Метаболические эффекты дельта-сон индуцирующего пептида в регуляции гомеостаза при старении организма

Майборода, Екатерина Александровна

Бесплатный автореферат и диссертация по биологии на тему
Метаболические эффекты дельта-сон индуцирующего пептида в регуляции гомеостаза при старении организма
ВАК РФ 03.00.04, Биохимия

Автореферат диссертации по теме "Метаболические эффекты дельта-сон индуцирующего пептида в регуляции гомеостаза при старении организма"

На правах рукописи

МАЙБОРОДА Екатерина Александровна

МЕТАБОЛИЧЕСКИЕ ЭФФЕКТЫ ДЕЛЬТА-СОН ИНДУЦИРУЮЩЕГО ПЕПТИДА В РЕГУЛЯЦИИ ГОМЕОСТАЗА ПРИ СТАРЕНИИ ОРГАНИЗМА

03.00.04. - биохимия

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени кандидата биологических наук

□□3481357

Ростов-на-Дону 2009

003481357

Работа выполнена на кафедре биохимии и микробиологии биолого-почвенного факультета Федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Южный федеральный университет»

Научный руководитель: доктор биологических наук, профессор

Бондаренко Тамара Ивановна

Официальные оппоненты: доктор биологических наук, профессор

Горошинская Ирина Александровна

доктор медицинских наук, профессор Бородулин Владимир Борисович

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Ставропольская государственная

медицинская академия» Федерального агентства по здравоохранению и социальному развитию (г. Ставрополь)

Защита диссертации состоится «17» ноября 2009 г. в 13.00 час. на заседании диссертационного совета Д. 212.208.07 по биологическим наукам в ФГОУ ВПО «Южный федеральный университет» по адресу: 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Б. Садовая, 105/42, ауд. 203.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Южного федерального университета (344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 148).

Автореферат разослан « » ОсТ^ЬЁ/иЯ 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета,

доктор биологических наук Г.С. Колмакова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность проблемы. Регуляторные пептиды (РП) являются одной из важнейших регуляторных систем организма (Karelin et al., 1998). Пептидергическая система надклеточной регуляции биохимических и физиологических функций одна из наиболее сложных по сравнению с системами другого типа. Разнообразие пептидов и широта их биологического действия позволяют рассматривать пептидергическую регуляцию как основной тип химической регуляции гомеостаза, так как именно регуляторные пептиды, в первую очередь, определяют основные параметры формирования компенсаторно-приспособительных реакций организма на стрессорное воздействие и нарушение гомеостатического баланса (Хавинсон и др., 2002; Шатаева и др., 2003). Изучение механизмов действия регуляторных пептидов приобрело в последние годы особую актуальность. Определённый интерес представляет изучение молекулярных эффектов и определение места в многоуровневой системе иерархии регуляторных пептидов - олигопептидов, не связанных в метаболизме и функциях с нейрогормонами пептидной природы гипофиза, гипоталамуса, а также опиоидными пептидами. Спектр таких пептидов чрезвычайно широк. Одним из них является дельта-сон индуцирующий пептид (ДСИП). Вскоре после опубликования структуры пептида проявился большой интерес к исследованию его биологических свойств. В многочисленных работах показано, что ДСИП проявляет выраженное стресс-протективное и адаптогенное действие, увеличивая устойчивость организма к воздействию неблагоприятных стрессовых факторов и при патологических состояниях разной этиологии, обладает антидепрессивным и противосудорожным действием, проявляет антитоксические свойства, повышает умственную и физическую работоспособность, ограничивает вегетативные и кардиоваскулярные нарушения при стрессе, уменьшает влечение к алкоголю и наркотическим веществам, купирует проявления алкогольной абстиненции (Михалева, Войтенков, 2007). ДСИП увеличивает продолжительность жизни животных и препятствовать развитию спонтанных новообразований (Попович и др., 2003). Вместе с тем, механизм геропротекторного эффекта ДСИП до конца не известен. Поэтому, в связи с отсутствием чётких представлений о молекулярных механизмах реализации геропротекторного эффекта ДСИП, нами проведено их изучение.

Обнаружение и понимание ключевых звеньев метаболических нарушений, происходящих при старении организма, разработка и изучение фармакологических средств коррекции возрастных изменений, которые позволят предупредить преждевременное старение, развитие возраст-ассоциированных патологий и улучшить при этом качество жизни, является актуальной задачей современной биомедицины.

Старение обусловлено нарушением равновесия на четырех уровнях -метаболизма, стрессоустойчивости, регенерации и нейроэндокринной регуляции. Согласно современным представлениям, старение организма сопровождается повреждающим действием свободных радикалов на основные макромолекулы клетки - ДНК, липиды и белки, накоплением с возрастом в клетках высокотоксичных продуктов их окисления и снижением активности механизмов антиоксидантой защиты (Harman, 2006). Многочисленными исследованиями показана патогенетическая роль нарушения хрупкого баланса проосидантно-антиоксидантного равновесия в организме для многих патологических состояний, свойственных пожилому возрасту, атеросклероза и других заболеваний сердечнососудистой системы, сахарного диабета, нейродегенеративных заболеваний, иммунологических, эндокринных нарушений, онкологических заболеваний и др. (Gutman, 2002; Серова и др., 2003; Halliwell, Gutteridge, 2007). Возраст и нарушение липидного обмена относятся к факторам риска развития атеросклероза. Нарушение метаболизма липидов зачастую сопровождается параллельным изменением углеводного обмена, что также является причиной развития возраст-ассоциированных патологических состояний (сахарный диабет, сердечно-сосудистые заболевания). Концепция «метаболического синдрома» (Millar et al., 1995; Chan et al., 2002; Карпин, 2005) указывает на тесную взаимосвязь нарушений липидного и углеводного обмена при старении организма и возникновении патологий, характерных для пожилого возраста. Одним из важнейших путей познания механизмов старения и оценки эффективности способов предупреждения развития признаков преждевременного старения является изучение обмена веществ на разных этапах онтогенеза животных и человека.

В связи с этим целью нашей работы явилось изучение метаболических эффектов ДСИП в регуляции гомеостаза при физиологическом старении организма.

В соответствии с поставленной целью, были определены следующие задачи исследования:

1. Изучить влияние ДСИП на интенсивность липопереокисления в мозге, печени и плазме крови крыс в возрасте 4-24 мес.

2. Изучить влияние ДСИП на активность антиоксидантных ферментов -супероксиддисмутазы и каталазы в мозге, печени и эритроцитах крови, а также на активность антиоксидантного белка плазмы крови -церулоплазмина у животных разного возраста.

3. Установить влияние ДСИП на содержание неферментативных низкомолекулярных веществ-антиоксидантов — мочевины и мочевой кислоты в мозге, печени и плазме крови крыс в ходе онтогенеза.

4. Изучить влияние ДСИП на состояние мембран эритроцитов крови крыс разного возраста.

5. Исследовать регуляторное действие ДСИП на некоторые стороны обмена углеводов и липидов в процессе старения организма.

6. Изучить действие ДСИП на функциональное состояние печени, поджелудочной железы и гомеостаз кальция у крыс разного возраста. Научная новизна работы. Впервые показано, что ДСИП участвует в

регуляции гомеостаза при физиологическом старении организма. Воздействуя на свободнорадикальные процессы (СРП) в тканях на разных этапах онтогенеза, ДСИП эффективно подавляет интенсивность перекисного окисления липидов (ПОЛ), предотвращая накопление малонового диальдегида (МДА) в тканях и плазме крови крыс разного возраста, обладает мощным антиоксидантным эффектом, реализующимся через активацию различных эндогенных механизмов антиоксидантной защиты (АОЗ) клетки и внеклеточной жидкости, включающей высоко- и низкомолекулярные регуляторы СРП. ДСИП оказывает стимулирующее влияние как на активность супероксидцисмутазы (СОД), каталазы, церулоплазмина, так и на содержание неферментативных веществ-антиоксидантов - мочевины и мочевой кислоты (МК), т.к. в ходе физиологического старения организма имеет место угнетение антиоксидантных механизмов защиты. ДСИП повышает емкость эндогенных систем АОЗ тканей и крови, главным образом, за счет компонентов ферментативной АОС. Впервые показана способность ДСИП стабилизировать структурно-функциональное состояние мембран эритроцитов при старении организма. Установлено, что ДСИП способен эффективно регулировать метаболизм углеводов, оказывая гипогликемическое действие и предотвращать неферментативное гликозилирование белков. ДСИП обладает также липидкоррегирующим действием. Введение ДСИП снижает уровень общих липидов, общего холестерина в сыворотке крови и холестеролового коэффициента атерогенности, а также повышает уровень холестерина липопротеинов высокой плотности в сыворотке крови крыс разного возраста, особенно в позднем онтогенезе. ДСИП способен восстанавливать функциональное состояние печени, при этом, не изменяя функциональное состояние поджелудочной железы. Обнаружено, что ДСИП не влияет на гомеостаз кальция. Обоснована возможность использования синтетического аналога эндогенного ДСИП в профилактике метаболических нарушений стареющего организма и преждевременного старения.

Основные положения, выносимые на защиту: 1. ДСИП обладает способностью регулировать интенсивность ПОЛ в тканях мозга, печени и крови крыс на разных этапах онтогенеза и восстанавливать

функциональное состояние организма, которое оценивалось по показателям свободнорадикального окисления, в ходе физиологического старения организма.

2. Регулирующий эффект ДСИП в отношении свободнорадикальных процессов обусловлен его антиоксидантным действием, реализующимся через модуляцию системы антиоксидантной защиты организма. Экзогенный ДСИП повышает емкость антиоксидантной системы тканей мозга, печени и крови крыс в ходе старения организма. Антиоксидантное действие ДСИП направлено как на увеличение мощности эндогенной неферментативной, так и, особенно, ферментативной антиоксидантной системы.

3. ДСИП снижает уровень внеэритроцитарного гемоглобина (ВЭГ) и суммарную пероксидазную активность (СПА) в плазме крови крыс разного возраста, что свидетельствует о выраженном мембраностабилизирующем эффекте ДСИП при старении организма, играющим важнейшую роль в реализации цитопротекторной активности ДСИП.

4. ДСИП оказывает регулирующее влияние на обмен углеводов: проявляя гипогликемическое действие, ДСИП предотвращает неферментативное гликозилирование белков, обеспечивая снижение количества дефектных белковых молекул при старении организма.

5. ДСИП проявляет выраженное липидкоррегирующее действие в ходе индивидуального развития животных, что имеет большое практическое значение для профилактики развития атерогенеза.

6. ДСИП нормализует функциональное состояние печени, при этом не влияет на функциональную активность поджелудочной железы, не участвует в регуляции гомеостаза кальция при физиологическом старении организма.

Теоретическая и практическая значимость работы. В общетеоретическом плане выполненная работа расширяет существующие представления о функциональном континууме РП, вносит существенный вклад в понимание роли РП в регуляции метаболизма в организме в ходе его физиологического старения, позволяет углубить и развить представления о молекулярных эффектах ДСИП. Действие ДСИП осуществляется на клеточном, органном и организменном уровне: купирует проявление окислительного стресса, играющего важную роль в нарушениях гомеостаза при старении организма, оптимизирует структурный гомеостаз путем повышения стабильности и нормализации структурного состояния клеточных и субклеточных мембран, способствует коррекции обмена белков, липидов, углеводов и др. Все это имеет большое значение в реализации эндогенных механизмов замедления старения организма. ДСИП можно рассматривать как естественный природный геропротектор, обладающий адаптогенной и стресс-протективной, антиоксидантной, мембраностабилизирующей, ноотропной, антиканцерогенной

активностью и соединяющий в себе свойства нескольких групп геропротекторных препаратов. Изученные метаболические эффекты ДСИП при старении организма являются основой его геропротекторных свойств, что позволяет прогнозировать возможное применение ДСИП с лечебно-профилактической целью для коррекции разнообразных метаболических нарушений, которые имеют место в процессе старения организма, а также для повышения качества жизни. Полученные в работе новые экспериментальные данные используются при чтении лекций в курсах «Биохимия», «Свободные радикалы в живых системах», «Биохимия аминокислот и пептидов», «Основы регуляции обмена веществ», «Основы патобиохимии», «Биология старения».

Апробация работы. Материалы диссертации доложены на научных сессиях биолого-почвенного факультета ЮФУ (2007, 2008, 2009), 4-ой национальной научно-практ. конф. с межд. участием «Активные формы кислорода, оксид азота, антиоксиданты и здоровье человека» (Смоленск, 2005), межд. симпозиуме «Биологические механизмы старения» (Харьков, 2005), межд. научн. конф. «Свободные радикалы, антиоксиданты и старение» (Астрахань, 2006), нац. научно-практ. конф. с межд. участием «Активные формы кислорода, оксид азота, антиоксиданты и здоровье человека», (Смоленск, 2007), VI межвуз. межд. биохим. научно-практ. конф. «Обмен веществ при адаптации и повреждении» (Ростов-на-Дону, 2007), VI Европейском конгрессе по геронтологии и гериатрии (Санкт-Петербург, 2007), межд. научно-практ. конференции «Новые технологии в экспериментальной биологии и медицине» (Ростов-на-Дону, 2007), 5-ой всерос. научно-практ. конференции «Молодежь XXI века - будущее Российской науки» (Ростов-на-Дону, 2007), научно-практ. симпозиуме с межд. уч. «Свободнорадикальная медицина и антиоксидантная терапия» (Волгоград, 2008), II межд. конференции «Актуальные проблемы биологии, нанотехнологий и медицины» (Ростов-на-Дону, 2008), II Съезде физиологов СНГ (Кишинев, 2008), II научно-практ. симпозиуме «Свободнорадикальная медицина и антиоксидантная терапия» (Волгоград, 2009), 67-й научно-практ. конференции «Актуальные проблемы экспериментальной и клинической медицины» (Волгоград, 2009), IV Рос. симпозиуме «Белки и пептиды» (Казань, 2009), VII Всероссийской научн. конф. «Химия и медицина, 0рхимед-2009» (Уфа, 2009), 6-й национальной научно-практ. конф. с межд. участием «Активные формы кислорода, оксид азота, антиоксиданты и здоровье человека» (Смоленск, 2009).

Публикации. По теме диссертации опубликовано 20 работ, в том числе в изданиях, рекомендованных ВАК РФ - 1 статья - 0,27 п.л., личный вклад - 80%.

Структура и объем диссертации. Диссертация изложена на 192 страницах машинописного текста и состоит из введения, обзора литературы, материалов и методов исследования, результатов исследования и их обсуждения, заключения,

выводов. Список литературы включает 510 источников, из них 321 -иностранных авторов. Работа содержит 15 таблиц, иллюстрирована 32 рисунками.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Исследование выполнено на белых беспородных крысах - самцах в возрасте 2, 4, 6, 8, 12, 16, 18, 20, 22 и 24 месяцев. Животные содержались в условиях вивария на стандартном рационе, доступ к воде и пище был свободным. Подопытным животным ежемесячно (с 2 месячного возраста) курсами по 5 последовательных дней подкожно вводили ДСИП, растворенный в стерильном физиологическом растворе, из расчета 100 мкг/кг массы тела животного. Для интактных 4, 6, 8, 12, 16, 18, 20, 22 и 24-месячных крыс контролем служили 2 мес. животные. Контролем для подопытных животных служили интактные животные соответствующего возраста. Дизайн эксперимента представлен в таблице.

При обнаружении у крыс опухолевого роста или воспалительных процессов их исключали из опыта. При применении геропротекторных средств важным аспектом их действия на организм является влияние на массу тела, при этом считается, что они не должны приводить к ее увеличению. Длительное введение ДСИП животным разного возраста не приводило к возрастанию массы тела, а у 18 и 24 мес. животных незначительно уменьшало ее.

В эксперименте использовали синтетический аналог ДСИП, синтезированный в Институте органической химии РАН им. М.М. Шемякина и Ю.А. Овчинникова (г. Москва).

Таблица

Дизайн эксперимента_

Возраст 2 4 4 6 6 8 8 12 12 16 16 18 18 20 20 22 22 24 24

живот- + + + + + + + + +

ных (в мес.) д с и п д с и п д с и п д с и п д с и п д с и п д с и п д с и п д с и п

Коли-

чество живот- 10 10 10 10 10 8 10 7 10 7 9 7 9 6 6 6 6 4 6

ных в

группе

Масса животных (г)

186 277 286 359 365 395 390 471 479 422 448 527 452 498 508 458 447 430 333

±6 ±10 ±7 ±7 ±12 ±13 ±11 ±10 ±11 ±15 ±12 ±15 ±23 ±10 ±22 ±14 ±25 ±13 ±19

Подопытных и контрольных животных декапитировали в утренние часы, чтобы избежать суточных колебаний метаболизма. Исследуемые показатели определяли в супернатантах гомогенатов мозга и печени (вес/объем), приготовленных на физиологическом растворе и обработанных тритоном Х-100 (конечная концентрация 0,1%), супернатанте гомогената печени, приготовленного на 0,25 М сахарозе, эритроцитах, плазме/сыворотке крови.

Содержание МДА определяли тиобарбитуровым методом (Стальная, Гаришвили, 1977), активность СОД - по методу Сироты Т.В. (1999), каталазы -методом Королюка М.А. и др. (1988). Содержание белка в гомогенатах тканей определяли биуретовым методом («Клини Тест-ОБ», «Эко-сервис», Россия), гемоглобина - гемихромным методом («Гемоглобин-Ново», «Вектор-Бест», Россия). Активность ЦП определяли методом Равина (Камышников, 2004). Содержание мочевины определяли диацетилмонооксимовым методом («UREA 450», PLIVA-Lachema Diagnostika, Чехия), мочевой кислоты - по реакции с фосфорно-вольфрамовым реактивом («КлиниТест-МК», «Эко-Сервис», Россия). Содержание ВЭГ определяли цианметгемоглобиновым методом («Клини-Тест-Гем» К800, «Эко-сервис», Россия), СПА - по Покровскому A.A. (1969), железа -по реакции с феррозином («Железо-НОВО», «Вектор-Бест», Россия). Содержание глюкозы определяли глюкозооксидазным методом («Глюкоза - ФКД», «ФКД», Россия), гликозилированного гемоглобина - по реакции с тиобарбитуровой кислотой («GHB 100», PLIVA-Lachema Diagnostika, Чехия). Содержание общих липидов определяли сульфованилиновым методом («TL 180», PLIVA-Lachema Diagnostika, Чехия), общего холестерина и холестерина липопротеинов высокой плотности (ХС-ЛПВП) - по реакции с холестериэстеразой («ЭКОлаб-Холестерин», «ЭКОлаб-Холестерин ЛПВП», «Эко-сервис», Россия). Коэффициент атерогенности рассчитывали по формуле (Камышников, 2004): КА = (ОХ - а-ХС)/а-ХС, где ОХ - общий холестерин, а-ХС - холестерин ЛПВП. Активность аланинаминтрансферазы (АлТ) и аспартатаминтрансферазы (АсТ) определяли динитрофенилгидразиновым методом («Трансаминаза-АлТ-Ново», «Трансаминаза-АсТ-Ново», «Вектор-Бест», Россия), щелочной фосфатазы (ЩФ) -паранитрофенилфосфатным методом («Новофосфал», «Вектор-Бест», Россия), а-амилазы - амилокластическим методом (по Каравею) («Клинитест-альфа-амилаза», «Эко-Сервис», Россия).

Статистическую обработку результатов исследования проводили с помощью программы статистического анализа BIOSTAT 2008. Достоверность различий между опытными и контрольными группами оценивали по t-критерию Стьюдента. Отклонения между рядами считали достоверными при р<0,05-0,001.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

Влияние ДСИП на интенсивность свободнорадикальных процессов в мозге, печени и крови крыс при старении организма. Нами зарегистрировано возрастание интенсивности ПОЛ, выраженное в накоплении МДА в мозге, печени и плазме крови крыс, в ходе их индивидуального развития. Наибольшее повышение содержания МДА имеет место в мозге 6-24 мес. животных (рис. 1),

2 мес. «ы«. 6 мес Внес. 12 16 1в 20 22 24

Рис. 2. Содержание МДА в печени крыс разного возраста и при введении ДСИП

Примечание: на рис. 1-25 * - достоверные различия по сравнению с 2-х месячными животными (р|<0,05-0,001); ** - тоже по сравнению с животными предшествующей возрастной группы (р2<0,05-0,001); *** - тоже по сравнению с животными соответствующего возраста без введения ДСИП (р,<0,05-0,001).

что, вероятно, объясняется особенностями метаболизма данной ткани: у 6 мес. -на 60,1%,12 мес. - на 74,6%, 16 мес. - 46,8%, 18 мес. - на 83,8%, 20 мес. - на 79,1%, 22 мес. - на 88,1%, 24 мес. - на 130,5% по сравнению с 2 мес. животными. В печени и плазме крови эти изменения имеют более неоднородный характер по возрастным группам (рис. 2, 3). В печени 2 мес. крыс концентрация МДА довольно высока. По сравнению с ними в печени 4, 6, 12 и 18 мес. животных содержание исследуемого вторичного продукта ПОЛ снижено, значительно повышаясь лишь в печени 22 и 24 мес. животных - на 45,7% и 63,7%,

соответственно. В плазме крови наибольшее значение исследуемого показателя зарегистрировано у животных 12, 18, 20, 22 и 24 мес. возрастных групп, у которых содержание МДА выше по сравнению с 2 мес. животными на 41,3%, 25,3%, 40,5% и 39,4%, соответственно.

ДСИП оказывает существенное влияние на систему свободнорадикальных процессов, выступающую ключевым метаболическим звеном и маркером функционального состояния организма, о чем свидетельствует снижение содержания МДА в мозге, печени и плазме крови крыс разного возраста. Уровень МДА в головном мозге 6 мес. животных снижается на 34,6%, 8 мес. - на 15,1%, 12 мес. - на 31,2%, 18 мес. - на 44,5%, 20 мес. - на 39,3%, 22 мес. - на 44,2%, и 24 мес. - на 53,4% по сравнению с интактными животными соответствующего возраста (рис. 1). В печени 4, 6, 12, 16, 20, 22 и 24 мес. животных уровень исследуемого показателя на фоне введения пептида снижается на 42,2%, 35,2%, 32,6%, 38,7%, 45,5%, 44,3% и 45,5%, соответственно, по сравнению с интактными животными этого же возраста (рис. 2), в плазме крови 6 мес. крыс - на 41,2%, 12 мес. - на 18,8%, 16 мес. - на 21,6%, 18 мес. - на 51,7%, 20 мес. - на 39,4%, 22 мес. - на 56,7% и 24 мес. - на 54%, соответственно, по сравнению с интактными животными той же возрастной группы (рис. 3).

•01РКТЖ14МТМЫХ{В

Рис. 3. Содержание МДА в плазме крови крыс разного возраста и при введении ДСИП

Таким образом, ДСИП одинаково эффективно осуществляет свое протекторное действие во всех исследованных тканях, имея наиболее выраженный (в процентном отношении) эффект у животных в позднем онтогенезе (18, 20, 22 и 24 мес.). Предупреждение возрастной активации ПОЛ в тканях и плазме крови крыс на фоне введения ДСИП может быть связано с ингибированием наработки активированных кислородных метаболитов (АКМ) и активацией антиоксидантных защитных механизмов организма.

Ферментативные антиоксиданты - СОД и каталаза являются первым звеном внутриклеточной защиты от активных форм кислорода (АФК). Старение организма характеризуется существенным снижением емкости ферментативной АОС, о чем свидетельствует зарегистрированное нами ингибирование активности АО ферментов СОД и каталазы в мозге, печени и эритроцитах крови крыс разного возраста. Наибольшая активность СОД обнаружена нами в мозге 4 и 6 мес. животных, где она выше по сравнению с 2 мес. крысами, тогда как в мозге 8, 12, 16, 18, 20, 22 и 24 мес. животных активность данного фермента снижена на 40,4%, 32,5%, 37,1%, 37,2%, 52,2%, 59,2% и 58,7%, соответственно, по сравнению с 2 мес. животными (рис. 4).

Активность каталазы в мозге крыс в ходе онтогенеза имеет несколько иную динамику (рис. 5). Максимальная активность зарегистрирована в мозге 8, 12, 16 и 18 мес. крыс, у которых она достоверно выше по сравнению с 2 мес. животными, тогда как в мозге 4, 6, а также в мозге животных 20, 22 и 24 мес. возраста она достоверно не отличается от 2 мес. При этом нужно отметить, что в мозге 18, 20, 22 и 24 мес. крыс активность данного фермента по отношению к предшествующей возрастной группе все же снижается на 14,3%, 18,8%, 27,6% и 43%, соответственно.

В печени исследованных животных возрастная динамика активности данных ферментов практически одинакова (рис. 6, 7). Так, активность СОД в печени 6, 8, 12 и 16 мес., а каталазы в печени 6, 8, 12, 16 мес. крыс выше по сравнению с 2 мес. животными. Снижение активности СОД и каталазы зарегистрировано нами в печени 22 и 24 мес. животных по сравнению с 2 мес. крысами на 19%, 18,2% и 23,3%, 19,6%, соответственно.

•о|р»ст*иютмык (• мкицжх) Рис. 6. Активность супероксиддисмутазы в печени крыс разного возраста и при введении ДСИП

Возрастное снижение активности СОД и каталазы зарегистрировано в эритроцитах исследованных животных (рис. 8, 9). Активность СОД в эритроцитах 8, 18, 20, 22 и 24 мес. животных снижена (по отношению к ее активности в эритроцитах 2 мес. крыс) на 20,3%, 20,4%, 19,7%, 20,7%, 36,7%, соответственно. Наибольшая активность каталазы обнаружена в эритроцитах 8, 12 и 16 мес. животных, у которых она выше по сравнению с 2 мес., тогда как в эритроцитах 20, 22 и 24 мес. животных активность данного фермента по сравнению с 2 мес. крысами снижается на 28,4%, 22,6% и 32,5%, соответственно.

Отмеченное нами при старении снижение активности АО ферментов мозга, печени и эритроцитов, очевидно, обусловлено ингибирующим действием АФК, вызывающим окислительную модификацию и конформационные изменения молекул ферментов, а также нарушением их синтеза и распада в процессе старения клеток.

Введение ДСИП животным разного возраста приводит к повышению активности СОД в ткани мозга 6 мес. крыс на 16,4%, 8 мес. - на 73,6%, 12 мес. -на 117,2%, 16 мес. - на 118%, 18 мес. - на 127,5%, 20 мес. - на 172,7%, 22 мес. -на 202,7%, 24 мес. - на 191% по сравнению с интактными животными соответствующего возраста (рис. 4), а также к повышению активности каталазы в мозге всех исследованных возрастных групп (рис. 5), особенно у 18, 20, 22 и 24 мес. животных - на 60,7%, 61,1%, 102,8% и 200%, соответственно, по сравнению с интактными животными того же возраста. Нами также отмечено возрастание активности СОД на фоне введения ДСИП в печени всех исследованных возрастных групп (рис. 6), особенно значительное для 16, 18, 20, 22 и 24 мес. животных - на 103,3%, 126%, 116,1%, 185,7% и 176%, соответственно, по отношению к интактным крысам тех же возрастных групп. ДСИП приводит также к увеличению активности каталазы в печени практически всех исследованных возрастных групп животных (рис. 7), при этом наибольшее повышение имеет

место у 22 мес. и 24 мес. крыс — на 109,1% и 104,5%, соответственно, по сравнению с интактными животными того же возраста. В эритроцитах активность СОД и каталазы при введении ДСИП повышается во всех исследованных возрастных группах животных. Максимальное повышение активности СОД и каталазы выявлено в эритроцитах 12, 16, 18, 20, 22 и 24 мес. животных (рис. 9).

