Бесплатный автореферат и диссертация по биологии на тему

Нейрофизиологические механизмы тревожности в цикле бодрствование - сон

ВАК РФ 03.00.13, Физиология

Автореферат диссертации по теме "Нейрофизиологические механизмы тревожности в цикле бодрствование - сон"

На пмжи рукописи

У/рг^тЛ

ВЕРБИЦКИЙ Евгений Васильевич

НЕЙРОФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ МЕХАНИЗМЫ ТРЕВОЖНОСТИ В ЦИКЛЕ БОДРСТВОВАНИЕ - СОН

03.00.13 - Физиология

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора биологических наук

Санкт-Петербург 2006

Работа выполнена в НИИ нейрокибернетики им. А.Б. Когана и на кафедре физиологии человека и животных Ростовского государственного университета

Официальные оппоненты:

доктор медицинских наук А.Ю. Егоров

доктор биологических наук, профессор, лауреат Государственной Премии СССР В.А. Илюхина

доктор медицинских наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ

А.Н. Шеповальников

Ведущая организация: Московский государственный университет

Защита состоится 12 декабря 2006 г. в 11 часов на заседании диссертационного совета Д002.127.01 при Институте эволюционной физиологии и биохимии РАН по адресу: Санкт-Петербург, пр. М. Тореза 44 (тел. 5527901, 5523219).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Института эволюционной физиологии и биохимии им. И.М. Сеченова

Автореферат разослан « 10 » ноября 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор биологических наук

М.Н. Маслова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность проблемы. Согласно концепции Л.А. Орбели, адаптивно-трофическая функция нервной системы направлена на реорганизацию процессов в организме в соответствии с изменяющимися условиями жизнедеятельности. Такая функция реализуется посредством модуляции регуляторных процессов деятельности клеток, органов и систем с целью перестройки их деятельности для приспособления организма животных и человека к изменяющимся факторам среды. Образующиеся в эволюции новые уровни регуляции надстраиваются над уже имеющимися регуляторными механизмами, подчиняя их в формировании процессов реагирования на изменения внешней среды (Орбели, 1961, 1979, 1982; Карамян, 1967,1974).

Такое реагирование направлено в первую очередь на определение ключевых признаков изменяющейся ситуации: угрожает ли она жизнедеятельности или благоприятна для организма? (Hall, 1936; Gray, 1974, 1982, б). Возможность угрозы, как правило, провоцируя мотивационное возбуждение, активирует деятельность лимбической системы, что может проявляться в неустойчивости и неоднозначности реакций, беспокойстве и усилении эмоциональности (Ониани, 1983; Михайлова и др., 2001). Выраженность этих проявлений, обусловленных потенциальной угрозой характеризуется усилением тревожности. В большинстве работ личностная (базовая) тревожность рассматривается как индивидуальное свойство организма, проявляющееся в тенденции связывать новый раздражитель или возникшую ситуацию с преимущественно с потенциальной угрозой. Это свойство присуще не только человеку (Симонов, 1971, 1974; Небылицын, 1976; Спилбергер, 1983; Немчин, 1983; Прихожан, 1998; Ратанова, Шляхта, 2000), но и животным (Berlyne, 1955; Schonpflug, 1983; File, 1995).

Проявления тревожности у различных животных (у мышей, крыс, кроликов, кошек, собак и представителей других видов) характеризуется большим разнообразием, что привлекает внимание исследователей к изучению этого важного свойства организма. Об актуальности исследований видовой специфичности тревожности свидетельствует интенсивное развитие биологической психиатрии (File at al., 1978, 1985; Кудрявцева, 1991; Августинович и др., 1998; Умрюхин, 1996; Чилингарян, 1999; Калуев, 1994-2005; Воронина, Середшпш, 2000, 2002; Лишша и др., 2001; Blahchard et al., 2003,2005).

Для изучения поведенческих проявлений тревожности у животных весьма продуктивным может оказаться эволюционный подход (Орбели, 1964, 1982), поскольку его адекватное применение открывает перспективу использования полученных результатов не только в физиологии, но и в медицине. Это существенно для понимания патогенеза тревожных расстройств, которые могут граничить с высокой тревожностью. Частая встречаемость тревожных расстройств оправдывает выделение их в самостоятельный класс современных диагностических систем (Александровский, 1993; Попов, Вид, 1997; Смулевич и др., 1999; Шинаев и др., 2000; Акжигитов, 2001). Использование методов эволюционной физиологии позволяет посредством выявления гомологов тревожности изучать ее функции и механизмы у разных видов животных для того, чтобы понять ее эволюционную значимость (Орбели, 1964, 1982; Веселкин, 1999). В этом случае возникает возможность исследования тех черт тревожности, которые невозможно изучать при обследовании испытуемых и пациентов (Зорина и др., 1999; Авгуспшович, 1999,

2002; ArgyTopoulos, Bell, Nutt, 2001). Важна разработка адекватных подходов, нацеленных на поиск единства методологии в оценке проявлений тревожности и дифференцировании ее выраженности у разных видов животных.

Ранние проявления тревожности начинаются с ориентировочного реагирования. Известно, что в реализации ориентировочного рефлекса важную роль шрают нейроны «новизны» пшпокампа, образования миндалины, участки фронтальной коры, клетки гипоталамуса, таламуса и хвостатого ядра (Соколов, 1969, 1981, 1997; Симонов, 1967,1984, 1979, 1997; Ивашщкий, 1971, 1976, 1993, 1999; Судаков, 1977, 1996, 1999; Русалов, 1979; Суворов, 1980, 1994; Милиер, 1973; Schreiber, 1992; Толкунов, 1995; Хасабов, 1996; Чилипгаряп, 1999; Мержанова и др., 2002; Соколов и др., 2002; Шульговский, 1989, 1998, 2003). Однако, до сих пор неясно, каким образом тревожность связана не только с реализацией, но и с угашением ориентировочного реагирования, а также с процессами сна - до сих пор не ясно. Поэтому особого внимания заслуживает изучение нейрофизиологических механизмов тревожности и выяснение их связи с чередованием бодрствования и сна.

Для теоретической и практической сомнологии актуально выяснение связи тревожности с деятельностью синхронизирующих и активирующих процессов мозга, чередование которых сопровождает развитие цикла бодрствование — сон. Изучение этой проблемы актуально для понимания индивидуальных особенностей развития сна, его ритмических проявлений, а также различных нарушений цикла бодрствование - сон (Jouvet, 1962; Онинани, 1975; Демин, Коган, Моисеева, 1978; Айрапетянц, Вейн, 1982; Илюхина и др., 1984; Коган и др., 1986; Фельдман, 1982, 1985; Шеповальников, 1986; 1991; Ковальзон, Цибульский, 1984; Ковальзон, 1987, 1998; Grahame-Smith, 1992; Ilandley, McBlane, 1993; Вейн, Левин, 1996; Ковров, 1996,2001; Илюхина, 1996; Вейн и др., 2003).

Специальное внимание в настоящей работе отводится разработке методического подхода, предусматривающего возможность изучения проявлений тревожности организма в условиях привыкания к повой ситуации (обстановке), когда ориентировочное реагирование уменьшается с понижением бодрствования и переходом к дремоте и сну. Это отличается от известных методов, в которых используются интенсивные раздражители, усиливающие аверсивные ситуации, что, по справедливому мнению A.B. Калуева (1992) более адекватно для изучения стресса, чем для исследования физиологических механизмов тревожности.

Цель исследования. Целью настоящей работы являлось разработка методических подходов и проведение сравнительных исследований нейрофизиологических механизмов личностной тревожности человека и базовой тревожности животных в разных уровнях бодрствования, фазах и стадиях цикла бодрствование - сон.

Задачи исследования.

1. Исследовать особенности структуры ночного сна у лиц с разным уровнем тревожности и выявить информативные признаки электроэнцефалографических стадий, фаз и стадий сна, свидетельствующие о высоком уровне тревожности.

2. Исследовать нейрофизиологические сенсорно-информационные процессы по показателям вызванных потенциалов и изучить сенсомоторные реакции лиц с разным уровнем тревожности в состоянии бодрствования.

3. Исследовать особенности изменения состояния и реализацию основных форм поведения животных с высокой и низкой базовой тревожностью в цикле бодрствование - сон.

4. Сформулировать представления о нейрофизиологических механизмах личностной (базовой) тревожности, с определением физиологической значимости разных уровней тревожности в формировании цикла бодрствование - сон.

Научная новизна результатов исследования.

Выявлены информативные признаки нарушений сна у испытуемых с высоким уровнем тревожности, которые проявляются в увеличении сегментации стадий и фаз сна, укорочении периодов дельта-сна и в увеличении количества спонтанных активаций, что обуславливает существенное снижение эффективности ночного сна.

Описаны особенности зрительно-моторных реакций у испытуемых с высоким уровнем тревожности, которые характеризуются наличием либо более быстрых, либо наоборот более медленных реакций по сравнению с контрольной группой.

Обнаружено, что компоненты зрительных и слуховых вызванных потенциалов у испытуемых с высоким уровнем тревожности отличаются существенным снижением амплитуды и меньшей выраженностью их габитуации.

Установлено определяющая роль раздражения неспецифических ядер таламуса на генерацию «веретен сна» в коре, что может приводить к пролонгации лнбо к существенной депривации медленноволновой стадии сна в зависимости от изменения организации стимуляции глубоких структур мозга.

Доказано, что у животных с высоким уровнем базовой тревожности в условиях угашения ориентировочного рефлекса в отличие от животных контрольной группы, сохраняется межрегиональная напряженность активности исследованных корковых и глубоких структур мозга даже после полного угашения рефлекса.

Сформулирована гипотеза, позволяющая рассматривать высокий уровень тревожности как фактор, который имеет важное биологические значение для реализации нейрофизиологических механизмов приспособления организмов к изменениям условий существования.

Приоритет разработанных способов, устройств, полезных моделей и алгоритмов подтвержден семью свидетельствами Госреестра Российского агентства по патентам и товарным знакам (Роспатент).

Основные положения, выносимые на защиту.

Характерные нарушения организации электрической активности мозга во время ночного сна у испытуемых с высоким уровнем тревожности проявляются в существенных изменениях (деформациях) структуры сна. Причина этого кроется в нейрофизиологических процессах затруднения поддержания глубокого сна, а также увеличения переключений фаз и стадий сна за счет высокой сегментации медленноволнового и парадоксального сна. Такая сегментация развивается из-за учащения спонтанных активаций с интенсивными электромиографическими и электроокулографическими реакциями, приводящих к возрастанию бодрствования во сне. Все это в совокупности провоцирует систематическое снижение эффективности ночного сна.

Зрительные и слуховые вызвшшые потенциалы у испытуемых с высоким уровнем тревожности в состоянии спонтанного бодрствования отличались сниженной на 40 - 50% амплитудой комплексов N1P2 и P2N2. Уменьшение

амплитуд комплексов вызванных ответов у обследуемых с высокой тревожностью выражена слабее за счет низкой начальной скорости габитуации компонентов N1P2 и P2N2 вызванных ответов из-за уменьшения фазических проявлений синхронизирующих влияний, вероятно, неспецифических ядер таламуса, участвующих в генезе компонента N1 вызванного ответа.

Показатели электрической активности различных регионов коры больших полушарий, а также таламуса, гипоталамуса и хвостатого ядра у кошек с высоким уровнями базовой тревожности при угашешш ориентировочного рефлекса на индифферентный световой раздражитель демонстрируют устойчиво сохраняемую межрегиональную сопряженность активности корковых и глубинных структур мозга даже после полного угашения рефлекса, что, возможно, обуславливает повышенную готовность их организма к реагированию на новые раздражители.

Обосновывается, что тревожность выполняет роль модулятора взаимодействия организма с окружающей средой. Организмы, которым свойственна высокая тревожность (в том числе латентная) из-за того, что нейрофизиологические механизмы организации межцентральных взаимосвязей мозга находятся у них в состоянии повышенного напряжения для поддержания постоянной готовности к ответу на новые раздражители, чаще переключаются с целенаправлешюго на малопродуктивное или нецелепаправленное (смещенное) поведение. Это способствует быстрому переключению в реагировании что, возможно, влияет на обострение творческих способности, а также может повышать риск возникновения психосоматических заболеваний и хронической бессонницы вследствие стойкой деформации цикла бодрствование - сон.

Теоретическое и практическое значение работы. Выполненное исследование носит фундаментальный характер. Получены новые данные расширяют и дополняют сведения о нейрофизиологических механизмах организации цикла бодрствовшше — сон. Комплекс предложенных методик позволяет выявлять особенности проявлений личностной тревожности, что существенно для своевременной профилактики и коррекции возможных нарушений жизнедеятельности организма.

Результаты также реализуются в учебном процессе путем включения в спецкурсы: «Эволюционная физиология сна», «Физиология и патология сна человека», «Психофизиология тревожности». Обобщения результатов и практические рекомендации включены в лекции, читаемые на Всероссийских школах-семинарах и курсах повышения квалификации физиологов и медиков (Ростов, 2002, 2003; Кисловодск, 2003-2005). Методические разработки и теоретические обобщения работы нашли применение при выполнении (науч. рук. Е.В. Вербицкий) кандидатских диссертаций Топчий И.А. (1997), Газарьян Т.С. (2003) и включены в монографию Вербицког о Е.В. «Психофизиология тревожности» (2003).

Работа выполнена в соответствии с заданиями: единого Заказа-наряда Минвуза СССР и Минобразования РФ (1974 - 2002) №№ государствешюй регистрации: 81021756, 01200102965, 01880046228, 01850081084, 01910144497, 019100444498, 01910044510, 01910044515, 01940007526, 01940007527, 01960004129, 02890010501, 02890010505, 02910041314; научно-технической программы «Автоматизированные системы медико-биологического назначения» (1991-1995) ГК РФ по высшему образованию; научно-технической программы Минобразования РФ «Научные исследования высшей школы по приоритетным направлениям науки и техники»,

подпрограммы 204 «Технологии живых систем» (2000-2002); грантов Российского гуманитарного научного фонда (1997-1998) и Конкурсного Центра фундаментального естествознания Санкт-Петербургского государственного университета (1996-2000); а также хозяйственных договоров №№: 2323, 2506, 2510, 2582, 2896, 2945/7085, 7015. Все это указывает на высокую теоретическую и практическую значимость представленных в работе разработок.

Апробации работы. Материалы диссертации представлялись на XTV-XIX съездах Всесоюзного и Всероссийского физиологического общества им. И.П. Павлова (1983-2004), на Всесоюзных и Всероссийских с международным участием конференциях по нейрокибернетике IV-XTV (1976-2005), на Международном симпозиуме «Нейробиология цикла бодрствование-сон» (Тбилиси, 1986), на международном симпозиуме «Моделиране и стимулиране на човенеката памят» (Варна, Болгария, 1989), in Ш International Symposium on relations of biological and physicochemical processes with solar activity (Puschino, Russia, 1993), in Second International Congress World Federation of Sleep Research Societies (Nassau, Bahamas, 1995), на Международном Конгрессе психофизиологов (Санкт-Петербург, 1997), in European Congress for Neurosciences, 1998, in 10th Congress of American Sleep Research Societies and American Sleep Disorders Association (Washington, 1996), in Fifth IBRO World Congress of Neuroscience (Jerusalem, Israel, 1999), in V Kongres neurologa (Zlatibor, Jugoslaije, 2001), на XXX Всероссийском совещании по проблемам высшей нервной деятельности (Санкт-Петербург, 2000), па Всероссийских конференциях «Актуальные вопросы сомнологии» (Москва, Санкт-Петербург, 2000, 2002, 2004), на Всероссийской конференции «Актуальные проблемы современной эндокринологии» (Санкт Петербург, 2001), in XVI Yugoslav Epilepsy Symposium with International participation (Belgrade, Yugoslavia, 2001), на Всероссийской конференции «Организация и пластичность коры больших полушарий головного мозга» (Москва, 2001), in Congress Physiologist Yugoslavia (Belgrade, Yugoslavia, 2002), на Международной конференции «Новые биокибернетические и медицинские технологии XXI века для диагностики и лечения заболеваний человека» (Петрозаводск, 2002), на Всероссийской конференции «Компенсаторно-приспособительные процессы: фундаментальные и клинические аспекты» (Новосибирск, 2002), на Междисциплинарных конференциях по биологической психиатрии (Москва, 2003, 2004, Санкт-Петербург, 2005), на Всероссийской конференции «Механизмы синаптической передачи» (Москва, 2004), на 1-3 Российских с международным участием конференциях-школах «Сои - окно в мир бодрствования» (Москва, 2001-2003, Ростов-на-Дону, 2005), на 1-м Съезде физиологов СНГ (Сочи, Дагомыс, 2005), на 1-й Всероссийской конференции «Функциональное состояние и здоровье» (Ростов-на-Дону, 2006).

Публикации. Основное содержание диссертации изложено в 60 работах, включая монографию (Изд-во РосГУ, 2003. — 192 е.; Рецензии в Журн. высш. нервн. деят. Т 55, № 1, 2005 и в Журн. нейробиол. и биол. психиатрия, № 11, 2004, www.ecclescorner.org/RUS/vestnik/V estnikl l_2004.pdf).

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, обзора литературы, описания методики, результатов исследования, их обсуждения, выводов, списка литературы из 303 отечественных и 134 зарубежных источников. Работа изложена на 357 страницах машинописного текста, иллюстрирована 56 рисунками и содержит 39 таблиц.

ОБЪЕКТЫ II МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Были обследованы 431 испытуемый в возрасте 15-22 года, из них 96 женщин. По результатам комплексного психологического исследования уровня личностной тревожности (тесты Кеттелла, Тейлор, Спилбергера, Люшера) обследованные лица разделены на 3 группы: I -173 человека с высокой (ВТ) и очень высокой тревожностью (ОВТ); И - 124 человек с умеренной тревожностью (УТ); Ш - 108 человек с низкой (ИТ) и очень низкой (ОНТ) тревожностью- см. таблицу 1. 26 испытуемых из числа обследованных по критерию личной тревожности четко дифференцировать не удалось.

Для оценки вегетативного обеспечения разного уровня тревожности в бодрствовании использовали показатели кардио-респираторной системы (частота сокращений сердца, частота дыхания, их связанность по коэффициенту Хильденбранта (Клотер, 1996). Показатели кардио-респираторпой системы в течение суток регистрировались (ЭКГ, отведения V2,V5 и ороназальный поток) посредством кардио-респираторных мониторов «MESAM» (Германия) и «Кардиор-ТМ-5» (Россия) с анализом циркадного индекса частоты сердечных сокращений (Макаров, 2000), циркадных отношений индекса напряжения и индекса вегетативного равновесия по P.M. Баевскому (1984).

Ориентировочное реагирование вызывалось световыми и звуковыми раздражителями. Нейрофизиологические механизмы ориентировочной реакции (ОР) на вышеуказанные раздражители у лиц с разным уровнем тревожности оценивались по показателям вызванных потенциалов (ВП). Уменьшение неопределенности новизны достигалось увеличением количества раздражителей в серии. Изменения мозгового обеспечения ориентировочного реагирования у тех же конпшгептов лиц оценивались по амплитуде ВП и ее габитуации (A.c. № 2002610721. - 2002). ВП регистрировались на световые (0,5 Дж, 1 Гц) и звуковые (10 мс, 250 Гц и 2 кГц, 1/с, 60 дБ над порогом восприятия) раздражители. Эпоха анализа ВП составляла 500 мс, выделялись компоненты N1 (90-100 мс), Р2 (180-220 мс), N2 (220-280 мс) с анализом межпиковой амплитуды комплексов N1P2 и P2N2. Выраженность габитуации ВП оценивали по разнице амплитуд комплексов в первом и последнем усреднении, а ее динамику - аппроксимацией ветвью гиперболы (Вербицкий, Толчий, 2005), коэффициенты которой a, b, к определялись решением системы уравнений (Sokal, Rohlf, 1997). Формирование звуковых раздражителей производилось синтезатором Yamaha 262 OPL-3 с акустическими излучателями ИА-2, а световых стимулов - комплексом ЭСУ-1 со вспышкой белого света. Структуру сна оценивали полисомнографически с анализом циклов, фаз, стадий и др. показателей по международным стандартам (Rechtschaffen, Kales, 1968; Schafer at al., 1997).

В электрофизиологических и полисомнографичсских обследованиях регистрировались: ЭКГ, частота дыхания, ороназальный поток, пульоксиметрия, актография, ЭМГ подъязычной мышцы и мышц конечностей, ЭОГ обоих глаз, ЭЭГ в отведениях F3,F4,C3,C4,01,02,Cz с референтными электродами в области мастоидальных костей и заземляющим электродом - на лбу обследуемых. Постоянная времени и частота сверху: для ЭЭГ 0,3 с и 100 Гц, а для ВП 0,05 с и 150 Гц, соответственно. Электрофизиологические показатели регистрировались усилителями УБС-2/10 или компьютерным энцефалографом ЭНЦЕФАЛАН,

полисомнографами SAGURA-2000 и LEONARDO фирмы «МКЕ Medizintcchnik GmbH» (Германия) с параллельным видеомониторированием.

В опытах на крысах, кроликах и кошках исследовали поведенческие проявления различий по различиям реакции на индифферентный раздражитель, характеру освоения нового пространства, импульсивности поведения, особенностям груминга, дыхания и др.) По результатам обследования были выделены особи с высокой и низкой тревожностью (Pivik et al., 1986; Sanger, 1991; Ramos et al., 1997; Калуев, 1998,2000).

На 114 белых беспородных крысах, из которых 72 самцы, весом 270-300 г, в условиях снижения новизны ситуации по мере адаптации животных к условиям содержания (бокс 0,75x0,75x0,75 м) анализировались в течение 8 суток изменения состояния (активное и релаксированное бодрствование, поведенческий сон), а также поведения (потребление пищи, воды, движения, груминг, мелкая двигательная активность и др.) с выделением целенаправленного и нецеленаправленного поведения (Дьюсбери, 1981, Фогл, 1999). Для регистрации ЭКоГ (эпидурально, монополярно) животным вживлялись платиновые электроды (АР—3,5 мм; SL- 2,5 мм), что соответствовало полю 7 (Fifkova, Marsala, 1960) и серебряные проволоки для регистрации ЭМГ шейных мышц и ЭОГ. Бодрствование и сон животных контролировались по ряду физиологических и нейрофизиологических показателей (ЭКоГ, ЭМГ, ЭОГ, ЭКГ, частота дыхания) в on-line режиме (Вербицкий и др., 2002) и в off-line режиме посредством компьютерных полисомнографов.

На 54 серых беспородных кроликах, из которых 38 самцы, весом 2,2-2,4 кг, в условиях снижения новизны ситуации по мере адаптации животных к новым условиям экспериментальной обстановки, а также при снижении бодрствования и развития сна анализировались изменения поведения и состояния животных (A.c. № 2002610720. — 2002) в интактных условиях и при пролонгации или депривации сна.

Для исследования нейрофизиологических механизмов сна и бодрствования животным вживлялись матрицы электродов для регистрации ЭКоГ и ВП в сенсомоторную область коры - regio praecentralis agranularis (Блинков и др., 1973). Отведение ЭМГ и ЭОГ производилось серебряными проволоками. Для регистрации и стимуляции таламуса склейки вольфрамовых электродов вживлялись в ядро NCM по координатам АР=2,5-2,75; L=0,5-l; Н=10,8-12,6 (Fifkova,Marsala, 1960).

Пролонгация или депривация сна производилась по компьютерному on-line изменению взаимодействий между участками NCM таламуса (Фельдман, Вербицкий, 1982). Они отличались низкими порогами (81-124 мкА в импульсе 0,08 мс, частота 10 Гц) кортикальных ответов при раздражении двумя последовательностями импульсов (10 Гц, 2-43 мкА в ими. 0,08 мс), не вызывая рекрутирования, но влияя на пространственно-временную организацию спонтанных веретен. При сдвиге между последовательностями импульсов 0,2 мс -уменьшалась, а при сдвиге 20 мс увеличивалась синхронность появления веретен. Повышение связей амплитуды, длительности, фаз нарастания и спада веретен расценивалось как усиление, а обратные тенденции - как ослабление взаимодействий таламо-кортикальных пейсмекеров (A.c. № 1168266. — 1982).

На 33 беспородных кошках, из которых 24 самцы, весом, 3,0-3,2 кг, при снижении новизны ситуации по мере адаптации животных к новым условиям экспериментальной обстановки на этапах реализации и угашения ориентировочного рефлекса на индифферентный световой раздражитель, при переходе к дремоте и сну. Анализировали особенности поведения и нейрофизиологические механизмы

межсистемных взаимодействий между областями мозга: первичной зрительной (поле 17), вторичной зрительной (поле 18,19), первичной соматосенсорной (поле 3), вторичной соматосенсорной (поле 4), теменной ассоциативной (поле 7а) областями коры больших полушарий, а также дорзомедиальной частью хвостатого ядра, медальным таламусов и гипоталамусом (Jasper, Ajmone-Marsan, 1954). Для регистрации ЭКоГ, ЭОГ, ЭМГ животным вживлялись электроды, выводы которых фиксировалась актиловым пластиком к костям черепа. Амплитуды биоэлектрической активности измерялись в предстимульных и постстимульных периодах, стимулами являлись индифферентные вспышки света (1 мсек, 5 Дж), предъявляемые 1 раз в минуту. Проявления ориентировочного рефлекса оценивались по: реакции на раздражитель, частоте дыхания, поведению животного и ритмике ЭКоГ (Ткаченко, Владимирский, Шульга, 1985; Вербицкий, и др., 1999).

Достоверность различий определялась по критерию Стьюдента и Фишера. Связи оценивалась коэффициентами корреляции, обусловленности (Гренджер, Хатанака, 1965; Владимирский, 1983; Коган, Владимирский, 1988; Стентон, 1999), а также факторным и кластерным анализом (Владимирский и др., 2002). Для вычислений и иллюстраций использовались пакеты программ Statistica и Exsel.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Исследование нейрофизиологических механизмов личностной тревожности человека в цикле бодрствование — сон

В результате комплексного психологического тестирования личностной тревожности, объединяющего опросные и проективные методики обследуемых в бодрствовании, были дифференцированы группы лиц с низким (ИТ), умеренно сниженным (УТ) и высоким (ВТ) уровнем личностной тревожности. Результаты комплексного тестирования представлены в таблице 1.

Таблица 1.

Показатели психологического тестирования испытуемых

Тест Спилбер-гера Тест Тейлора Тест Кеттелла Тест Лютера

Q Q4 I 1 выбор 2 выбор

ИТ (N=108) 38,2 ±2.2* 4,7 ±0,6* 3,1 ±0,5* 2,9 ±0,2* 2,2 ±0.2* 1,3 ±0,2* 0,7 ±0,2*

УТ (N=124) 43,1 ±1,7* 7,2 ±0,7* 5,4 ±0,3 5,1 ±0,3 4,9 ±0,3* 3,3 ±0.2 2,8 ±0.1*

ВТ (N=173) 50,3 ±1.6* 11,4 ±0,8* 8,2 ±0,3* 8,2 ±0,3* 7,0 ±0,5* 5,0 ±0,3* 6,6 ±0,5*

Не диффер. (N = 26) 48,9 9,7 5,8 5,9 3,8 2,7 2,9

Общ. (N = 431) 45,1 8,2 5,6 5,2 4.8 3,0 3.2

Особенности сенсорио-ннформационных процессов.

