Гормональные механизмы фенотипической модификации стрессорной реактивности в онтогенезе крыс

Ордян, Наталья Эдуардовна

Бесплатный автореферат и диссертация по биологии на тему
Гормональные механизмы фенотипической модификации стрессорной реактивности в онтогенезе крыс
ВАК РФ 03.00.13, Физиология

Автореферат диссертации по теме "Гормональные механизмы фенотипической модификации стрессорной реактивности в онтогенезе крыс"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ ФИЗИОЛОГИИ им. И.П. ПАВЛОВА

На правах рукописи

ОРДЯН Наталья Эдуардовна

ГОРМОНАЛЬНЫЕ МЕХАНИЗМЫ ФЕНОТИПИЧЕСКОЙ МОДИФИКАЦИИ СТРЕССОРНОЙ РЕАКТИВНОСТИ В ОНТОГЕНЕЗЕ КРЫС.

Специальность: 03.00.13 - физиология

АВТОРЕФЕРАТ диссертация на соискание ученой степени доктора биологических наук

Санкт-Петербург 2003

Работа выполнена в лаборатории нейроэндокринологии Института физиологии им. И.П. Павлова РАН.

Научный консультант: доктор медицинских наук, профессор,

засл. деят. науки РФ В.Г. Шаляпина

Официальные оппоненты: доктор биологических наук, профессор

К.Б. Шаповалова

доктор медицинских наук, чл-корр. РАМН, профессор, засп. деят. науки РФ В.А. Отеллин

доктор медицинских наук, профессор В.Н. Анисимов

Ведущее учреждение: Государственная педиатрическая медицинская академия, Санкт-Петербург

Защита диссертации состоится «М_» UQjUïfhK 2003 г. в час. на заседании диссертационного совета Д 002.020.01 в Институте физиологии им. И.П. Павлова РАН (199034, Санкт-Петербург, наб. Макарова 6).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института физиологии им. И.П. Павлова РАН.

Автореферат разослан <.< 11 » О ICI J-fe^i/s 2003 г.

Ученый секретарь ^

А я

диссертационного совета / ^

доктор биологических наук Н. М. Вавилова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность проблемы. Изучение основ взаимодействия организма с внешней средой, выяснение общих и частных механизмов приспособительной деятельности, а также организации простых и сложных форм поведения как компонентов стрессор-ного ответа, остается приоритетным направлением современной нейроэндокриноло-гии. В решении этого вопроса внимание исследователей в последние годы направлено на анализ индивидуальных особенностей стрессорного реагирования, в связи с накопившимися данными о зависимости этого процесса не только от природы и силы воздействия, но и от типа ВНД [Шаляпина и др., 2001; Ely, 1995], а также от индивидуальной поведенческой стратегии субъекта во время развития стрессорного ответа [Маркель и др., 1988, Шаляпина, Ракицкая, 2002; Henry, 1993; Zhukov, Vinogradova, 2002]. Особый интерес вызывает взаимосвязь поведенческого и эндокринного компонентов стрессорного ответа, являющихся равноценными составляющими интегральной реакции организма на изменение условий окружающей среды. Следует полагать, что индивидуальный характер стрессорного реагирования зависит, прежде всего, от структурной и функциональной организации нейроэндокринной системы и ее фенотипической изменчивости в ходе онтогенетического развития.

На ранних этапах жизни эти гормоны способны значительно модифицировать активность и самой гипоталамо-гипофизарно-адренокортикальной системы (ГГАС), изменяя весь ход ее структурно-функционального становления и интеграцию с высшими регуляторными центрами [Науменко и др., 1990; Дыгало, 1993; Benesova, Pav-lik, 1989; Weiberg, Seckl, 2001]. В ходе формирования ГГАС происходит последовательное объединение периферических и центральных звеньев по мере установления прямых и обратных связей. Начинается этот процесс в пренатальном онтогенезе, когда завершается созревание ферментативных систем синтеза кортикостерои-дов. К концу беременности, то есть в поздний пренатальный период, объединяются эндокринные звенья системы - гипофиз и кора надпочечников [Мицкевич, 1990]. По-

еле рождения перестройка в деятельности ГГАС может быть определена двумя важнейшими периодами. Пеовый - ранний неонатальный период, названный «ареак-тивным», длится у крыс около двух недель и отличается сниженной способностью системы секретировать адренокортикотропный гормон (АКТГ) и кортикостерон в ответ на стрессорные стимулы [Walker et al., 1986; Vazguez, Akil, 1992, Viau et al 1996]. В течение этого периода не только окончательно закрепляются связи между гипофизом и нейросекреторным центром гипоталамуса, но и определяется экстраги-поталамический контур регуляции ГГАС. Однако, процесс формирования афферентного контроля приспособительной деятельности происходит в основном в период позднего неонатального онтогенеза [Мицкевич, 1990]. Характеризуется он рядом последовательных этапов, в которых все изменения жизнедеятельности протекают в соответствие с количеством и качеством сенсорных сигналов [Raevsky et al., 1997], Способствует этому быстрая смена восприятия окружающей среды, связанная с открытием ушей, глаз и следующим вслед за этим периодом максимальной двигательной активности. Стрессирование крысят в этом возрасте приводит к значительному увеличению в плазме крови АКТГ и кортикостерона [Walker et al., 1991], что свидетельствует о переходе ГГАС на качественно иной функциональный уровень [Шаляпина и др., 1987].

Таким образом, в данном исследовании периоды наиболее выраженной перестройки в деятельности разных звеньев ГГАС были выбраны как основные для изучения взаимосвязи между гормональной и поведенческой стрессорной реакцией. По нашему предположению, в те же сроки онтогенетического развития происходит установление и закрепление необходимых связей между нервной и эндокринной системами, обеспечивающих интеграцию этих компонентов стрессорного ответа.

В выбранные нами периоды наблюдается флуктуация и уровня половых стероидных гормонов в крови, секреция которых существенно возрастает уже в позднем пренЕГгальном онтогенезе [Ward, Weisz, 1984]. Он является наиболее значимым для дифференциации полового поведения и определяется уровнем метаболизма тестостерона в мозге [Reznikov et al., 1999; Segovia et al., 1999]. Тесное взаимодействие ГГАС с эндокринной репродуктивной системой ставит вопрос и о том, что нарушение секреции половых гормонов в раннем онтогенезе в результате стресса матерей также может быть причиной модификации приспособительных функций е последующей жизни животных.

