Геология и условия формирования кайнозойских отложений континентального юга Дальнего Востока

Павлюткин, Борис Иванович

Бесплатный автореферат и диссертация по наукам о земле на тему
Геология и условия формирования кайнозойских отложений континентального юга Дальнего Востока
ВАК РФ 25.00.01, Общая и региональная геология

Автореферат диссертации по теме "Геология и условия формирования кайнозойских отложений континентального юга Дальнего Востока"

На правах рукописи

ООЗДЬЬо^з

ПАВЛЮТКИН Борис Иванович

ГЕОЛОГИЯ И УСЛОВИЯ ФОРМИРОВАНИЯ КАЙНОЗОЙСКИХ ОТЛОЖЕНИЙ КОНТИНЕНТАЛЬНОГО ЮГА ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА

25.00.01 - Общая и региональная геология

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора геолого-минералогических наук

Владивосток 2008

о 5 ДЕК 2008

003456349

Работа выполнена в Дальневосточном геологическом институте ДВО РАН

Официальные оппоненты:

Член-корреспондент РАН, доктор геолого-минералогических наук, профессор Сорокин Анатолий Петрович (ОГиГ АмурНЦ ДВО РАН, г. Благовещенск)

Доктор геолого-минералогических наук, профессор Преображенский Борис Владимирович (ТИГ ДВО РАН, г. Владивосток)

Доктор геолого-минералогических наук

Маркевич Валентина Саввична (БПИ ДВО РАН, г. Владивосток) Ведущая организация: Геологический институт РАН, г. Москва

Защита состоится Защита состоится «25» декабря 2008 г. в 10. час- на заседании Диссертационного Совета Д-005.006.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора геолого-минералогических наук при Дальневосточном геологическом институте ДВО РАН по адресу: 690022, г. Владивосток, пр. 100-летия Владивостока, 159, факс: (4232)317-847, e-mail: office@fegi.ru

С диссертацией можно ознакомиться в Центральной научной библиотеке ДВО РАН по адресу: 690022, Владивосток, проспект 100-летия Владивостока, 159.

Автореферат разослан «27» октября 2008 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат геол.-мин. наук б.и. Семеняк

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность проблемы. Геология кайнозоя континентального сектора юга Дальнего Востока характеризуется повышенной сложностью прежде всего из-за отсутствия морских составляющих в коррелятных отложениях палеогена-неогена, а также территориальной разобщенности отдельных звеньев общего разреза при значительном их сходстве как по литологическому облику, так и по составу соответствующих палеофлор. Названные объективные причины во многом определяют значительные расхождения между существующими теоретическими представлениями, отраженными в последовательном ряду региональных стратиграфических схем третичного комплекса, и практической стратиграфией, разрабатываемой в процессе геолого-съемочных работ. К настоящему времени эти несоответствия достигли критических значений. Без снятия наиболее очевидных из них в первую очередь по отношению к территории Приморья, традиционно рассматриваемой как базовый регион при разработке стратиграфических схем для юга континентальной части Дальнего Востока, дальнейшие перспективы развития стратиграфии кайнозоя как основы региональной геологии выглядят довольно неопределенными.

Цель и задачи исследования. Основной целью исследования является разработка нового варианта стратиграфической схемы кайнозойского комплекса юга Дальнего Востока как основы для выявления закономерностей его формирования.

При этом решались следующие задачи: а) уточнение существующей классификации кайнозойских седиментационных бассейнов региона с внесением необходимых изменений в схему районирования территории; б) типификация как известных, так и новых региональных стратиграфических горизонтов с лито-логической и палеофлористической характеристикой их стратотипических разрезов; в) увязка существующих теоретических представлений по лито- и фитост-ратиграфии кайнозоя региона с фактическим материалом, полученным в последние десятилетия; г) выявление основных этапов развития палеофлоры на кайнозойском отрезке геологической истории региона и ее связь с палеофациальными и палеоклиматическими условиями.

как в естественных обнажениях, так и в горных выработках. Вторая основана на результатах изучения автором коллекций макрофитофоссилий (»6000 экземпляров отпечатков листьев, облиственных побегов, плодов и семян), собранных им из основных местонахождений третичных флор Приморья. Кроме того, использованы данные макро- и микрофлористических определений (па-леокарпологический, спорово-пыльцевой и диатомовый анализы), выполненных другими палеоботаниками по материалам автора, привлекаются результаты радиоизотопного датирования (трековый метод), полученные также по материалам автора. Наконец, проанализированы и учтены данные по теме исследования, содержащиеся в основных опубликованных и фондовых литературных источниках.

Главный методический принцип, использованный автором при решении поставленных задач, заключается в комплексности исследований и, по возможности, непротиворечивой увязке результатов, полученных разными методами.

Научная новизна работы. Обоснован позднеэоценовый возраст усть-давыдовской свиты - ключевого третичного стратона Приморья (ранний-средний миоцен, согласно официальным стратиграфическим документам). Пересмотрен официально принятый (ранний - средний миоцен) возраст павловской свиты: он соответствует уровню поздний эоцен - олигоцен. Доказана преемственность краскинской («энгельгардиевой») флоры по отношению к флоре подстилающей хасанской свиты (поздний эоцен). Возраст краскинской флоры и ее аналогов - ранний олигоцен. На базе слоев с Ра^я сЬапктса, предложено выделить новокачалинскую свиту (М>200 м) и одноименный горизонт. Обоснован значительный стратиграфический перерыв (плиоцен) между усть-суйфунской и суйфунской свитами. В составе усть-суйфунской свиты выделено два фитостра-тиграфических уровня: нижний, «традиционный» и верхний - с новым типом флоры. Доказана определяющая роль Восточно-Азиатского зимнего антициклона в формировании растительного покрова Приморья и прилегающей территории, начиная с олигоцена.

Основные защищаемые положения.

1) Разработанный новый вариант стратиграфической схемы кайнозойского комплекса территории, включающий 13 региональных горизонтов (в их числе - пять новых), - основа для восстановления последовательности и условий его формирования.

2) Соотношение назимовской и хасанской свит - ключ к решению основных проблем стратиграфии кайнозоя региона. Ранее считавшиеся разновозрастными, они соответствуют одному, позднеэоценовому уровню, при этом назимовская свита - поздний синоним хасанской. Это предопределяет пересмотр возраста ряда региональных стратиграфических подразделений палеогена - неогена.

3) Граница между тафофлорами палеогенового и неогенового облика в регионе не совпадает с рубежом хатт/аквитан, а проходит ниже, на уровне рю-пель/хатт, что имеет принципиальное значение при разработке стратиграфии кайнозоя территории и межрегиональных корреляциях.

4) Восточно-Азиатский зимний антициклон - один из основных флоро-образующих факторов в позднем кайнофите юга Дальнего Востока, ограничивающий возможности непосредственной (без введения поправок) корреляции миоценовых континентальных и островных флор и вмещающих их осадочных комплексов.

Практическое значение работы. Научные результаты и основанная на них региональная стратиграфическая схема кайнозоя могут служить базой при разработке легенд к геологическим картам различного масштаба. Частично они уже использованы в геолого-съемочной практике при составлении геологических карт территории Приморья м-ба 1: 50 ООО, сводной карты региона м-ба 1 : 1 000000. а также при геологическом доизучении м-ба 1 : 200 000. Выводы о последовательности формирования и возрасте угленосных толщ в кайнозойских впадинах региона могут быть использованы при поисках и разведке буро-угольных месторождений.

Апробация работы. Результаты, полученные при анализе фактического материала, отражены в геолого-съемочных и тематических отчетах автора (геологические фонды), а также в 50 публикациях, включая 4 монографии. Различные аспекты работы доложены автором в сообщениях на научно-практической конференции Стратиграфия кайнозоя Дальнего Востока (Владивосток, 1985 г.), IV Дальневосточном региональном стратиграфическом совещании (Хабаровск, 1990 г.), научной конференции к 110-летию со дня рождения Африкана Николаевича Криштофовича (Владивосток, 1997 г.), Международной конференции Человеческий фактор и природные процессы в окружающей среде (Сиань, КНР, 2001 г.), Международном симпозиуме Эволюционные идеи в биологии (Владивосток, 2001 г.) , на семинаре в институте морской геологии (Шанхай, КНР, 2003 г.) в докладе Восточноазиатский зимний муссон в свете палеоботанических данных-, на Международном междисциплинарном научном симпозиуме Закономерности строения и эволюции геосфер (Владивосток, 2005 г.). Кроме того, рабочие обсуждения проходили в период до 1997 г. на семинарах и заседаниях научно-технического совета ПГО «Приморгеология».

Структура и объем работы. Текстовая часть диссертации состоит из шести глав, Введения и Заключения. Текст, изложенный на 322 страницах, включая 60 рисунков, 3 текстовые таблицы и список литературы из 375 названий (из них 43 иностранных и 23 фондовых), сопровождается 50 фототаблицами ископаемых растений и графическим приложением (Стратиграфическая схема...).

Аблаева А.Г., Ахметьева М.А., Баркалова В.Ю., Беляниной Н.И., Боровского

A.Д., Бугдаевой Е.В., Волынец Е.Б., Вржосека A.A., Ганзея С.С., Голозубова

B.В., Захарова Ю.Д., Кадета В.В., Кемкина И.В., Климовой P.C., Коваленко

C.B., Кожевникова А.Е., Короткого A.M., Кузьмина Я.В., Кутуб-Заде Т.К., Малиновского А.И., Маркевич B.C., Мельникова Н.Г., Микишина Ю.А., Митюре-вой Е.В., Михайлик Т.М., Неволиной С.И., Олейникова A.B., Паничева A.M., Петренко Т.И., Попова В.К., Пушкаря B.C., Разжигаевой Н.Г., Рыбалко В.И., Рынкова B.C., Сазонова В.Г., Чекрыжова И.Ю., Черепановой М.В. Всем им автор весьма признателен. Автор благодарен И.А. Ильинской за ее постоянное доброжелательное отношение, дружеские советы и помощь. Особо хотелось бы поблагодарить академика А.И. Ханчука, чья помощь и практические советы были весьма полезными при работе над диссертацией.

Глава I. ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ В ИЗУЧЕНИИ ГЕОЛОГИИ КАЙНОЗОЯ КОНТИНЕНТАЛЬНОГО ЮГА ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА

Становление стратиграфии и палеофлористики кайнозоя региона связано в первую очередь с именами Б.М. Штемпеля, В.З. Скорохода, Г.М. Власова,

A.Н. Криштофовича, М.А. Ахметьева, А.Г. Аблаева, Т.Н. Байковской, В.А. Красилова, А.П. Сорокина, В.Г. Варнавского, A.M. Короткого, B.C. Пушкаря, Л.А. Баскаковой, P.C. Климовой, С.И. Неволиной, М.Д. Болотниковой, Н.С. Громовой, И.Б. Мамонтовой, А.И. Моисеевой, М.А. Седовой. Весомый вклад в решение названных проблем внесли B.C. Маркевич, В.В. Федотов, Г.М. Пименов, A.M. Камаева, Е.П. Денисов, Г.М. Братцева, А.К. Седых, A.B. Олейников,

B.И. Рыбалко, Т.Н. Болотникова, Т.И. Демидова, Е.И. Царько, Т.И. Петренко, М.В. Зива, Н.И. Блохина, A.C. Кундышев, Н.Б. Верховская, И.Н. Шмидт.

В Приморье примерно до начала 1950-х годов стратиграфические и палеоботанические исследования третичных отложений носили преимущественно эпизодический и разрозненный характер. В их числе необходимо отметить в первую очередь работы А.Н. Криштофовича (1921-1946), Б.М. Штемпеля (1926), В.З. Скорохода (1941). Однако становление стратиграфии палеогена -неогена региона связывается с именем Г.М. Власова, пересмотревшего возрастную позицию ряда третичных стратонов. Ему принадлежит авторство в выделении надеждинской, усть-давыдовской и некоторых других свит. Первая региональная стратиграфическая схема третичного комплекса Приморья основывалась во многом на сформулированных им положениях, хотя она, наряду с несомненными достоинствами, несла в себе недостатки, связанные со слабым палеонтологическим обоснованием возраста выделенных стратонов. К началу 1950-х годов еще ни одна ископаемая флора Приморья не была монографически обработана, что позволяло трактовать возраст соответствующих фитоком-плексов и вмещающих их свит в значительной мере условно. Именно так это и произошло с усть-давыдовской свитой: первоначальное заключение о ее соответствии палеогеновому уровню (Штемпель, 1926) было Г.М. Власовым изменено в направлении значительного омоложения возраста.

Важную роль в развитии региональной палеофлористики сыграло обнаружение С.И. Неволиной меловых растений в слабоугленосных, считавшихся третичными, отложениях в приустьевой части р. Гладкой на юге Приморья. Именно эта находка инициировала вопрос об исправлении главной стратиграфической ошибки, допущенной в результате пересмотра возраста усть-давыдовской свиты на п-ове Речной.

Следующий этап в изучении проблем стратиграфии и флоры палеогена -неогена Приморья начался в 1970-х годах с пересмотра возраста флоры Краски-но, датированной, согласно исследованиям А.Н. Криштофовича (1921, 1937), ранним олигоценом. В новой интерпретации, флоры, аналогичные краскинской, сопоставлялись с получившей широкую известность к тому времени японской миоценовой флорой Бафта. Указанная ревизия обусловила существенное изменение стратиграфической схемы палеогена - неогена региона (Решения..., 1982). Однако, разработанная во многом «под идею» схема оказалась в очевидных противоречиях с геологическими и палеоботаническими данными. Главное из них -присутствие палеоцен-эоценовых растений в «миоценовых» свитах.

Своеобразный итог вышеуказанному этапу подведен в монографии Палеоген и неоген Приморья и Приамурья (Варнавский и др., 1988). Это - первое после неопубликованной работы Г.М. Власова (1949 г.) обобщение накопленных к началу 1980-х годов геологических данных по палеоген-неогеновым образованиям юга континентальной части Дальнего Востока.

Последовавшие затем изменения в новом варианте стратиграфической схемы (Решения..., 1994) не разрешили возникших несоответствий с фактическим материалом. Стало очевидным, что без устранения хотя бы наиболее явных противоречий дальнейшие перспективы изучения третичных отложений региона выглядят довольно проблематичными. Во многом это и определило выбор автором темы исследования.

Глава II. РАЙОНИРОВАНИЕ ТЕРРИТОРИИ ПО ТИПУ СТРОЕНИЯ ТРЕТИЧНОГО КОМПЛЕКСА

Палеоген-неогеновые отложения в регионе пространственно и генетически связаны с наложенными кайнозойскими впадинами (депрессиями), представляющими собой рифтоподобные структуры типа асимметричных односторонних грабенов. Каждая впадина представляет собой отдельный седиментационный бассейн со своей оригинальной историей развития, что находит отражение, прежде всего, в строении осадочного (или вулканогенно-осадочного) чехла. Впадины, при определенных, нередко кардинальных различиях, имеют и немало общего, что позволяет объединять их в группы прежде всего по типу строения конформного комплекса осадков. На этом основано деление территории на структурно-формационные зоны (СФЗ), оформленное в виде соответствующих схем.

В данной работе за основу принята схема районирования, разработанная В.Г. Варнавским (Решения..., 1994), лишь несколько измененная и дополненная автором по отношению к территории Приморья (рис. 1).

Б-II.IV L L

""LL

я;жш

Впадины:

1-Иманская 24-Ореховская

2-Песмаводскэя 25-Крыловская

3-Турьерогская 26-Чврнышевская

4-Шмаковская 27-Смольнинская

5-Ильинасая 28-Молчановская

6-Новосепы:кая 29-Пушкинс«ая

7-Спагекая 30-Глуховская

8-Мельгуковская 31-Супутанская

9-Вишневская 32-Артвмо-Тавричанская

10-Вадимовская 33-Шкотовская

11-Пограничная 34-Проваловская

12-Поисковая 35-Малютинская

13-Снегуровсхая 36-Впадина оз. Тони

14-Павловская 37-Сватловоднвнская

15-Ивановская ЗМЛаксимовская

16-Воздвиженская 39-Амганская

17-Раковская 40-Квмская

18-Алчанская 41-Зеркалькенская

19-Нижнебикинская 42-Ванчинская

20-Срвднебикино<ая 43-Синвутвсовская

21-Верхнебикинская 44-Нарвская

22-Мареаская 45-Николаевская

23-Гогалевская 46-Пойменская 47-Хасанская

Структурно-формационные подразделения А - зона Ханкайского массива с подзонами: Южной (A-I) и Северной (A-II); 6 - зона Западно-Сихотэ-Алинская с подзонами: Раздольненской (Б-l), Южной (Б-Н), Центральной (Б-Ш) и Северной (Б-IV);

В-зона Восточно-Сихотэ-Алинская с подзонами: Хасанской (В-1), Ольго-Тернайской (B-II) и Самаргинско-Ботчинской (В-Ш)

КИТАЙ

Рис. 1. Схема районирования территории Приморья по типу строения чехла третичных впадин, по В.Г Варнавскому (Решения..., 1994), с изменениями и дополнениями автора.

1 - вулканиты основного состава; 2 - аргиллиты (а), алевролиты (б); 3 - песчаники (а), гравийники (б); 4 - галечники; 5 - щебни в глинистом заполнителе; 6 - туфы, туффиты; 7- угли (а), углистые алевролиты, лигниты (б); 8 - стратиграфические перерывы.

Последняя, как и ранее, разделена на три СФЗ: А - зона Ханкайского массива, Б - Западно-Сихотэ-Алинская зона, В - зона Восточно-Сихотэ-Алинская (=Прибрежная). СФЗ А разделена на две подзоны: Северную (A-I) и Южную (А-II). Подзоны различаются по строению осадочного чехла, его мощности и степени угленасыщенности. Хасанскую подзону, ранее включаемую в Западно-Сихотэ-Алинскую СФЗ, по нашему мнению, более логично рассматривать в составе Восточно-Сихотэ-Алинской (=Прибрежной) СФЗ, одним из основных признаков которой является чередование в разрезах третичного комплекса туфоген-но-осадочных пород и вулканитов, в т.ч. контрастной серии. Также, по мнению автора, целесообразно выделить в составе Западно-Сихотэ-Алинской СФЗ Раз-дольненскую подзону. Для нее характерно продолжение активного осадконакоп-ления в неогене. В составе Западно-Сихотэ-Алинской СФЗ, кроме Раздольнен-ской подзоны (Б-1), выделены Южная (Б-Н), Центральная (Б-Ш) и Северная (Б-IV). Ранее принятое деление Прибрежной СФЗ на подзоны (кроме вновь введенной Хасанской) сохранено в прежнем виде. Районирование территории Приамурья оставлено без изменений (Решения..., 1994).

Глава III. АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ МЕТОДИКИ И СТРАТИГРАФИЧЕСКОЙ НОМЕНКЛАТУРЫ

При рассмотрении методических вопросов необходимо определиться с иерархией различных методов стратиграфических исследований по степени их важности. По мнению автора, не следует отдавать заведомый приоритет какому-либо конкретному методу при том, что остальные, как это нередко наблюдается на практике, учитываются лишь постольку, поскольку не противоречат выводам, полученным «главным» методом.

В работе уделяется большое внимание проблеме типификации региональных и местных стратонов, ибо стало уже нормой предлагать новые номенклатурные единицы без должного описания типов, не говоря уже об авторстве и этимологии, в результате появились свиты без указания авторов, типовых разрезов и их детальной характеристики, без учета требований и рекомендаций, зафиксированных в Стратиграфическом кодексе (СК).

Следует остановится на еще одном негативном аспекте региональной стратиграфии. Он выражается в предложениях решать сложные, «кризисные» стратиграфические проблемы через введение в геологическую практику новых стратонов, созданных на основе произвольных комбинаций из ранее выделенных стратиграфических подразделений. Такие предложения, по мнению автора, противоречат генеральной линии составителей СК, выражающейся в максимальной нейтрализации негативных последствий прежних недостаточно продуманных решений, а не создания новых. Ведь в случае принятия указанных предложений, во всех последующих упоминаниях авторы будут вынуждены объяснять в каком объеме они использовали название соответствующего стратона в данном контексте.

К принципиально важному вопросу следует отнести все связанное с понятием стратиформный объект. Это особенно актуально для Западно-Сихотэ-

Алинской и Прибрежной СФЗ, где широко развиты базальтовые плато, занимающие многие сотни км2. Проблема важна еше и потому, что последние заключают в себе пакеты осадочных или туфогенно-осадочных пород с растительными остатками. В Прибрежной СФЗ дополнительные трудности возникают из-за развития здесь не только покровов базальтовых лав, но и наличия контрастных вулканитов, включающих породы кислого вулканического ряда. Автор рассматривает вулканические покровы базальтовых плато как стратиформные объекты, тогда как лавовые фации кислых вулканитов третичного возраста, не формирующие в регионе обширных покровов, не включаются в состав стратифицированного комплекса и относятся к экструзивным образованиям.

Глава IV. СТРАТИГРАФИЯ КАЙНОЗОЯ КОНТЕНЕНТАЛЬНОГО ЮГА ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА

В разработанном автором варианте Стратиграфической схемы {Приложение) фигурирует 13 региональных горизонтов; суйфунский горизонт, характеризовавший в прежних схемах плиоценовый уровень, рассматривается в составе четвертичной системы (эоплейстоцен). Границы большинства горизонтов в схеме приняты совпадающими с границами подотделов и ярусов Общей стратиграфической шкалы, хотя типифицирующие их свиты обнаруживают в ряде случаев более сложные взаимоотношения с ними. В качестве мел/палеогеновой границы в Верхнем Приамурье принят рубеж, разделяющий средне- и верхнецагаянскую подсви-ты в разрезе континентальных угленосных отложений Зейско-Буреинской впадины (Красилов, 1976). В Приморье этой границе отвечает подошва тахобинской свиты, залегающей с размывом на верхнемеловой левособолевской свите.

ПАЛЕОГЕНОВАЯ СИСТЕМА

ПАЛЕОЦЕН

Автором принимается вариант, согласно которому в составе палеоцена выделяется два региональных горизонта: верхнецагаянский и кивдинский (Решения..., 1994).

Верхнецагаянский горизонт. Верхнецагаянский горизонт типифициру-ется верхнецагаянской подсвитой, залегающей с размывом на отложениях среднего цагаяна. Разрез подсвиты на правобережье р. Бурей ниже впадения в нее Дармакана включает, согласно данным В.А. Красилова (1970), три литоло-гические пачки, в составе которых преобладают пески, гравийники, а в основании разреза - галечники, отмечаются кроме того угольные пласты. Общая мощность - 65 м. В Стратиграфической схеме, разработанной автором, она принимается равной 100 м.

Во флоре верхнецагаянской подсвиты, по данным В.А. Красилова (1976), доминируют ТШаерЬуПит tsagajanicum (КгувЬ^ е1 Ва}к.) КгаэзП., Тго-с1юс1епс1го1с1е8, ТгосЬоскпёгосагриз, «РЫапиэ» гаупоИБП Ые\уЬ., МешБрегткеБ. Возраст верхнего цагаяна, согласно В.А. Красилову, соответствует верхнедатскому подъярусу. В официальной Стратиграфической схеме (Решения..., 1994) и в разработанном автором варианте он принят как датский.

В верхнецагаянской палинофлоре высока роль морфологических групп, близких к сосновым и кипарисовым, при одновременном сокращении участия таксодиевых. Резко снижается доля растений, продуцировавших пыльцу типов «única» и «oculata». Сохраняются лишь редкие Orbicula-pollis lucidus (Chlon.) Chlon., Pentapollenites normales Takah. и несколько видов из рода Aquilapollenites (Флора и динозавры..., 2001).

В Приморье аналогом верхнецагаянской подсвиты является тахобин-ская свита, залегающая, согласно В.И. Рыбалко (Варнавский и др., 1988), на коре выветривания, развитой в кровле левособолевских кислых эффузивов. В ее разрезе чередуются песчаники, алевролиты, туфы и туффиты. Мощность свиты » 100 м.

Ведущими элементами тахобинской флоры, по заключению А.Г. Аблаева (1974), являются Metasequoia disticha (Heer) Miki, Cupressinocladus sveshnikovae Ablaev, Trochodendroides arctica (Heer) Berry, а также Alnites, Ulmus. Ее возраст датируется им данием, хотя не исключается некоторое смещение верхней границы в собственно палеоцен в его прежнем понимании (без датского яруса).

Кивдинский горизонт. Горизонт типифицируется одноименной свитой, распространенной в пределах Зейско-Буреинской депрессии. Согласно данным A.M. Нарышкиной (1973), кивдинская свита (=слои) залегает с постепенным переходом на верхнецагаянской подсвите. В ее составе выделены две толщи (снизу): 1) преимущественно песчаниковая и 2) преимущественно глинистая с угольными пластами. Мощность рабочего пласта «Верхний» достигает 5-7 м, а общая мощность свиты - 34-52 м.

В кивдинской флоре доминирующие позиции, согласно A.M. Камае-вой (1990), занимают Trochodendroides arctica (Heer) Berry, Metasequoia occidentalis (Newb.) Chaney, Taxodium dubium (Sternb.) Heer. Довольно обычны Pterospermites, Grewiopsis. Возраст свиты соответствует позднему данию. В спорово-пыльцевом комплексе (Мамонтова, 1977) преобладают голосеменные. В группе покрытосеменных видную роль играют Myrica, Comptonia, Carya, Quercites sparsus (Mart.) Samoil., Ulmoideipites, Moraceae. Весьма характерно обилие и разнообразие пыльцы стеммы Postnormapolles: в отдельных случаях она составляет в сумме более половины всего спектра. Возраст кивдинской палинофлоры соответствует интервалу поздний даний - танет. В Приморье кивдинскому горизонту, вероятно, отвечает тадушин-ская свита с «березовым» фитокомплексом Устиновского карьера в Зер-кальненской впадине, а также кузнецовские и суворовские базальты (Прибрежная СФЗ).

ЭОЦЕН

В авторском варианте стратиграфической схемы уровню эоцена в Приморье отвечают три горизонта: угловский, надеждинский, усть-давыдовский.

Угловский горизонт. Горизонт типифицируется угловской свитой (п-ов Речной, Артемо-Тавричанская впадина), выделенной по предложению Б.М. Штемпеля (1926). Свита залегает с размывом на нижнемеловых углистых сланцах. Базальный слой, маломощный, сложен кремнистой галькой и угловатыми обломками подстилающих пород в глинистом заполнителе. Разрез наращивается толщей мелко- и среднезернистых песчаников и туфоалевролитов с прослоями сидеритовых конкреций, с шестью пластами бурого угля. Переход к вышезалегающей надеждинской свите постепенный, по появлению коричнево-серых алевролитов и аргиллитов. Мощность свиты - 230 м.

Г.М. Власов датировал возраст угловской свиты поздним эоценом -ранним олигоценом. В принятой Стратиграфической схеме (Решения..., 1994) возраст свиты рассматривается в широком интервале (поздний палеоцен - ранний олигоцен), в авторском варианте схемы он ограничивается ранним эоценом с возможным удревнением до позднего палеоцена для базальных грубооб-ломочных слоев. На основании данных спорово-пыльцевого анализа, возраст угловского палинокомплекса оценивается Т.И. Петренко в пределах эоцена (Павлюткин, Петренко, 1993). На это указывает прежде всего участие пыльцы характерных для эоцена видов рода Quercus: Q. gracilis Boitz., Q. graciliformis Boitz., Q. conferta Boitz., а также Quercites sparsus (Mart.) Samoil. Весьма показательно участие пыльцы формальных таксонов (Triporopollenites, Triatriopol-lenites, Tricolpopollenites, Pseudoplicapollis и др.), но в количестве существенно меньшем, чем в палеоценовых палинокомплексах, где их содержание достигает десятков процентов.

В соседней Шкотовской (=Майхинской) впадине уровню угловского горизонта отвечает нижняя угленосная толща, которую некоторое время относили к майтунскому (как считалось, более древнему по отношению к угловскому) горизонту (Геология СССР..., 1969). Ее литологический состав мало чем отличается от такового в стратотипе угловской свиты на Речном: в нем также преобладают песчаники, алевролиты с несколькими пластами угля и грубообломочными базальными слоями. Мощность - 200 м. В составе коллекции растительных остатков из верхних слоев разреза свиты автором установлено присутствие Menispermites sp., Trochodendroides ex gr. arctica (Heer) Berry, Platanus zhuravlevii Medjul., P. basicordata Budants., Plata-nus sp., Zelkova kushiroensis Oishi et Huz., Trema asiatica (Borsuk) Tanai, Al-nus ezoensis Tanai, Salix sp., Populus eowightiana (Endo) Tanai et Uemura, Plafkeria basiobliqua (Oishi et Huz.) Tanai, Vitis sachalinensis Krysht. - типичных элементов эоценовых флор.

Спорово-пыльцевой комплекс из 10 проб (коллекция автора), по заключению Т.И. Петренко, не отличается сколько-нибудь заметно от такового из стратотипа угловской свиты. Аналоги этой свиты в Реттиховской (Юго-Западная мульда), Чернышевской и Крыловской впадинах также характеризуются алевролито-песчаниковым составом, промышленной угленосностью и похожим типом палинофлоры.

В Нижнебикинской впадине угловскому горизонту отвечает нижняя угленосная толща, фигурирующая в Стратиграфической схеме (Решения..., 1994) как угловская свита. Залегает она с угловым несогласием на докайнозойском основании и согласно перекрывается отложениями лучегорской свиты. В основании отмечается (но неповсеместно) грубообломочный базальный слой. Разрез построен циклично, циклы начинаются с песчаников, редко - с мелкогалечных конгломератов и заканчиваются алевролитами и аргиллитами, включая их углистые разности. В составе свиты - четыре группы угольных пластов. Мощность ее в центральной части депрессии достигает 850 м.

В авторской коллекции растительных остатков (кровля угольного пласта 16) преобладают отпечатки листьев Populus eowightiana (Endo) Tanai et Uemura, кроме того единично встречены Equisetum arcticum Heer, Metasequoia occiden-talis (Newb.) Chaney, Glyptostrobus europaeus (Brongn.) Heer, Cercidiphyllum pa-laeojaponicum Endo, Platanus sp., Protophyllum sp., Trochodendroides arctica (Heer) Berry, Alnus subezoensis Tanai, Zelkova kushiroensis Oishi et Huz., «Acer» arcticum Heer*. Кроме «транзитных» Metasequoia и Glyptostrobus, остальные виды характерны для эоцена различных районов Дальнего Востока и прилегающего зарубежья.

В Прибрежной СФЗ вероятные аналоги угловской свиты известны в Зер-кальненской и Ванчинской впадинах. Разрезы здесь отличаются повышенной туфогенностью, грубообломочным составом и выраженной в различной степени угленосностью.

Надеждинский горизонт. Горизонт типифицируется одноименной свитой, стратотипический разрез которой на п-ове Речной непосредственно наращивает угловскую свиту. Первоначально этот стратон именовался глинисто-сланцевой толщей (Штемпель, 1926). Позднее Г.М. Власов (1949 г.) выделил на его базе свиту, для которой предложил название надеждинская. В составе наде-ждинской свиты преобладают коричнево-серые и кремово-серые слаботуфоген-ные аргиллиты и алевролиты. Верхняя ее граница постепенная, по появлению прослоев мелкозернистых уплотненных песков. В породах свиты отмечается ракушечный детрит, плохо сохранившиеся раковины пресноводных двустворчатых моллюсков и гастропод, довольно обычны также сидеритовые конкреции. В последних нередко обнаруживаются растительные остатки, включая отпечатки листьев. Мощность надеждинской свиты, согласно Б.М. Штемпелю, - 380 м.

В авторской коллекции из стратотипа надеждинской свиты на Речном, P.C. Климовой определены Platanus cf. guillelmae Goepp., Zelkova cf. kushiroensis Oishi et Huz., Fagus cf. antipovii Heer, Alnus cf. onorica Bors., Pterocarya cf. aralica Budants. Carya cf. ezoensis Tanai, Populus cf. hornensis Knowlt., Alangium cf. basiobliquum (Oishi et Huz.) Tanai, Ziziphus cf. harutoriensis Tanai, Cordia cf. japónica Tanai, а также остатки однодольных Arundo, Typha. Состав фитоком-

' Здесь и далее определения выполнены автором, если не указано иначе

-13-

плекса позволяет говорить о его родстве с эоценовыми японскими флорами из угленосных формаций о-ва Хоккайдо. Флора из нижней части разреза надеж-динской свиты в типовой местности, известная как болотнинская, отличается повышенной термофильностью, а возраст ее не выходит за пределы среднего эоцена (Аблаев, 2000).

Таксономический состав палиноспектров из стратотипа свиты, по заключению Т.И. Петренко (Павлюткин, Петренко, 1993), отражает тип растительности, переходный от теплоумеренного к субтропическому. Разнообразие семейства гамамелидовых, присутствие пыльцы палеогеновых видов рода Quercus, некоторых коррелятивных таксонов (Loranthus elegans I. Kulkova, Cardiospermum notabile I. Kulkova, Rhus ustjurtensis Boitz.), характерных для эоценовых палинофлор различных регионов, а также формальных таксонов -все это указывает на палеогеновый (эоцен) возраст соответствующих отложений. Аналогичные результаты получены для надеждинской свиты в Пушкинской впадине (скв. 227) при более детальном, по сравнению со стратоти-пом, опробовании разреза.

В Шкотовской впадине уровню надеждинского горизонта отвечает туфоалевролитовая толща (-100 м), разделяющая нижнюю (угловскую) и верхнюю угленосные свиты. Ранее она включалась В.В. Медведевым (1966) в состав майтунской свиты в качестве ее верхней подсвиты, но позднее (Решения..., 1982) стала рассматриваться как аналог надеждинской свиты Артемо-Тавричанской депрессии.

В Нижнебикинской впадине непродуктивная (безугольная) толща, известная также еще как лучегорская свита (Решения..., 1994), в литологическом отношении не отличается от надеждинской свиты в Южном Приморье. В ее составе преобладают туфоалевролиты и туфоаргиллиты с подчиненными прослоями мелкозернистых песчаников. Мощность свиты - до 200 м. По материалам бурения и наблюдениям автора в действующем Лучегорском карьере, установлено, что переход от угленосной к непродуктивной составляющей (луче-горской свите) общего разреза третичного комплекса впадины постепенный, без признаков размыва и несогласия.

Структура спорово-пыльцевых спектров в зоне перехода от угленосной к алевролитовой толще не обнаруживает каких-либо существенных изменений, а эоценовый облик спектров, по заключению Т.И. Петренко, выражен достаточно отчетливо.