По показателям вызванных потенциалов у лиц с разным уровнем тревожности обнаружены отличия показателей усредненных величин межпиковых амплитуд комплексов ШР2 и Р2№ вызванных потенциалов у лиц с высокой, умеренной и низкой тревожностью (таблица 2). Для лиц с высокой тревожностью в 82,7% случаев

были характерны меньшие амплитуды комплексов N1P2 и P2N2 ВП на разномодальные стимулы, по сравнению с индивидами с низко» тревожностью.

Максимальные различия амплитуд комплексов N1P2 и P2N2 у индивидов с высокой и низкой тревожностью чаще наблюдались в области вертекса, куда приходит большая часть проекций неспецифических систем мозга.

Пространственное распределение габитуации комплекса N1P2 ЗВП в 65,5% случаев имело выраженный окципито-фронтальный, а комплекса N1P2 СВП в 51,7% случаев - фронто-окципитальный градиент. В габитуации комплекса P2N2 ЗВП и СВП в 75,9% случаев встречались оба градиента.

При обобщении результатов исследования ВП всех обследованных выяснено, что наибольшая габитуация свойственна ЗВП, таблица 3.

Таблица 2.

Характеристика межпиковых значений амплитуды (мкВ) комплексов N№2 и Р2И2 зрительных (ЗВП) и слуховых (СВП) вызванных потенциалов, регистрируемых в отведении С?.

Вызванные потенциалы N1P2 P2N2

ВТ (N=149) УГ (N=124) HT (N=82) ВТ (N=149) УТ (N=124) HT (N=82)

ЗВП 5,13±0,9* 7,03±0,7 11,87±0,7* 3,39±0,3* 4,31 ±0,09 6,13±0,06*

СВП-250 Гц 5,17±0,5* 6,22±0,6 7,46±0,2* 3,0±0,1* 4,43±0,5 5,72±0,1*

СВП-2 кГц 4,31±0,3* 5,28±0,5 7,06±0,4* 2,49±0,3* 3,51 ±0,4 4,0±0,2*

Примечание: * - обозначены статистически достоверные различия между средними величинами показателей у испытуемых с ВТ и ИТ при р = 0,05.

Если для комплекса N№2 ЗВП она составляла 76,2%, для комплекса Р2Ы2 -72%, то для СВП-250 Гц по комплексу ШР2 она составила 69%, а по комплексу Р2№ - всего 66,9%. Габитуация ШР2 СВП-2 кГц была 76,9% и для Р2И2 - 59,3%. Обнаружено, что у лиц с низкой тревожностью габитуация комплекса 1Ч1Р2 ЗВП в отведении Сг габитуации больше, чем у испытуемых с умеренной и высокой тревожностью.

Сходные различия наблюдались для габитуации ШР2 СВП-250 Гц (табл. 3). Так у лиц с низкой и умеренной тревожностью эти различия достигали, в среднем 31%, а у испытуемых низкой и высокой тревожности - 106,7%. Иные межгрупповые различия наблюдались для габитуации комплекса ШР2 СВП-2 кГц.

У лещ с низкой и умеренной тревожностью различия габитуации были меньше этих показателей ЗВП и составляли в среднем всего 13,2%, а у лиц с низкой и высокой тревожностью - достигали 140,6%. Различия габитуации комплексов Р2И2 ЗВП и СВП на вертексе были близки к различиям N1Р2 ЗВП и СВП. Различия габитуации Р2Ш ЗВП лиц с низкой и умеренной тревожностью составили 32,9%

У испытуемых с низкой и высокой тревожностью они достигали 131% Различия габитуация Р2И2 СВП-250 Гц составляли у испытуемых с низкой и умеренной тревожностью 41,9% А у лиц с низкой и высокой тревожностью они достигали 117,9%

Наименьшие различия габитуации СВП-250 Гц и СВП-2 кГц были выявлены для женщин, а наибольшие - для мужчин.Для СВП-2 кГц различия габитуации Р2Ы2 были меньше аналогичных различий СВП-250 Гц и ЗВП и составляли 30,6% и 88%, соответственно для испытуемых с низкой и умеренной тревожностью.

Таблица 3.

Габитуация комплексов N1P2, P2N2 зрительных (ЗВП) и слуховых (СВП)

вызванных потенциалов в отведении Cz у испытуемых с низкой (НТ), _умеренной (УТ) и высокой (ВТ) тревожностью_

Группы испытуемых Тип ВП Габитуация N1P2 (мкВ) Габитуация P2N2 (мкВ)

НТ N=245 УТ N=390 ВТ N=145 ЗВП 12,6±1,1* *** 9,610,8** 5,7±0,7 9,7±0,7* *** 7,3±0,4** 4,2±0,3

НТ N=245 УТ N=390 ВТ N=145 СВП-250 Гц 9,3±0,6* *** 7,1±0,4** 4,5±0,3 6,1±0,4* *** 4,3±0,3** 2,8±0,2

НТ N=245 УТ N=390 ВТ N=145 СВП-2 кГц 7,7±0,5*** 6,8±0,3** 3,2+0,3 4,7±0,3* *** 3,6+0,2** 2,5±0,2

Примечания:

* - обозначены достоверные различия между средними величинами показателей у испытуемых с НТ и УТ при р = 0,05; ** - между средними величинами показателей у испытуемых с УТ и ВТ; *** - между средними величинами показателей у испытуемых с НТ и ВТ.

Габитуация комплекса >11Р2 ЗВП отличалась от СВП более быстрым снижением амплитуды. Для испытуемых с низкой тревожностью была характерна самая быстрая габитуация комплекса ШР2 с сохранением ее высокого уровня по окончании процесса. Лицам с умеренной тревожностью бьиа свойственна медленная габитуация комплекса ШР2 с более низким уровнем ее завершения.

У лиц с высокой тревожностью габитуации комплекса ШР2 развивалась наиболее медленно, а ее величина в конце процесса была минимальной. Похожие процессы, но с меньшей выраженностью габитуации наблюдались для комплексов СВП. Быстрая габитуация комплекса ЬПР2 ЗВП у лиц с низкой тревожностью аппроксимировалась крутой гиперболой с достижением больших значений коэффициента а, которые составивши! в среднем 213,3±27,2 (рисунок 1,Б). Меньшее значение коэффициента а (90,1±8,4) отражало медленную габитуацию ВП у лиц с умеренной тревожностью.

Самое низкое значение коэффициента а (14,2±1,2) было свойственно наиболее медленной габитуации у лиц с высокой тревожностью. Для лиц с низкой тревожностью была характерна наименьшая величина коэффициента ¿>, которая в среднем составляла 6,1±0,51. Значение коэффициента Ь возрастало у лиц с умеренной тревожностью (16,4±1,3) и достигало наибольших величин у лиц с высокой тревожностью (27,2±2,3) с медленным развитием габитуации. При этом наименьшее среднее значение коэффициента к, отражающего угол между асимптотами гиперболы, было характерно для лиц с низкой тревожностью, большее его значение характеризовало лиц с умеренной, а самое большое его значение отличало лиц с высокой тревожностью.

Сходные межгрупповыс различия габитуации были выявлены для комплексов Р2Ю СВП. Женщин, в отличие от мужчин характеризовала более быстрая

габитуация ВП. Различия между группами лиц с высокой и низкой тревожностью были у них менее выраженными и затрагивали преимущественно зрительные ВП.

Таким образом, исследование выраженности проявлений тревожности в бодрствовании показало, что в 71,6% случаев в фоновой ЭЭГ испытуемых с высокой тревожностью выражены бета- и тета-ритмы, а амплитуды комплексов разномодальных вызванных потенциалов у них ниже, чем у лиц с низкой тревожностью, которым в ЭЭГ в 86,2% случаев свойственны колебания альфа и дельта диапазона. Снижение новизны при увеличении количества одинаковых стимулов по-разному проявляется в показателях амплитуды комплексов N1P2 и P2N2 разномодальных ВП и их габитуации у испытуемых с высокой и низкой тревожностью. Для звуковых раздражителей, соответствующих центру и окраине диапазона оптимальной слышимости наименьшие различия габитуации ВП были выявлены для женщин, а наибольшие — для мужчин. Показало, что уменьшение новизны раздражителя способствует большей габитуации комплексов вызванных ответов у индивидов с низкой, по сравнению с высокой тревожностью, характеризуя соотношения активирующих и синхронизирующих процессов церебрального ритмогенеза.

Особенности зрительно-моторных реакций у лиц с разным уровнем тревожности.

Форма распределения времени простых и сложных зрительно-моторных реакций у лиц с высокой тревожностью характеризовалась наличием нескольких пиков и более широким диапазоном изменений показателей. Средние величины времени реакций, количество ошибочных реакций, количество пропусков сигналов и другие показатели психомоторного реагирования отличались в этой группе высокой вариабельностью. Повышенной вариабельпостыо у них отличалась также частота сердечных сокращений и частота дыхания во время психометрического тестирования.

У лиц с низкой тревожностью диапазон изменений времени реакций как простых, так и сложных был уже, а вариабельность исследуемых показателей реакций была ниже, чем в предыдущей группе. Форма распределения времени реакций характеризовалась чаще всего одним пиком, а вариабельность частоты сердечных сокращений и частоты дыхания была ниже, чем в группе лиц с высоким уровнем тревожности.

Испытуемые с умеренной тревожностью по характеру реакций занимали промежуточное положение. Влияние выраженности тревожности на психометрические показатели обследуемых женщин имело сходство с психометрическими различиями у мужчин разного уровня тревожности, хотя и обладало своими особенности.

К ним следует отнести меньшую вариабельность времени реакций, но существенно большее количество ошибок и пропусков в реагировании на предъявляемые раздражители, увеличение которых часто совпадало с эпизодами высокой вариабельности сокращений сердца и дыхания.

Таким образом, выраженность тревожности отражается в характере зрительно-моторных реакций обследованных испытуемых. Большим разбросом отличаются показатели реакций испытуемых с высокой тревожностью, которым свойственна также значительная вариация характеристик деятельности кардио-респираторной системы.

Женщины по выраженности тревожности демонстрируют в целом сходную с мужчинами тенденцию в различиях психометрических показателей, но отличаются меньшим разбросом реакций, однако допускают большее количество пропусков и ошибок реагирования с более выраженными вариациями в деятельности кардио-респираторной системы.

Особенности пространственно - временной организации биоэлектрической активности головного мозга у лиц с разным уровнем тревожности в релаксированном бодрствовании.

По результатам трехфакторного дисперсионного анализа показателей фоновой биоэлектрической активности мозга (ПР2, РЗР4, 1'7Г8, СЗС4, Сг, РЗР4, Рг, ТЗТ4, ОЮ2 с контролем колебаний в диапазонах: дельта, дельта-2, тета, альфа, сигма, бета активности) в состоянии релаксированного бодрствования у лиц с разным уровнем тревожности установлены следующие основные закономерности. Наиболее сильное влияние на дисперсию оказывает уровень тревожности, меньшую роль играют диапазоны колебаний ЭЭГ, и еще меньшое значение имеют сочетания отведений ЭЭГ, причем согласно однофакторному анализу наиболее выраженные изменения касаются области под электродами СЗС4, РЗР4, ОЮ2.

Выявлены различия амплитуды основных диапазонов колебаний ЭЭГ для лиц с разной тревожностью, рис. 1. Выяснилось, что для лиц с высокой тревожностью в состоянии бодрствования с закрытыми глазами в 71,8% случаев характерна низкоамплитудная, часто уплощенная биоэлектрическая активность с преимущественной представленностью колебаний тета-, альфа- и бета-диапазонов.

В отличие от этого в ЭЭГ лиц с умеренной тревожностью (в 60,9% случаев) превалируют колебания альфа диапазона, что было еще более выражено у лиц с низкой тревожностью. У женщин влияние выраженности тревожности на пространственно-временную организацию ЭЭГ в целом имело сходную направленность, хотя была менее выражена. В характере их биоэлектрической активности бодрствования было больше колебаний бета- и тета-диапазонов.

Рис. 1. Распределение средних значений амплитуды основных ритмов ЭЭГ (в мкВ) у лиц с низкой (НТ), умеренной (УТ) и высокой (ВТ) тревожностью в релаксировашюм бодрствовании.

Контролирование ЭЭГ активности до и после сна показало, что основная общность направленности изменений пространственно-временной организации ЭЭГ бодрствования после и до сна заключается в снижении представленности альфа-колебаний и в повышении представленности бета- и сигма-колебаний. Различия, связанные с тревожностью, касаются только того, что у лиц с низкой тревожностью наблюдается наиболее выраженное снижение представленности преимущественно в левом, а у лиц с высокой тревожностью в правом полушарии. К тому же у лиц с низкой тревожностью изменения касаются в основном альфа колебаний, которые были более выражены во фронто-окципитальном направлении, а у лиц с высокой тревожностью - сигма, бета и дельта-2 -волны были выражены чаще в межполушарных изменениях.

Особенности структуры н регуляции ночного сна у лиц с разной тревожностью.

В процессе анализа ночного сна лиц с разным уровнем личностной тревожности выделялись фазы медленноволнового и парадоксального сна, а также другие сомнологические события (рис. 2). Показано, что доминирующая частота колебаний ЭЭГ в течение сна для лиц с высокой тревожностью составила, в среднем 9,7±0,61 Гц, что выше (р<0,05, N=239) такого показателя у индивидов с низкой тревожностью, величина которого составила, в среднем 7,1±0,92 Гц.

Рис. 2. Фрагмент медленноволновой (вверху) и парадоксальной (внизу) фаз сна испытуемого Ф.

У лиц с низкой тревожностью гипнограммы сна, как правило, имеют четкую цикличность. Наиболее глубокий медленноволновый сон (4-я стадия) у них часто

развивается в первом цикле, постепенно сокращая свою представленность в последующих циклах. Продолжительность парадоксального сна, в большинстве случаев, увеличивается к утру. Больше всего его продолжительность во 2-3 циклах сна. Сегментация фаз и стадий умерена. Количество увеличений ЭМГ не значительно, чаще всего они возникают при резких изменениях глубины сна, особенно в начале и по завершению фазы парадоксального сна, рис. 3.

МУТ Ануаке НЕМ в1аде2 Е|«деЗ г(аде4

35 Нг 30 Нг

25 Нг 20Нг 15 Нг ЕЕйР 7.2Нг

10 Нг 5 Нг ЕМв ЬН| и ■ ■ 1 |1. ■ 1 »>1 1 Н|. *■! ГЪ • || Ь» *1 ки 1.1 а41к1. иКиЬ рм 1 в* 1 ни! и*1 и 1 1м 1■ 1 | в

МУТ Амгаке ПЕМ 31зде1 51адс2 51аде4 35 Нг 30 Нг 25 Нг 20 Нг ЕЕв-Р 15 Нг 7.4Нг 10 Нг 5 Нг ЕМв

гЧ, . , д 1 , , .... |—

Рис. 3. Гипнограммы сна и изменения доминирующей частоты ЭЭГ (ЕЕО-Р) испытуемого Р. с низкой (вверху) и испытуемого О. с высокой (внизу) тревожностью.

В отличие от этого у лиц с высокой тревожностью глубокого медлснноволнового сна (4-я стадия) мало. Особенно это выражено в первом цикле. Зато много 1-й н особенно 2-й стадий сна. Много переключений между стадиями. Каждая стадия представлена короткими сегментами. Парадоксальный сон у них раздроблен на отдельные сегменты.

Между сегментами встречается много фрагментов веретенообразной и дельта-волновой активности. Самые продолжительные фрагменты парадоксального сна возникают только под утро. Все это говорит о значительной сегментация фаз и стадий сна у лиц с высокой тревожностью.

По-видимому, одной из причин такого сегментирования могут являться частые активации. Действительно, у них наблюдается много активаций с ЭМГ-

компонентами, которые приурочены не только к парадоксальному сну, см. нижнюю часть рис. 3. Эти активации имеют в основном ЭЭГ-этиологию.

11а табл. 4 показаны различия показателей сна лиц с низкой и высокой тревожностью.

Таблица 4.

Показатели ночного сна испытуемых с высоким (ВТ)

Показатели ВТ N = 149 НТ N = 82

Длительность сна (мин.) 305,3±28.5 341,4+25,3

Длительность засыпания (мин.) 21±2,9 12+1,01*

Латентный период 1-й стадии (мин.) 12,2±1,80 7,6+0,88*

Латентный период 2-й стадии (мин.) 15,9+2,2 8,4+2,4*

Латентный период дельта-сна (мин.) 18,3±2,2 10,6±3,1*

Время бодрствования внутри сна (мин.) 36,1±5,9 12,3±4,01*

Кол-во пробуждений (мин.) 24,0±2,6 9,1±0,8*

Кол-во движений (мин.) 11,2±0,95 6,3±1,8*

Эффектавноть сна (время в постели/время сна) 91±10,4 96±11,2

Примечания: * - обозначены статистически достоверные различия между средними величинами показателей испытуемых с ВТ и НТ при р = 0,05.

Установлено, что у лиц с низкой тревожностью в течение ночи действительно меньше неглубокого (1-я и 2-я стадии) и больше глубокого сна (дельта-сон). Кроме того, в ночное время парадоксальный сон занимает у них больше времени, а процессы сегментации выражены слабее, чем у лиц с высокой тревожностью. Длительность цикла сна не отличалась у испытуемых с высокой и с низкой тревожностью, но ее изменения от цикла имели свои особенности, табл. 5.

Структура ночного сна у испытуемых с высоким (ВТ)

Таблица 5.

Показатели сна ВТ N = 149 НТ N = 82

Суммарная продолжительность (в мин.) 1ст. 25,3±2,6 18,6±2,01*

2 ст. 148,1±14,3 114,3+8,4*

3 + 4 ст. (дельта-сон) 101,2±8,6 129,5+10,8*

КЕМ-ст. 43,7±3,6 57,9±4,8*

Длительность цикла сна (мин) 74,6±8,1 92±10,3

Сегментация (количество изм./час) 1 ст. 8,3±0,7* 6,5±0,5*

2 ст. 11,9±1,5* 4,6±0,3*

3 + 4 ст. 1,8±0,2* 2,4+0,2*

Время активаций (мин) 22,7±3,7* 8,4+2,1*

Примечания: * - обозначены статистически достоверные различия между средними величинами показателей испытуемых с ВТ и 1ГГ при р = 0,05.

Так у испытуемых с низкой тревожностью наибольшая продолжительность, как правило, была во 2-м цикле сна. А у испытуемых с высокой тревожностью в этом цикле часто отмечалась минимальная продолжительность цикла сна.

К утру у испытуемых с низкой тревожностью продолжительность цикла уменьшалась, а у лиц с высокой — наоборот увеличивалась. В ходе обследований были обнаружены различия циркадианных отношений показателей кардио-респираторной системы у лиц с разным уровнем тревожности (табл. 6).

Таблица 6.

Циркадиашгые отношения частоты сердечных сокращений (ЧСС), индексов напряженности (ИН), индексов вегетативного равновесия (ИВР) и коэффициентов Хильденбранта (КХ)

Циркад. отнош. ЧСС Циркад. отношение ИН Циркад. отношение ИВР Циркад. отношение КХ

ВТ N=149 1,35±0,05* 1,24±0,05* 1,59±0,13* 1,67±0,26

УТ N=124 1,29±0,06 1,18±0,05 1,37±0,11 1,43±0,19

1ГГ N=82 1,21±0,04* 1,11±0,03* 1,24±0,09* 1,12±0,14

Примечания: * - обозначены статистически достоверные различия между средними величинами показателей испытуемых с ВТ, УТ и ИТ при р = 0,05.

Полученные данные свидетельствует о широком диапазоне кардио-респираторных перестроек в дневное, по отношению к ночному времени суток у испытуемых с высокой тревожностью. Кроме того, они демонстрируют связь процессов вегетативной саморегуляции и циркадиашюй ритмики.

Таким образом, полученные результаты свидетельствуют о том, что показатели структуры ночного сна различаются у лиц с разным уровнем личностной тревожности. Все это отражается в частотных характеристиках ЭЭГ, так и в пространственно-временной оргшшзации колебаний биопотенциалов мозга, а также в субъективной эффективности ощущения отдыха во время ночного сна.

Особенности нейрофизиологических процессов и поведения животных в цикле бодрствование — сон при разном уровне тревожности

Выраженность проявлений тревожности у грызунов.

Для крыс с высокой тревожностью в ситуации освоения территории выявилась выраженная фрагментация сна. Среднесуточное количество эпизодов сна у них составило 102±1,92, что превышало по количеству (р<0,05) этот показатель у крыс с низкой тревожностью (64,8±0,61).

У крыс с высокой тревожностью выражена дробная суточная динамика бодрствования и сна: эпизоды наибольшей представленности бодрствования совпадали с эпизодами наименьшей представленности сна в течение суток. Так, наибольшая представленность сна наблюдалась в интервале с 14 ч до 17 ч, а наименьшая, - с 23 ч до 2 ч.

Тогда как наиболее выраженная представленность активного бодрствования соответствовала интервалу 20 ч — 23 ч, а максимум релаксированного бодрствования приходился на период с 2 ч до 5 ч. Продолжительность эпизодов сна и активного бодрствования у этих животных часто сокращалась за счет увеличения эпизодов релаксированного бодрствования.

Суточная динамика функционального состояния крыс с низкой тревожностью, как правило, была представлена плавными изменениями поведенческого сна и активного бодрствования. Периоды бодрствования в течение суток, обычно, совпадали с периодами наименьшей представленности сна.

Причем максимум сна наблюдался в период с 14 ч. до 17 ч., а минимум сна, - с 2 ч. до 5 ч. Минимум представленности активного бодрствования был отмечен с 14 я до 17 ч, а его максимум - с 2 ч до 5 ч. Наибольшая представленность релаксированного бодрствования наблюдалась в течение продолжительного периода суток, в частности с 20 ч. до 2 ч.

У 73% крыс с высокой тревожностью средняя продолжительность активного бодрствования была на 28±0,44% выше, длительность сна на 12±0,21% меньше, а релаксированного бодрствования на 16±0,33% больше аналогичных показателей животных с низкой тревожностью.

У 11% животных с высокой тревожностью различий по продолжительности сна и бодрствования не было выявлено, а у 16% было обнаружено увеличение представленности поведенческого сна. Как оказалось, среднесуточное соотношение представленности активного бодрствования в светлое время по отношению к этому состоянию в темное время у животных с высокой тревожностью было выше, чем у особей с низкой тревожностью.

Однако у этих животных было выявлено большое количество фрагментов сна с меньшей продолжительностью и распределением их в светлое и темное время, что влияет на характер поведения.

Выяснилось также, что животные с низкой тревожностью демонстрируют увеличение представленности форм целенаправленного поведения в периоды активного бодрствования, особенно при резких изменениях освещенности.

В отличие от них крысы с высокой тревожностью в новых условиях демонстрируют изменения представленности сна и бодрствования при смене суток в течение всего периода наблюдений.

В активном бодрствовании у них наблюдалось увеличение реализации форм нецеленаправленного поведения с доминированием груминга, что наиболее очевидно на фоне не высоких по интенсивности изменений освещенности.

Отличия затрагивали также соотношения представленности сна и влияли на взаимосвязи форм поведения, рис. 4.

Тем самым, животные с высокой и швкой тревожностью демонстрируют разную стратегию адаптации к пребыванию в новой среде. Основные отличия этой стратегии заключаются в том, что у особей с высокой тревожностью активное бодрствование, чаще всего, тесно связано с реализацией такой формы смещенного поведения как груминг. Релаксированное бодрствование у них тесно связано с остальными формами поведения, среди которых особое место отводится мелкой двигательной активности.

Рис. 4. Влияние выраженности тревожности на среднесуточные изменения обусловленности изменений состояния и поведения крыс.

Обозначения: Слева крысы с низкой, справа - с высокой тревожностью; Состояние: активное (2) и релаксированное бодрствование (7), а также поведенческий сон (1); Поведение: движения (3), потребление воды (4), потребление пищи (5), мелкая двигательная активность (6), релаксированное бодрствование (7), груминг (8); Обусловленность взаимосвязей: толстые линии -1,0-0,8; средние линии, - 0,79-0,6; тонкие линии, - 0,59-0,4. Все оценки обусловленности по уровшо значимости 0,05.

Таким образом стратегия поведения животных с низкой тревожностью отличается целым рядом характерных особенностей. В частности, у них изменения активного и релаксированного бодрствования взаимообусловлены более тесно, чем у особей с высокой тревожностью. Функциональное объединение обеих уровней бодрствования у животных низкой тревожности сильнее связано с реализацией целенаправленного и гораздо слабее с выполнением нецеленаправленного поведения, что зависит от изменений освещенности.

Особенности поведенческих проявлений н нейрофизиологические механизмы у Зайцевых в бодрствовании и во время сна.

Особенности поведения и нейрофизиологические показатели состояния ЦНС у кроликов с разным уровнем тревожности.

Исследование поведенческих проявлений тревожности, связанных с изменением неопределегаюсти новизны в обстановке эксперимента в состоянии бодрствования и при интактном развитии сна, а также в условиях его пролонгации -депривации производилось на таком представителе Зайцевых, как кролик с электродами, вживленными в корковые и подкорковые образования мозга. Наблюдения, проведенные за кроликами с высокой и низкой тревожностью,

выявили ряд характерных отличий в их поведении. Так, при освоегага новой среды обитания для животных с высокой тревожностью было характерно частое выполнение стоек, частые передвижения вдоль стенок, наличие в траекториях движешш большего количества петель и др. В отличие от них, животным с низкой тревожностью было свойственно: меньшее количество стоек, перемещения через центральную часть камеры, малое число петель в движении.

Установлено, что в ЭКоГ бодрствования у кроликов с высокой тревожностью в 59% случаев доминировали колебания тета-диапазона, а у животных с низкой тревожностью в 68% преобладали колебания биоэлектрической активности, соответствующие дельта и альфа-диапазонам. При снижении уровня бодрствования и углублении сна различия между животными с высокой и низкой тревожностью становились более очевидными. Так, у кроликов с высокой тревожностью при высокой сегментации фаз и циклов сна отмечалось развитие неглубокого медленноволнового сна. Этим животным была свойственна низкая представленность глубокого сна. В отличие от них у животных с низкой тревожностью представленность глубокого медленного сна была выше, а сегментация развития неглубокого сна была выражена достаточно слабо. Следует отметить, что различия между этими группами животных затрагивали, помимо перечисленного латентность медленноволновой фазы и количество возникновения активаций во время сна, представленность которых у животных с высокой тревожностью была выше.

Влияние депривадии и пролонгации медленноволнового спа на поведенческие проявления тревожности у кролика

Обнаружено, что после пролонгации в течение 25-35 мин глубокого медленноволпового сна в течение последующих 1,5-2 часов наблюдается уменьшение представленности колебаний тета-диапазона в ЭКоГ. Помимо этого снижалась сегментация медленноволнового сна, и уменьшалось количество активаций во сне.

Это заключались в снижении числа стоек и уменьшении количества петлеобразных движений при перемещениях. После пролонгации медленноволнового сна в течение 25-35 минут животные демонстрировали уменьшение выраженности поведенческих проявлений тревожности. Кроме того, в этих условиях наблюдали более синхронное появление сошшх веретен в разных пунктах сенсомоторной коры.

Повышалась связанность межверетенных интервалов и характеристик амплитуд веретен, увеличивался период изменения этих показателей. Особенности изменений ВП на раздражения УРЬ-ядра таламуса свидетельствуют о повышении выраженности габитуации и скорости ее развития. Все это говорит о повышении связей таламо-кортикальных пейсмекеров веретенообразной активности и усилении процессов церебральной синхронизации.

