. Взаимоотношения энкефалинов с симпатоадреналовой системой при острой ишемии миокарда в эксперименте // Патологическая физиология и экспериментальная терапия. 1986. №1. С.16-18.
3. Алексеева Г.В. Неврологические нарушения в отдаленном постреанимационном периоде и их реабилитация: Дис. на соиск. степ. канд. мед. наук. М. 1987. 167с.
4. Анохина И.П., Гамалея Н.Б. Современные концепции психических заболеваний. Роль изменений системы биогенных аминов в патогенезе аффективных расстройств II Журнал невропатологии и психиатрии. 1980. Т.80. Вып.6. С.921-930.
5. Аршавский И. А. Физиологические механизмы и закономерности индивидуального развития. М. Изд-во: Наука. 1982. 182с.
6. Ашмарин И.П. Нейрохимия. М. Изд-во Института Биомедицинской Химии РАМН. 1996. 470с.
7. Ашмарин И.П., Каменская М.А. Нейропептиды в синаптической передаче // Итоги науки и техники. ВИНИТИ. Сер. Физиология человека и животных. М. 1988. Т.34. С.31-89.
8. Ашмарин И.П., Обухова М.Ф. Регуляторные пептиды, функциональнонепрерывная совокупность//Биохимия. 1986. Т.51.Вьт.4. С.3-8.
9. Ашмарин И.П., Обухова М.Ф., Соколова H.A. Функциональный континуум регуляторных пептидов // В сб. ХУЛ съезда физиологов России. Ростов-на-Дону. 1998. С.402.
10. Баевский P.M. Прогнозирование состояний на грани нормы и патологии. М. Изд-во: Медицина. 1979. 298с.
11. Балан П.В. Острая гипобарическая гипоксия в постнатальном периоде: влияние регулчторных пептидов: Дис. на соиск. степ. канд. биол. наук. М. Изд-во: МГУ. 1999. 189с.159
12. Бараншев Ю.И. Гипоксически-ищемическая энцефалопатия новорожденных-вклад перинатальных факторов, патогинетическая характеристика и прогноз // Российский вестник перинатологии и педиатрии. 1996. №2. С.29-35.
13. Бастрикова H.A. Влияние геморрагического шока на процессы обучения и поведение крыс в постреанимационном периоде: Дис. на соиск. степ. канд. биол. наук. М. Изд-во; МГУ. 1997. 182с.
14. Березовский В.А. Кровообращение при гипоксии // В сб. «Кровообращение и окружающая среда». Симферополь. 1983. 192с.
15. Берман B.C. Профилактика, клиника и лечение шока при терминальных состояниях в акушерско-генекологической практике: Автореф. дис. на соиск. учен. степ, д-ра мед. наук. М. 1973. 44с.
16. Бокерия Е.Л. Нарушения ритма сердца у новорожденных детей при гипоксически-ишемической энцефалопатии // Российский вестник перинатологии и педиатрии. 2001. №1. С.19-21.
17. Брагин Е.О., Ясенцов В.В. Огаюидные и монаминовые механизмы регуляции функций организма в экстремальных условиях // Итоги науки и техники. ВНИТИ. Сер. Физиология человека и животных. М. 1991. Т.47. 180с.
18. Буреш Я., Бурешова О., Хьюстон Дж.П. Избегание плаваньем // Методики и основные эксперименты по изучению мозга и поведения. М. Изд-во: Высшая школа. 1991. С. 208-210.
19. Ван Лир Э., Стикней К. Гипоксия. М. Изд-во: Медицина. 1967. 368 с.
20. Гейровский Я. Основы полярографии. М. Изд-во: Мир. 1965.
21. Голанов Е.В., Парин С.Б., Сучков В.В. Влияние различных доз налоксона на течение геморрагического шока у крыс // Бюллетень экспериментальной биологии и медицины. 1983. Т. 96. №10. С.70-73.
22. Гусев Е.И., Скворцова В.И. Мясоедов Н.Ф. Незавибатько В.Н. Журавлева ЕЮ., Ваничкин A.B. Эффективность семакса в остром периоде полушарного ишемического инсульта // Неврология и психотеррапия. 1997. Т. 97. №6. С.26-34.