Усть-давыдовский горизонт. Усть-давыдовский горизонт, типифици-руемый одноименной свитой, включен в перечень региональных стратонов на Втором Дальневосточном стратиграфическом совещании (Решения..., 1971). Свита выделена по предложению Г.М. Власова (1949г.) на базе третьей и четвертой третичных толщ в схеме, разработанной Б.М. Штемпелем (1926) для п-ова Речной. При этом ее палеогеновый возраст (согласно Штемпелю) был пересмотрен в направлении существенного омоложения (ранний-средний миоцен). Г.М. Власов предполагал наличие углового несогласия между усть-

давыдовской и подстилающей надеждинской свитами. Однако такое несогласие, как выяснилось, ничем не проявлено в типовом разрезе. Впрочем, сам Г.М. Власов объяснял эту смену (и совершенно справедливо) изменением обстановок осадконакопления и указывал на условный характер границы между свитами. Он предлагал проводить ее по подошве первого более или менее выдержанного слоя песчаника.

Свита сложена ритмично чередующимися песчаниками, алевролитами, в средней части отмечается слой мелкогалечного конгломерата, выше в кровле ритмов появляются прослои лигнитизированных растительных остатков. В верхней части свиты роль песчаников в разрезе нарастает. Отмечаются полурастворенные раковины моллюсков, довольно часты сидеритовые конкреции. Мощность свиты, согласно Г.М. Власову, достигает 670 м.

Сопоставление палинокомплексов всех трех свит Речного показало, что принципиальных различий между ними нет. Типологически они похожи, хотя отмечаются определенные изменения в процентном содержании пыльцы различных групп растений в интервале угловская - усть-давыдовская свита. Эоценовый облик спектров из усть-давыдовской свиты, по заключению Т.И. Петренко, достаточно очевиден. Эти выводы подтверждаются результатами изучения листовой флоры из стратотипа свиты (Павлюткин, 2007). В ее составе установлено присутствие Trochodendroides arctica (Heer) Berry, Tetracentron piperoides (Lesq.) Wolfe, Zaissania monucoica (Romanova) Romanova, Cercis nipponica (Tanai) Tanai, Zelkova kushiroensis Oishi et Huz., Alnus ezoensis Tanai, A. subezoensis Tanai, «Broussonetia» kamtschatica (Fotjan.) Budants. et Fotjan., Populus eowightiana (Endo) Tanai et Uemura, P. yubariensis Tanai, P. kryshtofovichii Iljinskaja, Plafkeria basiobliqua (Oishi et Huz.) Tanai, Craigia bronnii (Ung.) Kvacek, Bûzek et Manchester, Mallotus hokkaidoensis Tanai, Zanthoxylum oblongatum Tanai, Rhus kamaensis Kodrul, Delavaya fraxinifolia Fed., «Acer» arcticum Heer, Alangium columbioides Endo, Merrilliodendron ezoanum Tanai, Paulownia rajczichensis Fed.

Все перечисленные растения известны из эоценовых (некоторые - редко из раннеолигоценовых) флор Приморья, Кореи, Сахалина, Камчатки, Хоккайдо. В авторской схеме, возраст свиты принимается как позднеэоценовый. К усть-давыдовской свите приурочена известная находка остатков позднеэоценовых позвоночных в юго-восточном секторе Артемовской мульды (шахта 3-ц), где усть-давыдовская свита становится промышленно-угленосной. Ранее эта находка увязывалась с угловской свитой (Геология СССР..., 1969).

В соседней, Шкотовской впадине усть-давыдовскому горизонту отвечает верхняя угленосная свита (400 м) с галечниками в основании разреза. В авторской коллекции макрофитофоссилий из верхней угленосной толщи Шкотовской впадины определены Ginkgo ex gr. adiantoides (Ung.) Heer, Trochodendroides arctica (Heer) Berry форма cocculifolia, Platanus acuti-loba Borsuk, P. ussuriensis Ablaev, Alnus ishikariana Tanai, A. savitskii (Sy-cheva) Cheleb., A. ezoensis Tanai, Pterocarya sp., Populus eowightiana (Endo) Tanai et Uemura, Cupania japónica Tanai. Перечисленные растения, установ-

ленные до вида, - характерные элементы эоценовых флор Приморья, Сахалина, Кореи, Хоккайдо.

Результаты палинологического анализа образцов, отобранных автором из верхней угленосной толщи Шкотовской впадины, также не свидетельствуют, согласно заключению Т.Н. Петренко, о каких-либо принципиальных отличиях от усть-давыдовских палиноспектров. Это, по мнению автора, в полной мере относится и к листовой флоре.

В Хасанской впадине усть-давыдовскому уровню отвечает одноименная хасанская (=назимовская) свита. Хасанская свита, залегающая с размывом на гранитах, палеозойских роговиках, осадочных породах нижнего мела итак называемых краскинских эффузивах, разделена на две подсветы (Власов, 1944 г.). Нижняя, конгломератовая (6-190 м) сложена конгломератами, гравелитами, песчаниками с прослоями алевролитов и углистых аргиллитов. Верхняя, угленосная подсвета (30-170 м) - песчаники, алевролиты, аргиллиты, пласты бурого угля -характеризуется быстрой фациальной изменчивостью как в разрезе, так и по ла-терали. Суммарная мощность хасанской свиты, по Г.М. Власову, - 300 м.

Среди известных эоценовых палинофлор хасанский (=назимовский) па-линокомплекс обнаруживает наибольшее сходство с типовыми усть-давыдовскими (Павлюткин и др., 2005). Листовая флора, изученная по отпечаткам из керна скважин, отличается обедненным составом: Trochodendroides ex gr. arctica (Heer) Berry форма smilacifolia, Platanus zhuravlevii subsp. zhurav-levii Medjul., Alnus savitskii (Sycheva) Cheleb., A. ezoensis Tanai, Fagopsis nip-ponica Tanai. Перечисленные виды характеризуют эоцен Приморья и сопредельных регионов.

В Нижнебикинской впадине усть-давыдовский горизонт представлен большей частью верхней угленосной толщи (бикинской свиты) до нижнего уровня третьей группы угольных пластов. В Павловской впадине уровню верхних слоев усть-давыдовской свиты соответствуют низы угленосной павловской свиты с обилием отпечатков листьев Trochodendroides (Павлюткин и др., 2005). В Светловодненской впадине (Прибрежная СФЗ) вероятным аналогом усть-давыдовской свиты является салибезская свита. Разрез ее (Рыбалко и др., 1980) отличается значительным участием вулканических пород основного состава, чередующихся с кремнистыми (опоковидными) песчаниками, алевролитами и линзовидными прослоями угля. Мощность свиты - 300-500 м. Флора близка к хасанской (=назимовской); в отличие от типовой усть-давыдовской она включает (по P.C. Климовой) хвойные семейства сосновых и папоротники, что, возможно, связано с горным ее экотипом.

ОЛИГОЦЕН

Павловский горизонт

Павловский горизонт впервые выделяется автором. Он подразделяется на два подгоризонта: нижний, безугольный (слои с «энгельгардиевой» флорой: Краскино, Реттиховка и др.) и верхний, угленосный, наиболее полно

представленный в разрезах Павловского угольного поля, Лучегорского и Нежинского буроугольных месторождений.

Нижний подгоризонт

К нижнему подгоризонту отнесены маломощные (первые десятки метров) толщи туфоалевролитов с четко выраженной слоистостью, отпечатками листьев и плодов, домиков ручейников, скелетов рыб. Текстурные особенности пород и состав диатомовой флоры дают основание считать их озерными образованиями. На территории Приморья указанные толщи распространены в Ха-санской, Реттиховской, Кемской, Максимовской впадинах, а также в прибрежной полосе на юге Хабаровского края (Татарский пролив на участке между бухтами Буй и Демби). За пределами России аналогичные отложения - «эн-гельгардиевые слои» - с такой же палеофлорой известны на территории Северной Кореи и в Японии.

В Хасанской впадине туфоалевролитовая толща, известная еще как нижняя подсвита фаташинской свиты (Геологическое строение..., 1966), залегает без признаков стратиграфического перерыва на угленосных отложениях хасанской свиты позднего эоцена и перекрывается неплотно сцементированными песчаниками и алевролитами олигоценового возраста. Слагающие ее породы характеризуются тонкоплитчатой отдельностью, совпадающей со слоистостью. Мощность толщи - около 50 м.

Флора, более известная как Краскинская или «энгельгардиевая», отличается высокой степенью термофильности и присутствием ряда растений, характерных для палеоцена-эоцена: Platanus aculeata Klimova, Cocculus cf. ezoensis Tanai, Dryophyllum curticellense (Watel.) Sap. et Marion, «Acer» arcticum Heer, «Tilia» eojaponica non Endo, Cordia sp., Quercus kodairae Huz., Zelkova kushiro-ensis Oishi et Huz., Alnus subezoensis Tanai. С учетом постепенного характера границы туфоалевролитовой толщи с подстилающей верхнеэоценовой хасанской свитой, это дает основание датировать возраст первой базальным олиго-ценом. Об этом же свидетельствуют и палинологические данные, полученные непосредственно для флороносных слоев (Павлюткин и др., 2006). В спектре преобладают покрытосеменные при малом количестве спор; в группе голосеменных ведущую роль играют таксодиевые, субдоминантами являются сосновые (Pinus, Picea) при заметном участии Cedrus; примечательно присутствие пыльцы Dacrydium - мелового реликта. Покрытосеменные характеризуются преобладанием ильмовых, буковых, березовых и ореховых. Показательно наличие таксонов палеогена (Quercus confería Boitz., Q. forestdalensis Trav., Cas-tanopsis, Pokrovskajaea).

В Реттиховской впадине (Восточная мульда) нижний подгоризонт представлен пачкой (30 м) буровато-коричневых тонкослоистых туфодиатомитов с многочисленными растительными остатками и фрагментами скелетов рыб. Граница ее с подстилающими угленосными отложениями эоцена постепенная. Типологическое и таксономическое сходство реттиховской флоры с флорой Краскино несомненно, в этом все исследователи единодушны. Для нее также

характерны высокая термофильность, обилие и таксономическое разнообразие хвойных, включая роды южного распространения: Taiwania, Cunninghamia, Cryptomeria. Автором она принимается как одновозрастная «энгельгардиевой» флоре Краскино (базальный олигоцен).

В других впадинах (Кемская, Максимовская) разрезы нижнепавловского подгоризонта включают набор пород, близких по составу и облику вышеописанным, с похожим комплексом растительных остатков.

Верхний подгоризонт

Верхнему подгоризонту соответствуют угленосные отложения ряда впадин, преимущественно в западной части Приморья. Наиболее представительные разрезы известны в пределах структурно-формационных зон Хан-кайского массива и Западно-Сихотэ-Алинской. В первой из них (Южная подзона, A-I) этому стратиграфическому уровню отвечают угленосные отложения Павловского угольного поля (=Павловки).

Третичные отложения (павловская свита) подстилаются здесь выветре-лыми до состояния дресвы палеозойскими гранитами и перекрываются миоценовыми отложениями и галечниками суйфунской свиты. Павловская свита, сложенная алевролитами и песчаниками с четырьмя рабочими пластами угля, выполняет мульдообразное понижение в фундаменте. Углы наклона нижнего пласта Первый на флангах мульды (рабочий участок № 2) достигают 20-25°. Мощность свиты, составляющая здесь 45-50 м, увеличивается к центру Павловской впадины до 300 м.

По результатам палинологического анализа типового разреза павловской свиты (Павлюткин и др., 2005), выделено четыре спорово-пыльцевых комплекса (СПК). Для нижнего из них (СПК-1) отмечено присутствие характерных буковых (Q. graciliformis, Q. conferta, Q. forestdalensis, Quercites sparsus, Castanopsis), таксонов формальной классификации (Pokrovskaja, Tricolpopollenites), группы термофильных гамамелидовых (Fothergilla, Cory-lopsis, Hamamelis), не встречающихся в бесспорно миоценовых палинофло-рах Приморья. Этот интервал датируется поздним эоценом. СПК-2 отличается резким увеличением роли голосеменых (примерно вдвое), причем в их составе заметно участие темнохвойных представителей сосновых (до 15%). Споровые растения по-прежнему немногочисленны (3-4%). В группе покрытосеменных исчезают элементы формальной классификации, практически отсутствуют вышеперечисленные виды из рода Quercus, почти на нет сходит участие, особенно в верхних слоях, термофильных гамамелидовых и бука. В семействе ореховых заметно присутствие Juglans, а среди березовых - Alnus. Данный комплекс отвечает зоне перехода от нижнепавловского к верхнепавловскому подгоризонту (поздний рюпель). СПК-3 отличается нарастанием роли покрытосеменных, прежде всего березовых, за счет снижения участия таксодиевых при почти полном изчезновении термофильных составляющих, присутствующих в предыдущих двух СПК, и бука. Увеличивается роль споровых растений. Этот интервал датируется поздним оли-

гоценом. СПК-4 характеризуется резким увеличением содержания покрытосеменных в общем составе спектра, снижением доли темнохвойных в группе голосеменных, увеличением степени участия березовых при явном «дефиците» бука.

Аналоги палинокомплексов СПК-1-2 получены в разрезе Нижнеби-кинской впадины в интервале 4-2 групп угольных пластов (верхняя угленосная толща), где также зафиксирован переход от верхнего эоцена к нижнему олигоцену.

Коллекция растительных остатков из нижней, эоценовой, части разреза павловской свиты включает многочисленные листья Trochodendroides arctica -типичного элемента флор раннего кайнофита. Довольно обычны такие характерные для позднего эоцена виды, как Platycarya hokkaidoana Tanai, Carpinus kushiroensis Tanai, Alnus ezoensis Tanai, A. subezoensis Tanai. Таксономический состав фитокомплекса из вышележащих слоев заметно меняется. Листья Trochodendroides встречаются в ней единично и лишь в основании интервала; напротив, опадающие побеги Metasequoia occidentalis (Newb.) Chaney входят в доминирующую группу вместе с листьями Alnus, Betula, Ulmus. Возраст фитокомплекса соответствует раннему олигоцену (поздний рюпель).

Более полно верхняя часть верхнепавловского подгоризонта представлена в южном секторе Пушкинской впадины (скв. 228). Основные особенности разреза (=100 м) заключаются в огрублении литологического состава пород, увеличении роли гравелистых песков, гравийников и галечников при сохраняющейся промышленной угленосности, а также нарастании туфогенности с появлением прослоев псаммитовых и псефитовых туфов и туффитов.

Меняется структура спорово-пыльцевых спектров. Покрытосеменные существенно преобладают над голосеменными при довольно значительном участии спор. Таксономический состав голосеменных заметно обедняется; в спектрах отсутствует пыльца Keteleeria, Sciadopitys, Cedrus, но еще изредка единично отмечается Ginkgo. Не менее значительные изменения происходят в группе покрытосеменных, где уже не встречается пыльца Quercus gracili-formis, Q. gracilis, Q. confería, Q. forestdalensis, Fothergilla, Corylopsis, а также формальных таксонов, присутствующих в подстилающей пачке коричнево-серых туфоалевролитов разреза (нижнепавловский подгоризонт). С другой стороны, резко возрастает содержание пыльцы березовых (Carpinus, Corylus, Betula, Alnus), образующих доминантную группу. Однако, самая яркая особенность палинокомплекса верхних слоев павловской свиты - почти полное отсутствие пыльцы бука: лишь в отдельных пробах она отмечена с оценкой единично. И это - на фоне ее довольно высокого содержания в нижележащих подстилающих слоях. «Дефицит» бука в спектрах верхнепавловской подсви-ты прослеживается в разрезах всего региона от самых южных до самых северных районов (Павлюткин, Петренко, 1994).

Палинологическим данным по верхнепавловскому горизонту соответствуют результаты изучения листовой флоры из угленосной толщи Нежинского

разреза. В составе авторской коллекции из кровли пласта Верхний преобладают ильмы, грабы (листья и брактеи), листочки и плоды бобовых. Значительно реже отмечаются клены (Acer protomiyabei Endo и A. rotundatum Huz.), ольхи, дзельква, циклокария (листочки и плоды). Единичными экземплярами встречены остатки хвойных (Glyptostrobus europaeus, Taxodium dubium), но особенно показательно полное отсутствие буковых. Облик флоры типично умеренный. Возраст верхнепавловского подгоризонта принимается автором как отвечающий интервалу поздний рюпель - хатт.

В Прибрежной СФЗ (Зеркальненская и Амгинская впадины) уровню нижних слоев верхнепавловского подгоризонта отвечают возновская и гра-натненская («гранатная» толща) свиты с довольно специфичной флорой теплоумеренного облика и явно горного экотипа.

НЕОГЕНОВАЯ СИСТЕМА

МИОЦЕН

Синеутесовский горизонт. Синеутесовский горизонт типифицируется одноименной свитой, распространенной в Синеутесовской впадине (Юго-Западное Приморье). В разрезе свиты выделяются четыре толщи (снизу): 1) песчаники аркозовые светло-серые, залегающие на выветрелых до состояния дресвы палеозойских гранитах и переходящие выше в туфоалевролиты, туфопесчаники светло-кофейного цвета - 20 м; 2) два пласта бурого угля, разделенные пачкой белесых алевролитов и песчаников - 3 м; 3) пачка чередующихся буровато-серых слегка силицитизированных туфоалевролитов и светло-серых песчаников, в верхней части появляются линзовидные прослои гравелитов - 10 м; 4) пачка чередующихся гравелитов, мелких галечников и песчаников с линзовидными прослоями желтовато-серых алевролитов - 50 м. Выше без признаков стратиграфического перерыва залегает мощный покров базальтовых лав.

Синеутесовская флора (по данным автора), характеризующаяся тепло-умеренным обликом с преобладанием ильмовых, березовых, кленовых и участием бука, наиболее близка к японским флорам Aniai-type (Павлюткин, 2005), возраст которых отвечает завершающей фазе олигоцена - первой половине раннего миоцена.

Данные по листовой флоре дополняются материалами проведенных Т.И. Петренко палинологических исследований образцов, отобранных автором из типового разреза свиты. Облик палинофлоры довольно умеренный; в группе покрытосеменных преобладают Alnus, Fagus, Ulmus, среди голосеменных -Picea, Tsuga, Taxodiaceae; никаких признаков высокотермофильных, а также палеогеновых таксонов в спектрах не обнаружено. Возраст базальтов, перекрывающих синеутесовскую свиту, по данным радиоизотопного датирования (Попов и др., 2005), - 22±1.0 млн. лет. Аналоги синеутесовской свиты известны в Ивановской и Спасской впадинах.

Нежинский горизонт. Нежинский горизонт предложен автором в качестве нового регионального стратона, в первую очередь, по оригинальным ли-

тологическим признакам слагающих его пород и не менее оригинальной листовой флоре. Горизонт типифицируется нежинской толщей, вскрытой в эксплуатируемом буроугольном карьере в окрестностях с. Нежино (Пушкинская впадина). Толща залегает с размывом на угольном пласте Верхний угленосной толщи верхнего олигоцена (павловской свиты). Она сложена песчаниками, крепко сцементированными туфоалевролитами с маломощным пластом рыхлого лигнитового угля в кровле. Мощность, составляющая немногим более 5 м в пределах карьера, увеличивается к центральной части Пушкинской впадины до первых десятков метров. В туфоалевролитах, отличающихся тонкоплитчатой отдельностью и необычайно прочной цементацией, обнаружены многочисленные отпечатки листьев, реже - плодов.

Главная особенность нежинского фитокомплекса - отсутствие в нем палеогеновых растений и четко выраженная термофильность. Из 57 родов нежинской тафофлоры 17 (Magnolia, Liquidambar, Celtis, Fagus, Castanea, Eurya, Idesia, Meliosma, Grewia, Nyssa, Davidia, Alangium, Ilex, Indigofera, Paliurus, Parthenocissus, Cissus) характерны для современных флор субтропиков и теплоумеренной области, что позволяет, по мнению автора, сопоставить нежинскую флору с термофильными флорами Daijima-type Японии и тем самым датировать ее возраст в интервале ранний - средний миоцен. Наибольшее сходство у нее намечается с известной неогеновой китайской флорой Shanwang, отражающей эпоху миоценового климатического оптимума.

Данные по листовой флоре дополняются результатами палинологических исследований образцов из стратотипа толщи. В группе голосеменных таксодиевые и сосновые представлены примерно равноценно; в составе сосновых преобладают темнохвойные компоненты (Abies - до 2.7%, Tsuga spp. - до 15.3%, Picea - от 2.3 до 22.9%), существенно уступает им Pinus (не более 7%). Покрытосеменные представлены в основном ореховыми (4.9-7.6%), березовыми (Corylus - до 3.2%, Betula - до 9.3%, Alnus - до 6.4%) и ильмовыми (Ulmus - до 8.2%), бук отмечается редко, каштан - чаще, кроме того установлено присутствие пыльцы Aesculus, Tilia, Eucommia, Liquidambar, Itea, Hamamelis, Acer, Parthenocissus, Araliaceae, Viburnum, Reevesia. Палеоботанические данные согласуются с радиоизотопной датой 17.1 ±1.3 млн. лет (Павлюткин и др., 1984). Возраст нежинской толщи принимается как соответствующий второй половине раннего миоцена.

В Павловской впадине нежинский горизонт представлен более полно; по материалам бурения (скв. 20), его мощность превышает 60 м. Разрез характеризуется чередованием туфоалевролитов, туфопесков, туфопесчаников, крепко сцементированных в некоторых интервалах; отмечаются редкие маломощные пропластки лигнитовых углей; в туфопесках отдельные прослои обогащены вулканическим стеклом риодацитового состава. Полученный из слагающих его пород весьма представительный комплекс диатомовой флоры отвечает, по мнению B.C. Пушкаря, восходящей фазе миоценового климатического опти-

мума (Павлюткин и др., 1993). С этим выводом согласуются результаты радиоизотопного датирования методом треков вулканических стекол (20.9±1.1, 20.2±0.8, 19.7±1.1, 18.8±1.1 млн лет). Комплекс листовой флоры аналогичен описанному выше из стратотипа толщи.

Новокачалинский горизонт. Предложение выделить новокачалинский горизонт выдвинуто автором (Павлюткин и др., 2004). Оно основывалось на несомненных достоинствах стратотипического разреза типифицирующей его новокачалинской свиты: доступность, практически неограниченная сохранность во времени, довольно хорошая обнаженность, богатый комплекс растительных остатков. Типовой местностью новокачалинской свиты является Турь-ерогская впадина. Ранее данный стратон рассматривался как маломощная (1520 м) пачка пород в ранге слои с Fagus chankaica. Позднее автором обоснован ее более высокий стратиграфический статус (Павлюткин, 2005).

Новокачалинская свита залегает с размывом на слабоугленосных отложениях верхнепавловского подгоризонта и перекрывается красно-цветными глинами верхнего плиоцена. В разрезе преобладают три типа пород: галечники с песчано-глинистым туфогенным заполнителем, дрес-вяники (продукты размыва кор выветривания) и тонкослоистые туфоалев-ролиты со спорадически встречающимися гальками. Роль туфогенной составляющей нарастает к верхам разреза. В туфоалевролитах изредка отмечаются тонкие (первые см) прослои угля и линзочки, переполненные уг-лефицированными древесными остатками и растительным детритом. Слои очень полого (первые градусы) наклонены к югу, юго-востоку. Мощность свиты превышает 200 м.

Возраст новокачалинской свиты основывается на результатах изучения богатейшей коллекции растительных остатков (Павлюткин, 2005). В составе формирующих новокачалинскую флору 195 видов доминируют три: Fagus chankaica Т. Alexeenko, Metasequoia occidentalis (Newb.) Chaney, Taxodium dubium (Sternb.) Heer. Заметно уступают им Sorbus quercifolia Pavlyutkin, S. iljin-skajae (Ablaev et Ig. Vassil.) Pavlyutkin, Pseudotsuga tanaii Huz., Zelkova elongata K. Suz., Acer spp. Группа термофильных растений довольно многочисленна: Ketel-eeria, Cunninghamia, Taiwania, Thujopsis, Chamaecyparis, Aphananthe, Castanea, Sapium, Zanthoxylum, Fortunella, Euodia, Ailanthus, Cedrela, Buchanania, Koelreute-ria, Dipteronia, Aesculus, Ilex, многочисленные бобовые.

Данные по листовой флоре дополнены результатами палинологических исследований. Главная особенность палинофлоры - явное преобладание голосеменных (сосновые, включая темнохвойных представителей), постоянно высокое участие бука и общий теплоумеренный облик.

B.C. Пушкарем и М.В. Черепановой (Павлюткин и др., 2004) проанализировано 13 образцов, отобранных автором из туфоалевролитов типового разреза свиты. Выделено два комплекса диатомовой флоры. Формирование нижнего комплекса относится к самому концу раннего и первой половине среднего миоцена, верхний - характеризует вторую половину среднего

миоцена. Автором возраст новокачалинской свиты принят отвечающим среднему миоцену, хотя не исключается соответствие базальной составляющей разреза позднему раннему миоцену.

Усть-суйфунский горизонт. Горизонт типифицируется одноименной свитой, выделенной по предложению H.A. Беляевского и И.И. Берсенева. Ги-постратотип свиты - разрез, вскрытый карьером на окраине с. Раздольное (Павлюткин и др., 1985). Свита подстилается здесь толщей туфогенных песчаников и алевролитов с прослоями лигнитов, отвечающей, по комплексу растительных остатков, уровню нежинского горизонта, и перекрывается шуфански-ми базальтами.

В гипостратотипе свиты преобладают галечники, подчиненную роль играют прослои туфопесков, туфоалевролитов и пепловых туфов. Мощность -40-45 м. Петрографический состав галек довольно пестрый, но при явном преобладании обломков силицитизированных, яшмовидных пород (до 75% от общего числа в выборках). Примечательно присутствие легких (плотность «1г/см3) пористых, хорошо окатанных обломков желтовато-белой пемзы. В легкой фракции песков постоянно отмечается (10-80%) прозрачное бесцветное, реже буровато-зеленое вулканическое стекло с показателем преломления 1.495-1.500, что соответствует риодацитам.

В составе собранной автором коллекции (=700 экз.) растительных остатков с трех уровней абсолютно преобладают, согласно определениям P.C. Климовой, цветковые растения - представители теплоумеренных и умеренных родов: Ulmus, Zelkova, Betula, Alnus, Carpinus, Ostrya, Corylus, Pterocarya, Popu-lus, Salix, Cornus, Acer; изредка встречаются Cercidiphyllum, Comptonia, Tilia, Sorbus, Crataegus, Ilex.

Таксономический состав диатомового комплекса из подстилающей лиг-нитосодержащей толщи обнаруживает, согласно исследованиям B.C. Пушкаря (Павлюткин и др., 1993), сходство с комплексом из керна скв. 20 (Павловская впадина), отвечающим уровню нежинского горизонта. Комплекс из усть-суйфунской свиты существенно обновляется: исчезают представители родов Actinella, Actinocyclus, отсутствуют Aulacoseira jouseana Moiss., A. areolata Moiss. Появляются виды родов Mesodyction, Stephanodiscus, Cyclostephanos, значительно меняется состав родов Tetracyclus, Fragillaria, Eunotia, Achnanthes, Pinnularia, Gomphonema. Доминирует Aulacoseira praedistans (Jouse) Moiss. В сравнении с «теплым» комплексом подстилающей толщи он приобретает боре-альный облик, утрачивая большую часть субтропического элемента, что свидетельствует о нарастающем позднемиоценовом похолодании. Заключение о позднемиоценовом возрасте гипостратотипа усть-суйфунской свиты, основанное на палеоботанических данных, согласуется с результатами радиоизотопного датирования вулканических стекол трековым методом. Полученные даты (10.8±1.1 и 11.8±0.9 млн лет) соответствуют первой половине позднего миоцена (Павлюткин и др. 1985).

Из флороносной пачки одного из типовых разрезов свиты, вскрытого карьером в окрестностях с. Вольно-Надеждинское (Артемо-Тавричанская впадина), получен спорово-пыльцевой комплекс из 10 проб. В нем голосеменные в той или иной степени преобладают (47.3-76.7%) над покрытосеменными (19.7— 43%) и спорами (3.6-6.7%). В составе голосеменных доминируют представители темнохвойной группы сосновых: Picea sect. Picea (4.3-13%), P. sect. Omorica (18.1-33.7%), Abies (до 8%), Tsuga (несколько видов, в сумме - 17%). Роль так-содиевых незначительна на фоне обилия пыльцы сосновых. Среди покрытосеменных на первый план выходят березовые, ореховые, ильмовые. В коллекции макрофитофоссилий преобладают багрянниковые, ильмовые, березовые, ореховые, розоцветные, при незначительном участии кленов, ликвидамбара при полном отсутствии буковых.

Верхние слои свиты, вскрытые в карьере там же, в литологическом отношении мало отличаются от нижних. Однако существенное отличие проявляется в составе листовой флоры (Павлюткин, 2002). В ней доминирует бук, кроме того, присутствуют каштан и некоторые другие относительно теплолюбивые растения, придающие ей термофильный оттенок по сравнению с ранее известными усть-суйфунскими фитокомплексами.

В восточном секторе Спасской впадины (урочище Гринталь) автором изучена толща галечников с прослоями туфов и туфоалевролитов. По лито-логическому составу и комплексу растительных остатков она обнаруживает полное сходство с типовыми разрезами усть-суйфунской свиты (Павлюткин и др., 1988).

ПЛИОЦЕН

Шуфанский горизонт. Горизонт типифицируется средней частью одноименной свиты, стратотипической местностью для нее является Шуфанское вулканическое плато. Необходимость выделения шуфанского горизонта, обосновываемая автором, связана с усложнившейся схемой стратиграфии верхнего кайнозоя Приморья. Ранее считалось, что шуфанская свита соответствует уровню суй-фунского горизонта, датировавшегося плиоценом, и замещает по латерали суй-фунскую свиту. Однако к настоящему времени взгляды на объем и возраст суй-фунской свиты, а также на ее взаимоотношение с усть-суйфунской свитой существенно изменились (Павлюткин, 1997, 1998), что потребовало внесения соответствующих корректив и в стратиграфическое положение шуфанской свиты. Наиболее представительные ее разрезы известны в пределах вышеупомянутого вулканического плато в Южном Приморье.

К настоящему времени установлено, что нижние составляющие базальтового покрова Шуфанского плато соответствуют уровню верхних слоев усть-суйфунской свиты, а верхние лавовые потоки перекрывают галечники суйфунской свиты (эоплейстоцен). Следовательно, диапазон формирования шуфанских базальтов охватывает интервал, как минимум, от второй половины позднего миоцена до рубежа эоплейстоцен / ранний неоплейстоцен, а возможно, и выше. Свита сложена андезибазальтами с пакетами туфогенно-

осадочных пород, образовавшихся в озерных условиях. Мощность шуфан-ской свиты достигает 250 м.

Плиоценовому уровню (шуфанскому горизонту) отвечает средняя часть свиты. Наиболее представительный разрез находится в окрестностях с. Тере-ховка (Пушкинская впадина). Его предлагается считать стратотипом горизонта. Осадочная составляющая в нем известна под названием кедровская толща. Бурением доказано (Павлюткин и др., 1982 г.), что стратотипический разрез горизонта начинается с потока базальтов (25 м), залегающих на усть-суйфунских галечниках. Выше его наращивает толща (47.5 м) песчаников, ту-фоалевролитов и туфодиатомитов с лигнитизированными растительными остатками (кедровская толща), а завершается он маломощным (13 м) покровом базальтовых лав.

В осадочной составляющей разреза выделяются два седиментационных ритма, оба начинаются с крупно- или среднезернистого песка и заканчиваются глинами с ископаемой почвой в кровле. Спорово-пыльцевые спектры нижнего ритма характеризуются преобладанием пыльцы покрытосеменных над голосеменными. В составе последних доминирует Pinus subg. Haploxylon (4-19.2%), существенно меньше Picea sect. Omorica (1.4-2.3%), также незначительно участие Taxodiaceae (1.2-2.3%); кроме того, среди таксодиевых отмечается единично пыльца Sequoia, Glyptostrobus. Отмечаются также редкие Tsuga, Podo-carpus, Cupressaceae.

В группе покрытосеменных заметную роль играют широколиственные породы: Castanea (до 4.3%), Carpinus (до 6%), Corylus (до 3.6%), Juglans (до 5.1%), Ulmus (до 4.3%); содержание мелколиственных также значительно -Betula (2.9%), Alnus (до 19.3%). Единично встречена пыльца Ilex, Celtis, Zelk-ova, Liquidambar, Carya, Moraceae. Такие довольно термофильные (для позднего кайнозоя) спектры, по заключению Т.И. Петренко, отражают, вероятно, ран-неплиоценовую теплую эпоху, хорошо выраженную на глобальных палеотем-пературных кривых.

Для верхнего ритма получены два типа палиноспектров: в одном явно преобладает пыльца голосеменных семейства сосновых (до 97%), в другом абсолютно доминируют покрытосеменные семейства березовых (береза и ольха - в сумме до 83%). Оба типа почти нацело лишены представителей широколиственных пород. Встречаются лишь редкие пыльцевые зерна Juglans, Carpinus, Corylus, Quercus, Fagus, Ulmus, Acer, Tilia, Syringa, т.е. облик спектров близок к плейстоценовым. Вместе с тем, обилие пыльцы Abies (до 36%) не отмечается ни в одном известном палинокомплексе из четвертичных отложений Приморья, впрочем, и дочетвертичных также. Базальты верхнего потока имеют обратную остаточную намагниченность (Алексеев, 1978). Все сказанное дает основание предполагать, что осадки верхней пачки имеют дочетвертичный (плиоценовый) возраст и, более вероятно, синхронны эпохе глобального ухудшения климата в интервале 2.2-3.0 млн лет. Аналогичные разрезы с похожим комплексом фитофоссилий характеризуют

шуфанский горизонт в Шкотовской, Ивановской, Снегуровской (=Сандуганской) впадинах.

Анненский горизонт. Горизонт предложен автором для характеристики распространенных в пределах СФЗ Ханкайского массива красноцветных глин и суглинков с «плавающей» галькой и щебнем. Для них автором использовано название пудинговая толща (Павлюткин, 1995). Наиболее полно разрез пудинговой толщи изучен в окрестностях с. Анненка в восточной части Спасской депрессии. Здесь толща, приуроченная к пологому протяженному склону, подстилается вы-ветрелыми галечниками усть-суйфунской свиты, подвергшимися интенсивным красноцветным изменениям, и перекрывается «бурыми суглинками» среднего-верхнего неоплейстоцена. Толща сформирована отложениями делювиально-пролювиального ряда фаций. Ее мощность не превышает 7 м.