Таким образом, на фоне введения ДСИП животным разного возраста отмечается повышение активности СОД и каталазы в мозге, печени и эритроцитах крови крыс, максимальное возрастание их активности имеет место в тканях 18, 20, 22 и 24 мес. крыс, при этом в мозге и печени в процентном отношении ДСИП в большей степени активирует СОД, нежели каталазу, тогда как в эритроцитах, наоборот, имеет место более интенсивная модуляция активности каталазы. ДСИП, обладая антиоксидантным эффектом, ликвидирует дефицит данных ферментов, способствуя поддержанию прооксидантно-антиоксидантного баланса. Установленное нами увеличение активности ферментативной АОС тканей мозга, печени и эритроцитов животных под влиянием ДСИП может быть следствием активации синтеза пептидом дельта-сна исследуемых соединений как непосредственно, где ДСИП может выступать в роли регулятора транскрипции генов специфических областей ДНК, ответственных за образование АО ферментов, так и опосредованно через гормональную систему. Установлено влияние ДСИП на уровень мелатонина в организме крыс. Мелатонин, как известно, является эффективным антиоксидантом, значительно повышает

1рых животных (Сопса АкЬиМ ег а1., 1999).

Считается, что в плазме крови главным ингибитором супероксидного аниона является специфический белок крови - церулоплазмин. Нами зарегистрировано снижение активности ЦП в плазме крови 16, 18 и 24 мес. животных на 15,5%, 14% и 23,8%, соответственно, по сравнению с 2 мес. крысами, тогда как в плазме крови остальных исследованных возрастных групп животных содержание данного показателя достоверно не изменяется (рис. 10). Регулярное подкожное введение ДСИП животным разного возраста приводит к умеренному повышению активности ЦП в плазме крови 16 мес. крыс на 27%, 18 мес. - на 25,9%, 20 мес. - на 24,3%, 22 мес. - на 27,5% и 24 мес. - на 26,8% по сравнению с интактными животными соответствующих возрастов. В остальных возрастных группах введение ДСИП не приводит к достоверным изменениям исследуемого показателя (рис. 10). Можно предположить непосредственное модифицирующее действие ДСИП путем регуляции пептидом синтеза данного белка и его высвобождения из гепатоцитов.

активность СОД, каталазы в тканях с:

«траст яимтнш (> десяцах)

Рис 10. Активность церулоплазмина ■ плазме крови крыс разного возраста и при введении ДСИП

Низкомолекулярные азотсодержащие метаболиты - мочевина и МК играют важную регуляторную роль в организме и выступают в качестве одного из важнейших звеньев неферментативной антиоксидантной защиты. Результаты исследования свидетельствуют о возрастном повышении содержания мочевины и МК в мозге, печени и плазме крови в онтогенезе исследованных животных.

Концентрация мочевины и МК в мозге всех исследованных возрастных групп животных достоверно выше по сравнению с 2 мес. животными (рис. 11, 12).

При этом нужно отметить, что наибольшее повышение мочевины в процентном отношении имеет место в мозге 8 и 16 мес. крыс по сравнению с 2 мес. крысами и составляет 142,3% и 143,5%, соответственно, тогда как в мозге 20, 22 и 24 мес. животных процент возрастания гораздо ниже. Кроме того, содержание данного низкомолекулярного АО в мозге 6, 12, 18, 20, 22 и 24 мес. крыс достоверно не изменяется по сравнению с предшествующей возрастной группой, т.е. повышаясь у взрослых животных, далее остается примерно на одном уровне. Содержание МК также повышено в мозге практически всех исследованных возрастных групп животных по сравнению с 2 мес. животными. Наибольшее возрастание данного показателя имеет место в мозге 12, 16 и 18 мес. животных, у которых уровень МК на 117,5%, 181% и 127% выше по сравнению с 2 мес. крысами, при этом в мозге 18, 20, 22 и 24 мес. животных концентрация МК ниже по отношению к предшествующей возрастной группе для каждого указанного возраста.

В ткани печени крыс возрастная динамика исследованных низкомолекулярных АО также характеризуется возрастанием их содержания в

ходе онтогенеза (рис. 13, 14). Наибольшее содержание мочевины отмечено нами в печени 12 мес. животных, а МК - в печени 8 мес. животных. Следует отметить, что в печени 6, 8, 12, 16, 18 и 22 мес. крыс содержание мочевины достоверно не изменяется по отношению к предшествующей возрастной группе для каждого указанного возраста, т.е. повышаясь в печени 4 мес. животных, концентрация

мочевины остается на данном уровне до 20 мес. возраста, тогда как содержание мочевины в печени 20 и 24 мес. крыс на 23,1% и 18,2%, а МК в печени 12, 18 и 20 мес. животных на 27,6%, 35,3% и 32%, соответственно, ниже по отношению к предшествующей возрастной группе. Концентрация мочевины в печени 20, 22 и 24 мес. животных и МК у 4, 22 и 24 мес. крыс не отличается от 2 мес. животных. В плазме крови практически всех исследованных возрастных групп животных

содержание мочевины и МК выше по сравнению с 2 мес. животными и значительно не изменяется в онтогенезе (рис. 15, 16).

Представляет интерес способность ДСИП регулировать прооксидантно-антиоксидантный баланс тканей и крови при старении организма путем изменения содержания низкомолекулярных соединений, обладающих в зависимости от концентрации, как анти-, так и прооксидантыми свойствами. Так, на фоне введения ДСИП в мозге 4, 6, 12, 16, 18, 20, 22 и 24 мес. крыс происходит увеличение концентрации мочевины на 91,5%, 40,4%, 38,6%, 46,9%, 65,3%, 48,9%, 62,1%, 58%, соответственно (рис. 11) и повышение уровня МК в мозге 4 мес. крыс на 33,3%, 6 мес. - на 19,3%, 8 мес. - на 61%, 18 мес. - на 62,9%, 20 мес. - на 34,7%, 22 мес. - на 35,5%, 24 мес. - на 41,5% по сравнению с интактными крысами того же возраста (рис. 12). В печени 4, 6, 8, 12, 16, 18, 20, 22 и 24 мес. животных также отмечено возрастание концентрации мочевины на 49,2%, 16,1%, 36,2%, 21,7%, 40,8%, 51,8%, 54%, 47,8%, 66,9%, соответственно (рис. 13), и МК в печени 4, 6, 8, 12, 18, 20, 22 и 24 мес. животных на 81,8%, 90,7%, 26,5%, 27,2%, 45,4%, 61%, 58,2%, 43,6%, соответственно, по сравнению с животными того же возраста без введения ДСИП (рис. 14). В плазме крови действие ДСИП на уровень данных низкомолекулярных антиоксидантов имеет неоднозначный и менее выраженный характер: на фоне введения ДСИП в плазме крови 4, 6, 8, 16 и 18 мес. крыс нами отмечено умеренное повышение концентрации мочевины (рис. 15) на 20,7%, 18,4%, 14,8%, 32% и 22,1%, соответственно, а также умеренное повышение содержания МК в плазме крови 4, 6, 8 и 18 мес. животных на 15,8%, 16,5%, 15,7% и 11,3%, соответственно, по сравнению с интактными животными соответствующих возрастов (рис. 16). В плазме крови 12, 20 и 22 мес. крыс изменения отсутствуют, а в плазме крови 24 мес. животных на фоне введения ДСИП происходит даже снижение уровня мочевины и МК (на 23,4% и 21,1%, соответственно) по сравнению с интактными животными того же возраста.

Вероятно, протекторный эффект данных АО имеет большее значение для ткани мозга и печени, нежели для плазмы крови. Механизм действия ДСИП на азотистый метаболизм тканей и крови реализуется, вероятно, через изменение структуры, активности, оптимума действия ферментов синтеза и деградации мочевины и МК, а также регуляцию фильтрации, реабсорбции и выведения их из организма.

Таким образом, можно заключить, что ДСИП проявляет антиоксидантный эффект, который выражается в ликвидации возрастного дефицита активности СОД и каталазы в тканях и эритроцитах, ЦП в плазме крови, а также содержания мочевины и МК в тканях путем адаптивного повышения их активности/содержания. Более значительный, на наш взгляд, защитный эффект ДСИП связан с его способностью увеличивать емкость АОС, включающей ферментативные компоненты. Несмотря на то, что сама молекула ДСИП антирадикальными свойствами не обладает, антиоксидантное действие ДСИП, опосредованное через основные антиоксидантные ферменты и соединения-АО, ярко выражено.

Влияние ДСИП на структурно-функциональное состояние мембран эритроцитов при старении организма. Важнейшим следствием интенсификации ПОЛ при старении является изменение структурных свойств, нарушение барьерных функций биомембран, в результате чего меняется как их ионная проницаемость, так и ухудшается связь с мембраносвязанными ферментами. Удобной и доступной моделью для оценки структурно-функционального состояния биомембран являются эритроциты, его маркерами служит концентрация ВЭГ и СПА (Милютина и др., 1994). Нами установлено повышение концентрации ВЭГ в плазме крови всех исследованных возрастных групп животных по сравнению с 2 мес. животными, особенно значительное для 16, 18, 20, 22 и 24 мес. крыс (рис. 17). СПА также повышена (рис. 18) в плазме крови 16, 18, 20, 22 и 24 мес. животных на 17,2%, 37%, 31,7%, 40,7% и 35,2%, соответственно, по сравнению с 2 мес. животными, что свидетельствует

Рис. 17. Содержание внеэрнтроцитарного гемоглобина в плазме крови крыс разного возраста и при введении ДСИП_

lim. 4мсс tue. Im«. 11 wc. IG мс. IS мае. Mute. 11 мес. l«i ■арктжмпм (■ мсяцм)

Рис 18. Суммарная пероксидэзная активность в плазме крови крыс разного возраста и при введении __ДСИП_

о нарушении структурно-функционального состояния мембран эритроцитов при старении. Динамика концентрации железа в сыворотке крови в онтогенезе исследованных животных неоднозначна (рис. 19). Нами зарегистрировано повышение концентрации железа в сыворотке крови 20 и 22 мес. животных на

27,1% и 32,7%, тогда как в сыворотке крови 12 и 16 мес. крыс отмечено ее

Имеются все основания полагать, что отмеченная нами недостаточность СОД и каталазы в эритроцитах крови наряду с интенсификацией ПОЛ в плазме крови крыс разного возраста являются важными факторами снижения устойчивости эритроцитов гемолизу.

На фоне введения ДСИП установлено снижение уровня ВЭГ в плазме крови 4 мес. крыс на 14,3%, 6 мес.-на 33,3%, 12 мес. - на 17,3%, 16мес.-на 44,2%, 18 мес. - на 26,2%, 20 мес. - на 26,5%, 22 мес. - на 30,8%, 24 мес. - на 26,7%, соответственно (рис. 17), а также уменьшение СПА в плазме крови 16, 18, 20, 22 и 24 мес. животных на 13,9%, 30,5%, 22,5%, 33,1% и 25,2%, соответственно (рис. 18), по отношению к животным соответствующего возраста без введения ДСИП. При этом значимых изменений концентрации железа в сыворотке крови исследованных возрастных групп животных при введении ДСИП не обнаружено (рис. 19), за исключением возрастной группы 18 мес. животных, у которых отмечено снижение данного показателя под влиянием пептида дельта-сна.

Выявленное нами снижение исследуемых показателей в плазме крови крыс разного возраста при регулярном подкожном введении ДСИП, вероятно, обусловлено уменьшением выработки свободных радикалов, ингибированием интенсификации процесса ПОЛ за счет повышения мощности ферментативной антиоксидантной системы эритроцитов, а именно продемонстрированное нами возрастание активности эритроцитарной СОД и каталазы на фоне введения ДСИП. Возможно, наряду с многочисленными эффектами, опосредованными через гормональную и нервную системы, ДСИП может оказывать и прямое воздействие на клеточные мембраны, модифицируя их физико-химическое состояние: асимметрию, микровязкость, состав и подвижность белков и липидов, повышая стабильность мембран, меняя их селективную проницаемость и препятствуя накоплению продуктов ПОЛ.

Суммируя полученные нами данные можно заключить, что систематическое введение ДСИП животным начиная с 2 мес. возраста способствует нормализации уровня ПОЛ в мозге, печени и плазме крови крыс разного возраста, повышая емкость как ферментативной АОС, так и регулируя уровень неферментативных низкомолекулярных компонентов антиоксидантной защиты организма, а также способствует сохранению структурно-функционального состояния и целостности эритроцитарной мембраны, демонстрируя выраженный мембрано-стабилизирующий эффект при старении организма.

незначительное снижение.

50 У"

Рис. 19. Концентраций железа в сыворогхе крови крыс разного возраста и при введении ДСИП

Уровень глюкозы в плазме крови и гликозилированного гемоглобина в эритроцитах крови крыс разного возраста и при введении ДСИП. Нами установлено возрастание уровня глюкозы в плазме крови (рис. 20) практически всех исследованных возрастных групп животных по отношению к 2 мес. Наибольшая концентрация глюкозы отмечена в плазме крови 20, 22 и 24 мес. животных. Избыток глюкозы действует как патогенетический и способствующий старению (pro-aging) фактор (Eva Kassi, 2008). Гипергликемия приводит к резкому ускорению процессов гликозилирования белков. Вместе со свободнорадикальным окислением неферментативное гликирование белков является одной из причин разрушения тканей при старении организма (Sell, 1996). Количество гликозилированного гемоглобина находится в прямой зависимости от уровня глюкозы в крови. Нами показано, что содержание гликозилированного гемоглобина возрастает в крови практически всех исследованных групп животных по сравнению с 2 мес. животными. Наибольшее повышение имеет место в крови 18, 20, 22 и 24 мес. животных и составляет 56,6%, 51,8%, 51,1% и 79%, соответственно (рис. 21), что согласуется с зарегистрированным нами повышением уровня глюкозы в плазме крови крыс разного возраста.

».„Щ. „«..».> "«- "" «»

Рис. 20. Содержание глюкозы в плазме крови крыс разного возраста и при введении ДСИП

в крови крыс разного возраста и при введении ДСИП

ДСИП, систематически вводимый животным в ходе их онтогенеза, снижает уровень глюкозы в плазме крови 12 мес. животных на 20,8%, 16 мес. - на 16,5%, 18 мес. - на 24,8%, 20 мес. - на 19,4%, 22 мес. - на 26,6%, 24 мес. - на 22,7% (рис. 20), а также уровень гликозилированного гемоглобина у 16 мес. крыс - на 30,4%, 18 мес. - на 20,5%, 20 мес. - на 21,6%, 22 мес. - на 18,7%, 24 мес. - на 30,7%, по сравнению с интактными животными тех же возрастных групп (рис. 21). Возможно, ДСИП, оказывая действие на плазматическую мембрану, повышает активность белков-переносчиков глюкозы, тем самым увеличивая чувствительность клеток к действию инсулина, который вызывает перераспределение транспортных белков из цитоплазмы в мембрану. Возможно, ДСИП регулирует секрецию гормонов, вовлеченных в регуляцию углеводного обмена. Таким образом, введение ДСИП животным разного возраста снижает концентрацию глюкозы и гликозилированного гемоглобина, обеспечивая снижение количества дефектных белковых молекул при старении организма.

Концентрация общих липидов, общего холестерина, холестерина ЛПВП в сыворотке крови и холестероловый коэффициент атерогенности у крыс

разного возраста и при введении ДСИП. Возрастным нарушениям обмена липидов придается важное значение в ускорении темпа старения (ТоШ МЛ., ТсЬегпо1Г А., 2000). Нами зарегистрировано возрастное повышение содержания общих липидов, общего холестерина и повышение значения холестеролового коэффициента атерогенности. Изменение содержания общих липидов имеет волнообразный характер: снижаясь в сыворотке крови 8, 12 и 16 мес. и повышаясь в сыворотке крови старых 20, 22 и 24 мес. животных на 21,3%, 14,5% и 16,7%, соответственно, по отношению к 2 мес. крысам (рис. 22). Возрастание концентрации общего холестерина зарегистрировано нами в сыворотке крови всех исследованных возрастных групп животных по сравнению с 2 мес., особенно значительное у 12, 16, 18, 20 и 24 мес. животных - на 88%, 117%, 124,5%, 97% и 79%, соответственно (рис. 23).

1м«. 4МСС. £ нее. вмес. 12мм. 16мк. Им«. 20м«. 21 мес "г: «.растшаопла (« масицн)

рис. 22. Содержание общих липидов в сыворотке крови крыс разного возрастай при введении ДСИП

Рис. 23. Содержание общего холестерина в сыворотке крови крыс разного возраста и при введении ДСИП

Выявленное нами повышение уровня общего холестерина в сыворотке крови исследованных животных, вероятно, происходит за счет фракции холестерина атерогенных липопротеинов (ЛП) низкой и очень низкой плотности. Наибольшая концентрация холестерина антиатерогенных ЛПВП обнаружена нами в сыворотке крови 4, 6, 8 и 12 мес. животных, наименьшая - в сыворотке крови 2, 20, 22 и 24 мес. крыс (рис. 24). Несмотря на то, что содержание ХС-ЛПВП в сыворотке крови практически всех исследованных возрастных групп животных выше по сравнению с 2 мес. животными, имеется тенденция к снижению концентрации данного показателя. Пониженное содержание ХС-ЛПВП в сыворотке крови свидетельствует о замедлении процесса выведения холестерина из тканей (Терешина, 2003, 2005). Результатом перераспределения холестерина во фракциях антиатерогенных и атерогенных ЛП в пользу последних

Рис. 25. Знамение холестеролового коэффициента атерогенности у крыс разного возраста и при введении ДСИП

является установленное нами повышение холестеролового коэффициента атерогенности у 16, 18, 20, 22 и 24 месячных крыс на 80,7%, 96%, 90,7%, 59,3% и

95,3% по отношению к 2-х мес. животным, соответственно (рис. 25), величина которого, по современным представлениям, определяет наличие и степень выраженности риска развития атеросклероза.

Введение ДСИП животным в течение всего периода жизни приводит к снижению концентрации общих липидов в сыворотке крови 20, 22 и 24 мес. крыс на 21,3%, 20,7% и 22,9%, соответственно (рис. 22), и общего холестерина в сыворотке крови 6, 8, 12, 16, 18, 20, 22 и 24 месячных животных на 22,9%, 31,1%, 32,7%, 32,9%, 33,6%, 35,3%, 32,3% и 24,3%, соответственно (рис. 23), по отношению к интактным животным той же возрастной группы, при этом концентрация холестерина ЛПВП в сыворотке крови 20,22 и 24 мес. животных на фоне введения ДСИП повышается на 25,7%, 30,8% и 45,3%, соответственно, по сравнению с интактными животными соответствующей возрастной группы (рис. 24). Продемонстрированный в нашем исследовании гипохолестеринемический эффект ДСИП объясняется тем, что, возможно, ДСИП влияет на активность липолитических ферментов, ферментов синтеза и окисления холестерина в желчные кислоты и стероидные гормоны, выступая в роли регулятора транскрипции генов специфических областей ДНК, ответственных за образование этих ферментов, либо влияет опосредованно через гормональную систему. Установлено влияние ДСИП на секрецию гормона роста, который обладает гипохолестеринемическим эффектом, при этом его выработка снижается с возрастом (1еуг, МсСапп, 1987; ЬеопэБоп е1 а1., 1999; Оа1шап е1 а1., 2007). Регуляция ДСИП распределения холестерина между фракциями атерогенных и антиатерогенных ЛП отражается в снижении значения холестеролового коэффициента атерогенности у 6, 8, 12, 16, 18, 20, 22 и 24 мес. крыс на 21%, 22%, 46%, 39,1%, 35,4%, 66,4%, 69% и 67,2%, соответственно, по отношению к интактным животным той же возрастной группы (рис. 25), что является хорошим прогностическим признаком снижения риска развития атеросклероза и его осложнений. Анализ полученных результатов исследования показал, что содержание липидов в сыворотке крови крыс не является постоянным в разные возрастные периоды: имеет место повышенный исходный фон общих липидов в сыворотке крови молодых и старых крыс по сравнению с взрослыми половозрелыми животными, а также возрастная гиперхолестеринемия. Нами установлена выраженная липидкоррегирующая способность ДСИП, на фоне введения которого зафиксировано снижение содержания общих липидов, общего холестерина в сыворотке крови и значения холестеролового коэффициента атерогенности у крыс разного возраста и, особенно, в позднем онтогенезе, что может иметь большое практическое значение для профилактики развития возрастных сердечно-сосудистых осложнений.

Влияние ДСИП на функциональную активность некоторых органов и тканей крыс при старении организма. В процессе старения происходит ряд существенных изменений в структуре и функции печени. Печень является главным органом, в котором осуществляется метаболизм лекарственных средств, при этом детоксикационная функция печени с возрастом снижается. В связи с этим оценка функционального состояния печени при старении является очень важной. Исследование активности аминотрансфераз и ЩФ в плазме/сыворотке крови используют как маркер структурно-функционального состояния гепатоцитов. Нами показано, что в плазме крови наибольшая активность АлТ и АсТ имеет место у 2 мес. крыс, что может быть связано с их повышенным синтезом и повышенной проницаемостью гепатоцитов молодых животных. Вместе с тем, имеется тенденция к повышению активности АлТ и АсТ в плазме крови с возрастом. Исследование активности ЩФ в сыворотке крови, относящееся наряду с исследованием активности АлТ и АсТ к функциональным пробам печени, выявило схожую динамику с изменениями активности аминотрансфераз в плазме крови. Данные факты могут быть обусловлены нарушением целостности гепатоцитов и, как следствие, повышенным выходом данных ферментов в кровяное русло.

Введение ДСИП животным разного возраста приводит к снижению активности исследуемых аминотрансфераз в плазме крови крыс разного возраста. Активность АлТ на фоне введения ДСИП снижается в плазме крови 12, 16, 18, 20, 22 и 24 мес. животных на 32%, 32,4%, 34,9%, 37,7%, 38,4%, 41,6%, соответственно, активность АсТ также снижается в плазме крови 4 мес. животных - на 16,9%, 12 мес. - на 20,8%, 16 мес. - на 39,5%, 18 мес. - на 26,3%, 20 мес. - на 37,1%, 22 мес. - на 40,2%, 24 мес. - на 39,8% по сравнению с их активностью в плазме крови животных без введения ДСИП. Активность ЩФ в сыворотке крови при действии ДСИП на организм практически не изменяется, за исключением 20 и 24 мес. животных, в сыворотке крови которых отмечено уменьшение активности ЩФ на 50,4% и 46,5%, соответственно, по отношению к инактным животным того же возраста. Таким образом, полученные данные свидетельствуют о гепатопротекторном эффекте ДСИП при старении.

Поджелудочная железа представляет большой интерес в реализации действия ДСИП, т.к. имеет рецепторы для ДСИП. Исследование активности а-амилазы в сыворотке крови, использованное нами для оценки функционального состояния поджелудочной железы, выявило довольно высокую ее активность в сыворотке крови 2, 4, 8 и 24 мес. животных, в сыворотке крови практически всех остальных исследованных возрастных групп животных она ниже по сравнению с 2 мес. крысами, что свидетельствует о некотором снижении функциональной активности поджелудочной железы при старении.

Введение ДСИП животным с 2 мес. возраста на протяжении всего периода жизни не приводит к значимым изменениям активности а-амилазы в сыворотке крови практически всех исследованных возрастных групп, повышаясь на 22,1% и 25,8% лишь в сыворотке крови 16 и 18 мес. крыс, соответственно, по сравнению с ее активностью в сыворотке крови животных тех же возрастов без введения ДСИП. Вероятно, ДСИП не оказывает значимого воздействия на активность данного фермента в ходе индивидуального развития животных, что можно считать хорошим прогностическим признаком, поскольку значительное повышение активности а-амилазы в сыворотке крови рассматривается как свидетельство активного разрушения клеток поджелудочной железы.

ДСИП также не влияет на возрастное снижение уровня общего кальция в сыворотке крови, являющегося одним из факторов возрастания хрупкости костной ткани. Вероятно, ДСИП не принимает участия в регуляции минеральной плотности костной ткани.

Таким образом, анализ полученных результатов свидетельствует о выраженном геропротекторном эффекте ДСИП, реализующемся через модуляцию важнейших метаболических путей, и позволяет говорить о его универсальной роли в поддержании структурно-метаболического гомеостаза различных органов и тканей стареющего организма.

ВЫВОДЫ

1. Антиоксидантный эффект ДСИП при старении организма реализуется в предотвращении интенсификации ПОЛ. Нормализуя содержание МДА в мозге, печени и плазме крови крыс разного возраста, ДСИП также повышает емкость и мощность ферментативной системы антиоксидантной защиты, значительно увеличивая активность СОД и каталазы в мозге, печени и эритроцитах крови, повышая уровень ЦП в плазме крови крыс разного возраста. Введение ДСИП животным разного возраста приводит также к повышению уровня мочевины и МК в тканях крыс разного возраста, в плазме крови концентрация мочевины и МК повышается незначительно, а у 24 мес. крыс отмечено даже снижение их содержания на фоне введения ДСИП.

2. Мембраностабилизирующее действие ДСИП проявляется в снижении уровня ВЭГ и СПА в плазме крови крыс разного возраста, особенно в позднем онтогенезе.

3. ДСИП способствует нормализации возрастных изменений обмена углеводов, проявляя гипогликемическое действие, что также сопровождается снижением уровня гликозилированного гемоглобина в крови исследованных животных.

4. На фоне введения ДСИП в сыворотке крови животных разного возраста отмечено снижение уровня общих липидов, общего холестерина, холестеролового коэффициента атерогенности и повышение холестерина ЛГТВП.

5. Возрастные метаболические сдвиги, затрагивающие печень и поджелудочную железу, характеризуются специфическими изменениями активности АлТ, АсТ, ЩФ, а-амилазы. Введение ДСИП животным разного возраста приводит к нормализации функционального состояния печени, при этом ДСИП не изменяет функциональную активность поджелудочной железы, о чем свидетельствует отсутствие изменений активности а-амилазы в сыворотке крови животных практически всех исследованных возрастных групп.

6. В сыворотке крови животных в ходе старения происходит снижение уровня общего кальция, что может свидетельствовать о снижении минеральной плотности костной ткани и возрастании ее хрупкости. Введение ДСИП животным разного возраста не влияет на гомеостаз кальция.

Список работ, опубликованных по теме диссертации в изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Майборода Е.А., Бондаренко Т.И., Михалева И.И. Коррекция дельта-сон индуцирующим пептидом обмена липидов при физиологическом старении организма // Вапеология. -2009. - №2 - С. 36-43. - 0, 27 пл., - личный вклад 80%.

Список работ, опубликованных по теме диссертации

1. Бондаренко Т.И., Жигалова H.A., Бондаренко Е.А., Майборода Е.А., Седых O.A., Михалева И.И. Регуляция ДСИП возрастных изменений свободнорадикальных процессов в тканях и крови крыс // В мат. 4-ой нац. н.-практ. конф. с межд. участием «Активные формы кислорода, оксид азота, антиоксиданты и здоровье человека», Смоленск, 2005. -С.390-3 91. - 0,04 п.л., - личный вклад 40%.

2. Бондаренко Т.И., Жигалова H.A., Бондаренко Е.А., Майборода Е.А., Михалева И.И. // К механизму геропротекторного эффекта дельта-сон индуцирующего пептида // В мат. VII межд. симп. «Биологические механизмы старения», Харьков, 2005, - С. 76. - 0,04 п.л., -личный вклад 40%.

3. Жигалова H.A., Бондаренко Е.А., Майборода Е.А. Регуляция дельта-сон индуцирующим пептидом возрастных изменений свободнорадикальных процессов в тканях и крови крыс // В сб. «Тр. биолого-почв, ф-та РГУ», РГУ, Ростов-на-Дону, 2005. - С.71-72. - 0,04 п.л., -личный вклад 50%.

4. Бондаренко Т.И., Сорокина И.А., Жигалова H.A., Майборода Е.А., Евтушенко O.A., Михалева И.И. Регуляция ДСИП возрастных изменений свободнорадикальных процессов в тканях и крови крыс // В мат. межд. научн. конф. «Свободные радикалы, антиоксиданты и старение», Астрахань, 2006. - С. 44-45. - 0,06 п.л., - личный вклад 30%.

5. Бондаренко Т.И., Жигалова H.A., Майборода Е.А., Михалева И.И. К механизму геропротекторного эффекта дельта-сон индуцирующего пептида И Новые лекарственные препараты. - 2007. - №3. - С. 57-62. - 0,22 п.л., - личный вклад 50%.

6. Бондаренко Т.И., Жигалова H.A., Майборода Е.А., Михалева И.И. Роль дельта-сон индуцирующего пептида в регуляции гомеостаза при старении организма // В мат. 5-ой

нац. н.-практ. конф. с межд. участием «Активные формы кислорода, оксид азота, антиоксиданты и здоровье человека», Смоленск, 2007. - С.416-417. - 0,05 п.л., - личный вклад 50%.