После сеанса депривадии медленноволнового сна в условиях свободного поведения высокотревожные животные демонстрировали увеличите выраженности поведенческих проявлении тревожности. В частности, возрастало: число стоек, движешш вибриссами и ушами, представленность мелкой двигательной активности, количество эпизодов движений вдоль стенок. Обнаружено, что такая модификация развития фазы медленного сна в течение 1,5-2

часов приводила к повышению представленности в ЭКоГ колебаний тета- и бета-диапазонов.

При депривации медленноволновой фазы наблюдали снижение корреляции моментов появления веретен, уменьшение взаимосвязей межверетенных интервалов веретен, регистрируемых в разных пунктах соматосенсорной области коры, в снижении амплитуды веретенообразной активности, а также в уменьшении периода их изменений. Наблюдалось, также уменьшение габитуации ВП на раздражения УРЬ, что в совокупности с изменениями показателей веретенообразной активности указывает на снижение взаимодействия таламо-кортикалышх пейсмекеров веретенообразной активности.

Во время сна основные различия были связаны с организацией медленноволновой фазы сна. Установлено, что пролонгация и депривация медленноволнового сна влияли на процессы церебрального ритмогенеза и на поведение кроликов. Пролонгация сна снижает, а его депривация - повышает совокупность физиологических проявлений тревожности.

Особенности нейрофизиологических механизмов тревожности у хищников в бодрствовании и при развитии сна

Исследования взаимосвязи межсистемных, функциональных взаимодействий

образований головного мозга кошки при разной выраженности тревожности в условиях угашения ориентировочного реагирования, развития дремоты и углубления сна.

Исследование церебральных механизмов тревожности, в условиях уменьшения вероятности новизны ситуации, при развитии адаптации хищников к обстановке экспериментальной камеры и по мере угашения ориентировочного рефлекса в состоянии бодрствования, а также при углублении естественного сна, -производилось в экспериментах на кошках. Было установлено, что высокотревожные животные отличаются более высокой частотой дыхания от особей с низкой тревожностью. Выраженность тревожности также затрагивала изменения дыхания животных при предъявлении раздражителей. Увеличение количества предъявляемых раздражителей изменяло дыхание и приводило к утешению ориентировочного рефлекса. Однако, у высокотревожных животных по отношению к особям с низкой тревожностью в большинстве случаев угашеиие рефлекса и изменение дыхания наступало медленнее.

Так, до угашения рефлекса животным с низкой тревожностью был свойственен средний уровень сопряженности активности зрительной и соматосенсорной коры, который составлял 8,9%. I Тосле полного угашения ориентировочного рефлекса уровень сопряженности активности тех же образований мозга снижался, в среднем до 4,5%, что объясняло полное отсутствие реакций этих животных на световой раздражитель.

Высокотревожным животным в отличие от особей с низкой тревожностью до угашения ОР была характерна высокая сопряженность активности теменной области коры и хвостатого ядра, которая достигала в среднем 52,3%. Еще большей у этих особей была сопряженность активности соматосенсорной коры и хвостатого ядра (в среднем 58,3%). При полном угашении ориентировочного рефлекса у животных с высокой тревожностью сопряженность активности хвостатого ядра с активностью теменной коры снижались, в среднем до 16,7% При этом у них

сопряженность активности соматосенсорной коры и хвостатого ядра возрастала, достигая уровня 83,3%.

Такого рода высокая сопряженность активности соматосенсорной, зрительной и теменной областей коры (в среднем, 31,7% по сравнению с 8,5%) высокотревожных кошек, в отличие от животных с низкой тревожностью демонстрировала сохранение приоритетности влияний передних областей коры на другие образования мозга до угашения рефлекса с сохранением высокой вероятности ориентировочного реагирования, (рис. 5).

Следует отметить, что приоритетность влияний передних областей коры у высокотревожных животных возрастала после угашения рефлекса. Показатель сопряженности передних отделов с другими регионами коры достигал 45,8%. В то время как у особей с низкой тревожностью его значения не превышали 6,2%.

Указанное доминирование передних областей коры и наблюдаемое при этом преобладание высокочастотных ритмов в ЭКоГ свидетельствует о процессах, необходимых высокотревожным животным для реализации кортикальных тормозных влияний на активность хвостатого ядра. Тем самым выполняется дифференцированный моторный контроль этого подкоркового центра с сохранением высокого уровня активации мозга.

60 40 20 О 0 20 40 60 80 100

Рис. 5. Особенности изменений биоэлектрической активности коры и подкорковых образований мозга кошек с высокой и низкой тревожностью, до и после угашения ориентировочного рефлекса.

Обозначения: ЗК — зрительная кора; ТК — теменная кора; СК — сенсомоторная кора; ХЯ — хвостатое ядро; Та — медиальный таламус. Белые полоски — до угашения рефлекса, серые полоски — после угашения рефлекса. Диаграммы демонстрируют изменения сопряженности активности образований мозга, слева - животных швкой, а справа - особей с высокой тревожностью.

Судя по полученным данным, в этих условиях усиливается сопряженность активности соматосенсорной коры и образований медиального таламуса, которое наступает после угашения ориентировочного реагирования и наиболее выражено у высокотревожных животных. Так, если до угашения рефлекса сопряженность активности этих структур не превышала 26,1%, то после полного его угашегам она достигала 66,5% То есть, кортикофугальные влияния передних областей коры

распространяются не только на хвостатое ядро, но и на медиальный таламус, угнетение деятельности которого сильнее проявляется у высокотревожных особей.

По данным полисомнографии, животным с высокой тревожностью свойственен более сегментированный сон с высокой изменчивостью медленноволновой фазы сна. Представленность глубокого сна у этих животных была снижена. Их отличало, также, большое количество активаций разной природы во время N1^114 сна.

Для животных с низкой тревожностью была характерна меньшая сегментация медленноволновой фазы сна и меньшее количество активаций во время №1ЕМ периодов. Кроме того, от высокотревожных животных их отличали короткий латентный период медлешюволновой фазы и большая представленность глубокого сна.

Таким образом, установлено, что выраженность поведенческих проявлений тревожности кошек при угашении ориентировочного рефлекса обусловлена особенностями корково-корковых и корково-подкорковых взаимодействий. В характере этих взаимодействий особую роль играют передние области коры. Угашение ориентировочного реагирования в бодрствовании происходит посредством реорганизации интракортикальных связей и путем усиления кортико-каудатных взаимодействий, что обеспечивает существо различий в характере реактивности организмов с высоким и низким уровнем тревожности.

Обобщение результатов наблюдений за испытуемыми и экспериментов на

животных с данными моделирования церебральных колебаний сигма диапазона у организмов высокой н низкой тревожности

Выраженность проявлений тревожности у крыс отражается в первую очередь в характере двигательной активности, а также в изменениях соотношений суточной представленности сна и бодрствования. Большая часть проявлений тревожности кошек затрагивает не столько двигательную активность, сколько характер ориентировочного реагирования, процесс его угашения, переход к дремоте и особенности эпизодов сна.

У испытуемых разного уровня тревожности отличия зрительно-моторных реакций в отличие от животных затрагивают не столько средние величины латентных периодов, сколько диапазон изменений времени отдельных реакций и характер их вариабельности. Это подтверждается выраженностью СВП и их габитуашш на раздражители разной частоты. Выраженность тревожности человека не отражается в соотношениях продолжительности бодрствования и сна в течение суток, но касается циркадиалных отличий деятельности сердечно-сосудистой системы и находит свое отражение в балансе процессов активации и синхронизации ЭЭГ в бодрствовании, а также в различиях структуры ночного сна.

У испытуемых высокой тревожности часто наблюдаются сходные с инсомническими изменения сна. При анализе выраженности тревожности и таких показателей как психомоторные реакции обследуемых, а также реакций крыс на различные раздражители, особенностей реализации и угашения ориентировочного рефлекса кошек становится очевидным следующее. По совокупности оценок реактивности организмы животных и человека, отличающиеся высокой тревожностью демонстрируют более широкий диапазон реакций с метшей их

выраженностью по сравнению с организмами, характеризующимися низким уровнем тревожности.

Люди и животные с низким уровнем тревожности часто отличаются менышш разбросом реакций и большей их выраженностью, что демонстрирует и> приспособленность к раздражителям большей интенсивности и низкой вариабельности. В отличие от них организмы с высоким уровнем тревожности, судя по полученным данным, лучше приспособлены к раздражителям низкой интенсивности и небольшим изменениям освещенности, отличающихся большей вариабельностью показателей.

Причем женские особи животных и обследованные женщины, судя по кардио-респираторным показателям, ВП и их габитуации, показывают больший размах реакций на стимулы, часто с более выраженными вегетативными проявлениями, не отличаются меньшей вариабельностью их реализаций.

В целом, влияние выраженности тревожности на реактивность организме женских особей и женщин больше, хотя диапазон их физиологических проявлений уже, чем у мужских особей. При этом влияния выраженности тревожности нг ночной сон у них имеет сходные с мужчинами, но менее выраженные тенденции, хотя есть и характерные отличия.

Таким образом, у животных и человека выраженность тревожности в реакциях на раздражители имеет много общего. В частности высокая тревожность чаще ассоциируется с широким диапазоном и с меньшей амплитудой реакций на раздражители внешней среды; низкий уровень тревожности соответствует узкому диапазону, но больших по своей амплитуде реакций.

ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ

Нейрофизиологические механизмы тревожности в цикле бодрствование — сон.

Как выяснилось, поведенческая выраженность тревожности организма животных и человека имеет циркадианную обусловленность. Это доказывает связь физиологических проявлений тревожности, а также степени се выраженности с циркадианными механизмами смены бодрствования и сна. В этих механизмах главными компонентам« являются ретина, супрахиазматические ядра гипоталамуса и эпифиз. Эндогенная ритмичность задается ядрами гипоталамуса, а ретина и эпифиз участвуют в предотвращении десинхронизации внутреннего ритма. Судя по различиям, выявленным в настоящей работе у крыс с высокой и низкой тревожностью выраженность циркадианных проявлений тревожности обусловлена гипоталамусом. Деятельность его супрахиазматических ядер определяет характер эндогенной составляющей околосуточного ритма для выраженности тревожности, то есть для физиологических проявлений ее высокого или низкого уровня у крыс.

Деятельность функциональной оси ретина-эпифиз-гипоталамус, направленная на синхронизацию внутренних ритмов организма со светлым и темным временем суток не только регулирует изменения состояния и поведения, но и способна оказывать влияние на фертильность сезонно размножающихся животных. Поэтому у животных синхронизация эндокринной активности с окружающей средой важна в естественных условиях обитания. При нарушении мелатониновой синхронизации за счет изменения фертильности возникает реальная угроза их выживанию. У

человека эта черта мелатонина менее ясна. Эпифиз человека, несмотря на большую сложность и другие отличия, судя по всему, посредством нейро-эндокринно-иммунных процессов выполняет ту же самую функцию синхронизации внутренних и внешних циркадианных ритмов в процессе адаптации организма, включая ритмогенез мозга к суточному ритму и другим факторам внешней среды (Шеповальников, 1971, 1987; Шеповальников, Цицерошин, 1999; Dawson, Encel, 1993; Ellis, Lemmens, 1996; Малышева O.A., 1999; Czeisler et al„ 2004).

Существенную роль в этом играет изменение освещенности, которое посредством мелатонина влияет на согласование нервной и эндокринной регуляции. Нарушение этой функции мелатонина может сказываться на разных сторонах жизнедеятельности организма, включая: чередование сна и бодрствования, моторную активность и утомляемость, процессы развития и старения. Но самое главное то, что ее нарушение может способствовать нарастанию проявлений тревожности и тем самым провоцировать возникновение дисфункций и невротических расстройств (Изнак, 1989; Данилова, 1992; Александровский, 1993).

По-видимому, в манифестировании проявлений личностной тревожности при нарушениях мелатониновой регуляции принимают участие рецепторы к мелатонину, расположенные в корковом слое надпочечников там, где определяется характер суточной динамики выработки кортизола. Продуцирование кортизола осуществляется под влиянием адренокортикотронного гормона гипофиза, действие которого контролируется кортикотропин-рилизинг гормоном гипоталамуса (Fange et al., 1990; Montagna et al., 1995; Jefferson, 2005). Такой механизм объясняет обусловленность изменений состояния и поведения крыс с высокой тревожностью колебаниями малых уровней естественной освещенности. В это время суток в солнечном спектре преобладают коротковолновые, ультрафиолетовые составляющие, которые обладают способностью оказывать наибольшее влияние на уровень мелатонина и таким образом вызывать изменения представленности сна и бодрствования, а также смены форм поведения животных с высоким уровнем тревожности (Вербицкий и др., 1994).

Млекопитающим и особенно человеку свойственен высокоорганизованный сон, который связывается с возможностями совершенной адаптации организма к меняющимся условиям внешней среды (Jouvet et al., 1988; Borbely, Tobler, 1985; Krueger et al., 1999; Siegel, 2005). В развитии такого сна участвуют многочисленные образования мозга, из которых главными для медленноволновой фазы являются ядра шва, структуры гипоталамуса, таламуса и др. Ритмические влияния на кору релейных и ретикулярных ядер таламуса инициируется активностью образований продолговатого мозга, и других структур (Шеповальников, Цицерошин, Апанасионок, 1979; Калуев, 2004; Steriade, 2005).

В этом также участвуют также нейроны маммилярных тел и голубого пятна. Эти процессы контролируются активностью нейронов гипоталамуса, вырабатывающих орексин и другие нейропептиды. Причем в регуляции бодрствования и сна ключевую роль играют проекции вентролатералыюй преоптической области гипоталамуса (Dijk, et al., 1995; Chou et al., 2003). Под действием орексииов гипоталамус производит переключение состояния мозга из бодрствования в сои, а усиление таламо-кортикапьных взаимодействий способствует дальнейшему углублению медленноволновой фазы сна.

Для объяснения нейрофизиологических механизмов тревожности предлагается ввести дополнение в схему «качелей Сэпера-Скэммелла» (Saper, Scammell, 2005). Как известно, одно окончание этих качелей олицетворяет бодрствование, другое — сон, а орексиновые регуляторы, изменяющие характер нейрональной активности в ядрах шва, таламуса и гипоталамуса инициируют посредством разрядов гамкэргических клеток переброску качелей из одного в другое положение, существенно изменяя состояние мозга. Развивая представление об участии образований лимбической системы (Davis, 1998; Sanford, 2002) в замыкании связей ядер шва и дорзального гипоталамуса обосновывается то, что в зависимости от характера активности групп нейронов этих образовании происходит изменение положения точки опоры, что приводит к перенастройке триггерного механизма «качелей Сэпера-Скэммелла».

В одном случае эта точка перемещается ближе к бодрствованию, что объясняет влияние повышения выраженности тревожности на увеличение уровня активации коры больших полушарий, а также на снижение глубины сна и возрастание количества активаций во сне. Тогда активность нейронов миндалины и гиппокампа при участии передней коры, особенно в неопределенной ситуации вызывают усиление активации коры больших полушарий в бодрствовании (Carvo et al., 1996; Мержанова, Долбакян, 1999). Это развивается у организмов с высокой тревожностью, у которых нейроны гипоталамуса поддерживают преобладание тонуса симпатических влияний. В бодрствовании при этом поддерживается повышенный уровень активации коры больших полуптарий, что отличает организмы с высокой тревожностью (Chamey et al., 1996; Калуев, Нуца, 1998). В то же время сохранение тесных функциональных взаимодействий передних областей коры (фронтальной у человека) с образованиями хвостатого ядра позволяет осуществлять тормозный контроль моторных функций при сохранении готовности к реагированию у организмов с высокой тревожностью.

В другом случае, когда происходит снижение активности миндалины и уменьшение участия в этих процессах нейронов гиппокампа (Федотова, 2003; Полянский В.Б., Евтихин Д.В., Соколов E.H., 2003), как свойственно организмам с низким уровнем тревожности, это способствует смещению точки опоры «качелей Сэпера-Скэммелла» дальше от бодрствования и ближе ко сну. Вероятно, это происходит за счет активации ядер шва, разных групп нейронов латерального гипоталамуса и других структур, возможность подобных перестроек подразумевалась ранее Д. Греем (Gray, 1974-1982; Грей, 1987). Импульсная активность клеток этих образований посредством медиальных ядер и нейронов ретикулярного ядра таламуса способствуют развитию и усилению процессов синхронизации. За счет этого сохраняется сниженный уровень активации коры больших полушарий, что отражается в быстрой габитуации ВП на разномодальные стимулы организмов с низкой тревожностью и в особенностях их ЭЭГ (Вербицкий, 2001; Стрелец и др., 1995; Вербицкий, Топчий, 2005). Такое объясните делает понятным влияние на проявления тревожности эффектов пролонгащш и депривации медленноволнового сна, которые посредством изменения процессов пейсмекерных взаимодействий в медиальном таламусе способствуют изменению активации мозга, что отражается в модификации поведения (Вербицкий, 1989, 2003, 2005).

Предложенный нейрофизиологический механизм регуляции кортикальной активации и дифференциального кортико-таламо-каудатного торможения в

зависимости от выраженности тревожности способен, видимо, реализовыватъся поэтапно, включаясь в реализацию и угашение ориентировочного реагирования, развитие дремоты и углубление сна (Хечинашвили, Кеванишвили, 1985; Акмаев, 1996). Такая гипотеза о влиянии тревожности на характер активации в бодрствовании и на развитие медленноволнового сна позволяют дать новое объяснение концепции Сазерленда и Мак-Фарлепда (Мак-Фарленд, 1988; Belzung et al., 2001) о поведенческом растормаживании, а также дополняет новыми компонентами трехфакторную модель Д. Грея (Грей, 1987).

Это позволяет в качестве причины характерного поведения животных с низким уровнем тревожности, когда затаивание или непеленаправленное поведение (груминг и мелкая двигательная активность) замещаются типичными для mix целенаправленными формами поведения, рассматривать как особенности организации межсистемных взаимодействий корковых и корково-подкорковых структур мозга. Перестройки этих взаимодействий не только способствуют реорганизации структуры бодрствования и сна, но также модифицирует поведенческие реакции организма на изменения окружающей среды (Вербицкий, 1994,2003).

В этих представлениях в качестве регулятора ритмогенеза мозга в бодрствовании и при переходе к медлешюволновому сну организмов с разным уровнем тревожности рассматривается взаимодействие таламо-кортикальных пейсмекеров активности сигма диапазона (Holmgren, Manson, 1978; Вербицкий, 1980, 1998; Suffczynski et al., 2001). Для расширения нейрофизиологических представлений об изменениях ритмогенеза, связанных с выраженностью тревожности (Савостьянов, Савостьянова, 2003) были привлечены полученные в настоящей работе дашше по пространственно-временной организации ритмической активности, по порогам вызванных ответов, по функциям восстановления ВП на стимулы в сенсомоторной коре хронически подготовленных кроликов (Вербицкий, 1983, 1993, 2003). Было показано, что животным с высокой тревожностью свойственно значительное разнообразие амплитуд и длительностей веретен сигма ритма. Существенно варьировали: время нарастания, спада максимальной амплитуды веретен и другие показатели. Для анализа этих различий веретен сигма ритма животных с высокой и низкой тревожностью была разработана модель взаимодействия таламо-кортикальных пейсмекеров. При этом изменялась теснота связей колебательных звеньев за счет модификации "инерции" и "жесткости" звеньев, а также посредством гармонического анализа имитировались изменения количества звеньев. Организмам с высоким уровнем тревожности свойственны менее теспые и, возможно, более лабильные связи меньшего числа таламо-кортикальных пейсмекеров сигма-веретен, что, вероятно, позволяет им быстрее перестраиваться при осуществлении адаптации к незначительным изменениям ситуации.

Результаты анализа модели близки к представлениям авторов, изучавших ЭЭГ, МЭТ- и ПЭТ-методами корково-подкорковые связи мозга испытуемых с высокой реактивной тревожностью (Катаева и др., 1999), а также, дополняют сведения об изменениях церебрального ритма при моделировании корково-подкорковых перестроек (Suffczynski, 2001). Это подчеркивает важную роль ритмических взаимодействий крупных «нейронных популяций» в интеграции деятельности сенсорных и моторных систем мозга (Батуев, 2002), необходимую для интеграции афферентации сенсорных и других систем мозга при формировании

ориентировочного реагирования в организации адаптивного поведении организма, а их нарушения отражаются в характере сна (Ковров, Посохов, 1997; Ковров, 1998; Тарасов, 2003). Тем самым, исследование нейрофизиологических механизмов тревожности доказало, что высокая тревожность обусловлена межсистемными корково-корковыми и корково-подкорковыми взаимодействиями, базирующимися на процессах активации и синхронизации, совокупность которых, определяя ритмогенез бодрствования и сна, обуславливает характер реакций организма на изменения окружающей среды в цикле бодрствование - сон.

Роль тревожиости во взаимодействии организма со средой.

Согласно полученным результатам, организмы животных и человека, которым свойственна высокая тревожность, демонстрируют лучшую приспособленность, чем организмы с низким уровнем тревожности к реагированию на раздражители не высокой интенсивности, но отличающиеся большей вариабельностью. IIa это указывает характер реакций крыс на звуковые раздражители небольшой интенсивности. Об этом же говорит высокая связанность форм их поведения с динамикой не больших по интенсивности изменений естественной освещенности.

В пользу этого суждения также свидетельствует более широкий диапазон величин зрительно-моторных реакций испытуемых с высокой тревожностью (по сравнению с низкой). Это отчасти подтверждается данными H.A. Крупиной с соавт. (1999).

Вероятно, это свойство организмов с высоким уровнем тревожности может расцениваться как преимущество при обитании в среде с малыми по интенсивности и постоянно меняющимися условиями. Недостатком таких особей является низкая приспособленность к раздражителям большой интенсивности, стабильных по своим свойствам (Wilken et al., 2000). Эти раздражители вызывают у таких организмов стрессорные реакции и нарушают их сон (Левин и др., 1998; Вейн и др., 2001; Дунаевский, 2003; Фокин, 2003; Изнак, 2001, 2003). Хотя к таким раздражителям лучше приспособлены организмы с низким уровнем тревожности, что собственно и обуславливает их стрессоустойчивость (Вербицкий, 2001, 2003; Узбеков, 2005). Возможно, указанные особенности могут также проявляться в особенностях условного и безусловного реагирования (Соколов и др., 2001).

Другой важный момент полученных результатов заключается в том, что женский организм, судя по кардио-респираторным и другим проявлениям, часто реагирует на раздражители более эмоционально. Различия между реакциями у испытуемых-женщин с высоким и низким уровнем тревожности были менее выражены, чем у мужчин. Аналогичная закономерность была выявлена и у животных. По своим проявлениям реакции особей женского пола чаще характеризуются более узким диапазоном измснетшй (Калусв, 1998, 1999). Это подтверждается данными по изучению поведения самок крыс Е.И. Кондратенко и H.A. Ломтевои (2003) и указывает на то, что женский организм лучше приспособлен к меньшим по интенсивности и менее вариабельным изменениям среды (Жуков, 2004).

В случае дестабилизации условий внешней среды для сохранения вида, более целесообразным может стать преобладание мужских особей, которым свойственна тревожность с более широкими проявлениями реактивности организма (Kessler, 2000). В этом случае мужские особи, раскрывая широкие фенотипические проявления тревожности во взаимодействии со средой, могут закрепить в потомстве

генотипические детерминанты, более адекватные для обитания в изменившихся условиях среды (Геодакян, 1994, 1998; Kudryavtseva, 2003; Кудрявцева, 2005). Возможно, такой подход может позволить лучше понять различия ролей мужских и женских организмов в выраженности тревожности (Вербицкий. Попова, 2002, Попова, Вербицкий, 2004.

К эволюции тревожности в филогенезе цикла бодрствование — сон

Согласно представлениям АЛ. Карамяна, (1967, 1974) эволюция интегративных функций головного мозга от круглоротых и рыб к амфибиям и птицам, а затем к млекопитающим реализуется путем надстраивания вновь образующихся над существующими регуляторными уровнями, с расширением имеющихся и приобретением новых возможностей контроля над системами органов. Этот подход получил развитие в работах, в которых повышение уровня организации мозга в филогенезе позвоночных рассматривалось в единой связи с усложнением структуры сна и расширением диапазона бодрствования (Орбели, 1964, 1982; Хомутецкая, 1975; Snyder, 1966; Карманова, 1971, 1977). Использование такого подхода позволяло уточнить многие вопросы физиологии и патологии сна (Карманова, Оганесян, 1994).

Чередование бодрствования и сна, очевидно, сформировалось в связи с изменением уровня освещенности, т.е. как проявление адаптации организма к изменениям в окружающей среде. У организмов с высоким уровнем тревожности в бодрствовании и во сне достаточно выражены процессы, на что указывает большое количество активаций и высокая фрагментация медленноволнового сна. Однако такие особенности активации мозга у животных, находящихся на более низких ступенях эволюционной лестницы (например, у крыс) проявляются чаще всего повышенной двигательной активностью (Drago et al., 1986). Это связывается с относительною примитивностью организации их сна. Существенную часть бодрствования крыс занимает двигательная активность, в которой достаточно широко представлена нецеленаправленная и смещенная активность в виде мелких движений, автогруминга, смена форм которых часто коррелирует с изменениями состояния в цикле бодрствование - сон. В отличие от крыс у более высоко организованных животных, например у хищников, одновременно с повышением циклической организации сна (Ковальзон, Вербицкий, 2003), усложнением фаз, увеличением уровней глубины их развития (Ursin, Sterman, 1978), - вырабатываются более совершенные механизмы дифференцированного торможения для реализации дефенсивной тревожности в прогрессивном развитии бодрствования, что отражается в церебральном ритмогенезе (Вербицкий, 2001, 2004).

Указанные механизмы с одной стороны способствуют сохранению высокой готовности к осуществлению моторных реакций, а с другой обеспечивают сдерживание их реализации путем кортикального угнетения активности хвостатого ядра и других образований стриатума не только в бодрствовании, но и во сне (Волынкина, Суворов, 1981; Вахрамеева, 1987; Jouvet, 2000; Borbely et al., 2000). Особого совершенства эти механизмы достигают у человека, что отражается в особенностях габитуации комплексов ВП, а также в характере пространственно-временной организации ЭЭГ бодрствования и сна (Вербицкий, Топчий, 2005; Вербицкий, Сысоева, 2005). В частности у испытуемых с высокой тревожностью доминирование активирующих влияний реализуется, вероятно, за счет ретикулярной афферентации, на что указывает слабая представленность альфа-

ритма при значительной выраженности колебаний бета- диапазона. Это связывается с большей эмоциональностью бодрствования, которая характеризуется значительными изменениями ритмов ЭЭГ (Катаева и др., 1999). Обращают внимание у испытуемых с высокой тревожностью низкие значения альфа-индекса, а также десинхронизированный характер ЭЭГ. Помимо преобладания быстрых ритмов в ЭЭГ испытуемых с высокой тревожностью чаще встречаются пики и острые волны, а также высока представленность колебаний тета-днапазона, что отражает участие образований лимбической системы (Калашникова, Сорокина, 1995).