23. Дегтярева Н.В. Мозговой кровоток у новорожденных детей в норме и при гипоксических состояниях (асфиксия, пневмания): Автореф. дисс. на соиск. учен. степ, кандид. мед. наук. М. 1993. 20с.
24. Демченко И.Т. Методы исследования кровообращения Л. Изд-во: Наука. 1976.
25. Држевецкая И. А. Основы физиологии обмена веществ и эндокринной системы. М. Изд-во: Высшая школа. 1983. 463с.
26. Држевецкая И.А. Эндокринная система растущего организма. М. Изд-во: Высшая школа. 1987. 71с.
27. Дубынин В. А. Постнатальная нейротропная активность ß-казоморфинов (регуляция поведения взрослых и новорожденных млекопитающих): Автореферат на соискание ученой степени доктора биологических наук. М. Изд-во: ООО "МАКС Пресс". 2001. 48с.
28. Инструментальные методы исследования сердечно-сосудистой системы (Справочник). Под. ред. Виноградовой Т.С. М. Изд-во: Медицина. 1996. 416с.
29. Жданов Г.Г., Нодель М.Л. Проблема гипоксии у реанимационных больных в свете свободнорадикальной теории // Анестезиология и реаниматология. 1995. №1. С.53-61.
30. Жукова Т.П., Знаменская Е.И., Паленова Н.Г. Структурные изменения мозга. Перинатальная патология. М. Изд-во: Медицина. 1984. 183с.
31. Забродин О.Н. Роль реакции симпатико-адреналовой системы в развитии нарушений системной гемодинамики при травме и шоке и их коррекция // Респ. сборник научных трудов. Л. 1984.С.49-58.
32. Загустина В.Б, Алексанян З.А. Индивидуальные различия в адаптации к гипоксии и холоду по критерию эмоционально-поведенческой реактивности // Успехи физиологических наук. 1986. Т. 17. №4. С.68-84.
33. Кабак Я.М, Практикум по эндокринологии. М. Изд-во: МГУ. 1968. 275с.161
34. Калинина М.К., Иванов К.П. Потребление кислорода и его "критическое" напряжение для коры головного мозга // Физиологический журнал СССР им. ИМ. Сеченого. 1972. Т.58. №10. С.1469-1475.
35. Каменский A.A., Сарычева Н.Ю., Батурина Е.Ю., Ашмарин И.П. Интраназальное введение регуляторных пептидов // Вестник Академии медицинских Наук СССР. 1988. С.43-47.
36. Капелюшник H.JL Терминальные состояния в акушерстве, обусловленные кровотечениями. Лекции. JI. 1988.
37. Кассиль В.Г., Отеллин В.А., Хожай Л.И., Косткин В.Б. Критические периоды развития головного мозга // Российский физиологический журнал им. И.М. Сеченова. 2000. Т.86. №11. С.1418-1425.
38. Кинтрая П.Я., Курчишвили В.И. Эффективность применения антогонистов опиоидных пептидов при экспериментальной гипоксии // Сб. отечественных Статей. 1988. С.38-40.
39. Коваленко Е.А., Березовский В.А., Эгпнтейн И.И. Полярографическое определение кислорода в организме. М. Изд-во: Медицина. 1976.
40. Крушинская Я.В. Повышение резистентности к геморрагии и гипобарической гипоксии комплексом регуляторных пептидов: Дис. на соиск. степ. канд. биол. наук. М. Изд-во: МГУ. 1996. 142с.
41. Крыжановский Г.Н., Слепушкин В.Д., Злоев Г.К. Опиоидные пептиды и шок // Патологическая физиология и экспериментальная террапия. 1987. №6. С.47-50.
42. Кулаичев А.П. Компьютерная электрофизиология в клинической практике. CONANm. M. Изд-во: Информатика и компьютеры. 1997. 240с.
43. Кушаковский Н.С. Аритмии сердца. С.-Пб. Изд-во: Гиппократ. 1992. 273с.