7. Бондаренко Т.И., Жигалова H.A., Майборода Е.А., Михалева И.И. Роль дельта-сон индуцирующего пептида в профилактике преждевременного старения // В мат. VI Европейского конгресса по геронтологии и гериатрии. СПб, 2007. - 0,04 п.л., - личный вклад 50%.

8. Бондаренко Т.И., Майборода Е.А., Жигалова H.A., Михалева И.И. Окислительный стресс и старение организма. Его профилактика // В мат. межд. н-практ. конф. «Новые технологии в экспериментальной биологии и медицине», Ростов-на-Дону, 2007. - С. 7-8. -0,06 п.л., - личный вклад 60%.

9. Майборода Е.А. Регуляция дельта-сон индуцирующим пептидом свободнорадикальных процессов при старении // В сб. мат. 5-ой всерос. н-практ. конф. студентов, аспирантов и молодых ученых «Молодежь XXI века - будущее Российской науки», 2007. - Т1. - С. 2325. - 0,04 п.л., - личный вклад 100%.

10. Майборода Е.А. Регуляция дельта-сон индуцирующим пептидом содержания низкомолекулярных антиоксидантов в тканях и плазме крови крыс при старении // В мат. VI межвуз. междунар. биохим. н-практ. конф. «Обмен веществ при адаптации и повреждении», Ростов-на-Дону, 2007. - С. 111-116. - 0,22 пл., - личный вклад 100%.

11. Майборода Е.А. Роль дельта-сон индуцирующего пептида в регуляции интенсивности свободнорадикальных процессов при старении // В межрег. сб. тезисов «Аспирантские чтения», Саратов - 2008. - С. 28. - 0,05 п.л., - личный вклад 100%.

12. Майборода Е.А. Метаболические эффекты природного антиоксиданта дельта-сон индуцирующего пептида при старении организма // В мат. н-практ. симп. с междун. участием «Свободнорадикальная медицина и антиоксидантная терапия», Волгоград, 2008.

- С. 17. - 0,05 п.л., - личный вклад 100%.

13. Бондаренко Т.И., Майборода Е.А., Кузьмина Г.А., Фатеева О.Ф., Михалева И.И. Фармакологическая эффективность дельта-сон индуцирующего пептида в регуляции гомеостаза при старении организма // В мат. II межд. научн. конф. «Актуальные проблемы биологии, нанотехнологий и медицины», Ростов-на Дону, 2008. - С. 16-17. - 0,04 п.л., -личный вклад 70%.

14. Бондаренко Т.И., Майборода Е.А., Михалева И.И., Кураева O.A., Фатеева О.Ф., Кузьмина Г.А., Синица С.С. Роль биологически активных пептидов в регуляции гомеостаза при старении организма // В сб. научн. трудов II Съезда физиологов СНГ. Кишинэу, Молдова, 2008. - С. 256. - 0,04 п.л., - личный вклад 50%.

15. Бондаренко Т.И., Майборода Е.А., Михалева И.И., Сорокина И.А., Дурканаева O.A., Молекулярные механизмы реализации геропротекторной активности дельта-сон индуцирующего пептида // В мат. IV Рос. симп. «Белки и пептиды», Казань, 2009. - С. 185.

- 0,05 п.л., - личный вклад 75%.

16. Майборода Е.А. Фармакологическая эффективность дельта-сон индуцирующего пептида в коррекции физиологического старения организма // В мат. 67-й н.-практ. конф. с межд. уч. «Актуальные проблемы экспериментальной и клинической медицины», Волгоград, 2009. -С. 176. - 0,04 пл., - личный вклад 100%.

17. Бондаренко Т.И., Майборода Е.А., Синица С.С., Кузьмина Г. А. Механизм антиоксидантного действия дельта-сон индуцирующего пептида при старении организма // В мат. н-практ. симп. с междун. участием «Свободнорадикальная медицина и антиоксидантная терапия», Волгоград, 2009. - С. 42. - 0,04 пл., - личный вклад 60%.

18. Бондаренко Т.И., Майборода Е.А., Михалева И. А. Биологическая активность синтетических аналогов природных олигопептидов // В мат. VII Всерос. науч. конф. "Химия и медицина, 0рхимед-2009", Уфа, 2009. - С. 131. - 0,04 пл., - личный вклад 50%.

19. Bondarenko T.I., Maiboroda Е.А., Mikhaleva I.I., Prudchenko I.A. Antioxidant activity of delta-sleep inducing peptide at the organism ageing // In: 6-th International Scientific Conference

Reactive Oxygen and Nitrogen Species, Antioxidants and Human Health, Smolensk, Russia, 2009. - P. 58-59. - 0,04 пл., - личный вклад 75%.

ПЕРЕЧЕНЬ ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СОКРАЩЕНИЙ

АКМ - активированные кислородные метаболиты

АФК - активные формы кислорода

АлТ - аланинаминотрансфераза

АсТ - аспартатаминотрансфераза

АО, АОС - антиоксиданты, антиоксидантная система

АОЗ - антиоксидантная защита

АФК - активные формы кислорода

ВЭГ - внеэритроцитарный гемоглобин

ДСИП - дельта-сон индуцирующий пептид

ЛП - липопротеины

ЛПВП - липопротеины высокой плотности,

МДА - малоновый диальдегид

МК - мочевая кислота

ПОЛ - перекисное окисление липидов

РП - регуляторные пептиды

СОД - супероксиддисмутаза

СПА - суммарная пероксидазная активность

СРО, СРП - свободнорадикальное окисление, свободнорадикальные процессы ХС-ЛПВП - холестерин липопротеинов высокой плотности ЦП - церулоплазмин ЩФ - щелочная фосфатаза

Сдано в набор 12.10.09 г. Подписано в печать 12.10.09 г. Заказ № 240. Тираж 100 экз. Формат 60*84 1/16. Печ. лист. 1,0. Усл. печ. л. 1,0. Копировально-множительный отдел Южного федерального университета 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая, 105/42, тел (863) 263-82-91.

Содержание диссертации, кандидата биологических наук, Майборода, Екатерина Александровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ.

1.1. Строение, метаболизм и биологическая роль дельта-сон индуцирующего пептида (ДСИП).

1.2. Молекулярные механизмы старения и их коррекция.

ГЛАВА 2. МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.

2.1. Постановка эксперимента.

2.2. Получение биологического материала.

2.2.1. Получение сыворотки и плазмы крови.

2.2.2. Приготовление гемолизата эритроцитов.

2.2.3. Приготовление гомогенатов тканей.

2.3. Методы исследования.

2.3.1. Определение содержания малонового диальдегида.

2.3.2. Определение активности супероксиддисмутазы.

2.3.3. Определение активности катал азы.

2.3.4. Определение содержания белка.

2.3.5. Определение концентрации гемоглобина.

2.3.6. Определение активности церулоплазмина.

2.3.7. Определение концентрации мочевины.

2.3.8. Определение концентрации мочевой кислоты.

2.3.9. Определение содержания внеэритроцитарного гемоглобина.

2.3.10. Определение суммарной пероксидазной активности.

2.3.11. Определение концентрации железа.

2.3.12. Определение концентрации глюкозы.

2.3.13. Определение концентрации гликозилированного гемоглобина.

2.3.14. Определение содержания общих липидов.

2.3.15. Определение содержания общего холестерина.

2.3.16. Определение содержания холестерина липопротеинов высокой плотности (ЛПВП) и расчет холестероловош коэффициента атерогенности.

2.3.17. Определение активности аланинаминотрансферазы.

2.3.18. Определение активности аспартатаминотрансферазы.

2.3.19. Определение активности щелочной фосфатазы.

2.3.20. Определение активности а-амилазы.

2.3.21. Определение концентрации общего кальция.

2.4. Статистическая обработка результатов исследования.

ГЛАВА 3. РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ.

3.1. Влияние ДСИП на интенсивность свободнорадикальных процессов в мозге, печени и крови крыс при старении организма.

3.1.1. Влияние ДСИП на уровень малонового диальдегида в тканях и плазме крови крыс разного возраста.

3.1.2. Влияние ДСИП на активность супероксидисмутазы и каталазы в мозге, печени и эритроцитах крыс разного возраста.

3.1.3. Влияние ДСИП на активность церулоплазмина в плазме крови крыс разного возраста.

3.1.4. Влияние ДСИП на содержание мочевины и мочевой кислоты в мозге, печени и плазме крови крыс разного возраста.

3.2. Влияние ДСП 11 на структурно-функциональное состояние мембран эритроцитов крыс при старении организма.

3.2.1. Влияние ДСИП на уровень внеэритроцитарного гемоглобина, суммарную пероксидазную активность в плазме крови и концентрацию железа в сыворотке крови крыс разного возраста.

3.3. Влияние ДСИП на некоторые стороны обмена углеводов и лнгшдов у крыс при старении организма.

3.3.1. Уровень глюкозы в плазме крови и гликозилированного гемоглобина в эритроцитах крови крыс разного возраста и при введении ДСИП.

3.3.2. Концентрация общих липидов, общего холестерина, холестерина ЛПВП в сыворотке крови и холестероловый коэффициент атерогенности у крыс разного возраста и при введении ДСИП.

3.4. Влияние ДСИП на функциональную активность некоторых органов и тканей крыс при старении организма.

3.4.1. Влияние ДСИП на функциональную активность печени крыс разного возраста.

3.4.2. Влияние ДСИП на функциональную активность поджелудочной железы у крыс разного возраста.

3.4.3. Влияние ДСИП на гомеостаз кальция у крыс разного возраста.

Введение Диссертация по биологии, на тему "Метаболические эффекты дельта-сон индуцирующего пептида в регуляции гомеостаза при старении организма"

Регуляторные пептиды являются одной из важнейших регуляторных систем организма (Karelin et al., 1998). Пептндергическая система надклеточной регуляции биохимических и физиологических функций одна из наиболее сложных по сравнению с системами другого типа. Разнообразие пептидов и широта их биологического действия позволяют рассматривать пептидергическую регуляцию как основной тип химической регуляции гомеостаза, так как именно регуляторные пептиды, в первую очередь, определяют основные параметры формирования компенсаторно-приспособительных реакций организма на стрессорное воздействие и нарушение гомеостатического баланса (Хавинсон и др., 2002; Шатаева и др., 2003). Изучение механизмов действия регуляторных пептидов приобрело в последние годы особую актуальность. Определённый интерес представляет изучение молекулярных эффектов и определение места в многоуровневой системе иерархии регуляторных пептидов - олигопептидов, не связанных в метаболизме и функциях с нейрогормонами пептидной природы гипофиза, гипоталамуса, а также опиоидными пептидами. Спектр такте пептидов чрезвычайно широк. Одним из них является дельта-сон индуцирующий пептид (ДСИП). ДСИП известен с конца 70-х годов прошлого столетия, но до сих пор остаётся биохимической загадкой. Его история началась в 1977 г. после сообщения швейцарских исследователей М. Монье и Г. Шоненбергера о выделении фактора пептидной природы WAGGDASGE из церебральной венозной крови кроликов, подвергнутых низкочастотной гипногенной элекгростимуляции таламуса (Monnier, Schoenenberger, 1977). Этот фактор вызывал у кроликов увеличение представленности медленноволнового сна в ЭЭГ, именно с этим и связано его название — дельта-сон индуцирующий пептид.

Вскоре после опубликования структуры пептида проявился большой интерес к исследованию его биологических свойств уже на синтетическом аналоге ДСИП. В многочисленных работах показано, что ДСИП проявляет выраженное стресс-протективное и адаптогенное действие, увеличивая устойчивость организма к воздействию неблагоприятных стрессовых факторов и при патологических состояниях разной этиологии, обладает антидепрессивным и противосудорожным действием, проявляет антитоксические свойства, повышает умственную и физическую работоспособность, ограничивает вегетативные и кардиоваскулярные нарушения при стрессе, уменьшает влечение к алкоголю и наркотическим веществам, купирует проявления алкогольной абстиненции (Михалева, Войтенков, 2007). Интересным открытием явилось установление способности ДСИП увеличивать продолжительность жизни животных и препятствовать развитию спонтанных новообразований (Попович и др., 2003). Вместе с тем, механизм геропротекторного эффекта

ДСИП до конца не швесгген. Поэтому, в связи с отсутствием чётких представлений о молекулярных механизмах реализации геропротекторного эффекта ДСИП, нами проведены экспериментальные работы по их изучению.

Обнаружение и понимание ключевых звеньев метаболических нарушений, происходящих при старении организма, и разработка и изучение фармакологических средств коррекции возрастных изменений, которые позволят предупредить преждевременное старение, развитие возрасг-ассоциированных патологий и улучшить при этом качество жизни, является актуальной задачей современной биомедицины.

Старение обусловлено нарушением равновесия на четырех уровнях — метаболизма, стрессоустойчивости, регенерации и нейроэндокринной регуляции. Согласно современным представлениям, старение организма сопровождается повреждающим действием свободных радикалов на основные макромолекулы клетки - ДНК, липиды и белки, накоплением с возрастом в клетках высокотоксичных продуктов их окисления и снижением активности механизмов антиоксидантой защиты (Нагтап, 2006). Многочисленными исследованиями показана патогенетическая роль нарушения хрупкого баланса проосидантно-антиоксидантного равновесия в организме для многих патологических состояний, свойственных пожилому возрасту: атеросклероза и других заболеваний сердечно-сосудистой системы, сахарного диабета, нейродегенеративных заболеваний, иммунологических, эндокринных нарушений, онкологических заболеваний и др. (Gutman, 2002; Серова и др., 2003; Halliwell, Gutteridge, 2007). Важно отметить, что самой частой причиной заболевания сердечно-сосудистой системы является атеросклероз и его осложнения — прежде всего ишемическая болезнь сердца, инфаркт миокарда, цереброваскулярные заболевания, ишемия нижних конечностей (Рыжак, Коновалов, 2004). Возраст и нарушение липидного обмена относятся к факторам риска развития атеросклероза. Нарушение метаболизма липидов зачастую сопровождается параллельным изменением углеводного обмена, что таюке является причиной развития возрасг-ассоциированных патологических состояний (сахарный диабет, сердечно-сосудистые заболевания). Концепция «метаболического синдрома» (Millar et al., 1995; Chan et al., 2002; Карпин, 2005) указывает на тесную взаимосвязь нарушений липидного и углеводного обмена при старении организма и возникновении патологий, характерных для пожилого возраста. Одним из важнейших путей познания механизмов старения и оценки эффективности способов предупреждения развития признаков преждевременного старения является изучение обмена веществ на разных этапах онтогенеза животных или человека.

В связи с этим целью нашей работы явилось изучение метаболических эффектов ДСИП в регуляции гомеостаза при физиологическом старении организма: у 4, 6, 8, 12, 16, 18, 20, 22 и 24 месячных животных.

В соответствии с поставленной целью были определены следующие задачи исследования:

2. Изучить влияние ДСИП на активность антиоксидантных ферментов — супероксиддисмутазы и каталазы в мозге, печени и эритроцитах крови, а также на активность антиоксидантного белка плазмы крови — церулоплазмина у животных разного возраста.

4. Изучить влияние ДСИП на состояние мембран эритроцитов крови крыс разного возраста.

6. Изучить действие ДСИП на функциональное состояние печени, поджелудочной железы и гомео стаз кальция у крыс разного возраста.

Анализ молекулярного действия ДСИП привлекает столь пристальное внимание, поскольку в понимании его места и роли в эндогенной регуляции возрастных изменений организма во всем многообразии механизмов и взаимосвязей и лежат представления о его возможном клиническом применении при коррекции возраст-ассоциированных нарушений и просто в условиях физиологического старения. Экспериментальные исследования позволят углубить и развить более точные представления о его молекулярных механизмах действия, не укладывающихся в стандартную схему 'ключ-замок', тем более, что пептидов с подобным не вполне ясным механизмом действия и колоссальной биологической ролью на сегодняшний день более трехсот.

Заключение Диссертация по теме "Биохимия", Майборода, Екатерина Александровна

ВЫВОДЫ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

История ДСИП началась в 1977 году, когда группе швейцарских ученых, исследовавших сон, в опытах с перекрестным кровообращением кроликов удалось выделить биоактивный субстрат, влиявший на формирование дельта-фазы сна. Но исторические корни этой находки восходят к 40-овым годам XX века, когда впервые Croxatto H.R. and Croxatto R. был зафиксирован совершенно новый класс биологически активных субстратов. Оказалось, что фрагменты крупных биоактивных молекул с изученными свойствами обладают совершенно самостоятельными эффектами. Многие годы исследовательской и экспериментальной работы ученых из разных стран по изучению биологической активности пептидов и их фрагментов привели к совершенно новому осмыслению регуляции систем поддержания гомео стаза в организме (Михалева и др., 2002). Было установлено, что биоактивные пептиды являются медиаторами большинства физиологических регуляторных систем. Как оказалось, многие из этих веществ получаются в организме вследствие действия трипсиноподобных энзимов и затем секретируются клеткой. Большинство из них в дальнейшем реагируют со специфическими рецепторами клетки-мишени, вызывая каскад реакций внутри клетки. Но, как оказалось далеко не все биологически активные пептидные фрагменты - олигопептнды действуют по схеме молекула-клетка-мишень. На сегодняшний день таких пептидов выделено более 300. Но до 1993 года серьезного исследования их структуры и функционального места не велось. Оказалось, что как их структура, так и свойства высоко тканеспецифичны. Молекулярные механизмы действия этих веществ до сих пор неизвестны. Но биологические эффекты позволили выстроить новую схему регуляции гомеостаза. Предполагается, что их биологическая роль заключается в поддержании гомеостаза отдельной клетки, предупреждая ее случайную «альтерацию», так и в регуляции гомеостаза на уровне целого организма (Хавинсон, Анисимов, 2003). К подобной же группе жизненно важных олигопептидов с невыясненным до конца молекулярным механизмом действия относится и ДСИП.

Особый интерес в связи со значительным постарением населения экономически развитых стран, активным поиском веществ, способствующих предупреждать возраст-ассоциированные негативные изменения организма и продлевающих период активного долголетия, а также установлением роли пептидов в регуляции старения представляет изучение метаболических эффектов ДСИП в процессе физиологического старения организма Присутствие его не только в ЦНС, но и практически во всех периферических органах, тканях и жидких средах организма различных животных подчеркивает причастность ДСИП к регуляторным функциям (Kovalzon, Strekalova, 2006) Учитывая, что процесс старения и развития возраст-ассоцнированных патологий по современным представлениям сопровождается интенсификацией СРП и прогрессивным накоплением продуктов окислительного повреждения клеточных макромолекул в различных органах и тканях, и как следствие, нарушением обмена веществ (Гусев, 2000; Aruoma, 2006; Harman, 2006; Halliwell, Gutteridge, 2007), перспективным является изучение влияния ДСИП на характер и интенсивность ПОЛ, сдвигов прооксидантно-антиоксидантного равновесия, определяющего антиоксидантный статус организма, структурно-функциональную стабильность мембран эритроцитов, некоторые стороны обмена углеводов и липидов, функциональное состояние, различных органов и тканей, понимание молекулярных механизмов действия которого представляет несомненный интерес для медицины и фармакологии в плане разработки наиболее эффективных лекарственных средств для коррекции метаболических нарушений при старении, способов профилактики преждевременного старения и улучшения качества жизни.

Нами выявлены некоторые особенности протекания ПОЛ и его регуляции в разных тканях в различных возрастных группах крыс, а также отличительные черты действия ДСИП на этот процесс в организме животных в процессе физиологического старения.

Результаты проведенного нами исследования свидетельствуют о существенном изменении СРП в различных органах и тканях при старении организма.

Нами зарегистрировано возрастание интенсивности ПОЛ, выраженное в накоплении МДА в мозге, печени и плазме крови крыс в ходе их индивидуального развития. Наибольшее повышение содержания МДА имеет место в мозге всех исследованных животных, что, вероятно, объясняется особенностями метаболизма данной ткани. В печени и плазме крови эти изменения имеют более неоднородный характер по возрастным группам. В печени 2 мес. крыс концентрация МДА довольно высока, по отношению к которым в печени 4, 6, 12 и 18 мес. животных содержание исследуемого вторичного продукта ПОЛ снижено, значительно повышаясь лишь в печени 22 и 24 мес. животных. В плазме крови наибольшее значение исследуемого показателя также зарегистрировано у 12, 18, 22 и 24 мес. возрастных групп, у которых содержание МДА достоверно выше по сравнению с 2 мес. животными.

В литературе также показана различная динамика и интенсивность ПОЛ в разных органах и тканях животных при старении организма. Эти различия зависят от устойчивости систем ПОЛ и антирадикальной защиты данного органа (Boechme et al., 1997; Анисимов и др., 1999; Хавинсон и др., 2003; Bokov et al., 2004; Halliwell, Gutteridge, 2007).

Наблюдаемое нами выраженное повышение уровня ПОЛ в тканях и плазме крови старых животных, вероятно, отражает состояние некоторого нарушения баланса между интенсивностью СРО и уровнем антиоксидантной защиты в стареющем организме.

Систематическое введение ДСИП животным разного возраста оказало существенное влияние на систему СРП, выступающую ключевым метаболическим звеном и маркером функционального состояния организма.

Нами зарегистрировано снижение интенсивности ПОЛ, определяемое по содержанию его вторичного продукта — МДА в тканях и плазме крови крыс разного возраста на фоне введения ДСИП. Важно отметить, что защитный эффект ДСИП в отношении ПОЛ одинаково эффективно проявляется как в тканях (мозг, печень), так и в плазме крови животных разного возраста. Действие ДСИП, вероятно, можно объяснить угнетением прооксидантной и/или активацией антиоксидантной систем организма.

Дисбаланс в системе регуляции ПОЛ, вызванный активацией реакций инициирования, усугубляется развивающейся с возрастом функциональной недостаточностью АОС. Старение организма характеризуется существенным снижением емкости ферментативной АОС, о чем свидетельствует зарегистрированное нами ингибирование активности АО ферментов СОД и каталазы в мозге, печени и эритроцитах крови крыс разного возраста.

Наибольшая активность СОД обнаружена нами в мозге 4 и 6 мес. животных, где она выше по сравнению с 2 мес. крысами, тогда как в мозге остальных исследованных возрастных групп активность данного фермента снижена по отношению к 2 мес. животным. Активность каталазы в мозге крыс в ходе онтогенеза имеет несколько иную динамику. Наибольшая ее активность зарегистрирована нами в мозге 8, 12, 16 и 18 мес. крыс, у которых она достоверно выше по сравнению с 2 мес. животными, тогда как в мозге 4, 6, а также в мозге старых животных 20, 22 и 24 мес. возраста она достоверно не отличается от 2 мес. При этом нужно отметить, что в мозге 18, 20, 22 и 24 мес. крыс активность данного фермента по отношению к предшествующей возрастной группе все же снижается. В печени исследованных животных возрастная динамнка активности данных ферментов практически одинакова. Так, активность СОД и каталазы в печени 6, 8, 12 и 16 мес. крыс выше по сравнению с 2 мес. животными. Снижение активности СОД и каталазы зарегистрировано в печени животных в позднем онтогенезе — у 22 н 24 мес. крыс по сравнению с 2 мес. животными.

Возрастное снижение активности СОД и каталазы нами также зарегистрировано в эритроцитах исследованных животных. Активность СОД в эритроцитах 8, 18, 20, 22 и 24 мес. животных снижена по отношению к ее активности в эритроцитах 2 мес. крыс. Наибольшая активность каталазы обнаружена в эритроцитах 8, 12 и 16 мес. животных, у которых она достоверно выше по сравнению с 2 мес., тогда как в эритроцитах старых 20, 22 и 24 мес. группах животных активность данного фермента по сравнению с 2 мес. крысами снижается.

Отмеченное нами при старении снижение активности ферментов АО защиты тканей мозга, печени и эритрощггов, очевидно, обусловлено ингибиругащим действием АФК, вызывающим окислительную модификацию и конформационные изменения молекул ферментов, а также нарушением их синтеза и распада в процессе старения клеток.

Поступление АО в организм извне, либо стимуляция эндогенной АОС могут сыграть решающую роль в повышении емкости АОС и, соответственно, в увеличении адаптационного резерва при окислительном стрессе и старении организма.

На фоне введения ДСИП животным разного возраста отмечается повышение активности СОД и каталазы в мозге, печени и эритроцитах крови крыс, при этом максимальное возрастание их активности имеет место в тканях 18, 20, 22 и 24 мес. крыс.

Установленное нами увеличение активности ферментативной АОС тканей мозга, печени и эритроцитов животных под влиянием ДСИП может быть следствием активации синтеза пептидом дельта-сна исследуемых соединений как непосредственно, где ДСИП может выступать в роли регулятора транскрипции генов специфических областей ДНК, ответственных за образование АО ферментов, так и опосредованно через гормональную систему. Возможно и непосредственное влияние ДСИП на активность ферментов АОС в качестве «прямого эффектора» (Шустанова, 1999).

Согласно данным литературы ДСИП способен регулировать активность АО ферментов тканей двумя качественно различными путями: срочными изменениями каталитической активности исследуемых ферментов и более медленной индукцией синтеза ферментных белков de novo. Кроме того, можно предположить стимулирующее действие ДСИП на созревание эритрондных элементов в костном мозге и дополнительный выброс в кровь молодых форм эритроцитов, содержащих нативные ферменты АО защиты (Шустанова и др., 2003)

При анализе механизма модулирующего влияния ДСИП на активность ключевых АО ферментов следует отметить способность ДСИП влиять на синтез и высвобождение мелатонина. Установлено повышение концентрации мелатоннна на фоне введения ДСИП. Учитывая, что мелатонин сам является эффективным АО, а также способен повышать активность АО ферментов, нельзя исключить возможности того, что регуляторный эффект

ДСИП в отношении АОС опосредован через модуляцию синтеза и высвобождения мелатонина (Popovich et al., 2004).

В условиях энзимной недостаточности АОС тканей наибольшее значение в антиоксидантной защите организма приобретают специфические белки плазмы крови, в частности ЦП Нами зарегистрировано снижение активности ЦП в плазме крови 16, 18 и 24 мес животных по сравнению с молодыми 2 мес. крысами, тогда как в плазме крови остальных исследованных возрастных групп животных содержание данного показателя достоверно не изменяется.

ДСИП вызывает повышение активности ЦП в плазме крови 16, 18, 20, 22 и 24 мес. животных по сравнению с интактными животными тех же возрастов, не оказывая влияния на его активность в плазме крови более молодых животных. Вероятно, АОС является еще одним ключевым звеном в механизме регуляции ДСИП прооксидантно-антиоксидантного равновесия

Низкомсшекулярные азотсодержащие метаболиты — мочевина и МК играют важную регуляторную роль в организме и выступают в качестве одного из важнейших звеньев неферментативной антиоксидантной защиты.

Результаты нашего исследования свидетельствуют о возрастном повышении содержания мочевины и МК в мозге, печени и плазме крови исследованных животных в ходе их онтогенеза. Концентрация мочевины и МК в мозге всех исследованных возрастных групп животных достоверно выше по сравнению с 2 мес. животными. При этом нужно отметить, что наибольшее повышение мочевины в процентном отношении имеет место в мозге 8 и 16 мес. крыс по сравнению с 2 мес. крысами, тогда как в мозге животных в позднем онтогенезе (20, 22 и 24 мес.) процент возрастания гораздо низке. Кроме того, содержание данного низкомолекулярного АО в мозге 6, 12, 18, 20, 22 и 24 мес. крыс достоверно не изменяется по сравнению с предшествующей возрастной группой, т.е. повышаясь у взрослых животных, далее остается примерно на одном уровне. Содержание МК также повышено в мозге всех исследованных возрастных групп животных по сравнению с 2 мес. Наибольшее возрастание данного показателя имеет место в мозге 12, 16 и 18 мес. животных, при этом в мозге 18, 20, 22 и 24 мес. животных концентрация МК ниже по отношению к предшествующей возрастной группе для каждого указанного возраста, т.е. это повышение имеет убывающий характер.