Низкая амплитуда компонентов ВП испытуемых с высокой тревожностью, вероятно, свидетельствует о большей выраженности активирующих влияний, действие которых способствует угнетению процессов синхронизации потенциалов головного мозга (Lille и Provaznik, 1970; Суворова, 1975; Стрелец и др., 1995). Кроме того, снижение амплитуды ВП тесно связано с проявлениями психоэмоциональной напряженности за счет, вероятно участия лимбических структур (Русалов, 1979; Русалов и др., 1993; Михайлова и др., 2001). К тому же наименьшие межгрупповые различия амплитудных показателей ВГ1 были выявлены для стимула 250 Гц, что может отражать повышешге ретикулярной активации для тона, частота которого приходится не на центр, а на периферию частотного диапазона слухового анализатора. В то же время наиболее выраженные различия между группами в амплитуде комплекса N1P2 были выявлены на световые стимулы, а комплекса P2N2 - на звуковой тон частотой 2 кГц. Причем, подобные межгрупповые различия могут быть связаны с синхронизирующими влияниями, в развитие которых существенный вклад вносят образования неспецифического таламуса. Возможно, это является основной причиной, определяющей высокую амплитуду комплекса P2N2 в обеих группах испытуемых, так как большая амплитуда комплекса N1P2 регистрируется только у лиц с низкой тревожностью (Вербицкий, 2003; Вербицкий, Топчий,2005).

Можно представить, что коэффициент а, характеризующий скорость начала габитуащш, способен отражать фазические проявления синхронизирующих влияний, существенную часть которых могут составлять ритмические посылки неспецифического таламуса. Коэффициент Ъ, величина которого определяет середину и завершение габитуации, по-видимому, позволяет судить о тонических десинхронизирующих влияниях активирующих образований мозга. Коэффициент к в этом случае способен отражать соотношатс дееннхрошпнрующих и синхронизирующих влияний в процессе габитуации комплексов вызванных потенциалов. По-видимому, высокая скорость габитуации может являтъея фазичсским проявлением синхронизирующих влияний, участвующих в генезе компонента N1 (Пирогов, Месарош, 1976; Хечинашвили, Кевшшшвшш, 1985). Низкий уровень завершения габитуации ВП, вероятно, отражает десинхронизирующие влияния, которые в бодрствовании активируют корковые нейроны (Вербицкий, 2004). Вероятно, такие механизмы позволяет организмам с высокой тревожностью поддерживать постоянную готовность реагирования на изменения внешней среды в цикле бодрствование — соп.

По-видимому, организмы с высоким уровнем тревожности в эволюции реактивности больше нацелены на обнаружение перемен внешней среды, представляющих возможную угрозу виду, а также на закрепление этой способности посредством передачи последующим поколешмм генетически обусловленных детерминант выражешюсти тревожности. В отличие от них

организмы с низким уровнем тревожности, вероятно, лучше приспособлены к осуществлению и наследованию приспособленности к интенсивным раздражителям, которая чаще реализуется в неизменных условиях жизнедеятельности. Оба эти направления приспособлений необходимы для сохранения вида, а понимание их существа позволяют рассмотреть с новых позиций физиологические аспекты эволюции видовой специфичности адаптации организма теплокровных животных.

ВЫВОДЫ

1. Разработан комплекс психофизиологических и нейрофизиологических методик, позволяющий количественно оценивать личностную тревожность у человека на основании исследования структуры электроэнцефалографического цикла бодрствование-сон, показателей вызванных потенциалов, особенностей зрительно-моторных реакций и характеристик взаимодействия сердечно-сосудистой и дыхательной систем в дневное и ночное время.

Для углубленного анализа закономерностей тревожности, выявленных у человека в цикле бодрствование-сон, а также для изучения ее нейрофизиологических мехшшзмов был разработан комплекс физиологических моделей исследования уровня базовой тревожности у животных на различных уровнях бодрствования и разной глубине сна (взаимодействие корковых и глубоких структур мозга, связи характера реализации поведенческих реакций животных с уровнем их тревожности в динамике цикла бодрствование-сон).

2. Выявлены характерные особенности нарушения организации электрической активности мозга в период ночного сна у испытуемых с высоким уровнем тревожности. Они проявляются в существенных изменениях (деформации) структуры циклов сна, в затруднениях поддержания глубокого сна, в увеличении количества переключений фаз и стадий сна, а также в учащении спонтанных пробуждений, сопровождающихся движениями. При этом наблюдается значительное (примерно в 2-3 раза) увеличение сегментации медленноволнового и парадоксального сна, сокращение продолжительности 4-й стадии сна, особенно в 1-м цикле, усиление эпизодов кратковременных (2-5 сек) периодов спонтанной активации, часто сопровождающихся интенсивными электромиографическими и электроокулографическими реакциями, что приводит к систематическому снижению эффективности ночного сна.

3. При изучении параметров зрительно-моторных реакций на простой и усложненный стимул, испытуемые с высоким уровнем тревожности демонстрировали (по сравнению с испытуемыми контрольной группы) более быстрые ответы, наряду с часто встречающимися замедленными ответами. При этом нередко отмечалось ошибочное реагирование и пропуск сигналов, что, как правило, сопровождалось изменением частоты сердечных сокращений и дыхания.

4. В состоянии спонтанного бодрствования зрительные вызванные потенциалы у испытуемых с высоким уровнем тревожности отличались сниженной на 40 - 50% амплитудой, в особенности комплексов ЖР2 и Р2Ы2. При значительном увеличении количества раздражителей наблюдалось уменьшение (габитуация) амплитуд комплексов вызванных ответов. Для слуховых вызванных потенциалов эти феномены были менее выражены. Вероятно, высокая скорость габитуации для начальных компонентов вызванных ответов является фазическим проявлением

синхронизирующих влияний неспецифических ядер таламуса, участвующих в генезе компонента N1 вызванного ответа.

5. При раздражении двух дистанционно разобщенных точек центрального медиального ядра таламуса в сенсомоторной коре кроликов выявлены изменения в паттернах веретен сигма-ритма, характерных для неглубокого медленноволнового сна. Эти раздражения приводили либо к увеличешпо продолжительности сна, если интервалы между двумя последовательностями ритмических раздражений таламуса не превышали 0,2 мс и наоборот, вызывали четко выраженную депривацию медленноволновой фазы сна, в тех случаях, когда интервал между составлял 20 мс. Причем укорочение медленноволнового сна - увеличивало, а его удлинение, -уменьшало поведенческие проявления тревожности животных.

6. В ходе сопоставления показателей электрической активности различных регионов коры больших полушарий, а также таламуса, гипоталамуса и хвостатого ядра у кошек с низким и высоким уровнями базовой тревожности при угашении ориентировочного рефлекса на индифферентный световой раздражитель было выявлено, что у животных с высокой тревожностью поддерживается устойчиво сохраняемая межрегиональная сопряженность активности корковых и глубшшых структур мозга даже после полного угашения рефлекса. Возможно, это обуславливает повышенную готовность организмов с высоким уровнем тревожности к реагированию на новые раздражители.

7. Показано, что поведение крыс с высокой тревожностью отличается частыми нарушениями поведения, направленного на реализацию жизненно необходимых функций (прием пищи, питье, ориентировочное реагирование) за счет переключения на менее продуктивные формы поведения (грумииг, мелкая двигательная активность). Эти проявления низкопродуктивной деятельности у животных с высокой базовой тревожностью увеличивают представленность релаксированного бодрствования и усиливают сегментацию сна.

8. При сопоставлении результатов психофизиологических и нейрофизиологических исследовмшй у женщин и мужчин, характеризующихся высоким уровнем тревожности, было установлено, что в электроэнцефалограмме женщин чаще регистрируются медленные колебания, очевидно указывающие на повышенную активацию образований паралимбического комплекса. Во время сна у них также более выражена медленная активность, причем более высокие уровни синхронизации были чаще выражены в III — IV стадиях медленного сна правого полушария. Параметры зрительно-моторных реакций у женщин имеют более узкий диапазон вариаций латентных периодов, а также характеризуются большим количеством ошибок и пропусков сигналов при постоянном усилении дисперсии частоты сердечных сокращений и дыхания. У женских особей животных с высоким уровнем тревожности было отмечены более выраженные, чем у самцов проявления тревожности в виде увеличения груминга и мелких беспорядочных движений.

9. Анализ полученных результатов позволяет предположить гипотезу о биологической значимости тревожности как модулятора взаимодействия организма с окружающей средой, направленного на повышение чувствительности к слабым раздражителям, в том числе эндогенным. Организмы, которым свойственна высокая тревожность (латентная тоже), чаще проявляют малопродуктивное (нецеленаправленное или смещенное) поведение, так как церебральные механизмы организации межцентральных взаимосвязей находятся у них в состоянии повышенного напряжения, что обеспечиваем им постоянную готовность к ответу

на новые раздражители. Это с одной стороны способствует быстрому реагированию в некоторых ситуациях и, возможно, способствует обострению творческих способности, а с другой стороны может повышать риск возникновения психосоматических заболеваний и хронической бессонницы вследствие стойкой деформации цикла бодрствование — сон.

СПИСОК РАБОТ, В КОТОРЫХ ОПУБЛИКОВАНО ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

rs 1-^Буриков А.А., Вербицкий Е.В., Фельдман Г.Л. Пространственно-временная орга-

\__^ низация веретен ЭКоГ при развитии сна // Журн. высш. нерви. деят., т. 30, вып.

6, 1980, С. 1241 - 1247. --

2. Фельдман Г.Л., Вербицкий Е.В. Способ моделирования нарушений сна // Авторское свидетельство на изобретение № 1168266 СССР. - приор. 01.09.82; опубл. 23.07.85, бюл. № 27. - 6 С.: ил.

3. Вербицкий Е.В., Уваров И.П. Адаптивная реорганизация функциональной структуры таламо-кортикальной системы мозга кролика при развитии медленно-волнового спа // Адаптация растительных и животных организмов / Под. ред. В.В. Федяева, Ростов-на-Дону, Изд-во Южгеология, 1983. - С. 14 — 28.

4. Вербицкий Е.В. Изменения взаимосвязей образований неспецифического таламуса как механизм регуляции состояния мозга. Ростов-на-Дону, Рук. деп. в ВИНИТИ, № 336-83, 1983. - 12 С.

5. Вербицкий Е.В., Фельдман Г.Л. Моделирование некоторых нарушений сна путем влияния на механизмы его развития // Актуальные вопросы физиологии и патологии сна. М., 1985. - С. 19-21.

6. Сааков Б.А., Еремина С.А., Вербицкий Е.В. Некоторые аспекты функционирования симпатоадреналовой системы при высокой тревожности, предшествующий стрессу. // Материалы XV съезда Всесоюзного физиологического общества им. И.П. Павлова. - Кишинев, 1987. - С. 51-52.

7. Kogan А.В., Feldman G.L., Gusatinsky V.N., Burikov A.A., Verbitsky E.V., Cbigri-nov I.A., Fedorenko G.M. Level of cytochemical, neuronal and systematic research in the neurobiology of slecp // Neurobiology of sleep — wakefulness eyele / Ed. By T. Oniani, Tbilisi, Metsniereba, 1988, p. 379 - 390.

8. Вербицкий Е.В. Управление функциональным состоянием головного мозга путем коррекции деятельности его регуляторных структур // Проблемы нейроки-бернетики: Диагностика и коррекция функциональных состояний / Под ред. Г.А. Кураева, Изд-во РТУ, Ростов-на-Допу, 1989. -С. 19- 88.

9. Вербицкий Е.В., Чигринов И.А, Топчий И.А., Квеквескири Н.Л. Состояние и поведение организма в условиях воздействия раздражителей слабой интенсивности // Угцрхи физцгпд, тгяук, 25, № 1,1994. - С. 84-85.

Ю.Кураев , Вербицкий Е.В., Орлов В.И., Колпакова Н.Ф., Орлов А.В., Кураева Е.Г., Коняхина Л.А. Проявления тревожности и комбшшрованная динамическая магнитотерапия // Магнитология, Ростов - Витебск, 1994. - С. 60-65.

11.Vlaskina L.A., Verbitsky E.V., Chigrinov I.A., Topchiy I.A., Bugaev LA. Pre-Drowsiness: From Concordance to the Discrepancy betvveen the Funcional state and Behaviour // Sleep Research, 24A, 1995, p. 262-263.

12. Вербицкий E.B., Чигринов И.А, Топчий И.А., Колпакова Н.Ф., Дорджиева Д.Б. Адаптация и неспецифическая регуляция нейрофизиологических процессов

мозга человека // Морфофизиологические закономерности адаптации / Ред. Г.Е. Самонина, Элиста: Изд-во КалГУ, 1995. - с. 64-69.

13. Verbitsky E.V., Mendzeritsky A.M., Chigrinov I.A., Kolpakova N.F., Topchiy I.A., Lysenko A.V., Uskova N.I. Neurophysiology of relationships between the "wakefulness-sleep" cycle and the behaviors of the organism // 10 th Ann. Meeting of Amer. Sleep Res. Society and Amer. Sleep Disorders Ass., May 28 - June 2, 1996, Washington, D.C., 1996. - p. 235.

14. Mendzeritsky A., Verbitsky E.V., Kolpakova N., Topchiy I., Lysenko A., Uskova N., Alperovich D. The neurophysiology aspects of relationships between behavior and the peptide influence on sleep-wakefulness cycle. // Basic and clinical aspects of the theory of functional systems. - Eds. J. Lazetic and K. Sudakov. - Novi Sad, 1998. - p. 133-139.

15.Вербицкий E.B., Чигринов И.А., Топчий И.А., Колпакова Н.Ф. Повышенная тревожность: нейрофизиологические корреляты и перспективы валеологичсс-кого мониторинга // Валеология, 1998, № 1, с. 22-25.

16. Вербицкий Е.В., Кож/ш А.А., попова В.А., Перепелицын АЛ., Крамаренко А.А. Способ диагностики патологического состояния щитовидной железы и устройство для его осуществления // Патент 2157095 RU. - № 98108270/14; Заяв. 05.05.98; Опубл. 10.10.2000, Бюл. № 28. - 6 е.: ил.

17. Вербицкий Е.В., Ткаченко Н.Н., Менджерицкий A.M., Колпакова Н.Ф., Шульга Е.Л., Лысенко А.В., Тумасова Н.К., Ускова Н.И., Топчий И.А., Сахно С .Л., Вербицкий Р.Е., Наумович II., Филипович Д., Иветич В. Особенности реорганизации межспстемных взаимоотношений при формировании состояния и поведения организма. // Проблемы нейрокибернетики, Ростов-на-Дону, 1999, с. 77-81.

18. Вербицкий Е.В., Кожин А.А., Топчий И.А., Колпакова Н.Ф., Галкина Г.А., Попова В.А. Психофизиологические отражения тиреоидных дисфункщш у школьников // Проблемы нейрокибернетики, Ростов-на-Дону, 1999, с, 81 - 85.

19. Вербицкий Е.В., Колпакова Н.Ф., Топчий И.А., Дорджиева Д.Б., Лысенко А.В., Ускова Н.И., Менджерицкий A.M. Реорганизация поведения в условиях влияпня пейропептидов // Теория и практика валеологии, Ростов-на-Дону, Нзд-во Ростовского педагогического университета, 1999, с. 167— 177.

20. Verbitsky E.V. Addressed interactions in the non-specific system and development of the slow sleep in circadian cycle // Fifth IBRO World Congress of Neuroscience, Jerusalem, Israel, July 11 - 15, 1999, p. 211-212.

21. Вербицкий E.B., Топчий И.А., Колпакова Н.Ф., Кожин А.А., Галкина Г.А., Попова В.А., Берлизева А.Д. Тиреоидные дисфункции у подростков и взаимодействия неспецифических регуляторных систем головного мозга // Теория и практика валеологии, Ростов-на-Дону, 1999, с.178-185.

22. Verbitsky Е.V., Tophiy I. High restless and interaction in non-specific system brain. // Praga, 1999 / Int. Conf. Neuroscien., Praha, 1999, p. 86 - 87.

23.Попова B.A., Афонин A.A., Кожин A.A., Ширинг В.А., Галкина ГА., Вербицкий Е.В., Топчий И.А. Диагностика и лечение патологии щитовидной железы у детей // Методическое пособие для врачей, Ростов-на-Дону, 1999, 32 С.

24. Вербицкий Е.В., Топчий И.А, Галкина Г.А., Попова В.А., Берлизева А.Д. Отражение тиреоидных дисфункций в психофизиологических показателях школьников // Валеология, 1999, № 3, с. 40 - 41.

25.Verbitsky E., Filipovic D., Popovic M., Ivetic V., Staijner D., Pilijia V. Medical plants, adaptation and epilepsy of the rabbits. // J. Epilepsia, vol. 41,2000, p. 21-23.

26. Вербицкий E.B., Топчий И. А., Кожин А. А., Попова В А., Берлизева А. Д., Тка-

енко Н.Н., Шульга Е.Л., Колпакова Н.Ф. Методические подходы к раннему ыявлению тиреоидных дисфункций у школьников // Валеология, 2000, № 2, с.

27. Вербицкий Е.В. Повышенная тревожность: психологические проявления и нейрофизиологические механизмы / ЖурнЛЗалеологня, 2001, с. 41-42.

28. Verbitsky Е., Filipovic D. Addressed^ñteractions in the Non-specific Systems of the Brain and Epilepsy / Iugoslav. Physiol. Pharmacol. Acta, V. 37, No. 1,2001 - p. 3-6.

29. Вербицкий E.B., Вербицкий P.E. Компьютерный анализатор процессов габитуа-ции среднелатентных вызванных потенциалов испытуемых // Авторское свидетельство № 2002610721, заявка № 20002610490 прин. 26.03.2002, опублик. 17.05.2002.

30. Вербицкий Е.В., Попова В.А. Психофизиологические особенности нарушений щитовидной железы школьников, проживающих на побережье Азовского моря // Гидрохимические и гидробиологические процессы в Азовском море / Под. ред. акад. Г.Г. Матшнова, Апатиты: Изд-во КНЦ РАН, 2002, С. 395-407.

31. Вербицкий Е.В., Топчий И.А., Колпакова Н.Ф., Вербицкий Р.Е., Маклецова М.Г. Процессы саморегуляции в нервной системе и высокая тревожность // Проблемы нейрокибернетики, Ростов-на-Дону, 2002, с. 139-142.

32.Verbitsky E.V., Shulga E.L., Kolpakova N.F., Tumasova N.K., Topchiy I.A., Verbitsky R.E, Filipovic D. The adaptive self-regulation of state and behavior have the organism, exposed to weak environmental influences // Congress Physiologist Yugoslavia, Belgrad, 2002, p. 45 - 46.

33. Вербицкий E.B., Вербицкий P.E. Компьютерный контроль и коррекция респираторной системы человека // Авторское свидетельство № 2002610719 заявка № 20002610488 прин. 26.03.2002, опублик. 17.05.2002.

34. Verbitsky E.V., Topchiy I.A., Filipovic D., Naumovic N., Ivetic V., Barak O. Eñects of thyroid abnormalities on psychophysiology in children // J. Terapéutica si toxicologie clinica, Vol. 6, N 5, 2002, p. 2 - 4.

35. Вербицкий E.B., Вербицкий P.E. Компьютерный классификатор функционального состояния лабораторных животных в цикле «бодрствования - сон» // Авторское свидетельство № 2002610720, заявка № 20002610489 прин. 26.03.2002, опублик. 17.05.2002.

36. Вербицкий Е.В., Шульга Е.Л., Тумасова Н.К. Участие хвостатого ядра в обеспечении саморегуляции зрителыю-соматосенсорного взаимодействия, формирующегося на разных стадиях угашения ориентировочного рефлекса // Проблемы нейрокибернетики, Ростов-на-Дону: Изд-во ЦВВР, 2002, с. 137-139.

37. Вербицкий Е.В., Топчий И.А., Вербицкий Р.Е. Устройство для диагностики нарушений щитовидной железы // Авторское свидетельство на полезную модель № 25994, заявка № 2002112906 прин.17.05.2002, опубл. 10.10.2002.

38.Попова В.А., Рыжова И.И., Коваленко В.С., Вербицкий Е.В. Способ ранней диагностики дисфункций щитовидной железы у детей // Патент 2230495 RU, , заяв. № 2002120646. - приор, от 29.07.02.

39. Вербицкий Е.В. Психофизиология тревожности. Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ,

35 - 36.

2003.-192 С.

40.Ковальзон В.М., Вербицкий E.B. Эволюция и дефиниции сна млекопитающих // Современные проблемы физиологии и экологии морских животных. Апатиты: Изд-во КНЦ РАН, 2003. - С. 15-20.

41.Bcp6iHtKJij Е.В., Torwjy И.А, Попова В.А., Фнлнповий Д., ИнетнЬ В., Драпшии М. Специфичности вегетативне ауторегулащуе код деце са дисфункциям щтитасте жлезде // Примена анатомских истраживаньа у icnnnraKoj пракси / У ред. Радмила ГудовиЬ, Бильана СрдиЬ. - Нови Сад: Ortomedics, 2003. — С. 52-55.

42.Верб1Щкий Е.В., Вербицкий Р.В. Моделирование электрической активности головного мозга млекопитающих // Современные проблемы физиологии и экологии морских животных. Апатиты: Изд-во КНЦ РАН, 2003. - С.40-49.

43.Газар)'ан Т., Вербнцюц Е., ФилиповиИ Д., Наумовий Н., Барак О., Караба Д. Повезапост специфичности кардиоваскуларног система и дермотоглифа, као индивидуально-тииолошких маркера // Примена анатомских истраживаша у клитпгчко] пракси / У ред. Гадмила ГудовиЬ, Бильана СрдиЬ. - Нови Сад: Ortomedics, 2003.-С. 141-143.

44. Вербицкий Е.В., Петров С.С., Ишошша О.Г. Взаимоотношения психофизиологических и антропометрических показателей лиц с высокой и низкой тревожностью // Актуальные проблемы медицины и биологии / Под ред. H.H. Ильинских, Томск: Изд-во Сибирского мед-го унив-та, 2004. - С. 29-33.

45. Вербицкий Е.В. Нейрофизиологические механизмы тревожности в цикле «бодрствование - сон». Сообщение 1. / Валеология, № 2, 2004. - С. 27-35.

46. Verbitsky E.V. Slow-Wave Sleep, Inter-System Interactions in the Brain and Anxiety / Aim 9-th Multidisciplinaiy International Conference "Stress and Behavior" // Психофармакология и биол. наркология, T. 4, № 2-3, 2004. - с. 773-774.

47. Вербицкий E.B. Нейрофизиологические механизмы тревожности в цикле «бодрствование — сон». Сообщение 2. / Валеология, № 2, 2004. - С. 35-44.

48. Verbitsky E.V., Tophiy I. The Control of the Slow-Wave Sleep Development Changes Anxiety Manifestations / Ann 8-th Multidisciplinary International Conference «Stress and Behavior» // Психофармакология и биол. наркология, T. 4, № 2-3, 2004. - с. 774-775.

49. Вербицкий E.B. Нейрофизиологические различия угашеиия ориентировочного реагирования животных высокой и низкой тревожности / Известия ВУЗов. Северо-Кавказский регион. Естественные науки. Приложение № 8, 2004. — С. 3439.

50. Ишошша О.Г., Вербицкий Е.В., Петров С.С. Отражение индивидуальных проявлений тревожности в психофизиологических и антропометрических показателях / Мат. 4-й научной сессии Ростовского государственного медицинского университета, Ростов-на-Дону // Под. ред. В.Н. Чернышова и др., Изд-во РГМУ, 2004. с. 80-82.

51. Вербицкий Е.В. Габитуация вызванных потенциалов лиц высокой и низкой тревожности / В кн.: Бехтеревские чтения, Москва-Киров, 2004, с. 406-410.

52. Вербицкий Е.В. Влияние модификации медленноволнового сна на проявления тревожности животных / Известия ВУЗов. Северо-Кавказский регион. Естественные науки. Приложение № &T2ÏÏ04. - С. ---------

53.Попова В.А., Вербицкий Е.В., Топчий И.А., Малышева C.B. Особенности психофизиологических показателей у детей с патологией щитовидной железы, проживающих в условиях йодного дефицита / Российский педиатрический журнал, № 2,2004, С. 45-49. ---

(х

54. Вербицкий Е.В., Ишошгаа О.Г. Психофизиологические и антропометрические отражения тревожности / В кн.: Бехтеревские чтения, Москва-Киров, 2004, с. 411-414.

55.Сысоева Ю.Ю., Вербицкий Е.В., Петров С.С. Развитие ночного сна и высокая тревожность / Мат. 4-й научной сессии Ростовского государственного медицинского университета // Под. ред. В.Н. Чернышева и др., Изд-во РГМУ, Ростов-на-Дону, 2004. с. 127-129.

56. Вербицкий Е.В., Сысоева Ю.Ю. Связь тревожности с циркадианными показателями кардио-респираторной системы и развитием медленноволнового сна / В кн.: Бехтеревские чтения, Москва-Киров, 2004, с. 414-419.

57. Вербицкий Е.В. Моделирование взаимодействия пейсмекеров веретен сигма ритма / Биофизика, Т. 50, № 5,2005. - с. 920-927.

58. Verbitsky E.V. Cycle «Slepp-wakefulness» and Anxiety / Ann 9-th Multidisciplinary International Conference «Stress and Behavior» // Психофармакология и биол. наркология, Т. 2, № 2, 2005. - с. 897.

59. Вербицкий Е.В., Топчий И.А. Габитуация вызванных потенциалов у лиц низкой,

^ умеренной и высокой тревожности / Журн. высш. нгрдд пр»т Т.55, № 4, 2005. —

с. 514-517. <-------

60. Verbitsky E.V. Modeling the Interactions between Pacemakers of Sigma Rhythm Spindles / Biophysics, Vol. 50, No. 5, 2005, p. 127-132.

Список сокращений:

CM-Pf - срединный центр и парафасцикулярное ядро таламуса

NCM - центральное медиальное ядро таламуса

REM - фаза парадоксального сна

ВП - вызванный потенциал

ВТ - обследуемые высокой тревожности

УТ - обследуемые умеренной тревожности

HT - обследуемые низкой тревожности

IT - гипоталамус

3B1I - зрительный вызванный потенциал

3K - зрительная кора

СВП-250 Гц - слуховой вызванный потенциал на стимул 250 Гц

СВП-2 кГц - слуховой вызванный потенциал на стимул 2 кГц

CK - сепсомоторная кора

TK - теменная кора

ХЯ - хвостатое ядро

ЭКоГ - элекгрокортикограмма

ЭМГ - электромиограмма

эог - электроокулограмма

Подписано в печать 31.10.2006 Объем: 2,5 п. л. Тираж 100 экз. Заказ № 996 Отпечатано в типографии ООО «КОПИ-Р», С-Пб, пер. Гривцова 66 Лицензия ПЛД № 69-338 от 12.02.99г.

Содержание диссертации, доктора биологических наук, Вербицкий, Евгений Васильевич

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ.

1.1. Психофизиологические аспекты тревожности.

1.2. Тревожность у человека и животных.

1.3. Нейробиологические парадигмы тревожности.

1.4. Физиологические основы тревожности.

1.4.1. Роль щитовидной железы и нарушений ее функций в механизмах тревожности.

1.4.2. Тревожность, электроэнцефалограмма и вызванные потенциалы.

1.4.3. Особенности функциональной межполушарной асимметрии и тревожность.

1.5. Структурно-функциональная организация мозговых систем, участвующих в формировании тревожности.

1.6. Влияния тревожности на саморегуляцию сна и бодрствования

1.6.1. Церебральный ритмогенез медленноволнового сна.

1.6.2. Межсистемные взаимодействия мозга, как основа тревожности в цикле бодрствование - сон.