При решении вопроса о механизмах фенотилической модификации нейроэн-докринной регуляторной системы мы исходили из того, что первичным звеном в

реализации эффектов гормонов на клетки-мишени являются кортикостероидные рецепторы, локализованные не только в гипоталамусе, но и в структурах мозга, контролирующих приспособительную деятельность [Jacobson, Sapolsky, 1991; Morano et al., 1994; Anisman et al., 1998; De Kloet et al.,1998; Feldman, Weidenfeld, 1999]. В связи с этим следует полагать, что одним из важнейших факторов модификации приспособительных функций является изменение онтогенетического развития гормональных рецепторов в этих мозговых структурах.

Помимо кортикостероидных рецепторов важную роль в регуляции активности ГГАС играет катехоламинергическая система мозга [Шаляпина, Ракицкая, 1976], которая на ранних этапах онтогенеза может существенно перестраиваться под воздействием окружающей среды [Науменко, Дыгало, 1990; Hiemke et al., 1992]. Однако до сих пор недостаточно изученным является вопрос о значении такой перестройки для интеграции гормонального и поведенческого компонентов стрессорного ответа.

Таким образом, в процессе формирования приспособительной деятельности и установления тесной взаимосвязи между гормональными и поведенческими реакциями на изменение условий окружающей среды могут быть выделены особо значимые периоды онтогенеза, именуемые «критическими» [Светлов, 1960]. В течение этих периодов высокую чувствительность к гормонам приобретают не только нейро-эндокринные, но и медиаторные системы, имеющие прямое отношение к интеграции эндокринных функций и поведения при стрессе. Выявление таких периодов и изучение модифицирующего влияния гормонов на становление приспособительной деятельности составляет актуальную задачу не только фундаментальной физиологии, но и практической медицины.

Цель и задачи исследования. Основной целью настоящего исследования явилось изучение фенотипической изменчивости гормональных и поведенческих компонентов стрессорной реакции и механизмов ее формирования на ранних стадиях онтогенетического развития крыс, а также выявление взаимосвязи между характером гормонального и поведенческого ответа на стрессорные воздействия. Были поставлены следующие задачи. 1) Исследовать особенности формирования гормональной стрессорной реактивности ГГАС и поведенческой активности в условиях стресса новизны обстановки у крыс, подвергнутых стрессорным или гормональным воздействиям в период позднего пренатального, раннего неонатального и позднего неонатального онтогенеза. 2) Изучить роль глюкокортикоидов в фенотипической изменчивости гормонального и поведенческого компонентов стрессорной реакции в определенные периоды пре- и неонатального онтогенеза, различающиеся функцио-

нальной активностью ГГАС. 3) Изучить взаимосвязь между гено- или фенотипически обусловленной стратегией поведения в условиях психоэмоционального стресса и характером гормонального ответа ГГАС. 4) Сопоставить динамику стрессорного ответа ГГАС с плотностью кортикостероидных рецепторов в структурах мозга, причастных к нейроэндокринному контролю адаптивных функций. 5) Определить вклг , половых стероидных гормонов и изменения их метаболизма в мозге в модификацию стрессорной реактивности крыс, подвергнутых стрессорному воздействию в поздний пренатальный период развития. 6) Оценить роль катехоламинергической системы головного мозга в реализации гормональных влияний на формирование стрессорного ответа особи.

Положения, выносимые на защиту. Фенотипическое многообразие типов стрессорного реагирования возникает в результате изменения гормонального баланса на ранних стадиях индивидуального развития. В онтогенезе крыс периоды развития, которые характеризуются резким изменением активности ГГАС, являются «критическими» для формирования индивидуальной стрессорной реактивности. Нарушение уровня глюкокортикоидных и/или половых стероидных гормонов, происходящее в эти периоды, модифицирует как гормональный стрессорный ответ, так и стрессорное поведение.

Развитие поведенческого компонента стресса в условиях психоэмоциональных воздействий коррелирует с динамикой гормонального стрессорного ответа как в фазу активации ГГАС, так и особенно в фазу ее инактивации, то есть в период приведения системы в исходное функциональное состояние.

Фенотипическая модификация функций ГГАС осуществляется, в основном, за счет нарушения механизмов ее торможения по принципу отрицательной обратной связи. Основную роль в изменении регуляции ГГАС по механизму обратной связи играют глюкокортикоидные гормоны, повышение уровня которых в «критические» периоды индивидуального развития влияет на связующую емкость рецепторов кортикостероидных гормонов в структурах мозга, причастных к нейроэндокринному контролю адаптивных функций.

В модифицирующем действии пренатального стресса на формирование поведенческой стрессорной реактивности у крыс наряду с глюкокортикоидными гормонами определенную роль играют и половые стероидные гормоны, а также их нейроак-тивные метаболиты, образующиеся в мозге.

Нарушение центральной катехоламинергической трансмиссии в период раннего онтогенеза является важнейшим механизмом фенотипической модификации

характера стрессорного реагирования и изменения плотности кортикостероидных рецепторов в мозге.

Научная новизна. Работа направлена на решение важной проблемы - учабтие глюкокортикоидных и половых стероидных гормонов в формировании приспособительной деятельности на ранних этапах онтогенеза. При изучении роли стероидных гормонов в фенотипической изменчивости стрессорной реактивности впервые был использован комплексный подход с одновременным изучением гормональной функции ГГАС и стрессорного поведения, являющихся равнозначными составляющими интегративного ответа организма на изменение условий окружающей среды.

Новыми результатами проведенного исследования являются данные о том, что изменение баланса стероидных гормонов как в позднем пренатальном, так и в иеонатальных периодах развития приводит к фенотипической модификации гормонального и поведенческого стрессорного ответа. Психоэмоциональный стресс матери в последнюю треть беременности вызывает у ее потомков высокую поведенческую и гормональную реактивность к стрессу, а также пролонгированность стрессорного ответа ГГАС. Сходным образом изменяет стрессорный ответ у взрослых крыс и введение глюкокортикоидных гормонов в позднем неонатальном периоде развития. Однако, в пренатальный период для формирования такого характера стрессорного реагирования необходимо сочетанное действие двух составляющих, а именно высокого уровня глюкокортикоидных гормонов в крови плода и стрессорного состояния самой матери, тогда как в позднем неонатальном периоде соответствующая перестройка приспособительной деятельности животного происходит под влиянием повышенного уровня глюкокортикоидов в его крови. В ранний неонатальный период развития введение гидрокортизона в дозе, не вызывающей существенного угнетения активности надпочечников крысят, приводит к повышению гормонального и поведенческого стрессорного ответа у неполовозрелых животных, однако эти изменения являются обратимыми и нивелируются у взрослых особей.