В ткани печени крыс возрастная динамика исследованных низкомолекулярных АО также характеризуется возрастанием их содержания в ходе онтогенеза Наибольшее содержание мочевины отмечено нами в печени 12 мес., а МК — в печени 8 мес. животных. Следует отметить, что в печени 6, 8, 12, 16, 18 и 22 мес. крыс содержание мочевины достоверно не изменяется по отношению к предшествующей возрастной группе для каждого указанного возраста, тогда как содержание мочевины в печени 20 и 24 мес., а МК в печени 12, 18 и 20 мес. животных ниже по отношению к предшествующей возрастной группе. В печени животных в позднем онтогенезе концентрация мочевины (20, 22 и 24 мес.) и МК (22 и 24 мес.) не отличается от 2 мес. животных.

В плазме крови практически всех исследованных возрастных групп животных содержание мочевины и МК выше по сравнению с 2 мес. животными и значительно не изменяется в онтогенезе.

Широкий спектр биологической активности ДСИП, как показано нами, включает в себя как влияние на внеклеточные ферментативные системы, так и на неферментативные механизмы АО защиты организма.

Представляет интерес способность ДСИП регулировать прооксидантно-антиоксидантный баланс тканей и крови при старении организма путем изменения содержания низкомолекулярных соединений, обладающих в зависимости от концентрации, как анти-, так и прооксндантыми свойствами. Так, на фоне введения ДСИП происходит увеличение концентрации мочевины и мочевой кислоты в мозге и печени крыс разного возраста. В плазме крови действие ДСИП на уровень данных низкомолекулярных антиоксидантов имеет неоднозначный и менее выраженный характер: на фоне введения ДСИП нами отмечено умеренное повышение концентрации мочевины в плазме крови 4, 6, 8, 16 и 18 мес. и МК в плазме крови 4, 6, 8 и 18 мес. животных, в плазме крови 20 и 22 мес. крыс изменения отсутствуют, а в плазме крови 24 мес. животных происходит даже снижение уровня мочевины и МК на фоне введения ДСИП. Вероятно, протекторный эффект данных АО имеет большее значение для ткани мозга и печени, нежели для плазмы крови. Механизм действия ДСИП на азотистый метаболизм тканей и крови реализуется, вероятно, через изменение структуры, активности, оптимума действия ферментов синтеза и деградации мочевины и МК, а также регуляцию фильтрации, реабсорбции и выделения их из организма.

Таким образом, можно заключить, что ДСИП проявляет антиоксидантный эффект, который выражается в ликвидации возрастного дефицита активности СОД и каталазы в тканях и эритроцитах, ЦП в плазме крови, а также содержания мочевины и МК в тканях путем адаптивного повышения их активности/содержания. Более значительный, на наш взгляд, защитный эффект ДСИП связан с его способностью увеличивать емкость АОС, включающей ферментативные компоненты. Несмотря на то, что сама молекула ДСИП антирадикальными свойствами не обладает, антиоксидантное действие ДСИП, опосредованное через основные АО ферменты и соединения-АО, ярко выражено.

В механизме усиления метаболических сдвигов при развитии окислительного стресса в процессе старения организма большое значение представляют нарушения в биомембранах (Владимиров, 1989; Tanq, 1997). Интенсификащш процессов ПОЛ неизбежно приводит к деформации, деструктуризации мембран, в результате чего меняется как их ионная проницаемость, так и ухудшается связь с мембраносвязанными ферментами. Наиболее доступна для изучения проницаемость мембран эритроцитов. В норме в наружном слое мембран эритроцитов лип иды более плотно упакованы и менее текучи, чем во внутреннем монослое. Действие АФК приводит к менее тесной упаковке и большей текучести липидов в наружном слое, чем во внутреннем, и симметризации асимметричного в норме распределения фосфолипидов в толще мембран эритроцитов (Pradhan, 1990). Под действием окислителей происходит относительное обогащение наружного монослоя мембран эритроцитов фосфатидилсерином и фосфатндилэтаноламином, локализующихся на внутренней стороне мембраны эритроцита. В то же время фосфатидилхолин в таких эритроцитах перемещается во внутренний монослой мембраны. Подобные транслокации могут быть связаны с изменениями расположения белков цитоскелета мембраны эритроцита В результате этих качественных изменений мембраны становятся более проницаемы, нарушаются барьерные функции (Барабаш, 1996). Следствием дестабилизации структуры мембран эритроцитов является высвобождение гемоглобина из красных кровяных телец и повышение его содержания в плазме крови (Lin et al., 1994; Cimen, 2008).

Нами установлено повышение концентрации ВЭГ в плазме крови всех исследованных возрастных групп животных по сравнению с 2 мес. животными, особенно значительное для 16, 18, 20, 22 и 24 мес. крыс. Уровень СПА также повышался в плазме крови 16, 18, 20, 22 и 24 мес. животных, что свидетельствует о нарушении структурно-функциональной стабильности мембран эритроцитов у этих животных. Динамика концентрации железа в сыворотке крови в онтогенезе исследованных животных неоднозначна. Нами зарегистрировано повышение концентрации железа в сыворотке крови 20 и 22 мес. животных, тогда как в сыворотке крови 12 и 16 мес. крыс отмечено ее незначительное снижение. Имеются все основания полагать, что отмеченная нами недостаточность СОД и каталазы в эритроцитах крови наряду с интенсификацией ПОЛ в плазме крови крыс разного возраста являются важными факторами снижения устойчивости эритроцитов гемолизу.

На фоне введения ДСИП животным разного возраста нами установлено снижение уровня ВЭГ и СПА в плазме крови практически всех исследованных возрастных групп животных, особенно у старых крыс по сравнению с интакгными животными тех же возрастов. При этом значимых изменений концентрации железа в сыворотке крови исследованных возрастных групп животных при введении ДСИП не обнаружено, за исключением возрастной группы 18 мес. животных, у которых отмечено снижение данного показателя под влиянием пептида дельта-сна. Наши данные подтверждаются результатами предыдущих исследований, установивших мембраностабилизирующее действие ДСИП в норме и при стрессе, обнаруженное как в опытах in vivo, так и in vitro, обусловленное его влиянием на ряд физико-химических параметров, причем его эффект был более выражен в опытах in vitro, что является доказательством прямого воздействия ДСИП на мембрану (Бондаренко и др., 1998; Шустанова и др., 2003).

Мембрана эритроцитов отражает особенности биохимического строения мембран различных тканей. Поэтому результаты, полученные на мембранах эритроцитов, в определенной степени могут быть экстраполированы и на биомембраны других клеток, а так же субклеточных органелл (Шепотиновский, 1984). Наиболее уязвимым объектом старения являются митохондрии — основные потребители свободного кислорода. В митохондриях стареющей клетки повышаются интенсивность образования различных АФК и количество перекисей липидов, которые опасны в первую очередь для молекулярных структур самих митохондрий. Их избыток повреждает митохондриальную мембрану, что запускает процесс' митоптоза, а затем и апоптоза клетки. Внутриклеточная гипероксия как результат первичного старения митохондрий становится фактором поражения не только субклеточных структур, но и, прорываясь наружу, плазматической мембраны и внеклеточных образований (Лю, 2002). Поэтому стабилизация митохондриальной мембраны может сыграть существенную роль в предотвращении утечки CP и запуска программы гибели клетки. В этой связи интересно отметить, что ДСИП-подобные субстанции содержатся внутриклеточно, главным образом, в митохондриях. Можно предположить факт стабилизации ДСИП митохондриальных мембран. Ранее было показано его выраженное влияние на активность и внутриклеточное распределение ферментов МАО-А, МАО-Б и гексокиназы в условиях стресса. Введение ДСИП приводило к уменьшению падения активности МАО-А в митохондриях, повышая ее активность в сравнении с контролем в 2-4 раза. Уменьшалась также наблюдаемая при стрессе активация МАО-Б. Введение ДСИП при стрессорном состоянии полностью предотвращало выход гексокиназы из митохондрий (Михалева, Войтенков, 2007). Эти данные свидетельствуют о защитном влиянии ДСИП на митохондрии тканей.

На основе анализа имеющихся данных литературы о действии пептида можно предположить, что основной мишенью пептида являются клеточные мембраны, при этом речь идет как о наружных, так и о внутренних мембранах различных клеток, например клеток мозга, крови, печени и др. Модулирующее действие пептида осуществляется посредством влияния на общие и универсальные регуляторные механизмы клетки с участием клеточных мембран (Михалева, Войтенков, 2007). ДСИП в опытах in vivo (12 мкг/100 г), а также ДСИП, добавленный в концентрацию 10"° М в суспензию мембран эритроцитов интактных крыс в опытах in vitro, повышал структурную упорядоченность белок-липидной фазы мембран в результате увеличения степени погружения белков в липидный бислой и/или снижения степени их агрегации и увеличения микровязкости зон белок-липидных контактов (Бондаренко, Шустанова, 2009). Схожие результаты были получены и на синаптосомальных мембранах мозга мыши и мембранах тромбоцитов из донорской крови человека (Рихирева и др., 2003; Михалева и др., 2006). Мембраностабилизирующий эффект ДСИП, очевидно, опосредован системой природных антиоксидантов, встроенных в липидный бислой и ингибирующих избыточное перекисное окисленне липидов (ПОЛ) за счет обменных реакций, поддерживая структурную целостность мембраны и ее функциональную активность, а также оказывающих непосредственное влияние на структуру мембран, изменяя доступность мембранных липидов кислороду.

Таким образом, в нашем исследовании установлен выраженный мембраностабилизирующий эффект ДСИП при старении организма, играющий важнейшую роль в реализации цитопротекторной активности ДСИП.

Окислительный стресс рассматривается как общее патогенетическое звено для самых разнообразных патологических состояний, метаболических нарушений при возрасг-ассоциированных заболеваниях. Интенсификация СРО и повреждение биологических мембран влечет за собой нарушение нормальных взаимоотношений клетки с окружающей средой, а также нарушению клеточного метаболизма. Расстраивается оптимальная локализация внутриклеточных ферментов, трансмембранный транспорт, челночные механизмы обмена метаболитов между различными органеллами клетки. Важным следствием повреждения клеточных мембран является дезинтеграция регуляторных механизмов метаболизма на клеточном уровне. Результатом нарушения процессов нормального клеточного метаболизма отдельных органов и тканей является нарушение обмена веществ и энергии организма в целом.

Особое внимание при изучении в возрастном аспекте нарушения обмена веществ уделяется изменениям обмена углеводов и липидов. Специфические нарушения метаболизма углеводов и липидов лежат в основе патогенеза ряда заболеваний, характерных для лиц пожилого возраста, а нменно сахарного диабета, атеросклероза и его осложнений, ожирения. Имеется прямая зависимость между метаболизмом глюкозы и тяжестью ИБС (Nigra et al., 2006; Метаболический синдром, 2007; Savage et al., 2007).

В ходе индивидуального развития исследованных животных нами зарегистрированы определенные изменения в обмене углеводов. С изменением потребности отдельных органов и тканей в углеводах с возрастом изменяется их потребление и использование (McCarter et al., 2007). Нами установлено возрастание уровня глюкозы в плазме крови практически всех исследованных возрастных групп животных по отношению к 2 мес. Однако, нужно отметить, что содержание глюкозы, повышаясь в плазме крови 6 мес. животных по сравнению с предшествующей возрастной группой, остается на данном уровне до 22 мес., у которых вновь повышается по отношению к предыдущей возрастной группе. Наибольшая концентрация глюкозы отмечена в плазме крови 20, 22 и 24 мес. животных. Повышение уровня глюкозы в плазме крови, вероятно, обусловлено изменением активности ферментов ее утилизации, в частности, активности гексокиназы, катализирующей фосфорилирование глюкозы, - обязательный этап ее включения во все возможные пути ее превращений. Один из изоферментов гексокиназы, а именно — глюкокиназа, участвует в регуляции гликемии. При старении гексокиназная активность меняется по-разному. В печени суммарная активность ее изоферментов с возрастом снижается. В то же время в печени и миокарде гексокиназная и глюкокиназная активность меняются разнонаправлено: первая растет, вторая падает. Наряду с изменениями в путях превращения углеводов, поступающих в организм, в известной мере выяснены возрастные особенности их образования из неуглеводных продуктов. Основным ферментом, лимитирующим скорость этого процесса, является фосфоенопируваткарбоксикиназа (ФЕПК). Ее активность возрастает в печени белых крыс и достигает высокого уровня у половозрелых животных. В последующие периоды онтогенеза отмечается тенденция к ее дальнейшему повышению. Реакция, катализируемая ФЕПК, является тем звеном, через которое в процессы глюконеогенеза включается лактат и продукты превращения значительной части аминокислот. Таким образом, имеет место возрастная интенсификация глюконеогенеза (Paolisso et al., 1995). С другой стороны, установлено, что с возрастом сншкается чувствительность клеток к инсулину (Ferrannini et al., 1996; Basu et al., 2003). Молекула инсулина может подвергаться гликозилированию, что снижает его гипогликемическую активность и также может быть причиной дисгликемии (Галенок и др., 1983; Гриншпун и др., 1983; Пушкина и др., 1992).

Повышение уровня глюкозы в плазме крови имеет серьезные последствия, включающие развитие толерантности к глюкозе, ннсулинорезистентности, возрастание риска развития возраст-ассоцинрованных заболеваний (сахарный диабет 2 типа, атеросклероз) и признаков ускоренного старения (McCarter et al., 2007). Эти факты послужили основой для обоснования гипотезы старения за счет глнкирования, которая предполагает наличие связи между уровнем глюкозы в плазме крови и процессом старения посредством накопления с возрастом конечных продуктов неэнзиматического гликозилирования, которые модифицируют структуру таких макромолекул, как белки и ДНК. Вместе со свободнорадикальным окислением гликирование белков является одной из причин разрушения клеток и тканей при старении (Sell, 1996). Известно более 20 белков, которые in vivo подвергаются неферментативному гликозилированию при непосредственном контакте с моносахаридами. Это различные гемоглобнны, сывороточный альбумин, глобулины сыворотки крови, иммуноглобулины, фибрин, белки оболочки эритроцитов, интимы сосудов и стенок капилляров, некоторые ферменты, ЛПНП и др. Поэтому определение неферментативно гликозилированных белков чрезвычайно важно для практической медицины. Однократное определение в крови гликозилированного гемоглобина дает достоверную характеристику картины гликемии за истекшие 2-3 месяца. Уровень гликозилированного гемоглобина сейчас рассматривается некоторыми авторами наряду с таким классическим фактором как гиперхолестеринемия как фактор сердечно-сосудистого риска (Gerstein et al., 2005; Bartnik, Cosentino, 2009; Gerstein et al., 2009).

Нами показано, что содержание гликозилированного гемоглобина возрастает в крови практически всех исследованных групп животных по сравнению с 2 мес. животными, наибольшее повышение имеет место в крови 18, 20, 22 и 24 мес. животных, что согласуется с зарегистрированным нами повышением уровня глюкозы в плазме крови крыс разного возраста.

ДСИП, систематически вводимый животным в ходе их онтогенеза, снижает в плазме крови взрослых и старых животных уровень глюкозы, а также уровень гликозилированного гемоглобина. Возможно, действие ДСИП на плазматическую мембрану повышает активность белков-переносчиков глюкозы через плазматическую мембрану клеток, тем самым увеличивая чувствительность клеток к действию инсулина, который вызывает перераспределение транспортных белков из цитоплазмы в мембрану. Данные литературы последних лет также указывают на регулирующее влияние ДСИП в отношении уровня глюкозы посредством влияния на уровень гормонов, вовлеченных в регуляцию углеводного обмена, что свидетельствует о возможной антидиабетической роли ДСИП (Odin et al., 2004).

Возрастное изменение обмена углеводов зачастую сопровождается сочетанным нарушением липидного метаболизма. Стойкая гипергликемия является одним из факторов развития вторичных дислнпидемий (Метаболический синдром, 2007; Savage et al., 2007).

Нарушение липидного обмена (дислипидемии), характеризующееся, прежде всего, повышенным содержанием в крови холестерина, является важнейшим фактором риска г развития атеросклероза и связанных с ними заболеваний сердечно-сосудистой системы. В настоящее время накопились убедительные данные, свидетельствующие о закономерных изменениях, наступающих с возрастом в различных звеньях обмена липидов. Они проявляются, прежде всего, в повышении при старении содержания жира в организме человека и животных. С возрастом увеличиваются размеры жировых депо, развивается липоидоз внутренних органов. В крови и тканях повышается в среднем общее содержание липидов, изменяется концентрация и соотношение их фракций (Терешина, 2003, 2005).

Нами зарегистрировано возрастное повышение содержания общих липидов, общего холестерина и повышение значения холестеролового коэффициента атерогенности.

Изменение содержания общих липидов имеет волнообразный характер: снижаясь в сыворотке крови 8, 12 и 16 мес. и повышаясь в сыворотке крови 20, 22 и 24 мес. животных по отношению к 2 мес.

Возрастание концентрации общего холестерина зарегистрировано нами в сыворотке крови всех исследованных возрастных групп животных по сравнению с 2 мес. Подавляющее большинство исследователей установили нарастание содержания холестерина в сыворотке крови людей и животных с возрастом. Однако изменения в уровне холестеринемии не имеют строго линейной зависимости от возраста, и темп нарастания холестерина с возрастом замедляется. Повышение содержания холестерина происходит как за счет свободного, так, в особенности, эстерифицированного холестерина в крови и печени людей и крыс. Увеличение при старении содержания холестерина обнаруживается также в различных органах и тканях людей и животных (Martini et al., 2007). Повышение содержания холестерина с возрастом связано со сдвигами, происходящими в многозвеньевой системе его метаболизма, и прежде всего, с нарушением между синтезом и распадом, всасыванием и экскрецией. В стареющем организме создаются условия, способствующие синтезу холестерина. Вместе с тем имеются данные, в соответствии с которыми в процессе старения снижается не только распад, но и синтез липидов. Гиперхолесгеринемия связана с повышением скоросгь-лимитирующего фермента биосинтеза холестерина, а также ряда белков, входящих в регуляторный комплекс, ответственный за метаболизм холестерина. Активность ГМГ-КоА-редуктазы повышена у взрослых крыс по сравнению с молодыми (Marino et al., 2002; Pallottini et al., 2006) В литературе имеются также сведения о повышении уровня мРНК ацилСоА.холестеролацилтрансферазы (АХАТ), фермента, вовлеченного в холестериновый импорт и эсгерификацию, в тоже время экспрессия мРНК нейтральной гидролазы эфиров холестерина и кавеолина-I, белков, вовлеченных в гидролиз эфиров холестерина и их экспорт, значительно снижена (Mulas et al., 2005). Выявленное нами повышение уровня общего холестерина в сыворотке крови исследованных животных, вероятно, происходит за счет фракции холестерина атерогенных липопротеинов — ЛПНП и ЛПОНП.

Для атерогенеза большое значение имеет содержание в сыворотке крови ЛПВП, обладающих антиатерогенными свойствами. Их содержание обратно пропорционально скорости развития раннего атеросклероза. Чем выше в сыворотке крови содержание ЛПВП, тем ниже риск развития атеросклероза. В целом же риск развития атеросклероза определяется соотношением атерогенных и антиатерогенных липопротеинов в сыворотке крови (Метаболический синдром, 2007). Наибольшая концентрация антиатерогенных ЛПВП обнаружена нами в сыворотке крови 4, 6, 8 и 12 мес. животных, наименьшая - в сыворотке крови 2, 20, 22 и 24 мес. крыс. Несмотря на то, что содержание ЛПВП в сыворотке крови практически всех исследованных возрастных групп животных выше по сравнению с 2 мес. животными, имеется тенденция к снижению концентрации данного показателя. Уровень холестерина ЛПВП в крови зависит от экспрессии SRB1. SRB1 — рецепторы ЛПВП, которые экспрессируются в основном на гепатоцитах и в клетках стероидогенных тканей. Снижение с возрастом экспрессии SRB1 влечет за собой снижение уровня холестерина ЛПВП. В регуляции липопротеинового спектра сыворотки крови наибольшее значение имеет липопротенлипаза (ЛПЛ), локализованная в клеточной мембране жировых клеток. Имеется прямая связь между активностью ЛПЛ жировой ткани и уровнем холестерина ЛПВП в крови. Установлено значительное снижение активности ЛПЛ в процессе старения. Пониженное содержание холестерина ЛПВП в сыворотке крови свидетельствует о замедлении процесса выведения холестерина из тканей (Терешина, 2003, 2005). Результатом перераспределения холестерина во фракциях антиатерогенных и атерогенных ЛП в пользу последних является установленное нами повышение холестеролового коэффициента атерогенности в ходе онтогенеза исследованных животных, величина которого, по современным представлениям, определяет наличие и степень выраженности риска развития атеросклероза. Возрастные сдвиги в обмене липопротеинов, в котором интегрируются изменения, происходящие в других звеньях липидного обмена, несомненно создают фон для нарастания частоты заболеваний атеросклерозом, ИБС и других заболеваний сердечнососудистой системы (Метаболический синдром, 2007).

Таким образом, полученные нами данные о нарушениях отдельных сторон обмена липидов при старении, свидетельствуют о развитии в организме исследованных животных состояния, характеризующегося повышенным риском возникновения атеросклероза и его осложнений.

ДСИП, по-видимому, принимает активное участие в регуляции липидного метаболизма. Введение ДСИП животным в течение всего периода жизни приводит к снижению концентрации общих липидов и общего холестерина, при этом концентрация холестерина ЛПВП в сыворотке крови 20, 22 и 24 мес. животных на фоне введения ДСИП повышается. Продемонстрированный в нашем исследовании гипохолестеринемический эффект ДСИП объясняется тем, что, возможно, ДСИП влияет на активность липолитических ферментов, ферментов синтеза и окисления холестерина в желчные кислоты и стероидные гормоны, выступая в роли регулятора транскрипции генов специфических областей ДНК, ответственных за образование этих ферментов, либо влияет опосредованно через гормональную систему. Установлено влияние ДСИП на секрецию гормона роста, который обладает гипохолестеринемическим эффектом, при этом его выработка снижается с возрастом (Ieyr, McCann, 1987; Leonsson et al., 1999; Galman et al., 2007). Регуляция ДСИП распределения холестерина между фракциями атерогенных и антиатерогенных липопротеинов отражается в снижении значения холестеролового коэффициента атерогенности, что является хорошим прогностическим признаком снижения риска развития атеросклероза и его осложнений.

Таким образом, результаты проведенных исследований выявили отчетливое гипогликемическое и липидкоррегирующее действие ДСИП на организм, что может иметь большое практическое значение для профилактики развития возрастных сердечнососудистых осложнений.

Многоочаговость и множественность проявления старения приводят к тому, что возрастным изменениям подвергаются также все системы организма. В процессе старения в различных органах и тканях развиваются функционально-метаболические изменения, обладающие органоспецифическими особенностями, но в то же время имеющие общие черты.

Исследование активности аминотрансфераз в печени и плазме крови и ЩФ в сыворотке (плазме) крови используют как маркер структурно-функционального состояния гепатоцитов. Наибольшая активность АлТ и АсТ зарегистрирована нами в печени молодых 2, 4, 6 и 8 мес. животных, что может быть обусловлено высоким уровнем энергетического обмена. В печени последующих возрастных групп животных активность исследованных аминотрансфераз ниже по отношению к 2 мес. животным, что может быть обусловлено также повышенным выходом данных ферментов в плазму крови или снижением синтеза белка с возрастом. В плазме крови наибольшая активность АлТ и АсТ имеет место у 2 мес. крыс, что может быть связано с их повышенным синтезом и повышенной проницаемостью гепатоцитов молодых животных. В плазме крови практически всех остальных исследованных возрастных групп животных активность данных аминотрансфераз ниже, чем в плазме крови 2 мес. крыс. Вместе с тем, имеется тенденция к повышению активности АлТ и АсТ в плазме крови с возрастом. Исследование активности ЩФ в сыворотке крови, относящееся наряду с исследованием активности АлТ и АсТ к функциональным пробам печени, выявило схожую динамику с изменениями активности аминотрансфераз в плазме крови. Данные факты могут быть обусловлены нарушением целостности гепатоцитов и, как следствие, повышенным выходом данных ферментов в кровяное русло. Выраженное влияние на активность АлТ и АсТ и соотношение АсТ/АлТ оказывает содержание витамина В6. Возможно снижение активности аминотрансфераз за счет снижения содержания пиридоксальфосфата — простетической группы аминотрансфераз, в крови с возрастом. В связи с этим у лиц старше 64 лет активность АлТ и АсТ на 30% ниже, чем в возрасте 46-63 лет (Камышников, 2004).

На фоне введения ДСИП животным разного возраста в ткани печени активность данных аминотрансфераз повышается, при этом в плазме крови снижается. Активность ЩФ в сыворотке крови при действии ДСИП на организм практически не изменяется, за исключением 20 и 24 мес. животных, в сыворотке крови которых отмечено снижение активности ЩФ. Выявленная нами регуляция ДСИП активности этих ферментов, в определенной степени характеризующих функциональное состояние печени, очевидно, является тонким механизмом, который ДСИП использует при усилении или угнетении тех или иных процессов метаболизма в отдельных органах и тканях, тем самым обеспечивая адаптацию к неблагоприятным возрастным изменениям.

Исследование активности а-амилазы в сыворотке крови, использованное нами для оценки функционального состояния поджелудочной железы, выявило довольно высокую ее активность в сыворотке крови 2,4, 8 и 4 мес. животных, в сыворотке крови практически всех остальных исследованных возрастных группах животных она ниже по сравнению с 2 мес. крысами. Введение ДСИП животным разного возраста не оказывало сколь-нибудь значимого влияния на активность а-амилазы в сыворотке крови большинства исследованных возрастных групп животных, что можно считать хорошим прогностическим признаком, поскольку значительное повышение активности а-амилазы в сыворотке крови рассматривается как свидетельство активного разрушения клеток поджелудочной железы.

Кроме того, ДСИП также не влиял на возрастное снижение уровня общего кальция в сыворотке крови, являющегося одним из факторов возрастания хрупкости костной ткани. Вероятно, ДСИП не принимает участия в регуляции минеральной плотности костной ткани.

Таким образом, результаты проведенного нами исследования свидетельствуют о выраженных метаболических эффектах ДСИП в отношении возраст-ассоциированных нарушений гомеостаза. Коррегирующее действие ДСИП направлено на предотвращение активации ПОЛ, смещения прооксидантно-антиоксидантного равновесия в сторону повышения емкости АОС в тканях и крови, сохранение структурно-функциональной стабильности мембран. Следует отметить, что ДСИП, в целом, оказывает стимулирующее влияние как на активность различных ферментных систем антиоксидантной защиты, так и концентрацию низкомолекулярных соединений-АО в тканях и крови крыс разного возраста. ДСИП участвует в регуляции гликемии, может предотвращать неферментативное гликозилирование белков, обеспечивая снижение количества дефектных белковых молекул, проявляет выраженное липидкоррегирующее действие. Кроме того, ДСИП принимает активное участие в регуляции активности ключевых метаболических ферментов, в определенной степени характеризующих функциональное состояние отдельных органов и тканей. Анализ полученных результатов свидетельствует о выраженном геропротекторном эффекте ДСИП, реализующемся через модуляцию важнейших метаболических путей, и позволяет говорить о его универсальной роли в поддержании структурно-метаболического гомеостаза различных органов и тканей стареющего организма.

Для объяснения биологических свойств ДСИП можно высказать различные гипотезы о молекулярных механизмах его действия. Во-первых, возможен процессинг ДСИП in vivo и обусловливание биологических эффектов ДСИП продуктами его протеолиза. Известны аминопептидаза ДСИП и нейтральные эндопептидазы, расщепляющие ДСИП с N-конца (Huang, Lajtha, 1978). Данные о том, что для воздействия на физиологические процессы необязательно наличие целой молекулы, более того, в некоторых случаях фрагменты, состоящие всего из 3-4 аминокислотных остатков, являются эффективнее, чем нативные соединения, послужили предпосылкой к формированию представлений о том, что регуляция и координирование функций организма могут осуществляться за счет процессинга полипептидов, когда в зависимости от потребностей организма от достаточно длинных полипептидных цепей отщепляются фрагменты, обладающие той или иной степенью активности, специфичности и направленности действия на определенные физиологические системы. Процессинговая регуляция обладает значительно большей степенью гибкости, позволяя в короткие сроки путем активации соответствующих пептидаз образовывать в нужном месте требуемые регуляторы из уже готового предшественника. Кроме того, в механизм процессинга заложена определенная программа последовательности включения регуляторов. Процессинговый тип регуляции в наибольшей степени, присущ именно пептидным соединениям с линейной структурой, открывающей широкие возможности для изменения конформации молекулы при отщеплении хотя бы одного аминокислотного остатка с любого конца. Кроме того, при таком отщеплении могут значительно меняться другие свойства молекулы, например, степень ее гидрофобности, определяющая способность прохождения через клеточные мембраны и гистогематические барьеры и т.д. (Ерошенко и др., 1991).