1.6.3. Тревожность и адаптивные функции сна.

1.7. Проявления тревожности и индивидуальные особенности цикла бодрствование - сон человека.

Глава 2. МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЯ.

2.1. Методы дифференцирования обследуемых по уровню и психологическим проявлениям личностной тревожности.

2.2. Методы изучения деятельности сердечно-сосудистой и дыхательной систем.

2.3. Методы изучения сенсорно-перцептивных процессов по вызванным потенциалам у лиц разного уровня тревожности.

2.4. Методы оценивания психометрических показателей испытуемых.

2.5. Методы изучения регуляции состояния в бодрствовании по показателям центральной нервной системы.

2.6. Методы исследования регуляции ночного сна обследуемых по показателям полисомнографии.

2.7. Методы проведения экспериментов на животных.

2.8. Операционные процедуры, выполняемые при подготовке животных к проведению экспериментов.

2.9. Методы контроля уровня бодрствования, глубины сна и реализации животными основных форм поведения.

2.10. Процедуры воздействий и серии экспериментов на животных.

2.11. Статистическая обработка полученных результатов и приемы математического моделирования.

Глава 3. РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.

Часть 1. Исследование нейрофизиологических механизмов личностной тревожности человека в цикле бодрствование

3.1. Изучение нейрофизиологических проявлений сенсорно-информационных и сенсорно-моторных процессов.

3.1.1. Исследование амплитудно-временных показателей разномодальных вызванных потенциалов.

3.1.2. Изменения показателей вызванных потенциалов на световые раздражители разного цвета, регистрируемые в отведении С г у обследуемых с высокой и низкой личностной тревожностью.

3.1.3. Анализ габитуации комплексов вызванных потенциалов

3.1.4. Изучение характера зрительно-моторного реагирования

3.1.5. Исследование нейрофизиологических показателей бодрствования и сенсорно-информационных процессов у лиц очень низкой и очень высокой тревожности.

3.1.6. Показатели вызванных потенциалов у лиц очень высокой и очень низкой тревожности.

3.2. Исследование пространственно - временной организации показателей электроэнцефалограммы в релаксированном бодрствовании у лиц высокой и низкой тревожности.

3.2.1. Изучение электроэнцефалограммы в бодрствовании до сна (Awake).

3.2.2. Изучение электроэнцефалограммы в бодрствовании после сна (Wake).

3.2.3. Сравнение электроэнцефалограммы в бодрствовании после (Wake) сна с бодрствованием до (Awake) сна.

3.2.4. Исследование максимальной амплитуды электроэнцефалограммы в пространстве ее отведений в бодрствовании до (Awake) сна и после (Wake) сна.

3.3. Исследование процессов регуляции сна у лиц разной выраженности личностной тревожности.

3.3.1. Исследование пространственно - временной организации электроэнцефалограммы ночного сна лиц высокой, умеренной и низкой тревожности.

3.3.1.1. Изучение пространственно-временной организации электроэнцефалограммы в первом цикле сна.

3.3.1.2. Изучение пространственно-временной организации электроэнцефалограммы во втором цикле сна.

3.3.1.3. Изучение пространственно-временной организации электроэнцефалограммы в третьем цикле сна.

3.3.2. Исследование деятельности сердечно-сосудистой и дыхательной систем во время бодрствования и ночного сна

Часть 2. Исследование базовой тревожности в физиологических и нейрофизиологических показателях животных в цикле бодрствование - сон.

3.2.1. Выраженность проявлений тревожности у грызунов

3.2.2. Выраженность проявлений тревожности у Зайцевых в бодрствовании и во время сна.

3.2.2.1. Проявления тревожности в поведении и в нейрофизиологических показателях кроликов.

3.2.2.2. Влияние депривации и пролонгации медленного сна на проявления тревожности кролика.

3.2.3. Выраженность нейрофизиологических проявлений тревожности у хищников в бодрствовании и во сне.

3.2.3.1. Связь межсистемных взаимодействий головного мозга с тревожностью кошек при угашении ориентировочного реагирования и развитии сна.

Часть 3. Обобщение результатов наблюдений за испытуемыми и экспериментов на животных с данными моделирования церебрального ритмогенеза у организмов с высокой и низкой тревожностью.

Глава 4. ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ.

4.1. Нейрофизиологические механизмы тревожности в цикле бодрствование - сон.

4.2. Роль тревожности в формировании реактивности организма.

4.3. Тревожность и филогенез цикла бодрствование - сон.

ВЫВОДЫ.

СПИСОК ЦИТИРУЕМЫХ ИСТОЧНИКОВ ЛИТЕРАТУРЫ.

Список научных сокращений.

Введение Диссертация по биологии, на тему "Нейрофизиологические механизмы тревожности в цикле бодрствование - сон"

Актуальность проблемы.

Согласно концепции JI.A. Орбели, адаптивно-трофическая функция нервной системы направлена на реорганизацию процессов в организме в соответствии с изменяющимися условиями жизнедеятельности. Такая функция реализуется посредством модуляции регуляторных процессов деятельности клеток, органов и систем с целью перестройки их деятельности для приспособления организма животных и человека к изменяющимся факторам среды. Образующиеся в эволюции новые уровни регуляции надстраиваются над уже имеющимися регуляторными механизмами, подчиняя их в формировании процессов реагирования на изменения внешней среды (Орбели, 1961,1979,1982; Карамян, 1967,1974).

Такое реагирование направлено в первую очередь на определение ключевых признаков изменяющейся ситуации: угрожает ли она жизнедеятельности или благоприятна для организма? (Hall, 1936; Gray, 1974, 1982, б). Возможность угрозы, как правило, провоцируя мотивационное возбуждение, активирует деятельность лимбической системы, что может проявляться в неустойчивости и неоднозначности реакций, беспокойстве и усилении эмоциональности (Ониани, 1983; Михайлова и др., 2001). Выраженность этих проявлений, обусловленных потенциальной угрозой характеризуется усилением тревожности. В большинстве работ личностная (базовая) тревожность рассматривается как индивидуальное свойство организма, проявляющееся в тенденции преимущественно связывать новый раздражитель или возникшую ситуацию с потенциальной угрозой. Это свойство присуще не только человеку (Симонов, 1971, 1974; Небылицын, 1976; Спилбергер, 1983; Немчин, 1983; Прихожан, 1998; Ратанова, Шляхта, 2000), но и животным (Berlyne, 1955; Schonpflug, 1983; File, 1995).

Проявления тревожности у различных животных (у мышей, крыс, кроликов, кошек, собак и представителей других видов) характеризуется большим разнообразием, что привлекает внимание исследователей к изучению этого важного свойства организма. Об актуальности исследований видовой специфичности тревожности свидетельствует интенсивное развитие биологической психиатрии (File at al., 1978, 1985; Кудрявцева, 1991; Августинович и др., 1998; Умрюхин, 1996; Чилингарян, 1999; Калуев, 19942005; Воронина, Серединин, 2000, 2002; Липина и др., 2001; Blahchard et al., 2003, 2005).

Для изучения поведенческих проявлений тревожности у животных весьма продуктивным может оказаться эволюционный подход (Орбели, 1964, 1982), поскольку его адекватное применение открывает перспективу использования полученных результатов не только в физиологии, но и в медицине. Это существенно для понимания патогенеза тревожных расстройств, которые могут граничить с высокой тревожностью. Частая встречаемость тревожных расстройств оправдывает выделение их в самостоятельный класс современных диагностических систем (Александровский, 1993; Попов, Вид, 1997; Смулевич и др., 1999; Шинаев и др., 2000; Акжигитов, 2001). Использование методов эволюционной физиологии позволяет посредством выявления гомологов тревожности изучать ее функции и механизмы у разных видов животных для того, чтобы понять ее эволюционную значимость (Орбели, 1964, 1982; Веселкин, 1999). В этом случае возникает возможность исследования тех черт тревожности, которые невозможно изучать при обследовании испытуемых и пациентов (Зорина и др., 1999; Августинович, 1999, 2002; Argyropoulos, Bell, Nutt, 2001). Важна разработка адекватных подходов, нацеленных на поиск единства методологии в оценке проявлений тревожности и дифференцировании ее выраженности у разных видов животных.

Ранние проявления тревожности начинаются с ориентировочного реагирования. Известно, что в реализации ориентировочного рефлекса важную роль играют нейроны «новизны» гиппокампа, образования миндалины, участки фронтальной коры, клетки гипоталамуса, таламуса и хвостатого ядра (Соколов, 1969, 1981, 1997; Симонов, 1967, 1984, 1979, 1997;

Иваницкий, 1971, 1976, 1993, 1999; Судаков, 1977, 1996, 1999; Русалов, 1979; Суворов, 1980, 1994; Милнер, 1973; Schreiber, 1992; Толкунов, 1995; Хасабов, 1996; Чилингарян, 1999; Мержанова и др., 2002; Соколов и др., 2002; Шульговский, 1989, 1998, 2003). Однако, до сих пор неясно, каким образом тревожность связана не только с реализацией, но и с угашением ориентировочного реагирования, а также с процессами сна - до сих пор не ясно. Поэтому особого внимания заслуживает изучение нейрофизиологических механизмов тревожности и выяснение их связи с чередованием бодрствования и сна.

Для теоретической и практической сомнологии актуально выяснение связи тревожности с деятельностью синхронизирующих и активирующих процессов мозга, чередование которых сопровождает развитие цикла бодрствование - сон. Изучение этой проблемы актуально для понимания индивидуальных особенностей развития сна, его ритмических проявлений, а также различных нарушений цикла бодрствование - сон (Jouvet, 1962; Онинани, 1975; Демин, Коган, Моисеева, 1978; Айрапетянц, Вейн, 1982; Илюхина и др., 1984; Коган и др., 1986; Фельдман, 1982, 1985; Шеповальников, 1986; 1991; Ковальзон, Цибульский, 1984; Ковальзон, 1987, 1998; Grahame-Smith, 1992; Handley, McBlane, 1993; Вейн, Левин, 1996; Ковров, 1996, 2001; Илюхина, 1996; Вейн и др., 2003).

Специальное внимание в настоящей работе отводится разработке методического подхода, предусматривающего возможность изучения проявлений тревожности организма в условиях привыкания к новой ситуации (обстановке), когда ориентировочное реагирование уменьшается с понижением бодрствования и переходом к дремоте и сну. Это отличается от известных методов, в которых используются интенсивные раздражители, усиливающие аверсивные ситуации, что, по справедливому мнению A.B. Калуева (1992) более адекватно для изучения стресса, чем для исследования физиологических механизмов тревожности.

Цель исследования.

Целью настоящей работы являлось разработка методических подходов и проведение сравнительных исследований нейрофизиологических механизмов личностной тревожности человека и базовой тревожности животных в разных уровнях бодрствования, а также фазах и стадиях цикла бодрствование -сон.

Задачи исследования.

1. Исследовать особенности структуры ночного сна у лиц с разным уровнем тревожности и выявить информативные признаки электроэнцефалографических стадий, фаз и стадий сна, свидетельствующие о высоком уровне тревожности.

2. Исследовать нейрофизиологические сенсорно-информационные процессы по показателям вызванных потенциалов и изучить сенсомоторные реакции лиц с разным уровнем тревожности в состоянии бодрствования.

3. Исследовать особенности изменения состояния и реализацию основных форм поведения животных с высокой и низкой базовой тревожностью в цикле бодрствование - сон.

4. Сформулировать представления о нейрофизиологических механизмах личностной (базовой) тревожности, с определением физиологической значимости разных уровней тревожности в формировании цикла бодрствование - сон.

Научная новизна результатов исследования.

Выявлены информативные признаки нарушений сна у испытуемых с высоким уровнем тревожности, которые проявляются в увеличении сегментации стадий и фаз сна, укорочении периодов дельта-сна и в увеличении количества спонтанных активаций, что обуславливает существенное снижение эффективности ночного сна.

Описаны особенности зрительно-моторных реакций у испытуемых с высоким уровнем тревожности, которые характеризуются наличием либо более быстрых, либо наоборот более медленных реакций по сравнению с контрольной группой.

Обнаружено, что компоненты зрительных и слуховых вызванных потенциалов у испытуемых с высоким уровнем тревожности отличаются существенным снижением амплитуды и меньшей выраженностью их габитуации.

Установлена определяющая роль раздражения неспецифических ядер таламуса на генерацию «веретен сна» в коре, что может приводить к пролонгации либо к существенной депривации медленноволновой стадии сна в зависимости от изменения организации стимуляции глубоких структур мозга.

Доказано, что у животных с высоким уровнем базовой тревожности в условиях угашения ориентировочного рефлекса в отличие от животных контрольной группы, сохраняется межрегиональная напряженность активности исследованных корковых и глубоких структур мозга даже после полного угашения рефлекса.

Сформулирована гипотеза, позволяющая рассматривать высокий уровень тревожности как фактор, который имеет важное биологические значение для реализации нейрофизиологических механизмов приспособления организмов к изменениям условий существования.

Приоритет разработанных способов, устройств, полезных моделей и алгоритмов подтвержден семью свидетельствами Госреестра Российского агентства по патентам и товарным знакам (Роспатент).

Основные положения, выносимые на защиту.

Характерные нарушения организации электрической активности мозга во время ночного сна у испытуемых с высоким уровнем тревожности проявляются в существенных изменениях (деформациях) структуры сна. Причина этого кроется в нейрофизиологических процессах затруднения поддержания глубокого сна, а также увеличения переключений фаз и стадий сна за счет высокой сегментации медленноволнового и парадоксального сна.

Такая сегментация развивается из-за учащения спонтанных активаций с интенсивными электромиографическими и электроокулографическими реакциями, приводящих к возрастанию бодрствования во сне. Все это в совокупности провоцирует систематическое снижение эффективности ночного сна.

Зрительные и слуховые вызванные потенциалы у испытуемых с высоким уровнем тревожности в состоянии спонтанного бодрствования отличались сниженной на 40 - 50% амплитудой комплексов Ы1Р2 и Р2Ы2. Уменьшение амплитуд комплексов вызванных ответов у обследуемых с высокой тревожностью выражена слабее за счет низкой начальной скорости габитуации компонентов Ы1Р2 и Р2Ы2 вызванных ответов из-за уменьшения фазических проявлений синхронизирующих влияний, вероятно, неспецифических ядер таламуса, участвующих в генезе компонента N1 вызванного ответа.

Показатели электрической активности различных регионов коры больших полушарий, а также таламуса, гипоталамуса и хвостатого ядра у кошек с высоким уровнями базовой тревожности при угашении ориентировочного рефлекса на индифферентный световой раздражитель демонстрируют устойчиво сохраняемую межрегиональную сопряженность активности корковых и глубинных структур мозга даже после полного угашения рефлекса, что, вероятно, обуславливает повышенную готовность их организма к реагированию на новые раздражители.

Обосновывается, что тревожность выполняет роль модулятора взаимодействия организма с окружающей средой. Организмы, которым свойственна высокая тревожность (в том числе латентная) из-за того, что нейрофизиологические механизмы организации межцентральных взаимосвязей мозга находятся у них в состоянии повышенного напряжения для поддержания постоянной готовности к ответу на новые раздражители, чаще переключаются с целенаправленного на малопродуктивное или нецеленаправленное (смещенное) поведение. Это способствует быстрому переключению в реагировании что, возможно, влияет на обострение творческих способности, а также может повышать риск возникновения психосоматических заболеваний и хронической бессонницы вследствие стойкой деформации цикла бодрствование - сон.

Теоретическое и практическое значение работы.

Выполненное исследование носит фундаментальный характер. Полученные новые данные расширяют и дополняют сведения о нейрофизиологических механизмах организации цикла бодрствование - сон. Комплекс предложенных методик позволяет выявлять особенности проявлений личностной тревожности, что существенно для разработки подходов по профилактике нарушений сна.

Результаты также реализуются в учебном процессе путем включения в спецкурсы: «Эволюционная физиология сна», «Физиология и патология сна человека», «Психофизиология тревожности». Обобщения результатов и практические рекомендации включены в лекции, читаемые на Всероссийских школах-семинарах и курсах повышения квалификации физиологов и медиков (Ростов, 2002, 2003; Кисловодск, 2003-2005). Методические разработки и теоретические обобщения работы нашли применение в защищенных (науч. рук. Е.В. Вербицкий) кандидатских работах Топчий И.А. (1997), Газарьян Т.С. (2003), используются в готовящихся диссертациях (Сысоева Ю.Ю., Кривохлябов И.П., Постельная O.A.), а также включены в монографию Вербицкого Е.В. «Психофизиология тревожности» (2003).

Работа выполнена в соответствии с заданиями: единого Заказа-наряда Минвуза СССР и Минобразования РФ (1974 - 2002) №№ государственной регистрации: 81021756, 01200102965, 01880046228, 01850081084, 01910144497, 019100444498, 01910044510, 01910044515, 01940007526, 01940007527, 01960004129, 02890010501, 02890010505,02910041314; научно-технической программы «Автоматизированные системы медико-биологического назначения» (1991-1995) ГК РФ по высшему образованию; научно-технической программы Минобразования РФ «Научные исследования высшей школы по приоритетным направлениям науки и техники», подпрограммы 204 «Технологии живых систем» (2000-2002); грантов Российского гуманитарного научного фонда (1997-1998) и Конкурсного Центра фундаментального естествознания Санкт-Петербургского государственного университета (1996-2000); а также хозяйственных договоров №№: 2323, 2506, 2510, 2582, 2896, 2945/7085, 7015. Все это указывает на высокую теоретическую и практическую значимость представленных в работе разработок.

Апробация работы.

Материалы диссертации представлялись на XIV-XIX съездах Всесоюзного и Всероссийского физиологического общества им. И.П. Павлова (1983-2004), на Всесоюзных и Всероссийских с международным участием конференциях по нейрокибернетике V-XIV (1980-2005), на Международном симпозиуме «Нейробиология цикла бодрствование-сон» (Тбилиси, 1986), на международном симпозиуме «Моделиране и стимулиране на човенеката памят» (Варна, Болгария, 1989), in III International Symposium on relations of biological and physicochemical processes with solar activity (Puschino, Russia, 1993), in Second International Congress World Federation of Sleep Research Societies (Nassau, Bahamas, 1995), на Международном Конгрессе психофизиологов (Санкт-Петербург, 1997), in European Congress for Neurosciences, 1998, in 10th Congress of American Sleep Research Societies and American Sleep Disorders Association (Washington, 1996), in Fifth IBRO World Congress of Neuroscience (Jerusalem, Israel, 1999), in V Kongres neurologa (Zlatibor, Jugoslaije, 2001), на XXX Всероссийском совещании по проблемам высшей нервной деятельности (Санкт-Петербург, 2000), на Всероссийских конференциях «Актуальные вопросы сомнологии» (Москва, Санкт-Петербург, 2000, 2002, 2004), на Всероссийской конференции «Актуальные проблемы современной эндокринологии» (Санкт Петербург, 2001), in XVI Yugoslav Epilepsy Symposium with International participation (Belgrade, Yugoslavia, 2001), на Всероссийской конференции «Организация и пластичность коры больших полушарий головного мозга» (Москва, 2001), in Congress Physiologist Yugoslavia (Belgrade, Yugoslavia, 2002), на Международной конференции «Новые биокибернетические и медицинские технологии XXI века для диагностики и лечения заболеваний человека» (Петрозаводск, 2002), на Всероссийской конференции «Компенсаторно-приспособительные процессы: фундаментальные и клинические аспекты» (Новосибирск, 2002), на Междисциплинарных конференциях по биологической психиатрии (Москва, 2003, 2004, Санкт-Петербург, 2005), на Всероссийской конференции «Механизмы синаптической передачи» (Москва, 2004), на 1-3 Российских с международным участием конференциях-школах «Сон - окно в мир бодрствования» (Москва, 2001-2003, Ростов-на-Дону, 2005), на 1-м Съезде физиологов СНГ (Сочи, Дагомыс, 2005), на 1-й Всероссийской конференции «Функциональное состояние и здоровье» (Ростов-на-Дону, 2006).

Публикации.

Основное содержание диссертации изложено в 60 работах, включая монографию (Изд-во РосГУ, 2003. - 192 е.; Рецензии в Журн. высш. нервн. деят. Т 55, № 1, 2005 и в Журн. нейробиол. и биол. психиатрия, № 11, 2004, www.ecclescorner.org/RUS/vestnikA^estnikl l2004.pdf).

Структура и объем диссертации.

Диссертация состоит из введения, обзора литературы, описания методики, результатов исследования, их обсуждения, выводов, списка литературы из 310 отечественных и 161 зарубежных источников. Работа изложена на 368 страницах машинописного текста, иллюстрирована 55 рисунками и содержит 39 таблиц.

Заключение Диссертация по теме "Физиология", Вербицкий, Евгений Васильевич

выводы

1. Разработан комплекс психофизиологических и нейрофизиологических методик, позволяющий количественно оценивать личностную тревожность у человека на основании исследования структуры электроэнцефалографического цикла бодрствование - сон, показателей вызванных потенциалов, особенностей зрительно-моторных реакций и характеристик взаимодействия сердечно-сосудистой и дыхательной систем в дневное и ночное время. Для углубленного анализа закономерностей тревожности, выявленных у человека в цикле бодрствование-сон, а также для изучения ее нейрофизиологических механизмов был разработан комплекс физиологических моделей исследования уровня базовой тревожности у животных на различных уровнях бодрствования и разной глубине сна (взаимодействие корковых и глубоких структур мозга, связи характера реализации поведенческих реакций животных с уровнем их тревожности в динамике цикла бодрствование-сон).

2. Выявлены характерные особенности нарушения организации электрической активности мозга в период ночного сна у испытуемых с высоким уровнем тревожности. Они проявляются в существенных изменениях (деформации) структуры циклов сна, в затруднениях поддержания глубокого сна, в увеличении количества переключений фаз и стадий сна, а также в учащении спонтанных пробуждений, сопровождающихся движениями. При этом наблюдается значительное (примерно в 2-3 раза) увеличение сегментации медленноволнового и парадоксального сна, сокращение продолжительности 4-й стадии сна, особенно в 1-м цикле, усиление эпизодов кратковременных (2-5 сек) периодов спонтанной активации, часто сопровождающихся интенсивными электромиографическими и электроокулографическими реакциями, что приводит к систематическому снижению эффективности ночного сна.

3. При изучении параметров зрительно-моторных реакций на простой и усложненный стимул, испытуемые с высоким уровнем тревожности демонстрировали (по сравнению с испытуемыми контрольной группы) более быстрые ответы, наряду с часто встречающимися замедленными ответами. При этом нередко отмечалось ошибочное реагирование и пропуск сигналов, что, как правило, сопровождалось изменением частоты сердечных сокращений и дыхания.

4. В состоянии спонтанного бодрствования зрительные вызванные потенциалы у испытуемых с высоким уровнем тревожности отличались сниженной на 40 - 50% амплитудой (от пика до пика) комплексов №Р2 и Р2№. При значительном увеличении количества раздражителей наблюдалось уменьшение (габитуация) амплитуд комплексов вызванных ответов. Для слуховых вызванных потенциалов эти феномены были менее выражены. Вероятно, высокая скорость габитуации для начальных компонентов вызванных ответов является фазическим проявлением синхронизирующих влияний неспецифических ядер таламуса, участвующих в генезе компонента N1 вызванного ответа.

5. При раздражении двух дистанционно разобщенных точек центрального медиального ядра таламуса в сенсомоторной коре кроликов выявлены изменения в паттернах веретен сигма-ритма, характерных для неглубокого медленноволнового сна. Эти раздражения приводили либо к увеличению продолжительности сна, если интервалы между двумя последовательностями ритмических раздражений таламуса не превышали 0,2 мс и наоборот, вызывали четко выраженную депривацию медленноволновой фазы сна, в тех случаях, когда интервал между последовательностями раздражений составлял 20 мс. Причем укорочение медленноволнового сна - увеличивало, а его удлинение, - уменьшало поведенческие проявления тревожности животных.

6. В ходе сопоставления показателей электрической активности различных регионов коры больших полушарий, а также таламуса, гипоталамуса и хвостатого ядра у кошек с низким и высоким уровнями базовой тревожности при угашении ориентировочного рефлекса на индифферентный световой раздражитель было выявлено, что у животных с высокой тревожностью поддерживается устойчиво сохраняемая межрегиональная сопряженность активности корковых и глубинных структур мозга даже после полного угашения рефлекса. Возможно, это обуславливает повышенную готовность организмов с высоким уровнем тревожности к реагированию на новые раздражители.

7. Показано, что поведение крыс с высокой тревожностью отличается частыми нарушениями поведения, направленного на реализацию жизненно необходимых функций (прием пищи, питье, ориентировочное реагирование) за счет переключения на менее продуктивные формы поведения (груминг, мелкая двигательная активность). Частые проявления менее продуктивной деятельности у животных с высокой базовой тревожностью увеличивают представленность эпизодов релаксированного бодрствования и усиливают проявления сегментации сна.

8. При сопоставлении результатов психофизиологических и нейрофизиологических исследований у женщин и мужчин, характеризующихся высоким уровнем тревожности, было установлено, что в электроэнцефалограмме женщин чаще регистрируются медленные колебания, очевидно указывающие на повышенную активацию образований паралимбического комплекса. Во время сна у них также более выражена медленная активность, причем более высокие уровни синхронизации были чаще выражены в III - IV стадиях медленного сна правого полушария. Параметры зрительно-моторных реакций у женщин имеют более узкий диапазон вариаций латентных периодов, а также характеризуются большим количеством ошибок и пропусков сигналов при усилении дисперсии частоты

сердечных сокращений и дыхания. У женских особей животных с высоким уровнем тревожности было отмечены более выраженные, чем у самцов проявления тревожности в виде увеличения груминга и мелких беспорядочных движений.

9. Анализ полученных результатов позволяет предположить гипотезу о биологической значимости тревожности как модулятора взаимодействия организма с окружающей средой, направленного на повышение чувствительности к слабым раздражителям, в том числе эндогенным. Организмы, которым свойственна высокая тревожность (латентная также), чаще проявляют менее продуктивное (нецеленаправленное или смещенное) поведение, так как церебральные механизмы организации межцентральных взаимосвязей находятся у них в состоянии повышенного напряжения, что обеспечивает им постоянную готовность к ответу на новые раздражители. Это с одной стороны способствует быстрому реагированию в некоторых ситуациях и, возможно, инициирует обострение творческих способностей, а с другой стороны может повышать риск возникновения психосоматических заболеваний и провоцировать хроническую бессонницу вследствие стойкой деформации цикла бодрствование - сон.

Библиография Диссертация по биологии, доктора биологических наук, Вербицкий, Евгений Васильевич, Санкт-Петербург

1. Авдеева H.H., Анциферова Л.И., Арсеньев A.C. и др. Психологический словарь: Термины и понятия / Под ред. В.П. Зинченко, Б.Г. Мещерякова - 2 изд. - М.: Педагогика-пресс, 1996. - 440 С.

2. Агаджанян H.A., Ораевский В.Н., Макарова И.И., Каноиди Х.Д. Медико-биологические эффекты геомагнитных полей, М.: Изд-во Тровант, 2001. - 134 С.

3. Айрапетянц М.Г., Вейн A.M. Неврозы в эксперименте и клинике. М.: Наука, 1982. - 272 С.

4. Айрапетянц М.Г., Хоничева Н.М., Мехедова А. Я. и др. Реакции на умеренные функциональные нагрузки у крыс с индивидуальными особенностями поведения // Журн. высш. нервн. деят. - 1980. - т. 30, в. 5. - С.994.