44. Лебедько O.A., Яценко Т.В., Тимошин С.С., Рубина А.Ю. Влияние пептидного морфогена гидры на постгипоксические нарушения у крысят, подвергнутых пренатальной гипоксии // Бюллетень экспериментальной биологии и медицины. 1997. Т. 123. №3. С.269-272.162
45. Лукьянова Л.Д. Методические рекомендации по экспериментальному изучению препаратов, предлагаемых для клинического изучения в качестве антигипоксических средств. М. Типогр. Министерства Здравоохранения СССР. 1990. 18с.
46. МаклаковаА.С., Каменский A.A., Алфеева Л.А., Левицкая Н.Г., Незавибатько Н.Ф., Ашмарин И.П. Поведенческие эффекты р-казоморфина-7 и его дез-Туг-аналогов // Бюллетень экспериментальной биологии и медицины. 1993. №8. С. 155-158.
47. Маклакова A.C., Каменский A.A., Алфеева Л.А., Назареноко И.В., Незавибатько Н.Ф. Влияние р-казоморфина-7 на уровень пищевой и оборонительной мотивации при различных видах обучения // Журнал ВНД. 1995. Т.45. №6. С. 1143-1150.
48. Маклакова A.C. Нейротропные эффекты фрагмента ß-казеина молока -гептопептида Р-казоморфина-7: Дис. на соиск. степ. Канд. биол. наук. М. Изд-во: МГУ. 1996. 188с.
49. Маряшева Н.В. Нарушение реологических и каогуляционных свойств крови при гипоксии плода и новорожденного и их коррекция: Автореф. дис. на соиск. степ, канд. мед. наук. М. 1987.
50. Машковский М.Д. Лекарственные средства. Харьков. Изд-во: Торсинг. 1997. 560с.
51. Меерсон Ф.С. Стресс-лиминирующие системы организма и их роль в предупреждении ишеминеских повреждений сердца // Бюллетень Всесоюзного кардиологического научного центра АМН СССР. 1985. №1. С.34-43.
52. Меерсон Ф.С., Пшенникова М.Г. Адаптация к стрессорным ситуациям и физическим нагрузкам. М. 1988. 256с.
53. Носарь В.И., Трошихин В.А. Особенности реакции белых крыс с различным типом нервной деятельности на острую гипокическую гипоксию И Журнал ВНД. 1976. Т.26. №6. С.1238-1242.
54. Объекты биологии развития. Под ред. Бакулина Э.Д., Баранова B.C. и др. М. Изд-во: Наука. 1975. 579с.163
55. Пшенникова М.Г. Роль опиоидных пептидов в реакции организма на стресс // Патологическая физиология и экспериментальная терапия. 1987.№3. С.85-90.
56. Розен В.Б. Основы эндокринологии. М. Изд-во: МГУ. 1994. 384с.
57. Савельева Г.М. Реанимация и интенсивная терапия новорожденных. М. 1981.
58. Симонова Л.В., Котлукова Н.П., Гайдукова Н.В., Карпова О .Я., Ерофеева М.Е. Постгипоксическая дезадаптация сердечно-сосудистой системы у новорожденных детей // Российский вестник перинатологии и педиатрии. 2001. Т.46. №2. С.8-12.
59. Соколова H.A. Регуляторные пептиды и вегетативная регуляция сердца // Патологическая физиология и экспериментальная терапия. 1988. №6. С.74-79.
60. Соколова H.A., Маслова М.В., Маклакова A.C., Ашмарин И.П. Пренатальный гипоксический стресс: физиологические и биохимические последствия, коррекция регуляторными пептидами // Успехи физиологических наук. 2002. Т.ЗЗ. №2. С.56-67.
61. Сорокин А.Б. Нейрофизиологическое исследование синдрома дефицита внимания у детей младшего школьного возраста: Автореферат на соискание ученой степени кандидата биологических наук. М. 1999.
62. Титов С.А., Каменский A.A. Роль ориентировочного и оборонительного компонентов в поведении белых крыс в условиях "открытого поля" // Журн. Высшая Нервная Деятельность. 1980. Т.ЗО. №4. С.704-707.
63. Ткаченко A.A. Аномальное сексуальное поведение. М. Изд-во: РИО ГНЦ СиСП им. В.П. Сербского. 1997. 426с.