Во-вторых, можно предположить встраивание ДСИП в мембраны клеток, не меняя вязкости липидного бислоя мембран, путем непосредственного эффекторного взаимодействия пептида с молекулами рецепторов, мембранных ферментов, ионных каналов, переносчиков, имеющих участки специфического связывания ДСИП. Амфифильное строение молекулы пептида дельта-сна предполагает возможность его взаимодействия с клеточными рецепторами или липидными структурами биомембран, изменяя их физико-химические характеристики, а также его транспорт в клетки. Предполагают, что ДСИП погружается в мембрану своим гидрофобным N-концом и взаимодействует с гидрофобным белок-липидным бислоем на основе неспецифических гидрофобных взаимодействий. Это, по-видимому, является необходимым условием биологической активности ДСИП в связи со способностью защищать липиды от окислительного разрушения, снижать образование перекисей и тормозить образование полимерных продуктов окисления белков и липидов, затрудняя доступ компонентов окислительной реакции друг к другу, изменяя ориентацию белков и липидов в белок-липидных комплексах. Р-спиральная структура ДСИП внедряется в гидрофобную область бислоя и, скорее всего, ориентируется перпендикулярно поверхности, тогда как остальная часть бислоя практически не шменяется. При этом, взаимодействие ДСИП с аннулярным бислоем (главным образом с интегральными и периферическими белками и прилежащими липидами) в целом мало влияет на основной липидный бислой. Для ДСИП показано наличие популяций рецепторов в клетках-мишенях, имеющих различное сродство к пептиду. Graf М. et al. (1981, 1984) обнаружено связывание 3Н-ДСИП на мембранных структурах эпифиза и гипофиза, что предполагает наличие специфических рецепторов для ДСИП в этих регионах головного мозга. ДСИП способен также связываться с нейронами, но не глиальными клетками, в гипофизе и гипоталамусе (Banks et al., 1982), в стволе мозга (Hoesli et al., 1983). ДСИП, вероятно, связывается с опиатными рецепторами, выступая в качестве агониста опноидов (Tissot, 1981). Кроме того, показана различная доступность рецепторов ДСИП на клетках-мишенях различных органов, что подтверждается результатами радиоизотопного исследования Graf М. et al. (1981), обнаруживших распределение меченного 3Н-ДСИП по периферическим органам с наибольшей радиоактивностью в поджелудочной железе. Представленные данные позволяют предположить возможность реализации биологических эффектов ДСИП в различных тканях-мишенях рецепторным путем через описанные выше варианты взаимодействия РП с системами высокоселективных рецепторов. Принципиально важной для понимания функций регуляторных пептидов представляется их способность запускать после взаимодействия с рецептором целую гамму процессов на всех уровнях метаболической иерархии клетки - от мембраны до генома — различной продолжительностью — от долей секунд, минут и до часов, суток. Согласно современным представлениям, ДСИП, как и большинство пептидных гормонов и других внешних сигналов нелипофильнои природы, реализуют свое действие через универсальный для эукариот мембранно-внутриклеточный механизм. Такой механизм регуляции обмена веществ опосредован действием вторичных медиаторов (мессенджеров) — циклических нуклеотидов цАМФ, цГМФ, ионов Ca2t, церамидом и фосфорилхолином. Известно, например, что действие таких тканевых регуляторов как кейлоны и интерферон опосредованно действием цАМФ, в то время как действие фитогемагглютининов и факторов роста нервов - цГМФ и Ca2f (Романов и др., 1984). Установлено, что в процессе передачи внешнего сигнала от таких низкомолекулярных пептидов как вилон, тнмоген и эпиталон к ядерной ДНК задействованы, по крайней мере, две клеточные системы вторичных мессенджеров: аденилат(гуанилат)-циклазная (тимоген) и сфинпомиелиновая (вилон, эпиталон) (Хавинсон и др., 2005). В данной регуляторной системе пептиды (как нестероидные гормоны или любые другие внеклеточные регуляторы) связываются с рецепторами на поверхности клетки и активируют аденилат(гуанилат)-циклазу или нейтральную сфингомиелиназу. Образовавшиеся при этом вторичные мессенджеры осуществляют свое действие через соответствующие протеинкиназы, а протеинкиназы на следующих этапах регулируют уровень фосфорилирования гистонов, негистоновых белков хроматина или активируют другие ферментные комплексы, участвующие в модификации ядерных белков, в том числе в метилировании и ацетилировании гистонов. Далее, в результате физико-химических изменений, возникающих либо в гнстоновом октамере, либо в молекуле ДНК, происходит ослабление силы взаимодействия между ДНК и гистонами и разворачивание минимальной нуклеосомы (структурной единицы хроматина). ДНК, свободная от гистонов становится доступной для считывания информации ферментами транскрипции. Происходит белковый синтез. Таким образом, регулируется матричная активность хроматина. По всей видимости, на первых этапах регуляции активности хроматина исследуемые пептиды стимулируют выработку других регуляторных ядерных белков и пептидов (Синицкая, Хавинсон, 2002; Ашмарин, Каразеева, 2003). Однако взаимодействие конкретного пептида с соответствующим рецептором приводит к формированию сигнала, обладающего молекулярно-функциональной специфичностью. Хотя ряд подобных явлений отмечен в исследованиях действия нейромедиаторов, пептидные регуляторы имеют важное исходное отличие — более значительную продолжительность существования и возможность более длительного воздействия на рецепторы (Беляков и др., 1992).

Известна возможность регуляции модулятором функционального состояния рецептора, изменяя количество участков связывания пептида или сродства рецептора- к соответствующему пептиду в результате химической модификации рецепторного белка, а также путем прямого взаимодействия с рецептором, приводящего к изменению конформации рецептора. Многие авторы связывают долговременную регуляцию рецептора с химической модификацией молекул рецепторных белков. Кратковременную регуляцию рецептора и клеточной активности, происходящую за счет физических процессов, связывают с прямым воздействием пептидов на рецептор по механизму, общему с фермент - субстратным взаимодействием. Регуляторные пептиды (РП) способны взаимодействовать не только с аллостерическим участком молекулы рецептора, но и блокировать активный центр рецептора, уменьшая, таким образом, количество связывающих участков, и не изменяя их сродства к лиганду (Мураневич, 1993;Ткачук, 1994).

Lichtstein D. и Rodburd D. (1987) предлагают к рассмотрению несколько основных вариантов взаимодействия «РП-рецептор»: 1) РП, связываясь с поверхностным рецептором мембраны, интернапизуется в виде комплекса РП-рецептор, диссоциирующего внутри клетки; свободный РП или его фрагменты направляются в ядро или другие компартменты клетки и индуцируют специфический эффект («классический» и наиболее изученный вариант); 2) в результате связывания с РП молекула рецептора в ряде случаев приобретает новые свойства (за счёт конформационных изменений, модификаций фосфоршгарованием, метилированием, окислением и др.) и сама индуцирует биологический эффект после интернализации в клетку; 3) взаимодействие, РП с рецептором способно инициировать ограниченный протеолиз рецептора, который приводит к образованию биологически активных фрагментов рецептора, индуцирующих специфические эффекты; 4) связывание РП с рецептором может привести к диссоциации белков, ассоциированных с рецептором, в свою очередь, данные белки или их полипептидные фрагменты могут вызывать специфические эффекты.

В-третьих, различная доступность рецепторов ДСИП на клетках-мишенях различных органов и, как следствие, зависимость эффектов от способа введения. Это предположение подтверждается результатами радиоизотопного исследования (Graf et al., 1981), в котором после внутривенной инъекции 3Н-ДСИП было обнаружено распределение меченого пептида по периферическим органам с наибольшей радиоактивностью в поджелудочной железе. Представленные данные позволяют предположить возможность реализации биологических эффектов ДСИП в различных тканях — мишенях рецепторным путем через описанные выше варианты взаимодействия пептидов с системами высокоселективных рецепторов.

Взаимодействие РП с белками ионных каналов практически не изучено, однако нельзя исключить и такую возможность реализации механизма действия ДСИП, поскольку имеются отдельные сообщения о прямом воздействии полнпептидов HaNa+- канал (Yanagawa et al., 1988), Са - канал (Рыбальченко и др., 1993), а также данные о регуляции ДСИП активности Са2+, Mg2+ - АТФазы, Na+, К1 - АТФазы (Самецкнй, 1996). Принципиально новыми являются данные о воздействии некоторых пептидов на плазматическую мембрану с образованием ионных каналов непосредственно молекулой пептида при её внедрении в липидный матрикс (Рыбальченко и др, 1993). Одним из таких пептидов является окситоцин, показано его самопроизвольное встраивание в мембрану (Воппап, 1993).

В настоящее время имеются доказательства того, что РП способны самостоятельно воздействовать не только на мембранные структуры клеток, но и на все ступени метаболического каскада, обеспечивающего реализацию регуляторного сигнала. Особый интерес вызывает исследование процессов эндоцитоза (и не только лнганд-рецепторных комплексов). Отдельные участки поверхностных мембран клеток непрерывно втягиваются внутрь и отрываются, образуя внутриклеточные пузырьки, содержащие вещества, которые находились во внешней среде или были адсорбированы на поверхности клетки. Поэтому можно допустить возможность попадания пептидов и белков внутрь клеток и без наличия специфических для них рецепторов на клеточной поверхности (Клиническая фармакология тимогена, 2003).

Молекулярные механизмы действия РП на клеточную мембрану должны рассматриваться с учётом того, что пептиды могут оказывать прямое воздействие и на липиды мембран, благодаря способности образовывать с фосфолипидами комплексы, влияющие на структуру цитоскелета и «текучесть» мембран. Изменение состояния мембранных липидов может приводить- к изменению активности мембраносвязанных ферментов, конформации рецепторного белка и, тем самым, менять аффинитет лигандного связывания. С другой стороны, РП способны влиять на состояние фосфолипидов, опосредованно, путём воздействия на фосфолипазы.

Влияние ДСИП на структурно-функциональные свойства белок-липидного бислоя клеточных мембран, показанное в исследовании Шустановой и др. (2003), по-видимому, также может обусловливать регуляцию активности мембраносвязанных ферментов, функционирования ионных каналов, численности рецепторов на поверхности клеток и, что особенно важно, чувствительности рецепторов к различным химическим сигналам. Показано, что изменения в мембранах, возникающие при усилении ПОЛ, могут вызвать нарушение реактивности расположенных в них рецепторов и их способности связывать биологически активные вещества или фармакологические препараты. Эти свойства ярко выражены у ДСИП. Полученные нами результаты свидетельствуют о способности ДСИП ингибировать ПОЛ и стабилизировать структурно-функциональное состояние мембран при инициации ПОЛ. Вероятно, ДСИП, предупреждая накопление гидролизованных остатков фосфолипидов, свободных жирных кислот и подавляя ПОД усиливает эффект взаимодействия рецептора с лигандом (или увеличивает интенсивность сигнала от рецептора к внутриклеточным эффекторным системам), что будет проявляться более выраженной ответной реакцией на стимулирующее воздействие, увеличивать фармакологический эффект препаратов. По мере накопления экспериментальных данных становится все более очевидным и нерецепторный механизм действия ДСИП и логично объясняет регуляцию ферментативной активности.

В-четвертых, способность ДСИП вызывать экспрессию генома прямо или опосредованно через участие, например, гормонов. Внутриклеточной мишенью для эндогенных биологически активных пептидов, вероятно, является биохимический комплекс, осуществляющий в клетке синтез белка. Установлены разнообразные влияния пептидных лигандов на синтез РНК и белков посредством нескольких механизмов, обусловленных: 1) фосфорилированием белков-регуляторов трансляции и транскрипции протеинкиназами, регулируемыми РП; 2) изменением содержания Са2' и других ионов, которое также может регулироваться РП. В то же время пептидные модуляторы способны влиять на синтез РНК и белков, взаимодействуя с соответствующими рецепторными структурами для связывая РП в оболочке ядра и хроматине, что приводит к индукции или репрессии определенных структурных и регуляторных генов, строго специфичных для каждого типа клеток. Более того, описано влияние РП на активность ферментов нуклеинового обмена — рибонуклеаз, эндонуклеаз рестрикции, РНК-полимераз (Мураневнч, 1993; Ткачук, 1994). По-видимому, механизм участия ДСИП в регуляции биосинтеза нуклеиновых кислот и белков аналогичен. До настоящего момента не установлено, есть ли непосредственное взаимодействие ДСИП с ядерной или митохондриальной ДНК. В литературе имеются очень важные доказательства того, что ДСИП вовлечен в регуляцию активности генетического аппарата как на уровне факторов транскрипции, так и на уровне самих механизмов транскрипции мРНК (Sillard et al., 1993; Vogel et al., 1996; Seidel et al., 1997).

В-пятых, особенности химического состава ДСИП, обусловливающие его высокую реакционную способность Кроме того, возможен механизм, принципиально отличный от всех вышеперечисленных, участвующий в обеспечении необычных свойств ДСИП, включающий взаимодействие его in vivo с эндогенным высокомолекулярным полимером и образование комплекса «пептид - носитель». ДСИП-подобный материал периферических органов входит в состав молекулы белка (Graf, Kastin, 1984), а в плазме крови находится в связанном состоянии с белком-переносчиком (Kastin et al., 1981). Взаимодействия такого типа могут оказывать существенное влияние на дальнейшую судьбу пептида: активировать и инактивировать его, способствовать взаимодействию с клетками - мишенями, предохранять от протеаз, являться антагонистом действия пептида, предшественником его. Образующийся комплекс «пептид-носитель» может диссоциировать in vivo при изменении физиологического состояния организма, in vitro — при изменении рН среды. Такая диссоциация может происходить обратимо и необратимо. Образование комплекса «пептид-носитель» может приводить к конформационным изменениям молекулы носителя Если носитель является ферментом, то происходит изменение ферментативной активности носителя, что может вызвать изменения метаболизма отдельного органа или организма в целом. Комплекс «пептид-носитель» может интеркалнровать в клетки-мишени и воздействовать на геном, что также приводит к отсроченным эффектам. Модуляторность действия ДСИП может быть обусловлена отличиями состава внутренней среды организма или органа, вызванного патологическим процессом, что приводит к формированию комплекса экзогенный ДСИП - носитель, со свойствами, отличными от тех, что существуют при нормальном гомеостазе.

Регуляторные пептиды и сопряженные с их функцией ферменты следует рассматривать как сложную адаптивную систему организма, организующую реализацию приспособительных реакций на всех уровнях его интеграции. Возможно, разнообразные эффекты одного пептида объясняются не его непосредственным действием, а модуляцией эффектов нервной и гуморальной регуляции.

Как было отмечено, пептидная регуляция осуществляет связь между нервной, эндокринной, иммунной и, по-видимому, другими системами, участвующими в поддержании гомеостаза. Полифункцнональность пептидов и каскадный механизм реализации биологических эффектов определяют те процессы, которые происходят в организме как после экзогенного введения пептида, так и после его эндогенного образования (Клиническая фарамкология тимогена, 2003). i

Экспериментальные данные свидетельствуют о том, что старение и долголетие зависят от реакции на стрессорные факторы (De Benedictis, 2001). В этой связи заслуживает внимания точка зрения, что старение млекопитающих является последствием хронического стресса (Franceschi et al., 2000), тем более что способность восстанавливаться после стресса снижается. Многие нарушения в процессе старения сходны с наблюдаемыми при стрессе (Коркушко, Хавинсон, 2002). Часто повторяющиеся стрессовые ситуации в значительной мере способствуют развитию преждевременного старения (Фролькис, 1998).

Известно, что ДСИП модулирует высвобождение основных стресс-гормонов, таких как лютеинезирующего, адренокортикотропного, гормона роста, пролактина из аденогипофиза и соматостатина из гипоталамуса (Kovalzon, Strekalova, 2006). Полагают, что влияние ДСИП на секрецию гормонов гипоталамуса и гипофиза осуществляется с помощью изменения содержания нейромедиаторов в различных отделах мозга. Показано влияние ДСИП на серотонин-, дофамин-, норадренэргическне, адренэргические, пептидергические и аминокислотергические системы (Бондаренко и др., 1989; Лысенко, Менджерицкий, 1995; Стрекалова, 1998). Это позволяет пр ед пол ожить участие ДСИП в нейрогуморальной регуляции и, соответственно, важную роль пептида в предупреждении чрезмерной активации центрального звена стресс-системы. В последние годы установлена способность ДСИП снижать стресс-индуцированную экспрессию раннего гена c-fos в паравентрикулярных ядрах гипоталамуса, что возможно опосредуется непосредственным взаимодействием данного пептида с NMDА-рецепторами (Умрюхин и др., 2003).

Учитывая вышеизложенное, вырисовываются некоторые преимущества ДСИП в сравнении с другими геропротекторами. В настоящее время в качестве средств, предупреждающих возраст-зависимые изменения организма и увеличивающих продолжительность жизни животных используют следующие группы веществ: антиоксиданты, ноотропы, антидиабетические бигуаниды, иммуномодуляторы, гормоны, адаптогены, пептидные препараты тимуса и эпифиза и др. (Анисимов, 2003). ДСИП, обладая адаптогенной и стресс-протективной, антиоксидантной, мембраностабилизирующей, гипогликемической и липидкоррегнрующей, иммуномодулирующей, ноотропной, антиканцерогенной активностью, таким образом, соединяет в себе свойства нескольких груттп геропротекторных препаратов. Важнейшими отличительными особенностями ДСИП по сравнению с другими геропротекторами являются: широкий спектр действия; высокая биологическая эффективность при введении в дозах, составляющих сотые-десятые доли мг на 1 кг массы, нетоксичность, высокая селективность действия, не вызывает опасных для организма иммунологических реакций.

Молекула ДСИП филогенетически консервативная, невидоспецифична, и, в силу этого, не может нести в себе аллергенной информации, не обладает токсическим эффектом даже в дозировках в 1000 раз превышающих терапевтическую. Применение ДСИП при старении организма является патогенетически обоснованным, так как его воздействие осуществляется на клеточном, органном и организменном уровне: купирует проявление окислительного стресса, играющего важную роль в нарушениях гомеостаза при старении организма, оптимизирует структурный гомеостаз путем повышения стабильности и нормализации структурного состояния клеточных и субклеточных мембран, способствует коррекции обмена белков, липидов, углеводов и др. Для ДСИП установлен факт снижения его секреции с возрастом (Popovich et al., 2003). Добавляя извне ДСИП в организм, мы всего-навсего восполняем дефицит, абсолютный или функциональный, данного субстрата, позволяя клеткам органов и тканей работать максимально адекватно в сложившихся условиях, что играет важную роль в поддержании гомеостаза стареющего организма (Михалева, Войтенков, 2007).

Итак, представленные нами данные позволяют выдвинуть утверждение о том, что ДСИП участвует в регуляции различных нарушений метаболизма, которые развиваются в процессе физиологического старения организма. Прежде всего, ДСИП препятствует чрезмерной возрастной интенсификации ПОЛ в различных тканях, что опосредованно активацией антиоксидантной системы организма. Следствием антиоксидантного действия ДСИП является стабилизация структуры мембран эритроцитов. Подкожное ведение ДСИП приводит к нормализации обмена углеводов и липидов, а также коррекции функционального состояния отдельных органов и тканей. Все это имеет большое значение в реализации эндогенных механизмов замедления старения организма. Исходя из этого ДСИП можно рассматривать как естественный природный геропротектор, обладающий антиоксидантной, мембраностабилизирующей, ноотропной, антиканцерогенной активностью.

Изученные метаболические эффекты ДСИП при старении организма, вероятно, являются основой его геропротекторных свойств, что позволяет прогнозировать возможное применение ДСИП с лечебно-профилактической целью для коррекции разнообразных метаболических нарушений, которые имеют место в процессе старения организма, а также для повышения качества жизни.

Библиография Диссертация по биологии, кандидата биологических наук, Майборода, Екатерина Александровна, Ростов-на-Дону

1. Альперович Д.В., Вербицкий Е.В., Ускова Н.И., Лысенко А,В., Менджерицкий А.М. Нейрохимические механизмы поведенческих эффектов дельта-сон индуцирующего пептида // В мат. ХУЛ Съезда физиологов России, Ростов-на-Дону, 1998. С. 271-272.

2. Анисимов В.Н. Молекулярные и физиологические механизмы старения. — СПб.: Наука, 2003.-468 с.

3. Анисимов В.Н. Современные представления о природе старения // Успехи современной биологии. 2000. - Т. 120, № 2. - С. 146.

4. Анисимов В.Н. Средства профилактики преждевременного старения (геропротекторы) // Успехи геронтологии. — 2000. № 4. — С. 55-74.

5. Анисимов В.Н., Соловьев М.В. Эволюция концепций в геронтологии. СПб.: Эскулап, 1999. -130 с.

6. Анисимов В.Н., Хавинсон В.Х., Заварзина НЮ. Влияние пептидных биорегуляторов и мелатонина на показатели биологического возраста, продолжительность жизни- и развитие новообразований у мышей // Успехи геронтологии. — 2000. — Вып. 4. — С.' 275277.

7. Аронов Д.М. Лечение и профилактика атеросклероза. — М.: Триада-Х, 2000. — 412 с.

8. Архангельская М.И, Драхотова Д.А Повышение электрической стабильности сердца при совместном действии пептида, вызывающего дельта-сон, и флунитразепама // Бюл. эксперим. биол. и мед. 1995. - №4. - С. 342-345.

9. Ахрем АА, Галактионов С.Г., Голубович B.IL, Кирнарский Л.И Теоретический конформационный анализ нейропептида, индуцирующего дельта-сон // Биофизика. -1982. Т. 27, №2. - С. 324-325.

10. Ашмарин ИП., Каменская М.А Нейропептиды в синаптической передаче / Итоги науки и техники. Сер. «Физиология человека и животных». М.: ВИНИТИ. 1988. - Т. 34.-183 с.

11. Ашмарин И.П., Обухова М.Ф. Современное состояние гипотезы о функциональном континууме регуляторных пептидов // Вестник РАМН. 1994. - №10.-С. 28-34.

12. Ашмарин И.П., Обухова М.Ф., Соколова Н.А Функциональный континуум регуляторных пептидов // В мат. XVII Съезда физиологов России. Ростов на/Д. 1998. - С. 402.

13. Ашмарин И.П., Каразеева Е.П. Новые роли высокостабильных олигопептидов, нейтрофинов и иммуномодуляторов в регуляторном континууме // Успехи физиологических наук. 2003. — Т. 34. -№ 1.-С. 14-19.

14. Бабенко Н.А. Влияние тиреоидных гормонов на метаболизм жирнокислотных компонентов липидов плазматических мембран клеток печени крыс разного возраста // Укр. биохим. журнал. 1991. -Т.63, № 1. - С. 50-55.

15. Барабаш Н.А. Периодическое действие холода и устойчивость организма // Успехи физиол. наук. 1996. - Т. 27, №4. - С. 116-132.

16. Биология старения: Руководство по физиологии / Под ред. В.В. Фролькиса. — Л.: Наука, 1982.-616 с.

17. Биохимические методы исследования в клинике / Под ред. проф. Покровского А.А. — М.: Медицина, 1969.

18. Болдырев А.А. Двойственная роль свободнорадикальных форм кислорода в ишемическом мозге // Нейрохимия. -1995. — Т. 12, № 3. — С. 3-13.

19. Болдырев А.А. Биологическое значение карнозина и возможность применения^ в медицине. М.: Изд-во МГУ, 1998. - 320 с.

20. Болдырев А. А., Стволинский С. Л., Федорова Т.Н. Карнозин: эндогенный физиологический корректор активности антиоксидантной системы организма // Успехи физиол. наук. 2007. - Т. 38, №3. - С. 57-71.

21. Бондаренко Т.И. Метаболизм гомокарнозина' в мозгу животных разного возраста и в экстремальных условиях среды: Автореф. дис. .„д-ра биол. наук. — М., 1990. — С. 36.

22. Бондаренко Т.И., Кричевская А.А., Крупенникова Е.Ю., Михалева И.И. Влияние пептида дельта-сна на состояние мембран эритроцитов при действии низкой температуры // Физиол. журн. им. ИМ. Сеченова. 1985. - Т. 71, № 3. - С. 279-282.

23. Бондаренко Т.И., Грищенко Е.С., Кричевская А-А. Влияние пептида дельта-сна на интенсивность автолитического расщепления белков в мозгу крыс // Нейрохимия. -1988. Т. 77, № 1. - С. 153-159.

24. Бондаренко Т.И., Кричевская А.А., Черногубова Е.А. Влияние пептида дельта-сна на содержание полиаминов в мозгу и печени крыс в норме и при действии холодового стресса // Нейрохимия. 1989. - Т. 8, №3. С. 358-364.

25. Бондаренко Т.И., Милютина Н.П., Михалева И.И., Шустанова Т.А Молекулярные механизмы действия антиоксидантов — природных олигопептидов // В мат. Межд. симп. «Биоантиоксидант», Тюмень, 1997.— С. 17.

26. Бондаренко Т.И., Милютина Н.П., Михалева И.И., Носкова Г. А. Мембраностабилизирующий эффект дельта-сон индуцирующего пептида при стрессе // Бюлл. эксперим. биол. и мед. — 1998. № 9. — С. 325-327.

27. Бондаренко Т.И., Милютина Н.П., Шустанова Т.А., Михалева И.И. Регуляция ДСИП свободнорадикальных процессов в тканях крыс при холодовом стрессе // Биохимия. — 2001. Т.66, №6. - С. 780-789.

28. Бондаренко Т.И., Калмыкова Ю.А, Шустанова Т.А, Михалева И.И., Рябикина Е.В. Фармакологическая эффективность дельта-сон индуцирующего пептида при остром панкреатите в эксперименте и клинике // Вопр. биол., мед. и фарм. химии. 2003. - № З.-С. 50-57.

29. Бочков В.Н., Добровольский А.Б. Клиническая биохимия. М.: Геотар-Мед. 318 с.

30. Бельков В.В. Атеросклероз: артиллерия бьет по своим //Болезни и лекарстваю 2003. -№5.-С. 31-36.

31. Вербовая Н.И., Лебедева Е.А Роль гликозилированных продуктов метаболизма в формировании сосудистых осложнений сахарного диабета // Проблемы эндокринологии. 1997. - № 1. — С. 44-45.

32. Вилкинсон Дж. Принципы и методы диагностической энзимологии. М.: Медицина, 1981.-624 с.

33. Владимиров Ю.А. Свободнорадикальное окисление липидов и физические свойства липидного слоя биологических мембран // Биофизика. 1987. - Т.32, №5. - С. 830-844.

34. Владимиров Ю.А Роль нарушений свойств липидного бислоя- мембран в развитии патологических процессов // Патол. физиол. иэксп. терапия. 1989. - №4.- С. 7-18.

35. Владимиров Ю.А. Свободные радикалы и антиоксиданты // Вестник РАМН. 1998. -№7.-С. 43-51.

36. Владимиров Ю.А Свободные радикалы в биологических системах // Соросовский образовательный журнал. 2000. - Т.6, №12. - С. 13-19.

37. Владимиров Ю.А Нарушение барьерных свойств внутренней и наружной мембран митохондрий, некроз и апоптоз // Биол. мембраны. 2002. - Т.19, №5. - С. 365-377.

38. Виглинская И.В., Салимое P.M., Майский А.Н. Влияние пептида дельта-сна на электрофизиологические параметры сна крыс в период алкогольной абстиненции // Бюл. эксп. биол. и мед. 1990. - №9. - С. 281-282.

39. Гаврилов Л А, Гаврилова Н.С. Биология продолжительности жизни. М., 1986. - 167 с.