Впервые утверждается положение о том, что гормональный стрессорный ответ ГГАС должен регистрироваться как динамический процесс, имеющий определенные закономерности временного развития. При изучении содержания глюкокортикоидов в крови показано, что фенотипическая модификация гормонального стрессорного ответа затрагивает преимущественно его динамику, не изменяя максимум реакции. При этом перестройке подвергаются не только механизмы активации, но и, в основном, механизмы торможения стрессорной реакции. Именно тормозные механизмы, осуществляющие «выключение» стрессорного ответа, оказываются наибо-

лее ранимыми и подверженными гормональным влияниям в период раннего онтогенеза.

Впервые выявлена четкая взаимосвязь между поведением крыс в условиях психоэмоционального стресса и динамикой стрессорного ответа ГГАС. Показано, что крысы с гено- или фенотипически обусловленной активной поведенческой стратегией с усилением локомоторной активности в новой обстановке имеют гормональный стрессорный ответ, отличающийся не столько быстрой активацией, сколько медленной инактивацией с пролонгированным возвращением к исходному уровню.

Изменение рецепторного связывания кортикостероидных гормонов в структурах мозга, причастных к нейроэндокринному контролю адаптивных функций, являются основным механизмом изменения чувствительности ГГАС к сигналу обратной связи. Впервые показано, что перестройка соответствующего рецепторного пула происходит, не только в гипоталамусе, но преимущественно в структурах мозга, входящих в экстрагипоталамический контур регуляции приспособительной деятельности. В фенотипической перестройке гормональной стрессорной реакции ГГАС и плотности кортикостероидных рецепторов в гиппокампе и фронтальной коре важная роль принадлежит центральной катехоламинергической системе.

Впервые установлено, что в процесс «программирования» поведенческого стрессорного ответа особи наряду с глюкокортикоидными гормонами вовлечены и половые стероидные гормоны. Уровень тестостерона в крови в течение позднего пренатального онтогенеза имеет большое значение для формирования характера поведения взрослых особей в новых условиях среды, а изменение синтеза нейроак-тивных метаболитов прогестерона в мозге влияет на становление уровня тревожности, соответствующего генетическому полу.

наличие корреляции между характером стрессорного гормонального ответа и поведением особи при стрессе. В качестве основного механизма, обеспечивающего изменение типа гормонального и поведенческого стрессорного ответа, рассматриваются кортикостероидные (глюко- и минералокортикоидные) рецепторы структур мозга, обеспечивающих как контроль активности ГГАС, так и поведение животных в стрессорных условиях.

Представленные в работе результаты, полученные на крысах, которым вводили глюкокортикоидные гормоны в различные периоды пре- и неонатального онтогенеза, показали, что направленность гормональных влияний и их проявление в последующей жизни определяется тем периодом развития, когда осуществлялось гормональное воздействие. Это позволяет значительно расширить теоретические представления о модифицирующем влиянии глюкокортикоидных гормонов на формирование в онтогенезе эндокринных функций и поведения.

Полученные в работе данные о действии глюкокортикоидных гормонов в раннем онтогенезе имеет и важную практическую ценность, связанную с тем, что в практике акушерства и неонатологии широко применяются лекарственные препараты и, в том числе стероидные гормоны, без учета их действия на формирование психических и эндокринных функций. В этом отношении должны быть выделены периоды наибольшей чувствительности мозга к гормонам, которые даже в небольших дозах при введении матерям или новорожденным способны модифицировать программу развития и привести к функциональной перестройке незрелых адаптационных систем. Следует при этом помнить, что происходящие в этот период морфо-функциональные нарушения могут обнаруживаться не сразу, а возникать по мере формирования функциональных систем, проявляясь во взрослом состоянии в виде скрытых или явных патологий. Все это диктует необходимость разработки особо четких критериев целесообразности применения гормональной терапии в практике акушерства и неонатологии, а в случае ее неизбежности, прогнозирование неблагоприятных последствий с целью поиска методов их коррекции и профилактики.

С практической точки зрения большое внимание заслуживают данные о влиянии материнского стресса на последующее развитие потомства, а также о роли ги-перкортицизма матери как закономерного результата стрессорных воздействий окружающей среды. Стрессорное состояние матери является сильнейшим фактором модификации процесса половой дифференциации поведенческого компонента стрессорного ответа с увеличением чувствительности к психоэмоциональным воздействиям и снижением адаптационных возможностей развивающихся потомков.

Это должно учитываться в акушерской практике при составлении рекомендаций беременным женщинам. Для клинической медицины особый интерес представляют результаты, подтверждающие существование «критического» периода в позднем'не-онатальном онтогенезе. Это вызывает необходимость в тщательном наблюдении и щадящем воспитании детей в этот сложный период развития психической деятель ности и формирования эндокринных функций.

Апробация работы. Результаты исследований были представлены и обсуждены на XXXIII International Congress of Physiology Science (St.-Petersburg, 1997); сателлитном Симпозиуме XXXIII International Congress of Physiological Science (Koltushi, Russia, 1997); 1-ой и 2-ой Всероссийских конференциях «Эндокринные механизмы регуляции функций в норме и патологии» (Новосибирск, 1997, 2002); XVII Съезде Всероссийского физиологического общества им. И.П. Павлова (Ростов, 1998); III International Congress of Pathophysiology (Lahti, Finland, 1998), Международном симпозиуме "Механизмы адаптивного поведения (Санкт-Петег^ург, 1999); V Всероссийской конференции «Нейроэндокринология-2000» (С.-Петербург, 2000), XXX Всероссийском Совещании по ВНД (С.-Петербург, 2000), Международной конференции «Механизмы функционирования висцеральных систем» (С.-Петербург, 1999; 2001), XVIII Съезде Всероссийского физиологического общества им. И.П. Павлова (Казань, 2001), Regional Congress of International Society of Psychoneuroendocrinology (St-Petersburg, 2001).

Публикации. По материалам диссертации опубликовано 44 научные работы в отечественной и зарубежной печати.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, обзора литературы, изложения методик, результатов и обсуждения собственных исследований, заключения, выводов и списка литературы, который содержит 399 источников. Работа изложена на 262 страницах машинописного текста, включая 41 рисунок, 3 схемы и 20 таблиц.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ Животные. В работе использовали самок крыс линии Вистар, выращенных в отделе экспериментального животноводства Института физиологии им. И.П. Павлова РАН, и потомство, полученное от них. Все животные содержались в стандартных условиях вивария без ограничения доступа к воде и пище. Экспериментальные воздействия:

1). Пренатальный стресс. Беременных самок (п=53) крыс с 14 по 17 день беременности подвергали ежедневной одночасовой иммобилизации в пластиковых пеналах,

размером 20x7x6 см в условиях повышенной освещенности (лампа 100 Вт, расположенная на высоте 150 см). Контрольных крыс (п=48) оставляли интактными.