5. Акмаев И.Г. Современные представления о взаимодействиях регулирующих систем: нервной, эндокринной и иммунной // Успехи физиол. наук, 1996, вып. 1. - С. 3-20.

6. Аладжалова H.A. Медленные электрические процессы в головном мозге. - М.: Изд-во АН СССР, 1962.-240 с.

7. Аладжалова H.A. Психофизиологические аспекты сверхмедленной ритмической активности головного мозга. - М.: Медицина, 1979. -219с.

8. Александров A.A. Психотерапия, 2004. - 480 С.

9. Александров Ю.И. (с. 128-132) в кн: Психофизиология. Учебник для ВУЗов, Изд. 2-е. доп. // Под ред. Ю.И. Александрова. - СПб: Питер, 2001.- 491С.

10. Александровский Ю.А. Пограничные психические расстройства. М.: Медицина, 1993, с. 77-102.

11. И. Алексахин C.B., Болдин A.B., Николаев А.Б., Строганов В.Ю. Прикладной статистический анализ, М.: Приор, 2001. - 221 С.

12. Альманах психологических тестов. / Под. ред. Р.Р. Римского. - М.: КПС, 1996, -С. 165.

13. Арушанян Э.Б. Стриатум в системе центральных аппаратов управления биоритмами // Журнал высш. нервн. деят. - 1998. - Т 48. - вып. 2.-С. 296 - 303.

14. Арушанян Э.Б., Байер Э.В. Влияние разрушения гиппокампа и удаления эпифиза на суточную динамику подвижности стрессированных крыс // Журнал высш. нервн. деят. -1998. - Т 48. -вып. 6.-С. 1065 - 1072.

15. Арушанян Э.Б., Байер Э.В. Противоположное влияние разрушения гиппокампа и супрахиазматических ядер гипоталамуса на ритмическую организацию поведения и тревожность крыс // Журнал высш. нервн. деят. - 1995. - Т 45. - вып. 2. -С. 264 - 270.

16. Арушанян Э.Б., Бейер Э.В. Место гиппокампа в биоритмологической организации поведения // Успехи физиол. Наук. - 2001. -Т. 32. - вып. 1. -С. 79 - 95.

17. Астапов В.М. Функциональный подход к изучению состояния тревоги.//Психол. журн.- 1992. -Т.13. -№5. -С. 152 - 162.

18. Афтанас Л.И. Эмоциональное пространство человека: психофизиологический анализ, Новосибирск, Изд-во Манускрипт. 2000.- 120 С.

19. Батуев A.C. Высшая нервная деятельность: Для вузов, "Лань" - 2002, 416 стр.

20. Батуев A.C. Высшие интегративные системы мозга. - Л.: Наука, 1981. -255С.

21. Батуев A.C., Бабминдра В.П. Нейронные объединения в коре головного мозга. // Журн. высш. нервн. деят.- 1977. -Т.27 -C.715-722.

22. Биологические ритмы. / Под ред. Ю. Ашоффа: Пер. с англ./ В 2-томах. -Т. 2. - М.: Мир, 1984. - С.180 - 219.

23. Блинков С.М. и др. Атлас мозга кролика. / Блинков С.М., Бразовская Ф.А., Пуцилло М.В. - М.: Медицина, 1973. - 53С.

24. Богословский М.М. Современные представления о природе и функциях сна // Журнал высш. нервн. деятельности. - 1995. - Т.48. - вып.1. - С. 161 - 172.

25. Бондарь А.Т., Федотчев А.И. Ещё раз о тонкой структуре альфа-ритма ЭЭГ человека: два спектральных компонента в состоянии покоя // Физиология человека. 2001. Т.27. №4. С. 15.

26. Борбели А. Тайна сна. - М.: Знание, 1989. - 191С.

27. Боровиков В.П., Боровиков И.П. Statistical Статистический анализ и обработка данных в среде Windows. - М.: Информационно-издательский дом "Филинъ", 1997. - 608С.

28. Бреже М. Электрическая активность нервной системы. М.: Изд-во Мир, 1979.-263 С.

29. Буреш Я. И др. Методики и основные эксперименты по изучению мозга и поведения. / Буреш Я., Бурешова О., Хьюстон Д. - М.: Высшая школа, 1991.-399 С.

30. Буриков A.A., Вербицкий Е.В., Фельдман Г.Л. Пространственно-временная организация веретен ЭКоГ при развитии сна // Журн. высш. нервн. деят., т. 30, вып. 6,1980, С. 1241 - 1247.

31. Бурых Э.А. Факторный анализ взаимоотношений между волнами ЭЭГ разных частотных диапазонов взрослых и у детей 5-6 лет // Российскийфизиологический журнал им. И.М. Сеченова, 2001. Т87. № 9. С. 12271236.

32. Вавилова Н.М. К вопросу образования следовых условных рефлексов у животных с различными типологическими особенностями // Журн. высш. нервн. деят. - 1960. - т. 10, в. 5. - С. 737.

33. Вальдман A.B., Пошивалов В.П. Фармакологическая регуляция внутривидового поведения, Л.: Изд-во Медицина, 1984. - 136 С.

34. Вартанян И.А. Критерии оценки принятия решения при восприятии сложных акустических сигналов // Сенсорные системы. - 1988. - т.2, № 1. - С.67-71.

35. Василевский H.H. Саморегуляция функций и состояний. - Л.: Наука, 1982.- 157С.

36. Вейн A.M., Вознесенская Т. Г., Голубев В.Л. и др. Заболевания вегетативной нервной системы. - М.: Медицина, 1991. - 624С.

37. Вейн А. М. Лекции по неврологии неспецифических систем мозга. -М.: Наука, 1974. - 143С.

38. Вейн A.M., Елигулашвили Т.С., Полуэктов М.Г. Синдром апноэ во сне. М.: Изд-во ЭйдосМедиа, 2002.-310 С.

39. Вейн A.M., Корабельникова Е.А. Сновидения, М.: Изд-во Эйдос Медиа, 2003. - 220 С.

40. Вейн A.M., Судаков К.В., Левин Я.И., Юматов Е.А., Стрыгин К.Н., Корабельникова Е.А., Ковров Г.В. Влияние эмоционального стресса на структуру сна здорового человека: роль личностных факторов // Сон -окно в мир бодрствования. - М.: 2001. - С.15.

41. Вейн A.M., Хехт Г. Сон человека: физиология и патология. - М.: Медицина, 1989. - 272С.

42. Вербицкий Е.В. Адресные взаимодействия неспецифических систем и пластичность коры больших полушарий в медленноволновой фазе сна / Пластичность коры больших полушарий головного мозга // Сб. трудов инст-та мозга РАМН, Москва, 2001, с. 19.

43. Вербицкий Е.В. Влияние модификации медленноволнового сна на проявления тревожности животных / Известия ВУЗов. СевероКавказский регион. Естественные науки. Приложение № 8, 2004, а. - С. 39-42.

44. Вербицкий Е.В. Габитуация вызванных потенциалов лиц высокой и низкой тревожности / Актуальные вопросы психиатрии и наркологии, Киров, 2004, б.-С. 20-23.

45. Вербицкий Е.В. Изменения взаимосвязей образований неспецифического таламуса как механизм регуляции состояния мозга. Ростов-на-Дону, Рук. деп. в ВИНИТИ, № 336-83, 1983. - 12 С.

46. Вербицкий Е.В. Моделирование взаимодействия пейсмекеров веретен сигма ритма / Биофизика, Т. 50, № 5, 2005. - с. 920-927.

47. Вербицкий Е.В. Нейрофизиологические механизмы тревожности в цикле «бодрствование - сон». Сообщение 1. / Валеология, № 2, 2004, в. -С. 27-35.

48. Вербицкий Е.В. Нейрофизиологические механизмы тревожности в цикле «бодрствование - сон». Сообщение 2. / Валеология, № 2, 2004, г. -С. 35-44.

49. Вербицкий Е.В. Нейрофизиологические различия угашения ориентировочного реагирования животных высокой и низкой тревожности / Известия ВУЗов. Северо-Кавказский регион. Естественные науки. Приложение № 8, 2004, е. - С. 34-39.

50. Вербицкий E.B. Нейрофизиология компенсаторных процессов при высокой тревожности // Компенсаторно-приспособительные процессы: фундаментальные и клинические аспекты / Мат. Всеросс. конф., -Новосибирск: Изд-во Сибвузиздат, 2002. - С. 253 - 254.

51. Вербицкий Е.В. Повышенная тревожность: психологические проявления и нейрофизиологические механизмы / Журн. Валеология, 2001, с. 41-42.

52. Вербицкий Е.В. Психофизиология тревожности. Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ, 2003.-192 С.

53. Вербицкий Е.В. Связь корково-подкорковых механизмов тревожности с индивидуальной адаптивностью // Механизмы синаптической передачи. / Под ред. H.H. Боголепова, М.: Изд-во Инст-та Мозга, 2004, д.-с. 23.

54. Вербицкий Е.В. Сон, повышенная тревожность и особенности деятельности щитовидной железы // 1-я Российская конференция-школа сомнологов «Сон - окно в мир бодрствования», Москва, 2001, с. 17.

55. Вербицкий Е.В., Вербицкий Р.В. Моделирование электрической активности головного мозга млекопитающих // Современные проблемы физиологии и экологии морских животных. Апатиты: Изд-во КНЦ РАН, 2003. - С.40-49.

56. Вербицкий Е.В., Вербицкий P.E. Компьютерный анализатор процессов габитуации среднелатентных вызванных потенциалов испытуемых //

57. Авторское свидетельство № 2002610721, заявка № 20002610490 прин. 26.03.2002, опублик. 17.05.2002.

58. Вербицкий Е.В., Вербицкий P.E. Компьютерный классификатор функционального состояния лабораторных животных в цикле «бодрствования - сон» // Авторское свидетельство № 2002610720, заявка № 20002610489 прин. 26.03.2002, опублик. 17.05.2002.

59. Вербицкий Е.В., Вербицкий P.E. Компьютерный контроль и коррекция респираторной системы человека // Авторское свидетельство № 2002610719 заявка № 20002610488 прин. 26.03.2002, опублик. 17.05.2002.

60. Вербицкий Е.В., Ишонина О.Г. Психофизиологические и антропометрические отражения тревожности / Актуальные вопросы психиатрии и наркологии, Киров, 2004, с. 24-27.

61. Вербицкий Е.В., Кожин A.A., Топчий И.А., Колпакова Н.Ф., Галкина Г.А., Попова В.А. Психофизиологические отражения тиреоидных дисфункций у школьников // Проблемы нейрокибернетики, Ростов-на-Дону, 1999, с. 81-85.

62. Вербицкий Е.В., Сысоева Ю.Ю. Связь тревожности с циркадианными показателями кардио-респираторной системы и развитием медлен-новолнового сна / Актуальные вопросы психиатрии и наркологии, Киров, 2004, с. 28-31.

63. Вербицкий Е.В., Сысоева Ю.Ю., Вербицкий P.E. Высокая тревожность и медленный сон / Росс, физиол. журн., Т. 90, № 8, 2004. - с. 93-94.

64. Вербицкий Е.В., Ткаченко H.H., Сахно С.А. Организация зрительно-соматосенсорного взаимодействия при адаптивном поведении кошки. // Механизмы структурной, функциональной и нейрохимической пластичности мозга, г. Москва, НИИ Мозга РАМН, 1999, с. 102.

65. Вербицкий Е.В., Топчий И.А, Галкина Г.А., Попова В.А., Берлизева А.Д. Отражение тиреоидных дисфункций в психофизиологических показателях школьников // Валеология, 1999, № 3, с. 40 - 41.

66. Вербицкий Е.В., Топчий И.А. Габитуация вызванных потенциалов у лиц низкой, умеренной и высокой тревожности / Журн. высш. нервн. деят., Т.55, № 4, 2005. - с. 514-517.

67. Вербицкий Е.В., Топчий И.А. Нейрофизиологическая природа психофизиологических отражений повышенной тревожности у школьников // XXX Всероссийское совещание по проблемам высшей нервной деятельности, т.2, Санкт-Петербург, 2000, с. 493 - 494.

68. Вербицкий Е.В., Топчий И.А., Вербицкий P.E. Устройство для диагностики нарушений щитовидной железы // Авторское свидетельство на полезную модель № 25994, заявка № 2002112906 прин. 17.05.2002, опубл. 10.10.2002.

69. Вербицкий Е.В., Топчий И.А., Кожин A.A., Попова В.А., Берлизева А.Д., Ткаченко H.H., Шульга E.JL, Колпакова Н.Ф. Методические подходы к раннему выявлению тиреоидных дисфункций у школьников // Валеология, 2000, № 2, с. 35 - 36.

70. Вербицкий Е.В., Топчий И.А., Колпакова Н.Ф., Вербицкий P.E., Маклецова М.Г. Процессы саморегуляции в нервной системе и высокая тревожность // Проблемы нейрокибернетики, Ростов-на-Дону, 2002, с. 139-142.

71. Вербицкий Е.В., Фельдман Г.Л. Моделирование некоторых нарушений сна путем влияния на механизмы его развития // Актуальные вопросы физиологии и патологии сна. М., 1985. - С. 19-21.

72. Вербицкий Е.В., Чигринов И.А, Топчий И.А., Квеквескири Н.Л. Состояние и поведение организма в условиях воздействия раздражителей слабой интенсивности // Успехи физиол. наук, 25, № 1, 1994.- С. 84-85.

73. Вербицкий Е.В., Чигринов И.А. Реорганизация тормозных процессов при развитии медленноволнового сна // Нейронные механизмы коркового торможения. - Киев: Наукова думка, 1985. -С. 10 - 12.

74. Вербицкий Е.В., Чигринов И.А., Топчий И.А., Колпакова Н.Ф. Повышенная тревожность: нейрофизиологические корреляты и перспективы валеологического мониторинга // Валеология, 1998, № 1, с. 22-25.

75. Вербицкий Е.В., Шульга Е.Л., Колпакова Н.Ф., Тумасова Н.К., Сысоева Ю.Ю., Вербицкий Р.Е. Швыдко В.Е., Топчий И.А. / Нейрофизиология тревожности / Росс, физиол. журн., Т. 90, № 8, 2004. - с. 55.

76. Вербицкий Е.В., Шульга Е.Л., Тумасова Н.К., Сысоева Ю.Ю. / Отражение индивидуальной адаптивности животных в реорганизации корково-подкорковых взаимодействий / Механизмы синаптической передачи. Мат. Всерос. конф., М., 2004. - с. 24.

77. Веселкин Н.П. Унилатеральное повреждение сенсомоторной коры доминантного или субдоминантного полушария у самок крыс Вистар определяет неврологический и иммунный статус потомства. ДОКЛАДЫ АКАДЕМИИ НАУК, Том 399, номер 4, 2004. - 558-562 С.

78. Вилюнас В.К. Психологические механизмы мотивации человека, М.: Изд-во МГУ, 1990.-288 С.

79. Владимирский Б.М. Математические методы в биологии. - Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ, 1983. - 153 С.

80. Волынкина Г.Ю., Суворов Н.Ф. Нейрофизиологическая структура эмоциональных состояний человека. - Л.: Наука, 1981. - 160 С.

81. Гнездицкий В.В. Вызванные потенциалы мозга в клинической практике. М.: Изд-во МЕДпресс-информ, 2003. - 245 С.

82. Голикова Ж.В., Стрелец В.Б. Развитие экзаменационного стресса у лиц с разным уровнем корковой активации. Журн. высш. нерв, деят., Т 53, №6, 2003.-694-704 С.

83. Грей Д.А. Нейропсихология эмоций и структура личности // Журн. высш. нерв, деят, Т. 37, № 6,1987. - С. 1011-1023.

84. Гренджер К, Хатанака М. Спектральный анализ временных рядов в экономике. - М.: Мир, 1965. - 312 С.

85. Гусельников В.И. Электрофизиология головного мозга. - М.: Высшая школа, 1976. - 423С.

86. Гусельников В.И, Супин А.Я. Ритмическая активность головного мозга, М.: Изд-во МГУ, 1968. - 253 С.

87. Давыдов Д.В, Михайлова Е.С, Логунова H.H., Никитаева Е.С. Межполушарная асимметрия корковой вызванной активности у человека при опознании эмоций по лицевой экспрессии // Журн. высш. нервн. деят. им. И.П. Павлова. 2002. Т.52. В. 6. с. 665-672.

88. Данилова H.H. Психофизиологическая диагностика функциональных состояний. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1992. С. 3—70.

89. Данилова H.H. Функциональные состояния // Основы психофизиологии. М. ИНФРА-М. 1997. - с/168-181.

90. Данилова H.H. Психофизиология. М.: Аспект Пресс, 2000. С. 55—93.

91. Данилова H.H., Астафьев C.B., Стрекалова Т.В. Проявление антитревожного эффекта диазепама в показателях сердечного ритма у человека. // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 1997. № 2. С. 8791.

92. Данилова H.H., Коршунова С.Г., Соколов E.H., Чернышенко В.Н. Зависимость сердечного ритма от тревожности как устойчивой индивидуальной характеристики // Журнал высш. нервн. деят. им. И.П. Павлова. - 1995. - Т.45. Вып. 4. - С. 647-666.

93. Демин H.H., Коган А.Б., Моисеева Н.И. Нейрофизиология и нейрохимия сна. Л.: Наука, 1978. - 189 С.

94. Дерябин Л.Н. Об ошибках расчетных стереотаксических координат структур головного мозга взрослых кроликов породы шиншилла. // Журн. высш. нервн. деят. -1977. - Т. 27. -вып. 3. -С. 654 - 660.

95. Дерягина М.А. Эволюционная антропология. М.: Изд-во УРАО. 1999.

96. Дерягина М.А., Бутовская М.Л. Этология приматов. М.: МГУ. 1992.

97. Домбровский К. Психотерапия через развитие / Пер. с польского Новиковой Е.И./ ВЦП науч. - тех. литер, и документ. - 1994, Перевод NB-60420. -С. 171-172.

98. Дьюсбери Д. Поведение животных. - М.: Мир, 1981. - 479С.

99. Егоров А.Ю. Возрастная наркология, М.: Институт общегуманитарных исследований, СПб.: Дидактика Плюс, 2002. - 272 с.

100. Егоров А.Ю. Нейропсихологические паттерны девиантного поведения. СПб.-2006.-324 с.

101. Егоров А.Ю., Игумнов С.А. Расстройства поведения у подростков. Клинико-психологические аспекты. М.: Речь, 2005. - 436 с.

102. Жуков Д.А. Биологические основы поведения. СПб, Изд-во «Юридический центр Пресс», 2004. - 455 с.

103. Жуковский М.А. Детская эндокринология. - М.: Медицина. - 1995. -654С.

104. Заболотских И.Б., Илюхина В.А. Физиологические основы различий стрессорной устойчивости здорового и больного человека. Краснодар, Изд-во Кубанской медицинской академии, 1995. - 99 С.

105. Зорина З.А., Полетаева И.И., Резникова Ж.И. Основы этологии и генетики поведения: Учебник. М.: Изд-во МГУ, 1999.

106. Иваницкий A.M. Мозговые механизмы оценки сигнала. - М.: Медицина, 1976. -С.263

107. Иваницкий A.M. Синтез информации в ключевых отделах коры как основа субъективных переживаний // Журн. высш. нерв. деят. 1997. Т. 47. № 2. С. 209-227.

108. Иваницкий A.M., Стрелец В.Б. Вызванные потенциалы и психофизические характеристики восприятия // Журн. высш. нерв, деят. 1976. Т. 26. № 4. С. 793-801.

109. Иваницкий A.M., Стрелец В.Б., Корсаков И.А., Информационные процессы мозга и психическая деятельность. - М.: Наука, 1984. - 200 С.

110. Изард К. Эмоции человека: Пер. с англ. / Под ред. Гозмана Л.Я., Егоровой М.С. Вступ. статья А.Е. Ольшанниковой. - М.: Изд-во МГУ, 1980. -440С.

111. Изнак А.Ф. Механизмы сна и психические расстройства // Сон - окно в мир бодрствования. - М.: 2001. -С. 15.

112. Ильюченок И.Р., Савостьянов А.Н., Валеев Р.Г. Динамика спектральных характеристик тета- и альфа диапазонов ЭЭГ при негативной эмоциональной реакции // Журн. высш. нервн. деят., 2001, Т.51, №5, С. 563-571.

113. Ильюченок Р.Ю., Гилинский М.А., Лоскутова Л.В., Дубровина Н.И., Вольф Н.В. Миндалевидный комплекс // Новосибирск, 1981, 227 с.

114. Илюхина В.А., Бородин Ю.С., Лапина И.А. Сверхмедленная управляющая система мозга и память. Л., 1983. 127 с.

115. Илюхина В.А. Медленные биоэлектрические процессы головного мозга человека. - Л.: Наука, 1977.-184 с.

116. Илюхина В.А. Мозг человека в механизмах информационно-управляющих взаимодействий организма и среды обитания. - СПб. -2004. - 326 С.

117. Илюхина В.А. Нейрофизиология функциональных состояний человека. -Л.: Наука, 1986.- 171с.

118. Илюхина В.А. Предпосылки и перспективы исследований физиологических аспектов проблемы энергодефицита при астенических состояниях здорового и больного человека // Физиология человека. - 1995. - т.21. - С.150-169.

119. Илюхина В.А. Мозг человека в механизмах информационно-управляющих взаимодействий организма и среды обитания. СПб, Изд-во «Инст-т мозга человека РАН», 2004. - 326 С.

120. Илюхина В.А. Сверхмедленные физиологические процессы в патофизиологии и клинике (теоретические и прикладные аспекты) // Клиническая медицина и патофизиология. - 1996. - № 3. - С.45-58.

121. Илюхина В.А., Кожушко Н.Ю. Локальные типовые изменения дзета-волн в головном мозге человека при изучении процессов активации внимания // Физиология человека. 1984. Т. 10. N5. С.829-840.

122. Илюхина В.А., Хон Ю.В., Кирьянова P.E. Сверхмедленные процессы мозга человека (терминология и уточнение понятий). Сообщение II // физиология человека. - 1982. - т.8. - № 1. - С.31-53.

123. Индивидуальный мозг. Структурные основы индивидуальных особенностей поведения / Под. ред. П.В. Симонова, М., 1993. - 302 с.

124. Иноземцев А.Н., Лебедева Н.Е., ГоловкинаТ.В., Тушмалова H.A. Эволюционный подход к анализу двигательной активности как показателю тревожности // XI Международное совещание по эволюционной физиологии: Тез. докл. - СПб.: 1996. -С. 88 - 89.

125. Калашникова Е.О. Сон как индикатор функциональных отклонений организма//Физиология человека. 1996. Т.22. 2. С. 124-131.

126. Калашникова И.Г., Сорокина Н.Д. Биоэлектрические корреляты личностной тревожности // Журнал высш. нервн. деятельности. - 1995. -Т.45.- №4.-С. 661-668.

127. Калуев A.B. Груминг и стресс, М.: Изд-во АВИКС, 2002. - 161 С.

128. Калуев A.B. Краткий глоссарий терминов в области фармакоэтологии тревожности, Киев, 1999. -46С.

129. Калуев A.B. Принципы экспериментального моделирования тревожно-дпрессивного патогенеза // Нейронауки, Т. 1, № 3, 2006. - С.34-56.

130. Калуев A.B. Психосексофармакология тревожности: на пути создания анксиолитиков ползависимого действия // Фармокологический вестник, 2000, 1. -С.17 - 20.

131. Калуев A.B. Роль ГАМК в патогенезе тревоги и депрессии -нейрогенетика, нейрохимия и нейрофизиология // Нейронауки, Т. 2, № 4,-2006.-С. 29-41.

132. Калуев A.B. Стресс, тревожность и поведение / Актуальные проблемы моделирования тревожного поведения у животных. Киев, 1998. - 88 с.

133. Калуев A.B. Современные проблемы серотонинового синдрома // Психическое здоровье. - 2005. - № 9. - С. 3-10.

134. Калуев A.B., Нуца H.A. Arousal и психофармаколония тревожности в экспериментальных моделях // Экспер. клин, фармакол., № 5, 1998. - С. 69-74.

135. Каменская.В.Г., Томанов JI.B., Рахуба И.А. Индивидуально-типологические особенности отражения интенсивности акустического стимула в усредненных вызванных потенциалах мозга здоровых испытуемых// Физиология человека, 1988, т. 14, № 1, с. 65-85.

136. Каплан А.Я. Проблема сегментного описания электроэнцефалограммы человека/Физиология человека. 1999. Т.25. 1. С. 125-133.

137. Каплан А.Я., Борисов C.B., Желиговский В.А. Классификация ЭЭГ подростков по спектральным и сегментным характеристикам в норме и при расстройствах шизофреническоно спектра. Журн. высш. нерв, деят., Т 55, № 4,2005. - 478-486 С.

138. Карамян А.И. Эволюция конечного мозга позвоночных.1976. - 256 с.

139. Карамян А.И., Солертинская Т.Н. О сравнительно-физиологических особенностях функциональных взаимоотношений гипоталамуса,обонятельной и лимбической систем мозга // Физиологический журнал СССР.- 1972.-Т. 58.-С. 974-981.

140. Карманова И. Г., Оганесян Г. Н. "Физиология и патология цикла бодрствования-сон". СПб. "Наука", 1994.

141. Карманова И.Г. Эволюция сна, Л.: Наука, 1977. - 174 С.

142. Кац Е.Э., Гальперина Е.И., Цицерошин М.Н. Нарушения пространственной организации межцентрального взаимодействия у детей с алалией и дизартрией // Сенсорные системы. 2004. Т. 18. №2. С.140-149.

143. Келлер A.A., Кувакин В. И. Медицинская экология / Под ред. Келлера A.A.; Рос. экол. акад.; Рус. геогр. общ-во. - СПб.: Петроградский и К., 1998.-256С.

144. Книпст И.Н. Слагаемые коркового биоэлектрического поля коры больших полушарий головного мозга.// Докл. РАН, т.ЗЗЗ, №6, 1993. -с.801-808.

145. Книпст И.Н., Черемушкин Е.А., Яковенко И.А. Подсистема пространственно-временной организации корковых потенциалов и их роль в пространственной организации ЭЭГ // Журнал высш. нервн. деят. - 1998. - Т. 47. - вып.5. -С. 812 - 827.

146. Ковальзон В.М. Комментарии к: Борбели А. Тайна сна. - М.: Знание, 1989.-С. 191.

147. Ковальзон В.М. О функциях сна // Журн. эвол. биох. и физиол., 1993, №5-6.-С. 198-207.

148. Ковальзон В.М., Вербицкий E.B. Эволюция и дефиниции сна млекопитающих // Современные проблемы физиологии и экологии морских животных. Апатиты: Изд-во КНЦ РАН, 2003. - С. 15-20.

149. Ковальзон В.М. Мелатонин без чудес // Природа, № 2, 2004. - С.

150. Ковальзон В.М., Сеспульо Р., Жуве М. Эмоциональное напряжение и сон: изучение у адреноэктомированных крыс // Журнал высш. нервн. деят. - 1997. - Т.47. - вып.З. -С. 584 - 591.

151. Ковальзон В.М., Цибульский B.JI. Депривация парадоксального сна, стресс и эмоциональность у крыс // Журнал высш. нервн. деят. - 1984. -Т. 34.-вып.З.-С. 117—124.

152. Ковров Г.В., Вейн A.M. Стресс и сон у человека, М.: Нейро-Медиа, 2004. - 96 С.