40. Газиев А.И., Ушакова Т.Е., Подлуцкий АЛ. Никонова JI.B., Безлепкин В.Г., Сирота Н.П. Диетические антиоксиданты увеличивают продолжительность жизни животных // Успехи геронтологии. —1997. — Вып. 1. — С. 80-84.

41. Галенок В.А Роль гликозилированного гемоглобина в генезе гипоксии при сахарном диабете // Клин. Мед. 1983. - Т. 61, № 5. - С. 80.

42. Гацко Г.Г., Мажуль JI.M., Гулько В.В., Жукова АС. Перекисное окисление липидов в крови в зависимости от возраста и массы тела // Физиология человека. 1985. - Т. 11, №2.-С. 307-310.

43. Говырин В.А, Жоров Б.С. Лиганд-рецепторные взаимодействия в молекулярной физиологии. СПб: Наука, 1994. - 240 с.

44. Голубев А.Г. Естественная история теломер // Успехи геронтологии. — 2001. — № 7. — С. 95-104.

45. Гомазков О.А Функциональная биохимия регуляторных пептидов. М.: Наука, 1992. -160 с.

46. Гомазков О.А Физиологически активные пептиды: справочное руководство. М.: ИПГМ. 1995. - 144 с.

47. Гриншпун МН. Клиническое значение определения гликозилированных гемоглобинов у больных сахарным диабетом // Проблемы эндокринологии. 1983. - Т. 29, № 6. - С. 80.

48. Гусев В.А., Панченко Л.Ф. Современные концепции свободнорадикальной теории старения // Нейрохимия. 1997. - Т. 14, № 1. - С. 14-29.

49. Гусев В.А. Свободнорадикальная теория старения в парадигме геронтологии // Успехи геронтологии. 2000. - № 4. — С. 41-49.

50. Данилова Л.А Гликозилированные гемоглобины человека и некоторых животных // Укр. биохим. журн. -1988. Т. 60, № 3. - С. 74-78.

51. Дмитриев А.Ф. Малоновый диальдегид может контролировать клеточное деление на стадии репликации ДНК (гипотеза) // Ж. эвол. биохим. и физиол. — 1992. Т. 28, №6. -С. 72-731.

52. Добротина Н.А., Рутницкий А.Ю., Гладышева М.В., Ежова Г.П. Полифункциональность церулоплазмина: обоснование применения // Усп. соврем, биол. 1999. - Т. 119, №4. - С. 375-379.

53. Дубинина Е.Е. Антиоксидантная система плазмы крови // Укр. биохим. журнал. 1992. -Т. 64, №2.-С. 3-11.

54. Дубинина Е.Е. Биологическая роль супероксидного анион-радикала и супероксиддисмутазы в тканях организма // Успехи современной биологии. — 1992. — Т. 108, № 1.-С. 3-18.

55. Дубинина Е.Е. Характеристика внеклеточной супероксиддисмутазы // Вопр. мед. химии. 1995. - Т. 4, №6. - С. 8-12.

56. Дубинина Е.Е. Роль активных форм кислорода в качестве сигнальных молекул в метаболизме тканей при состояниях окислительного стресса // Вопросы мед. химии. -2001. Т. 47, № 6. - С. 561-581.

57. Ерошенко Т.М., Титов С.А., Лукьянова Л.Л. Каскадные эффекты регуляторных пептидов // Физиология человека и животных / ВИНИТИ. М., 1991. — 204 с.

58. Замотаев И.П. Особенности гериатрической фармакотерапии // Советская медицина. -1990.2.-С. 19-23.

59. Зенков Н.К., Меньшикова Е.Б. Активированные кислородные метаболиты • в биологических системах// Усп. соврем, биол. — 1993. — Т. 113, № 3 С. 286-269.

60. Ивашкин В.Т., Шульпекова Ю.О. Неалкогольный стеатогепатит // Болезни органов пищеварения. 2000. - № 2. - С. 41-45.

61. Камышников B.C. Справочник по клинико-биохимическим исследованиям и лабораторной диагностике. М.: МЕДпресс-информ, 2004. —911 с.

62. Карпин В.А. Метаболический синдром: диалектика патогенеза и геронтогенеза // Фундаментальные исследования. 2005. - № 8. - С. 23-26.

63. Катикова О.Ю. Болезни печени в пожилом возрасте: клинические проявления, особенности патогенеза, лечение // Клиническая геронтология. 2004. — № 7. - С. 4249.

64. Кения М.В., Лукаш А.И., Гуськов Е П. Роль низкомолекулярных антиоксидантов при окислительном стрессе // Успехи современной биологии. — 1993. Т. 113. - № 4. - С. 456-470.

65. Климов АН., Никульчева Н.П. Липиды, липопротеиды и атеросклероз. СПб., ПитерПресс., 1995.-303 с.

66. Клиническая фармакология тимогена / Под ред. B.C. Смирнова. СПб:, 2003. - 106 с.

67. Ковальзон В.М. ДСИП: пептид сна или неизвестный гормон гипоталамуса? // Журнал эволюц. биохим. и физиол. — 1994. — Т. 30, № 2. — С. 112.

68. Кольтовер И.К. Свободнорадикальная теория старения: исторический очерк // Успехи геронтологии. — 2000. №4. — С. 33-40.

69. Коркушко О.В., Хавинсон В.Х., Бутенко Г.М., Шатало В.Б. Пептидные препараты тимуса и эпифиза в профилактике ускоренного старения. — СПб.: Наука, 2002. — 202 с.

70. Королюк М.А, Иванова ЛИ, Майрова И.Г., Токарев В.Е. Метод определения активности каталазы // Лаб. дело. — 1988. № 1. — С. 16-19.

71. Кричевская А.А., Лукаш А.И, Броновицкая З.Г. Биохимические механизмы кислородной интоксикации. — Ростов-на- Дону: РГУ, 1980. —116 с.

72. Кричевская АА., Лукаш А.И, Шугалей B.C., Бондаренко Т.И. Аминокислоты, их производные и регуляция метаболизма. — Ростов-на-Дону: РГУ, 1983. — 112 с.

73. Кудинов Ю. Г. Патологические последствия накопления конечных продуктов неферментативного гликозшшрования при старении // Пробл. старения и долголетия. —1994.-Т. 4.-С. 434-451.

74. Кузник Б.И, Морозов В.Г., Хавинсон В.Х. Цитомедины: 25-летний опыт экспериментальных и клинических исследований. СПб.: Наука, 1998. — 310 с.

75. Кульчицкий O.K., Потапенко Р.И, Новикова С.Н., Нижанковская О.В. Процессы пероксидации липидов в стенке аорты крыс разного возраста // Проблемы старения и долголетия. 2004. - Т. 13, № 4. - С. 502-509.

76. Ланкин В.З, Тихадзе А.К., Коновалова Г.Г. Свободнорадикальное окисление в патогенезе атеросклероза // Мат. научн. конф. «Актуальные вопросы сердечнососудистой патологии». М.: МГУ, 1998. — С. 12-13.

77. Ланкин В.З., Зенков Н.К. Окислительный стресс: биохимические и патофизиологические аспекты. -М.: Наука/Интерпериодика, 2001. —342 с.

78. Лопухин Ю.М., Арчаков А.И., Владимиров Ю.А., Коган Э.М. Холестериноз. М.: Медицина, 1983. 352 с.

79. Лукаш А.И., Карташев ИП., Антипина Т.В. Торможение мочевиной перекисного окисления липидов в тканях//Изв. СКНЦВШ. Естеств. науки. 1980. - №1. - С. 102105.

80. Лысенко А.В., Менджерицкий А.М. Свойства и механизмы реализации биологических эффектов пептида, индуцирующего дельта-сон // Успехи современной биологии.1995. Т. 115, № 6. - С. 729-739.

81. Лысенко А.В., Арупонян А.В., Козина Л.С. Пептидная регуляция адаптации организма к стрессорным воздействиям. СПб.: «Изд-во ВМА», 2005. — 208 с.

82. Лысенко А.В., НГейхова Р.Г., Алиев А.А., Козина Л.С. Антиоксидантные механизмы стресс- и геропротекторных эффектов дельта-сон индуцирующего пептида и его аналогов у крыс разного возраста // Новые лекарственные препараты. — 2007. №3. — С. 44-56.

83. Львова С.П, Абаева Е.М. Антиоксидантная система тканей крыс в раннем постнатальном развитии крыс // Онтогенез. — 1996. — Т. 27, № з, с. 204-207.

84. Лю Б.Н. Митохондрии и кислород-перекисный механизм старения // Усп. совр. биол. — 2002. Т. 122, №4. С. 376-386.

85. Макаров В.Г., Тимофеева В.М. Возрастные особенности состояния антиоксидантной системы тканей крыс при действии на них кратковременной вибрации // Вопр. мед. химии, 1991.-Т. 37,№4.-С. 48-51.

86. Маличенко С.Б., Королевская Л.И., Варежкина И.А. Первичный остеопороз в гериатрической практике. Взаимосвязь патологии косной и сердечно — сосудистой системы у пожилых II Рус. мед. журнал. — 2004. — Т. 12, №24. — С. 12-24.

87. Малышенко Н.М., Попова НС. Гормоны и нейропептиды в интегративных процессах // Успехи физиол. наук. 1990. - Т. 21, №2. - С. 94-110.

88. Малышенко Н.М., Елисеев А.В. Нейрофизиологический анализ механизмов нейроэндокрннной регуляции при стрессе и антистрессовом действии пептида дельта-сна // Успехи физиол. наук. 1993. - Т. 24, № 4. с. 29-47.

89. Маршал В.Дж. Клиническая биохимия. М. СПб.: БИНОМ - Невский диалект, 2002. -384 с.

90. Менджерицкий А.М., Кураев Г.А., Михалева ИИ, Повилайтите П.Э. Морфометрические доказательства аксо-соматических синапсов при введении дельта-сон индуцирующего пептида // Бюлл. эксперим. биол. и медицины. 1992. - №2. - С 202-203.

91. Менджерицкий А.М., Маклецова М.Г., Ускова НИ, Чароян И.О., Михалева И.И Антисгрессорный эффект дельта-сон индуцирующего пептида при гипокинетическом стрессе // Укр. биохим. журнал. 1999. - Т.63. - № 1. - С. 34-37.

92. Менджерицкий А.М., Ускова НИ, Лысенко А.В., Ревинский Ю.В. Нейромедиаторный механизм действия дельта-сон индуцирующего пептида при экспериментальнойаудиогенной эпилепсии, вызванной гипокинезией // Экспер. и клин, фармакол. 1996. -Т. 59, №1.-С. 8-10.

93. Меньшикова Е.Б., Зенков Н.К. Антиоксиданты и ингиб1ггоры радикальных окислительных процессов // Успехи соврем, биол. —1993.—Т. 113, № 4. — С. 442-445.

94. Меныцикова Е.Б., Ланкин В.З., Зенков Н.К., Бондарь И. А, Кругловых Н.Ф., Труфакин В.А. Окислительный стресс. Прооксиданты и антноксиданты. М.: Фирма «Слово», 2006. 556 с.

95. Метаболический синдром / Под ред. чл-корр. РАМН Г Е. Ройтберга. — М.: МЕД-пресс-информ, 2007. 224 с.

96. Мингазетдинова Л.Н, Закирова АН, Ланкин В.З. Роль перекисей липидов и гемореологических расстройств в патогенезе и клиническом течении ишемической болезни сердца // Тер. арх. 1993. - № 8. — С. 12-15.

97. Михалева И.И., Рихирева Г.Т., Прудченко И.А., Голубев И.Н. Взаимодействие дельта-сон индуцирующего пептида и его аналогов с клеточными мембранами: структурно-функциональный анализ // Биоорган, химия. 2006. — Т.32, № 2,- С. 176 — 182.

98. Михалева И.И., Войтенков Б.О. Пептид дельта-сна и Дельтаран: от химико-биологических исследований к медицине // Новые лекарственные препараты. — 2007 -№3. С. 6-20.

99. Морозов В Г., Хавинсон В.Х. Пептидные биорегуляторы (25-летний опыт экспериментального и клинического изучения). — СПб: Наука, 1996. — 74 с.

100. Морозов В.Г., Хавинсон В.Х. Пептидные биорегуляторы в профилактике и лечении возрастной патологии // Успехи геронтологии. — 1997. — Т. 1. — №7. — С. 74-79.

101. Морозов В.Г., Хавинсон В.Х., Мапиннн В.В. Пептидные тиомимеггики. — СПб.: Наука, 2000.-158 с.

102. Мурадян Х.К., Утко НА., Мозжухина Т.Г. и др. Коррелятивные связи между активностью супероксиддисмутазы, кататалы и глутатионперокисидазы печени мышей // Укр. биохим. журн. 2003. - Т. 75, №1. - С. 33-37.

103. Мураневич С.А Только ли через рецепторы осуществляется модулирующее действие нейропептидов? // Рос.фнзиол.журн. 1993. — Т. 79, № 4. — С.9-29.

104. Назаренко Г.И., Кишкун А.А. Клиническая оценка результатов лабораторных исследований.- М: Медицина, 2002. — 544 с.

105. Никитин В.Н., Бабенко Н.А. Липиды и липидный обмен в онтогенезе // Успехи соврем, биол. 1987. - Т. 104, № 3. - С. 331-345.

106. Никитин В.Н., Бабенко Н.А. Возрастные особенности влияния тиреоидных гормонов на липиды клеток и клеточных ядер печени белых крыс / Биохимия и физиология возрастного развития организма. Киев: Наукова думка, 1992. — С. 198-208.

107. Обухова А.К., Эмануэль Н.М Роль свободнорадикальных реакций в молекулярных механизмах старения животных организмов // Успехи химии. — 1983. — Т.52, № 3. С. 353-372.

108. Осадчая Л.М. Определение активности аминотрансфераз в тканях // Методы биохимических исследований. Л.: Изд-во Ленинград, ун-та. — 1982. — С. 246-250.

109. Осадчий О.Е., Покровский В.М. Пептидергические механизмы в парасимпатической регуляции ритма сердца // Успехи физиол. наук. —1993. — Т. 24, №3. — С. 71-88.

110. Пабиев И.Р., Саргсян А.С., Ефремова Е.С., Михалева И.И., Иванов В.Т. Пространственная структура пептида дельта-сна и его аналогов. Лазерные спектры комбинационного рассеяния // Биоорган, химия. — 1982. — Т. 8, №7. — С. 900-904.

111. Павлов И.Ю. Структурно-функциональные изменения в коре головного мозга при действии нейропептидов в условиях гипотермии. Дне. . канд.биол. наук, 1998. 152 с.

112. Пескин А.В. Взаимодействие активного кислорода с ДНК // Биохимия. — 1997. — Т. 62. -Вып. 12.-С. 1571-1578.

113. Плешакова О. В., Рассказова Е, А., Сухарев С. А. и др. Переваривание окислительно модифицированных белков протеолитическими ферментами из нейтрофилов мышей разного возраста // Докл. РАК 2000. - Т. 374, №4. - С. 189-191.

114. Подберезкина Н.Б., Осинская Л.Ф. Биологическая роль супероксидцисмутазы // Укр биохим. журн. 1989. - Т. 61, № 2. - С. 14-26.

115. Попова Н.С., Доведова Е.Л. Амфетаминовая гиперфункция дофаминергической системы и пептида дельта-сна //Рос. физиол. журн. 1998. - Т. 84, № 1-2. - С. 24-29.

116. Попович И.Г., Войтенков Б.О., Анисимов В Н., Забежинский Н.А. Михалева И.И., Иванов В.Т. Влияние пептида дельта-сна на продолжительность жизни и развитие спонтанных опухолей у мышей // ДАН. 2003. - Т.338, № 5. - С. 701-703.

117. Прудченко И. А, Михалева И.И. Проблемы эндогенности пептида дельта-сна // Успехи соврем, биол. 1994. - Т. 114, №6. - С. 728-740.

118. Пушкина Н.В., Шепотиновская И.В., Климова И.А, Назарова И.Н., Лукаш А.И. Гипогликемическая активность инсулина при неферментативном гликировании и дезамидировании // Пробл. старения и долголетия. — 1992. — Т.2, №4. — С. 375-379.

119. Рихирева Г.Т. Голубев И.Н. Копыловский С.А., Прудченко И.А. Михалева И.И. Взаимодействие дельта-сон индуцирующего пептида с клеточными мембранами in vitro // Биоорган, химия. 1999. - Т.25, № 5. - С. 334-340.

120. Рихирева Г.Т., Голубева И.Р., Прудченко И.А., Михалева И.И. Изменение динамической структуры клеточных мембран . под действием дельта-сон индуцирующего пептида // Биологические мембраны. — 2003. — Т.20, № 5. — С. 409-418.

121. Рожанец В.В., Юхананов Р.Ю., Чижевская М.А., Наволоцкая Е.В. Радиологическое изучение локализации пептида дельта-сна подобного материала в различных органах и отделах головного мозга// Нейрохимия. 1983. — Т. 2, № 4. - С. 353-363.

122. Розенфельд С.В., Того Е.Ф., Михеев B.C. Влияние эпиталона на частоту хромосомных повреждений у мышей SAM с ускоренным старением // Бюлл. эксперим. биол. и мед. — 2002. Т. 133, №5. - С. 320-322.

123. Романов Ю.А., Кетлинский С.А., Антохин А.И., Окулов BJ>. Кейлонная регуляция деления клеток. — М.: Медицина, 1984. — 207 с.

124. Рыбальченко В.К., Могилевич Б.Р., Островская Г.В. Роль липидного матрикса плазматической мембраны в процессе передачи информации регуляторными пептидами // Бюл.эксп.биол. и мед. 1993. - № 5. — С. 477-478.

125. Рыжак Г.А. Коновалов С.С. Геропротекторы в профилактике возрастной патологии. — СПб.: прайм-ЕВРОЗНАК, 2004. 160 с.

126. Самецкий Е.А Пластичность нейрональных структур при действии пирацетама и дельта-сон индуцирующего пептида в условиях гипотермии. Дне. . канд.биол. наук, 1996.-151 с.

127. Серова Л.Д., Силина З.Д., Кочеткова Л.П., Гаенко О.Н. Причины смертности населения и старческого возраста// Альманах. «Геронтология и гериатрия». — М.: 2003. Вып.2. -С. 14-15.

128. Синицкая Н.С., Хавинсон В.Х. Роль пептидов в свободнорадикальном окислении и старении организма // Успехи современной биологии. — 2002. — Т. 122, № 6. С. 557568.

129. Сирота Т.В. Новый подход в исследовании процесса аутоокисления адреналина и использование его для измерения активности супероксиддисмутазы // Вопросы мед. химии. 1999. - № 3. - С. 263-272.

130. Скулачев В.П. Попытка биохимиков атаковать проблему старения: «Мегапроекг» по проникающим ионам. Первые итоги и перспективы // Биохимия. — 2007. — Т. 72, Вып. 12.-С. 1572-1586

131. Соколовский В.В., Макаров В.Г., Тимофеева В.М Возрастные и органотканевые особенности состояния антиоксидантной системы белых крыс // Ж. эвол. биох. и физиол. 1988. - Т. 24, № 5. - С. 771-775.

132. Соколовский В.В. Антиоксиданты в профилактике и терапии заболеваний // ММО. — 1993, №1.-С. 11-15.

133. Стрекалова Т.В. Дельта-сон индуцирующий пептид (ДСИП): проблемы эндогенного происхождения и биологической активности // Нейрохимия. — 1998. — Т. 15. № 3. — С. 227-238.

134. Суворов А.П., Суворов В.А. Атеросклероз: диагностика, профилактика и методы лечения. М.: «Центрполиграф», 2004. 155 с.

135. Судаков К.В. Пептид, вызывающий дельта-сон, в церебральных механизмах эмоционального стресса// Журнал эволюционной биохимии и физиологии. —2003. Т. 39, № 6. - С. 598-608.

136. Теппермен Дж., Теппермен X. Физиология обмена веществ и эндокринной системы. — М.: Мир, 1989.-656 с.

137. Терешина Е.В. Старение организма как системный процесс // Альманах. «Геронтология и гериатрия». 2003. - Т. 2. - С. 47-53.

138. Терешина Е.В., Доронина Н.Н., Плетнева О.П Обмен жирных кислот при различных патологиях пожилого и старческого возраста // Альманах. «Геронтология и гериатрия». -2003.-Т. 2.-С. 100-102.

139. Терешина Е.В. Возрастные изменения энергетического обмена и патологии старшего возраста. В кн.: Руководство по геронтологии / Под ред. акад. РАМН В.Н. Шабалина. -М., «Цитадель-трейд», 2005. С. 157-170.

140. Тихадзе А.К. Свободнорадикальное окисление липидов при атеросклерозе и антиоксидантная коррекция нарушений обмена липопротеидов. Дис. . д-ра мед.наук. М.: 1999.-347 с.

141. Ткачук В.А. Физиология эндокринной системы // Успехи физиол.наук. 1994. - Т. 25, № 2. - С. 47-56.

142. Уголев А.М., Егорова В.В., Иезуитова Н.Н. Ферментативно-транспортные характеристики тонкой кишки крыс при старении // Росс, физиол. журн. — 1992. — Т. 78, № 8. С. 29-37.

143. Ульянинский JIC., Звягинцев М.А, Пептид дельта-сна как модулятор действия медиаторов на сердце // Бюлл. эксперим. биол. и мед. — 1990. №5. — С. 419-420.

144. Ульянинский JI.C., Иванов В.Т., Михалева И.И. Пептид дельта-сна как модулятор сердечной деятельности: теоретические рекомендации для практики // Космическая биология и авиакосмическая медицина — 1990. №3. - С.23-28.

145. Умрюхин П.Е., Анохин К.В., Раевский К.С. Дизоцилпин блокирует эффекты подавления пептидом дельта-сна экспрессии гена c-fos в паравентрикулярном ядре гипоталамуса крыс // Успехи физиол. наук. — 2003. — Т.89, № 1. — С.3-7.

146. Умрюхин П.Е., Коплик Е.В., Терехина OJL. Михалева ИИ, Судаков К.В. Дельта-сон индуцирующий пептид: экспрессия ранних генов и активность нейронов гипоталамуса // Новые лекарственные препараты 2007. - №3. — С. 72-79.

147. Фролькис В.В. Долголетие: действительное и возможное. — Киев: Наукова думка, 1989.- 248 с.

148. Фролькис В.В. Старение: воспоминания о будущем // Л1куванна та дiaгнocтикa. — 1998.- № 1. С. 14-32.

149. Фролькис В.В., Мурадян Х.К. Экспериментальные пути продления жизни. — Л.: Наука, 1988.-248 с.

150. Фролькис В.В., Мурадян Х.К. Старение, эволюция и липидный обмен. — Киев.: Наукова думка, 1992. — 336 с.

151. Фролькис В.В., Мурадян Х.К. Старение, эволюция и продление жизни. — Киев: Наук. Думка, 1992-336 с.

152. Хавинсон В.Х. Морозов В.Г. Результаты и перспективы практического применения пептидных биорегуляторов в геронтологии // Клиническая медицина. — 20006. № 8. -С. 81-84.

153. Хавинсон В.Х., Анисимов В.Н. Пептидные биорегуляторы и старение. — СПб.: Наука, 2003.-312 с.

154. Хавинсон В.Х., Баринов В.А., Арутюнян А.В., Малинин В.В. Свободнорадикальное окисление и старение. — СПб.: Наука, 2003. —327 с.

155. Хавинсон В. X., Квеггной И.М., Южаков В.В., Попучиев В.В., Коновалов С.С. Пептидергическая регуляция гомеостаза. — СПб.: Наука, 2003. —194 с.

156. Хавинсон В. X., Кветной ИМ., Ингель ИЭ., Марьянович А.Т. Возрастная инволюция органов и тканей // Успехи физиологических наук. 2003. — Т. 34, № 1. - С. 78-91.

157. Хавинсон В.Х, Анисимов С.В., Малинин В.В., Анисимов В.Н. Пептидная регуляция генома и старение. — М.: Издательство РАМН, 2005. — 208 с.

158. Хватова Е.М., Гайнуллин М.Р., Михалева И.И. Влияние пептида, индуцирующего дельта-сон, на каталитические свойства митохондриальной малатдегидрогеназы // Бюлл. эксперим. биол. и мед. 1995, №2. — С. 141-143.

159. Цейтлин О.Я. Минеральная плотность костной ткани, показатели ее метаболизма и кальций — фосфорного обмена у пожилых и старых людей // Альманах. «Геронтология и гериатрия». 2001. - Т. 1. - С. 49 - 52.

160. Шаронов Б.П, Говорова Н.Ю. Антиокислительные свойства и деградация белков сыворотки активными формами кислорода (Ог", ОСГ), генерируемыми стимулированными нейтрофилами // Биохимия. —1988. — Т. 53, № 5. С. 816-825.

161. Шатаева JI.K., Хавинсон В.Х., Ряднова ИЮ. Пептидная саморегуляция живых систем (факты и гипотезы). СПб.: Наука, 2003. - 222 с.

162. Шепотиновский В.И Обменные процессы в эритроцитах при стрессе и экстремальных воздействиях // Пат. физиол. и эксп. терапия. — 1984. — №2. — С. 70-74.

163. Шерлок ILL, Дили Дж. Заболевания печенн и желчных путей. М.: Гэотар Мед, 1999. — 302 с.

164. Широколава АВ., Айзбалте ИВ., Козлов А.В. Влияние некоторых антиоксндантов сыворотки крови на люминол-зависимую хемилюминесценцню при реакции Фентона // Биофизика. 1994. - Т. 38, № 4. - С. 749 - 750.

165. Шустанова Т. А Регуляция дельта-сон индуцирующим пептидом свободнорадикальных процессов в тканях и мембранах эритроцитов крыс при действии холода: Дис. . канд. биол. наук. -Ростов-н/Д, 1999. 197 с.

166. Шусганова Т.А., Бондаренко Т.И, Милютина Н.П, Михалева И.И. Регуляция дельта-сон индуцирующим пептидом свободнорадикальных процессов в тканях крыс при холодовом стрессе // Биохимия. 2001. — Т. 66, № 6. — С. 780-789.

167. Янькова В.И, Иванова И.Л. Возрастные изменения липидного спектра уровня пероксидации липидов и антиоксидантой защиты в крови и печени крыс // Росс, физиол. журнал им. И.М. Сеченова. 2003. - Т. 89, № 7. - С.828-836.

168. Adams J.M., Cory S. The Bcl-2 protein family: arbiters of cell survival // Science. 1998. -Vol. 281.-P. 1322-1326.

169. Aging Methods and Protocols / Eds Y.A. Bamett, C.R. Barnett Totowa. NJ: Humana Press, 2000.-400 p.

170. Alcain F., Low EL, Crane F.L. Ceruloplasmin oxidant stimulates growth // Biochem. Biophis. Res. Commun. 1991. - Vol. 180. - P. 790-796.

171. Allen T.J., Waldron M.J., Casley D., Jerums G., Cooper M.E. Salt restriction reduces hyperfiltration , renal enlargement, and albuminuria in experimental diabetes // Diabetes -1997. Vol. 46, № 1. - P. 19-24.

172. Allops R.C., Vaziri H., Patterson C. et al. Telomere length predicts replicative capacity of human fibroblasts // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 1992. - Vol. 89. -P. 10114-10118.

173. Amaro S., Planas A.M, Chamorro A. Uric acid administration in patients withacute stroke: a novel approach to neuroprotection // Expert. Rev. Neurother. 2008. - Vol. 8, №2 - P. 259270.

174. Ames B.N., Shigenaga M.K., Hogen T.M Oxidants, antioxidants and the degenerative deseases of aging // Proc. Nat. Acad. Sci. USA. 1993. - Vol. 90. - P. 7915-7921.

175. Anantharaju A, Feller A., Chedid A. Aging liver// Gerontol. 2002. - Vol. 48. - P. 343-353.

176. Andrews G.R, Sidorenko A., Andrianova L.F., Anisimov V.N. et al. The United Nation research agenda on ageing for the 21st century // Успехи геронтологии. — 2001. — Т. 7. — С. 7-25.

177. Angelin В., Rudling М. Growth hormone and hepatic lipoprotein metabolism. // Curr. Opin. Lipidol. 1994. - Vol. 5. - P. 160-165.

178. Anisimov V.N. Experimental research on ageing in Russia // Exp. Gerontol. 2001. - Vol. 26. - P. 935-946.

179. Anisimov V.N. Life span extension and cancer risk: myths and reality // Exp. Gerontol. — 2001a.-Vol. 36.-P. 1101-1136.