2). Пренатальное введение гидрокортизона. Беременных самок делили на две группы, одной из которых (п=35) с 14 по 17 дни беременности вводили внутрибрюшинно гидрокортизон в дозе 2,5 мг/100 г веса, а другая (п=36) оставалась интактной и служила контролем.

3). Блокада гормональной функции ГГАС у матерей с последующей заместительной терапией. Беременные самки были разделены на 3 группы. Самки 1-ой (п=7) и 2-ой (п=7) группы были адреналэктомированы на 13-й день беременности, после чего с 14-го по 17-й день подвергалась ежедневной часовой иммобилизации на фоне внут-рибрюшинных инъекций гидрокортизона в дозе 0,3 мг/ЮОг веса (1-я группа) или 2,5 мг/100г веса (2-я группа). 3-я группа животных (п=6) на 13-й день беременности подвергалась ложной операции и служила контролем.

4). Введение гидрокортизона в неонатальном онтогенезе. Гидрокортизон вводили самцам (п=190) с 1-го по 5-й день жизни, или в 13-й (открытие ушей), 15-й (открытие глаз) и 17-й (максимальная двигательная активность) дни в дозе 1 мг/100 г веса. В качестве контрольных использовали как интактных животных, так и крыс, получавших в соответствующие периоды инъекции физиологического раствора.

5). Неонатальное введение 6-гидроксидофамина. Нейротоксин (Serva) вводили крысятам (п=68) подкожно с 1-го по 5-й день жизни в дозе 0,5 мг на животное. Контрольными служили крысята, получавшие в тот же период онтогенеза инъекции физиологического раствора.

Во всех экспериментах активность ГГАС и приспособительное поведение изучали у самцов, получавших гормональную терапию или подвергавшихся стрессор-ному воздействию в различные периоды пренатального и неонатального онтогенеза, в возрасте 1-го месяца весом 60-80 г и 2-х месяцев весом 110-130 г, а также у половозрелых крыс весом 200-250г. Анализ рецепторного связывания кортикостерона различными структурами мозга проводили у половозрелых самцов. Ряд экспериментов был выполнен на интактных самках весом 180-200 г в стадии диэструса, которую определяли по характеру вагинального мазка, а также на самцах, рожденных от матерей, подвергавшихся в пренатальный период хроническому иммобилизаци-онному стрессу. Общее число экспериментальных животных составило 1348.

В опытах также использовали линейных крыс, селектированных в Институте физиологии им. И.П. Павлова РАН: 1) по способности к выработке условного рефлекса активного избегания (УРАИ) - крысы линии КНА (Koltushi High Avoidance) и

KLA (Koltushi Low Avoidance), 2) по порогу возбудимости большеберцового нерва -крысы линии НП (низкий порог) и ВП (высокий порог).

Методы изучения активности ГГАС. В соответствии с режимами функционирования ГГАС изучали ее исходную активность, стрессорную активацию и торможение по механизму обратной связи. Эти параметры оценивали по содержанию кортикостеро-на в плазме крови, которую отбирали при декапитации или из хвостовой вены. О выраженности стрессорного ответа ГГАС судили по максимальному подъему уровня кортикостерона в крови, а по динамике гормональных изменений оценивали фаз-ность стрессорной реакции. В качестве стрессорного воздействия использовали 20-мин иммобилизацию в узких пластиковых пеналах. Кровь для анализа отбирали из хвостовой вены через 20, 60 и 180 мин от начала стрессирования. Основные параметры стрессореактивности ГГАС оценивали с помощью математической модели, описывающей основные особенности кривых изменения концентраций кортикостерона на выбранных временных интервалах (Шаляпина и др., 2001). Чувствительность системы к сигналам обратной связи исследовали с использованием двухдневного дексаметазонового теста {Жуков, 1990).

Метод определения содержания стероидных гормонов и АКТГ в крови. Концентрацию стероидных гормонов в плазме крови исследовали с помощью радиоиммунологического метода с использованием антисывороток, полученных в лаборатории (Морозов и др., 1988), и меченых гормонов (1,2,6,73Н-кортикостерон, 1,2,6,7 3Н-тестостерон, 2,4,6,7 3Н-эстрадиол, 1,2,6,7 3Н-прогестерон) Санкт-Петербургского предприятия «Изотоп» и NEM™ Life Science Products (USA). Уровень АКТГ в крови определяли с помощью стандартного радиоиммунологического набора (Франция). Метод определения величины рецепторного связывания кортикостерона. Для определения величины рецепторного связывания кортикостерона в структурах мозга крыс применяли радиоизотопный анализ в условиях in vitro методом единичной пробы при насыщающих концентрациях гормона (15-20 нМ). Емкость пула глюко- и ми-нералокортикоидных рецепторов изучали с использованием антагониста глюкокор-тикоидных рецепторов RU 486 (Sigma).

Метод определения содержания катехоламинов в гипоталамусе крыс. Содержание норадреналина и дофамина в гипоталамусе крысят с неонатальным введением 6-гидрокидофамина определяли радиоиммунологическим методом с помощью набора «КАТЕХОЛА» (Словакия).

Метод определения активности прогестерон 5альфа-редуктазы в ткани мозга. Активность бальфа-редуктазы в структурах мозга крыс исследовали по суммарной

продукции аллопрегнанолона (За,5га-тетрагидропрогестерон) и 5га- дегидропрогесте-рона в гомогенате ткани мозга в присутствии меченого субстрата (1,2,6,7 3Н-прогестерона, NEM1M Life Sei, Prod., Boston, USA) с последующим разделением образовавшихся продуктов реакции методом тонкослойной хроматографии на пластинах Силуфол UV-254 (Чехия) в системе бензол-ацетон-этанол (8:2:0,5). Методы изучения поведения. Ориентировочно-исследовательскую активность и эмоциональность изучали в тесте «открытое поле», где согласно рекомендациям А.Л. Маркеля (Маркель и др., 1988) показатели оценивали поминутно. Для исследования уровня тревожности использовали приподнятый крестообразный лабиринт. Уровень тревожности определялся как величина, обратно пропорциональная времени нахождения крысы в открытых руказах лабиринта (Pellow et а!., 1985). Статистическая обработка данных. Для статистической обработки полученных результатов использовали t- критерий Стьюдента для независимых выборок, двухфак-торный дисперсионный анализ по методу ANOVA, критерий Вилкоксона и критерий Фишера. В качестве критерия достоверности принимали р<0.05. Статистическая обработка данных проводилась с помощью пакета прикладных программ Statistica 6.0.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЙ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ 1. Формирование стрессорной реактивности при нарушении гормонального баланса в позднем пренатальном онтогенезе.