Несмотря на небольшую мощность - от 1-2 метров в верхних частях склонов до 3-7 метров у их подножий - пудинговая толща важна для стратиграфии верхнего кайнозоя Приморья, ибо она завершает третичную составляющую общего разреза кайнозойского комплекса. Ее возраст, на основании палеомагнитных данных (Приморье) и находок остатков гиппарионовой фауны на сопредельной территории Маньчжурии и в Забайкалье, отвечает позднему плиоцену.

ЧЕТВЕРТИЧНАЯ СИСТЕМА ЭОПЛЕЙСТОЦЕН

Суйфунский горизонт. Горизонт типифицируется одноименной свитой, распространенной в бассейне р. Раздольной в ее среднем течении. В геоморфологическом отношении она слагает аккумулятивный покров 4-ой надпойменной террасы Раздольной на участке от границы с Китаем до г. Уссурийска, а далее, в направлении оз. Ханка вскрывается скважинами под покровом более молодых четвертичных отложений. Это и есть суйфунская свита в современном понимании или суйфунская свита в узком смысле (б. э1г.). В типовой местности она залегает с четко выраженным эрозионным несогласием на породах различного состава и возраста от палеозойских гранитов до миоценовых слабоугленосных туфогенных отложений и красноцветов пудинговой толщи. Свиту слагают косолоистые галечники с линзами зеленовато-серых песков и глин, с многочисленными фрагментами слабо лигнитизированной древесины. Формирование свиты связано с геологической деятельностью палео-Раздольной, принадлежавшей первоначально бассейну палео-Амура. Мощность свиты меняется в пределах 10-80 м. Возраст ее, по результатам палеомагнитных измерений (породы имеют обратную остаточную намагниченность) и комплексу растительных остатков (палинологическая, карпологическая и листовая флоры), отвечает эоплейстоцену.

Из изложенного следует, что авторский вариант расчленения общего разреза на горизонты существенно отличается от официально утвержденного (рис. 2).

Стратиграфическая шкала Региональная стратиграфическая шкала Примечание к колонке 6

Зистем а Отде п П/отдег Ярус Решения... (1994) Разработанная автором

\ 1 3 4 5 6 1

а ЭОПЛЕЙСТОЦЕН СУЙФУНСКИЙ Изменен возраст

НЕОГЕН ПЛИОЦЕН верхний ГЕЛАЗИЙ АННЕНСКИЙ Новый

ПЬЯЧЕНЦЦО СУЙФУНСКИЙ - - ШУФАНСКИЙ Новый

нижний ЗАНКЛИЙ

МИОЦЕН верхний МЕССИНИЙ ТОРТОН УСТЪСУЙФУНСКИЙ УСТЪ-СУЙФУНСКИЙ Изменений нет

средний СЕРРАВАЛИЙ ЛАНГИЙ БИКИНСКИЙ ЛУМЕГОРСКИЙ -УПЛОВСКИЙ _ НОВОКАЧАШСКИЙ Новый

нижний БУРДИГАЛ НЕЖИНСКИЙ Новый

АКВИТАН СИНЕУТЕСОВСКИЙ Изменен возраст

ПАЛЕОГЕН ОЛИГОЦЕН верхний ХАТТ - ПАВЛОВСКИЙ Новый

нижний РЮПЕЛЬ

ЭОЦЕН верхний ПРИАБОН УСТЬ-ДАВЫДОВСКИЙ Восстановлен с изменением возраста

средний БАРТОН ЛЮТЕТ .НАДЕЖДИНСКИЙ Восстановлен с изменением возраста

нижний ИПР РАЙЧИХИНСКИЙ кивдинский УГПОВСКИЙ Изменен возраст

ПАЛЕОЦЕН верхний ТАНЕТ ЗЕЛАНДИЙ кивдинский Изменен возраст

нижний ДАНИЙ ВЕРХНЕЦАГАЯН-СКИЙ ВЕРХНЕЦАГАЯН-СКИЙ Изменен возраст

Рис. 2. Сопоставление региональных горизонтов кайнозойских отложений континентального юга Дальнего Востока,официально утвержденных (колонка 5) и предлагаемых автором (колонка 6).

Глава V. ПАЛЕОФЛОРИСТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА КАЙНОЗОЙСКИХ ОТЛОЖЕНИЙ

Палеоценовые фитокомплексы

В палеоцене Верхнего Приамурья довольно хорошо изучены верхнецагаянская и кивдинская листовые флоры, благодаря, главным образом, исследованиям

А.Н. Криштофовича, Т.Н. Байковской, В.А. Красилова, М.А. Ахметьева и A.M. Камаевой. В верхнецагаянской флоре, по данным В.А. Красилова (1976), преобладают Tiliaephyllum tsagajanicum (Krysht. et Baik.) Krassil., Arau-carites pojarkovae Krassil., Trochodendroides arctica (Heer) Berry, «Platanus» raynoldsii Newb., Menispermites cf. obtusilobus Lesq. Роды, имеющие аналоги в рецентных флорах, распространены в настоящее время в умеренной зоне и в горных лесах субтропиков; тропических элементов в составе флоры не обнаружено. Большая часть видов была листопадной. В.А. Красилов считает, что цагаянская растительность уже напоминала арктотретичную и может рассматриваться как ее прототип.

По результатам более поздних исследований в сводном разрезе Зейско-Буреинского Цагаяна выделено 4 флороносных уровня (Ахметьев и др., 2002). Для первого уровня, приуроченного к среднецагаянской подсвите, характерно участие многих маастрихтских растений. Второй уровень отвечает нижним слоям стратотипического разреза верхнецагаянской подсвиты. В составе отвечающего ему фитокомплекса уже не отмечаются Dyrana flexuosa (Newb.) Golovn., очень редкими становятся Beringiophyllum cupanoides, но появляются Fokieniopsis, Nelumbo, Oreocarpa, Myrica, Acer, Nyssa, отмечается присутствие Pinus, Podocarpus. Третий уровень относится к верхней части верхнецагаянской подсвиты. В составе фитокомплекса доминируют крупнолистный Trochodendroides, Zizyphoides, Tiliaephyllum tsagajanicum, «Acer» arcticum, Nyssidium, Nordenskioldia, Platanus. Растения этого уровня характеризуют долинные леса позднецагаянского времени. Флора четвертого уровня, отвечающая кивдин-ской свите (=слоям), в значительной степени обновлена. И хотя в составе соответствующего фитокомплекса еще сохраняют доминирующее положение Trochodendroides, Zizyphoides, но становятся заметны березовые, мириковые, ильмовые, появляется Ulmus furcinervis (Borsuk) Ablaev. Установленные растения относятся к нескольким экологическим группам, характеризующим склоновые, долинные и болотистые местообитания.

В Приморье уровню верхнецагаянской подсвиты (даний) отвечает тахо-бинская свита бассейна р. Соболевки. В составе характеризующей ее флоры преобладают (в порядке убывания по численной представительности) следующие виды (Аблаев, 1974): Ulmus furcinervis (Bors.) Ablaev, Metasequoia disticha (Heer) Miki, Cupressinocladus sveshnikovae Ablaev, Trochodendroides arctica (Heer) Berry, Alnites praeangustifolius (Bors.) Ablaev, Betula sp. Примечательно присутствие Nilssonia gibbsii (Newb.) Hollick, Osmunda cf. sachalinensis Krysht., Platanus nobilis Newb., Protophyllum, Credneria.

В коллекции растительных остатков, собранной геологами ДВГИ ДВО РАН с участием автора из туфоалевролитов третичного комплекса Ванчинской впадины - предполагаемых аналогов тахобинской свиты - установлено присутствие Os-munda sachalinensis Krysht., Woodwardia bureiensis Fed., (?) Sequoia sp. (женская шишка), Taxites olrikii Heer, Trochodendroides kryshtofovichii (Iljinskaja) Iljinskaja, T. speciosa (Ward) Berry, T. evelinae Iljinskaja, «Platanus» raynoldsii Newb., Protophyl-lum sp., Credneria sp., Fagus sp., Betula sp., Vitis protoamurensis Kamaeva, Dicotylo-phyllum sp. Ванчинский комплекс, по мнению С.И. Неволиной, ознакомившейся с коллекцией, обнаруживает черты общности с тахобинской флорой.

Более молодому, собственно палеоценовому, уровню в Приморье, более вероятно, отвечает тадушинская флора из пачки туфоалевролитов, вскрытых в Устиновском карьере (Зеркальненская впадина). Доминирующие позиции в ней, согласно А.Г. Аблаеву (2005), занимают березовые, присутствуют также растения, известные из олигоцена Приморья, эоцена Сахалина, Камчатки, Хоккайдо или близкородственные им. Все это делает маловероятным принадлежность ее к ряду датских флор, хотя в ней и установлены некоторые растения, известные в составе тахобинской флоры.

Эоценовые фитокомплексы

В эоценовой флористической сукцессии региона автором выделяется три уровня: угловский, надеждинский и усть-давыдовский. В экологическом отношении соответствующие тафофлоры подразделяются на два типа: тепло-умеренные и близкие к субтропическим.

Угловский фитогоризонт охарактеризован флорами типового разреза одноименной свиты на п-ове Речной, нижней угленосной свиты Шкотовской и Нижнебикинской впадин. Таксономический список угловской флоры, по данным P.C. Климовой (1994 г.), включает 82 вида. По числу экземпляров преобладают ильмы, на втором месте находятся платаны, троходендроидесы занимают довольно скромное положение. Каких-либо типично палеоценовых форм в составе коллекции не отмечено.

Более полные сведения о флорах угловского уровня имеются по нижней угленосной толще Шкотовской впадины. Согласно А.Г. Аблаеву (Тащи и др., 1996), в составе соответствующего фитокомплекса преобладают покрытосеменные; из хвойных единично присутствует только Taxodium. Таксоно-мически более разнообразны гамамелидовые, платановые, березовые, ореховые, ивовые, стеркулиевые, молочайные и жимолостевые; троходендроидесы не обнаружены, платаны немногочисленны (Platanus basicordata Budants., P. ussuriensis Ablaev). Единично отмечаются Grewiopsis, Pterospermites, свойственные палеоценовым флорам Сахалина, однако подавляющее большинство растений характерно для эоценовых флор Дальнего Востока.

В составе авторской коллекции из верхних слоев нижней угленосной толщи Шкотовской впадины определены Trochodendroides arctica (Heer) Berry, Platanus zhuravlevii Medjul., P. basicordata Budants., Platanus sp. ex gr. integrifolia, Menispermites sp., Trema asiatica (Borsuk) Tanai, Zelkova khushiroensis Oishi et

Huz., Salix sp., Populus eowightiana (Endo) Tanai et Uemura, Plafkeria basiobliqua (Oishi et Huz.) Tanai, Vitis sachalinensis Krysht.

В фитокомплексе из нижней угленосной толщи Нижнебикинской впадины, по данным автора, преобладает Populus eowightiana (Endo) Tanai et Uemura, гораздо реже встречены Equisetum arcticum Heer, Metasequoia occidentalis (Newb.) Chaney, Glyptostrobus europaeus (Brongn.) Heer, Cercidiphyllum palaeo-japonicum Endo, Platanus sp., Trochodendroides arctica (Heer) Berry, Alnus sube-zoensis Tanai, Zelkova kushiroensis Oishi et Huz., «Acer» arcticum Heer.

Угловская флора, по имеющимся данным, относится к типу теплоуме-ренных с некоторой примесью растений, принадлежащих родам более южного распространения (Sassafras, Corylopsis, Liquidambar, Lithocarpus, Mallotus, Kleinhovia). Палеоценовый элемент в ней весьма ограничен, по сравнению с предшествующими она выглядит достаточно обновленной, большинство присутствующих в ней растений имеет близкие аналоги в рецентных семействах, распространенных в Юго-Восточной Азии.

Переходный угловско-надеждинский уровень охарактеризован болот-нинской флорой, которая отличается высокой степенью термофильности и по этому показателю стоит ближе к типу субтропических (Аблаев, 2000). Участие голосеменных в ней ограничивается единичными экземплярами Ginkgo, Taxodium. Наиболее разнообразны в видовом отношении (по 4—7 видов) семейства гамамелидовых, платановых, буковых, березовых и кленовых. В болот-нинской флоре видную роль играют теплолюбивые растения: Magnolia, Cinna-momum, Sassafras, Corylopsis, Fothergilla, Liquidambar, Eucommia, Ficus, Pasania, Diospyros, Grewia, Hibiscus, Mallotus, Acalypha, Koelreuteria, Nyssa, Hovenia, Cordia. Представители перечисленных родов распространены преимущественно в мезофильных субтропических лесах Юго-Восточной Азии, что сближает болотнинскую флору с другой термофильной флорой континентального юга Дальнего Востока - райчихинской.

Фитокомплекс из стратотипа надеждинской свиты на Речном (коллекция автора, определения P.C. Климовой) выглядит более скромно. Он отражают теплоумеренную листопадную мезофильную флору с очень незначительной примесью представителей родов более южного, субтропического распространения. Аналоги болотнинской флоры в разрезе на Речном пока неизвестны.

Верхнеэоценовый уровень в региональной флористической последовательности региона наиболее полно охарактеризован усть-давыдовской флорой (Павлюткин, 2007). Папоротники и хвощи в ее составе не обнаружены, а из хвойных установлены только единичные экземпляры тиссовых, головчато-тиссовых, таксодиевых и кипарисовых. Характерно незначительное участие буковых, ореховых, кленовых. Показательно присутствие таких термофильных родов, как Alangium, Mallotus, Acalypha, Tetracentron, Merrilliodendron, Ziziphus, Delavaya, Cordia, Paulownia, хотя и встреченных единичными экземплярами. Усть-давыдовскую флору отличает мелколистность.

Флора усть-давыдовского фитоуровня из верхней угленосной толщи Шкотовской впадины обнаруживает, по данным автора, сходство с вышеоха-рактеризованной типового разреза свиты п-ова Речной, причем не только по таксономическому составу, но и по морфологическим особенностям. Для нее также характерна мелколистность.

Назимовская флора из одноименной свиты (п-ов Посьет) существенно не отличается от других флор усть-давыдовского фитоуровня. Несмотря на утвердившееся мнение о ее древности (палеоцен-ранний эоцен), она почти не содержит палеоценовых форм (Павлюткин и др., 2006). В частности, род Тго-chodendroides представлен в ней единичными экземплярами, платаны вообще не обнаружены. Отмечаются Equisetum arcticum Heer, Osmunda sachalinensis Krysht., Ginkgo ex gr. adiantoides (Unger) Heer, Magnolia cf. kryshtofovichii Bor-suk, Laurophyllum sp., Zelkova kushiroensis Oishi et Huz., Alnus ezoensis Tanai, Myrica vindobonensis (Ettingsh.) Heer, Ziziphus harutoriensis Tanai, Grewiopsis sp.

Флору усть-давыдовского уровня в Светловодненской впадине также отличает довольно умеренный облик (Климова, Царько, 1989), но в отличие от флоры п-ова Речной в ее составе присутствуют хвощовые (Equisetum arcticum), папоротниковидные (Osmunda, Lygodium, Woodwardia, Dennstaedtia,), а также хвойные (Abies, Picea, Pseudolarix, Pinus, Metasequoia, Taxodium, Glyptostrobus).

Олигоценовые фитокомплексы

В интервале олигоцена автором выделяется три фитостратиграфических уровня, которым соответствует три типа флор. Нижний уровень (ранний рю-пель) охарактеризован так называемыми «энгельгардиевыми» флорами. В Приморье к нему относятся флористические комплексы Краскино, Ретгиховки, Великой Кемы, Максимовки (верхний подкомплекс); в Хабаровском крае -флора Демби.

По данным автора, в составе флоры Краскино отмечены редкие хвощовые и папоротниковидные. Для нее характерно обилие хвойных: Abies, Keteleeria, Picea, Tsuga, Pseudotsuga, Pseudolarix, Pinus, Metasequoia, Taxodium, Glyptostrobus, Cryptomeria, Thuja, Thuopsis. В группе цветковых преобладают буковые: Fagus, Quercus, Cyclobalanopsis, Castanea, Castanopsis, Fagopsis, Dryophyllum, Nothofagus. Наиболее оригинальной чертой флоры Краскино является обилие и таксономическое разнообразие рода Quercus. Второй особенностью флоры Краскино, как и ее аналогов, является весьма высокая термофильность. Помимо упомянутых буковых, обнаружены магнолиевые (Magnolia, Liriodendron), чайные (Adinandra, Eurya), элеокарповые (Elaeacarpus), мелиевые (Cedrela), сабиевые (Meliosma), бобовые (несколько морфотипов, среди которых отмечены Entada, Ormosia), гамамелидовые (Corylopsis, Hamamelis), эбеновые (Diospyros), ниссовые (Nyssa), молочайные (Mallotus, Aleurites), симарубовые (Ailanthus) и еще ряд морфотипов, относящихся к каким-то, более вероятно, южным родам.

«Энгельгардиевые» флоры сменяются флорами возновско-амгинского типа, возраст которых отвечает позднему рюпелю - началу хатта. Наиболее

полно изученная из них - возновская - включает 67 видов, принадлежащих 32 родам, входящим в 18 семейств (Павлюткин, 2007). Хвощи и папоротники (Equisetum, Botrychium, Adiantum) в ней редки. Группа голосеменных представлена четырьмя порядками: Ginkgoales, Podocarpales, Pinales и Cupressales. Хвойные отличаются таксономическим разнообразием: Picea, Pseudotsuga, Tsuga, Pseudolarix, Larix, Pinus, Sequoia, Metasequoia, Glyptostrobus, Taxodium, Cryptomeria, Cunninghamia, Thuja.

Цветковые характеризуются преобладанием березовых (Betula, Alnus, Carpinus, Ostrya, Corylus), реже буковых (преимущественно - Fagus, единично - Quercus). В меньшем количестве отмечаются гамамелидовые (Liquidambar), розоцветные (Sorbus, Prunus), бобовые, кленовые, конскокаштановые; весьма разнообразны вересковые. Обилие и таксономическое богатство хвойных, а также участие ряда цветковых, приуроченных чаще к горным склонам (Сег-cidiphyllum, Tetracentron, Fagus, Betula, Carpinus, Ostrya, Corylus, Acer, Ericaceae, Sorbus) указывает на горный тип возновского леса.

Позднеолигоценовые флористические комплексы в Приморье приурочены к верхней части разреза павловской свиты, наиболее полно представленной в угленосном Нежинском разрезе. Фон в них образуют ильмовые (Ulmus -преобладает, Zelkova - единично), березовые (Carpinus, Betula и Ostrya), бобовые. В качестве сопутствующих видов следует отметить Cyclocarya sachalinen-sis Baik., Acer protomiyabei Endo и A. rotundatum Huz. Участие хвойных ограничивается единичными опадающими побегами Taxodium и Glyptostrobus. Буковые не встречены, хотя находка листьев и фруктификаций грабов, а также кленов указывает на участие представителей склоновых группировок в формировании данного фитокомплекса.

Миоценовые-четвертичные фитокомплексы

В последовательном ряду неогеновых флор Приморья автором впервые выявлено пять последовательно сменяющихся флористических комплексов: синеутесовский (первая половина раннего миоцена), нежинский (вторая половина раннего миоцена), ханкайский (средний миоцен), нижний усть-суйфунский {ранний поздний миоцен) и верхний усть-суйфунский (поздний поздний миоцен). Суйфунский комплекс, ранее считавшийся плиоценовым (Решения..., 1994), отнесен к эоплейстоцену*.

В синеутесовской флоре доминируют Zelkova elongata К. Suz., Metasequoia occidentalis (Newb.) Chaney. В существенно меньшем количестве встречены Glyptostrobus europaeus (Brongn.) Heer, Alnus (A. schmalhausenii Grubov, A. cf. prenepalensis Hu et Chaney, A. duensis (Baik.) lljinskaja, A. protohirsuta Endo ex Uemura), Betula mitaii Tanai et Onoe, Fagus evenensis Cheleb., Alangium kryshto-fovichii Baik. Остальные виды представлены единичными экземплярами. В таксономическом отношении более разнообразны роды Acer, Ulmus, Alnus и Salix. В

* Автор придерживается принятого в отечественной геологии подразделения четвертичной системы (эоплсйстоцен, неоплейстоцеи, голоцен).

целом синеутесовская флора умеренная, умеренно теплая. Никаких субтропических элементов в ее составе не обнаружено. В наибольшей степени проявляется ее сходство с умеренными позднеолигоцен-раннемиоценовыми флорами Японии (Aniai-type) и флорой Changgi в Корее.

Синеутесовская флора сменяется верхним флористическим комплексом Нежино (Павлюткин, Чекрыжов, 2007). В нем преобладают цветковые растения. Хвойные представлены единичными экземплярами. Комплекс смешанный; главную роль в нем играют элементы долинных ассоциаций - представители родов Populus, Salix, Ulmus, Zelkova, Pterocarya, Carya. Не менее разнообразны и растения склонов: березовые, кленовые, розоцветные, актинидиевые, виноградовые, липовые, бересклетовые, аралиевые. Показательно участие термофильных родов: Magnolia, Liquidambar, Celtis, Eurya, Idesia, Meliosma, Grewia, Nyssa, Davidia, Alangium, Ilex, Paliurus, Cissus, Smilax и многочисленные бобовые. По степени термофильности нежинский фитокомплекс обнаруживает сходство с флорами «оптимального» миоцена Японии (флора Utto) и Китая (флора Shanwang).

Важность открытия нежинской палеофлоры заключается в двух аспектах: во-первых, она заполняет разрыв (лакуну) между ранее известными си-неутесовским и ханкайским флористическими комплексами (Павлюткин, 2005), во-вторых, ее с полным основанием можно рассматривать как отвечающую климатическому оптимуму миоцена.

Нежинский фитокомплекс в последовательном флористическом ряду сменяет ханкайская флора, характеризующая новокачалинский горизонт. По таксономическому богатству и разнообразию она на сегодня самая представительная на Дальнем Востоке (Павлюткин, 2005, 2007). Безусловным доминантом в ней является бук - Fagus chankaica Т. Alexeenko. К субдоминантам относятся Metasequoia и Taxodium. В роли обычных компонентов выступают Sorbus querci-folia Pavlyutkin, Zelkova elongata K. Suz., Acer rotundatum Huz., A. protomiyabei Endo, Aesculus iljinskajae Pavlyutkin. В группе хвойных отмечены, хотя и немногочисленными экземплярами, южные роды: Keteleeria, Pseudolarix, (?)Cathaya, Cunninghamia, Taiwania, Thuopsis, Chamaecyparis.

Среди цветковых установлены виды, входящие в состав термофильных родов: Aphananthe primorica Pavlyutkin, Morus serratifolia Pavlyutkin, Sapium mogiense Tanai, Excentrodendron sp., разнообразные бобовые, Zanthoxylum lanceolatofolium Pavlyutkin, Euodia sp., Fortunella sp., Ailanthus yezoensis Oishi et Huz., Cedrela sp., Buchanania sp., Koelreuteria crenulata Pavlyutkin, Dipteronia chankaica Pavlyutkin, llex tury-rogica Pavlyutkin. Это позволяет сравнивать хан-кайскую флору с «оптимальными» миоценовыми флорами Daijima-type Японии, хотя в целом она теплоумеренная, мезофильная, листопадная с редкими вкраплениями вечнозеленых растений.

Ханкайскую палеофлору сменяет усть-суйфунская, в которой автором выделены фитокомплексы двух уровней (Павлюткин, 2002). Нижний наиболее полно представлен местонахождениями Тереховка, Дубки (флоротип) и Вольно-

Надеждинское-1. В соответствующих коллекциях папоротники и хвощи не установлены, роль хвойных низкая. Среди цветковых безусловно преобладают березовые, ореховые, ильмовые, ивовые. Довольно часты клены, липа, конский каштан, изредка отмечаются ликвидамбар, стиракс, крушина, но не встречено ни одного экземпляра буковых.

Фитокомплекс верхнего уровня (местонахождение Вольно-Надеждинское-2) характеризуется повышенным таксономическим разнообразием. Самая характерная его особенность - обилие бука (F. palaeograndifolia Pavlyutkin). Из буковых, кроме того, установлено присутствие Castanea mio-mollissima Hu et Chaney. В родовом отношении наиболее разнообразны розоцветные (Spiraea, Rosa, Crataegus, Sorbus, Rubus, Prunus), березовые (Alnus, Betula, Carpinus, Ostrya, Corylus), ореховые (Pterocarya, Juglans, Carya), ильмовые (Ulmus, Zelkova, Celtis). Усть-суйфунская флора относится к теплоумерен-ным мезофильным листопадным. Ее возраст - поздний миоцен с возможным незначительным удревнением до позднего среднего миоцена.

Плиоценовые флоры в регионе достоверно известны пока лишь по палинологическим данным. Уровень эоплейстоценовых флор представлен единственным известным на сегодня фитокомплексом суйфунской свиты. В таксономическом отношении суйфунская флора - это крайне обедненный вариант предшествующих, главным образом позднемиоценовых флор, от которых в ней сохранились немногочисленные реликты: Pterocarya, Zelkova, Celtis.

Эволюцию растительных сообществ на протяжении всего третичного времени можно представить, используя образное выражение Л.Ю. Буданцева (2005), как непрерывную последовательность «утрат» и «приобретений». Постепенная элиминация одних родов сопровождалась появлением на «арене жизни» других, до этого занимавших в палеофитоценозах скромное место (рис. 3). Этот процесс, идущий плавно и непрерывно, сменялся резкими всплесками на определенных рубежах, приводившими к обновлению растительного покрова; элиминации узкоспециализированных родов и замене их родами с широкой специализацией и большими репродуктивными возможностями.

На протяжении палеоцена изменения сводились преимущественно к элиминации из растительных сообществ представителей родов, не имеющих аналогов в составе рецентных семейств или всего лишь близких современным родам, и замене их естественными родами. Эоценовые флоры, наряду с доминирующими представителями рецентных семейств, еще включали некоторые реликты палеоцена из гамамелидовых (Hamamelites) платановых (Protophyllum), липовых (Plafkeria), а также формальных родов Trochodendroides, Trochodendrocarpus, Zaissania, Nordenskioldia. Для флор характерно слабое представительство буковых, березовых (исключая Alnus), розоцветных. Эоценовые флоры эволюционировали медленно: состав ранне- и позднеэоценовых фитокомплексов отличается незначительно, они нередко содержат одни и те же виды, хотя и при различии габитуальных характеристик. Эоценовые флоры Приморья отличаются заметной таксономической бедностью и однообразием. Некоторое исключение, пожалуй,

Система с а 5 с; f Горизонт Роды | Этапы развития г^ппп

Темно-хвойные Ginkgo Platanus ё Ш О ^ sl Proto-phyllum Acer Ulmus tseiuia Alnus Fagus Quercus Populus

Io Е СУЙФУНСКИЙ II 1 j II п 1 1 >s vil 1> o

НЕОГЕН ПЛИОЦЕН нижний | верхний АННЕНСКИЙ

ШУФАНСКИЙ я »з - i i ? Тургайский

МИОЦЕН верхний УСТЬ-СУЙФУНСКИЙ ;| 1 1 1 1 1 1

средний НОВОКАЧАПИНСКИЙ * ¿ t 1 1 1

нижний НЕЖИНСКИЙ 1 1 1 r

СИНЕУТЕСОВСКИЙ ' \ f 1 í 1 1

| ПАЛЕОГЕН ОЛИГОЦЕН '1 а ш X ПАВЛОВСКИЙ i - 1 1 ¡ ! i i 1

ЭОЦЕН ж х X X о. Q1 УСТЬ-ДАВЫДОВСКИЙ I 1 1 ] Раннекайнофитовый

средний НАДЕЖДИНСКИЙ ? Í ? i

нижний УГЛОВСКИЙ <д ! а

ПАЛЕОЦЕН верхний кивдинский ■о 1 2 I E j 1 uranervis ú! ■i S

нижний ВЕРХНЕЦАГАЯН- ский Ol 0 1 CL 1 1 a. 1 2 I j 1 i э 5' 4 1 Sie 1 5i5 I 1 1

Si Ы» 1 1 i В ВЕН 3 E P' Blrí°í| л 1 1II >И

Рис. 3. Степень участия основных родов-эдификаторов в кайнозойских флорах юга Дальнего Востока.

1 - в листовых флорах, 2 - в палинологических флорах; 3 -градации: очень много (а), много (б), обычно (в), редко (г), очень редко (д), недостоверно (е); 4 -содержание в % от общего количества, принятого за 100%: 20-30% (а), 10-20% (б), 5-10% (в), менее 5% (г), нет-единично (д).

представляет только болотнинская флора, отвечающая, вероятно, интервалу эо-денового климатического оптимума, хотя настоящие аналоги «оптимальных» эоценовых флор Камчатки и Приамурья пока не обнаружены.

Наиболее радикальные изменения в растительном покрове произошли на рубеже эоцен/олигоцен. Лишь немногие представители эоценовых флор перешли его (Trochodendroides - форма cocculifolia, некоторые платаны, «Асег» arcticum, Quercus ussuriensis), но и они окончательно угасают к середине оли-гоцена. К этому времени флора полностью обновляется, приобретая четко-выраженный тургайский облик с обилием представителей ильмовых, буковых, березовых, ореховых, ивовых, кленовых, имеющих близкие аналоги в современных умеренных и теплоумеренных флорах Восточной Азии.

Флоры позднего олигоцена, умеренные по своему облику, окончательно утрачивают последних представителей предшествующих эоценовых флор и уже практически неотличимы от типичных миоценовых флористических комплексов. Миоценовые флоры (нежинскую и ханкайскую) отличает приток иммигрантов из южных районов, что придает им отчетливый термофильный оттенок. Однако эти флоры, отражающие миоценовый климатический оптимум, все же заметно умереннее своих одновозрастных аналогов с территории Японии.

В позднемиоценовых флорах нижнего фитоуровня роль термофильных растений заметно снижается, отвечающие этому времени усть-суйфунские фитоком-плексы в композиционном отношении упрощаются, основу их формируют представители умеренных родов, принадлежащих ильмовым, березовым, ореховьм, ивовым, розоцветных, кленовым. Флоры верхнего усть-суйфунского уровня выглядят несколько разнообразнее по сравнению с нижним; в их составе появляются буковые, отдельные более теплолюбивые представители ореховых, кизиловых, падубовых, магнолиевых, что связано с некоторым потеплением климата, известным как позднемиоценовый слабо выраженный оптимум. В фитокомплексах обоих уровней отсутствуют хвощи и папоротники, крайне мала роль сосновых, отмечаются лишь немногочисленные таксодиевые, тиссовые и, единично, кипарисовые.

В течение плиоцена происходит дальнейшее прогрессирующее обеднение древесно-кустарникового яруса растительного покрова территории. Таксономический состав плиоценовых флор (по палинологическим данным) упрощается; в отдельные интервалы они уже мало чем отличаются от палинофлор, характеризующих теплые климатохроны неоплейстоцена. Окончательная деградация позднетургайской флоры приходится на позднеплиоценовую эпоху ксерофити-зации, когда сомкнутые леса распались, уступив место галерейным, а на равнинах появились обширные открытые пространства, хотя в горных районах сомкнутый лесной покров сохранился. Из состава палинофлор полностью выпадают последние представители таксодиевых. В последующий этап гумидизации климата при параллельном снижении температурного фона сформировалась растительность современного (уссурийского) типа с доминированием дуба монгольского, а среди хвойных - кедра корейского, но с незначительной примесью растений, еще обычных в плиоценовых лесах на данной территории.

Глава VI. УСЛОВИЯ ФОРМИРОВАНИЯ КАЙНОЗОЙСКИХ ОТЛОЖЕНИЙ

Палеофации

Как известно (Геология СССР..., 1969), палеоген-неогеновый комплекс континентального юга Дальнего Востока сформирован исключительно континентальными осадочными, вулканогенными и вулканогенно-осадочными образованиями. В течение третичного времени обстановки осадконакопления на указанной территории не раз менялись, причем в разных СФЗ эти изменения носили различный характер (рис. 4). В Верхнем Приамурье, где известны наиболее полные разрезы верхнего мела и нижнего палеогена, поздний Маастрихт и палеоцен характеризуются преимущественным развитием аллювиальных фаций, связанных с деятельностью крупных высокопорядковых рек равнинного типа, формировавших обширные аккумулятивные равнины, периодически подвергавшиеся заозериванию и заболачиванию.

На территории Приморья в Прибрежной СФЗ осадконакопление в палеоцене протекало в иных условиях: здесь, наряду с аллювиальными, развиты озерные литофации подпрудных водоемов, возникавших при блокировании речных артерий лавовыми потоками. Терригенная седиментация сопровождалась активным эксплозивным вулканизмом. В пределах остальных СФЗ Приморья палеоценовые отложения достоверно не известны. В палеоцене эта территория оставалась относительно приподнятой с широким развитием денудационных процессов и формированием каолинитовых кор выветривания.

В эоцене на территории СФЗ Ханкайского массива и ее обрамления за-ложились депрессионные структуры - впадины, в формировании которых ведущая роль отводится сдвиговым деформациям (Уткин, Седых, 1984). Для эо-ценового этапа характерными были ландшафты аллювиальных равнин, генетически связанных с деятельностью высокопорядковых рек, с малыми продольными уклонами и, как следствие, мелкообломочным, алеврито-песчаным составом аллювия. Накопление последнего происходило по констративному типу, что обеспечивало при соответствующем тектоническом режиме формирование мощных (многие сотни метров) толщ, довольно однородных по составу. В противоположность ранее принятым схемам, в которых эоценовые отложения играли незначительную роль (угловская свита), в авторском варианте схемы, эоцен - эпоха наиболее активного осадконакопления и связанного с ним торфо-углеобразования; максимальные темпы седиментации приходятся на поздний эоцен.

Господствующий аллювиальный режим на участках некомпенсированного осадконакопления эпизодически сменялся озерным: обширные, но мелководные озера существовали в пределах определенных границ недолго, по геологическим масштабам. Слабая дренированность аллювиальной равнины при гумидном климате обусловила широкое развитие процессов заболачивания и торфо-углеобразования. В надеждинское время озерные обстановки получили более широкое развитие. В Прибрежной СФЗ в позднем эоцене активно про-

кайнозойского комплекса Приморья и Верхнего Приамурья.

1 - аллювиальные псефитовые фации; 2 - аллювиальные псаммитовые фации; 3 - озерные фации; 4 - делювиально-пролю-виальные фации; 5 - вулканогенные фации; 6 - угленосность: промышленная, непромышленная, углепроявления; 7 - туфо-генность: от туфов до пород с примесью тонкой пирокпастики.