153. Коган А.Б. Функциональная организация нейронных механизмов мозга. - Л.: Медицина, Ленингр. отд.-е. - 1979. - 224С.

154. Коник O.E. Сравнительное изучение ЭКоГ некоторых полей мозга дремлющей кошки в условиях хронического эксперимента. // Нейрофизиология. - 1976. - Т. 8. - вып.5. -С.583-596.

155. Короткое C.B., Радюк О.М. Тревожные расстройства: классификация, диагностика, лечение. Методические рекомендации Минск, 1998. - 186 с.

156. Костандов Э.А. Осознаваемые и неосознаваемые формы высшей нервной деятельности человека.// Механизмы деятельности мозга человека. Ч. 1. Нейрофизиология человека / Руководство по физиологии. - Л.: Наука, 1983. - С. 491-526.

157. Котов С.К., Калинин А.И. Изменения нервной системы при диффузном тиреотоксикозе: Методические указания, М.: Факел, 1998. - 85С.

158. Кратин Ю.Г., Сотниченко Т.С. Неспецифические системы мозга, Л.: Наука, 1987.- 160С.

159. Кудрявцева H.H. Применение теста «перегородка» в поведенческих и фармакологических экспериментах // Росс, физиол. журн. им. И.М. Сеченова. - 2002.- Т. 88. - № 1. -С. 90 - 99.

160. Кураев Г.А., Вербицкий Е.В., Орлов В.И., Колпакова Н.Ф., Орлов A.B., Кураева Е.Г., Коняхина JI.A. Проявления тревожности и комбинированная динамическая магнитотерапия // Магнитология, Ростов -Витебск, 1994. - С. 60-65.

161. Кураев Г.А., Сунцова H.A. Межполушарные взаимодействия на различных стадиях цикла «бодрствование - сон» у человека // Физиология человека. - 1998. - Т. 24. - №5. -С. 72 - 79.

162. Лазарус Р. Теория стресса и психофизиологические исследования // Эмоциональный стресс. JL: Медицина, 1970. С. 178-209.

163. Латаш Л.П., Ковальзон В.М. Сравнительно-физиологическим подход к изучению функций сна //Ж. эвол. биохим. и физиол. 1975. Т. U.C. 11 — 19.

164. Лапин И.П. Стресс. Тревога. Депрессия. Алкоголизм. Эпилепсия (Нейрокинурениновые механизмы и новые подходы к лечению), СПб., Изд-во Деан, 2004. - 223 С.

165. Латаш Л. П. Гипоталамус. Приспособительная активность и электроэнцефалограмма. - М.: Наука, 1978. -С. 295.

166. Левин Я.И. Депрессия и сон // Психиатрия и психофармакотерапия. 2000. Т.2. 1.С.20 22.

167. Левитов Н.Д. Психические состояния беспокойства и тревоги // Вопр. психологии. - 1969. -N 1. -С. 131 -137.

168. Лоскутова Л. В. Место действия серотонина в двухстадийном процессе формирования латентного торможения у крыс // Журн. высш. нервн. деят., 1998. Т. 48, №2. С. 348-352.

169. Лурия А.Р. Основы психофизиологии, М., Изд-во: Академия, 2003. -380 С.

170. Мак-Фарленд Д. Поведение животных. Психобиология, этология и эволюция: Пер. с англ. - М.: Мир, 1988. - 520С.

171. Малышева О. А. Клинико-патогенетическое значение гормона эпифиза - мелатонина в неврологии. Неврологический журнал, №2, 1999. - с. 27-31.

172. Меерсон Ф.З. Защитные эффекты адаптации и некоторые перспективы развития адаптационной медицины // Успехи физиологических наук. -1991.-т. 22, №2.-С. 52-84.

173. Мелатонин в норме и патологии / Под ред. акад. РАМН Ф.И. Комарова. М., 2003.-328 С.

174. Мелихова Е.Ф. Анализ подвижности нервных процессов у собак сильного, неуравновешенного типа нервной системы с инертными нервными процессами // Журн высш. нервн. деят. - 1960. - т. 10, в. 5. -С. 726.

175. Мержанова Г.Х., Долбакян Э.Е. Межнейронные фронтально-амигдалярные взаимодействия у кошек, обученных выбору качества подкрепления // Журн. высш. нервн. деят. - 1998. - т. 48, в. 3. - С. 410.

176. Михайлова Е.С., Розенберг Е.С., Абрамова A.A., Логунова H.H. Опознание эмоций по лицевой экспрессии испытуемыми с разнымличностным профилем // Журн. высш. нервн. деят., 2004, Т.54, №5, С. 600 - 608.

177. Молодцова Г.Ф. Изменение метаболизма серотонина в мозгу крыс при предъявлении привычного стимула // Росс, физиол. журн. им. И.М. Сеченова, 2004.

178. Молодцова Г.Ф. Различия в метаболизме серотонина и дофамина в мозге крыс при латентном торможении // Журн. высш. нервн. деят., 2002, Т.52, №1, С. 71 -77.

179. Муртазаев М.С., Датриева Т.И., Осипова В.М., Роговина Е.Г., Гошниязов М., Эсенмурадов Н.И., Жученко Т.Д. Влияние стресса на ночной сон здоровых испытуемых. // Актуальные вопросы физиологии и патологии сна. Москва, 1985, стр. 52-64.

180. Нарикашвили С.П. Таламо-кортикальные отношения при ритмической активности головного мозга. // Журн. высш. нервн. деят. - 1975. - Т.25. - вып.З. - С. 562 - 567.

181. Небылицын В. Д. Психофизиологические исследования индивидуальных различий. М., 1976. 336 с.

182. Немчин Т.А. Состояния нервно-психического напряжения. - Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1983. - 145С.

183. Омельченко В.П., Воронцов Б.И., Гришин А.Д. Критерии однородности спектральных характеристик ЭЭГ // Физиология человека Т. 1, №1,1998, С. 87-91.

184. Ониани Т.Н. Габитуация и эмоциональное напряжение. // Нейрофизиология эмоций и цикла "бодрствование-сон". - Тбилиси: Мецниереба, 1976. - С. 135 -181.

185. Ониани Т.Н. Интегративные функции лимбической системы // Частная физиология нервной системы. - Л.: Наука, 1983. -С. 412 - 449.

186. Опыт применения вызванных потенциалов в клинической практике. (Под ред. В.В. Гнездицкого и A.M. Шамшиновой), М.: Изд-во Науч.мед.фирмы «МБН», 2001.-473 С.

187. Орбели J1.A. Избранные труды, в 5-ти томах, Д., Изд-во АН СССР, 1961.-286 С.

188. Павлова Л.П., Романенко А.Ф. Системный подход к психофизиологическому исследованию мозга человека. Л.: Наука, 1988.-213 С.

189. Павлыгина P.M. Мотивационная доминанта и целенаправленное поведение // Журнал высш. нервн. деят.- 1998. - Т.48. - вып. 5. - С. 581 -590.

190. Панасевич Е.А., Цицерошин М.Н., Особенности пространственно-временной организации ЭЭГ при выполнении вербальных заданий мужчинами и женщинами // Сенсорные системы. 2004. Т. 18. № 2. С.150-161.

191. Петровский В.Н. Специфические трудности общения с "тревожным" // Психология трудности общения: диагностика и коррекция. - Ростов-на-Дону, 1990. - С.26 - 28.

192. Пирогов A.A., Месарош И. Отражение биологической значимости стимула в амплитудной динамике вызванных потенциалов.// Физиология человека. - 1976. - N 2. -С. 804 - 810.

193. Плюснина И.Ф. Типологические особенности поведения и памяти у крыс-пасюков, селектированных на отсутствие агрессии к человеку // Журн. высш. нервн. деят., 2003. Т. 53, №6. С. 738-743.

194. Попова В.А., Афонин A.A., Кожин A.A., Ширинг В.А., Галкина Г.А., Вербицкий Е.В., Топчий И.А. Диагностика и лечение патологии щитовидной железы у детей // Методическое пособие для врачей, Ростов-на-Дону, 1999, 32 С.

195. Попова В.А., Вербицкий Е.В., Топчий И.А., Малышева C.B. Особенности психофизиологических показателей у детей с патологией щитовидной желез, проживающих в условиях йодного дефицита / Российский педиатрический журнал, № 2, 2004, С. 45-49.

196. Попова В.А., Рыжова И.И., Коваленко B.C., Вербицкий Е.В. Способ ранней диагностики дисфункций щитовидной железы у детей // Патент 2230495 RU,, заяв. № 2002120646. - приор, от 29.07.2002.

197. Пошивалов В.П. Фармокоэтология, СПб., Изд-во СПГУ, 1997. - 140 С.

198. Прихожан A.M. Детский вариант шкалы явной тревожности. // Иностранная психология. - 1998. - № 8. -С. 64 - 67.

199. Развитие научного наследия академика JÏ.A. Орбели / Редкол. В.А. Говырин (отв. ред.) и др., АН СССР. Секция хим.-техн. и биол. наук. -Л.: Наука. Ленигр. отд-ние, 1982. - 304 С.

200. Ракич Л. Регуляторные системы поведения, М.: Мир, 1984. - 134 С.

201. Ратанова Т.А., Шляхта Н.Ф. Психодиагностические методы изучения личности. - М.: Флинта., 2000. - 289С.

202. Родина В.И., Крупина H.A., Крыжановский Г.Н. Окнина Н.Б. Многопараметрический метод комплексной оценки тревожно-фобического состояния у крыс // Журнал высш. нервн. деят.- 1993. -Т.43. - вып. 5.-С. 1006- 1010.

203. Руденко Л.П. Индивидуальные особенности поведения собак при конфликте между вероятностью и качеством подкрепления // Журн. высш. нервн. деят. - 1988. - т. 38, в. 3. - С.443.

204. Русалов В.М. Биологические основы индивидуально-психологических различий. Москва, 1979. 352 с.

205. Русалов В.М., Русалова М.Н., Калашникова И.Г., Степанов В.Г., Стрельникова Т.Н. Биоэлектрическая активность мозга человека у представителей различных типов темперамента // ЖВНД. 1993. Т.43. №3. С.530.

206. Русалова М.Н. Уровни осознания и уровни активации // ЖВНД. 1990. Т.40. №6. С. 1097.

207. Рэгг М. Щитовидная железа: Болезни и их лечение: Пер. с англ., науч. ред. JI.JI. Берштейна / Под общ. ред., предисл. А.Г. Залевской;. - СПб.: Норинт, 2000. - 64С.

208. Савостьянов А. Н., Ильюченок Р. Ю. Спектрально-корреляционные отношения электрической активности мозга человека (ЭЭГ) в диапазоне альфа-ритма, возникающие при проявлении латентного торможения // Журн. высш. нерв, деят., 1999. Т. 49, № 4, с. 610-619.

209. Савостьянов А.Н., Савостьянова Д.А. Изменение электрической активности мозга во время привыкания к вербальному стимулу у людей с высоким и низким уровнем индивидуальной тревожности // Журн. высш. нервн. деят., 2003. Т. 53. №3. С. 352-361.

210. Савостьянова Д.А. Влияние принудительного плавания на сохранение следа памяти у мышей с разными стереотипами поведения // Росс, физиол. журн. им. И.М. Сеченова., 2003. Т. 89, №8. С. 935-942.

211. Свидерская Н.Е., Королькова Т.А. Влияние свойств нервной системы и темперамента на пространственную организацию ЭЭГ // ЖВНД. 1996. Т.46. №5. С.849.

212. Селье Г. Стресс без дистресса. - М., Прогресс, 1982. - 128С.

213. Семененя И.Н. Функциональное значение щитовидной железы. Успехи физиологических наук, Т. 35, № 2,2004. - С. 41-56.

214. Середин С.Б. Лекции по фармако генетике, М.: Изд-во МИА, 2004. -303 С.

215. Симонов П. В. Лекции о работе головного мозга. Потребностно-информационная теория высшей нервной деятельности /РАН. Ин-т психол.: Ин-т высш. нерв. деят. и нейрофизиолог.- М.: Ин-т психол. РАН, 1998.- 98С.

216. Симонов П.В. Мотивированный мозг: Высшая нервная деятельность и естественно-научные основы психологии. М.: Наука, 1987. 256 с.

217. Симонов П.В. О нервных центрах эмоций // Журнал высш. нервн. деятельности. - 1993. - Вып. 43. - № 3. - С. 514 - 519.

218. Симонов П.В. Познание неосознанного // Электронная версия: © НиТ. Текущие публикации, 1997. http://n-t.students.ru/tp/mr/pn.htm

219. Симонов П.В. Созидающий мозг. - М.: Наука, 1993а. - 112 С.

220. Снежневский A.B. Руководство по психиатрии, М.: Медицина, 1993. -277С.

221. Соколов E.H. Восприятие и условный рефлекс. М. МГУ. 1958. 331 с.

222. Соколов E.H., Незлина Н.И., Полянский В.Б., Евтихин Д.В. Ориентировочный рефлекс: «Реакция прицеливания» и «прожектор внимания» // Журн. высш. нерв, деят., Т. 51, № 4, 2001. - С. 412-437.

223. Соколов E.H., Парамонова Н.П. Динамика ориентировочного рефлекса при развитии сонного торможения у человека // Журн. высш. нерв, деят, Т. И, №2, 1961.-С. 206-215.

224. Соргин Ю.Н. Взаимосвязь некоторых психологических и гормональных показателей у лиц молодого возраста в процессе адаптации к военной службе // Рус. ж. ВИЧ/СПИД и родств. пробл, вып. 1, 1997.-Р. 202-210.

225. Сороко С.И, Бекшаев С. С. Статистическая структура ритмов ЭЭГ и индивидуальные свойства механизмов саморегуляции мозга // Физиологический журнал СССР, 1981, т.67, с. 1765 - 1773.

226. Сороко С.И., Сидоренко Г.В. ЭЭГ-маркеры нервно-психических нарушений и компьютерная диагностика. - Бишкек: Илим, 1993. -170С.

227. Спилбергер Ч. Концептуальные и методологические проблемы исследования тревоги. // Стресс и тревога в спорте: Междунар. сб. / Сост. Ю.Л. Ханин. - М, 1983. - С. 12 - 34.

228. Сравнительная физиология высшей нервной деятельности человека и животных / Под. ред. В.В. Шульговского, М.: Наука, 1990. - 228с.

229. Стентон Г. Медико-биологическая статистика. М.: Практика, 1999. -459 С.

230. Стрелец В.Б., Иваницкий A.M., Арцеулова O.K. Динамика нейрофизиологических показателей при реактивной (ситуационной) и эндогенной депрессии // Физиология человека, 1994, т.20, №6, С.64-74.

231. Стрелец В.Б., Самко H.H., Голикова Ж.В. Физиологические показатели предэкзаменационного стресса // Журн. высш. нервн. деят. 1998. Т. 48. №3. С.458- 463.

232. Суворов Н.Ф. Базальные ганглии: структура и функции // Российский физиологический журнал им. И.М. Сеченова. - 1997 - Т. 83. - № 1-2. -С. 4-10.

233. Суворов Н.Ф. Общие вопросы функционирования бальных ганглиев // Российский физиологический журнал им. И.М. Сеченова. - 1994 - Т. 80.- № 1.-С.З-8.

234. Судаков К.В. Теория функциональных систем: истоки, этапы развития, экспериментальные доказательства, общие постулаты, М.: Наука, 1996. -95С.

235. Сунцова Н.В., Дергачева О.Ю. Роль преоптической области гипоталамуса в организации парадоксальной фазы сна. Журн. высш. нерв, деят., Т. 53, № 1,2003. - С. 62-69.

236. Сунцова Н.В., Калинчук A.B., Буриков A.A. Вклад хвостатого ядра в генерацию веретенообразной активности. // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Естественные науки. - 1999. - N 4.-С.108.

237. Сысоева Ю.Ю., Вербицкий Е.В. Высокий уровень тревожности и особенности развития сна // Мат. 2-ой Российской конференции с международным участием: Сон - окно в мир бодрствования, М., 2003. - С. 64.

238. Сысоева Ю.Ю., Вербицкий Е.В., Петров С.С. Развитие ночного сна и высокая тревожность / Мат. 4-й научной сессии Ростовского государственного медицинского университета // Под. ред. В.Н. Чернышова и др., Изд-во РГМУ, Ростов-на-Дону, 2004. с. 127-129.

239. Тинберген Н. Социальное поведение животных. М.: Мир, 1993.

240. Толкунов Б.Ф. Роль нейронной сети в функциональной эволюции переднего мозга млекопитающих. Журн. эвол. биохим. физиол. 2002, Т.38, N 5. С.469-477.

241. Толкунов Б.Ф., Орлов A.A., Афанасьев C.B., Филатова Е.В. Популяции реактивных к поведению нейронов в неостриатуме мозга обезьян. Российский физиологический журнал им. И.М. Сеченова, 2002, Т. 88, N 10, С.1241-1249.

242. Уитни Л.Ф. Психология собаки. М., 1997.

243. Уланова Л.Н., Князев В.И., Сычева Е.К. Зобная эндемия в регионах России // Прикладные информационные аспекты медицины. - Воронеж, 1999. - Т. 2. - № 2. - С. 26-31.

244. Фарби К.Э. Основы зоопсихологии. - М.: МГУ, 1993. - 336С.

245. Фейгенберг И.М. Ориентировочная реакция и условный рефлекс -реакция на прогнозируемую ситуацию // Журнал высш. нервн. деятельности.- 1998. - Вып. 49. - № 2. - С. 370 - 374.

246. Фельдман Г.Л. Биоритмология, 1982, Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ. -80С.

247. Фельдман Г.Л., Вербицкий Е.В. Способ моделирования нарушений сна // Авторское свидетельство на изобретение № 1168266 СССР. - приор. 01.09.82; опубл. 23.07.85, бюл. № 27. -6 С.: ил.

248. Филатова Е.Г., Казанцева И.А. О роли неспецифических систем мозга в патогенезе заболеваний щитовидной железы.// Проблемы эндокринологии. - 1994. - № 6. -С. 28-36.

249. Фингелькурц A.A., Фингелькурц A.A., Гринь Е.Ю., Ермолаев В.А., Каплан А.Я. Адаптивная классификация спектров электроэнцефалограммы: сравнение здоровых испытуемых и пациентов с разной патологией мозга / Вестн. МГУ. Сер. 16, вып. 4, 2000.-С. 3-12.

250. Фогл Б. Поведение кошки, М.: Центрполиграф, 1999. - 342 с.

251. Ханин Ю.А. Краткое руководство к применению шкалы реактивной и личностной тревожности Ч.Д. Спилбергера. Л. 1976. - 54 с.

252. Хаури П., Линде Ш. Как победить бессоницу. М.: Мир, 1995. - 255 С.

253. Хекхаузен X. Мотивация и деятельность: в 2-х т. / Пер. с нем. под ред. Б.М. Величковского. - Т.2. - М.: Мир, 1986. - 392С.

254. Хечинашвили С.Н., Кеванишвили З.Ш. Слуховые вызванные потенциалы человека. Тбилиси: Собчота сакартвело, 1985. 365 С.

255. Хоничева Н.М., Никольская К.А. Выработка циклического навыка в лабиринте крыс (как модель когнитивной деятельности) при удалении миндалевидного комплекса // Журнал высш. нервн. деят. - 1999. - Т. 49. - № 4. - С. 664 - 674.

256. Цапарина Д.М., Шеповальников А.Н. Роль межполушарного взаимодействия в процессе опознания ошибок в предъявляемом на слух вербальном материале // Сенсорные системы. 2004. Т. 18. № 2. С.162-171.

257. Цицерошин М.Н., Бурых Э.А. Структура пространственных когерентных соотношений потенциалов мозга в различных частотных диапазонах ЭЭГ // Физиология человека. 1996. Т.22. N1. С. 11-21.

258. Цицерошин М.Н., Ивонин A.A., Погосян A.A., Галимов P.A., Михеев В.Ф. Роль генотипа в становлении нейрофизиологических механизмов пространственной интеграции биоэлектрической активности неокортекса. // Физиология человека. 2003.Т. 29. № 4. С. 5-21.

259. Цицерошин М.Н., Погосян A.A. О проявлении деятельности интегративных механизмов мозга в его биоэлектрической активности // Биофизика. 1993. Т. 38. Вып.2. С.344-350.

260. Цицерошин М.Н., Погосян A.A., Гальперина Е.И., Шеповальников А.Н. Системное взаимодействие кортикальных полей при реализации вербально-мнестической деятельности // Физиология человека. 2000. Т. 26. №6. С.21-31.

261. Цицерошин М.Н., Шеповальников А.Н., Погосян A.A. О некоторых принципах интеграции биоэлектрической активности пространственно-распределенных отделов неокортекса в целостную динамическую систему // Физиология человека. 1995. Т. 21. N5. С.36-50.

262. Цукерман В.Д. Нелинейная динамика сенсорного восприятия, или Что и как кодирует мозг, Ростов-на-Дону, Изд-во РосГУ, 2005. - 196 С.

263. Чернышева М.П. Гормоны животных. Введение в физиологическую эндокринологию. - СПб.: Глаголь, 1995. - 198С.

264. Чилингарян Л.И. Богданов H.H., Мац В.Н. Сходство и различие между собаками, оцениваемые по показателям суммарной электрическойактивности фронтальной коры, гиппокампа, миндалины и гипоталамуса //Журн. высш. нервн. деят. - 1996. - т.46, в.6. - С. 1018.

265. Чилингарян Л.И. Индивидуально-типологические особенности ВИД собак и межполушарная асимметрия электрической активности гиппокампа и миндалины // Журн. высш. нервн. деят. - 2002. - Т. 52. -вып. 1.-С. 47-56.

266. Шагас Ч. Вызванные потенциалы мозга в норме и патологии.: Перев. с англ. - М.: Мир, 1975. - 314С.

267. Шеперд Г. Нейробиология, в 2-х томах: Пер. с англ. H.H. Алиповой / Ред. Д.А. Сахаров. - М.: Мир, 1987. - Т. 2. - 368 С.

268. Шеповальников А.Н. Пространственно-фазовая структура потенциального поля мозга и функциональное состояние человека // Успехи физиол. наук, 1987, т. 18, № 3, с. 68-80.

269. Шеповальников А.Н. Активность спящего мозга. Электрополиграфическое исследование физиологического сна у детей. Л.: Наука, 1971.

270. Шеповальников А.Н. Как заказать сновидение (1985) Переиздание книги, изданной на японском яз. Изд. Аоки Сегэн. Токио. 1991, 224 с.

271. Шеповальников А.Н. Формирование биоэлектрической активности мозга и становление высшей нервной деятельности // Эволюционная физиология. 4.1. В серии: Руководство по физиологии. Л.: Наука, 1979. С. 360-393.

272. Шеповальников В.Н, Сороко С.И. Метеочувствительность человека. Бишкек: Илим (Наука), 1992. - 248 с.

273. Шеповальников А.Н, Цицерошин М.Н. Пространственная упорядоченность функциональной организации целого мозга // Физиология человека. 1987. Т. 13. N.6. С.892-909.

274. Шеповальников А.Н, Цицерошин М.Н. Формирование межрегионального взаимодействия кортикальных полей приречемыслительной деятельности // Ж. эволюционной биохимии и физиологии. 2004. № 5. С. 411-422.

275. Шеповальников А.Н., Цицерошин М.Н. Эволюционные аспекты становления интегративной деятельности мозга человека // Российский физиологический журнал имени. И.М. Сеченова. 1999. Т. 85. № 9-10. С. 1187-1207.

276. Шеповальников А.Н., Цицерошин М.Н., Апанасионок B.C. Формирование биопотенциального поля мозга человека. Д.: Наука, 1979. - 163 с.

277. Шеповальников А.Н., Цицерошин М.Н., Левинченко Н.В. «Возрастная минимизация» областей мозга, участвующих в системном обеспечении психических функций: аргументы за и против // Физиология человека. 1991. Т. 17. N5. С.28-49.

278. Шеповальников А.Н., Цицерошин М.Н., Погосян A.A. О роли различных зон коры и их связей в формировании пространственной упорядоченности поля биопотенциалов мозга в постнатальном онтогенезе // Физиология человека. 1997. Т.23. N2. С. 12-24.

279. Шкала явной тревожности для детей / Перевод и адаптация A.M. Прихожан. - Серия: Диагностический банк школьного психолога. - М., 1994.- 128С.

280. Шовен Р. Поведение животных, М.: Изд-во Мир, 1972. - 489 С.

281. Шуваев В.Т. Базальные ганглии и поведение. // Российский физиологический журнал им. И.М. Сеченова. - 1999 - Т.89. - № 9-10. -С. 1216-1221.

282. Шульговский В.В. Основы нейрофизиологии / Учебное пособие для ВУЗов, М.: Аспект-Пресс, 2002. - 277с.

283. Шульговский В.В. Физиология целенаправленного поведения млекопитающих, М.: Изд-во МГУ, 1993. - 234 С.

284. Шульговский В.В. Физиология центральной нервной системы: Учебник для студентов биол. и мед. спец. вузов. - М.: Изд-во Московского ун-та, 1997. - 396 С.

285. A manual for standardized scoring of sleep and waking states in the adult cat. / Eds. R. Ursin, M. Sterman, - Brain Inform. Service. / Brain Research Institute. University of California, Los Angeles, 62031, 1978. - 108 P.

286. A manual of standardized terminology, techniques and scoring system for sleep stages of human subjects. / Eds. A. Rechtschaffen, A. Kales. - National Institutes of Health Publicanion, N 204. - Bethesda, Maryland, 20014, 1968. -312 P.

287. Achermann P., Borbelly A. Low-frequency (< 1Hz) oscillations in the human sleep EEG // Neuroscience, 1997, V. 81. - P. 213 - 222.

288. Adamec R., Kent P., Anisman H., Shallow Т., Merali Z. Neural plasticity, neuropeptides and anxiety animals // Neurosci. Biobehav. Rev., Vol. 23, 1998.-P. 301-318.

289. Amzica F., Steriade M. The K-complex: its slow (<1 Hz) rythmicity and relation to delta waves // Neurology, Vol. 49, 1997. - P. 952-959.

290. Andersen P., Andersson S.A. Physiological Basis of the Alpha-Rhythm. -New York: Appleton-Century-Crofls, 1968.-235 P.

291. Bazhenov M, Timofeev I, Steriade M, Sejnowski TJ (2002) Model of thalamocortical slow-wave sleep oscillations and transitions to activated states. J Neurosci 22: 8691-8704.

292. Belzung C., Griebel G. Mesuring normal and pathological anxiety-like behavior in mice: A review // Behav., Brain Res, vol. 125, 2001. — P. 141149.

293. Berlyne D.E. The arousal and satiation of perceptual curiosity in the rat // J. Сотр. Physiol. Psychol., Vol. 48,1955. — P. 238-246.

294. Berridge C.W., Espana R.A. Synergistic sedative effects of noradrenergic alpha- and beta-receptor bloade on forebrain electroencephalographic and behavioral indices // Neuroscience, Vol. 99, N 3, 2000, P. 495 - 505.

295. Berridge K. Pleasures of the brain. J. Bain & Cognition, Vol 52, 2003. - P. 106-128.

296. Bizezinski A. Melatonin in humans // N. Enal., J. Med., Vol. 336, 1997. - P. 186-195.

297. Borbely A.A. et al., eds. The regulation of sleep. HFSP: Strasbourg, 2000 (www.hfsp.org).

298. Boudarene M., Timsit-Berthier M. Stress, anxiety and event related potentials // Encephale. 1997. V. 23. № 4. P. 237-250.