180. Anisimov V.N. Effect of melatonin on life span and longevity // Melatonin: Biological Basis of Its Function in Health and Disease / S.R. Pandi-Penimal, D.P.Cardinali, eds. -Georgetown, TX: Landes Bioscience, 2005. P. 45-59.

181. Anisimov V.N., Khavinson V.K., Morozov V.G. Immunomodulatory synthetic dipeptide L-Glu-L-Тгр slows down aging and inhibits spontaneous carcinogenesis in rats// Biogerontology. 2000. - Vol. 1. - P. 55-59.

182. Anisimov V.N., Khavinson V.K., Mikhalski A.I., Yashin Al. Effect of synthetic thymic and pineal peptides on biomarkers of ageing, survival and spontaneous tumour incidence in female CBA mice // Mech. Ageing Dev. 2001. - Vol. 122. - P. 41-68.

183. Annuziato L., Amoroso S., Pannaccione A. et al. Apoptosis induced in neuronal cells by oxidative stress: role played by caspases and intracellular calcium ions // Toxicol. Lett. -2003.-Vol. 139.-P. 125-133.

184. Arking R., Force A.G., Dudas S.P. et aL Factors contributing to the plasticity of the extended longevity phenotypes of Drosophila // Exp. GerontoL 1996. - Vol. 31. - P. 623-643.

185. Arking D. E, Krebsova A., MacekS. M. etal. Association of human aging with a functional variant of klotho // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 2002. - Vol. 99. - P. 856-861.

186. Aruoma O.I. Free radicals, oxidative stress and antioxidants in human health and disease // JAOCS. 1998. - Vol. 75, №2. - P. 199-212.

187. Aruoma O.I., Grootreld M., Bahorun T. Free radicals in biology and medicine: from inflammation to biotechnology // Biofactors. 2006. - Vol. 27, №1-4. - P. 1-3.

188. Asok B.T., Ali R. The aging paradox: free radical theory of aging // Exp. Gerontol. 1999. -Vol. 34. — P.293-303.

189. Atanasiu R.L., Stea D., Mateescu M.A. Direct evidence of caeruloplsmin antioxidant properties //Mol. Cell Biochem. 1998. - № 189. - P. 127-135.

190. Augustijns P.F., Borchardt R.T. Transport and metabolism of DSIP in cultured human intestinal epithelial cell monolayers // Drug Metabolism & Disposition. 1995. - Vol. 23, №12.-P. 1372-1378.

191. Aydin M., OzkokE., Cengiz S. et al. Changes in oxidative stress in Wistar albino rats during senescence // Adv. Mol. Med. 2007. - Vol. 3, №4. - P. 171-175.

192. Backmund M., Meyer K., Rothenhaeusler H. В., Soyka M. Opioid detoxification with delta sleep-inducing peptide: results of an open clinical trial // J. Clin. Psychopharmacol. — 1998. -Vol. 18.-P. 257-258.

193. Banks W.A., Kastin AJ., Coy D.H. DSIP crosses the blood-brain barrier in dogs : some correlations with protein binding // Pharmacol. Biochem. Behav. 1982. - Vol. 17, № 5. - P. 1009-1014.

194. Bartnik M, Cosentino F. Dysglycaemia, cardiovascular outcome and treatment. Is the jury still out?// Eur Heart J. -2009. Vol. 30, №11. -P. 1301-1304.

195. Basu R., Breda E., Oberg AL., Powell C.C., Dalla Man C., Basu A. Mechanisms of age-associated deterioration in glucose tolerance: contribution of alterations in insulin secretion, action, and clearance // Diabetes. 2003. - Vol. 52. - P. 1738-1748.

196. Becker B.F. Towards the physiological function of uric acid // Free Radic. Biol. Med. — 1993. -Vol. 14.-P. 615-631.

197. BeekB.S., KwonHLJ., Lee K.HL Regional difference ofROS generation, lipid peroxidation and antioxidant enzyme activity in rat brain and their dietaiy modulation // Arch. Pharm. Res. 1999. - Vol. 22. - P. 361-366.

198. Bjartell A. Delta-sleep inducing peptide: a Mammalian regulatory peptide. — Lund: Grahns Boktiycker, 1990. P. 9-42.

199. Boehme D.H., Kosecki R., Carson S. Lipid peroxidation in human and rat brain tissue: Developmental and regional studies // Brain Res. 1997. - Vol. 136. - P. 11-12.

200. Bodyak N., Nekhaeva E., Wei J. У., Khrapko K. Quant it at ion and sequencing of somatic deleted rntDNA in single cells: evidence for partially duplicated mtDNA in aged human tissues // Human Mol. Genetics. 2001. - Vol. 10. - P. 17-24.

201. Bokov A., Chaudhuri A., Richardson A. The role of oxidative damage and stress in aging // Mech. Ageing Develop. -2004. Vol. 125. - P. 811-826.

202. Bondar A.G., Ouellete M., Frolkis M. et al. Extention of life-span by introduction of telomerase into normal human cells // Science. 1998. - Vol. 279, № 5349. - P. 349-352.

203. Bondarenko T.I., Mikhaleva LI. // In Delta-sleep inducing peptide. Theoretical and applied aspect.-Rostov-on-Don, 1991.-P. 17-19.

204. Borman S. Peptide spontaneously assembles into membrane // Chem. and Eng. News. 1993. -Vol. 71, №18.-P. 45-46.

205. Bose C., Bhuvaneswaran C., Udupa KJB. Age-related alteration in hepatic acyl-CoA: cholesterolacyltransferase and its relation to LDL receptor and МАРК // Mech. Ageing Dev. 2005. - V.126, № 67. - P. 740-751.

206. Brizzer K.R. Neuron aging and neural pathology // In*. Relations Between Normal Aging and Disease / Ed. A. H. Johnson. New York: Raven Press, 1985. - P. 191-224.

207. Burkle A. In memoriam Bernard Strechler genomic instability in ageing: a persistent challenge // Mech. Ageing Dev. - 2002. - Vol. J. P. 899-906.

208. Cebalos-Picot I., Trivier J.M, Nicole A. et al. Age-correlated modification of copper-zinc superoxide dismutase and glutathione-related enzyme activity in human erythrocytes // Clin. Chem. 1992. - Vol. 38, №1. - P. 66-70

209. Cerami A. Hypotesis: glucose as a mediator of aging// J. Am. Geriatr. Soc. 1985. - Vol. 33. -P. 626-634.

210. Chamorro A., Obach V., Cervera A. et al. Prognostic significance of uric acid serum concentration in patients with acute stroke // Stroke. 2002. - Vol. 33. - P. 1048-1052.

211. Chamorro A., Planas A.M., Muner D.S., Deulofeu R- Uric acid administration for neuroprotection in petients with acute brain ischemia // Med. Hypotheses. — 2004. Vol. 62. -P. 173-176.

212. Chan D. C., Watts G. F., Hugh P., Barret R., O'Neill F. H., Thompson G.R. Plasma markers of cholesterol homeostasis and apolipoprotein B-100 kinetics in the metabolic syndrome // Obesity Research 2002. - Vol. 11. - P. 591-596.

213. Chancerelle R., Kergonou Y.E. Immunologic relevance of malonic dialdehyde // Ann. Pharm. Fr. 1995. - Vol. 53, № 6. - P. 241-250.

214. Chang К. Т., Min K.-T. Regulation of lifespan by histone deacetylase // Ageing Res. Rev.2002. Vol. l.-P. 313-326.

215. Chang A.M., Halter J.B. Aging and insulin secretion // Am. J. Physiol. Endocrinol. Metab.2003. Vol. 284. - P. E7-12.

216. Chiodera A.P., Volpi R., Carpetti L., Giacalone G., Caffarri G., Davoli C., Nigra E., Coiro V. Different effects of delta-sleep-inducing peptide on arginine-vasopressin and ACTH secretion in normal men // Horm. Res. 1994. - Vol. 42. - P. 267-272.

217. Cimen M.Y. Free radical metabolism in human erythrocytes // Clin. Chim. Acta. 2008. -Vol. 390, №1-2-P. 1-11.

218. Ciriolo M.R., Marasco M.R., Iaonne M. et al. Decrease of immunoreactive catalase protein on specific areas of ageing rat brain //Neurosci. Lett. — 1997. — Vol. 228, №1. — P. 21-24.

219. Colantoni A., Indilman R., Nicola de Maria et al. Evidence of oxidative injury during aging of the liver in a mouse model // Age. 2001. - Vol. 24, №2. - P. 51-57.

220. Coller H. A., Khrapko K., BodyakN. D. High frequency of homoplasmic mitoctondrial DNA mutations in human tumors can be explained wittout selection //Nature Genet. — 2001. — Vol. 28.-P. 147-150.

221. Compagnucci P., Cortechini M.G., Bolli G. The importance of determining irreversibly glycosilated hemoglobin in diabetics // Diabetes. -1981. Vol. 30, № 7. - P. 607-612.

222. Coppola R, Man D., Lattuada A, Francesci C. Von Willebrand factor in Italian centenarians // Haematologica. 2003. - Vol. 88. - P. 39-43.

223. Corpas E., Harman S.M., Blackman M.R. Human growth hormone and human aging // Endocr. Rev. 1993. - Vol. 14. - P. 20-39.

224. Culter R.G. Evolution of human longevity and the genetic complexity governing aging rate // Proc. Natl. Acad. Sci. U.S.A. 1975. - Vol. 72. - P. 4664-4668.

225. Culter R.G. Evolutionary biology of aging and longevity in mammalian species // Ageing and cell function / Ed. J.E. Jonson. N.Y., L.: Plenum press, 1984. P. 1-147.

226. Cutler R.G. Human longevity and aging: possible role of reactive oxygen species // Ann.- N. Y. Acad. Sci. 1991. - Vol. 621. - P. 1-21.

227. Cutler R.G. Genetic stability and oxidative stress: Common mechanisms in aging and cancer // Free Radical and Aging. — Basel: Birkhauser verlag, 1992. — P. 31-46.

228. Cutler R.G. Oxidative stress: its potential relevance to human disease and longevity determinants // Age. 1995. - VoL 18. - P. 91-96.

229. Davies K.J.A., Sevanian A., Muakkassah-Kelly S.F., Hochstein P. Uric-acid iron complexes: a new aspects of the antioxidant function of uric acid // J. Biol. Chem. — 1987. — Vol. 262. -P. 8220-8226.

230. De Benedictis G., Tan Q., Jeunne B. Recent advances in human gene-longevity association studies // Mech. Ageing Dev. 2001. - Vol. 122. - P. 909-920.

231. De Grey A, D, The reductive hotspot hypothesis: un update // Arch. Biochem. Biophys. -2000. Vol. 373. - P. 295-301.

232. Dilman V.M. Development, Aging and Disease. A New Rationale for an Intervention Strategy. Chun Harwood Academic Publ., 1994. 387 p.

233. Dogru-Abbasoglu S., Tamer-Toptani S., Ugurnal B. Lipid peroxidation and antioxidant enzymes in livers and brain of aged rats // Mech. Ageing Dev. — 1997. — Vol. 98. P. 177180

234. Dormandy T.L. Caeruloplasmin: acute-phase antioxidant // Agents Actions. — 1981. — Vol. 8. -P. 185-197.

235. Driver A.S., Kodavanty P.R., Mundy W.R. Age-related changes in reactive oxygen species production in rat brain homogenates // Neurotoxicol. Teratol. — 2000. Vol. 22, №2. - P. 175-181.

236. Druzhyna N.M., Wilson G.L., LeDoux S.P. Mitochondrial DNA repair in aging and disease // Mech. Ageing and Develop. 2008. - Vol. 129, Issues 7-8. - P. 383-390.

237. Ehrenwald E., Chisolm G.M., Fox P. Intact human ceruloplasmin oxidatively modifies low density lipoprotein//J. Clin. Invest. 1994. - V. 93. - P. 1493-1501

238. El Mir M.Y., Nogueira V., FortaineE. et al. Dimethylbiguanide inhibits cell respiration via an indirect effect targeted on the respiratory chain complex I // J. Biol. Chem. — 2000. Vol. 275. - P. 223-228.

239. Ericsson S., Eriksson M., Vitols S., Einarsson K., Berglund L., Angelin B. Influence of age on the metabolism of plasma low density lipoproteins in healthy males // J. Clin. Invest. — 1991. Vol. 87. - P. 591-596.

240. Ericsson S., Berglund L., Frostegard J., Einarsson K., Angelin B. The influence of age on low density lipoprotein metabolism: effects of cholestyramine treatment in young and old healthy male subjects // J. Intern. Med. -1997. Vol. 242. - P. 329-337.

241. Eva Kassi A.G.P. Could glucose be a proaging factor? // J. Cell. Mol. Med. 2008. - Vol. 12. -P. 1194-1198.

242. Fabien N., Cespuglio R, Burlet S., Pages M. P. and Paulin C. Co-localization of 3 neuropeptides and NADPH diaphorase in a small-cell lung-carcinoma cell-line // Cancer J. -1994. Vol. 7. - P. 198-201.

243. Fabiy Z., Raine C.S., Hart M.N. Nervous tissue as an immune compartment: The dialect of the immune response in the CNS // Immunol. Today. 1994. - Vol. 15, № 5. - P. 218-224.

244. Facchini F. S., Him N. W., Reaven С M., Stoohs R. A. Hyperinsulinemia: the missing link among oxidative stress and age-related diseases? // Free Radical Biol. Med. 2000. - Vol. 29.-P. 1302-1306.

245. Fehrman-Ekholm I., Skeppholm L. Renal function in the eldery (>70 years old) measured by means of iohexol clearance, serum creatinine, serum urea and estimated clearance // Scand. J. Urol. Nephrol. 2004. - Vol. 38. - P. 73-77.

246. Finch C.E. Neurons, glia, and plasticity in normal brain aging // Успехи геронтологии. -2002.-Т. 10.-С. 35-39.

247. Finch С.Е., Cohen D.M. Aging, metabolism, and Alzheimer's disease: review and hypotheses // Exp. Neurol. 1997.-Vol. 143. - P. 82.

248. Finch C.E., Kirkwood T. Chance, Development, and Aging. — Oxford: Oxford Univ. Press, 2000.-256 p.

249. Finkel Т., Holbrook NJ. Oxidants, oxidative stress and the biology of ageing // Nature. -2000. Vol. 408. - P. 239-247.

250. Franchini M., Targher G., Montagnana M, Lippi G. Iron and Thrombosis // Ann. Hematol.2008. Vol. 87. - P. 167-173.

251. Franschi G., Bonafe M., Valensin S. Inflammo-aging: an evolutionary perspective in immunosenescence // Ann. N. Y. Acad. Sci. 2000. - Vol. 908. - P. 244-254.

252. Friedman T.C., Garcia-Borreguero D., Hardwick D., Akuete C.N., Doppman J.L. Decreased delta-sleep and plasma delta-sleep-inducing peptide in patients with Cushing syndrome // Neuroendocrinol. 1994. - Vol. 60. - P. 626-634.

253. Fridovich I. Superoxide dismutases // J. Boil. Chem. 1989. - Vol. 264. - P. 7761-7764.

254. Fromenty В., Berson A., Pessayre D. Microvesicular steatosis and steatohepatitis: role of mitochondrial dysfunction and lipid peroxidation // J. Hepatology. 1997. - Vol. 22, Suppl. l.-P. 13-22.

255. Gama Rl, Medina-Layachi N., Ranganath L., Hampton S., Morgan L., Marks V. Hyperinsulinemia in eldery subjects: evidence for age-related pancreatic beta-cell dysfunction // Ann. Clin. Biochem. 2000. - Vol. 37. - P. 367-371.

256. GarastoS., Rose G., Derango F. et al. The study of APOA1, APOC3 and APOA4 variability in healthy ageing people reveals another paradox in the oldest old subjects // Ann. Human Gen. 2003. - Vol. 67. - P. 54-62.

257. Gary F.L., Carpentier A., Adeli K., Giacca A. Disordered fat storage and mobilization in the pathogenesis of insulin resistance and type 2 diabetes // Endocrine Reviews. — 2002. Vol. 23.-P. 201-229.

258. Gerstein HC. Dysglycemia and cardiovascular risk in the general population. // Circulation.2009. Vol. 119, №6. - P.773-775.

259. Ghaffari S. Oxidative stress in the regulation of normal neopladtic hematopoiesis // Antiox. Redox. Signal.-2008.-Vol. 10, 11.-P. 1923-1940.

260. Gonga Akbulut K., Gonu I.B., Akbulut H. Differential effects of pharmacological doses of melatonine on malodialdehide and glutathione levels in young and old rats // Gerontol. — 1999. Vol. 45, №2. - P. 67-71.

261. Goth L., Eaton J.W. Hereditary catalase deficiencies and increased risk of diabetes // Lancet. 2000. - Vol. 356. - P. 1820-1821.

262. Graf M. V., Kastin A.J. Delta Sleep-Inducing Peptide (DSEP): a review // Neurosci. Biobehav. Rev. 1984. - Vol. 8. - P. 83-93.

263. Graf M.V., Kastin A.J. DSEP-like material exists in peripheral organs of rats in large dissociable forms II Proc. Soc. Biol.and Med. -1984. Vol. 177, № 1. - P. 197-204.

264. Graf M.V., Kastin A.J. Delta Sleep-Inducing Peptide (DSEP): update // Peptides. 1986. -Vol. 7.-P. 1165-1187.

265. Graf M.V., Lores HP., Gillessen D, Tobler H.I., Schoenenberger G.A, Distribution and specific binding of ^-DSIP // Experientia. 1981. - Vol. 37, №6. - P. 625-627.

266. Graf M.V., Kastin A.J., Coy D. EL and Zadina J. E. DSIP reduces amphetamine-induced hyperthermia in mice // Physiol. Behav. 1984. - Vol. 33. - P. 291-295.

267. Graf M.V., Kastin A.J., Fishman A.J. DSIP occurs in free form in mammalian plasma, CNS and urine // Pharmacol. Biochem. Behav. 1984. - Vol. 21, №5. - P. 761-766.

268. Griffin S. V., Chapman P.T., Lianos E.A., Lockwood C.M. The inhibition of myeloperoxidase by ceruloplasmin can be reversed by anti-myeloperoxidase antibodies // Kidney Int. 1999. -V. 55.-P. 917-925.

269. Gruber J. SchafFer S. The mitochondrial free radical theory of ageing — where we stand? // Frontiers in Bioscience. 2008. - Vol. 13. - P. 6554-6579.

270. Guarente L. Mitochondria a nexus for aging, calorie restriction, and sirtuins // Cell. - 2008. -Vol. 132.-P. 171-176.

271. Gupta A., Hassan M., Chander R., Kapoor N.K. Age-related elevation of lipid peroxidation products: Diminution ,of superoxide dismutase activity in the central nervous system of rats // Gerontology. 1991. - Vol. 37. - P. 305-309.

272. Gutman G.M. Global dialogue, global solution // LAG Newsletter. 2002. - Vol. 17, № 2. -P. 1-2.

273. Halliwell В., Gutteridge J.M.C. Caeruloplasmin and superoxide radical // Lancet. 1982. -Vol. 2.-P. 556-559.

274. Halliwell В., Vasil M, Grootveld M The antioxidants of human extracellular fluids // Arch. Biochem. Biophys. 1990. - Vol. 280. - P. 1-8.

275. Hamilton M.L., Van Rentmen H., Drake J.A. Does oxidalive damage to DNA increase with age? // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. -2001. Vol. 98. -P. 10469-10474.

276. HarmanD. Aging: a theory based on free radical and radiation chemistry // J. Geront. — 1956. -Vol. 11.-P. 298-300.

277. Harman D. Aging and disease: extending the functional life span // Ann.N.Y. Acad. Sci. — 1996. Vol. 786. - P. 321-336.

278. Harman D. Free radical theory of aging: an update: increasing the functional life span // Ann. N.Y. Acad. Sci. 2006. - Vol. 1067. -P. 10-21.

279. Halliwell B. Antioxidants and human diseases: a general introduction //Nutr. Rev. 1997. -Vol. 55.-P. S44-S52.

280. Halliwell В., Gutteridge J.MC. Free Radicals in Biology and Medicine. — Oxford Science Publications (Oxford), 2007.

281. Harman D. Extending functional life span // Exp. Gerontol. 1998. - Vol. 33. - P. 95-112.

282. Hayflik L. The future of ageing // Nature. 2000. - Vol. 408, № 6809. - P. 267-269.

283. Hayftick L. New approaches to old age // Nature. 2000. - Vol. 403. - P. 365.

284. Heath H.B.M., Schofield L Healthy ageing: nursing older people. Mosby, Italy, 1999. 556 P

285. Heritier A.G., Stettler O., Dubois P.M. Induction of pituitary cell-type differentiation by delta-sleep-inducing peptide//Neuroendocrinol. 1994. - Vol. 59. - P. 477-482.

286. Herman M., Kahn B.B. Glucose transport and sensing in the maintenance of glucose homeostasis and metabolic harmony // J. Clin. Invest. 2006. - Vol. 116. - P. 1767-1775.

287. Hipkiss A.R., Brownson C., Carrier M.J. Carnosine, the anti-ageing, anti-oxidant dipeptide, may react with protein carbonyl groups // Mech. Ageing Dev. 2001. - Vol. 122, № 13. - P. 1431-1445.

288. Hipkiss A.R. Carnosine, a protective, anti-ageing peptide // Int. J. Biochem. Cell. Boil. -1998.-V. 30.-P. 863-868.

289. Ho Y.S., Magnenat J.L., Gargano M., Cao J. The nature of antioxidant defense mechanisms: a lesson from transgenic studies // Environ. Health Perspect. 1998. — V. 106, Suppl. 5 - P.' 1219-1228.

290. Hoesli E., Schoenenberger G.A., Hoesli E. Autoradiographic localization of finding sites for the ^-DSIP on neurons of cultured rat brainstem // BrainJRes. 1983. - Vol. 279, № 3. - P. 374-376.

291. Hofer J., Marzetti E., Xu J., Seo H.Y., Gulec S. Increased iron content and RNA oxidative damage in skeletal muscle with aging and disuse atrophy // Exp. Gerontol. — 2008. — Vol. 43. -P. 563-570.

292. Holliday R., McFarland G.A. Ingibition of the growth of transformed and neoplastic cells by dipeptide carnosine // Br. J. Cancer. 1996. - Vol. 73. - P. 966-971.

293. Hruz P., Zechner S., Heimberg D., Hobi V., Schonenberger G.A., Scheffler K., Muller-Spahn F., Seifritz E. Intranasal administration of delta sleep-inducing peptide increases P-300 // J. Clin Psychopharmacol. 2001. - Vol. 21. - №6. - P. 626-628.

294. Huang J.J., Lajtha A. The degradation of a nonpeptide, sleep-inducing peptide, in rat brain: comparison with enkephalin beak down // Chem. Pathol. Pharmacol. — 1978. — V. 19, № 2. -P. 191-192.

295. Hussain S.R., Hofseih L.J., Harris C.C. Radical causes of cancer // Nature Rev. Cancer. -2003.-Vol.3.-P. 276-285.

296. Ieyr K.S., McCann S.M. Delta sleep inducing peptide inhibits somatostatin release via a dopaminergic mechanism. //Neuroendocrinol. 1987. - Vol. 46, №1. - P. 93.

297. Jang J.H., Surch Y.L. beta-Amyloid induces oxidative DNA damage and cell death through activation of c-Jun N terminal kinase // Ann. N. Y. Acad. Sci. 2002. - V. 973. - P. 228.

298. Jansen P.L. Liver disease in the elderly // Best Pract. Res. Clin. Gastroenterol. 2002. - Vol. 16, №1.-P. 149-158.

299. Jiang Z., Akey J.M, Shi J. A polymorphism in the promoter region of catalase is associated with blood pressure levels // Hum. Genet. -2001. Vol. 109. - P. 95-98.

300. Joaquin A.M., Gollapudi S. Functional decline in aging and disease: a role for apoptosis // Am. Geriatr. Soc. 2001. - Vol. 49, № 2. - P. 1234.

301. Jonson Т.Е. Genetic influences on aging // Exp. Gerontol. 1997. - Vol. 32, № 1-2. - P. 1112.

302. Jung K., Henke W. Developmental changes of antioxidant enzymes in kidney and liner from rats // Free Radic. Biol. Med. 1996. - Vol. 20. - P. 613-617.

303. Kanofsky J.R. Quenching of singlet oxygen by human plasma // Photochem. Photobiol. -1990. Vol. 51. - P. 299-303.

304. Kar M., Chakraborti A.S. Effect of glycosylation iron-mediated free radical reactions of haemoglobin // Current Science. 2001. - Vol. 80. - P. 770-773.

305. Karelin A. A., Blishchenko E.Yu., Ivanov V.T. A novel system of peptidergic regulation // FEBS Lett. 1998. - Vol. 428, № 1-2. - P. 7-12.

306. Kasapoglu M., Ozben T. Alterations of antioxidant enzymes and oxidative stress markers in aging // Exp. Gerontol. 2001. - Vol. 36, №2. - P. 209-220.

307. Kastin A.J., Gastellanos P.F., Banks W.A. Radioimmunoassay of DSIP-like material in human blood: possible protein binding // Pharmacol. Biocheml and Behav. — 1981. Vol. 15, №5. - P. 969-974.

308. Kastin A.J., Gastellanos P.F., Fishman A:J., Proffitt J.K., Graf M.V. Evidence for peptide agregation // Pharmacol. Biochem. and Behav. 1984. - Vol. 21, №6. -P. 969-973.

309. Kawanishi S., Hitraki Y., Otkawa S. Mechanism of guanine-specific DNA damage by oxidative stress and its role in carcinogenesis and aging // Mutat. Res. — 2001. Vol. 488. -P. 65-76.

310. Khrapko K., Nekliaeva K., Kraytsberg K., Kunz W. Clonal expansion of mitochondria! genomes: implicatons for in vivo mutaton spectra // Mutat. Res. 2003. - Vol. 522. - P. 1319.

311. Khavinson V.Kh. Peptides and ageing // Neuroendocrinology Lett. 2002 - Vol. 23, Suppl. 3. Special Issue. — 144 p.

312. Khavinson V., Morozov V. Peptides of pineal gland and thymus prolong human life // Neuroendocrinology Lett. 2003. - Vol. 24, № ЪЛ. - P. 233-240.

313. Khvatova I.L., Samartzev V.N., Zagoskin P.P. Delta-sleep inducing peptide (DSIP): effects on respiration and in rat brain mitochondria and stress protective potency under experimental hypoxia // Peptides. 2003. - Vol. 24, №2. - P. 307-311.

314. Kiplatrick ES., Dominiczak MR, Small M. The effects of ageing on glycation and the interpretation of glycaemic control in Type 2 diabetes // QJM. 1996. - Vol. 89. - P. 307312.

315. Kirkman H.N., Gaetani G.F., Catalase tetrameric enzyme with four tighthy bound molecules of NADPH // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 1984. - Vol. 81. - P. 4343-4347.

316. Kirkwood T.B. Genes that shape the course of aging // Trends Endocrinol. Metab. 2003. -Vol. 14, № 8. p. 345-347.

317. Klichkhanov N.K., Khalilov R., Khadun A. O., Saidov M. Effect of dalargin on intensity of lipid peroxidation in brain at hypothermia // J. Neurochem. — 1998. — Suppl., Vol. 71. P. S45.

318. Ко GT.C., Wai H.P.S., Tang J.S.F. Effects of age on plasma glucose levels in non-diabetic Hong Kong Chinese // Croat. Med. J. 2006. - Vol. 47. - P. 709-713.

319. Kohen R., Nyska A. Oxidation of biological system: oxidative stress phenomena, antioxidants, redox reactions, and methods for their quantification // Toxicol. Pathol. 2002. -Vol. 30.-P. 620-650.

320. Kovalzon V.M., Strekalova T.V. Delta sleep-inducing peptide (DSIP): a still unresolved riddle // J. Neurochem. 2006. - Vol. 97, №2. - P.303-309.

321. Kozlov A.V., Szalay L., Umar F., Kropik K, Staniek KL, Niedermuller H., Bahrami S., Nohl H. Skeletal muscles, heart, and lung are the main sources of oxygen radicals in old rats // Biochim. Biophys. Acta 2005. - Vol. 1740. - P. 382-389.