должилась вулканическая деятельность с образованием мощных толщ базальтовых лав, переслоенных осадочными пакетами (салибезская свита). Олигоце-новый этап в депрессиях Западно-Сихотэ-Алинской СФЗ ознаменовался тектонической инверсией, в результате в большинстве из них, вовлеченных в поднятие, процесс активной седиментации прекращается. В СФЗ Ханкайского массива осадконакопление в олигоцене наследует эоценовый тип: в соответствующих толщах преобладают осадки аллювиальных фаций. В Прибрежной ФЗС продолжается осадконакопление в условиях подпрудных озер, оно сопровождается вулканической деятельностью. С озерными фациями связано формирование толщ туфодиатомитов и опоковидных туфогенных песчаников и алевролитов с редкими маломощными потоками кислых лав и пластами углей (возновская и гранат-ненская свиты). В угленосных толщах позднего олигоцена (Павловка, Нежино) увеличивается роль грубообломочных составляющих при одновременном нарастании туфогенности.

В миоцене эволюция фациальных обстановок проходила под знаком усиления роли аллювиальных фаций. В раннем миоцене в основном завершаются процессы торфо-углеобразования: угленосность соответствующих лито-комплексов практически сходит на нет, хотя в нижней составляющей синеуте-совской свиты еще присутствуют пласты угля непромышленной мощности. Во второй половине раннего миоцена (нежинская толща) отмечаются только маломощные линзовидные пласты низкомарочных лигнитовых углей, а в среднем миоцене угленакопление окончательно угасает. Тенденция увеличения в осадках роли грубообломочных аллювиальных фаций, возникшая еще в позднем олигоцене, в еще большей степени проявилась в позднем миоцене, которому отвечает образование толщи галечников усть-суйфунской свиты. Во второй половине позднего миоцена на юге Приморья начинается формирование базальтовых плато Шуфанского, Шкотовского, а на севере и на сопредельной территории Хабаровского края продолжается разрастание вулканических полей - Бикинского, Нельминского и Совгаванского.

В плиоцене, по мере разрастания лавовых плато, роль осадочных составляющих в разрезах сокращается, а вулканические компоненты становятся преобладающими. Эффузивный вулканизм основного состава сопровождался эксплозиями пеплов кислого состава, зафиксированных в осадочных пакетах. В северных подзонах Прибрежной СФЗ формирование базальтовых покровов, переслоенных осадочными породами, продолжилось. В конце плиоцена волна аридизации, проявившаяся несколько раньше в Северо-Восточном Китае и Забайкалье, достигла территории Западного Приморья. Здесь этому времени отвечает маломощный, но весьма оригинальный комплекс красноцветных пород преимущественно склонового ряда фаций (пудинговая толща). В эоплейстоцене в условиях регенерации гумидного климата произошло заложение речной сети в очертаниях, близких современным. К этому времени относится появление на территории Приморья палео-Раздольной, с деятельностью которой связано формирование галечников суйфунской свиты.

Таким образом, на основании изложенного, прослеживается некоторая общая закономерность в формировании третичного комплекса региона. Она проявляется в миграции седиментационного фронта в направлении от границы океан/материк вглубь континента. При этом в составе терригенной компоненты последовательно нарастала роль тефрогенного материала, а в тылу седиментационного фронта терригенная составляющая во все большей степени замещалась основными вулканитами.

Палеоклиматы

События кайнозойской истории региона, запечатленные в типе осадко-накопления и сообществах ископаемых растительных остатков, протекали на фоне непрерывно менявшейся климатической обстановки. Согласно данным В.А. Красилова (1976), в составе цагаянской флоры не обнаружены наземные или водные растения, современные аналоги которых обитали бы в тропиках. Все рецентные виды, близкие цагаянским, характерны для умеренной и умеренно теплой климатических областей. Исходя из особенностей клеточного строения ископаемых листьев, В.А. Красилов формулирует вывод о достаточно влажном климате в цагаянское время. Климатические условия кивдин-ского времени мало чем отличались от цагаянских, хотя A.M. Камаева (1990) отмечает некоторое увеличение в кивдинской флоре количества теплолюбивых растений.

Климатический режим эоцена характеризовался двумя главными особенностями: 1) выровненностью температурного фона в Северном полушарии, когда условия, соответствующие, как минимум, теплоумеренному климату, распространились вплоть до арктических широт; 2) температурным максимумом, приходящимся, по разным оценкам, на период от позднего раннего эоцена до раннего позднего эоцена. В Приморье этому уровню, по-видимому, соответствует болотнинская флора, хотя аналоги настоящих флор паратропического типа, известных на Аляске, здесь, как уже отмечено, пока не обнаружены.

Первое резкое снижение температурного фона в третичное время в регионе началось с середины рюпеля, а не с рубежа эоцен/олигоцен, как принималось ранее. В начале олигоцена климатические условия на территории нынешнего Приморья были еще близки к субтропическим, о чем свидетельствует теплолюбивый облик краскинской и других флор этого уровня, а пессималь-ные условия установились во второй половине олигоцена. Этому времени отвечает становление флор умереного типа, уже практически неотличимых по уровню термофильности от миоценовых флористических комплексов.

За глубокой продолжительной температурной депрессией второй половины олигоцена - начала миоцена последовало повышение температурного фона во второй половине раннего миоцена. Это - одно из наиболее значимых палеоклиматических событий неогена, более известное как миоценовый климатический оптимум. В Приморье этому этапу отвечают нежинская и ханкай-ская флоры. Обе содержат значительное количество теплолюбивых растений, но все же уступают по уровню термофильности японским флорам этого интер-

вала. Различия объясняются взаимодействием двух региональных факторов -Восточно-Азиатского зимнего антициклона и теплого течения Цусима, омывающего западное побережье Японии и защищающего ее территорию от сухих холодных ветров с континента (рис. 5).

115° 120° 125° 130° 135° 140° 145° 150°

Рис. 5. Местоположение основных миоценовых флор Приморья, прилегающей территории России и зарубежья и палеоклиматическая обстановка миоцена.

Восточно-Азиатский антициклон, сформировавшийся в раннем олиго-цене, - основной флорообразующий фактор в позднем кайнофите юга Дальнего Востока (Павлюткин, 2005). Он ограничивает возможности корреляции континентальных и островных неогеновых флор по их таксономическому составу. Позднекайнофитовые флоры Приморья сходны по термофильное™ и таксономическому составу с одновозрастными японскими флорами только до уровня середины раннего миоцена, т.е. до того времени, когда территория Японского архипелага еще была частью Азиатского материка. Более молодые фитоком-плексы существенно различаются, при этом Приморские ископаемые флоры характеризуются более умеренным обликом из-за палеоклиматических различий, обусловленных раскрытием Японского моря.

Температурный фон во второй половине среднего миоцена и в позднем миоцене постепенно снижается в соответствии с последовавшим за миоценовым оптимумом общепланетарным охлаждением в умеренных и высоких ши-

;

ротах. О климатических условиях плиоцена судить сложнее из-за отсутствия данных по соответствующим флорам. Однако состав плиоценовых палиноком-плексов, полученных из осадочных пакетов в толщах базальтовых лав, указывает на сходство их с позднемиоценовыми. В конце плиоцена наступила кратковременная фаза аридизации; в эоплейстоцене гумидные условия, характерные для третичного времени, восстанавливаются, и климат приобретает современный облик.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1) На основе новых материалов по геологии и флоре кайнозойских отложений региона, полученных в основном после 1990 года, и с учетом более ранних данных автора, разработан новый вариант стратиграфической схемы палеогена - неогена территории. Основные изменения по отношению к ранее принятой схеме (Решения..., 1994) сводятся к следующим положениям.

- Возраст третичных свит на п-ове Речной (угловской, надеждинской и усть-давыдовской) датируется эоценом - ранним, средним и поздним, соответственно.

- Возраст третичного комплекса Нижнебикинской впадины, включающего три свиты - нижнюю угленосную, среднюю непродуктивную (лу^е-горскую) и верхнюю угленосную (бикинскую), также пересмотрен. Он соответствует эоцену за исключением самой верхней части бикинской свиты, отвечающей уровню раннего олигоцена.

- Возраст угленосной павловской свиты, прежде датировавшейся ранним-средним миоценом, пересмотрен: она отражает позднеэоцен-олигоценовый этап в геологической истории региона. В составе одноименного павловского горизонта выделены два подгоризонта: нижний, условно отвечающий раннему рюпелю, и верхний - позднему рюпелю-хатту.

- В миоценовом комплексе выделено четыре региональных горизонта: синеутесовский {ранний ранний миоцен), нежинский {поздний ранний миоцен), новокачалинский (средний миоцен) и усть-суйфунский (поздний миоцен). Нежинский и новокачалинский - новые; они предложены автором. Возраст сине-утесовского горизонта ранее рассматривался как соответствующий миоцену. Нежинский и новокачалинский горизонты отвечают уровню миоценового климатического оптимума (переходный ранне-среднемиоценовый интервал), соответствующие флоры отличаются довольно высокой термофильностью. Усть-суйфунский горизонт охарактеризован двумя типами флор. Верхний тип (буковый) впервые установлен и изучен автором.

- В объеме плиоцена автором впервые выделено два горизонта: шуфан-ский и анненский. Нижний, шуфанский, отвечает нижнему плиоцену и нижней части верхнего плиоцена. Он типифицируется средней частью одноименной, ранее уже известной, шуфанской свиты, охватывающей в возрастном отношении интервал от позднего миоцена до эоплейстоцена включительно. Прежде

принятый ранне-среднемиоценовый возраст сандуганской свиты пересмотрен: она одновозрастна шуфанской свите.

- Анненский горизонт, предложен автором для характеристики маломощной, но весьма оригинальной толщи красноцветных глин, не имеющей аналогов во всем кайнозойском комплексе территории. Он отражает этап ари-дизации климата и, как следствие, ксерофитизации растительного покрова региона.

- Возраст суйфунского горизонта, ранее считавшийся плиоценовым, пересмотрен: типифицирующая его одноименная свита, по комплексу палеоботанических и палеомагнитных данных, отвечает уровню эоплейстоцена.

2) Развитие растительного покрова проходило под знаком элиминации родов и видов предшествующих этапов и появления более молодых форм, лучше приспособленных к новым, более жестким условиям среды обитания.

- К началу эоцена большинство родов, уходящих корнями в меловую эпоху, но игравших видную роль или даже доминировавших в составе палеоценовых флор, вымирает. Лишь немногие из них (ТгосЬоёепёпнёез, Ыогёеп-вкюкНа, ТгосИоскпскосагриБ и некоторые другие) еще сохраняют свое значение в эоцене.

- На рубеже эоцен/олигоцен происходит смена типов флор: сообщества раннего кайнофита, включавшие некоторые архаичные роды, «доставшиеся в наследство» от позднего мела, уступают место молодым флористическим комплексам, в которых доминирующая роль принадлежит родам, имеющим аналоги в рецентных семействах. На ранний олигоцен приходится максимальный расцвет тургайской флоры, в Приморье ему отвечают фитокомплексы «энгельгардие-вых» слоев. Но уже к началу хатга флоры приобретают миоценовый облик. Дальнейшая история тургайской флоры региона - это утрата термофильных южных родов, хотя и с частичным возвращением некоторых из них в «оптимальную» климатическую фазу миоцена. В облике, близком современному, третичные флоры оформились к позднему плиоцену.

3) Эволюция обстановок осадконакопления проходила в направлении общего снижения угленосности, полностью угасающей в среднем миоцене. Напротив, вулканическая деятельность в эксплозивных фациях нарастает, достигая апогея в западных районах Приморья в позднем миоцене (туфы усть-суйфунской свиты). Эффузивный магматизм проявлялся в разной степени на протяжении всего кайнозоя от самых древних кузнецовских базальтов до самых молодых - шуфанских, совгаванских.

- Осадконакопление в Прибрежной СФЗ в основном завершилось к началу миоцена, далее кайнозойский комплекс наращивался только за счет андезибазальтовых лав. В Западно-Сихотэ-Алинской СФЗ формирование угленосных отложений прекратилось на рубеже эоцен/олигоцена; более молодые образования представлены маломощными пачками аллювиального генезиса, красноцветами и, частично, базальтами. В СФЗ Ханкайского массива седиментация продолжалась до четвертичного времени включительно,

причем роль вулканической составляющей в разрезах, особенно в эксплозивной форме, нарастала.

4) Изменения климата, контролировавшие смену растительного покрова и влиявшие на осадконакопление, сводились к прогрессирующему снижению среднегодовых температур и усилению сезонной контрастности. На этом фоне, по меньшей мере дважды, в первой половине среднего эоцена или на рубеже ранний/средний эоцен и в переходном интервале от раннего к среднему миоцену отмечаются явные признаки улучшения климатических условий, более известные как климатические оптимумы. В континентальном секторе япономорского побережья, включая Приморье, проявление миоценового климатического оптимума было в значительной мере снивелировано негативным воздействием зимнего Восточно-Азиатского антициклона и холодного Приморского течения. В конце плиоцена впервые за всю кайнозойскую историю региона климат приобретает черты заметной аридизации, не имевший, однако, продолжения в эоплейстоцене, когда он вновь становится гу-мидным, близким к современному.

Основные положения диссертации опубликованы в следующих работах автора:

Монографии

Павлюткин Б.И. Позднемиоценовая флора Тереховки, Южное Приморье. Владивосток: Дальнаука, 2001. 128 с.

Павлюткин Б.И. Позднемиоценовая флора юга Приморья. Владивосток: Дальнаука, 2002. 192 с.

Павлюткин Б.И. Среднемиоценовая ханкайская флора Приморья. Владивосток: Дальнаука, 2005. 216 с.

Павлюткин Б.И. Эоценовая усть-давыдовская флора юга Приморья. Владивосток: Дальнаука, 2007. 148 с.

Статьи

Павлюткин Б.И. Неогеновые красноцветы Приморья // Тихоокеан. геология. 1995. Т. 14. № 2. С. 119-125.

Павлюткин Б.И. Новые данные о возрасте верхнекайнозойской суйфун-ской свиты в стратотипическом районе (Южное Приморье) // Стратиграфия. Геол. коррел. 1997. Т. 5. № 4. С. 101-105.

Павлюткин Б.И. Находка остатков букового леса в верхнемиоценовой усть-суйфунской свите Южного Приморья (Дальний Восток России) // Бот. журн. 1997. Т. 82. № 9. С. 54-61.

Павлюткин Б.И. К вопросу о возрасте суйфунской свиты (Южное Приморье) // Тихоокеан. геология. 1998. Т. 17. № 6. С. 37-45.

Павлюткин Б.И. Новый вид рода Aesculus (Hippocastanaceae) в верхнем миоцене Приморья, Дальний Восток России // Бот. журн. 1999. Т. 84. № 6. С. 127-131.

Павлюткин Б.И. Juglandaceae из позднемиоценовой усть-суйфунской флоры Южного Приморья (Дальний Восток России) // Бот. журн. 1999. Т. 84. №9. С. 21-29.

Павлюткин Б.И. Zelkova и Celtis (Ulmaceae) в позднемиоценовой флоре Приморья, Дальний Восток России // Бот. журн. 2001. Т. 86. № 6. С. 113-122.

Павлюткин Б.И. Род Populus (Salicaceae) в позднем миоцене Приморья, Дальний Восток России // Бот. журн. 2001. Т. 86. № 11. С. 101-109.

Павлюткин Б.И. Неогеновые виды Salix и Chosenia (Salicaceae) Приморья, Дальний Восток России // Бот. журн. 2002. Т. 87. № 4. С. 129-138.

Павлюткин Б.И. Новый вид рода Corylus (Betulaceae) из верхнего миоцена Южного Приморья, Дальний Восток России // Палеонтол. журн. 2002. № 4. С. 90-96.

Павлюткин Б.И. Некоторые термофильные буковые в третичной флоре Краскино (Приморье) и проблема ее возраста // Палеонтол. журн. 2002. № 5. С. 106-114.

Павлюткин Б.И. Основные этапы эволюции дендрофлоры на территории Приморья в позднем кайнозое // Проблемы эволюции. Т. 5. Владивосток: Дальнаука, 2003. С. 280-285.

Павлюткин Б.И. Rosaceae в среднемиоценовой ханкайской флоре Приморья (Дальний Восток России) // Бот. журн. 2004. Т. 89. № 2. С. 214-221.

Павлюткин Б.И. Проблемы корреляции третичных краскинской и ханкайской флор Приморья, Дальний Восток России // Палеонтол. журн. 2005. №2. С. 101-108.

Павлюткин Б.И. Представители рода Styrax (Styracaceae) из позднемиоценовой усть-суйфунской флоры (Приморье, Дальний Восток России) // Бот. журн. 2006. Т. 91. № 6. С. 956-962.

Павлюткин Б.И. Представители надпорядка Ericanae из олигоценовой возновской флоры Приморского края // Бот. журн. 2007. Т. 92. № 2. С. 293-307.

Павлюткин Б.И. Усть-давыдовская свита - ключевой палеогеновый стратон Приморья, Дальний Восток России // Тихоокеан. геология. 2007. Т. 26. № 6. С. 78-92.

Павлюткин Б.И., Белянина Н.И. Четвертичные отложения Приморья: некоторые итоги систематизации и дальнейшие перспективы изучения // Тихоокеан. геология. 2002. Т. 21. № 3. С. 80-93.

Павлюткин Б.И., Ганзей С.С., Короткий A.M. Возраст усть-суйфунской и усть-давыдовской свит (Южное Приморье) // Изв. АН СССР. Сер. геол. 1984. № 5. С. 128-132.

Павлюткин Б.И., Ганзей С.С., Пушкарь B.C., Петренко Т.И. Палеоботаническая характеристика и радиометрическое датирование неогеновых отложений Южного Приморья // Стратиграфия. Геол. коррел. 1993. Т. 1. № 6. С. 40-47.

Павлюткин Б.И., Климова P.C., Царько Е.И. Новые данные по фитостра-тиграфии и палеогеографии позднего миоцена Юго-Западного Приморья // Сов. геология. 1985. № 2. С. 47-55.

Павлюткин Б.И., Неволина С.И., Петренко Т.И., Кутуб-Заде Т.К. О возрасте палеогеновых назимовской и хасанской свит Юго-Западного Приморья // Стратиграфия. Геол. корреляция. 2006. Т. 14. № 3. С. 116-129.

Павлюткин Б.И., Петренко Т.И. Новые материалы по стратиграфии третичных отложений п-ова Речной (Южное Приморье) // Тихоокеан. геология.

1993. №5. с. 42-50.

Павлюткин Б.И., Петренко Т.И. К стратиграфии третичных угленосных отложений юго-восточной окраины Ханкайского массива // Тихоокеан. геология.

1994. №2. С. 18-29.

Павлюткин Б.И., Петренко Т.И. Стратиграфия пограничных отложений олигоцена и миоцена в Приморье // Стратиграфия. Геол. коррел. 1994. Т. 2. № 6. С. 119-127.

Павлюткин Б.И., Петренко Т.И. Проблемы стратиграфии третичных образований полуострова Посьет и прилегающей территории (Юго-Западное Приморье) //Тихоокеан. геология. 1997. Т. 16. № 1. С. 89-98.

Павлюткин Б.И., Петренко Т.И. Стратиграфия кайнозойских отложений Ивановской депрессии, Южное Приморье // Тихоокеан. геология. 2002. Т. 21. № 1.С. 67-75.

Павлюткин Б.И., Петренко Т.И., Белянина Н.И. Новые данные о возрасте суйфунской и усть-суйфунской свит (Западное Приморье) // Тихоокеан. геология. 1988. № 4. С. 92-100.

Павлюткин Б.И., Петренко Т.И., Царько Е.И. Третичная сандуганская свита Приморья: проблемы возраста и корреляции // Тихоокеан. геология. 1999. Т. 18. №5. С. 69-81.

Павлюткин Б.И., Петренко Т.И., Чекрыжов И.Ю. Проблемы стратиграфии третичных отложений Павловского угольного поля (Приморье) // Тихоокеан. геология. 2005. Т. 24. № 6. С. 59-76.

Павлюткин Б.И., Пушкарь B.C., Черепанова М.В., Петренко Т.И. Проблемы стратиграфии миоцена Приханкайской впадины Приморья, Дальний Восток России // Тихоокеан. геология 2004. Т. 23. № 4. С. 73-85.

Павлюткин Б.И., Ханчук А.И. Новые данные о возрасте озера Ханка // Доклады АН. 2002. Т. 382. № 6. С. 1-3.

Павлюткин Б.И., Чекрыжов И.Ю. Субтропические иммигранты в миоценовой флоре Нежино // Вестник ДВО РАН. 2007. № 2. С. 123-132.

Павлюткин Б.И., Чекрыжов И.Ю. К проблеме корреляции дальневосточных миоценовых флор эпохи климатического оптимума // Доклады АН. 2007. Т. 416. №5. С. 662-665.

Павлюткин Б.И., Чекрыжов И.Ю., Митюрева Е. В. Возновская тафофло-ра - одно из уникальных захоронений олигоценовых растений на территории Приморья // Вестник ДВО РАН. 2006. № 2. С. 17-23.

СТРАТИГРАФИЧЕСКАЯ СХЕМА КАЙНОЗОЯ КОНТИНЕНТАЛЬНОГО ЮГА ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА

ПРИЛОЖЕНИЕ, ЛИСТ 1

общая стратиграфическая

ЯРУС

ц шкала]

РЕГИОНАЛЬНЫЕ СТРАТИГРАФИЧЕСКИЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ

ГОРИЗОНТ

ХАРАКТЕРНЫЕ КОМПЛЕКСЫ ОРГАНИЧЕСКИХ ОСТАТКОВ

ФЛОРИСТИЧЕСКИЕ (ИХНОФИТОЛОГИЧЕСКИЕ)

Vmus sp., (Jews nordenskioidn Naift., Betula giandulosa Micx . Myrica comarifolia Cheleb., Pterocarya protoatenoptera Tanaí, Populus kitamiana Tanai et N. Suz., P. sambongsii Huz. et N. Suz., Salix uglensis Cheleb., S. triandroides Cheleb., S. parasachalinensis Tanai et N. Suz,, S ovalis Vcher.. S. glaucafolia Cheleb., S. kenaiana Wolfe, Styrax rariner-vis (Baik.J Pavlyutkin, Spiraea protothunbergii Tanai et N. Suz., Weigela kamtschatica Cheleb., Fraxinus paviifolia Iljinskaja.

СПОРОВО-ПЫЛЫДЕВЫЕ

КАРПОЛОГИЧЕСКИЕ

СФЗ БУРЕИ

Зейско-Буреинская впадина

БЕЛОГОРСКАЯ СВИТА

Пески с rpdBiieM и гальюй, алеврить.

СГТК. До^ин.чнт1 ! A<nus Betulu, Coryius,

и гг.густ^юь.и«'. Pin jb „ari Pu;ea Abteb Uimufe Сагртиь Querub Tiiw Редкие: Pterocarya. Fagus. Jugians. Ilex.

КОРРЕЛЯЦИЯ МЕСТНЫХ СТРАТИГРАФИЧЕСКИХ РАЗРЕЗОВ

ВПАДИНЫ СФЗ ХАНКАЙСКОГО МАССИВА

З-Турьерогская

14-Павловская

15-Ивановская

_13-Снегуровская_

Реттиховская (западная) Реттиховская (восточная)""

ВПАДИНЫ ЗАПАДНО-СИХОТЭ-АЛИНСКОИ СФЗ

19-Нижнебикинская

эоплейстоцен

СУЙФУН-СКИЙ

ГЕЛАЗИЙ

АННЕН-СКИЙ

ПЬЯЧЕНЦЦО

ШУФАН-СКИЙ

ЗАНКЛИИ

МЕССИНИИ

УСТЬ-

СУЙФУН-

СКИЙ

ТОРТОН

СЕРРАВАЛИИ

ЛАНГИИ

НОВОКАЧАЛИНСКИЙ

БУРДИГАЛ

НЕЖИНСКИЙ

АКВИТАН

СИНЕ-

УТЕСОВ-

СКИЙ

ХАТТ

ПАВЛОВСКИЙ

РЮПЕЛЬ

ПРИАБОН

УСТЬ-ДАВЫДОВСКИЙ

БАРТОН

НАДЕЖДИН СКИЙ

ЛЮТЕТ

ИПР

УГПОВСКИЙ

ТАНЕТ

КИВДИН-СКИЙ

ЗЕЛАНДИИ

Доминанты: Picea, Pinus, Quercus cf. mongolica Fish, ex Ledeb. Субдоминант!;,!; ulmus, Alnus. Сопутствующий- Corylus, Carpinus, Tilia, Fagus.

Efiffiôê; Tsuga, Cupressaceae, Jugians, Pterocarya,Carya, Castanea, Celt».

AzoMa pseiidopinnata Nikii, Piiu'ana plioceniui Dorof Alisma giamineum Lij, Bunias coch.earoides Murr Tropelía ambtqua Dorof. Суреп.,; cf iongus L Sct'pjs cf brni'hn Gruy . Pou-möge ton rf fi'iformib Pers , Larix cf gmelinu Rupr Betula sect Custutae Padus a«.i,iii(,a Knm P т.ыски Rui<r,

__Abies, Betula, Alnus,

Jugians, Carpinus, Quercus, Fagus, Ulrnus. Acer, Tilia. Syringa

europaea A Br., Ulmus carpinoides Goepp., U. austromaritima Pavtyut-kin, Zelkova multinervis Pavlyutkin, Celtis subintegemma Pavlyutkin. Fagus palaeograndifolia Pavlyutkin, Castanea miomollissima Hu et Chaney, Alnus schmalhausenli Grubov, A. prenepalensis Hu et Chaney, Betula palaeoschmidtii Pavlyutkin, Carpinus macrophylla Pavlyutkin, Ostrya ore-goniana Chaney, Pterocarya japonica (Tanai) Uemura, Carya miocathay-ensis Hu et Chaney, Populus ustsuifunensis Pavlyutkin, Sorbus protoal-nifolia Tanai et N. Suz., Acer rotundatum Huz.. Aesculus iljinskajae Pavlyutkin. Lonicera nerioluzhkoi Pavlyutkin.

ДйМйЩН1Ьи Pínus, Alnus. СУ&ЙМИЙШЯЬЦ Carpinus. Сопутствующие Picea sect- Omorica. Taxodiaceae. Castanea, Corylus. Jugians, Ulmus, Betula.

Etiaüktg. Tsuga, Podocarpus. Sequoia, Glyptostrobus, Carya. Morus Celtis, Zelteva, Liauidamto...................

СУИФУНСКАЯ СВИТА

Пеаи с nafev гагдаи m м ¿тек* toe

gcm.Cets-'-'tV«*« N¿r Betj,acf $aiBu-t ьл M с М,-a an s-fc а С*® & Popows * u

4 i'j U- <i et h S u Sa * p «rsfc » Cieeb

5 е.? h .L'«' S ca-aL л Ce et Spw гч-u-.. trs lj'-а et N S.;

Г > П > С Доминанты: Picea, Pinus, Uimus. Субдоминанты. Tsuga. Abies, Betula, Alnus, Carya, Fagus.

тствуюшне- Taxodiaceae, Jugïans. e; Metasequoia, Magnolia, Mora-Quercus, Ltqutdambar

САЗАНКОВСКАЯ СВИТА Пески, гравийники. галечники, линзы углистых

Pinus sp.. Uirous carpínoides Goepp.. Quercus mtovariabiJis Hu «t Chaney. Castanea miomolüsstma Hu et Chaney, Batuta protoerman-nii Endo. Comptocia naumanni (N«th i. Krysht,, Pterocarya asymmetrosa Konno, Populus sam-bcwigs« Huz. et К. Suz.. Sali* parasachalinensis Tanai et N Suz.. Acer roiundatum Huz

до 80 »

Metasequoia occidental*® (KJewb.) Chaney. Glyptostrobus europaeus (Brongn.) Heer, tiquidambar europaea A. Br., U. pyramidalis Goepp., U. austromaritima Pavlyutkin, Zelkova elongata K. Suz., Alnus schmalhausenli Grubov, Betula palaeoschmidtii Pawlyutkin, Carpinus macrophylla Pavlyutkin, Corylus cordifolia Pavlyutkin, Pterocarya primaries Pavlyutkin Cydocarya sachalinensis (Baik.JIljinskaja. С. weytandii Straus, Carya mo cathayensis Hu et Chaney, P. suaveoienoides Baik., Salix baikovskajae PflYlffllhlni StYrfli^ WBtilUlfunWtiíf PflYlYVlffiini

Abias ugoensis Huz. et Uemura, A. acuminata Pavlyutkin, Keteleeria ezoana Tanai, Tsuga cf. sonomensis Axelrod, T. elongata Pavlyutkin, Pseudotsuga tanaii Huz., Metasequoia occidentalis (Newb.j Chaney, Taxodium dubium (Sternb.) Heer, Taiwan® admiranda G. Pimenov, Thuja nipponlca Tanai et Onoe, Ceradtphyllum crenatum (Ung.) R W. Brown, Liquidambar europaea A. Br., Zelkova elongata K. Suz., Apha-nanthe primorica Pavlyutkin, Morus serratifolia Pavlyutkin, Fagus chan-kaica T, Alaxeenko. Castanea miomollissima Hu ©t Chaney, Betula chankaensis Pavlyutkin, Alnus neuburgiae (Baik.) Iljinskaja, Carpinus bilobata Pavlyutkin, Ostrya oregoniana Chaney, O. subvirgmtana Tanai et Опое, Sapium mogiense Tanai, Sorbus quercifoüa Pavlyutkin, Rubus chankaensis Pavlyutkin, Maackia graridifoliolata Pavlyutkin, Zanthoxylun ianceolatofolium Pavlyutkin. Ailanthus yezoensis Oishiat Huz., Koeireu-teria crenulata Pavlyutkin, Dipteronfa chankaica Pavlyutkin, Acer tu-ry-rogicum Pavlyutkin, Ilex tury-rogica Pavlyutkin.

П > С

ДйМИНШНЫа Picea sect. Omorica. Субдоминанты Picea, Tsuga, Abies, Betula, Alnus, Carpinus, Jugians, Ulmus, Сопутствуют ид; pinus, Larix, Carya, Fagus.

редкие; Podocarpus, Cecfrus, Taxodwm. Metasequia, Comptonia, Mynca, Magno-

lia, Moraceae, Liquidambar, Eucommia. Ilex, Nyssa

П > С

ЛШИШЙЙС Picea sect. Ornorica, Pinus subg Haploxylon.

Субдо^инаитм. Abies, Tsuga, P. subg. Diploxylon, Taxodleceae, Ulmus, Fagus. Сопутстру^ошиу; Larix, Jugians, Carya. Betula, Carpinus, Alnus. Йший; Keteleeria, Sdadopttys, Cedrus. Moraceae, Eucommia, Liquktambar, Compto nia, Tilia, Aesculus, Ilex, Lonicera. Лсьас«.-;*: Anacardiaceae. Araliaceae.

uryoptens sp., usmunda ct. japonica i hunb.. I'axodium auaum^biemo.) Heer, Keteleeria sp.. Magnolia sp., . Liquidambar europaea A. Br, Celtis hokiensfs Ozaki, Fagus chanteica T. Alexeenko, F. evertensia Cheleb . Castanea cf, miomollissima Hu et Caney. Carpinus maarophylia Pavlyutkin, C. subcordata Nath., Ostrya oregoniana Chaney. Pterocarya Nryshto fovichii Chüleb., Jugians miocathayensis Hu et Chaney, Idesia sp., Populus spp.,Salix spp., Clethra sp,, Acer rotundatum Huz., Meliosrna sp., Da-vidia so., Nvssa «p.,Kalopani3x ncerifolium (Nath.) Hu pt Chanev

jSmü^Iü Taxodiaceae, Picea. Субдоминанты: Tsuga, Pinus, Jugians, Betula, Ulmus,

CpnyrcTnyjouye : Cupressaceae, Coryíui. TWia.

Редкие. Podocarpus, Cedrus. Pterocarya. Carya, Castanea. Aesculus, Rosaceae

Metasequoia occidentalis(Newb.) Chaney. Sequoia langsdorfii (Sternb ( Heer. Kadzura sp . Ulmus pseudolongifolia Oishi et Huz , Zelkova elongata К Suz.. Fagus evenensis Cheleb , F. palaeocrenata Okutsu, Quercus yoshiokaensts Tanai et N Suz., Betula mitati Tanai et Onoe, Alnus usyuensis Huz , A preoepalensis Hu et Chaney, A. duensis (Baik.) lijins-ka|a. A. schmalhousenii Grubov, Carpinus subyedoensis Konno, Tilia hommashinichii Huz. et Nishida, Cladrastis chaney Tanai et N Suz., Trapa boreaiis (Heer) Miki, Acer protomiyabei Endo, Alangium kryshto-tfovichü Baik. J

Эоминзнты. Taxodiaceae, Fagus. Cy§ß.OMMHgHj>j: Picea sect Omorica, Tsuga, Betula, ASnus. Uimus, Jugians, Tilia СРПУТСТВУКНШЕ, Pmus. Larix. Pterocarya,

Liquidambar. Редкие. Podocarpus, Abies, Eucommia Zelkova. Celtis. Rosaceae. Hex. Trapa

rinta sp, Pmus sp Eptpremcum

ex Qf. eetatum NtW., E. omatum ReK et Chandi, Decodon gibfacraus. E Rcid Trapa boreal« Heer,

Salvtma pseudoforn^sana Oishi et Huz , Taxodium dubium (Sternb.) Heer. Nelumbo endoana Oishi et Huz., Ulmus carpinoides Goepp U. s ktensis Huz. et Nishida, Carpinus cf turezaninovii Hance, C. cf macrophylla Pavlyutkin, Carpinus sp. Zelkova sp.. Cyclocarya sachalinensis (Baik.) Iljinskaja, С. weytandii Straus. Cladrastis chaney Tanai et N. Su2 Millettia sp , Acer rotundatum Huz., A protomiyabei Endo.

n>r»-c

ДомйШШШг Betula. Alnus Субдо^инянты Picea, Pinus, Taxodiaceae Carpinus, Jugians, Ulmus Rosaceae Сопутствующие- Tsuga, Pterocarya. Eux Р^ЯКИ«*: Ginkgo. Podocarpus, Quercus Fagus, Celtis.Moraceae, Magnolia, Tiita, Nyssa.