299. Bouyer J.J., Vallee M., Deminiere J.M., Moal M.L., Mayo W. Reaction of sleep-wakefulness cycle to stress is related to differences in hypothalamo-pituitary-adrenal axis reactivity in rat // Brain Research, Vol. 804, 1998. - P. 114-124.

300. Bruder G.E., Fong R., Tenke C.E., Leite P. Towey J.at al. Regional brain asymmetries in major depression with or without an anxiety disorder: a quantitave electroencephalographic study. // Biol.Psychiatry, 2001. - Vol.41, 9. - P. 939-948.

301. Burnett K.G. Identifying common biomarkers of the immunological, neurological and endocrine axis // J. Amer. Zool., vol. 5., 1995. - P. 45-49.

302. Cacciatori V, Bellavere F, Pezzarossa A, Dellera A, Gemma ML, Thomaseth KM J Clin Endocrinol Metab. - 1996. - Vol. 81,8. -P.2828-283.

303. Calatayud F., Belzung C., Aubert A. Ethological validation and the assessment of anxiety-like behaviors: methodological comparison of classical analyses and structural approaches // Behav. Processes., Vol. 67, 2004. —P. 195-206.

304. Cassileth B., Yeung S. Melatonin // Brain life / Integrative Medicine / Melatonin / 2003 / http://www.mskcc.org/aboutherbs

305. Caskadon M.A., Dement W.C. Normai sleep and its variations. In: Principles and Practice of Sleep Medicine (3rd.), edited by M.H. Kryger, T. Roth, and W.C. Dement. Philadelphia, PA: Saunders. 2000. P. 15 - 25.

306. Cattell R.B. Patterns of change: measurement in relation to state-dimension, trait-change, labiality, and process concepts / Handbook of multivariate experimental psychology. - Chicago: Rand McNally, 1966, - P. 355-408.

307. Celis G., Torre E. Measurement of grooming behaviour: In Methods in Neurosciences (V. 14, Paradigms for the Study of Behavior), Ed. P.M.Conn, Academic Press, San Diego, NY, 1993. - 359-378.

308. Chang I., Cloak C.C., Ernst T. Magnetic resonsnce spectroscopy studies of GABA in neuropsychiatric disorders // J. Clin Psychiatry, Vol. 64, N 3, 2003.-P. 7-14.

309. Chen K., Holscheider D.P., Wu W., Rebrin I., Shih J.C. A spontaneous point mutation produces monoamine oxidase A/B knock-out mice with greatly elevated monoamines and anxiety-like behavior // J. Biol. Chem. - 2004. -V.279.-P. 3945-3952.

310. Chua P., Krams M., Toni I., Passinghom R., Dolan R. A functional anatomy of anticipatory anxiety // Neuroimage. - 1999. - V.9. - P. 563-571.

311. Clifford J.O., Williston J.S. Three dimensional vector analysis of the spatial components and voltage magnitudes of the P300 response during different attention states and stimulus modalities // Jut. J. Psychophysiol. - 1992. -V.12.-N.1.-P. 1-10.

312. Cloninger C.R. A unified biosocial theory of personality and its role in the development of anxiety states // Psychiatr Dev. 1986. V.4. 3. P. 167-226.

313. Contreras D, Steriade M (1996) Spindle oscillation in cats: the role of corticothalamic feedback in a thalamic ally generated rhythm. J Physiol (Lond) 490: 159-179,

314. Crawley J. Exploratory behavior models of anxiety in mice // Neuroscience and Behavoral Reveiws. - 1995. - Vol. 9. - P. 33 - 44.

315. Crowne D.P., Marlowe D. The approval motive: studies in evaluative dependence. - New York: John Wiley, 1964.

316. Cryan J.F., Kaupmann K. Don't worry "B" happy: a role for GABA(B) receptors in anxiety and depression // Trends Pharmacol. Sci., Vol. 26,2005. -P. 36-43.

317. Davidson R.J. Anxiety and affective style: role of prefrontal cortex and amygdala // Biol. Psychiatry, Vol. 51.- 2002. - P. 68-80.

318. Dawson D., Encel N. Melatonin and sleep in humans // J. Pineal Res. - 1993. -Vol. 15.-P. 1-12.

319. Dellovade T.L., Yuan-Shan Zhu., Krey L., Pfaff D. Thyroid hormone and estrogen interact to regulate behavior (reproduction, hypothalamus, steroid receptors) // Proc. Natl. Acad. Sci. USA, Neurobiology,Vol. 93, 1996. - P. 1281-1286.

320. Depue R.A., Collins P.F. Neurobiology of the structure of personality: dopamine, facilitation of incentive motivation, and extraversión // Behav Brain Sci. 1999. V.22. 3. P. 491 - 569.

321. Deurveilher S., Semba K. Indirect projections from the suprachiasmatic nucleus to major arousal-promoting cell groups in rat: implications for the circadian control of behavioral state // Neuroscience, Vol. 130, 2005. - P. 165-183.

322. Drucker-Colin R., Merchant-Nancy H. Evolution of concepts of mechanisms of sleep // Pharmacology of Sleep. Handbook Exper. Pharm. 1995. V.15. P.l.

323. Dubrovina N.I., Loskutova L.V. The effects of novelty and behavioral stereotype on the development of amnesia in mice // Neurosci. Behav. Physiol., 2003. V. 33, №8. P. 789-793.

324. Ellis C. M., Lemmens G. Melatonin and insomnia // J. Sleep Res. - 1996. -Vol. 5.-P. 61-65.

325. Eysenck H.J., Eysenck M.W. Personality and individual differences / A natural science approach. - New York: Plenum Press, 1985. - 216 P.

326. Eysenck M.W. Anxiety and attention // Anx. Res. - 1988. - V. 1. - P. 9-15.

327. Fanget F., Terra J. L., Dalery J. et al. Seasonal rhythm of melatonin in manic depressive patients // Encephale. — 1990. — Vol. 16. - P. 197-202.

328. Finlay, B.L., Darlington, R.B., Nicastro, N. (2001) Developmental structure in brain evolution // Behavioral and Brain Sciences, Vol. 24, N 2, 2001. - P. 3214-3263.

329. File S. Animal models of different anxiety states: In: GAB A-A receptors and Anxiety: From Neurobiology to Treatment / Eds. G. Biggio, E. Sanna, E. Costa. - NY.: Raven Press, 1995. - P. 93-113.

330. File S., Seth P. A review of 25 years of the social interaction test // Eur. J. Pharmacol., Vol. 463, 2003. - P. 35-53.

331. Finelli L.A., Baumann H., Borbely A.A., Achermann P. Duel electroencephalogram markers of human sleep homeostasis: correlation between theta activity in waking and slow-wave activity in sleep // Neurosci., Vol. 101,2000. - P. 523-529.

332. Florian V., et al. The anxiety-buffering function of close relationships: evidence that relationship commitment acts as a terror management mechanism // J. Pers. Soc. Psychol., Vol. 82, N4,2002. - P. 527-542.

333. Fredrikson M., Fischer H., Wik G. Cerebral blood flow during anxiety provocation // J. Clin. Psychiat. - 1997. - V.58. - P. 16-21.

334. Freeman M.P., Freeman S.A., McElroy S.L. The comorbidity of bipolar and anxiety disorders: prevalence, psychobiology and treatment issues // J. Affect. Disord., Vol. 68, 2002. - P. 1-23.

335. Freud S. The problem of anxiety. - New S. The problem of anxiety. - New ork: Norton, 1936.-327 P.

336. Fruhstorfer H. Habituation and dishabituation of the human vertex response // EEG a Clin. Neurophysiol. 197I.V. 30. № 4. P. 306-312.

337. Fukuda N., Honma H., Kohsaka M., Kobayashi R., Sakakibara S., Kobsaka S., Koyama T. Gender differences of slow wave sleep in middle aged and elderly subjects // Psychiatry Clin. Neurosci. 1999. V.53. 2. P. 151 -153.

338. Gray J.A. Anxiety and the brain: Pigments aren't colour names. Bulletin of the British Psychological Society, 1985, 38, 299-300.

339. Gray J.A. Neuropsychology of anxiety: An enquiry into the functions of septo-hyppocampal system. Behavioral and Brain Sciences, 1982,a 5, 469484.

340. Gray J.A. On mapping anxiety. Behavioral and Brain Sciences, 1982,b 5, 506-525.

341. Gray J.A. The hippocampus as an interface between emotion and cognition. In: H.L.Roitblat, T.G. Bever & H.S.Terrace (Eds.). Animal cognition. Hillsdale, NJ: Erlbaum, 1984.

342. Gray J.A. Three fundamental emotion systems / In: P. Ekman, R. Davidson (Eds.), The nature of emotion: fundamental questions. - New York: Oxford University Press, 1994. 0 P. 243-247.

343. Gray J.A., McNaughton N. Comparison between the behavioral effects of septal and hippocampal lesions: A review. Neuroscience and Biobehavioral Reviews, 1983,7, 119-188.

344. Griebel G., Sanger D.J., Perrault G. The use of the rat elevated plus-maze to discriminate between non-selective and BZ-1 (wl) selective, benzodiazepine receptor ligands//Psychopharmacol., Vol. 124, 1996.— P. 245-254.

345. Gronfier C., Luthringer R., Follenius M., Schaltenbrand N., Macher J.P., Muzet A., Brandenberger G. Temporal link between plasma thyrotropin levels and electroencephalographic activity in man // Neurosci. Lett., Vol. 2, 1995.-P. 97-100.

346. Hagstadius S. Brain function and dysfunction / Lund University. - 1989. -P. 128.

347. Hall C.S. Emotional behavior in the rat // J. Comp. Psychol., Vol. 22, 1934. -P. 345-352.

348. Heller W., Etienne M.A., Miller G.A. Patterns of perceptual asymmetry in depression and anxiety // J. Abn. Psychol. - 1995. - V.104. - P. 327-333.

349. Hill S., Tononi G. Modeling Sleep and Wakefulness in the Thalamocortical System // J. Neurophysiol., Vol. 93,2005.- P. 1671-1698.

350. Holmes A., Murphy D.L., Crawley J.N. Abnormal behavioral phenotypes of serotonin transporter knockout mice: parallels with human anxiety // Biol. Psychiatry. - 2003. - V.54. - P. 953-959.

351. Hughes JR (1995) The phenomenon of traveling waves: a review. Clin Electroencephalogr 26: 1-6.

352. Jouvet M. // Sleep. 1994. V.17. № 8. P.S77-S83.

353. Janelle C.M. Anxiety, arousal and visual attention: a mechanistic account of performance variability // J. Sports. Sci., Vol. 20, N 3, 2002. - P. 237-251.

354. Jasper H.H. Unspecific thalamocortical relations. // Handbook of Physiology, Section 1, Neurophysiology / J. Field, Ed.- V.2. - Washington: Amer. Physiol. Soc. I960. - P.1507-1521.

355. Jefferson J. W. Social phobia: everyone's disorder // J. clin Psychiatr. - 1996. - Vol. 57. - P. 28-32.

356. Jones B.E. Basic mechanisms of sleep-wake states. In: Principles and Practice of Sleep Medicine (3rd ed.), edited by M.H. Kryger, T. Roth, and W.C. Dement. Philadelphia, PA: Saunders. 2000. P. 134-154.

357. Kalueff A.V., Fox M.S., Gallagher P.S., Murphy D.L. Hypo locomotion, anxiety and serotonin syndrome-like behavior contribute to complex phenotype of serotonin transporter knockout mice // Genes Brain Behav. -2006. - V.4. - P. 128-149.

358. Kalueff A.V., Lou Y.-R., Laaksi I., Tuohimaa P. Increased grooming behavior in mice lacking vitamin D receptors // Physiology & Behavior, Vol. 82, 2004.-P. 405-409.

359. Kalueff A.V., Nutt D.J. Role of GABA in memory and anxiety // Depress. Anxiety, Vol. 4, 1996. - P. 1-8.

360. Kalueff A.V., Tuohimaa P. Grooming analysis algorithm for neurobehavioral stress research // Brain Research Protocols, Vol. 13, 2004. -P. 151-158.

361. Kaviani H, Gray J., Checkley S., Raven P., Wilson G., Kumari V. Affective modulation of the startle response in depression: influence of the severity of depression, anhedonia, and anxiety. // J. Affect. Disord., Vol. 83(1), 2004. -P. 21-31.

362. Kelly D. Anxiety and emotions. Physiological basis and treatment. / Charles C. Tomas, Ed. - Springfield, 1980. - 527 P.

363. Kelly J., Wrynn A., Leonard B. The olfactory bulbectomized rat as model of depression: An update // Pharmacology Therapy. - 1997. - Vol. 74, 3. - P. 299-316.

364. Kline J.P., Fitzpatrick D.F., Hendriks S.E., Schwartz G.E. Repressive / defensive coping and identification thresholds for pleasant and unpleasant words. Imaginat // Cognit. Person. - 1998. - V. 17. - P. 283-291.

365. Knyazev G.G., Slobodskaya H.R, and Wilson G.D. Psychophysiological correlates of behavioural inhibition and activation // Personality and Individual Differences, 2002, Vol.33, №4, P. 647 - 660.

366. Korpi E.R., Grunder G., Luddens H. Drug interactions at GABA(A) receptors // Prog. Neurobiol., Vol.67, 2002. - P. 113 - 159.

367. Kovalzon V.M. Origin of sleep. Neurobiology of Sleep-Wakefulness Cycle, 2(1), 2002.-p. 33-36.

368. Krout K.E., Kawano J., Mettenleiter T.C., Loewy A.D. CNS inputs to the suprachiasmatic nucleus of the rat // Neuroscience, Vol. 110, 2002. - P. 7392.

369. Krubitzer, L. (1995) The organization of neocortex in mammals: are species differences really so different? Trends in Neuroscience 18:408-417.

370. Lazarus R.S. From psychology stress to the emotion: a history of changing outlooks // Ann. Rev. Psychol. - 1993. - V. 44. - P. 1-21.

371. Masand P.S., Gupta S. The safety of SSRIs in generalized anxiety disorder: any reason to be anxious? // Expert Opin. Drug. Saf. - 2003. - V.2. - P. 485493.

372. Massimini M., Huber R., Ferrarelli F., Hill S., Tononi G. The Sleep Slow Oscillation as a Traveling Wave // J. Neuroscience, Vol. 24, N 4, 2004. - P. 6862-6870.

373. Mazur J. E. Past exhtrience reconcy and spontaneous recovery in choict behavior // Anim Learn and behavior. - 1996. - v. 24, № 1. - P.l.

374. McCormick D., Bal T. Sleep and arousal: Thalamocortical mechanisms // Annu. Rev. Neurosci., 1997, V.20. - P. 185-215.

375. McNally R.J. Information-processing abnormalities in anxiety disorders // Congnit. Emot. - 1998. V. 12. - P. 479-495.

376. McNaughton N. Stress and behavioral inhibitions // Stress - From Synapse to Syndrome. / Ed. Stanford S., Academic Press, London, 1993. - P. 191 — 206.

377. Miczek K.A. Interspecies aggression in ratesA effects of d-amphetamine ahd chlordiazepoxide // Psychopharmacol, Vol. 39, 1974. - P. 275-301.

378. Molle M, Marshall L, Gais S, Born J (2002) Grouping of spindle activity during slow oscillations in human non-rapid eye movement sleep. J Neurosci 22: 10941-10947,

379. Monnier M, Gangloff H. Atlas for stereotaxic brain research on the conscious rabbit. -London: Roil Press, 1961. - 158 P.

380. Montagna P, Cortelly P., Gamberth P. Fatal familian insomnia: sleep, neuroendocrine and vegetative alterations // Adv. Neuroimmunol. - 1995. -Vol. 5.-P. 13-21.

381. Montgomery K.C. The relation between fear induced by novel stimulation and exploratory behavior // J. Comp. Physiol. Psychol., Vol. 48, 1955. - P. 254-260.

382. Moruzzi G, Magoun H.W. Brain stem, reticular formation and activation of the EEG. - Electroencephal. Clin. Neurophysiol. - 1949. - V.l. - P.455-473.

383. Naveteur J., Roy J.C, Overlac E., Steinling M. Anxiety, emotion and cerebral blood flow // Int. J. Psychophysiol. - 1992. - V.13, - P. 137-146.

384. Numminen J., Mdkeld J.P., Hari R. Distributions and sources of magneto encephalographic K-complexes // Electroencephalogr. Clin. Neurophysiol., Vol.99, 1996.-P. 544-555.

385. Nutt D. The pharmacology of human anxiety // Pharmacology and Therapy. - 1997. - Vol. 47. - P. 233 - 266.

386. Ohl F. Testing for anxiety // Clin. Neurosci. Res., Vol. 3, 2003. - P. 233238.

387. Reiter R., Tan D., Osuna C., Gitto E. Actions of melatonin in the reduction of oxidative stress. A review // J. Biomed. Sci., Vol. 7, N 6, 2000. - P. 444458.

388. Porsolt R. et al. Depression: a new animal model sensitive to antidepressant treatments // Nature. - 1977. -Vol. 266. -P. 730-732.

389. Puumala T., Bjorklund M., Ruotsalainen S., Riekkinen M., et al. Lack of relationship between thalamic oscillations and attention in rats // Brain Res. Bull. 1997; 43(2): P. 163-171.

390. Rial R., Nicolau M.C., Lopez-Garcia J.A. and Almirall H. On the evolution of waking and sleeping // Comp.Biochem.Physiol.1993. V.104A. N2. P. 189193.

391. Rosa R.R., Bonnet M.H., Kramer M. The relationship of sleep and anxiety in anxious subjects // Biol. Psychol. 1983.

392. Roth T, Roehrs T. Insomnia: epidemiology, characteristics, and consequences // Clin. Cornerstone, Vol. 5, N 3, 2003. - P. 5-15.

393. Ruchkin D.S., Johnson R., Canoune H.L., Ritter W., Hammer M. Multiple sources of P3b associated with different types of information // Psychophysiology. - 1990. - V.27. - N.2. - P. 157-176.

394. Sand P.G., Godau C., Riederer P., Peters C., Franke P., et al. Exonic variants of the GABA(B) receptor gene and panic disorder // Psychiatr. Genet., Vol. 10,2000.-P. 191-194.

395. Sanford L.D.; Tejani-Butt S.M.; Ross R.J.; Morrison A.R. Amygdaloid control of alerting and behavioral arousal in rats: Involvement of serotonergic mechanisms / Arch. ital. biol. Vol. 1, 1995. - P. 81-99.

396. Saper C, Scammall T., Lu J. Hypothalamic regulation of sleep and circadian rhythms. Nature, V. 437, N 27,2005. - P. 1257-1263.

397. Schonpflug W. Anxiety, Prospective Orientation and Preparation // Invited Paper, presented at the Conference "'Stress and Anxiety". Warszawa. 1983. P. 1-16.

398. Shepovalnikov A.N. and Tsitseroshin M.N. Spatial order of functional organization of the whole brain // Human physiology. 1988. V. 13. N 6. P. 371-385.

399. Shepovalnikov A.N. Development of sleep-wake structure in human ontogenesis. Chapter 2. / "Sleep Psychiatry". London: Parthenon Publishing 2003. P. 23-39.

400. Sherin J.E, Shiromani P.J, McCarley R.W, Saper C.B. Ventrolateralis preoptic neurons during sleep // Science, Vol. 271, 1996. - P. 216-219.

401. Simon N.R, Kemp B, Manshanden I, Lopes da Silva F.H. Whole-head Measures of Sleep from MEG Signals and the Ubiquitous <lHz "Slow Oscillation" // Sleep Research Online, Vol. 5, N 3, 2003. - P. 105-113, http://www.sro.Org/2003/Simon/105/l 096-214X.

402. Smith D.B, Halgen E, Sokolik M, Baudena P. The intracranial topography of the P3 event-related potential elicited during auditory oddball // EEG and Clin. Neurophysiology. - 1990. - V.76. - N.3. - P. 235-248.

403. Sohal V.S., Huguenard J.R. (1998) Long-range connections synchronize rather than spread intrathalamic oscillations: computational modeling and in vitro electrophysiology//J. Neurophysiol. 80: 1736-1751.

404. Sokal R., Rohlf F. Biometry. The Principles and Practice of Statistics in Biological Research. N.Y.: Freeman W. and Co, 1997. 887 P.

405. Spielberger C.D. Anxiety as an emotional state / In: C.D. Spielberger (Ed.), Anxiety: Current trends in theory and research. - New York: Academic Press, 1972.-V. l.-P. 24-29.

406. Squires N.K., Squires K.S., Hillyard S.A. Two varieties of long-latency positive waves evoked by unpredictable stimuli in man // EEG and Clin. Neurophysiology. - 1975. - V.38. - P. 387-404.

407. Steriade M. Corticothalamic resonance, states of vigilance and mentation // Neurosci. Vol. 101, 2000. - P. 243-276.

408. Steriade M., Nucez A., Amzica F. A novel slow (<1 Hz) oscillation of neocortical neurons in vivo: depolarizing and hyperpolarizing components // J. Neurosci., Vol. 13,1993. - P. 3252-3265.

409. Steriade M, Timofeev I (2003) Neuronal plasticity in thalamocortical networks during sleep and waking oscillations. Neuron 37: 563-576.

410. Suffczynski P., Kalitzin S., Pfiirtscheller G., Lopes da Silva F. Computational model of thalamocortical networks: dynamical control alpha rhythms in relation to attention. //J. Psychophysiol. 2001, 43(1): P.25-40.

411. Tanay V.A.M.I., Greenshaw A.J., Baker G.B., Bateson A.N. Common effects of chronically administer antipanic drugs on brainstem GABA-A receptor subunit gene expression //Mol. Psychiatry, Vol. 6, 2001. - P. 404412.

412. Thompson R., Glanzman D. Habituation: Perspectives from Child Development, Animal Behavior and Neurophysiology / Eds Tighe T., Seaton R. N.Y.: Lawrence Erlbaum, 1976. P. 49-93.

413. Timofeev I, Steriade M (1996) Low-frequency rhythms in the thalamus of intact-cortex and decorticated cats. J Neurophysiol 76: 4152-4168.

414. Tononi G, Cirelli C. Sleep and synaptic homeostasis: a hypothesis. Brain Res Bull 62, 2003.-P. 143-150.

415. Tucker D.M., Roth R.S., Arneson B.A., Buckingham V. Right hemisphere activation during stress // Neuropsychologia. - 1977. - V. 15. - P. 697-700.

416. Uhart M., McCaul M.E., Oswald L.M., Choi L., Wang G.S. GABAA6 gene polymorphism and an attenuated stress response // Mol. Psychiatry, Vol. 9, 2004.-P. 998-1006.

417. Understanding sleep: Brain basics. Bethesda, MD: National Institute of Neurological Disorders and Stroke // National Institutes of Health, 2003, 9 Pgs

418. Van Economo. Sleep as a problem of localization // J. Nerv. Ment. Dis., Vol. 71,1930.-P. 249-259.

419. Verbitsky E., Filipovic D. Addressed interactions in the Non-specific Systems of the Brain and Epilepsy / Iugoslav. Physiol. Pharmacol. Acta, V. 37, No. 1,2001 -p. 3-6.

420. Verbitsky E., Filipovic D., Popovic M., Ivetic V., Staijner D., Pilijia V. Medical plants, adaptation and epilepsy of the rabbits. // J. Epilepsy, vol. 41, 2000, p. 21-23.

421. Verbitsky E.V. Addressed interactions in the non-specific system and development of the slow sleep in circadian cycle // Fifth IBRO World Congress of Neuroscience, Jerusalem, Israel, July 11 - 15, 1999, p. 211-212.

422. Verbitsky E.V. Addressed interactions in the non-specific systems of the brain and epilepsy // In Mat.: XVI Yugoslav Epilepsy symposium with international participation, Belgrade, Congress Center-Sava, November 1-3, 2001, p. 108.

423. Verbitsky E.V. Cycle «Sleep-wakefulness» and Anxiety / Ann 9-th Multidisciplinary International Conference «Stress and Behavior» // Психофармакология и биол. наркология, Т. 2, № 2, 2005. - с. 897.

424. Verbitsky E.V. Modeling the Interactions between Pacemakers of Sigma Rhythm Spindles / Biophysics, Vol. 50, No. 5, 2005, p. 127-132.

425. Verbitsky E.V. Slow-Wave Sleep, Inter-System Interactions in the Brain and Anxiety / Ann 9-th Multidisciplinary International Conference "Stress and Behavior" // Психофармакология и биол. наркология, Т. 4, № 2-3, 2004. - с. 773-774.

426. Verbitsky E.V., Ivetic V., Filipovic D., Toptehi I.A., Kojin A.A., Galkina A.G. The non-specific system of the brain and thyroid abnormalities in children: EPS and habituation study // V kongres neurologa Jugoslaije, Zlatibor, 2000, p. 268 - 270.

427. Verbitsky E.V., Topchiy I.A. Toward the psychophysiology of thyroid abnormalities in schoolchildren // Congress Physiologist Yugoslavia, Belgrad, 2002, p. 29 - 30.

428. Verbitsky E.V., Topchiy I.A., Filipovic D., Naumovic N., Ivetic V., Barak 0. Effects of thyroid abnormalities on psychophysiology in children // J. Terapeutica si toxicologie clinica, Vol. 6, N 5, 2002, p. 2 - 4.

429. Verbitsky E.V., Tophiy I. High restless and interaction in non-specific system brain. // Praga, 1999 / Int. Conf. Neuroscien., Praha, 1999, p. 86 -87.

430. Villablanca J. Permanent reduction in sleep after removal of cerebral cortex and striatum in cats. // Brain Res. -1972. - Vol.36. - P.463-468.

431. Vlaskina L.A., Verbitsky E.V., Chigrinov I.A., Topchiy I.A., Bugaev L.A. Pre-Drowsiness: From Concordance to the Discrepancy between the Functional state and Behavior // Sleep Research, 24A, 1995, p. 262-263.

432. Wang H., Zhu Y.Z., Wong P.H.T., Farook J.M., et al. cDNA micro array analysis of gene expression in anxious PVG and SD rats after cat-freezing test // Expert Opin. Pharmacother. Vol. 149, 2003. - P. 413-421.

433. Wexler B.E., Schwartz G., Warrenburg S., Servis M., Tarlatzis I. Effects of emotion on perceptual asymmetry: interactions with personality // Neuropsychologia, 1986. - V.24. - P. 699-710.

434. Yamanaka A., et al. Hypothalamic orexin neurons regulate arousal according to energy balance in mice // Neuron, V. 38, 2003. - 710-713 P.1. Список научных сокращений

435. CM-Pf - срединный центр и парафасцикулярное ядроталамуса

436. NCM - центральное медиальное ядро таламуса

437. REM - фаза парадоксального сна

438. S1-S4 - стадии 1-4 медленноволновой фазы сна

439. SWS - медленноволновая фаза сна

440. VPL - вентральное постеролатеральное ядро1. ВП - вызванный потенциал

441. ВТ - лица высокой тревожности

442. УТ - лица умеренной тревожности

443. НТ - лица низкой тревожности1. ГТ - гипоталамус

444. ЗВП - зрительный вызванный потенциал1. ЗК - зрительная кора

445. СВП-250 Гц - слуховой вызванный потенциал на стимул 250 Гц

447. ЭКоГ - электрокортикограмма1. ЭМГ - электромиограмма1. ЭОГ - электроокулограмма