64. Тюкова Н.В., Меньшикова Л.И., Макарова В.И., Киселева O.A. Изменения вегетативной регуляции сердечного ритма у детей, испытавших перинатальную гипоксию // Вестник аритмологии. №18. 2000. С. 125-126.
65. Харламова Н.В., Чаша Т.В. Анализ показателей сердечного ритма при различных видах терапии новорожденных с перинатальной гипоксической энцефалопатией // Вестник аритмологии. №18. 2000. С.126-127.
66. Шабалов Н.П. Асфиксия новорожденных. Л. Изд-во: Л.: Медицина. 1990. 157с.
67. Эделынтейн Э.А. Перинатальные гипоксические неврологические синдромы. М. Изд-во: ЦОЛИУВ. 1998. 152с.164
68. Almli C.R., lew T.J., Han B.H., Shah A.R. Giddav J.M. Holtzman D.M. BDNF protects against spatial memory deficits following neonatal hypoxia-ischemia // Exp. Neurol. 2000. Nov; 166(1): 99-114.
69. Appel N.M., Kiritsy-Roy J.A., Van Loon G.R. Hypothalamuc opioid peptide regulation of catecholamine secretion//Neuropeptides. 1984. V.5. N1-3. P.287-290.
70. Ashmarin I.P., Nezavibatko V.N., Levitskaya N.G., Koshelev V.B., Kamensky A.A. Design and investigation of an ACTG(4-10) analogue lacking D-amino acids and hydrophobic radicals //Neuroscience research communications. 1995. V.16. N2. P. 105-112.
71. Balin B.J., Broadwell R.D., Salcman M., El-Kalliny M. Avenues for entry of perypherally administered protein to the central nervous system in mouse, rat and squirrel monkey //J. Comp. Neurol. 1986. V.251. P. 260-280.
72. Banks W. and Kastin A. Saturable transport of peptides across the blood-brain barrier // Life Sci. 1987. V.41. P. 1319-1338.
73. Berger R., Gamier Y. Perinatal brain injury // Perinat Med 2000; 28 (4): 261-285.
74. Berkenbosch F., Vermes I., Tilders F.J. Effects of haloperidol, domperidone and bromocriptine on the secretion of ACTG, beta-END and alpha-MSH from the rat pituitary gland//Neurosci. Letters. 1982. Supp.l. N10. P.290-299.
75. Bertolini A., Guarini S., Ferrari W., Rompianesi E. Adrenocorticotropin reversal of experimental hemorrhagic shock is antagonized by morphine // Life Sci. 1986. V.39. N.14. P.1271-1280.
76. Bicher H., Bruley D. et. all. Effect of microcirculation changes on brain tissue oxygenation // J. Physiol. (London). 1971. V.217. P.689-707.
77. Brantl V., Techemacher H., Henschen A. and Lottspeich F. Novel Opioid Peptides Derived from Casein (P-Casomorphins). I. Isolation from Bovine Casein Peptone // Hoppe-Seyler's Z. Phisiol. Chem. 1979. V.360. P.1211-1216.
78. Brantl V., Teschemacher H., Blasig J., Henschen A. and Lottspeich F. Opioid Activités of P-casomorphins // Life Sci. 1981. V.28. P.1903-1909.
79. Brantl V. Novel opioid peptides derived from human P-casein // Eur. J. Pharmacol. 1984. V.106. P.213-214.
80. Brown S.L. The relation between expressed and experienced emotion in depression // Int. Psychiatry Med. 1982. V.12 (1). P.29-41.
81. Burbach J.P.H., Kovacs G.L., De Wied D., Van Nispen J.W., Greven H.M. A major metabolite of arginine vasopressin in the brain is a highly potent neuropeptide // Science. 1983. 221: 1310-1312.165
82. Chen X.Q., Du J.Z. Hypoxia influences enkephalin release in rats // Neuroreport. 2000. May 15; 11(7): 1555-1557.
83. Cheung E., Wong N., Mortola J.P. Compliance of the respiratory system in newborn and adult rats after gestation in hypoxia // J. Comp. Physiol. B., 2000. Nay; 170(3): 193-199.