'Pinus ex sect Strobus, Corylopus sp Epipremnum uisunens* Dortí , Stewart» sp Betuta ex <¡1 lorgiSQuatno-sa Meed) Amptíopsmsp Oaphnti sp

НОВОКАЧАЛИНСКАЯ СВИТА

"дежмарошгы. галечной. др«;«»н»?»й. Флора Keteieer« ezoana Tanai. Metate-quoi» ocodentela (Newb.) Chaney, Taxo-dwrn dubium (Stemb.) Heer, Taíwswa admiranda G, Pimenop Aph«<nan*he рппюп ça Pavtyutkin.Fagus chankaica T.Aiexeen' ko, Betula chankaensis Pavlyutkin. Carpinus bilobata Pavlyutkin, Sort>u$ quercifo-tti Pavlyutkin, Rubus chankaensis Pavlyutkin. Maackin grandtfrttoiata Pavlyutkin, Zanmoxytum ianceolatofcilkim Pavlyutkm. Afeirtihiis yezoensis Oishi et Huz., Acer tury-rogtaxn Pevtyutkm, Aesculus i!|inska-jae Pavlyutkin, до 200-250 м

Tîiranûî^TcffiïÂ"

Пески ервкушстме, песчаники сцеши-тироканные.

Onqp«: Ulmus cwptookíes Goepp., Alnus $chmaShw,fenii Grubov, Carptnus macro-phyBa Pavlyutkm, Styrax rsrinervte (Baik) Pavtyuíkw, S. Щклкщ— Pavlyutkin, todmércm grmtttUkim ш«каш. 18^20 ^ ^ ^ДобО

Cocculus ezoensts Tanai, ¿eikova kushiroensis Oishi et Huz., Alnus sub ezoensis Tanai, Fagus koraica Huz., Quercus praemongolica Ablaev ct Iljinskaja, Q. ussunensis Krysht., Q. sichotensis Ablaev et Gorovol, Q kodatrae Huz. Castanea gracilis Pavlyutkin, Cyclobalanopsis mandrahs-cae (Gaudin) Tanai, C. paucineryis Pavlyutkin, Fagopsis ntpponicn Tanai, Alfaropsis koreanica (Oishi) Iljinskaja, Mallotus ruefiei Ablaev, Fraxinus oishii Huz., "Acer" arctiaim Heer, "Cordia" ochotica Cheleb, Phyllites

KrYStl№fpYiCTilWTOYtl!HlinS^IBSfltA&'JfYi , ___ , __

irochodendroides ex gr. arctica (Heer) Berry, letracentron ptperoides (Lesq.) Wolfe, Zaissania monucoica (Romarvova) Romanova, Cercis nipponica (Tanai) Tanai, Zelkova kushiroensis Oishi et Huz,, Alnus ezoensis Tanai. "Broussonetia" kamtachatica (Fotjan } Sudanis, et Fotjan, Populus eo-wightiana (Endo) Tanai et Uemura, P. yubariensis Tanai, P. cefastrophytla (Baik } Sycheva, P. kryshtofovichii Iljinskaja, Plafkena ba-siobliqua tOishi et Huz.) Tanai, Craigia bronnti (Ung.) Kvacek, Buzek et Manchester Mallotus hokkafctoertsis Tanai

Trochodertdroides ex gr. arcttca <Heer) Berry, Platsm» эр., Cerctdiphyl-lum cf. eojaporsicum Endo, Coryiopsis orientalis Borsuk, Fothergilla sp., Zelkova kushiroensis Oisht et Huz , Trema asiatica (Borsuk) Tanai. Carpinus cf. kushiroensis Tanai, Quercus cf kushiroensis Tanai, Carya cf ezoensis Tanai. Populus cf celastrophyila (Baik.) Sycheva, Salix cf. varians Goepp., Alangium sp

*0npoMOM«i млалммм PC Клл»С!>;я no наппммионным сборm iwrep«

П >"Г»-C Шшнвитк laxodiacoae. f ayuä Су^ДОМИнянты- Pinus Picea, Myrica, -ug-ians. Carya. Betula. Rosaceae. Сопутствующие Cedrus, Quercus gradi-fomus Bortz., Ze'kova, Liquidambar Редкие: Quercus gracilis Boitz , Q confería Boitz.Quercites s pars us (Mart > Samoii )

fastanopsis. Enoelhardtia Tnatrioooiionites » П > С Доминанты Pinus spp. Су9доцицанты; Picea, Taxodiaceae, Ulmus Сопутствующие- Fayus, Alnus. Liquidambar Реасие: Gleich en ia, Podocarpus. Cedrus. Quercus conferta Boitz , Fothergiila, Coryiop' sis. Platanus, Loranthus elegans Kulkova. Tricolpopollenites sp Rhapites pseudocingu-

- it,)R Pf)!,, VflmttnminitfiTin

^?axod»um sp, MetasequoM xp , Giyp-

îostrobus sp Lanx sp , Alnus 8p Аса пкка sp , Haff»meMacea® sp Parthe noasflus sp, V.eiiosma sp , SwKla sp t'ifci-rnum ap

Гпины, алевриты, гво.и. гржвиимини, угпи

Qca&L Osmuoda 8аЛ»1В5епШ Krysht G«kfjo •Р. Masnfcw sp. Fagus sp, Cenn&mcmum sp Pîatanus. sp A:arfttc<m iieqjaUfCKttim (Goepp i КгузЛ». et Bor^uk. Trapa bereet» Heer

Алевролиты, шечанищ, прогадали yrns¡ СПК: ДэШвКГМ. Taxodiaceae CifiÄMÄÜtJuS'»™ Carpmus. Bat«. СвГУК'ИКШМ Tsuga Sequota. Alnut

ÊШШ

8 основании - «аОмтирвди Fague PtÄW. Coryiop««, Hamameits -, ■ •■. toraceae Nysee Quercui gr«o'tfonm»», [, corferta >40 к

¡t»HH ftHCiCPl

........................................

•Texodium ер., Glyptoctrobus sp,. Epi prernnum sp Comptonu sp., Pteroca rya sp , Fiais sp, Brasenia «p Rosa свае &p Aciintdia sp Evodia sp , Qe codon gtobosus E Heid. Swida »p.

Magnolia sp, t-mnamomum sp.. sassatras moreum Aolaev et AKnmet.. Coryiopsis schmidtiana Ablaev, Fothergiila sp., Platanus aculeata Klimo-va, Zelkova kushiroensis Oishi et Huz., Passnia chaney Huz.et Takahasi Carpinus simokawarae Endo. Populus rrucrodentata Budants.,Plafkeria ex gr. basiobliqua (Oishi et Huz ) Tanai, Byttneria iizima Tanai, Hibiscus sp., Mallotus hokkaidoensis Tanai, Koelreuteria sp , Nyssa komarovii Ablaev et AkhmeL, Hoventa cunerformis Ablaev, Cordia japonica Tanai. izoooi

___„ PllkJbSPP.

Субдоминанты Picea, Taxodiaceae, Fagus. Сопутствующие Carya, Betula. Liquidambat РйЯШВ; Gleichenia, Araucaria. Podocarpus, Q, gracilis, Q. graciiiformis, Q. conferta Castanopsis.Corylopsis. TricoipopoJleraîes sp Pseudopllcapciiis sp . Verrutricolpites sp

Dennstaedtia cf nipponica 7Ш et Huz , Glyptostrobus ungerü Heer, Trochodendroides ex gr arctica (Heer) Berry, Cocculus cf. ezoensis Tanai, Cerctdiphyüum elegans Budants, Magnolia cf. ochotica Budants.. Nordenskioldia boreaiis Heer, Ulmus pseudobraunü Hollick. U. utmifolia (Schi -Jag.) Budants., U. cf. harutonensis Oishi et Huz., Carpinus nathor-stli Budants., Jugians laurifolia Budants, Carya ezoensis Tanai, Populus cf.microdentata Budants, Alangiumcf. basitruncata (Oishiet Huz.) Ta-nai- Ziziphus harutorfefîsis Tanaii," о-^еглм»вь-ч.-лмвча. рс кг.*>мжл

■г? и и шяиид tftMt.i

а m е

П>Г>С Доминанты нет, СхбйОМИЬвИТЬЬ Pmus, Taxodiaceae, Alnus Сопутствующие Myrica, Beiufa, Quercus, Jugians,Carya

Родщз; Ginkgo, Podocarpus, Keteleeria, Cedrus,.Coryiopsis, Fothergilla, Quercus gr»-ciliformis. Q. forestdalensis, Ouerates spar-

П >• Г>адамша ЫиГТа хосйасеае.

Субдоминанту: Pmus, Fagus Ulmus Сопутствующие : Picea. Carya, Betula. Alnus, Quercus gradlrformis, Q. confería. Ееаима; Riella. Gleichenia, Coryiopsis, Disanthus, Loranthus elegans, Triporopol-lenites plieoides, Rhotpites pseudocingulum

ПАВЛОВСКАЯ СВИТА

Алевролиты, песчаники, ути бурые: ижрхией ти • песни грдаелиеть»

S?TJ,aá в «^«О. '»a.hee^tí'B см в gr •tf« H*e- btr* Cry» «wn *d"e topi <cvi. i "а а A "«i мш "ara А, „Mzowse Vi® Ncwnicöa Wt* »№*, fSCIV C*<r«V Ha «t 'ИГМ

> i i fe «mí»» moa ю»& rw$ Zetœvakasft»»«-

»- «Нл В<с.<fetewssLtemu'aet Ostr^-V РВЦиЛВД

aSSäßiM?.! Р**4ВД

Cite»fr«l»Ä "axoö xütt Ca"?

-.S Miné А -Л

^ ï'1iiUirt.Ccry-s Um.4

Pia»w ^ii F»9„S Pte'oce*'/!

_ _ >45 M

РАИЧИХИНСКАЯСВИТА Алмригы. гпиим. тести, угли бур««

Й>Яа» Oiyopier» rajcoehensis Fed . Masnoi« rajcrtche««» Fed Nftctltsea rajeztehen» Fed Unctera mjobcftentn Fed , Troösociemiroides areno (Heer) Berry, Hibecut r^cztchens« Fed

Maten» raie»he»A Fed, _ до ГО м

-Woodwardia burejensis Fed., Osmunda cf sachalinensis Krysht, Cla-dophlebis arctica (Heer) Seward, C joergensenii (Heer) Krysht., Ginkgo adiantoides (Ung ) Heer, Metasequoia sp , Thuja cretacea (Heer) Newb., Zingibwopsis magnifo?ia (Knowlt.) Hickey, Myrica burejensts Kamaeva, Ulmus furcinervrs (Borsuk; Ablaev, Peltandra zaissanica (Iljinskaja) Fed , Protophyltumspp., "Acer" arcticurn Heer, Vrtis protoamurensis Kamaeva, Viburnum cf antiquum (Newb.) Hollick

2_h

Pokrovskaia so jtacëae. uïniotueip

_______________iaxodiaceae, Uimotdeipttes

trieos tatus.

СУЁайМйиашм. Triatriopollemtes confusus, T. plieoides, T roboratus, T. aroboratus Ой.йуГ5Ш85Шй€.; Cedrus, Podocarpus, Querelles sparsus. Anacolosidites sp. Pft8KSl§.L Gleichenia Aquilopotlenhes, Dacrvdium. Araucaria. -Дпк^a- v.' в annaiio^

...^..юкая Свита

кинЫ, алевриты, бурые угэм, ЙИМШ; Wwavwrdiaburejensw Fed , Osmunda cf sachaSnensis Krysht, GadopW^b» arçttca (Hew) Seward, Thuja cretacea (Heer \ МемЛ w, tea burejensis Kamnew», USmus furcirtervts (Bor-шк) Ablaev. Peälarxira zaissanka Feci

VHty pro«otimurens>» Kamaeva. до 7Г

ДАНИЙ

ВЕРХНЕ-ЦАГАЯН-

СКИЙ

"Onociea hebridica (Forbes) Johnson, Dryopteris lakesii (Lesq.) Knowlt.,

Ginkgo Spitzbergensis Manum., Podocarpus tsagajanicus Krassil., Arau-

flearites pqjarkovae Krassil., Taxodium olrikii (Heer) Brown, Androvettia

| catenulata 3e!l, Nyphar burejense Krassil., Memspermites obtusilobus J Lesq., Macclintockia cf trinervis Heer. Trochodendroides arctica (Heer) J Berry. Trochodendrocarpus arcticus (Brown) Krassil, Platanus raynoldsii

Newb., Cyclocarya minula Krassil , Ttiiaephyüum tsagajamcum (Krysht.

~ " .> Krassil. Nyssa bureica Krassil,, Nordenskioldia boreaiis Heer

9 A. KpactuttMrtM (1878)

"ДйМШШКШ.. Bryales. Taxodiaceae, £у§яамий?Шй' Polypodiaceae, Pinaceae.

Podocarpaceae. Pinaceae. Myricaceae. Ulrnaceae.

ЕйОКИ®. Cyathea, Gleichenia, Matonia, Eu-commiidites, Vacuopolíis, Ocuíopoliis. Parvi-projectus, Projectoporites, Triprojectus. "Лшнчь» ТВ К«тнгм(Ахм«тма идр . 20021

ЦАГАЯНСКАЯ СВ. (В ПОДСВИТА) Пески, шины, грзеийнини. галечниш. угг.и

®n^5_Dfyoptem fakes« üebq )Kncrwlt, Gmk-l 30 spitztoergensss Manum , Podocarpus »apral oicue Krassil. Araucarrtes po;afkovim Krassil, ' TaxoduMTi tu« (Heers Brown. Ardrcvettsa catenulata Beb.Nyphar burejense Kra&stl. Menfoper-■nites obtusBobus Lesq , MaecStMockta d tw®r-Heer. Trochodendrwdee arctica (Heer jBerry, ТгосЪо<1еп<}госафи8arcticus (Brown) Krassii Platanus raynoldsu Newb , Cyclocarya mmuta <rassil, TiliaephySium tsagajawum (Kryeht et 3afk.)Krass»l, Nyssa buretca Krassil, Nordens-«öldia Ыш1я Heer.

_до 100 w

САНДУГАНСКАЯ СВИТА

r Базальты, алевриты, гпины. СПК

.....JHtbt Pinus.

^убаимиШШ» Tsuga, Picea, Fagus. Сопутствующие: Abies. Taxodiaceae, iiula. Alnus, Ulmus, Tilia. jflSHft, Cupressaccae, Pterocarya, Jugians. Carya, Quercus. Liquidambar, Ilex, Eucommia.

ПУДИНГОВАЯ ТОЛЩА Глины, суглинки с галькой и щебнем.

до 5 и

аргиллиты, песчаники,

Алевролит галечники СПК Домйизнту, Taxodiaceae, Fagus. СхйШМИШШк Рима. Betula, Aines.

СОШОТШМИЙ. Abies, Tsugâ, Jugians.

Liquidambar, Zelkova, Celtis, Castanea Aesculus, Eucommi«, Nyssa.

АгШврапитьЬш^ Jb«

СПК Д9ь>ишзй1т^, Taxodiaceae, Pinus

Субдоминанты, Picea, Feg«, Ulmus. ¡ашшвшш Querco», Betula, Carya ЕйШШ» Cwylopeie, Foöwrgia, Sycopw Quercus graetüformis. Q, conferta, Querci tes ftp»rsus, Tricolpitee sp., Pseudopltca-wt'c eresntcum, fíot9QM|

Алевролиты, галечники

СПК Доминанты; Pinus.

ШШЙШМ. Picea, Taxodiaceae. is,Ulmus.

СоПУ1СШ)ШИв_Тви5а Liquidambar. Alnut,Comptonw, Carya. PfiSüiMfi. Dacrydium, Quercus grscüiformis Q conferta, Q fofestdatansis. Castanop* sis, FoîhergtiSa. Ccrylopsts, Tnatnoj»!!«-ites confusus Tncolporopoiienites înbla-snws, Verrutrtccrtpiîes »p.

2-Пееозвводская

3-Турьерогская

4-Шмжовская

5-Илы«<ская

6-Нсвосвгьс*ая

7-Спассхая

8-Мепьгуновская

9-Вишневская Ю-Вааииивская

11-Пгаракичная

12-Паисковая

13-Снйгурсвская

14-Паня опекая

15-/вакавская

'7-Раксвскай 18-АГ!чанс*ая

Впадины;

24-Ореховсмя 25 Крыловскйя

26-Чв|: ныи опекая

27-С мог ьииискяя

28-Мапчаиовская 2Э-Пушш»1Скг1я

30-Глуховская

31-Супутинская 32 Артеме-Таоричан ■

36-Впадииа аз Тани

37-Све(лсйодненсиш

38-Максимовская

39-Амгинмвя

40-Комская

19-Иижнвбикинская 41-Зеркапьненсхая

20-Сре,>1Ч>И1Ш1-ск.-1»42-В|»<«ммская

21-Верхнебикннская43-Синвутесовсхая

22-Мар«яская 44-Нар«аая

23-Гоголвва<ая 45-Никславвская

46-Пойманседя

47-хасанская

А- зона Ханкайското массива с подзонами: Южной (А-1) и Северной (A-II); Б- зона Западно-Сихогэ-Алинская с подзонами: Раздольненской (Б-1), Южной (Б-Н), Центральной (Б-Ш)и Северной (Б-IV);

В- зона Восточно-Сихотз-Аяинская с подзонами: Хасанской (В-1), Ольго-Тернейской (В-11) и Самаргинско-Ботчинской (B-III)_

Схема районирования территории Приморья по типу строения чехла третичных впадин.

- аидезибазалыы, 2 - аргиллиты (а), алевролиты (б); 3 - песчаники (а), гравиймики (б); А 5 - щебни в глинистом заполнителе; 6 - туфы, туффиты. 7 - угли (а), углистые алевролиты, лигниты (6); 8 - стратиграфические перерывы,

Верхняя толща : песчаники, алевролиты,

угли.

_____________ . Larix primoriensis G. Pimenov,

Sequoia langsdorfii (Bronon.J Heer, Taxodium dubium (Sternb. ) Heer, Metasequoia occidentals (Newb. Chaney, Taxodium dubium (Sternb ) Heer, Cryptöm® na protojaponica Klimova, Ostrya sp,. Carya miocathayensis Hu et Chaney до 100 м Нижняя толща: туфодиатомиты . одща. Osmunda sacbaünensis Krysht. Keteleeria sp, Fagus palaeocrer.ata Okutsu Quercus prao-mongolica Ablaev et Iljinskaja. Q bersenevii Ablaev el Iljinskaja. Castanopsis kramtshaninii Klimova Alnus prenepalensis Hu et Chaney

ДО 35 M _

Песчаники, алевролиты, галечники СПК floM«sat<jfe, wr, ^ ^ ^

Стетсттюшие; Ptnu«. Мупюасвве. Betula. Alnus, Quercus, Liquidambar. Rosacea®. ЕШИШл Епдейтаrdte, Quercus graaus. Q. graciliformis, Quercttös sparsus, Tricolporopotlenites cinguluit

___вролиты. песчанки, углиЬурые

СПК Доми^ш, Taxodiaceae ¿üÄMJätsättlbt Pmus, Betula, Alnus. Fagus. Солу гст»уюииа,Т»ира, Quercus. Q. conferta Uimus, Castanea, Liquidambar. Ррдкие. Coryksps»». Fothergilla, Quercus graa äis, O gracJJornw. Tr»atnopoll»ites confusus, ~ - léwcjnajtum.^ _ до 120.

БИКИНСКАЯ СВИТА Алевролиты, песчаники, угли бурые. ФЦЙШ; "Metasequoia occídentalls (Newb.) Chaney, Ulmus harutonensls Tanai, Cocculus ezoensis Tanai, Саф(пиа kushiroensis Tanai, Alnus hokkaidoensis Tanai, Alnus subezcensii Tanai, Corylus ezoana Tanai, Cordia japonica Tanai.

'Определения PC Климовой (Болотникова, Седых, 1987)_________до 600 м

ЛУЧЕГОРСКАЯ СВИТА

Туфшшиеролиты, сидеритссь.с i,o>i' prut»'. СПК Доминанты Alnus. Субдоминанты: Picea, Pinus, Taxodiaceae, Fagus.

Еййй?: Ginkgo, Cedrus, Keteleeria. Coryiopsis, Liquidambar, Quercus gractliformis, Q. conferta, Quercites sparsus, Triatriopollenites plieoides. Tricolpopollenites libiarensis

до 200 m

НИЖНЯЯ УГЛЕНОСНАЯ ТОЛЩА 1 'Песчаники алевролиты, аргиллиты, угли ®ПШ. ECw:set..m arctc.m Нее'. Vetases! jc.a occ.der (Newb.i Cnm»y, GlypfMtrofcus europaeus {Bfongr Heer. Ctrod^yMum paiaeoiapori.Cum EmJo Piatar.us sp, Ркйфг-уйат sp Trccttodenoroioes arete® (Hw \ Báíry Aln js utMzoense Тагш> Zelkova tareeros Osh, et Huí, РорЫл «lastropbyüa fBak > Syc^eva, 'Асе-" a'CtCum Нее' _ _ до 850м

МЕЛ

МААСТРИХТ

К2С02

IPZ

ÍPZ

¡J

СТРАТИГРАФИЧЕСКАЯ СХЕМА КАЙНОЗОЯ КОНТИНЕНТАЛЬНОГО ЮГА ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА

ПРИЛОЖЕНИЕ, ЛИСТ 2

общая стратиграфическая шкал

КОРРЕЛЯЦИЯ МЕСТНЫХ СТРАТИГРАФИЧЕСКИХ РАЗРЕЗОВ

СХЕМЫ СМЕЖНЫХ РАЙОНОВ

ЯРУС

ГОРИЗОНТ

(5 El_

e§J 25-Крыловская

ВПАДИНЫ ЗАПАДНО-СИХОТЭ-АЛИНСКОИ СФЗ

26-Чернышовская

29-Пушки некая

32-Артемо-Тавричанская

ЗЗ-Шкотовская

ВПАДИНЫ ВОСТОЧНО-СИХОТЭ-АЛИНСКОЙ СФЗ

37, 38-Максимовская и Светловодн^с^р

41 -Зеркальненская

47-Хасанская

Сред неамурская впадина

среднеамурская сфз

Юго-Западный

Сахалин Решения (1998)

Северная Корея Геология Кореи (1993)

Северная Япония Stratigraphy...

эоплейстоцен

СУИФУН-

ский

ГЕЛАЗИЙ

АННЕН-СКИЙ

ПЬЯЧЕНЦЦО

ШУФАН-СКИЙ

ЗАНКЛИИ

МЕССИНИЙ

УСТЬ-СУЙФУНСКИЙ

ТОРТОН

СЕРРАВАЛИЙ

НОВОКАЧАЛИНСКИЙ

ЛАНГИЙ

БУРДИГАЛ

НЕЖИНСКИЙ

АКВИТАН

СИНЕ-

УТЕСОВ-СКИЙ

ХАТТ

ПАВЛОВСКИЙ

РЮПЕЛЬ

ПРИАБОН

УСТЬ-ДАВЫДОВСКИЙ

БАРТОН

НАДЕЖДИН-СКИЙ

ЛЮТЕТ

ИПР

УГЛОВСКИИ

ТАНЕТ

КИВДИН-СКИЙ

ЗЕЛАНДИИ

ДАНИИ

ВЕРХНЕ-ЦАГАЯН-СКИЙ

ПУДИНГОВАЯ ТОЛЩА Глины, суглинки с галькой и щебнем.

ПУДИНГОВАЯ ТОЛЩА

Глины, суглинки с галькой и щебнем

Алевролиты, песчаники, угли

СПК _ÜCÉt8MMii¡ti: ТаихЬасем

эсеа Р пл Anas Fagtis Utos Cedrui Queras liquriamber. EMAPodocarpue Keteewa Ош»гси8§!ж№т Q gmctSs Q eaArta Co-y css s .Piia-us iGrantlus eegam T'Äropow*»«вЬОФк» £ymftest:

ШУФАНСКАЯ СВИТА Базальты, андезибазальты. туфы основного состава, пески, глины, туфодиа-томиты

СПК вер ня зсть разреза

ШШШЯМ; Abies. Pinus. Betuîa. Pe n Carpinus, Corylus. Quercus,

m A e , Tilia. Synnga

Субашшаихы; Carpinus. СШЖХ-ВИШШЙ: Taradiaceae. Castanea. Corylus, Juglans. Ulmus ЕвШШ& Tsuga. Podocarpus, Ltquidambar. Moraceae, Zelkova, Ceins, Carya. (lex.

'СПК-1 нижняя ч,)сть разреза йулдоли. Pcea P".j5

Cl&S^ffliiJM Tsjga BeUa Atjs Fagjs ЙЩШШй Abes Ta»odaaae^ """ ■prnie. Carya Jug.wis

11 (jjda-KM

tetoa Moroeae

УСТЬ-СУЙФУНСКАЯ СВИТА _ "апечнмки. пески, туфы. туффиты.

¡пора Ta*jss.i CdiaE3« Sejooa атрйс-'

< Нес l qada*ni»' аи\ийва А Б' U njs й'еожюйо'йа Bebapaaeosenrt P«№vj(-* г» Алл seVna *шмч. Cube, Carp тл S*aisl 'a a РаууЛЬл Со*улам1Ъ<аРдауий.') С>с.хл*,л weyiandi Slaws Carva <teo'«*v Рл<).»кп C-.o-cafrajawHjet Смгиу Sa * .-"tenades Стее. Popjius злашаепо a« Ba * Syax jiisj 'jw s Pavyutan 'Aste^a'a a* Mi iT@na MOioe Acr foUndaU~iHj2 A sofej*jtjtbetse К Saz 10.8-12.3 млн пет до 40 г.

КРУШЕВСКАЯ ТОЛЩА

Глыбы, щебень, галька с песком.

САНДУГАНСКАЯ СВИТА Базальты андезиба^альты аргиллиты, туфодлевролиты прослои лигнитоа СПК,-1С HC Г^мсшои (Гачсшин 1956) Дрмимамты' Picea.

Abi«s& Тьида Taxodmceae.

Г.г^-г'иупи^«,* r.igt.i, B«'!nl.j Сагу<5 Jjg-

ians, Ulmus,

ФрорАгюМО Борсум Медведев 1960) Plorocarja саЫащиМш ¡Goepp > Menzel J.rr.us carptnoides Coepp U. longrfolia Ung. Micfometes р1иппогиь Bors Ptiragmites

Oeningens!?, A. ßr

(?) КИЛОУСКАЯ СВИТА Базальты, андезибазальты, глины, лигниты

УСТЬ-СУЙФУНСКАЯ СВИТА

Галечники, лески, туфы, туффиты

Верхним комплекс L -чаз са'рло des Geeзр t ллге-и* i -w Pj., Zt »з.-а ->j t nr.1 s Pet vjt* ч Ce Is ix. -tieyr Pau ф i Fa^js p^aeogvidfc a Ра« i CU; пел "no™» bsna Hj ei Ci*tc, E«j а »жоьгп Pa. yjt»i Z-unt, Ptt"ocrf",j

~»c ca Pa.'M* Popjjs jsis^'j-^is i Pai tescoaa ,"isk%asPa» 'Jt*4 Aœ*'A-ijai-n Н»

«ИТПвхС s,

См-«, Ce'iil m j-scwU"! L.3 • R vv Bwi tqj û-sia* ш'ор»л А В' u пл .u'i-o—j- : Pa.1 »л» 1 6«j * *ysV£'3. : 1 Ая m PlBTMVpf"» «Рл »J«ч .м.о

ьВач А ж 'arvUun Hjt

УСТЬ-СУЙФУНСКАЯ СВИТА Галечники, пески, туфы, туффиты

НЕЖИНСКАЯ ТОЛЩА Песчаники, туфодаоврошты, туфы гигьиты

к Iq.öaTtS'iufCSMäA & Fagus C**«t F с1ич»са Т А »жтж

Juyaw пгфМшув>»8 Hu ei Chane/ С» xs i-í-co'OaiaNaPi С T**apiy a y-t* 1 'detasp Sfya»» "v¡ j C»etl«ssp Tcv К® дата»

fc ^rr H- e: СЧУ»; Ceas; ,17.1мПн гот|

Туцюагеарсгиш! пеоамии грЖгиты yrrl ЭХКШ. Кв хт&о eiäoana О sn е( Hjï U -î-s гат-anodiísGoe^ U sei eis s H j« et К aft (U Of-« ■mmpty глPa.iyjt» 1 Cjc-aun,*моа -wit s Баи

it»t«¡8 M'Ж a sp C'Mraslsciimey Тача elk So; Acer K&ndaium Ниг A proicmyat» ЕШ СПК

Ддаиаыш. A: nos

CifiÄMriÄilM, Fag* U *4J® Ооемж BUti®. Олсл дтас Jvn 1 Q ec^röTrrfci«

УСТЬ-давЫДСЖКАЯСВ!... .. Алевролиты, песчаники, гмгнаты 9гш TfocwKtrrtrc as tef cê ;Нш'iBr^t Ъ'хг 1'и ' L«q >Wc te i m v¿mk s 01

e! H я А г» ubKoe**s Тлта Рмлеим^п •E>fc!Tau et Ьепха -va С e

Hjs iîa-w Ш sUî•teea.àxivsVj „„„ «70 M

Базальты, агломераты, песчаники опоновцдныв, гравелиты. Опора, по P.C. Кпитетей: Cephaioäanus sp„ Pinue «p., Lan* cf. edelst«-«¡ AWim«!,, Metasoqucxa occidentalis (Nawb. Cheney. Sequaa iangsdtrti (Вгшдп.) Heer. Cunnanghamta pretokonshi» Tanai et Опое, Thi§a ci ntppomca Tan» m Опое, T, cf. twa-we Huz... Fagaceae sp.

' ' ТГАДЕЖДРТНСКАЯ 'СВИТА Алевролиты, аргиллиты, песчаники мелкозернистые СПК

Доминанты' нот

Субдоминанты. Pmus. Taxodiaceae Fagus. ОРПХТДХРШиш«: Carya. Carpinus. Betiila, Alnus, Quercus

Редкие: Poctocarpos, Cedrus, Engelhafilta, Quercus gracilsformis Boitz.. Q. conferia.Q, forestdalensis, Corylopsis, Fothergilla, Pfata-nus, Nyssa. Loranthus etegans TriatnopcîV»-m tes »roboratus. T. confusus. T piiccwttes

, .¿WP^TOKÄTrCBlirA Алевршиш» шргтпты, в нижней части - песчаники

Фааж

T'ocft;tx gr «ta iHeefj P»u» S? jnc" «,4»«wtf»£fÄ «я*

cru tßcn> Fot^wg'asp 1вш»№$Ятта Cvtrtría Т-в-иж.«hea,Ваыч«Тзпи Сащпл с* *4й '»•» t Т«ш Ол'см с* 4JC1 чжчз s Tan» Cärjac* 4ûtr& t Tru. Pepa л с* о»Шщуё 'Ва* ;SiOw» S» * с1 чш ж Gw(Sî> Kjrmjj^ из

370 м

УСГЬ-ДАВЫД« Агйврсмть. necviWrHH у?ги mre^xw

GtnhgoeüjrtüitíM «ü^g jHeer Tro c»oäi»nö'ü dt" л et са : t>', B# rv - чмад uswner»s(s Afc.io Airur Т,дп.2' A »moors'« Тлпсх PîMOca^a Pjfx.i Er»ao¡ "Jenivífa С-рл-—^_ДГОм j

НАДЕЖДИНСКАЯ СВИТА Аргиллиты, апевропиты силермтовь« конкрвцми.

-170 м

Алевролиты песчаники, шытомераты, угпи СПК Доминанты; Taxodiaceae. .Сл&шайшгм Мупсесеяе, Uímaceae, Fagaceae

Engelhad:tia quitus. Quercus conferta. Q. gracilis, Loranthus eiegans, Tnatrwpoîleni-tes'aroboratus.T robustus. до 200

УГЛОВСКАЯ СВИТА Алевролиты, песчаники, угли СПК Доминанты. Ulmus. Субдоминанты: Cary a. Carptnus А.гиь Рл^л. ЖШШ5Й. Ltquidambar Corylopsis. Fothargilla, Quercus conferta, Q. forestdalensis. Triatricpolleniïes aro-

/УГГОВСКАЯ СВИТА V /-

f Песчаники, алевролиты, угли, в осмол L '

вании ■ галечники Т»<

алевролиты, угли; •агечники

СПК £sa"3ä?1W Та« nd всем

Мдаг^ША Р "WS Fajjo t njs CWllS'BiS'&t MÜr-жмв Or,a Beua ACjrwyac 'oms Q cwVta Eftbsât. R* -3 Gooeu FcPxrg li Ce, ас** Uî^iPxe «gans Тамаде-tes Acodes R-юу ts*sjej!te'!3,eJn Veyt tMlesK)

' УГЛОВСКАЯ СВИТА

200 м

«чаники алевролиты угш: в ochoi ими - конглюбрвкч'ии.

МегмцимттМм "*'-. и::

ardica (Heer) Berry. Piiiiamis zburavteMi Meö jutan , P ¡»»¡cordata Buttants 2e9twa tosh« roonsos Otsbi et Ниг , Trema шайса jBoretAî Tarw¡, Alm« еговпш Tan»), Popuîjs eowtgh-

feana îEnctotî»»0t'.....

200 м

im Анзежбззагиы пеоанши. агмогиты OCnCWiiO-b.« гТГй С 1 /РСМХЬ' TUPC

ce S-w'jcâsJa-tS'Âî UigH«' Kfie®e*jiiî "" * Ллсдепл к no.a C^vt

л i« u Отое Ко

ВОЭТОВСКАяЙ^ s

Песчаники, алевролиты опоков^дн» с, угги, конглоорехчии

ЙйВШ.С-Шдоa«ía-iíctí«»(Her P*J4¡¿-* ,4pon¿iTns et Owe Cj-Kvçnmâ pxScms 1

Тм. ы Ono» RlstaWtii lowun Pav умл

Am ¡etmk*' tejms M Scmá

a. ,м

2*" -

asfMraWtwfr

О g А^ятзмгьщ »oav ir' Jtrllfc'V'-rfll,! f.'írw.riMTItk

rir^cpuoMJ ®1Ш !>К>а>-ИШ

,аг11регмш сшмиа»«ь.е

4 Ыеа лз л а «£ fe-га г teftí) 1 С*» -<г. Тэтажла 6;-s¿> • Там Т'ястеЛп

les жш н«' Br-j ,

ï» m 'U-* E :fc mía-a 5 T# f C,A " 300.500

ПРИАМУРСКАЯ СВИТА Пески, галечники

СОВГАВАНСКАЯ СВИТА Базальты.

Пески, гравийники, торф

МАРУЯМСКАЯ СВ. Пески, диатомиты, глины, ракушечники,

Базальты, галечники

СВИТА ЧИЛЬБОСАН Базальты, андезиты, трахиандезиты, туфы.

ГРУППА ОСАКА: средняя часть разреза -фаза угасания Ме1а&еяио1а Пески, гравийники, глины, прослои туфов — до 100 м. ФОРМАЦИЯ САБИКАВА Песчаники, лигниты

до 1000 м

АЛЕКСАНДРОВСКАЯ СВИТА.