322. Kutty V.R., Soman C.R., Joseph A., Kumar K.V., Pisharondy R. Random capillary blood sugar and coronary risk factor in a South Kerala population // J. Cardiovasc. Risk. 2002. -Vol. 9.-P. 361-367.

323. Lee A.T., Cerami A. Role of glycation in aging// Ann. N.Y. Acad. Sci. 1992. - Vol. 663. -P. 63.

324. Lee Z.S., Chan J.C., Yeung V.T., Chow C.C., Lau M.S., Ко G.T. Plasma insulin, growth hormone, Cortisol, and central obesity among young Chinese type 2 diabetic patients // Diabetes Care. 1999. - Vol. 22. - P. 1450-1470.

325. Lee J., Cltan S.L., LaneM. A., Mattson M.P. Phenformin suppresses calcium responses to glutamate and protects hippocampa. neurons against exictotoxicity // Exp. Neural. 2002. -Vol. 175.-P. 161-167.

326. Levine G.N., Keaney J.F., Vita J.A. Cholesterol reduction in cardiovascular disease: clinical benefits and possible mechanisms //N. Engl. J. Med. 1995. - Vol. 332. - P. 512-521.

327. Lichtstein D., Rodburd D. A second look at the second messenger hypothesis // Life Sci. -1987. Vol. 40, №21. - P. 2041-2051.

328. Lin S., Yang E., Huestis W.H. Relationship of phospholipid distribution to shape change on Ca2"-crenated and recovered human erythrocytes // Biochem. — 1994. — Vol. 33, №23. — P. 8337-7344.

329. Lysenko A., Pavlov I., Alperovich D., Mendzeritsky A. DSIP and neokiotrophin influence on a body temperature and brain monoaminoergic system under hypothermia and autowarming //

330. J. Neurochem. Suppl., Vol. 71. - P. S47.

331. Maples K.R., Mason R.P. Free radical metabolite of uric acid // J. Biol. Chem. 1988. - Vol. 263.-P. 1709-1712.

332. Marino M., Pallottini V., D'Eramo C., Cavallini G., Bergamini E., Trentalance A. Age-related changes of cholesterol and dolichol biosynthesis in rat liver // Mech. Ageing Dev. -2002.-Vol. 128.-P. 1183-1189.

333. Marklund S.L. Caeruloplasmin, extracellular superoxide dismutase, and scavenging of superoxide anion radicals // FreeRadic. Biol. Med. 1987. - V. 2. - P. 255 - 261.

334. Martini C., Pallottini U., Cavallini G., Donati A., Bergamini E., Trentalance A. Caloric restriction affects some factors involved in age-related hypercholesterolemia // J. Cell Biochem. 2007. - Vol. 101, №1. - P. 235-243.

335. Masoro E. J. Caloric restriction and ageing: an update // Exp. Gerontol. 2000. - Vol. 35. -P. 299-305.

336. Mattson M.P., Dime W., Lee J. Progress in the development of caloric restriction mimetic dietary supplements // J, Anti-Aging Med. 2001. - Vol.4. - P. 225-232.

337. Mauriz J.L., Molpeceres V., Garcia-Mediavilla M.V. Melatonine prevents oxidative stress and changes in antioxidant enzyme expression // J. Pineal. Res. 2007. - Vol. 42, № 3. - P. 222-230.

338. McCarter R., Mejia W., Ikeno Y., Monnier V., Kewitt KL, Gibbs M., McMahen A., Strong R. Plasma glucose and the action of caloric restriction // J. Gerontol.: Biol. Sci. 2007. - Vol. 62A, №10. - P. 1059-1070.

339. McCord J.M., Fridovich I. Superoxidedismutase. An enzymic function of erythrocuprein (hemocuprein) // J. Biol. Chem. 1969. - Vol. 244, №60. - P. 6049-6055.

340. Medvedev Z.A. Age changes of chromatin // Mech. Ageing Dev. 1984. - Vol. 28. - P. 139154.

341. Melov S. Extention of life span with superoxide dismutase/catalase mimetics // Science. -2000. Vol. 289.-P. 1567-1569.

342. Mendzheritsky AM., Mikhaleva I.I., Matsionis AE., Pavilaitite P.E. Delta-sleep-inducing peptide as a modulator of the ultrastructure of synapses //Neurosci. Behav. Physiol. — 1996. -Vol. 26, №3. P. 207-212.

343. Miquel J. An integrated theory of ageing as the result of mitochondrial DNA mutation in differentiated cells 11 Arch. Gerontol. Geriatr. 1991. - Vol. 12. - P. 99-117.

344. Millar J.S., AH. Lichtenstein, M. Cuchel, G.G. Dolninovski, D.L.Hachey, J.S. Cohn, E.S. Schaefer. Impact of age on the metabolism of VLDL, IDL and LDL apolipoprotein B-100 in men // J. Lip. Res. 1995. - Vol. 36. - P. 1156-167.

345. Milter F. Aging and immune function //Fundamental Immunology. 4th ed. /Ed. W. E. Paul. Philadelphia: Uppincott; Raven Publ., 1999. P. 974-965.

346. Mittal В., Doroudchi M.M., Jeong S.Y., Patel B.N., Davies S. Expression of a membrane-bound form of the ferroxidase ceruloplasmin by leptomeningeal cells 11 Glia. 2003. - Vol. 41.-P. 337-346.

347. Mocchegiani E., Santaretti L., Tibatdi A. Presence of links between zinc and melatonin during the circadian cycle in old mice: effects on thymic endocrine activity and on the survival//! Neuroimmunology. 1998. - Vol. 86. - P. 111-122.

348. Mo J.Q., HomD.G., Andersen J.K. Decreases in protective enzymes correlates with increased oxidative damage in the aging mouse brain // Mech. Ageing Dev. 1995. - Vol. 81, №2-3. -P. 73-82.

349. Monnier M., Schoenenberger G.A Characterization, sequence, synthesis and specificity of DSIP // In.: 3 th Eur.Congr.Sleep.Res.Montpellier, 1976, Sleep.-1976,-Basel: Karger, 1977. -P.257-263.

350. Morley A A The somatic mutation theory of ageing 11 Mutat. Res. 1995. - Vol. 338. - P. 19-23.

351. Mulas M.F., Demuro G., Mulas C. Dietary restriction counteracts age-related changes in cholesterol metabolism in the rat // Mech. Ageing Dev. 2005. - Vol. 126, № 67. - P. 648654.

352. Murali G., Panneerselvam C. Age-associated oxidative macromolecular damage in rat brain regions: role of glutathione monoester // J. Geront. Biol. Sci. 2007. - Vol. 62A, №8. - P. 824-830.

353. Musci G., Bonaccorsi di Patti C.M., Fagiolo U. Age-related changes in human ceruloplasmin // J. Biol. Chem. 1993. - Vol. 268, №18. - P. 13388-13395.

354. Najimi M., Bennis M., Moyse E., Chigr F. Distribution of delta sleep-inducing peptide in the newborn and infant human hypothalamus: an immunohistochemical study // Biol Res. 2001. -Vol.34. -№1.-P. 31-42.

355. Nakamura A., Nakashima M., Kanemoto H., Sugao Т., Fukumura Y. Potent antinociceptive effect of centrally administered DSIP // Eur. J. Pharmacol. 1988. - Vol. 155, №3. - P. 247253.

356. Nakamura A., Nakanishi H., Shiomi H. Characterization of the release and metabolism of delta-sleep inducing peptide (DSIP) in the rat brain // Neuropeptides. — 1993. — Vol. 24, №3. -P. 131-138.

357. Nawroth P.P., Bierhaus a., Vogel G.E. Non-enzymatic glycation and oxidative stress in chronic illnesses and diabetes mellitus // Med. Klin. 1999. - Vol. 94. - P. 29-38.

358. Nekhaeva E., Bodyak N. D., Kraytsberg Y. Clonally expanded mtDNA point mutations are abundant in individual cells of human tissues // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 2002. - Vol. 99.-P. 5521-5526.

359. Nekrasov A.N., Mikhaleva I.I., Cyclo(-Gly-DSIP). A cyclic analog of the DSIP: computer simulation of spatial structure involving NMR data // Biochem. Mol. Biol. Inter. 1996. -Vol. 38, №4. - P. 739-745.

360. Neumann C. A., Krause D.S., Carman C.V. et al. Essential role for the peroxi-redoxin Prdxl in erythipcyte antioxjdant defence and tyrnour suppression // J. Nature. — 2003. Vol. 424. - P. 561-565.

361. Nieto F.J., Irrabarren C., Gross M.D., Comstock G.W., Culter R.G. Uric acid and serum antioxidant capacity: a reaction to atherosclerosis // Atherosclerosis. — 2000. Vol. 148. - P. 131-139.

362. Nigra G., Osman N., Dart A.M, Little P.J. Insulin resistance and atherosclerosis // Endocr. Rev. 2006. - Vol. 27 - P. 242-259.

363. Nishikawa Т., Edelstein D., Du X.L., Yamagishi S., Matsumura T. Normalizing mitochondrial superoxide production blocks three pathways of hyperglycemic damage // Nature. 2000. - Vol. 404. - P. 787-790.

364. Nutall S.L., Martin U., Hutchin T. Increased oxidative stress in ageing and age-related diseases // Age and Ggeing. -1998. Vol. 27, Suppl. 1. - P. 34.

365. Odin V.I., Belikova T.V., Pushkova E.S., Barr N.A. Diabetes mellitus in elderly: geroprotective and antidiabetic properties of delta-sleep induced peptide //Adv Gerontol. -2004. -№ 15.-P. 101-114.

366. O'Donnell E., Lynch M.A. Dietaiy antioxidant supplementation reverses age-related neuronal changes // Neurobiol. Aging. 1998. - 19. - P. 461-467.

367. Olanow C.W. A radical hypothesis for neurodegeneration // Trends Neurosci. — 1993. — 16. — P. 439-444.

368. Ono Т., Okada S. Unique increase of superoxide dismutase in brains of long living mammals // Exp. Gerontol. 1984. - Vol. 19. - P. 349-354.

369. Ono Т., Uefiara Y., Saito K, Ikeltata H. Mutation theory of aging, assessed in transgenic mice and knockout mice // Mech. Ageing Dev. 2002. - Vol. 123. - P. 1543-1552.

370. Orr W.C, Sohal R.S. Extension of life-span by overexpresion of superoxide dismutase and catalase in Drosophila melanogaster// Science. 1994. - Vol.263. - P. 1128-1130.

371. Ouyang Q., Cicek G., Westendorp R.G.J. Reduced INF-y production in eldery people following in vitro stimulation with influenza vaccine and endotoxin // Mech. Age. Dev. — 2000.-V. 121.-P. 131-137.

372. Owen M.R., Halestmp A.P. The mechanisms by which mild respiratoiy chain inhibitors inhibit hepatic neoglucogenesis // Biochim. Biophys. Acta. —1993. — Vol. 1142. — P. 11-22.

373. Palirdar-Karpuzoglu H., Mehmetgik G., Ozdermirler-Erata G. et al. Effect of taurine treatment on pro-oxidant-antioxidant balance in liver and brains of old rats // Pharmacological Reports. 2008. - Vol. 60. - P. 673-678.

374. Paolisso G., Scheen A., Lefebvre P. Glucose handling, diabetes and aging // Horm. Res. -1995.-Vol. 43.-P. 52-57.

375. Parini P., Angelin В., Rudling M. Cholesterol and lipoproptein metabolism in aging. Reversal of hypercholesterolemia by growth hormone treatment in old rats // Arterioscler. Thromb. Vase. Biol. 1999. - Vol. 19. - P. 832-839.

376. Parkes T.L., Elia A.J., Dickinson D. Extension of Drosophila life span by overexpression of SODi in motoneurons 11 Nature Genetics. 1998. - Vol. 19. - P. 171-174

377. Patel B.N., David S. A novel glycosylphosphatidylinisitol-anchored form of ceruloplasmin is expressed by mammalian astrocytes 11 J. Biol. Chem. 1997. - V. 272, № 32. - P. 20185 -20190.

378. Patel B.N., Dunn R.J., Jeon S.Y., Zhu Q., Julien J.P., David S: Ceruloplasmin regulates iron levels in the CNS and prevents free radical injury // J. Neurosci. 2002. - Vol. 22. - P. 6578 - 6586.

379. Percy M.E. Catalase: an old enzyme with a new role? A rewiew // Can. J. Biochem. Cell. Boil. 1984. - Vol. 62. - P. 1006-1014.

380. Perrini S., Laviola L., Natalicchio A., Giorgino F.J. Associated hormonal declines in aging: DHEAS // J. Endocrinol. Invest. 2005. - Vol. 28. - P. 85-93.

381. Pessayre D., Berson A., Fromenty В., Mansouri A. Mitochondria in steatohepatitis // Semin. Liver Dis. 2001. - Vol. 21, № 1. - P. 57-69.

382. Petterson S.L., Stevenson P.M., Changes in catalase activity and concentration during ovarian development and differentiation // Biochem. Biophis. Acta Mol. Cell Res. — 1992. — Vol. 1135, №2.-P. 207-214.

383. Pollard B.J., Pomfrett C.J. Delta sleep-inducing peptide // Eur. J. Anaesthesiol. 2001. -Vol.18, №7. - P. 419-422.

384. Poon H.F., Calabrese V., Scapagnini G., Butterfield D.A. Free radicals: key to brain aging and heme oxygenase as a cellular response to oxidative stress // J. Gerontol.: Medical. Sci. -2004. Vol. 59A, №5. - P. 478-493.

385. Prabhakar S.S., Zeballos G.A., Montoya-Zavala M., Leonard C. Urea inhibits inducible nitric oxide synthase in macrophage cell line // Am. J. Physiol. 1997. - Vol. 273. - P. CI882-C1888.

386. Pradhan D., Weiser M., Lumley-Sapanski K. Peroxidation-induced perturbation of erythrocyte lipid organization // Biochem. Biophis. Acta. Biomembranes. 1990. - Vol. 1023, №3. p. 398-404.

387. Prvor W.A. A festschrift volume celebrating the 20th anniversary of the discovery of superoxide dismutase // Free Radic. Biol. Med. 1988. - Vol. 5, №5-6. - P. 271-273.

388. Rabbani N, Thomalley PJ. Dicarbonyls linked to damage in the powerhouse: glycation of mitochondrial proteins and oxidative stress // Biochem Soc Trans. 2008. - Vol. 36. - P. 1045-50.

389. Rady R., Tan S., Prodanov E. et al. Ingibition of xanthine oxidase by uric acid and its influence on superoxide radical production // Biochim. Biophis. Acta. — 1992. Vol. 1122. -P. 178-182.

390. Richardson B. Impact of aging on DNA methylation // Ageing Res. Rev. 2003. - Vol. 2. -P. 245-261.

391. Roder M.E., Schwartz R.S., Prigeon R.L., Kahn S.E., Reduced pancreatic В cell compensation to the insulin resistance of aging: impact on proinsulin and insulin levels // J. Clin. Endocrinol. Metab. 2000. - Vol. 85. - P. 2275-2280.

392. Romanos E., Planas A.M., Amaro S., Chamorro A. Uric acid reduces brain damage and improves the benefits of rt-PA in a rat model of thromboembolic stroke // J. Cereb. Blood Flow Metab. 2007. - Vol. 27, №1 - P. 14-20.

393. Salo D., Lin S., Pacifici R., Davies K. Sod is preferentially degraded by a proteolytic system from red blood cells following oxidative modification by hydrogen peroxide // Free Radic. Biol. Med. 1988. - Vol. 5. - P. 335-339.

394. Salvoti S., Bonafe M., Capri M Mitochondria, aging and longevity a new perspective // FEBS Lett. -2001. - Vol. 492. - P. 9-13.

395. Samsi F. A., Hadi S.M. Photoinduction of strand scission in DNA by uric acid and Си (П) // Free Radic. Boil. Med. 1995. - Vol. 19. -P. 189-196.

396. Sanguinetti S.M., Batthyany C., Trostchansky A. Nitric oxide inhibits prooxidant actions of uric acid during copper-mediated LDL oxidation // Arch. Biochem. Biophys. — 2004. Vol. 423. - P. 302-308.

397. Santa Maria C., Ayala A., Revilla E. et al. Changes in superoxide dismutase activity in liver and lung of old rats // Free Radic. Res. 1996. - Vol. 25, №2. - P. 401-405.

398. Sasaki Т., Unno K., Tahara S. et al. Age-related increase superoxide generation in the brain of mammals and birds // Ageing Cell. 2008. - Vol. 7, №4. - P. 459-469.

399. Savage D.V., Petersen K.F., Shulman G.I. Disordered lipid metabolism and the pathogenesis of insulin resistance//Physiol. Rev. 2007. - Vol. 87.-P. 507-520.

400. Sawada M., Sester U., Carlson J.C. Superoxide radical formation and associated biochemical alterations in the plasma membrane of brain, heart, and liver during the lifetime of the rat // J. Cell Biochem. 1992. - Vol. 48, №3. - P. 296-304.

401. Schmidt A.M., Yan S.D. Stern D.M. The dark side of glucose // Nat. Med. 1995. - Vol. 1. -P. 1002-1004.

402. Schmitz C., Axmacher В., ZunkerU., Korrti. Age-related changes of DNA repair and mitochondrial DNA synthesis in the mouse brain // Acta Neuropathol. — 1999. — Vol. 97. — P. 71-81.

403. Schmucker D.L. Age-related changes in liver structure and function: implication for disease? // Exp. Gerontol. 2005. - Vol. 40. - P. 650-659.

404. Schoenenberger G.A. Characterisation, properties and multivariate function of delta-sleep inducing peptide (DSIP) // Eur. Neurol. 1984. - Vol. 23. - P. 912-921.

405. Schoenenberger G.A., Monnier M. Characterization of a delta-electroencephalogram(5-sleep)-inducing peptide 11 Proc. Natl. Acad. Sci. 1977. - Vol. 74. - P. 1282-1286.

406. Schriner S.E., Linford N.J., Martin G.M Extension of life span by overexpression of catalase targeted to mitochondria// Science. -2005. Vol. 308. - P. 1875-1876.

407. Scott G.S., Cuzzocrea S., Genovese Т., Koprowski H., Hooper D.C. Uric acid protects against secondary damage after spinal cord injury // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. — 2005. — Vol. 102. -P. 3483-3488.

408. Semsei I., Rao G., Richardson A. Expression of superoxide dismutase and catalase in rat brain as a function of age // Mech. Aging Dev. 1991. - Vol. 58. - P. 13-19.

409. Sevanian A., Davies K.J.A., Hochstein P. Serum urate as an antioxidant for ascorbic acid // Am. J. Klin. Nutr. 1991. - V. 54. -P. SI 129-S1134.

410. Shigenaga M.K., Hogen T.M., Ames B.N. Oxidative damage and mitochondrial decay in aging // Proc. Natl. Acad. Sci. 1994. - Vol. 91. -P. 10771-10778.

411. Sies H. Oxidative stress — from basic research to clinical application // Am. J. Med. 1991. -V. 91, Suppl. 3C. -P. S31-S38.

412. Siqueira I.R., Fochesatto C., De Andrade A Total antioxidant capacity is impaired in different structures from aged brain // Int. J. Dev. Neurosci. — 2005. — Vol. 23. — P. 663-671.

413. Skulachev V. P. Programmes death phenomena- from organelle to organism // Ann. N.Y. Acad. Sci. 2002. - Vol. 959. - P. 214-237.

414. Soyka M., Rothenhaeusler H. Delta Sleep-Inducing Peptide Opioid Detoxification // Am. J. Psychiat. 1997. - Vol. 154. - P. 714-715.

415. Spiteller G. Lipid peroxidation and aging and age-related diseases // Exp. Gerontol. 2001. -Vol. 36, №9. - P. 1425-1456.

416. Stadtman E.R., Berlett B.S. Reactive oxygen-mediated protein oxidation in aging and disease // Chem. Res. Toxicol. 1997. - VoL 10. - P. 485^194.

417. Stadtman E.R., Levine R.L. Protein oxidation // Ann. N. Y. Acad. Sci. 2000. - Vol. 899. -P. 191-208.

418. Stahlberg D., Angelin В., Einarsson K. Age-related changes in the metabolism of cholesterol in rat liver microsomes // Lipids. 1991. - Vol. 26. - P. 349-352.

419. Stanojlovic O., Zivanovic D., Mirkovic S., Mikhaleva I. Delta sleep-inducing peptide and its tetrapeptide analogue alleviate severity of metaphit seizures // Pharmacol Biochem Behav.2004. Vol. 77. - №2. - P. 227-234.

420. Stanojlovic O.P., Zivanovic D.P., Mirkovic S.D., Mikhaleva I.I. Antiepileptic activity of delta sleep-inducing peptide and its analogue in metaphit-provoked seizures in rats // Seizure.2005. Vol. 14. - №4. - P. 240-247.

421. Steiger A., Holsboer F. Neuropeptides and human sleep // Sleep. 1997. - Vol. 20. - P. 1038-1052.

422. Sudakov K.V., Ivanov V.T., Koplik E.V., Vejaev D.F., Mikhaleva I.I., Sargsjan AS. Delta-sleep inducing peptide (DSIP) as a factor facilitating animals' resistance to acute emotional stress // Pavl. J. Biol. Sci. 1983. - Vol. 18. - P. 1-5.

423. Sudakov K.V., Umiyukhin P.E., Rayevsky K.S. Delta-sleep inducing peptide and neuronal activity after glutamate microiontophoresis: the role of NMDA-receptors // Pathophysiology. 2004. - V. 11, № 2. - P. 81-86.

424. Tanq Т.К. Free radical theory of erythrocyte aging // J. Formos. Med. Assoc. 1997. - Vol. 96, №10.-P. 779-783.

425. Thomas M.J. Urate causes the human polymorphonuclear leucocyte to secret superoxide // Free Radic. Boil. Med. 1992. - V. 12. - P. 89-91.

426. Tian L., Cai Q., Wei H. Alterations of antioxidant enzymes and oxidative damage to macromolecules in different organs of rats during aging // Free Radic. Biol. Med. — 1998. — Vol. 24.-P. 1477-1484.

427. Tissot R. Recepteurs de l'opium et sommeil. Effects de microinjections de DSEP dans le thalamus median, la substance orise centrale periaqueducale et le noyau du tractus solitaire du lapin // Neuropsychobiol. 1981. - V.7, № 3. - P. 321-325.

428. Tolmasoff J.M., Ono Т., Cutler R.G. Superoxide dismutase: correlation with life span and specific metabolic rate in primate species//Proc. Natl. Acad. Sci. — 1980. — Vol. 77, №5. P. 2777-2781.

429. Toth M.J., Tchernof A. Lipid metabolism in the elderly // Eur. J. Clin. Nutr. 2000. - Vol.54, Suppl. 3. — P. S121-125.

430. Tsay H.J., Wang P., Wang S.L., Ku ELH. Age-associated changes of superoxide dismutase and catalase activities in the rat brain // J. Biomed. ScL 2000. - Vol. 7, №6. - P. 334-342.

431. Tsunashima K., Kato N., Masui A., Takahashi K. The effect of DSIP on the changes of the body temperature induced by serotonergic agonists in rats // Peptides. — 1994. — Vol. 15, №1. -P. 61-65.

432. Turrens, J. F.: Mitochondrial formation of reactive oxygen species // J. Physiol. — 2003. — Vol. 552.-P. 335-44.

433. Ulrich P., Cerami A. Protein glycation, diabetes, and aging // Recent Progr. Horm. Res. -2001.-Vol. 56.-P. 1-21.

434. Umetsu H., Hishinuma K., Wake H., Takeuchi M., Ichishima E. Action of serine carboxipeptidase from Paecilomyces carneus on oligopeptides containing carboxyl-terminally amidated peptides// Curr. Microbial. 1998. - Vol. 36, №1. - P. 41-44.

435. Unger R.H. Lipotoxic diseases // Annu. Rev. Med. 2002. - V.53. - P. 319-336.

436. Vallet P.G., Charnay Y., Bouras C. Distribution and colocalization of delta sleep inducing-peptide and luteinizing hormone-releasing hormone in the aged human brain: an immunohistochemical study // J. Chem. Neuroanat. 1990. - Vol. 3 - P. 207-214.

437. Van Hold K.E. Chromatin. -N.Y.: Springer-Verlag. New York Inc., 1989. P. 497.

438. Vijg J. Somatic mutations and aging: a re-evaluation // Mutat. Res. 2000. - Vol. 447. - P. 117-135.

439. Vijg J., Dolle M.E.T. Large genome rearrangements as a primary cause of aging// Mech. Ageing Dev. 2002. - Vol. 123. - P. 907-915.

440. Von Zglinicki Т., Burkle A., Kirkwood Т. B. L. Stress, DNA damage and ageing an integrative approach//Exp. Gerontol. -2001. - Vol. 36. - P. 1049-1062.

441. Von Zglinicki T. Oxidative stress shortens telomeres // Trends Biochem. Sci. 2002. - Vol. 27.-P. 339-344.

442. Wang X., Wu L., Aouffen M, Mateescu M., Nadeau R., Wang R. Novel cardiac protective effects of urea: from shark to rat // Brit. J. Pharm. 1999. - Vol. 128. - P. 1477-1484.

443. Waring W.S., Webb D.S., Maxwell R.J. Sistemic uric acid administration increases serum capacity in healthy volunteers // J. Cardiovasc. Pharmacol. 2001. — Vol. 38. —P. 365-371.

444. Wendel A. Enzymes acting against reactive oxygen // Enzymes — Tool and Targets. Basel: Karger, 1988.-P. 161-167.

445. Wong Y.T., Ruan R., Tay F.E.H. Relationship between levels of oxidative DNA damage, lipid peroxidation and mitochondrial membrane potential in young and old F344 rats // Free Radic. Res. 2006. - Vol. 40 - P. 393-402.

446. Yamada S., Kumazawa S., Ishii T. Immunochemical detection of lipofiiscin-like fluorophore derived from malondialdehyde and lysine // J. lipid Res. 2001. - Vol. 42, №8. - P. 11871196.

447. Yanagawa Y., Abe Т., Satake M. A novel sodium channel inhibitor from Conus Geographus : purification, structure and pharmacological properties // Biochem. 1988. - Vol. 27, № 17. -P. 6256-6260.

448. Yu В P., Yang R. Critical evaluation of the free radical theory of aging: a proposal for the oxidative stress hypothesis // Ann. N. Y. Acad. Sci. -1996. Vol. 786. -P. 1-11.

449. Yon L., Feuilloley M, Charnay Y., Vaudry H. Immunohistochemical localization of delta sleep inducing peptide-Iike immunoreactivity in the central nervous system and pituitary of the frog Ranaridibunda //Neurosci. 1992. - Vol. 47. - P. 221-240.

450. Yu Z.F., Bruce-Keller A.J., Goodman Y., Mattson M.P. Uric acid protects neurons against exitotoxic and metabolic insults in cell culture and against in brain injury in vivo // J. Neurosci. Res. 1998. - Vol. 53. - P. 613-625.

451. Yu Т., Robotharn J.L., Yoon Y. Increased production of reactive oxygen species in hyperglycemic conditions requires dynamic change of mitochondrial morphology // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 2006. - Vol. 103. - P. 2653-2658.

452. Yuasa Y. DNA methylation in cancer and aging // Mech. Ageing Dev. — 2002. Vol. 123. -P. 1649-1654.

453. Zeeh J., Piatt D. The aging liver: structural and functional changes and their consequences for drug treatment in old age// Gerontology. -2002. Vol. 48, № 3. -P. 121-127.

454. Zoccarato F., Cavallini L., Bortolami S, Alexandre A. Succinate modulation of H2O2 release at NADH: ubiquinone oxidoreductase (Complex I) in brain mitochondria // Biochem. J. -2007. Vol. 406. - P. 125-129.

Информация о работе

Майборода, Екатерина Александровна
кандидата биологических наук
Ростов-на-Дону, 2009
ВАК 03.00.04

Диссертация

Метаболические эффекты дельта-сон индуцирующего пептида в регуляции гомеостаза при старении организма - тема диссертации по биологии, скачайте бесплатно

Автореферат

Похожие работы