1.1. Влияние пренатального стресса на гормональные функции и поведение крыс.

Хронический иммобилизационный стресс у самок крыс с 14-го по 17-й день беременности привел к стойкому увеличению содержания кортикостерона в их крови (Таблица 1), тогда как в крови плодов уровень кортикостерона был повышен только через сутки после последнего стрессирования, а через трое суток, напротив снижен по сравнению с контрольными животными. Эти результаты позволяют предполагать, что у плодов стрессированных матерей отсутствует выброс кортикостерона, предшествующий родовой деятельности. Пренатальный стресс снижал содержание эстрадиола и тестостерона в крови беременных самок, а также существенно уменьшал содержание тестостерона на 18 эмбриональный день и в постнатальный день 0 в крови потомков мужского пола (Таблица 2).

Как известно, на 18-19 эмбриональный день и в первые часы после рождения высокий уровень тестостерона имеет важное значение для половой дифференциации мозга (Weisz, Ward, 1980). Выявленный нами факт снижения уровня тестостерона в крови стрессированных плодов именно в эти периоды свидетельствует о том,

что пренатальный стресс снимает оба пика секреции тестостерона у самцов, что и может стать причиной нарушения процесса маскулинизации мозга и поведения. Таблица 1. Изменение содержания кортикостерона в крови матерей и плодов

после иммобилизационного стресса с 14 по 17 день беременности.

Кортикостерон (нмоль/л) 18-й день беременности 20-й день беременности

Контроль Стресс Контроль Стресс

Кровь матерей 180± 16,4 л=15 ;о8±82,4* 11=14 452±32,5 п=11 880±132,5* п=!2

Кровь плодов самцов 353±31.5 п=8 478+35,7* п=8 554±54,8 п=9 379+18,2* п=10

Примечание: * - достоверные (р<0.05) различия между группами животных.

У 3-х месячных пренатально стрессированных самцов наблюдалось достоверное (р<0,05) снижение уровня тестостерона в крови по сравнению с контрольными крысами (3,75+0,56 нмоль/л в контрольной и 2,33+0,39 в подопытной группе животных), тогда как уровень эстрадиола и прогестерона не изменялся. Таблица 2. Влияние иммобилизационного стресса на содержание половых стероидных гормонов в крови матерей (18-й день беременности) и плодов.

Содержание Гормона Матери Плоды

Контроль П=11 Стресс п=12 Контроль п=6 Стресс п=7

18 ЭД пдо 18 ЭД пдо

Эстрадиол (пмоль/л) 216±45,9 79+20,4** - -

Тестостерон (нмоль/л) 1,9±0,16 1,5+0.17* 2,4+0,5 2,6±0,3 1,3±0,23* 1,2±0,3*

Прогестерон (нмоль/л) 24,7+4,08 23,2±3,17 - -

Примечание: 18 ЭД - 18 день эмбриональной жизни, ПД 0 - первый день постна-тальной жизни. * - достоверные (р<0,05) различия между контрольными и стрессиро-ванными животными. ** - р<0.01.

Поведение взрослых пренатально стрессированных самцов в условиях новой обстановки было приближено к поведению половозрелых интактных самок. Характерной особенностью поведения самок в этих условиях являлась их повышенная локомоторная активность по сравнению с самцами. Интактные самки демонстрировали большее число побежек, чем самцы, что особенно проявлялось на последних минутах тестирования в «открытом поле» (рис.1, а). Кроме того, в приподнятом крестообразном лабиринте самцы меньше времени проводили в открытых рукавах лабиринта, что свидетельствовало об их более высокой тревожности (рис. 1, б). У прена-

тально стрессированных самцов обнаружено увеличение числа побежек по сравнению с контрольными самцами именно на последних минутах тестирования (рис.1, а) и значительное снижение уровня тревожности (рис. 1, б).

1 2 3 4 5

мин

Рис. 1. Влияние пренатального стресса на поведение 3-х месячных крыс. А - поминутное изменение двигательной активности о «открытом поле». Б - время в открытых рукавах приподнятого крестообразного лабиринта. * - достоверные (р<0,05) различия между пренатально стрессированными и контрольными самцами. # - достоверные (р<0,05) отличия контрольных самцов и самок.

Кроме того, пренатальный стресс оказал существенное влияние на формирование уровня тревожности самцов. Тестирование крыс в приподнятом крестообразном лабиринте показало, что у контрольных животных по мере взросления уровень тревожности прогрессивно возрастает, тогда как у пренатально стрессированных самцов он остается практически неизменным (рис. 2). На основании полученных данных мы пришли к заключению, что формирование механизмов, определяющих становление уровня тревожности в соответствии с генетическим полом, происходит в перинатальный период развития с участием половых стероидных гормонов.

Для проверки этого предположения мы использовали подход, основанный на следующем феномене. У животных, имеющих многоплодную беременность плоды мужского пола, благодаря наличию в их крови тестостерона, могут оказывать существенное влияние на развитие соседствующих с ними плодов женского пола {Ryan, Vandenbergh, 2002). В соответствии с этим, всех имеющихся крыс, рожденных от ин-тактных самок, мы разделили по числу самцов и самок в пометах. Были выделены следующие группы крыс: 1 - животные, развивавшиеся в однополых пометах, т.е. в помете были только самцы или только самки. 2- равное соотношение полов в помете и 3 группа - в помете преобладали самцы. Оказалось, что у животных из однополых

пометов маскулинизация или феминизация уровня тревожности максимальна, т.е. самки значительно менее тревожны, чем самцы. □ контроль 0 прен. стресс

90 75 60

8 45

30 15 0

5ЙЙ.

ftfe т

ш>

¿■ж

Рис. 2. Влияние пренатального стресса на формирование уровня тревожности самцов. По вертикали - время в открытых рукавах лабиринта, по горизонтали -возраст животных. * - достоверные (р<0,05) различия между контрольными и подопытными животными.

2 3

месяц

Наиболее высокий уровень тревожности был обнаружен у самок, развивавшихся в пометах с преобладанием самцов. Вместе с тем, присутствие или отсутствие самок в помете не оказало никакого влияния на формирования уровня тревожности самцов. Полученные результаты позволяют сделать заключение, что процесс маскулинизации уровня тревожности протекает в поздний пренатальный период при непосредственном участии тестостерона.