аргиллиты, алевролить 1есчаники с мелкой рас :еянной галькой.

СВИТА ЧЫНСАН Песчаники, алевролиты, аргиллиты, гуфы. угли.

ФОРМАЦИЯ BAiWMOTO Алевролиты, туфоген-песчаники

ФОРМАЦИЯ КИТАУРА Алевролиты, туфоген-ные песчаники,

ФОРМАЦИЯ ФУНАКАВА Аргиллиты, туфы.

СЕРТУНАЙСКАЯ СВ Песчаники, алевролить аргиллиты

ВЕРХНЕДУЙСКАЯ СВ.

Конгломераты, песча-I, алевролиты, угли

190-6001

' П/СВИТА СЕПЕЛЬ Аргиллиты, алевролиты, песчаники, тУфы до 800 м П/СВИТА ХАМЕН Песчаники, алевролиты, конгломераты, угли

200-5001

ФОРМАЦИЯ 0ННАГАВА Глинистые сланцы, туфы, в основании -глауконитовые песчаники.

200-300 м

ФОРМАЦИЯ НИСИКУFOCABA Конгломераты, песча-

алевролиты, туфы

до 150 м

ВЕРХНЯЯ ПОДСВИТА Песчаники, алевролиты, туфы, туффиты,

СПК. no Т И Демидовой Доминанты: Ptcea, Pmus СЛаашмаш. ТахсЛаш», Tsuga. ОЯУТСТШОШШ Betuls. LUmus, Рйшж Carya, Hemarwle, Magr»lia,

_ __до 600 м

^НИЖНЯЯ ПОДСВИТА Туфы, туффиты кислого состава Опооа A.%opss *ce»ca i'; tska.a Patonas acj«ata К дал Ожои Kotto rae Haz 0 рмг&ф <л A&^wv et i ,:ivui,* O assjr,eis-'b Kywri Q scmws» towv «I Gcmvo дс 50,

ГОЛОВИНСКАЯ CS

Пески, алеариты, линзы угля

УШУМУНСКАЯ СВ

Алевролиты, песчаники, углистые аргиллиты

БИРОФЕЛЬДСКАЯ СВИТА Глины, алевриты, туф-фиты.туфы, угли конгломераты

ХОЙНДЖИНСКАЯ СВ Гуфы, туффиты, туфо-5рекчии, туфоконгломе заты, андезибазальты, прослои темно-серых алевролитов

до 700 м

ЮКАЯСВ ОГП/СВИТА*НАМСО!Г

П/СВИТА HAMCOK Базальты, атоме-раты, туфы, 130-15С S П/СВИТА ПУХВА Песчаники, апевро литы, конгломераты;

до 60

ГЕНОЙШИНСКАЯ СВ \левралиты, аргиллиты прослоями песчаниког рассеянной мелкой ■алькой.

400-500 м

аргиллиты, в кровле - базальты 5й5И юРС Кллм».' има^лоа/яр 1Й9' fq TitUi а'а Her tí30djm эыЛсот ВтеЛ Püjtjíso C4f>ei«M*a.iT« PcsJ л <**«•»>-

'В»к t Syt?»«! P с* nr^sniob. ci , тш|а •j 4 ~>'аа Бегал _ аг> 2^4"*

ХАСАНСКАЯ (=НАЗИМОВСКАЯ$ СВ

аш. EqjMljna'ctcj'!) Her Os-vjtö» &*•» -nenssK'yç^t T-ocOotte'rt'fidesexg' «tea-Heer Ма<рс i K->i,iö»üv а- Втач Раиллп> . * Mzdßi ww»s 0'й et Hj2

КУЗНЕЦОВСКАЯ СВИТА Аюезибгюгьты андезиты т>фы туохркты

Âî®i.«си Нввопияой Sequoiaатьцл Неда, TrochoOerxlroKJob spp, PlaSwus raynot tí«! Newb RoîcphySum яеггйьвтд» Lesq. Cmdnona ьр. (ктюрш amurensis Kfysht oí 8»k, Ztapftus hiperbórea Heer, VJSurnum афепда Newb. 300-3S0 м

ТАХОБтаКАВГвИТТГ

Песчаники, риопитовыв туфы, туффиты Offifn ijZV Heacmw

h ic/î » s Лв*а • не и C^ácitcf sp $*çjc.3 »m qjáНвв' Pчапл "кс,) s hmb

P 'äflodä K«.At Pxlopt, х- SSO T'OCfíKte'tí'O-deibpo О 'Jt t Вог»л < ж*

ТУ ЯНОВСКАЯ СВИТА

КвНГД£«вра*Ы Л У*» ,

СУВОРОВСКАЯ СВИТА

ВЕРХНЯЯ ПОДСВИТА Алевролиты глины, лески:, угли

НИЖНЯЯ ПОДСВИТА Песчаники, алевриты, глины, гравийники, линзы угля

ТАКАРАДАЙСКАЯ СВ Алевролиты, аргилли-гы с прослоями песча-чиков,

..............................-.......j3cJ5£SQJ

КРАСНОПОЛЬЕВСКАЯ

СВИТА Песчаники, алевролить юнгломераты.

до 850 м

Базальты, апдезибазапьты, основные туфы, туфобрекчии

220 м

Л"АДУШИНСКАЯ СБИТА \

¡Алевролиты, туфы туффиты, угли " 5пеи„ по С И. Нмолиной Ciadophietes sp

Ptwra parshiugisna Ung, Lyjjodjm as<at»cum Bor»jk. Ctmunda aachahnene.« KrysW Thuja amtama :Нее?; Мел4». Ruxis fretalis Borsuk, limus furcinervis (Borsi*; Aüiaev. Trochoden-tettes tpo. Paten« sp ,Gre»»ops,s 9p.

___ О до 100 м

БОГОПОПЬСКАЯ СВИТА

Игмимбриты. агломератоаые туфы ршпитов, сферолитовые риолиты. опер*, по С И Неволимой Acfostcbüp'.ens sp., Acfcanfttes sp., Ceph&krtaxopus sp Para-taxodtom sp,, Thuja aetacea (Heer) Newb.. tiixxymssp. ..■■■iiiiiiiiii 1

СНЕЖИНКИНСКАЯ СВ

С ТРЕМЯ П/СВИТАМИ Конгломераты, песчаники, алевролиты, аргиллиты, угли

трхнайг. св 35G4O01 средняя nits. 22&2501 ' ' ». 460-5201

КАМСКИЕ СЛОИ

Пвснакири, ашврвшты, ар»

......._[ия!5АЙ1.

Конгломераты, песчаники, туфы Флора Даисима, 200 м

ГРУППА АКАСИМА

Андезиты, туфобрек-, агломераты, песчаники

Флора Аниаи.

90ÖI

ГРУППА ПОРОНАИ Аргиллиты, алевролиты с карбонатными конкрециями

„тнаол.

ГРУППА ИСИКАРИ 9 формаций: континентальные угленосные [озерно-аллювиальные а морские отложения.

МЕЛ МААСТРИХТ

PZ-MZ

IPZ

к,

к2

PZ. к.

MZ-PZ

Примечание: СПК - спорово-пыльцевой кешплвке, Г - голосеменные П - покрытосеменные. С - споровые

Борис Иванович ПАВЛЮТКИН

ГЕОЛОГИЯ И УСЛОВИЯ ФОРМИРОВАНИЯ КАЙНОЗОЙСКИХ ОТЛОЖЕНИЙ КОНТИНЕНТАЛЬНОГО ЮГА ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА

Автореферат

Изд. лиц. ИД № 05497 от 01.08.2001 г. Подписано к печати 08.09.2008 г. Печать офсетная. Формат 60x90/16. Бумага офсетная. Усл. п. л. 2,88. Уч.-изд. л. 2,45. Тираж 100 экз. Заказ 115

Отпечатано в типографии ФГУП Издательство «Дальнаука» ДВО РАН 690041, г. Владивосток, ул. Радио, 7

Содержание диссертации, доктора геолого-минералогических наук, Павлюткин, Борис Иванович

ВВЕДЕНИЕ.

Глава I. ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ В ИЗУЧЕНИИ ГЕОЛОГИИ КАЙНОЗОЯ КОНТИНЕНТАЛЬНОГО ЮГА ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА.

Глава П. РАЙОНИРОВАНИЕ ТЕРРИТОРИИ ПО ТИПУ СТРОЕНИЯ ТРЕТИЧНОГО

КОМПЛЕКСА.

Глава Ш. АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ МЕТОДИКИ И СТРАТИГРАФИЧЕСКОЙ

НОМЕНКЛАТУРЫ.

Глава IV. СТРАТИГРАФИЯ КАЙНОЗОЯ КОНТИНЕНТАЛЬНОГО ЮГА ДАЛЬНЕГО

ВОСТОКА.

Мел-палеогеновая граница.

Палеогеновая система.

Палеоцен.

Верхнецагаянский горизонт.

Кивдинский горизонт.

Эоцен.

Угловский горизонт.

Надеждинский горизонт.

Усть-давыдовский горизонт.

Олигоцен.

Павловский горизонт.

Нижний подгоризонт.

Верхний подгоризонт.

Неогеновая система.

Миоцен.

Синеутесовский горизонт.

Нежинский горизонт.

Новокачалинский горизонт.

Усть-суйфунский горизонт.

Плиоцен.

Шуфанский горизонт.

Анненский горизонт.

Четвертичная система.

Эоплейстоцен.

Суйфунский горизонт.

Стратиграфическая схема.

Глава V. ПАЛЕОФЛОРИСТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА КАЙНОЗОЙСКИХ

ОТЛОЖЕНИЙ.

Палеоценовые фитокомплексы.

Эоценовые фитокомплексы.

Олигоценовые фитокомплексы.

Миоценовые - четвертичные фитокомплексы.

Глава VI. УСЛОВИЯ ФОРМИРОВАНИЯ КАЙНОЗОЙСКИХ ОТЛОЖЕНИЙ.

Палеофации.

Палеоклиматы.

Введение Диссертация по наукам о земле, на тему "Геология и условия формирования кайнозойских отложений континентального юга Дальнего Востока"

Актуальность проблемы. Геология кайнозоя континентального юга Дальнего Востока характеризуются повышенной сложностью во многом из-за отсутствия морских составляющих в коррелятных отложениях палеогена-неогена, а также территориальной разобщенности отдельных звеньев общего разреза при значительном их сходстве как по ли-тологическому облику, так и по составу соответствующих палеофлор. Названные объективные причины во многом определяют значительные расхождения между существующими теоретическими представлениями, отраженными в последовательном ряду региональных стратиграфических схем третичного комплекса, и практической стратиграфией, разрабатываемой в процессе геолого-съемочных работ. К настоящему времени эти несоответствия достигли критических значений. Без снятия наиболее очевидных из них в первую очередь по отношению к территории Приморья, традиционно рассматриваемой как базовый регион при разработке стратиграфических схем для юга континентальной части Дальнего Востока, дальнейшие перспективы развития стратиграфии кайнозоя как основы региональной геологии выглядят довольно неопределенными.

Цель и задачи исследования. Основной целью исследований является разработка нового варианта стратиграфической схемы кайнозойского комплекса Юга Дальнего Востока как основы для выявления закономерностей его формирования.

При этом решались следующие задачи: а) уточнение существующей классификации кайнозойских седиментационных бассейнов региона с внесением необходимых изменений в схему районирования территории; б) тарификация как известных, так и новых региональных стратиграфических горизонтов с литологической и палеофлористической характеристикой их стратотипических разрезов; в) увязка существующих теоретических представлений по лито- и фитостратиграфии кайнозоя региона с фактическим материалом, полученным в последние десятилетия; г) выявление основных этапов развития палеофлор на кайнозойском отрезке геологической истории региона и их связи с палеофациальными и палео-климатическими условиями.

Фактический материал. Представленная работа носит комплексный характер. Решение поставленных задач базируется в основном на геологических материалах, полученных автором при участии в геолого-съемочных и тематических работах в составе структурных подразделений Приморского геологического объединения в период 1973— 97 гг, и на результатах более поздних геологических и палеофлористических исследований автора в составе лаборатории региональной геологии и тектоники ДВГИ ДВО РАН. Первая составляющая фактического материала включает передокументацию и комплексное опробование керна многих сотен буровых скважин, а также геологическое описание и опробование основных разрезов третичных отложений как в естественных обнажениях, так и в горных выработках. Вторая основана на результатах изучения автором коллекций макрофитофоссилий (-6000 экземпляров отпечатков листьев, облиственных побегов, плодов и семян), собранных им из основных местонахождений третичных флор Приморья. Кроме того, использованы данные макро- и микрофлористических (па-леокарпологический, спорово-пыльцевой и диатомовый анализы) определений, выполненных другими палеоботаниками, по материалам автора, привлекаются результаты радиоизотопного датирования (трековый метод), полученные также по материалам автора. Наконец, проанализированы и учтены данные по теме исследования, содержащиеся в основных опубликованных и фондовых литературных источниках.

Научная новизна работы. Обоснован позднеэоценовый возраст усть-давыдовской свиты — ключевого третичного стратона Приморья (ранний-средний миоцен, согласно официальным стратиграфическим документам). Пересмотрен официально принятый (ранний - средний миоцен) возраст павловской свиты: он соответствует уровню поздний эоцен - олигоцен. Доказана преемственность краскинской («энгельгардиевой») флоры по отношению к флоре подстилающей хасанской свиты (поздний эоцен). Возраст краскин-ского флоры и ее аналогов - ранний олигоцен. На базе слоев с Fagus скапка1са, предложено выделить новокачалинскую свиту (М>200 м) и одноименный горизонт. Обоснован значительный стратиграфический перерыв (плиоцен) между усть-суйфунской и суйфун-ской свитами. В составе усть-суйфунской свиты выделено два фитостратиграфических уровня: нижний, «традиционный» и верхний - с новым типом флоры. Доказана определяющая роль Восточно-Азиатского зимнего антициклона в формировании растительного покрова Приморья и прилегающей территории, начиная с олигоцена.

Основные защищаемые положения.

2) Соотношение назимовской и хасанской свит - ключ к решению основных проблем стратиграфии кайнозоя региона. Ранее считавшиеся разновозрастными, они соответствуют одному, позднеэоценовому уровню, при этом назимовская свита — поздний синоним хасанской. Это предопределяет пересмотр возраста ряда региональных стратиграфических подразделений палеогена-неогена.

3) Граница между тафофлорами палеогенового и неогенового облика в регионе не совпадает с рубежом хатт/аквитан, а проходит ниже, на уровне рюпель/хатт, что имеет принципиальное значение при разработке стратиграфии кайнозоя территории и межрегиональных корреляциях.

4) Восточно-Азиатский зимний антициклон - один из основных флорообразующих факторов в позднем кайнофите юга Дальнего Востока, ограничивающий возможности непосредственной (без введения поправок) корреляции миоценовых континентальных и островных флор и вмещающих их осадочных комплексов региона.

Практическое значение работы. Научные результаты и разработанная региональная стратиграфическая схема кайнозоя могут служить базой при разработке легенд к геологическим картам различного масштаба. Частично они уже использованы в геолого-съемочной практике при составлении геологических карт территории Приморья м-ба 1: 50 ООО, сводной карты региона м-ба 1 : 1 ООО ООО, а также при геологическом доизуче-нии м-ба 1 : 200 ООО. Выводы о последовательности формирования и возрасте угленосных толщ в кайнозойских впадинах региона могут быть использованы при поисках и разведке буроугольных месторождений.

Апробация работы. Результаты, полученные при анализе фактического материала, отражены в геолого-съемочных и тематических отчетах (геологические фонды), а также в 50 публикациях, включая 4 монографии. Различные аспекты работы доложены в сообщениях на научно-практической конференции Стратиграфия кайнозоя Дальнего Востока (Владивосток, 1985 г.), IV Дальневосточном региональном стратиграфическом совещании (Хабаровск, 1990 г.), научной конференции к 110-летию со дня рождения Африкана Николаевича Криштофовича (Владивосток, 1997 г.), Международной конференции Человеческий фактор и природные процессы в окружающей среде (Сиань, КНР, 2001 г.), Международном симпозиуме Эволюционные идеи в биологии (Владивосток, 2001 г.), на семинаре в институте морской геологии (Шанхай, КНР, 2003 г.) в докладе Восточноазиатский зимний муссон в свете палеоботанических данных, Международном междисциплинарном научном симпозиуме Закономерности строения и эволюции геосфер (Владивосток, 2005 г.). Кроме того, рабочие обсуждения проходили в период до 1997 г. на семинарах и заседаниях научно-технического совета ПГО «Приморгеология».

Структура и объем работы. Текстовая часть диссертации состоит из шести глав, Введения и Заключения. Текст, изложенный на 322 страницах, включая 60 рисунков, 3 текстовые таблицы и список литературы из 373 названий (из них 43 иностранных и 23 фондовых), сопровождается 50 фототаблицами ископаемых растений и графическим приложением (Стратиграфическая схема.).

Благодарности. В процессе многолетней работы при решении поставленных задач автор в разное время пользовался помощью и консультациями коллег из различных научных и производственных организаций России: Аблаева А.Г., Ахметьева М.А., Баркалова В.Ю., Беляниной Н.И., Боровского А.Д., Бугдаевой Е.В., Волынец Е.Б., Вржосека A.A., Ганзея С.С., Голозубова В.В., Захарова Ю.Д., Кадета В.В., Кемкина И.В., Климовой P.C., Коваленко C.B., Кожевникова А.Е., Короткого A.M., Кузьмина Я.В., Кутуб-Заде Т.К., Малиновского А.И., Маркевич B.C., Мельникова Н.Г., Митюревой Е.В., Михайлик Т.М., Неволиной С.И., Олейникова A.B., Паничева A.M., Петренко Т.И., Попова В.К., Пушкаря B.C., Разжигаевой Н.Г., Рыбалко В.И., Рынкова B.C., Сазонова В.Г., Чекрыжова И.Ю., Черепановой М.В. Всем им автор весьма признателен. Автор благодарен И.А. Ильинской за ее постоянное доброжелательное отношение, дружеские советы и помощь. Особо хотелось бы поблагодарить академика А.И. Ханчука, чья помощь и практические советы были весьма полезными при работе над диссертацией.

Заключение Диссертация по теме "Общая и региональная геология", Павлюткин, Борис Иванович

Выводы о генезисе трех составляющих пестроцветной толщи можно строить только на основе выяснения пространственно-временных соотношений между ними. Включение белоцветной составляющей в состав пестроцветной толщи обусловлено тем, что в большинстве разрезов красноцветы подстилаются породами белоцветного горизонта. Частое совместное нахождение красноцветного и белоцветного горизонта послужило основанием для предположения о временной и генетической связи между ними. Во многих геологических работах их рассматривали как составляющие зональной коры выветривания, сформировавшейся в прошлые геологические эпохи.

В пользу такого предположения свидетельствуют постепенный характер границы между белоцветной и красноцветной составляющими разрезов и их «безразличное» поведение по отношению к исходному геологическому субстрату. Они приурочены к породам различного состава и возраста от докембрийских гнейсов до галечников верхнего миоцена. И все же, несмотря на кажущуюся логичность этой гипотезы, она не может быть приняты в такой трактовке.

Дело в том, что в отличие от красноцветов, которые всегда залегают непосредственно под четвертичными отложениями, белоцветный горизонт может занимать различное положение в разрезах: в кровле третичного комплекса, внутри него на различных уровнях и, наконец, под ним. В генетическом отношении он представляет собой либо каолинито-вую кору выветривания различной степени сохранности, либо продукты ее переотложения в аллювиальной, озерной или иных обстановках. На это указывает состав и распределение глинистых минералов по разрезу, а также структурно-текстурные особенности пород.

В качестве примера

Содержание глинистых минералов (%) каолинит + хлорит

Скв. 620 гидрослюды

20 40 60 80%

Скв. 629 смектиты

20 40 60

50 "60 "70 "80 "90 100

1 ! Г 7

11 *.;: | • • ♦ • 2 3 — 4 5 '< ЖЖЖ.Ж.

8 9 10 11

6 12

Рис. 46. Распределение глинистых минералов в белоцветном горизонте: кора выветривания (скв. 620), продукты ее переотложения (скв. 629).

1 - базальты; 2 -галечники; 3 - пески, песчаники; 4 - алевриты, алевролиты; 5 -глины; 6 -углистые сланцы (а), бурые угли (б); 7 - каолинитовая зона; 8 - гидрослюдисто-каолинитовая зона; 9 - зона сапролитов; 10-кварцевые порфиры; 11 - границы: литологические (а), несогласий (б); 12 -интервал белоцветно-го горизонта ( на разрезах). рассмотрим два разреза в Осиновской мульде (окрестности г. Уссурийска), являющейся вторым после Приханковья типовым районом для пестроцветной нижнеханкайской толщи (рис. 46). В обоих разрезах в составе глинистой фракции преобладает каолинит, определяющий белую окраску пород, но при первом варианте (кора выветривания) переход от белоцветного горизонта в подстилающие породы постепенный (скв. 620). Исходные текстуры сохраняются в реликтовой форме только на самых нижних его уровнях, а содержание каолинита нарастает вверх по разрезу, достигая в кровле 100% (чистые каолины). Второй вариант характеризуется различным типом нижней границы (она может быть и резкой, и постепенной), обычно с четким текстурным рисунком по всему разрезу и более сложной картиной изменения содержания каолинита (скв. 629). Это - уже заметно разубоженные, вторичные каолины.

Что касается генезиса красноцветного горизонта, то он не столь очевиден. По данным буровых работ установлена связь подошвы красноцветных образований с современ

-205 ным рельефом. Такие взаимоотношения выявлены автором в Приханковье, где красноцве-ты представлены в наиболее типовом варианте, и где преобладают мягкие, слабоконтрастные формы рельефа, во многом унаследованные от прошлой, дочетвертичной эпохи (рис. 47). Нижняя граница красноцветного горизонта как бы повторяет (в сглаженной форме) крупные неровности рельефа, т.е. ведет себя аналогично зеркалу грунтовых вод. Это дает основание предполагать, что образование красноцветного горизонта связано с процессами изменения пород в древней зоне аэрации. Такое предположение вполне допустимо, если обратиться к состоянию горных пород в современной зоне аэрации. Оно характеризуется обилием водных окислов железа, образующих не только пленки, натеки на стенках трещин, но и пропитывающих весь массив породы. Нижняя граница красно-цветного горизонта нерезкая, она имеет полосчато-пятнистый рисунок, отражающий изменения уровня грунтовых вод в прошлую геологическую эпоху. Но между современной и древней зонами аэрации имеется существенное различие. Оно проявляется прежде всего в типе аутигенных железосодержащих минералов.

Набс ,М

130

110 4

--------9

Рис. 47. Геологический разрез кайнозойских отложений в восточном секторе Приханкайской впадины

1 - докайнозойские породы; 2 - гравий; 3 - песок; 4 - алеврит; 5 - суглинки бурые; 6 - белоцветный горизонт; 7 - красноцветный горизонт; 8 - пудинговая толща; 9 - уровень грунтовых вод; 10 - скважины.

Соединения железа, зафиксированные в древней зоне аэрации, как показали результаты микроскопического (в шлифах) и рентгеновского анализа, представлены маловодными, чаще безводными окислами железа из группы гидрогематита-гётета. Именно они обуславливают устойчивый красный цвет пород. О стойкости окраски свидетельствует ее способность к консервации и сохранению в течение десятков и сотен тысяч лет после по- 206 гружения древней зоны аэрации под уровень грунтовых вод. Это видно на примере разрезов в восточном секторе Приханкайской впадины. Здесь красноцветный горизонт перекрыт плейстоцен-голоценовыми обводненными глинами и песками, окрашенными в типично «закисные» зеленовато-сизовато-серые тона и содержащими в массе растительный детрит и микроконкреции вивианита и сидерита.

В рамках сформулированного предположения становится понятным «безразличие» красноцветного горизонта 2 к геологическому возрасту субстрата, приуроченность его максимальных мощностей (до 40 м) к водораздельным участкам, сложенным хорошо проницаемыми породами. Находит объяснение и отсутствие резких изменений в алевритовой составляющей пород при переходе от белоцветного горизонта к красноцветному при их совместном нахождении в разрезе. Грубообломочный материал, как и глинистая составляющая пород, подвергается прокрашиванию. Окислы железа как бы обволакивают частицы породы, пропитывают их по микротрещинкам, т.е. процесс красноцветного преобразования поверхностный, он не сопряжен с изменением глубинной структуры вещества на молекулярном уровне.

Незначительные изменения в глинистой составляющей красноцветного горизонта выражаются в появлении гидрослюд, образующихся, вероятно, за счет каолинита. На возможность перехода каолинита в гидрослюду при эпигенезе указывал Ю.П. Казанский (1969). Однако в нашем случае вряд ли это реально, поскольку подобные переходы возможны только при заметном повышении температур и давлений. Более вероятно, превращение каолинита в гидрослюду обусловлено новыми гидрохимическими условиями, сложившимися в иной климатической обстановке.

С.Л. Шварцев (1968), изучавший поведение системы вода-горные породы в различных ландшафтно-климатических зонах, подчеркивал, что вторичные минералы равновесны только с тем раствором, в котором произошло их образование. При смене типа воды в связи с новой ландшафтно-климатической обстановкой это равновесие нарушается. Если при этом гидрохимические параметры среды выйдут за пределы поля устойчивости минерала, то становится возможным его превращение в другие аутогенные минералы. В нашем случае это переход каолинита в гидрослюду. На причинах, вызвавших смену гидрохимического режима, остановимся ниже.

Таким образом, на основании вышеизложенного, можно полагать, что связь между горизонтами 1 и 2 формальная. Красноцветы являются самостоятельным геохимическим горизонтом, оторванным по времени от эпохи образования белоцветов. Последние, будучи связанными с каолинитовыми корами выветривания, формировались в условиях теплого климата с более или менее равномерным увлажнением по сезонам года, причем этот

-207процесс происходил перманентно на протяжении почти всей третичной эпохи, как считают Г.И. Худяков и Р.И. Никонова (1975). Разумеется, зрелые зональные коры выветривания возникали только при благоприятном стечении геологических условий, чаще этот процесс сопровождался и прерывался денудацией.

Попытка объединить горизонты 1 и 2 в единую нижнеханкайскую толщу (Лебедева, 1956) не очень удачна еще и потому, что красноцветы горизонта 2 и белоцветы (последние в большинстве случаев) не являются стратиформными объектами. Как уже отмечалось, они развиты на породах различного возрастного диапазона и генезиса, включая сапроли-товую зону гнейсов, сланцев, гранитов и эффузивов. Там, где красноцветы связаны с третичными галечниками, их эпигенетическая природа по отношению к последним достаточно очевидна. В разрезах красноцветных галечников обломки характеризуются глубокой выветрелостью причем в сочетании с высокой окатанностью. Прочность сохраняют только кварцевые и кремнистые гальки, но и они пропитываются по микротрещинкам окислами железа. Ясно, что в таком состоянии обломки не уцелели бы при перемещении в динамичном аллювиальном потоке или в пляжевой зоне палеоозера, где только и возможно достижение столь высоких индексов окатанности. Это реально лишь в том случае, если за аккумуляцией галечников последовало расчленение аллювиальных поверхностей, вызванное тектоническим поднятием, и глубокое выветривание каолинитового типа, на которое затем наложились процессы красноцветного преобразования.

Вопрос о генезисе буровато-красных галечно-щебнистых глин горизонта 3 (по схеме автора) решается более определенно. Отчетливая нижняя граница, текстурные особенности, выражающиеся в наличии слоистости (хотя и нечетко выраженной), линз плохо отсортированных глинистых песков, генетическая связь с подстилающим субстратом - горизонтом 2 - все эти признаки дают основание рассматривать данную составляющую красноцветного комплекса как набор фаций делювиально-пролювиального ряда. Из-за характерной макротекстуры, выражающейся в наличии рассеянных галек и щебней, как бы плавающих в глинистой плазме, автор предложил назвать горизонт 3, учитывая его стратиформную природу, «пудинговой» толщей (Павлюткин, 1995). В отличие от красноцветов горизонта 2, характеризующихся яркими, сочными цветовыми тонами, породы пудинговой толщи имеют тусклую окраску, напоминающую цвет красного кирпича старых зданий.

Несмотря на небольшую мощность от 1-2 метров в верхних частях склонов до 3-7 метров у их подножий, «пудинговая» толща важна для стратиграфии верхнего кайнозоя. Она отделяет, как будет показано ниже, четвертичные отложения (включая эоплейстоцен) от более древних составляющих кайнозойского комплекса региона. На примере ряда разрезов установлено, что состав и облик находящегося в «пудинговой» толще грубообло

-208 мочного материала тесно связан с подстилающими образованиями горизонта 2. Если последний сформировался на базе галечников, то в «пудинговую» толщу переходят гальки наиболее устойчивых пород (кварц, кремни), если красноцветы развиты на скальных породах, то толща обогащена щебнями и дресвой этих пород. Наконец, при отсутствии в горизонте 2 грубых обломков последние не отмечаются и в «пудинговой» толще.

Связь «пудинговой» толщи с подстилающими породами горизонта 2 проявляется и в песчано-алевритовой фракции, причем как в аллотигенной группе минералов, так и в составе минеральных новообразований, среди которых доминируют маловодные и безводные окислы железа. Отличия выражаются в появлении в «пудинговой» толще мелких конкреций гидроокислов марганца. Глинистая фракция при переходе к «пудинговой» толще заметно обогащается минералами типа вермикулита (Таблица 3). Наличие последнего подтверждается заметным вспучиванием породы при прокаливании.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1) На основе новых материалов по геологии и флоре кайнозойских отложений региона, полученных в основном после 1990 года, и с учетом более ранних данных автора, разработан новый вариант стратиграфической схемы палеогена - неогена территории. Основные изменения по отношению к ранее принятой схеме (Решения., 1994) сводятся к следующим положениям.

- Возраст третичного комплекса Нижнебикинской впадины, включающего три свиты - нижнюю угленосную, среднюю непродуктивную (лучегорскую) и верхнюю угленосную (бикинскую), также пересмотрен. Он соответствует эоцену за исключением самой верхней части бикинской свиты, отвечающей уровню раннего олигоцена.

- В миоценовом комплексе выделено четыре региональных горизонта: синеутесов-ский {ранний ранний миоцен), нежинский (поздний ранний миоцен), новокачалинский (средний миоцен) и усть-суйфунский (поздний миоцен). Первые три - новые; они предложены автором. Возраст синеутесовского горизонта ранее рассматривался как соответствующий миоцену. Нежинский и новокачалинский горизонты отвечают уровню миоценового климатического оптимума (переходный ранне-среднемиоценовый интервал), соответствующие флоры отличаются довольно высокой термофильностью. Усть-суйфунский горизонт охарактеризован двумя типами флор. Верхний тип (буковый) впервые установлен и изучен автором.

- В объеме плиоцена автором впервые выделено два горизонта: шуфанский и ан-ненский. Нижний, шуфанский, отвечает нижнему плиоцену и нижней части верхнего плиоцена. Он типифицируется средней частью одноименной, ранее уже известной, шу-фанской свиты, охватывающей в возрастном отношении интервал от позднего миоцена до эоплейстоцена включительно. Прежде принятый ранне-среднемиоценовый возраст санду-ганской свиты пересмотрен: она одновозрастна шуфанской свите.

- Анненский горизонт, предложен автором для характеристики маломощной, но весьма оригинальной толщи красноцветных глин, не имеющей аналогов во всем кайнозойском комплексе территории. Он отражает этап аридизации климата и, как следствие, ксерофитизации растительного покрова региона.

-295

- Возраст суйфунского горизонта, ранее считавшийся плиоценовым, пересмотрен: типифицирующая его одноименная свита, по комплексу палеоботанических и палеомаг-нитных данных, отвечает уровню эоплейстоцена.

2) Развитие растительного покрова проходило под знаком элиминации родов и видов предшествующих этапов раннего кайнофита и появления более молодых форм, лучше приспособленных к новым, более жестким условиям среды обитания.

- К началу эоцена большинство родов, уходящих корнями в меловую эпоху, но игравших видную роль или даже доминировавших в составе палеоценовых флор, вымирает. Лишь немногие из них (Тгос]юс1епс1го1с1е5, Иогс1еп8кю1сЦа, ТгосЬос1епс1госагри8 и некоторые другие) еще сохраняют свое значение в эоцене.

- На рубеже эоцен/олигоцен происходит радикальная смена типов флор: сообщества раннего кайнофита, включавшие некоторые архаичные роды, «доставшиеся в наследство» от позднего мела, уступают место молодым флористическим комплексам, в которых доминирующая роль принадлежит родам, имеющим аналоги в рецентных семействах. На ранний олигоцен приходится максимальный расцвет тургайской флоры, в Приморье ему отвечают фитокомплексы «энгельгардиевых» слоев. Но уже к началу хатта флоры приобретают миоценовый облик. Дальнейшая история тургайской флоры региона - это цепь непрерывных утрат более термофильных южных родов, хотя и с частичным возвращением некоторых из них в оптимальную климатическую фазу миоцена. В облике, близком современному, третичные флоры окончательно оформились к позднему плиоцену.

- Осадконакопление в Прибрежной СФЗ в основном завершилось к началу миоцена, далее кайнозойский комплекс наращивался только за счет андезибазальтовых лав. В За-падно-Сихотэ-Алинской СФЗ формирование угленосных отложений прекратилось на рубеже эоцен/олигоцена; более молодые образования представлены маломощными пачками аллювиального генезиса, красноцветами и частично базальтами. В СФЗ Ханкайского массива оно продолжалось до четвертичного времени включительно, причем роль вулканической составляющей в разрезах, особенно вэксплозивной форме, нарастала.

4) Изменения климата, контролировавшие смену растительного покрова и влиявшие на осадконакопление, сводились к прогрессирующему снижению среднегодовых температур и усилению сезонной контрастности. На этом фоне, по меньшей мере дважды, в первой половине среднего эоцена или на рубеже ранний/средний эоцен и в переходном интервале от раннего к среднему миоцену отмечаются явные признаки улучшения климатических условий, более известные как климатические оптимумы. В континентальном секторе японо-морского побережья, включая Приморье, проявление миоценового климатического оптимума было в значительной мере снивелировано негативным воздействием зимнего Восточно-Азиатского антициклона и холодного Приморского течения. В конце плиоцена впервые за всю кайнозойскую историю региона климат приобретает черты заметной аридизации, не имевший, однако, продолжения в эоплейстоцене, когда он вновь становится гумидным, близким к современному.

Библиография Диссертация по наукам о земле, доктора геолого-минералогических наук, Павлюткин, Борис Иванович, Владивосток

1. Аблаев А.Г. Новое местонахождение третичной флоры Приморья // Геол. и геофиз. 1973. №7. С. 59-63.