84. Dahl A.R., Hadley W.M. Nosal cavity enzymes involved in xenobiotic metabolism effects on the toxicity of inhalants // Crit. Rev. Toxicol. 1991. 21: 345-372.
85. Dambska-M., Maslinska-D., Kuchna-I. Astrogliosis in the temporal lobe of newborn infant who died in the perinetal periol // Neuropatol Pol. 1992. 30(3-4): 245-253.
86. Dunlap E.D., Samols E., Waite L.C., Pfeifer M.A. Development of a method to determine autonomic nervous system function in the rat // Metobolism. 1987. Y.36. N.2. P. 193-197.
87. Elam R., Bergman F., Feuerstein G. Simultaneous changes of cateholamines and of leu-enkephalin-like immunoreactivity in plasma and cerebrospinal fluid of cats underdoing acute hemorrhage // Brein Res. 1984. V.303. N2. P.313-317.
88. Ermisch A., Ruhle H.-J., Neubert K,, Hartrodt B. and Landgraf R. On the blood-brain barrier of peptides: 3H-(3-casomorphin-5 uptake by eighteen brain regions in vivo // J. Neurochem. 1983. V.41. P. 1229-1233.
89. Fewell J.E., Smith F.G. Perinatal nicotine exposure impairs ability of newborn rats to autoresuscitate from apnea during hypoxia // J Appl Physiol 1998 Dec; 85(6): 20662074.
90. Golub M.S., Eisele J.H. Jr., Donald J.M. Effect of intrapartum meperidine on the behavioral consequences of neonatal oxygen deprivation in rhesus monkey infants // Dev. Pharmacol. Ther. 1991; 16(4): 231-240.
91. Goodman R. and Pasternak G. Visualization of mui opiate receptors in rat brain using a computerized autoradiographic technique // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 1985. Y.82, P.6667-6671.
92. Habek D., Hodek B., Herman R., Habek J.C. Fetal hypoxia etiology and pathophysiology of hypoxic damage // Lijec Vjesn 2000 Mar; 122(3-4): 82-89.
93. Hagaune S., Azuma N., Ishino J., Mori H., Kaminogawa S. and Yamanchi K. DNA-synthesis Stimulating Peptide from Bovine (3-casein // Agricul. nd Biolog. Chem. 1989. V.53. P.3275-3278.
94. Hallak M., Hotra J.M., Kupsky W.J. Magnesium sulfate protection of fetal rat brain from severe maternal hypoxia // Obstetrics and Gynecology. V.96 N.l July 2000; 96:124-128.
95. Harding R. Sustained alterations in postnatal respiratory function following suboptimal intrauterine conditions // Reprod. Fertil. Dev. 1995; 7(3): 431-441.
96. Herman R.H., McGivern R.F., Chen W.,Longo L.D. Altered adult sexual behavior in the male rat following chronical prenatal hypoxia // Neurotoxicol Teratol. 1993. Nov-Des; 15(6): 353-363.
97. Hohmann M., Kunzel W. Normalization of fetal heart rate and fetal blood pressure following reduction of uterine blood circulation // Geburtshilfe Perinatol. 1986. Feb-Mar; 190(1): 1-8.
98. Ikenoue Т., Martin C.B., Murata Y., Ettinger B.B., Lu P.S. Effect of acute hypoxemia and respiratory acidosis on the fetal heart rate in monkeys // Am. J. Obstet. Gynecol. 1981. Dec. 1; 141(7): 797-806.
99. Inoue M., Kimura Т., Matsui K. Responses of vasopressin and enkephalins to hemorrhage in adrenalectomized dods // Amer. J. Physiol. 1987. V. 253. N3. Pt.2. P.R467-R474.
100. Jauniaux E., Watson A.L. et all. Onset of maternal arterial blood flow and placental oxidative stress //Am. J. Pathol. 2000. V.157. P.2111-2122.
101. John D. Alan 2000 (Настин Диплом)
102. Koch G., Wiedemann K., Drebes E., Zimmermann W., Link G. and Teschemacher H. Human P-casomorphin-7 immunoreactive material in the plasma of women during pregnancy and after parturition // Adv. Biosci. 1987. Y.65. P.35-40.