В структурах мозга пренатально стрессированных самцов мы обнаружили увеличение активности прогестерон 5альфа-редуктазы, что может быть одним из механизмов, опосредующих снижение тревожности у этих животных. Этот фермент является ключевым в процессе синтеза нейростероидов и, в частности, аллопрег-неналона (Le Goascogne et а/., 1987). Этот метаболит прогестерона способен положительно модулировать активность ГАМКд рецепторов и таким образом оказывать анксиолитическое действие (Mellon et а/., 2001). Следует отметить, что пренатальный стресс вызвал усиление активности 5 альфа-редуктазы в мозге самцов и в перинатальный период онтогенеза, что свидетельствует о вовлеченности нейросте-роидоё в действие пренатального стресса на развитие головного мозга крысят.

Пренатальный стресс существенно изменил активность ГГАС. У неполовозрелых пренатально стрессированных самцов обнаружено увеличение базального уровня кортикостерона в крови (рис. 3, а), а в возрасте 3-х месяцев у них наблюдалось изменение динамики выброса кортикостерона при стрессе (рис. 3, б). Максимальный уровень гормона в крови контрольных и пренатально стрессированных крыс не различался, однако у пренатально стрессированных животных гормональный стрессорный ответ был пролонгирован, что свидетельствовало о снижении чувствительности ГГАС к сигналам обратной связи.

□ контроль Рпрен стресс 500 •

ц 400 § 300-1

I 200 100 0

+60

180

Рис. 3. Активность ГГАС пренатально стрессированных крыс. А - базальная активность системы у неполовозрелых животных. Б - динамика стрессорного ответа ГГАС взрослых крыс на 20-мин иммобилизацию. 1 - контрольные крысы, 2 - пренатально стрессированные животные. * - достоверные (р<0,05) различия между контрольными и подопытными животными. # - достоверные (Рг,41=5,32; р=0,009) различия динамики стрессорного ответа контрольных и пренатально стрессированных крыс.

У пренатально стрессированных самцов показано снижение кортикостероид-ной рецепции в гипоталамусе и гиппокампе (ВагЬатапбез М а!., 1996; Меапеу е/ а/., 1992), что имеет решающее значение в регуляции ГГАС по механизму отрицательной обратной связи и своевременному торможению системы после стрессорной активации (Ое К/ое? е? а/, 1998).

Таким образом, стрессирование матерей с 14 по 17 день беременности привело к формированию у потомков самцов фенотипа, характеризующегося пролонги-рованностью гормонального и поведенческого стрессорного ответов.

1. 2. Влияние введения гидрокортизона в пренатальный период развития на стрес-сорную реактивность крыс.

Введение гидрокортизона самкам крыс с 14 по 17 дни беременности вызвало изменения в активности ГГАС и поведении самцов, однако они были иными, чем у пренатально стрессированных животных. Инъекции гормона в течение 4-х дней привели к снижению уровня кортикостерона в крови матерей и их плодов, что выявлялось на следующий день после последнего введения, однако это не предотвращало повышение гормонального уровня перед родами. У взрослых самцов с пренаталь-ным введением гидрокортизона выраженность стрессорного ответа была такой же, как у контрольных сверстников, однако его угасание происходило быстрее, о чем свидетельствовал сниженный уровень кортикостерона в крови этих крыс через час после воздействия (рис. 4). При этом у подопытных животных мы обнаружили увеличение рецепторного связывания кортикостерона в гиппокампе.

- - контр —к—ГК

1000 Т

20 60

мин

180

Рис. 4. Динамика стрессорного ответа ГГАС крыс с пренатальным введением гидрокортизона. По горизонтали - время от начала стрессирования. По вертикали -уровень кортикостерона в крови. * - достверные (р<0,05) различия между контрольными и подопытными крысами.

Применение антагониста глюкокортикоидных рецепторов 141! 486 выявило, что изменение рецепторного связывания в гилпокампе происходит за счет увеличения числа глюкокортикоидных рецепторов (рис. 5). Несмотря на то, что анализ динамической кривой стрессорного выброса кортикостерона с помощью математической модели не выявил значимых изменений основных параметров гормонального стрессорного ответа ГГАС (табл. 3), применение дексаметазонового теста у крыс с пренатальным введением гидрокортизона позволило показать, что у этих животных в условиях стрессорной активации чувствительность ГГАС к сигналу обратной связи увеличена.

□ контр ШГК

<и ю

о ■8-

100

* Т

-- ¡г!

-- Ш г. т , Г ^

Рис. 5. Рецепторное связывание меченого кортикостерона с глюко-(ГР) и минералокортикоидными (МР) рецепторами в гиппокампе крыс с пренатальным введением гидрокортизона. * - достоверные (р<0,05) различия между контрольными и подопытными животными.

ГР МР

Таким образом, в отличие от пренатально стрессированных крыс, у которых гормональный стрессорный ответ пролонгирован, а плотность кортикостероидных рецепторов в гиппокампе снижена, у крыс с пренатальным введением гидрокортизона чувствительность ГГАС к сигналу обратной связи, также как и плотность рецепторов в гиппокампе увеличена.

В «открытом поле» крысы с пренатальным введение гидрокортизона также вели себя иначе, чем пренатально стрессированные животные. Изменения в их поведении максимально проявлялись после наступления половозрелости и характеризовались резким снижением числа побежек уже с первых минут их тестирования

(рис. 6, а и б). Кроме того, уровень тревожности этих крыс был повышен по сравнению с контрольными крысами (рис. 6, в).

30 • с 20 10 0

□ контроль ОГК

15 -

10 с

5 О

I—контр I—ГК

15 10

> >

5 0

□ контр

агк

1 *

месяц

мин

Рис. 6. Влияние пренатального введения гидрокортизона на поведение самцов крыс. А - суммарное число побежек в открытом поле у крыс разных возрастов. Б - поминутное изменение числа побежек у взрослых крыс. В - время в открытых рукавах приподнятого крестообразного лабиринта. *- достоверные различия между группами.

Мы пришли к заключению, что в действие материнского стресса на характер стрессорного реагирования потомков помимо глюкокортикоидных гормонов вовлечены также и другие факторы стрессорного ответа, например упоминавшееся выше нарушение секреции половых гормонов, что имело место как у матерей, так и у их плодов. В работе ряда авторов было показано, что влияние материнского стресса на гормональную активность ГГАС при стрессе воспроизводится при введении адрена-лэктомированным матерям на фоне иммобилизации глюкокортикоидных гормонов в дозе, имитирующей их подъем в крови при стрессе (ВагЬагапбев е^ а/., 1996). Мы использовали аналогичный подход, который позволил показать, что введение адрена-лэктомированным беременным самкам крыс на фоне иммобилизационного стресса глюкокортикоидного гормона в дозе, создающей его стрессорный уровень в крови, воспроизводит эффект пренатального стресса на поведение в приподнятом крестообразном лабиринте и также снижает содержание тестостерона в крови половозрелых самцов. В тоже время доза, имитирующая базальный уровень кортикостероид-ных гормонов в крови, таким действием не обладала.