2. Аблаев А.Г. О неогеновой эпохе угленакопления в Приморье // Тез. докл. Второй Дальневост. геол. конф. геологов-угольщиков. Артем, Приморского края: 1974. С. 43-44.

3. Аблаев А.Г. Дополнительные данные по морфологии ископаемых листьев ликви-дамбара Дальнего Востока // Вопросы биостратиграфии советского Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1974а. С. 113-117.

4. Аблаев А.Г. Позднемеловая флора Восточного Сихотэ-Алиня и ее значение для стратиграфии. Новосибирск: Наука, 19746. 180 с.

5. Аблаев А.Г. Флора угленосных неогеновых отложений Приморья // Стратиграфия кайнозойских отложений Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1977. С. 54-58.

6. Аблаев А.Г. Геология и история флор побережий Японского моря. М.: Наука, 1978.192 с.

7. Аблаев А.Г. Биостратиграфия палеогена побережья юга Приморья. Владивосток: Дальнаука, 2000. 116 с.

8. Аблаев А.Г. Палеоген Притуманганского угленосного бассейна (юг Дальнего Востока). Владивосток: Дальнаука, 2001. 67 с.

9. Аблаев А.Г., Ахметьев М.А. Болотнинская миоценовая флора Южного Приморья и роль в ее составе теплолюбивых элементов // Палеонтол. журн. 1977. № 1. С. 134-141.

10. Аблаев А.Г., Васильев И.В. Миоценовая краскинская флора Приморья. Владивосток: Дальнаука, 1998. 106 с.

11. Аблаев А.Г., Горовой П.Г. К вопросу о появлении некоторых представителей сем. Fagaceae в геологической истории Приморья // Вопросы биостратиграфии советского Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1974. С. 113-135.

12. Аблаев А.Г., Ильинская И.А., Шмидт И.Н. О миоценовой ханкайской флоре Западного Приморья // Стратиграфия и флора континентального неогена Дальнего Востока. М.: Наука, 1979. С. 8-13.

13. Аблаев А.Г., Син Ён У, Васильев И.В., Лю Зин My. Миоцен севера Кореи и юга Приморья. Владивосток: Дальнаука, 1993. 140 с.

14. Аблаев А.Г., Соломоновская В.П. К стратиграфии флороносных слоев Хасанского района Юго-Западного Приморья // Материалы по палеоботанике и стратиграфии континентальных отложений советского Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1975. С. 5-15.

15. Аблаев А.Г., Тащи С.М., Васильев И.В. Угленосность кайнозоя Приморья // Литол. и полезн. ископ. 1988. № 4. С. 44-57.

16. Аблаев А.Г., Тащи С.М., Васильев И.В. Миоцен Ханкайской впадины Западного Приморья. Владивосток: Дальнаука, 1994. 168 с.

17. Аблаев А.Г., Чен-Сен Ли, Васильев И.В. и др. Палеоген Восточного Сихотэ-Алиня. Владивосток: Дальнаука, 2005. 94 с.

18. Аблаев А.Г., Чен-Сен Ли, Ю-Фей Ван. Палеоген Бикино-Уссурийского бассейна седиментации. Владивосток: Дальнаука, 2006. 74 с.

19. Аблаев А.Г., Шмидт И.Н. Палеоботаническая характеристика назимовской свиты Юго-Западного Приморья // Геология, магматизм и рудогенез зоны перехода от континента к океану. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1978. С. 20-21.

20. Александрова А.Н., Ясаманов H.A. Климаты раннего кайнозоя юго-запада Сибирской платформы // Климаты Земли в геологическом прошлом. М.: Наука, 1987. С. 181-190.

21. Алексеев М.Н. Граница между неогеном и четвертичной системой в Восточной Азии // Международный коллок. по проблеме Граница между неогеном и четвертичной системой. М.: Наука, 1973. Т. 4. С. 3-32.

22. Алексеев М.Н. Антропоген Восточной Азии. М.: Наука, 1978. 208 с.

23. Алексеев М.Н., Ахметьев М.А., Голубева Л.В. и др. Новые данные о возрасте плато-базальтов совгаванской свиты Восточного Сихотэ-Алиня // Изв. АН СССР. Сер. геол. 1975. № 5. С. 34-46.

24. Ахметьев М.А. Палеоценовые и эоценовые флоры юга Дальнего Востока СССР и сопредельных стран и их стратиграфическое положение // Сов. геология. 1973. № 7. С. 14-29.

25. Ахметьев М.А. Миоценовая флора Сихотэ-Алиня (р. Ботчи). М.: Наука, 1973«. 86 с. (Тр. ГИН АН СССР. Вып. 47).

26. Ахметьев М.А. Олигоценовые и миоценовые флоры юга Дальнего Востока СССР как показатели климатической обстановки // Изв. АН СССР. Сер. геол. 1974. № 4. С. 134-143.

27. Ахметьев М.А. О климатических флуктуациях в палеогене и неогене в средних и высоких широтах Земного шара // Международный геологический конгресс, 25 сессия: доклады советских геологов. Палеонтология и морская геология. М.: Наука, 1976. С. 138-146.

28. Ахметьев М.А. Ископаемые флоры стратотипического разреза неогена Среднего Сахалина// Сов. геология. 1976. № 2. С. 130-136.

29. Ахметьев М.А. Некоторые стратиграфически важные растения миоцена Дальнего Востока// Изв. АН СССР. Сер. геол. 1978. № 6. С. 67-72.

30. Ахметьев М.А. Кайнозойские флоры Восточного Сихотэ-Алиня. М.: 1988. 48 с. (преп.)

31. Ахметьев М.А. Фитостратиграфия континентальных отложений палеогена и миоцена внетропической Азии. М.: Наука, 1993. 143 с. (Тр. ГИН РАН. Вып. 475).

32. Ахметьев М.А., Болотникова М.Д., Братцева Г.М., Красилов В.А. Стратиграфия и палеофлористика опорного разреза кайнозоя Южного Приморья // Изв. АН СССР. Сер. геол. 1978. №4. С. 61-75.

33. Ахметьев М.А., Братцева Г.М., Климова P.C. О возрастных аналогах энгельгардие-вых слоев Кореи в Приморье//Докл. АН СССР. 1973. Т. 209. № 1. С. 167-170.

34. Ахметьев М.А., Викулин C.B. Пельтатные листья Macaranga Thouin (Euphorbiaceae) в кайнозое Восточного Сихотэ-Алиня // Палеонтол. журн. 1995. № 2. С. 151-156.

35. Ахметьев М.А., Кезина Т.В., Кодрул Т.М., Манчестер С.Р. Стратиграфия и флора пограничных слоев мела и палеогена юго-восточной части Зейско-Буреинского осадочного бассейна// Сб. памяти В.А. Вахрамеева. М.: ГЕОС, 2002. С. 275-315.

36. Ахметьев М.А., Манчестер С.Р. Новый вид Palaeocarpinus (Betulaceae) из палеогена Восточного Сихотэ-Алиня // Палеонтол. журн. 2000. № 4. С. 107-112.

37. Ахметьев М.А., Шевырева H.A. Ископаемые голосеменные Амгу (Восточный Си-хотэ-Алинь) // Палеофлористика и стратиграфия фанерозоя. М.: ГИН АН СССР, 1989. С. 104-117.

38. Ахметьев М.А., Шмидт И.Н. Вымершие клены материковой части Дальнего Востока СССР и стратиграфическое значение их остатков II Очерки геологии и палеонтологии Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1976. С. 79-103.

39. Байковская Т.Н. Палеоценовая флора Зее-Буреинской впадины // Вопросы палеонтологии. Л.: Изд-во ЛГУ, 1950. Т. 1. С. 348-381.

40. Байковская Т.Н. Верхнемиоценовая флора Южного Приморья. Л.: Наука, 1974. 196 с.

41. Байковская Т.Н. Новые виды растений из нижнетретичных отложений Райчихинска Амурской области // Проблемы палеоботаники. Л.: Наука, 1986. С. 5-12.

42. Баскакова Л.А. Критерии литостратиграфической корреляции олигоцен-миоценовых отложений Западного Приморья // Тихоокеан. геология. 1986. № 3. С. 14-21.

43. Баскакова Л.А., Громова Н.С. Биостратиграфическое расчленение угловского горизонта по палинологическим данным // Палеонтология и стратиграфия Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1979. С. 109-114.

44. Баскакова Л.А., Громова Н.С. Фитостратиграфическое расчленение палеогеновых отложений Юго-Западного Приморья // Сов. геология. 1982. № 11. С. 68-78.

45. Баскакова Л.А., Громова Н.С. Стратиграфия Смоляниновского угольного разреза в Южном Приморье // Материалы по стратиграфии и палеогеографии Восточной Азии. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1984. С. 59-69.-300

46. Баскакова J1.A., Лепехина В.Г. Новые данные по фитостратиграфии палеогена Зер-кальненской впадины // Новые данные по стратиграфии Дальнего Востока и Тихого Океана. Владивосток: ДВО РАН, 1990. С. 52-60.

47. Беньямовский В.Н., Гладенков Ю.Б. Климатические колебания и миграция биоты в палеогене Северной Пацифики // Стратиграфия. Геол. коррел. 1996. Т. 4. № 5. С. 67-82.

48. Берсенев И.И. О тектоническом районировании Приморья // Сообщ. ДВФ СО АН СССР. 1959. Вып. 10. С. 25-34.

49. Берсенев И.И. Новые данные о строении и возрасте совгаванской свиты Сихотэ-Алиня // Информ. сб. ПГУ. 1961. № 2. С. 41-45.

50. Берсенев И.И., Безверхний В.Л., Ващенкова Н.Г. и др. Стратиграфия миоцена Приморского шельфа и склона (Японское море) // Тихоокеан. геология. 1984. № 2. С. 38-45.

51. Берсенев И.И., Морозова В.Ф., Салун С.А. и др. Новые данные по стратиграфии аллювиальных, озерно-аллювиальных и озерных четвертичных отложений Приморья и Среднего Приамурья // Сов. геология. 1962. № 9. С. 78-86.

52. Бискэ С.Ф., Баранова Ю.П. Успехи изучения континентального палеогена СевероВосточной Азии // Новые данные по стратиграфии и палеогеографии Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1982. С. 53-62.

53. Блохина Н.И., Климова P.C. Keteleeria из третичных отложений Среднего Сихотэ-Алиня (Приморье) // Палеонтол. журн. 2000. № 1. С. 99-106.

54. Бойцова Е.П., Панова Л.А. Палеогеновые флоры и растительность на территории Евразийской ботанико-географической области // Палинология кайнофита. М.: Наука, 1973. С. 42-47.

55. Болотникова М.Д. О возрасте энгельгардтиевых слоев Дальнего Востока // Ископаемые флоры Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1975. С. 93-98.

56. Болотникова М.Д., Седых А.К. Новые данные по стратиграфии угленосных отложений Нижнебикинской впадины // Палинология Востока СССР. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1987. С. 41-52.

57. Болотникова Т.Н. Палинологическая характеристика и возраст угленосных отложений Чернышевского буроугольного месторождения (Южное Приморье) // Тихоокеан. геология. 1988. №4. С. 101-105.

58. Болотникова Т.Н. Возраст и корреляция угленосных толщ Реттиховского и Чернышевского буроугольных месторождений Южного Приморья (по палинологическим данным ) // Кайнозой Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1989. С. 101-109.

59. Болотникова Т.Н. Палинологическая характеристика угленосных отложений Восточного участка Павловского месторождения // Тихоокеан. геология. 1993. № 6. С. 102-110.

60. Болотникова Т.Н. Палиностратиграфия кайнозойских отложений Павловского буро-угольного месторождения // Тихоокеан. геология. 1994. № 1. С. 71-81.

61. Борсук М.О. Палеогеновая флора Сахалина (конгломератной и нижнедуйской свит) // Тр. ВСЕГЕИ. Нов. Сер. Т. 12. М.: 1956. 132 с.

62. Борсук М.О. Палеогеновые флоры Востока и Северо-Востока СССР // Стратиграфия и палеонтология мезозойских и палеоген-неогеновых континентальных отложений азиатской части СССР. Л.: Наука, 1967. С. 243-250.

63. Братцева Г.М. Палинологические исследования верхнего мела и палеогена Дальнего Востока. М.: Наука, 1969. 56 с. (Тр. ГИН АН СССР. Вып. 207).

64. Буданцев Л.Ю. История арктической флоры эпохи раннего кайнофита. Л.: Наука, 1983. 158 с.

65. Буданцев Л.Ю. Фитостратиграфия континентального палеогена Западной Камчатки // Матер, по стратиграфии и палеогеографии Восточной Азии. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1984. С. 53-58.

66. Буданцев Л.Ю. Находка листьев Macclintockia kovatschensis в эоценовых отложениях Западной Камчатки // Бот. журн. 1990. Т. 75. № 6. С. 851-858.

67. Буданцев Л.Ю. Новые виды рода Macginitiea (Platanaceae) в эоцене Западной Камчатки // Бот. журн. 1996. Т. 81. № 9. С. 67-72.

68. Буданцев Л.Ю. Позднеэоценовая флора Западной Камчатки. СПб.: Петро-РИФ, 1997.108 с.

69. Буданцев Л.Ю. Реконструкция кайнозойских климатов на востоке Северной Азии по палеоботаническим данным // Бот. журн. 1999. Т. 84. № 1. С. 36-45.

70. Буданцев Л.Ю., Мохов Е.Р. Морфологическая изменчивость листьев и таксономия рода Trochodendroides в раннеэоценовой флоре Западной Камчатки // Проблемы палеоботаники. Л.: Наука, 1986. 19-27.

71. Буданцев Л.Ю., Озеров И.А. К истории формирования и развития флоры на Северо-Востоке Азии в палеогене // Бот. журн. 2001. Т. 86. № 12. С. 15-23.

72. Быковская Е.В., Подгорная Н.С. Стратиграфия и петрология верхнемеловых и третичных вулканогенных образований Ольго-Тетюхинского района // Информ. сб. ВСЕГЕИ. 1959. № 17. С. 29-40.

73. Варнавский В.Г. Палеогеновые и неогеновые отложения Среднеамурской впадины. М.: Наука, 1971. 160 с.

74. Варнавский В.Г. Место юга Дальнего Востока в общем плане палеогенового и неогенового литогенеза Евроазиатской глыбы // Вопросы литогенеза юга Дальнего Востока. М.: Наука, 1977. С. 98-112.

75. Варнавский В.Г. О принципиальной возможности создания унифицированной стратиграфической схемы палеогена и неогена юга материковой части Дальнего Востока // Стратиграфия кайнозойских отложений Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1977. С. 11-21.

76. Варнавский В.Г., Седых А.К., Рыбалко В.И. Палеоген и неоген Приамурья и Приморья. Владивосток: ДВО АН СССР, 1988. 184 с.

77. Васильев Б.И. Объяснительная записка к геологической карте листа K-52-VI. М.: Госгеолтехиздат, 1957. 29 с.

78. Величко A.A. Природа у колыбели человечества. Природа, 1985. № 3. С. 35-45.

79. Величко A.A. Структура термических изменений палеоклиматов мезо-кайнозоя по материалам изучения Восточной Европы // Климаты Земли в геологическом прошлом. М.: Наука, 1987. С. 5-43.

80. Верховская Н.Б., Кундышев A.C. Физиономические особенности спорово-пыльцевых спектров и их использование в стратиграфии // Кайнозой Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1989. С. 128-134.

81. Витвицкий Г.Н. Зональность климата Земли. М.: Мысль, 1980. 253 с.

82. Вихлянцев В.В., Морозова В.Ф. Новые данные по стратиграфии кайнозойских отложений Эворон-Чукчагирской депрессии // Сборник статей по геологии и гидрогеологии. М.: Недра, 1965. Вып. 5. С. 24-32.

83. Власов Г.М. Геология и угленосность Хасанского буроугольного месторождения Приморского края // Тр. Дальневосточной научно-исслед. базы им. B.JI. Комарова. Сер. геол. 1948. Т. 1. С. 47-48.

84. Волкова B.C. Развитие флоры и растительности в позднем плиоцене и плейстоцене // Геологические события антропогенового времени на территории Сибири. Новосибирск: Наука, 1980. С. 45-56.

85. Волкова B.C., Баранова Ю.П. Плиоцен-раннеплейстоценовые изменения климата в Северной Азии // Геол. и геофиз. 1980. № 7. С. 43-52.

86. Воскресенская Т.Н., Глушанкова Н.И., Муратова М.В. и др. Новые данные к палеогеографии плиоцена Приханкайской впадины // Палеогеография плейстоцена Дальнего Востока и его морей. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1978. С. 71-75.

87. Ганешин Г.С. Основные этапы истории развития рельефа Приморья // Матер. ВСЕГЕИ. Нов. сер. М.: Госгеолтехиздат, 1956. Вып. 1. С. 52-75.

88. Ганешин Г.С. Геоморфология Приморья. JL: Госгеотехиздат, 1957. 134 с. (Тр. ВСЕГЕИ. Нов. сер. Т. 4.).

89. Ганешин Г.С. Стратиграфия верхнеплиоценовых и четвертичных отложений Сихо-тэ-Алиня и Приморья // Матер. Всесоюзн. Совещ. по изучению четвертичного периода. М.: Изд-во АН СССР, 1961. Т. 3. С. 311-318.

90. Ганешин Г.С., Смирнов A.M. К стратиграфии четвертичных отложений Приморского края и прилегающих территорий // Геол. и геофиз. 1960. № 5. С. 28-39.

91. Геологическая карта Приморского края, м-ба 1:1000 000. JL: ВСЕГЕИ, 1989. Геологические и биотические события позднего эоцена раннего олигоцена на территории бывшего СССР. Ч. 2. М.: ГЕОС, 1998. 250 с. (Тр. ГИН РАН; Вып. 507).

92. Геологическое строение Северо-Восточной Кореи и юга Приморья / Ред. Е.А. Радке-вич. М.: Наука, 1966. 306 с.

93. Геология месторождений угля и горючих сланцев СССР. М.: Недра, 1973. Т. 9. (1).692 с.

94. Геология СССР. Т. 32. Приморский край. Ч. 1. Геологическое описание / Ред. И.И. Берсенев. М.: Недра, 1969. 695 с.

95. Гладенков Ю.Б. Морской верхний кайнозой северных районов. М.: Наука, 1978. 194 с. (Тр. ГИН АН СССР; Вып. 313).

96. Гладенков Ю.Б., Шанцер А.Е. Стратиграфия и корреляция геологических событий неогена Камчатки // Кайнозой Дальнего Востока. Владивосток: ДВО АН СССР, 1989. С. 168-175.

97. Гладенков Ю.Б., Баженова O.K., Гречин В.И. и др. Кайнозой Сахалина и его нефте-газоносность. М.: ГЕОС, 2002. 225 с.

98. Голозубов В.В., Микловда C.B., Донг-У Ли и др. Динамика формирования Угловской впадины (Южное Приморье) // Тихоокеан. геология. 2007. Т. 26. № 4. С. 22-33.- 304

99. Гричук В.П. Древнейшее материковое оледенение в Европе, его признаки и стратиграфическое положение // Вопросы палеогеографии плейстоцена ледниковых и перигля-циальных областей. М.: Наука, 1981. С. 7-35.

100. Громов Ю.Я., Громова Н.С. Стратиграфия угленосных отложений палеогена и неогена Ханкайской межгорной впадины в Южном Приморье // Геология и полезные ископаемые Дальнего Востока. Информ. сб. ВСЕГЕИ. Л.: 1960. № 38. С. 57-66.

101. Громов Ю.Я., Громова Н.С. Некоторые закономерности изменения разрезов угленосных отложений палеогена и неогена на западном склоне Сихотэ-Алиня // Угленосные формации некоторых регионов СССР. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1961. С. 487-495.

102. Громова В.И. Первая находка в Советском Союзе аминодонта (новый род Ргосаёиг-сас1оп) // Третичные млекопитающие. М.: Изд-во АН СССР, 1960. С. 128-151 (Тр. ПИН АН СССР. Т. 77. Вып. 4).

103. Громова Н.С. Палинокомплекс назимовской свиты Южного Приморья // Палеомик-рофитологические исследования для целей стратиграфии: Тр. ВСЕГЕИ. Нов. сер. Л.: 1980. Т. 305. С. 80-83.

104. Громова Н.С. Палинологическая характеристика угленосной толщи кайнозойского разреза Реттиховки (Южное Приморье) // Тр. ВСЕГЕИ. 1984. Нов. сер. Т. 327. С. 94-96.

105. Далматова Л.М., Лупикина Е.Г., Орешкина Т.В. Диатомовая флора // Атлас фауны и флоры неогеновых отложений Дальнего Востока. М.: Наука, 1984. С. 67-70.

106. Денисов Е.П. К вопросу о стратиграфии верхнекайнозойских образований Юго-Западного Приморья // Сообщ. ДВФ СО АН СССР. 1960. Вып. 12. С. 19-23.

107. Денисов Е.П. Новейшая тектоника и позднекайнозойский вулканизм Южного Приморья и прилегающих областей. Владивосток: 1965. 82 с.

108. Жежель О.Н. К вопросу о границе эоценовых и олигоценовых отложений на северном Устюрте по палинологическим данным // Палинологический метод в стратиграфии. Л.: Наука, 1973. С. 180-184 (Тр. ВСЕГЕИ, нов. сер. Т. 195).

109. Жизнь растений. Т. 4 (мхи, плауны, хвощи, папоротники, голосеменые растения). М.: Просвещение, 1978. 448 с.

110. Жизнь растений. Т. 5. Ч. 1. Цветковые растения. М.: Просвещение, 1980. 430 с.

111. Жилин С.Г. Основные этапы формирования умеренной лесной флоры в олигоцене-раннем миоцене Казахстана. Л.: Наука, 1984. 112 с. (Комаровские чтения; Вып. 33).

112. Жузе А.П. К истории диатомовой флоры озера Ханка // Материалы по геоморфологии и палеогеографии СССР. М.: Изд-во АН СССР, 1952. С. 226-252 (Тр. Ин-та географии АН СССР; Вып. 56. Т. 6).

113. Жузе А.П. К истории ископаемой и современной флор диатомовых озера Ханка // Материалы по физической географии юга Дальнего Востока. М.: Изд-во АН СССР, 1953. С. 153-171. (Тр. Ин-та географии АН СССР; Вып. 58. Т. 3).

114. Заклинская Е.Д. Пыльца покрытосеменных и ее значение для обоснования стратиграфии верхнего мела и палеогена. М.: Изд-во АН СССР, 1963. 256 с. (Тр. ГИН АН СССР; Вып. 74).

115. Заклинская Е.Д., Братцева Г.М., Красилов В.А. О палинофлоре стратотипа цагаянской свиты// Палеоботаника на Дальнем Востоке. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1977. С. 28-31.

116. Зива М.В. Палинологическая характеристика палеогеновых отложений Амуро-Зейской впадины // Палинология кайнофита. М.: Наука, 1973. С. 73-89.

117. Зива М.В., Лукашова Л.И. Палинологическая характеристика палеогеновых и неогеновых отложений Среднеамурской впадины // Стратиграфия кайнозойских отложений Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1977. С. 42-47.

118. Ивашинников Ю.К. Палеогеоморфология депрессионных морфоструктур юга Дальнего Востока. М.: Наука, 1978. 131 с.

119. Ильинская И.А. Ископаемая флора горы Киин-Кериш Зайсанского района // Сб. памяти А.Н. Криштофовича. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1957. С. 235-248.

120. Ильинская И.А. Ископаемые монотопные и политопные флоры и комплексы // Докл. АН СССР. 1958. Т. 119. № 4. С. 797-799.

121. Ильинская И.А. Уточнение объема рода Trochodendroides и новые ископаемые виды Cocculus // Ботан. журн. 1972. Т. 57. № 1. С. 17-30.

122. Ископаемые цветковые растения СССР (II) / Ред Л.А. Тахтаджян. Л.: Наука, 1982.216 с.

123. Ископаемые цветковые растения России и сопредельных государств (IV) / Ред. Л.Ю. Буданцев. М.; СПб: 2005. 184 с.

124. Казанский Ю.П. Выветривание и его роль в осадконакоплении. М.: Наука, 1969. 221 с. Камаева A.M. Флора кивдинской свиты Приамурья // Новые данные по стратиграфии и палеогеографии Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1982. С. 70-78.

125. Камаева A.M. Стратиграфия и флора пограничных отложений мела и палеогена Зей-ско-Буреинской впадины. Хабаровск: ДВО РАН, 1990. 57 с.

126. Карасев М.С. Новые данные по палеогеографии Юго-Западного Приморья в верхнем миоцене-плиоцене // Сообщ. ДВФ СО АН СССР. 1963. Вып. 20. С. 35-40.

127. Карташова Г.Г. Архангелов A.A., Пирумова Л.Г. Олигоценовое похолодание в Северной Якутии (низовье Колымы) // Климаты Земли в геологическом прошлом. М.: Наука, 1987. С. 165-174.

128. Кезина Т.В. Палиностратиграфия угленосных отложений позднего Маастрихта и кайнозоя Верхнего Приамурья. Автореф. дисс. д. г.-м. н. Сыктывкар: 2007. 32 с.

129. Климова P.C. О возрасте стратотипов надеждинской и усть-давыдовской свит // Ин-форм. сб. ПГУ. Владивосток: 1971. № 7. С. 38-40.

130. Климова P.C. Новый вид Periploca в миоценовых отложениях Приморья // Ископаемые флоры и фитостратиграфия Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1973. С. 105-108.

131. Климова P.C. Миоценовые хвойные Реттиховки // Ископаемые флоры Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1975. С. 84-92.

132. Климова P.C. Fagaceae миоценовой флоры Западного Приморья // Палеонтол. журн. 1976. № 1. С. 104-110.

133. Климова P.C. Некоторые представители Salicaceae и Ulmaceae из миоцена Южного Приморья // Палеоботаника на Дальнем Востоке. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1977. С. 22-27.

134. Климова P.C. Новый вид Acer из миоцена Северо-Восточного Приморья // Палеонтол. журн. 1981. № 1. С. 134-138.

135. Климова P.C. Миоценовая флора и фитостратиграфические горизонты Приморского края // Палеоботаника и фитостратиграфия Востока СССР. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1983. С. 65-76.

136. Климова P.C. Некоторые представители теплолюбивых растений из миоцена Приморского края // Палеонтол. журн. 1988. № 1. С. 92-99.

137. Климова P.C., Крамчанин А.Ф., Демидова Т.И. Новые данные по стратиграфии Рет-тиховского угольного разреза // Стратиграфия кайнозойских отложений Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1977. С. 66-75.

138. Климова P.C., Царько Е.И. О находке палеогеновых растений и диатомей в салибез-ской толще бассейна р. Светловодная (Северо-Восточное Приморье) // Кайнозой Дальнего Востока. Владивосток: ДВО АН СССР, 1989. С. 57-63.

139. Кодрул Т.М. Фитостратиграфия палеогена Южного Сахалина. М.: Наука, 1999. 150 с. (Тр. ГИН РАН; Вып. 519).

140. Корина H.A., Певзнер М.А. Чичагов В.П. Применение палеомагнитного метода при исследовании истории долин Северной Монголии // Геоморфология. 1974. № 4. С. 36-43.-307

141. Корнутова Е.И., Хотина Е.Б., Заморуев B.B. Верхнеплиоценовые и плейстоценовые отложения юга Забайкалья // Тр. ВСЕГЕИ. Нов. сер. Т. 200. 1975. 134 с.

142. Короткий A.M., Гребенникова Т.А., Караулова Л.П. и др. Озерные трасгрессии в позднекайнозойской Уссури-Ханкайской депрессии (Приморье) // Тихоокеан. геология. 2007. Т. 26. № 4. С. 53-68.

143. Короткий A.M., Караулова Л.П., Троицкая Т.С. Четвертичные отложения Приморья: стратиграфия и палеогеография. Новосибирск: Наука, 1980. 234 с.

144. Кошман М.М. Третичная флора Бикинского буроугольного месторождения // Бот. журн. 1964. Т. 49. № 2. С. 265-271.

145. Красилов В.А. Новые данные о цагаянских отложениях и их тафофлоре // Изв. АН СССР. Сер. геол. 1970. № 12. С. 97-101.

146. Красилов В.А. Цагаянская флора Амурской области. М.: Наука, 1976. 146 с.

147. Красилов В.А. Смена флоры на границе мела и палеогена в Кавалеровском районе, Приморье // Кайнозой Дальнего Востока. Владивосток: ДВО АН СССР, 1989. С. 34-37.

148. Красилов В.А., Алексеенко Т.М. Смена растительных сообществ в палеогене и неогене Южного Приморья // Палеоботаника на Дальнем Востоке. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1977. С. 7-17.

149. Красилов В.А., Кундышев A.C. Смена флоры в опорном кайнозойском разрезе Западного Сахалина и корреляция континентального миоцена // Тихоокеан. геология. 1982. №4. С. 90-95.

150. Криштофович А.Н. О третичной флоре бухты Посьет, собранной Э.Э. Аннертом в 1919 году // Матер, по геологии и полез, ископ. Дальн. Востока. 1921. № 1. С. 1-28.

151. Криштофович А.Н. Третичные растения с р. Амагу Приморской области, собранные А.Г. Кузнецовым // Матер, по геол. и пол. ископ. Дальн. Востока. 1921а. № 15. С. 1-15.

152. Криштофович А.Н. Геологический обзор стран Дальнего Востока. М.: Геол.-развед. изд-во, 1932. 332 с.

153. Криштофович А.Н. Новые данные о третичной флоре Новокиевска и других мест Уссурийского края // Ежегодн. ВПО. 1937. Т. 11. С. 49-57.

154. Криштофович А.Н. Новые находки ископаемой флоры на Дальнем Востоке как вехи стратиграфии // Академику В.А. Обручеву к 50-летию научной и педагогической деятельности. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1939. Т. 2. С. 277-307.

155. Криштофович А.Н. Миоценовые растения из суйфунской свиты Уссурийского края // Бот. журн. 1946. Т. 31. № 4. С. 7-34.

156. Криштофович А.Н. Эволюция растительного покрова в геологическом прошлом и ее основные факторы // Матер, по истории флоры и растительности СССР. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1946. Вып. 2. С. 21-82.

157. Криштофович А.Н. Происхождение флоры Ангарской суши // Матер, по истории флоры и растительности СССР. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1958. Вып. 3. С. 7-41.

158. Кропоткин П.Н. Краткий очерк неотектоники Сихотэ-Алиня // Изв. АН СССР. Сер. геол. 1956. №3. С. 34-57.

159. Кулькова И.А. Палинологические исследования эоценовых отложений Яно-Индигирской низменности. Новосибирск: Наука, 1973. 96 с.

160. Кундышев A.C., Верховская Н.Б. О возрасте угленосных отложений Нижнеби-кинской впадины // Кайнозой Дальнего Востока. Владивосток: ДВО АН СССР, 1989. С. 121-127.

161. Куренцова Г.Э. Растительность Приханкайской равнины и окружающих предгорий. Л.: Изд-во АН СССР, 1962. 139 с.

162. Лаухин С.А. Похолодание в конце палеогена на Северо-Востоке Азии // Изв. АН СССР. Сер. геол. 1989. № 2. С. 66-73.

163. Лаухин С.А., Гриненко О.В., Фрадкина А.Ф. Эволюция климата кайнозоя арктического побережья Северо-Востока Азии // Изв. АН СССР. Сер. геол. 1992. № 1. С. 131-139.

164. Лебедева H.A. Геоморфологические условия образования россыпей в западной части Южного Приморья // Вопросы геологии южной части Дальнего Востока и Забайкалья. М.: Наука, 1956. С. 188-211.

165. Лебедева H.A. Геоморфология, неоген-четвертичных отложений и неотектоника западной части Южного Приморья (Приханкайский район) // Тр. комис. по изуч. четверт. периода. М.: Наука, 1957. Вып. 13. С. 221-227.

166. Лопатина Д.А. Палинологические и макрофлористические комплексы из эоцен-миоценовых отложений побережья Татарского пролива (Восточный Сихотэ-Алинь) // Стратиграфия. Геол. коррел. 2001. т. 9. № 4. С. 80-98.

167. Любомирова К.А. Палинологическая характеристика чеганского горизонта на севере Западной Сибири // Палинологические иследования. Л.: 1976. С. 33-44 (Тр. ВНИГРИ; Вып. 374).

168. Малеев Е.Ф. О линейном расположении древнечетвертичных вулканов на Дальнем Востоке // Сов. геология. 1946. № 12. С. 45-48.-309

169. Малеев Е.Ф. О суйфунской свите и возрасте базальтов Южного Приморья // Изв. АН СССР. Сер. геол. 1957. № 8. С. 86-92.

170. Малеев Е.Ф. Туфогенная фация суйфунской свиты и закономерности распределения в ней полезных ископаемых // Тр. Дальневост. фил. СО АН СССР. Сер. хим. М.: 1958. Вып. 3. С. 56-64.

171. Мамонтова И.Б. Палинологические исследования палеогеновых и неогеновых отложений Южного Приморья // Стратиграфия кайнозойских отложений Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1977. С. 90-94.

172. Мамонтова И.Б. Палинофлора переходных слоев верхнего мела и палеогена Амуро-Зейской депрессии // Палеоботаника на Дальнем Востоке. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1977. С. 32-39.

173. Мамонтова И.Б. Миоценовая флора ханкайских слоев Приморья (палинологические данные) // Новые данные по стратиграфии и палеогеографии Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1982. С. 102-105.

174. Маркевич B.C. Альбская палинофлора Приморья // Эволюция организмов и биостратиграфия середины мелового периода. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1981. С. 116-129.

175. Мартинсон Г.Г. Озерные бассейны геологического прошлого Азии и их фауна // Природа, 1955. № 4. С. 78-82.

176. Мартынов Ю.А. Геохимия базальтов активных континентальных окраин и зрелых островных дуг (на примере Северо-Западной Пацифики. Владивосток: Дальнаука, 1999. 218с.

177. Маслова Н.П., Фотьянова Л.И. Ревизия Platanus mabutii (Platanaceae) и новые виды палеогеновых платанов Дальнего Востока// Бот. журн. 1990. Т. 75. № 5. С. 699-706.

178. Махова Ю.В. Палеоботаническая характеристика отложений белогорской свиты в пределах Амуро-Зейской депрессии // Бюлл. комис. по изуч, четверт. периода. 1978. № 48. С. 164-179).

179. Медведев В.В. К вопросу о возрасте базальтов в южной части Сихотэ-Алиня // Ин-форм. сб. ПГУ. 1960. № 1. С. 37-39.