103. Kraczkowski J J., Semczuk M. Comparison of changes in optical density of mu~ opioid receptors in the brain of adult rats after prenatal and postnatal hypoxia // Ginekol. Pot. Dec. 1998. 69(12): 963-967.
104. Kraczkowski J.J., Semczuk M. Plec zmiany w gestosci receptorow ukladu opioidowego pod wplywem niedotlenienia // Ginekol. Pot. Aug; 2000. 71(8): 927
105. Kurek M., Przybilla B., Hermann K. and Ring J. A naturally occurring opioid peptide from cow's milk, p-casomorphine-7, is a direct histamine releaser in man // Int. Arch. Allergy Immunol. 1992. V.97. P. 115-120.
106. Lemieux L., Amiot J. High-performance liquid chromatography of casein hydrolysates phosphorylated and dephosphorylated // J. Of Chromatography. 1990. V.519. P.299- 321.
107. Levin D.L. et. all. Pulmonary microthrombi syndrome in newborn infant with anresponsive persistent pulmonary hipertensión//J. Pediatr. 1983. V.102. P.299-303.
108. Lewis A.M., Mathieu-Costello O., Me Millan P.J., Gilbert R.D. Effect of long-term? High-altitude hypoxia on the capillarity of the ovine fetal heart // Am. J. Physiol. 277(2 Pt.2): H 756-762. 1999. Aug.
109. Lindstrom L., Nyberg F., Terenius L., Bauer K., Besev G., Gunne L., Lyrenas S., Willdeck-Lund G. And Lindberg B. CSF and plasma (3-casomorphin-like opioid peptides in postpartum psychosis //Am. J. Psychiatry. 1984. V.141. P. 1059-1066.
110. Lorenz U., Fischer R., Kubli F. Pathologic antepartal CTG as a prognostic factor for further development of the child // Z. Geburtshilfe Perinatal. 1986. May-Jun. 190(3): 114-122.
111. Machuganska A., Zaharieva S. Hormone changes and □-Endorphin and naloxone in hypophysectomized rats with hemorrhagic shock // Acta Physiol. Pharmacol. Bulgaria. 1985. V.ll. N1. P.26-33.
112. Mc Loughlin L., Evans S.F., Watson J.D. et al. Characterization of circulating pro- opiamelanocortinrelated peptides in human septic shock // J.Endocrinol. 1988. V.119. N1. P.159-165.
113. Metcolf G. A rapid method for the simultaneous determination of NA, DA and 5-HT in small samples of brain tissue // Anal.Biochem. 1974. V.57. N1. P.316-320.
114. Miller E.P., Maikel R.P. Fluometric determination of indole derivates // Life Sci. 1970. V.9. Part 1. N13. P.747-752.
115. Mover-Lev H., Ar A. Changes in enzimatic antioxidant activity in pregnant rats exposed to hyperoxia or hypoxia. // Comp. Biochem. Physiol. C. Pharmacol. Toxicol. Endocrinol. 1997. 118(3): 353-359.168
116. Murray M.J., Svingen B., Holman R., Yaksh T.L. Endotoxemia in awake pigs: effects on regional blood flow, hormonal and hematologic parameters // Anesthesiology. 1986. N3a. P.A98.
117. Naeys R.L., Peters E.C. Antenatal hypoxia and low IQ values // Am. J. Dis. Child. 1987. Jan. 141(1). P.50-54.
118. Nedvidkova J., Kasafirek E., Diabac A. And Felt V. Effect of (3-casomorphin and its analogue on serum prolactin in the ra // Exp. Clin. Endocrinol. 1985. V.85. P.249-252.
119. Nordstrom L., Arulkumaran S. Intrapartum fetal hypoxia and biochemical markers: a review // Obstet Gynecol Surv 1998 Oct; 53(10): 645-657.
120. Nyakas C., Buwalda B., Luiten P.G. Hypoxia and brain development // Prog. Neurobiol. 1996. May. 49(1). P.l-51.
121. Osgood P.F., Murphy J.L., CarrD.B., Szyfeldein S.K. Increases in plasma beta-endorphin and tail-flick latency in the rat following burn injury // Life Sci. 1987. V.40. N6. P.547-554.