2. Нарушение гормонального баланса в неонатальном онтогенезе и формирование стрессорной реактивности крыс.

В неонатальном периоде развития ключевую роль в перестройке как гормонального, так и поведенческого стрессорного ответа играют глюкокортикоидные гормоны. Однако их введение крысятам в первую и в третью неделю жизни оказало различный эффект на исследованные показатели. Возможно, это связано с тем, что

введение гидрокортизона или физиологического раствора в первую неделю жизни существенно не изменяло уровень кортикостерона в крови крысят. В то же время в поздний неонатальный период процедура инъекции растворителя вызвала увеличение содержания кортикостерона в 13-й и 17-й день жизни, тогда как введение гормона привело к значительному увеличению уровня кортикостерона не только в 13-й и 17-й, но и в 15-й день жизни. Следует отметить, что интактные крысы и крысы с введением физиологического раствора в первую неделю жизни не различались ни по одному из исследованных параметров, поэтому мы их объединили в общую группу контрольных животных. Существенным является и тот факт, что после введения гидрокортизона в первую неделю жизни последствия выявлялись только у неполовозрелых крыс, тогда как гормональные инъекции в третью неделю жизни оставили более длительный след и сохранялись у взрослых животных.

Различался и характер стрессорного изменения функций ГГАС после неона-тальных гормональных инъекций. При этом введение гидрокортизона в 1-5 день жизни значительно усиливало стрессорную реактивность ГГАС у неполовозрелых животных (рис. 7, а). Кроме того, скорость торможения гормонального стрессорного ответа у этих крыс увеличивалась, что показал анализ гормональной кривой с помощью математической модели, описывающей основные параметры стрессорного ответа ГГАС (табл. 3). У этих животных обнаружено также достоверно (р<0,05) более высокое содержание в крови АКТГ при стрессе по сравнению с контрольными животными (928±137.6 и 597+96.3, соответственно) и увеличение пула кортикостероид-ных рецепторов в мозге (рис. 7, б).

800 600 -

§ 400 2 00 0

300 3 250 $ 200 -

й 150 -

с 100 -

50 -0

гЬ

180

Рис. 7. Динамика изменения уровня кортикостерона (А) и рецепторное связывание меченого кортикостерона в структурах мозга (Б) 2-х месячных крыс с введением гидрокортизона в 1-5 день жизни. 1 - фронтальная кора, 2 - гиппокамп, 3 - стриатум, 4 - гипоталамус. * - достоверные различия между группами животных

У неполовозрелых крыс, которым гидрокортизон вводили в раннем неона-

тальном периоде, существенно возрастала двигательная активность в «открытом

поле», причем у этих животных практически отсутствовало привыкание к новой обстановке. Следует подчеркнуть, что все выявленные нами изменения в поведении и активности ГГАС у этих животных полностью нивелировались к 3-х месячному возрасту, тогда как у крыс с введением гормона в третью неделю жизни наиболее ярко изменения гормонального статуса и поведения проявлялись именно у половозрелых животных.

У 3-х месячных крыс с введением гидрокортизона в третью неделю жизни мы обнаружили не только замедленную активацию ГГАС при стрессе, но и пролонгиро-ванность гормонального стрессорного ответа (рис. 8, а). Анализ кортикостероидной кривой с помощью математической модели гормонального стрессорного ответа ГГАС полностью подтвердили наши наблюдения (табл. 3). Кроме того, у этих животных наблюдалось снижение связывания меченого кортикостерона во всех исследованных структурах (рис. 8, б). Подопытные крысы в новой обстановке демонстрировали повышенную поведенческую активность, о чем свидетельствовало увеличение числа побежек в последние минуты тестирования в «открытом поле». Однако нарушение баланса глюкокортикоидов в как в ранний, так и в поздний неонатальный период развития не оказало существенного влияния на формирование уровня тревожности.

Таблица 3. Средние значения характеристик реакции коры надпочечников на кратковременное стрессорное воздействие.__

Группы крыс с введе- То V, АМ Б

нием гормона в (час) (мкг/100 (мкг/100 (мкг/100 (мкг/100

мл/час) мл/час) мл) мл/час)

Пренатальный контр 0,73+0,067 490+82,3 -196±31,4 139±9,3 170±15,9

период опыт 0,64±0,057 633±107,8 -249±41,5 146±7,9 158+11.1

1-5 день контр 0,77±0,04 425±49,7 -330±31,6 139±5,15 130,3

жизни опыт 0,59±0,45* 781±112,9* -341+19,6 159±6,8* 140,2

13, 15, 17 контр 0,85±0,29 6311257,1 -200±51,6 124+11,4 111 ±9,9

день жизни опыт 2,24±0,13* 1819+509,2 -35,3+5,95* 56,3+7,1* 155±19*

Примечание: То - время достижения максимума, V, - скорость активации, - скорость инактивации, АМ - максимальная амплитуда, Б - площадь под кривой. * - достоверные (р<0,05) различия между контрольными и опытными животными по критерию Вилкоксона.

Необходимо отметить, что у животных, которым вводили физиологический раствор в третью неделю жизни, в возрасте одного и двух месяцев обнаружено изменение базальной и стрессорной реактивности ГГАС, а также поведения в «открытом поле». Эти изменения, однако, носили несколько иной характер, чем у крыс с введением гидрокортизона и полностью исчезали к 3-х месячному возрасту. Это

свидетельствует о том, что даже такое слабое стрессорное воздействие как введение физиологического раствора модифицирует приспособительные функции животных. Из этого можно заключить, что возникающие в результате стрессорных воздействий изменения гормональных функций и поведения, а также длительность их сохранения определяются силой стресса и создаваемым им уровнем глюкокортикои-дов в крови.

600 т

с 400

£ 200

□ контр

□ гк

5 20

мин

Рис. 8. Влияние введения гидрокортизона на третьей неделе жизни на динамику стрессорного ответа ГГАС (А) и связывание меченого кортикостерона в структурах мозга (Б) половозрелых самцов. 1 - фронтальная кора, 2 - гиппокамп, 3 - гипоталамус. * - достоверные различия между контрольными и подопытными крысами.

На основании полученных данных можно полагать, что основной мишенью для глюкокортикоидных гормонов на ранних этапах онтогенеза являются механизмы торможения как гормонального, так и поведенческого компонентов стрессорного ответа. Одной из причин их модификации служит изменение рецепторного связывания кортикостерона не только в гипоталамусе, но и в гиппокампе и фронтальной коре, входящих в экстрагипоталамический контур регуляции приспособительных функций.