180. Медведев В.В. Геологическое строение и угленосность Майхинской угленосной впадины в Южном Приморье // Сов. геол. 1966. № 10. С. 26-38.

181. Медюлянов В.И. Палеогеновые платаны Сахалина и их стратиграфическое значение // Матер, по палеоботанике и стратиграфии континентальных отложений советского Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1975. С. 24-35.

182. Мио-плиоцен Западной Камчатки (эрмановская свита и палеонтологическое обоснование ее возраста). М.: Наука, 1976. 280 с. (Тр. ГИН АН СССР; Вып. 294).-310

183. Михайлов В.А., Феоктистов Ю.М., Климова P.C. Новые данные по фитостратигра-фии кайнозоя восточной части Зеркальненской депрессиии // Кайнозой Дальнего Востока. Владивосток: ДВО АН СССР, 1989. С. 38-49.

184. Моисеева А.И. Атлас неогеновых диатомовых водорослей Приморского края. JL: Недра, 1971. 152 с.

185. Моисеева А.И. Диатомовые водоросли флороносных слоев Реттиховки (Западное Приморье) // Палеонтология и стратиграфия Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1979. С. 69-79.

186. Моисеева А.И. Расчленение континентальных отложений неогена Дальнего Востока по диатомеям // Стратиграфия. Геол. коррел. 1995. Т. 3. № 5. С. 92-103.

187. Назаренко Л.Ф., Бажанов В.А. Геология Приморского края. Ч. 1. Стратиграфия. Владивосток: ДВО РАН, 1987. 66 с. (Препр.)

188. Нарышкина (Камаева) A.M. О границе между меловыми и палеогеновыми отложениями в Амуро-Зейской впадине. Сов. геология. 1973. № 6. С. 148-151.

189. Никольская В.В. Некоторые данные по палеогеографии оз. Ханка // Матер, по геоморфологии и палеогеографии СССР. М.: Изд-во АН СССР, 1952. С. 215-225. (Тр. Ин-та географии АН СССР; Вып. 56. Т. 6)

190. Олейников A.B. Некоторые вопросы стратиграфии кайнозойских вулканических полей Среднего и Северного Сихотэ-Алиня // Кайнозой Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1989. С. 50-56.

191. Олейников A.B., Климова P.C. Новые данные по стратиграфии неогеновых вулканогенных отложений бассейна реки Самарги // Стратиграфия кайнозойских отложений Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1977. С. 76-80.

192. Олейников A.B., Олейников H.A. Геология кайнозоя Среднего Сихотэ-Алиня. Владивосток: Дальнаука, 2005. 260 с.

193. Павлюткин Б.И. Грубообломочные терригенные компоненты и их роль в палеогеографических исследованиях // Количественные параметры природной среды в плейстоцене. Владивосток: ДВО АН СССР, 1988. С. 58-66.-311

194. Павлюткин Б.И. Неогеновые красноцветы Приморья // Тихоокеан. геология. 1995. Т. 14. №2. С. 119-125.

195. Павлюткин Б.И. Новые данные о возрасте верхнекайнозойской суйфунской свиты в стратотипическом районе (Южное Приморье) // Стратиграфия. Геол. коррел. 1997. Т. 5. № 4. С. 101-105.

196. Павлюткин Б.И. Находка остатков букового леса в верхнемиоценовой усть-суйфунской свите Южного Приморья (Дальний Восток России) // Бот. журн. 1997. Т. 82. №9. С. 54-61.

197. Павлюткин Б.И. К вопросу о возрасте суйфунской свиты (Южное Приморье) // Тихоокеан. геология. 1998. Т. 17. № 6. С. 37-45.

198. Павлюткин Б.И. Новый вид рода Aesculus (Hippocastanaceae) в верхнем миоцене Приморья, Дальний Восток России // Бот. журн. 1999а. Т. 84. № 6. С. 127-131.

199. Павлюткин Б.И. Juglandaceae из позднемиоценовой усть-суйфунской флоры Южного Приморья (Дальний Восток России) // Бот. журн. 19996. Т. 84. № 9. С. 21-29.

200. Павлюткин Б.И. Zelkova и Celtis (Ulmaceae) в позднемиоценовой флоре Приморья, Дальний Восток России // Бот. журн. 2001а. Т. 86. № 6. С. 113-122.

201. Павлюткин Б.И. Род Populus (Salicaceae) в позднем миоцене Приморья, Дальний Восток России //Бот. журн. 20016. Т. 86. № 11. С. 101-109.

202. Павлюткин Б.И. Позднемиоценовая флора Тереховки, Южное Приморье. Владивосток: Дальнаука, 2001 е. 128 с.

203. Павлюткин Б.И. Неогеновые виды Salix и Chosenia (Salicaceae) Приморья, Дальний Восток России // Бот. журн. 2002. Т. 87. № 4. С. 129-138.

204. Павлюткин Б.И. Новый вид рода Corylus (Betulaceae) из верхнего миоцена Южного Приморья, Дальний Восток России // Палеонтол. журн. 2002а. № 4. С. 90-96.

205. Павлюткин Б.И. Некоторые термофильные буковые в третичной флоре Краскино (Приморье) и проблема ее возраста // Палеонтол. журн. 20026. № 5. С. 106-114.

206. Павлюткин Б.И. Позднемиоценовая флора юга Приморья. Владивосток: Дальнаука, 2002в. 192 с.

207. Павлюткин Б.И. Основные этапы эволюции дендрофлоры на территории Приморья в позднем кайнозое // Проблемы эволюции. Т. 5. Владивосток: Дальнаука, 2003. С. 280-285.

208. Павлюткин Б.И. Rosaceae в среднемиоценовой ханкайской флоре Приморья (Дальний Восток России) // Бот. журн. 2004. Т. 89. № 2. С. 214-221.

209. Павлюткин Б.И. Среднемиоценовая ханкайская флора Приморья. Владивосток: Дальнаука, 2005. 216 с.

210. Павлюткин Б.И. Проблемы корреляции третичных краскинской и ханкайской флор Приморья, Дальний Восток России // Палеонтол. журн. 2005<з. № 2. С. 101-108.

211. Павлюткин Б.И. Представители рода Styrax (Styracaceae) мз позднемиоценовой усть-суйфунской флоры (Приморье, Дальний Восток России) // Бот. журн. 2006. Т. 91. № 6. С. 956-962.

212. Павлюткин Б.И. Представители надпорядка Ericanae из олигоценовой возновской флоры Приморского края // Бот. журн. 2007. Т. 92. № 2. С. 293-307.

213. Павлюткин Б.И. Эоценовая усть-давыдовская флора юга Приморья. Владивосток: Дальнаука, 2007а. 148 с.

214. Павлюткин Б.И. Усть-давыдовская свита ключевой палеогеновый стратон Приморья // Тихоокеан. геология. 20076). Т. 26. № 6.

215. Павлюткин Б.И., Боровский А.Д. Причины и время перестройки системы реки Раздольной (Южное Приморье) // Прибрежная зона дальневосточных морей в плейстоцене. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1988. С. 72-76.

216. Павлюткин Б.И., Боровский А.Д. О масштабах и природе дислокаций в кайнозойских толщах Западного Приморья // Вопросы стратиграфии и палеогеографии Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1990. С. 82-88.

217. Павлюткин Б.И., Боровский А.Д., Белянина Н.И. Нижний плейстоцен Приморья // Стратиграфия и корреляция четвертичных отложений Азии и Тихоокеанского региона. М.: Наука, 1991. С. 73-80.

218. Павлюткин Б.И., Ганзей С.С., Короткий A.M. Возраст усть-суйфунской и усть-давыдовской свит (Южное Приморье) // Изв. АН СССР. Сер. геол. 1984. № 5. С. 128-132.

219. Павлюткин Б.И., Ганзей С.С., Пушкарь B.C., Петренко Т.И. Палеоботаническая характеристика и радиометрическое датирование неогеновых отложений Южного Приморья // Стратиграфия. Геол. коррел. 1993. Т. 1. № 6. С. 40^17.

220. Павлюткин Б.И., Климова P.C., Царько Е.И. Новые данные по фитостратиграфии и палеогеографии позднего миоцена Юго-Западного Приморья // Сов. геология. 1985. № 2. С. 47-55.

221. Павлюткин Б.И., Неволина С.И., Петренко Т.И., Кутуб-Заде Т.К. О возрасте палеогеновых назимовской и хасанской свит Юго-Западного Приморья // Стратиграфия. Геол. корреляция. 2006. Т. 14. № 3. С. 116-129.

222. Павлюткин Б.И., Петренко Т.И. Палеогеновые отложения мульды Восточной Павловского буроугольного месторождения // Кайнозой Дальнего Востока. Владивосток: ДВО АН СССР, 1989. С. 116-120.

223. Павлюткин Б.И., Петренко Т.П. Новые материалы по стратиграфии третичных отложений п-ова Речной (Южное Приморье) // Тихоокеан. геология. 1993. № 5. С. 42-50.

224. Павлюткин Б.И., Петренко Т.Н. К стратиграфии третичных угленосных отложений юго-восточной окраины Ханкайского массива // Тихоокеан. геология. 1994. № 2. С. 18-29.

225. Павлюткин Б.И., Петренко Т.И. Стратиграфия пограничных отложений олигоцена и миоцена в Приморье // Стратиграфия. Геол. коррел. 1994а. Т. 2. № 6. С. 119-127.

226. Павлюткин Б.И., Петренко Т.П. Проблемы стратиграфии третичных образований полуострова Посьет и прилегающей территории (Юго-Западное Приморье) // Тихоокеан. геология. 1997. Т. 16. № 1. С. 89-98.

227. Павлюткин Б.И., Петренко Т.Н. Стратиграфия кайнозойских отложений Ивановской депрессии, Южное Приморье // Тихоокеан. геология. 2002. Т. 21. № 1. С. 67-75.

228. Павлюткин Б.И., Петренко Т.И., Белянина Н.И. Новые данные о возрасте суйфун-ской и усть-суйфунской свит (Западное Приморье) // Тихоокеан. геология. 1988. № 4. С.92-100.

229. Павлюткин Б.И., Петренко Т.И., Царько Е.И. Третичная сандуганская свита Приморья: проблемы возраста и корреляции // Тихоокеан. геология. 1999. Т. 18. № 5. С. 69-81.

230. Павлюткин Б.И., Пушкарь B.C., Черепанова М.В., Петренко Т.И. Проблемы стратиграфии миоцена Приханкайской впадины Приморья, Дальний Восток России // Тихоокеан. геология 2004. Т. 23. № 4. С. 73-85.

231. Павлюткин Б.И., Ханчук А.И. Новые данные о возрасте озера Ханка // Доклады АН. 2002. Т. 382. № 6. С. 1-3.

232. Павлюткин Б.И., Чекрыжов И.Ю. Субтропические иммигранты в миоценовой флоре Нежино // Вестник ДВО РАН. 2007а. № 2. С. 123-132.

233. Павлюткин Б.И., Чекрыжов И.Ю. К проблеме корреляции дальневосточных миоценовых флор эпохи климатического оптимума// Доклады АН. 20076. Т. 416. № 5. С. 662-665.

234. Павлюткин Б.И., Чекрыжов И.Ю., Митюрева Е. В. Возновская тафофлора одно из уникальных захоронений олигоценовых растений на территории Приморья // Вестник ДВО РАН. 2006. № 2. С. 17-23.

235. Павлюткин Б.И., Петренко Т.И., Чекрыжов И.Ю. Проблемы стратиграфии третичных отложений Павловского угольного поля (Приморье) // Тихоокеан. геология. 2005. Т. 24. № 6. С. 59-76.

236. Пименов Г.М Значение миоценовых хвойных для стратиграфии Юго-Западного Приморья // Тихоокеан. геология. 1986. № 6. С. 70-77.

237. Пименов Г.М. Об объеме Приханкайского горизонта в Приморье // Тихоокеан. геология. 1987. №3. С. 117-119.

238. Пименов Г.М. Миоценовые хвойные юга Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1990. 108 с.

239. Плахотник В.Г. Строение и возраст совгаванской свиты Сихотэ-Алиня к северу от широты бухты Кхуцин // Изв. АН СССР. Сер. геол. 1959. № 2. С. 78-84.

240. Плахотник В.Г. Стратиграфия верхнемеловых и кайнозойских вулканогенных образований Северо-Восточного Сихотэ-Алиня // Сов. геология. 1962. № 3. С. 140-148.

241. Плахотник В.Г. Новые данные о строении и возрасте эффузивов кизинской свиты в Северо-Восточном Сихотэ-Алине// Сов. геология, 1962. № 4. С. 120-122.

242. Покатилов А.Г. К вопросу о детальной стратиграфии верхнекайнозойской красно-цветной формации юга Восточной Сибири // Геол. и геофиз. 1985. № 7. С. 40^47.

243. Попов В.К., Максимов С.О., Вржосек A.A., Чубаров В.М. Базальтоиды и карбонати-товые туфы Амбинского вулкана (Юго-Западное Приморье): геология и генезис // Тихоокеан. геология. 2007. Т. 26. №. 4. С. 75-97.

244. Попова С.М. Палеогеновые и неогеновые пресноводные моллюски юга Советского Дальнего Востока // Геол. и гефиз. 1963. № 7. С. 50-63.

245. Пушкарь B.C., Короткий A.M. Зональная стратиграфия континентального верхнего кайнозоя Сихотэ-Алиня // Тез. научно-практич. конференции РМСК Востока СССР. Стратиграфия кайнозоя Дальнего Востока. Владивосток, 1985. С. 22-23.

246. Рассказов C.B., Саранина Е.В., Мартынов Ю.А. и др. // Развитие позднекайнозойско-го магматизма активной континентальной окраины Южного Приморья // Тихоокеан. геология. 2003. Т. 22. № 1. С. 92-109.

247. Решения 4-го Межведомственного стратиграфического совещания по докембрию и фанерозою юга Дальнего Востока и Восточного Забайкалья (Хабаровск, 1990 г.). Хабаровск: ХГГГП, 1994. 124 с. (препр.)

248. Решения Дальневосточного межведомственного стратиграфического совещания (Владивосток, 1965 г.). Л.: ВСЕГЕИ, 1971. 107 с.

249. Решения Межведомственного совещания по выработке унифицированных стратиграфических схем для Дальнего Востока. М.: Госгеолтехиздат, 1958. 51 с.

250. Решения Межведомственного стратиграфического совещания по докембрию и фанерозою Дальнего Востока СССР (Владивосток, 1978 г.). Магадан: ГКП СВПГО, 1982. 182 с. (препр.)

251. Рыбалко В.И., Овечкин В.Н., Климова P.C. Кайнозойские базальтоиды амгинской серии (Северо-Восточное Приморье) // Сов. геология. 1980. № 12. С. 59-71.

252. Седова М.А. Олигоценовые спорово-пыльцевые комплексы Южного Приморья Дальнего Востока // Атлас олигоценовых спорово-пыльцевых комплексов различных районов СССР. 1956. С. 51-67.(Матер. ВСЕГЕИ. Нов. сер. Вып. 16).

253. Седых А.К. Геохимические признаки прибрежно-морского палеогена Южного Приморья // Тихоокеан. геология. 1988. № 3. С. 41-47.

254. Седых А.К. Новые данные по геологическому строению и стратиграфии Краскин-ской впадины (Юго-Западное Приморье // Кайнозой Дальнего Востока. Владивосток: ДВО АН СССР, 1989. С. 78-89.

255. Серова М.Я. Граница эоцена и олигоцена в северной части Тихоокеанской провинции // Очерки геологии и палеонтологии Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1976. С. 118-125.

256. Скороход В.З. Основные черты геологического строения южной части советского Дальнего Востока. Владивосток: Изд-во Прим. геогр. общества, 1941. 265 с.

257. Сорокин А.П., Малыгин В.И., Шиханов В.В., Зива М.В. К вопросу о возрасте бузу-линской свиты // Вопросы геологии осадочных формаций юга Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1973. С. 71-75.

258. Сорокин А.П., Пан В.П. К вопросу о стратотипических разрезах континентальных толщ // Стратиграфия кайнозойских отложений Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1977. С. 22-29.

259. Сочава В.Б. Вопросы флорогенеза и филоценогенеза Маньчжурского смешанного леса // Матер, по истории флоры и растительности СССР. М.; JL: Изд-во АН СССР, 1946. Т. 2. С. 283-318.

260. Стратиграфический кодекс СССР. Л.: ВСЕГЕИ, 1977. 80 с.

261. Стратиграфический кодекс; издание второе, дополненное. С-Пб.: 1992. 120 с.

262. Стратиграфический словарь СССР. Палеоген, Неоген, Четвертичная система. Л.: Недра, 1982. 616 с.

263. Стратиграфия СССР. Неогеновая система. П/Т 2. М.: Недра, 1986. 434 с.

264. Страхов Н.М. Общая схема осадкообразования в современных морях и озерах малой минерализации // Образование осадков в современных водоемах. М.: Изд-во АН СССР, 1954. С. 375^154.

265. Сычева O.A. Раннепалеогеновая флора Углегорского района Сахалина и ее значение для стратиграфии // Фауна и флора кайнозоя северо-запада Тихоокеанской области. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1977. С. 3-38.

266. Тащи С.М., Аблаев А.Г., Мельников Н.Г. Кайнозойский бассейн Западного Приморья и сопредельных территорий Китая и Кореи. Вдадивосток: Дальнаука, 1996. 168с.

267. Темнискова-Топалова Д.Н., Козыренко Т.А., Моисеева А.И. Новый род Pontodiscus (Bacillariophyta) // Бот. журн. 1981. Т. 66. № 9. С. 1308-1311.

268. Толмачев А.И. К истории возникновения и развития темнохвойной тайги. М.; JL: Изд-во АН СССР, 1954. 156 с.

269. Уткин В.П., Седых А.К. Геодинамика формирования структур угольных месторождений (на примере Приморья) // Докл. АН СССР. 1984. Т. 278. № 5. С. 1199-1204.

270. Федотов В.В. О некоторых теплолюбивых представителях эоценовой флоры Райчихи // Матер, по палеоботанике и стратиграфии континент, отложений советского Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1975. С. 36-48.

271. Федотов В.В. Эоценовая флора Райчихи Амурской области. Л.: 1983. Ч. 1,2. 287с. (Деп. ВИНИТИ № 2774-83).

272. Флеров К.К., Беляева Е.И., Яновская Н.М. и др. Зоогеография палеогена Азии. М.: Наука, 1974. 277 с.

273. Флора и динозавры на границе мела и палеогена Зейско-Буреинского бассейна / Ред. Е.В. Бугдаева. Владивосток: Дальнаука, 2001. 162 с.

274. Фотьянова Л.И. Флора Дальнего Востока на рубеже палеогена и неогена. М.: Наука, 1988. 182 с. (Тр. Палеонт. ин-та АН СССР. Т. 231).

275. Фотьянова Л.И. Лопастно-зубчатые дубы в эоцене Восточной Азии // Палеонтол. журн. 1997. №2. С. 103-112.

276. Фролов В.Т. К вопросу о происхождении ритмичности осадочных толщ // Бюлл. МОИП. Нов. сер. отдел, геол. М.: 1966. Т. 21. Вып. 4. С. 157-158.

277. Хабаков A.B. Об индексах окатанности галечников // Сов. геология. 1948. № 10. С. 98-99.

278. Халфина H.A. Морские третичные диатомовые водоросли Приханкайской низменности // Геол. и геофиз. 1969. № 7. С. 118-124.

279. Худик В.Д., Амано К. Новые данные о возрасте хойнджинской и верхнедуйской свит (Западный Сахалин) // Тихоокеан. геология. 1999. Т. 18. № 3. С. 76-81.-317

280. Худяков Г.И. Палеогеоморфологические условия формирования континентальных угленосных толщ (на примере Средне-Бикинской впадины) // Проблемы геоморфологии. М.: Наука, 1970. С. 296-304.

281. Худяков Г.И. Закономерности становления материковых морфоструктур (южная часть советского Дальнего Востока) // Региональная морфотектоника, геоморфология и четвертичная геология Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1977. С. 3-16.

282. Худяков Г.И., Денисов Е.П., Короткий A.M. и др. Юг Дальнего Востока. М.: Наука, 1972. 421 с.

283. Худяков Г.И., Никонова Р.И. Проблемы поверхностей выравнивания горных стран. Новосибирск: Наука, 1975. 310 с.

284. Челебаева А.И. Новые виды Fagus (Fagaceae) из кайнозоя Камчатки и значение третичного жилкования в диагностике буков // Бот. журн. 1980. Т. 65. № 1. С. 3-10.

285. Челебаева А.И. Эоцен Западной Камчатки. М.: Наука, 1991. С. 76-119.

286. Челебаева А.И. Juglans pogozhevii Cheleb // Ископаемые цветковые растения России и сопредельных государств. Т. 3. Leitneriaceae-Juglandaceae / Ред. Л.Ю. Буданцев. СПб.: 1994. С. 73.

287. Чемеков Ю.Ф. Основные этапы развития рельефа Приамурья и Западного Приохо-тья. Автореф. дис. к.г.-м. н. М.: 1959. 22 с.

288. Чемеков Ю.Ф. К границе между четвертичным периодом и неогеном // Тр. комис. по изуч. четвертичного периода. М.: 1962. Вып. 20. С. 146-150.

289. Чемеков Ю.Ф., Сей И.И., Седова М.А., Бурилина Л.В. Стратиграфия рыхлых отложений Амуро-Зейской депрессии // Сов. геология. 1960. № 2. С. 17-38.

290. Черемисинова Е.А. Диатомовая флора неогеновых отложений Прибайкалья. Новосибирск: Наука, 1974. 68 с.

291. Шанцер Е.В. Очерки учения о генетических типах континентальных осадочных образований. М.: Наука, 1966. 239 с. (Тр. ГИН АН СССР; Вып. 161).

292. Шварцев С.Л. Гидрогеохимия зоны гипергенеза. М.: Недра, 1968. 287 с.

293. Штемпель Б.М. Палеоботаническая характеристика палеогеновых отложений // История палеогенового угленакопления на территории Сахалина. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1963. С. 68-100.

294. Штемпель Б.М. Угловский район. Отчет о геологическом исследовании осенью 1924г. // Матер, по геол. и пол. ископ. Дальн. Востока. 1926. № 45. С. 1-88.

295. Яновская Н.М. Новый род Embolotheriidae из палеогена Монголии // Третичные млекопитающие. М.: Изд-во АН СССР, 1954. С. 5^3 (Тр. ПИН АН СССР. Т. 55. Вып. 3).

296. Ясаманов Н.А. К вопросу о глобальних изменениях температурного режима Земной поверхности в кайнозое // Изв. AH СССР. Сер. геол. 1982. № 10. С. 106-110.

297. Bradbury J.P., Krebs W.N. Actinocyclus (Bacillariophyta) species from lacustrine Miocene deposits of the Western United States // U.S. Geol. Surv. Prof. Paper. 1995. Vol. 1543-A. P. 1—48.

298. Buchgard B. Oxyden isotope palaeotemperatures from the Tertiary period in the Nord Sea area//Nature. 1978. V. 275. P. 121-123.

299. Endo S. Cenozoic plants from Tyosen (Korea). I. // J. Geol. Soc. Japan. 1938. V. 45. N 532. P. 85-90.

300. Endo S. The Flora from the Eocene Woodwardia Formation, Ishikari coal field, Hokkaido, Japan // Bull. Natn. Sci. Mus. Tokyo. 1968. V. 11. N 4. P. 411^149.

301. Garber E.D., Ruddat M. Evolutionary History of the Genus Pseudolarix Gordon (Pinaceae) // Int. J. Plant Sci. 1995. V. 156. N 6. P. 910-950.

302. Hollick A. Tertiary Floras of Alaska // U.S. Geol. Surv. Prof. Paper 182. 1936. 185 p.

303. Hu H.H., Chaney R.W. A Miocene flora from Shantung province (1) // Carnegie Inst. Wash. Pub. 1940. N 507. P. 1-82.

304. Huzioka K. Tertiary Floras of Korea // J. Minn. Coll. Akita Univ. Ser. A. 1972. V.5. N 1. P. 1-83.

305. Huzioka K. The Aniai Flora of Akita Prefecture, and the Aniai-type floras in Honshu, Japan // J. Minn. Coll. Akita Univ. Ser. A. 1964. V. 3. N 4. P. 1-83.

306. Huzioka K., Nishida S. The Seki Flora of the Island of Sado, Japan // Rep. Pub. Sado Mus. 1960. N3. P. 1-26.

307. Kano K., Yanagisawa Y. Ages of the Aniai-type and Daijima-type floras in Japan // Bull. Geol. Surv. Jap. 1989. V. 40. N 12. P. 647-653.

308. Khanchuk A.I. Pre-Neogene tectonics of the Sea-of-Japan region: A view from the Russian side // Earth Science. V. 55. N 5. P. 275-291.

309. Krebs W.N., Bradbury J.P. Geological ranges of lacustrine Actinocyclus species, Western United States // U.S. Geol. Surv. Prof. Paper. 1995. Vol. 1543-B. P. 49-73.-319

310. Krebs W.N., Bradbury J.P., Theriot E. Neogene and Quaternary Lacustrine Diatom Bio-chronology, Western USA // Palaios. 1987. Vol. 2. P. 505-513.

311. Manchester S.R. Vegetative and reproductive morphology of extinct plane tree (Platana-ceae) from the Eocene of Western North America // Bot. Gaz. 1986. V. 147. N 2. P. 200-226.

312. Oishi S. A Note on Engelhardia genus, and its occurrence in the Paleogene of Korea // J. Geol. Soc. Japan. 1936. V. 43. P. 56-59.

313. Okamura S., Martynov J. A., Fukuyama K., Nagao K. K-Ar ages of the basaltic rocks from Far East Russia: Constraints on the tectono-magmatism associated with the Japan Sea opening // The Island Arc. 1998. N 7. P. 271-282.

314. Palamarev E., Mai D.H. Die Paläogenen Fagaceae in Europa: Artenvielfalt und Leitlinien ihrer Entwicklungsgeschichte // Acta Palaeobotanica. 1998. V. 38. S. 227-295.

315. Pflug H.D. Zur Enstehung und Entwicklung des angiospermiden Pollen in der Erdgeschichte // Palaeontographica. Abt. B. 1953. Bd. 95. Lf. 4-6. S. 60-171.

316. Servant-Vildary S., Paicheler J.C., Semelin B. Miocene lacustrine diatoms from Turkey // 9-th Diatom Symp., Yaonsu. 1986. P. 165-180.

317. Stratigraphy and Geologic History of the Cenozoic of Japan // Rept. Geol. Surv. Japan. 1991. N274. P. 1-115.

318. Tanai T. Neogene floral change in Japan // J. Fac. Sei. Hokkaido Univ. Ser. 4. 1961. V. 11. N2. P. 119-298.

319. Tanai T. Miocene Floras and climate in East Asia // Abh. Zent. Geol. Inst. 1967. N 10. S.195-205.

320. Tanai T. The Oligocene floras from the Kushiro coal field, Hokkaido, Japan // J. Fac. Sei. Hokkaido Univ. Ser. 4. 1970. Vol. 14. N 4. P. 383-514.

321. Tanai T. Revision of the so-called " Alangium" leaves from the Paleogene of hokkaido, Japan // idem. 1989. Vol. 15. N 4. P. 121-149.

322. Tanai T. Euphorbiaceae and Icacinaceae from the Paleogene of Hokkaido, Japan // Bull. Natn. Sei. Mus. 1990. Vol. 16. N 3. P. 91-118.

323. Tanai T., Uemura K. Engelgardia fruits from the Tertiary of Japan // J. Fac. Sei. Hokkaido Univ. Ser. 4. 1983. V. 20. N 2-3. P. 249-260.

324. Tanai T., Uemura K. Lobed oak leaves from the Tertiary of East Asia with reference to the oak phytogeography of the Northern Hemisphera // Trans. Proc. Palaeont. Soc. Japan, N.S. 1994. N 4. P. 343-365.

325. Tanai T. Fagaceous leaves from the Paleogene of Hokkaido, Japan // Bull. Natn. Sci. Mus. Tokyo. Ser. С. Vol. 21. N 3, 4. P. 71-101.

326. Uemura K. Late Miocene Floras in northeast Honshu // Natn. Sci. Mus. Tokyo. 1988. 174 p.

327. Uemura K. Middle Miocene Plant Megafossil Assemblages from Onnebetsu and Niupu in the Nayoro Area, Hokkaido // Mem. Natn. Sci. Mus. Tokyo. 1991. N 24. P. 17-26.

328. Van Landigham S.L. Paleoecology and microfloristics of Miocene diatomites // Nowa Hedwigia. 1967. Beih. 26. P. 1-77.

329. Wang P.X. Progress in Late Cenozoic palaeoclimatology of China // Evol. East. Asian Environ (1): Geol. and Palaeoclimatol. Proc. Inter. Conf. (Hong-Kong, 7-12 Jan. 1983). HongKong, 1984. P. 165-187.

330. Wolfe J.A. Tertiary plants from the Cook Inlet Region, Alaska // U. S. Geol. Surv. Prof. Pap. 1966. N389. 28 p.

331. Wolfe J.A. Paleogene Floras from the Gulf of Alaska Region // Geol. Surv. Prof. Pap. 1977. N997. P. 1-108.

332. Wolfe J.A., Hopkins D.M. Climatic changes recordet by Tertiary land floras in north-weaster North America // Tertiary Corrections and Climatic Changes in the Pacific: Pacific Sci. Congr. 11th. Tokyo, 1967. P. 67-76.

333. Wolfe. J.A., Wehr W. Middle Eocene Dicotyledonous Plants from Republic Northeastern Washington//U.S. Geological Survey Bull. 1597. 1987. 23 p.

334. Yasuda Y. 1984. Oscillations of climatic and oceanographic conditions since the last glacial age in Japan // Evol. East. Asian Environ (1): Geol. and Palaeoclimatol. Proc. Inter. Conf. (Hong-Kong, 7-12 Jan. 1983). Hong-Kong, 1984. P. 397-443.

335. Zhou Mu-Lin. Recent progress Quaternary Stratigraphical Division in China // Marine Geology and Quaternary Geology. 1985. V. 5. N 4. P. 105-115.1. Фондовая:

336. Бибик M.T., Давлетшина M.B. Отчет Реттиховской поисково-разведочной партии за 1958 год о поисковых работах на уголь на участках Вассиановский и Телянза. с. Вознесенка: 1959 г.

337. Борсук М.О. Изучение коллекции ископаемых растений из континентальных отложений Приморья. JL: 1948 г.

338. Власов Г.М. Геология и угленосность Хасанского буроугольного месторождения Приморского края // Отчет о геолого-съемочных работах м-ба 1: 50000 Хасанской партии за 1943-44 гг. Хабаровск: 1944 г.

339. Власов Г.М. Третичные отложения Сихотэ-Алиня // Отчет тематической партии 109. Хабаровск: 1949 г.

340. Вржосек А.А и др. Геологическое строение и полезные ископаемые бассейнов рек. Большой Монгугай и Сидими // Отчет Занадворовской геологосъемочной партии за 196466 г. Владивосток: 1968 г.

341. Дубинский А.П. и др. Гидрогеологические и инженерно-геологические условия бассейна среднего течения р. Уссури // Отчет Предгорной партии за 1983-86 гг. с. Вольно-Надеждинское: 1987 г.

342. Климова P.C. Миоценовая флора Юго-Западного Приморья и ее стратиграфическое значение // Отчет за 1967-69 гг. Владивосток: 1970 г.

343. Климова P.C. Миоценовая флора Западного Приморья и ее стратиграфическое значение // Отчет по Теме Палеоботаническое обоснование возраста континентальных оли-гоцен-миоценовых отложений Западного Приморья за 1970-73 гг. Владивосток: 1973 г.

344. Малеев Е.Ф. Проверка заявки на боксит в районе озера Ханка и другие материалы к вопросу бокситообразования в Дальневосточном крае. Хабаровск: 1939 г.

345. Овечкин В.Н. и др. Геологическое строение и полезные ископаемые бассейнов рек Кемы и Мал. Кемы // Отчет Кемского участка Восточной партии за 1971-75 гг. Владивосток: 1975 г.

346. Овечкин В.Н. и др. Геологическое строение и полезные ископаемые бассейнов рек Светловодной, Максимовки, Амгу, Щербатовки // Отчет Максимовского участка Восточной партии за 1974-78 гг. Владивосток: 1978 г.

347. Павлюткин и др. Палеогеография неоген-четвертичных отложений Приханкайского артезианского бассейна // Отчет съемочной партии о результатах работ по Теме 489 за 1986-89 гг. с. Вольно-Надеждинское: 1989 г.

348. Перч В.П., Снытко Н.Д. Геологический отчет о пересчете запасов угля по полю шахты 3-ц. Хабаровск: 1954 г.

349. Проскуряков М.И. Отчет Приханкайской партии о геолого-съемочных и поисковых работах м-ба 1:50000 на территории Ивановского, Черниговского и Анучинского районов Приморского края. Владивосток: 1954 г.

350. Самусенко А.Н. и др. Результаты детальных поисков подземных вод в пределах Ивановского артезианского бассейна // Отчет Западной партии за 1986-89 гг. с. Вольно-Надеждинское: 1989 г.

351. Сей И.И. и др. Обоснование детальной стратиграфии мезо-кайнозоя Дальнего Востока для целей крупномасштабной геологической съемки // Отчет по Теме 2-2/172 за 1978-80 гг. Л.: 1980 г.

352. Сергеев В.Б. и др. Геологическое строение и полезные ископаемые междуречья нижнего течения Бикина и Бол. Уссурки // Отчет Тереховской партии о геологической съемке м-ба 1:50000 науч-ке Пожарском. Владивосток: 1993 г.

353. Скороход В.З. Геологический очерк правобережья р. Суйфун. Владивосток: 1933 г.

354. Стромберг Э.Г., Бибик М.Т. Геологический отчет о геолого-разведочных работах на Березовском буроугольном месторождении в период с 1950 по 1955 г. Владивосток: 1955 г.

355. Струве Ю.Г. и др. Основные черты геологического строения и гидрогеология южного побережья оз. Ханка и прилегающих горных районов. Уссурийск: 1959 г.

356. Якушев В.А. и др. Результаты поисковых и поисково-оценочных работ на нетиповых участках бурого угля // Отчет Поисковой партии за 1987-89 гг. Владивосток: 1989 г.1. ТАБЛИЦЫ:ископаемые растения и объяснения к ним (определения выполнены автором)

Информация о работе

Павлюткин, Борис Иванович
доктора геолого-минералогических наук
Владивосток, 2008
ВАК 25.00.01

Диссертация

Геология и условия формирования кайнозойских отложений континентального юга Дальнего Востока - тема диссертации по наукам о земле, скачайте бесплатно

Автореферат

Похожие работы