122. Ota K., Kimura T., Matsui K. et al. Effect of hemorrhage on vasopressin and Met-Enk releases in blood and cerebrospinal fluid in dogs // Amer. J. Physiol. 1988. V.255.N5. P.731-736.
123. Pasternak G., Wood P. Multiple mu opiate receptor. // Life Sci. 1986. V.38, P. 1889-1898.
124. Petrilli P., Addeo F. And Chianese L. Primary structure of water buffalo casein: Tryptic and CNBr peptides // Ital. J. Boichem. 1983. V.32. P.336-344.
125. Rumpel H. et all. Consequences of prolonged hypoxia // Pediatr. Res. 1995. Jul. V.38(l). PI 13-118.
126. Schadt J.C., Gaddis R.R. Cardiovascular responses to hemorrhage and naloxone in conscious barodenervated rabbits // Amer. J. Physiol. 1986. N 5, Pt. R909-R915.
127. Schusdziarra V., Schick A., A. De la Fuente., Specht J., Klier M., Brantl V. And Pfeiffer E. Effect of p-casomorphins and Analogs on Insulin Release in Dogs // Endocrinology. 1983a. V.112. P.885-889. 174.
128. Schusdziarra V., Schick R., A. De la Fuente., Holland A., Brantl V. And Pfeiffer E. Effect of P-casomorphins on Somatostatin Release in Dogs // Endocrinology. 1983b. V.112. P.1948-1951.
129. Sies H. Oxidative stress II. Oxidants and antioxidants // Academic Press. London. 1991.
130. Spoont M.R. Modulatory rolt of serotonin in neural information processing: Implication for human psychopothjlogy // Psychol. Bull. 1992. V. 112 (2). P.330-350.
131. Stark H., Lossner B. And Matthies H. Metabolism of (3-Casomorphin and its Derivates in Rat Brain and Liver Homogenates // Biomed. Biochim. Acta. 1987. V.46. P.687-694.
132. Tang J.R., Le Cras T.D., Morris K.G. Jr., Abman S.H. Brief perinatal hypoxia increases severity of pulmonary hypertension after reexposure to hypoxia in infant rats // Am. J. Physiol. Lung Cell Mol. Physiol. 2000. Feb, 278(2): L356-364.
133. Teschemacher H., Koch G., Brantl V. Milk protein derived opioid resepor ligands // Biopolymers. 1997. 43(2): 99-117.
134. Vailhe B., Dietl J., Kapp M., Toth B., Arck P. Increased blood vessel density in decidua parietalis is associated with spontaneous human fist trimester abortion II Hum. Reprod. 1999. Jun. 14(6): 1628-1634.
135. Vannucci R.C. Hypoxic-ischemic encephalopathy // Am. J. Perinatal. 2000. 17(3): 113-120.
136. White L.D., Lawson E.E. Effect of chronic prenatal hypoxia on tyrosine hydroxylase: a phenylethanolanine N-methyltransferase messenger RNA and protein levels in medulla oblongata of postnatal rat // Pediatr. Res. 1997. Oct. 42(4): 455-462.
137. Yoskikawa M., Yoshimura T. and Chiba H. Opioid peptides from human ß-casein // Agric. Biol.Chem.- 1984. V.48. P.3185-3187. 216.
-
Маслова, Мария Вадимовна
-
кандидата биологических наук
-
Москва, 2002
-
ВАК 03.00.13
- Последствия для антенатального и постнатального развития потомства первого покоеления облучения половых клеток своих родителей на различных стадиях гаметогенеза и влияние на них мексамина
- Влияние инфракрасного излучения на состояние иммуногенеза у беременных крыс и их потомства
- Роль опиоидных рецепторов, протеинкиназы С, тирозинкиназ, PI3-киназы и NO-синтаз в реализации кардиопротекторного эффекта адаптации к непрерывной нормобарической гипоксии
- Роль оксида азота при нормальной беременности и нарушении маточно-плацентарного кровообращения у белых крыс
- Морфологический и экспериментальный анализ влияния уровня репродуктивных потенций самок крыс на показатели развития мозга, надпочечников и гонад их 40-дневного потомства