3. Участие катехоламинов в изменении стрессорной реактивности, вызванном нарушением баланса глюкокортикоидов в раннем онтогенезе.

Одной из возможных причин фенотипической модификации характера стрессорного реагирования может служить нарушение нейромедиаторных систем мозга. Литературные данные указывают на то, что в результате стресса или введения глюкокортикоидных гормонов в течение раннего онтогенеза могут наблюдаться значительные изменения в активности катехоламинергической системы, что проявляется как в содержании и скорости обмена нейромедиаторов [Rezn¡kov е{ а/., 1999: Ордян и др., 2002], так и в активности тирозингидроксилазы - ключевого фермента синтеза

катехоламинов [Науменко и др., 1990; Дыгало, 1993]. Для выявления роли изменения активности катехоламинергической системы в формировании стрессорного ответа мы использовали неонатальное введения 6-гидроксидофамина. Поскольку известно, что в первую неделю жизни гематоэнцефалический барьер проницаем для этого нейротоксина [Борисов и др., 1977], мы вводили его крысятам с 1-5 день жизни.

Обнаружено, что неонатальное введение 6-гидроксидофамина привело к снижению уровня дофамина и норадреналина в гипоталамусе 14-дневных крыс, а у 30 дневных животных уровень норадреналина оставался сниженным, тогда как содержание дофамина повышалось по сравнению с контрольными животными. Эти изменения в содержании катехоламинов в гипоталамусе обусловлены не только повреждающим действием нейротоксина на терминали соответствующих нейронов, но и снижением активности ферментов синтеза катехоламинов - тиро-зингидроксилазы, дофамин-р-гидроксилазы и ДОФА-карбоксилазы [Iversen, Uretsky, 1970]. Однако в последующем происходит восстановление их активности, хотя протекает оно, по всей видимости, гетерохронно. Можно полагать, что активность дофамин-р-гидроксилазы восстанавливается позднее, в результате чего содержание норадреналина в гипоталамусе крысят остается сниженным, а его предшественник дофамин накапливается. Поскольку мы использовали системное введение 6-гидроксидофамина, допустимо предположить, что.уровень катехоламинов менялся не только в гипоталамусе, но и в других структурах мозга.

Это подтверждается тем, что у взрослых животных, выросших после неона-тального введения 6-гидроксидофамина, наблюдалось не только изменение динамики стрессорного ответа ГГАС со значительным пролонгированием гормонального ответа (рис. 9, а), но и снижение связывания меченого кортикостерона в гиппокампе и фронтальной коре, тогда как в гипоталамусе этот показатель не отличался от контрольных значений. Снижение рецепторного связывания во фронтальной коре и гиппокампе происходило за счет уменьшения плотности минералокортикоидных рецепторов (рис. 9, б и в). Наряду с этим, поведенческий стрессорный ответ в условиях новизны обстановки у этих животных также был усилен.

Таким образом, можно полагать, что глюкокортикоидные гормоны в раннем неонатальном онтогенезе осуществляют свое влияние на формирование характера поведенческого и гормонального стрессорного ответа путем нарушения катехоламинергической трансмиссии в мозге. При этом изменение уровня катехоламинов является одним из механизмов фенотипической модификации плотности центральных кортикостероидных рецепторов.

■контр —6-ОНДА

750 600 -450 300 150 О

20 60

мин

180

300 200 100 О

□ гр □ мр

Г*1 -

га

с; ф ш

с; о 5 •в"

300 200 100 0

гН

ГН

■-чг ____

[:<*-4

Рис. 9. Влияние неонатального введения 6-гидроксидофамина (6-ОНДА) на активность ГГАС и плотность кортикостероидных рецепторов в мозге взрослых крыс. А -динамика изменения уровня кортикостерона при стрессе. Б и В - связывание меченого кортикостерона с глюко- и минералокортикоидными рецепторами фронтальной коры (б) и гиппокампа (в). *- достоверные различия между контрольными и подопытными животными, # - различия в динамике стрессорного ответа ГГАС (Р2|55=5,2; р=0,009).

Подводя итог этим исследованиям можно говорить о том, что между характером стрессорного гормонального ответа и поведением особи в условиях психоэмоционального стресса существует тесная взаимосвязь. Такое сопряжение типа гормонального и поведенческого стрессорного ответа, вероятнее всего, свидетельствует об общности механизмов, осуществляющих интеграцию этих двух компонентов стрессорной реакции организма. По нашему мнению, одним из механизмов, обеспечивающих такую интеграцию, являются кортикостероидные рецепторы структур мозга, участвующих в регуляции приспособительной деятельности. Изменение рецеп-торного пула вследствие нарушения гормонального баланса в раннем онтогенезе может оказать существенное влияние на способность к адаптации в последующей жизни. Роль кортикостероидных рецепторов в формировании характера стрессорного ответа продемонстрирована в исследованиях, проведенных на линейных животных, различающихся стратегией приспособительной деятельности.

с;

4. Влияние генотипа на стрессорную реактивность крыс.

В настоящее время в литературе накоплено достаточно большое количество данных, которые свидетельствуют о существенном вкладе генотипа в характер реактивности организма к эмоциональным стрессорам [Микоян и др., 1996: Юматов. 1997; Пшенникова и др., 1999]

В настоящей работе это убедительно подтверждено при проведении исследований на линейных крысах, селектированных в Институте физиологии им. И.П. Павлова РАН. Их генетическая селекция велась по разным признакам, но общим для них является то, что в аверсивных ситуациях они имеют различную стратегию поведения - активную или пассивную. На основе крыс Крушинского-Молодкиной (происходящих из крыс линии Вистар) были селектированы животные с разной способностью к выработке УРАИ в двусторонней челночной камере. Одна из них - крысы линии КНА характеризуются высокой способностью к выработке рефлекса, в то время как другая - крысы линии К1_А плохо вырабатывают УРАИ [Рыжова и др., 1983]. Из крыс Вистар под руководством проф. Н.Г. Лопатиной были селектированы крысы с низким (НП) и высоким (ВП) порогом возбудимости большеберцового нерва [Вэйдо, Сидтиков, 1979]. При этом было показано, что у крыс линии НП выше возбудимость и ретикулярной формации среднего мозга [Лопатина, Пономаренко, 1987].

Основываясь на поведенческих признаках стратегии приспособления У/подгас/оуа, 2002], крыс линий КНА и НП можно отнести к животным, имеющим активную поведенческую стратегию, а крыс линий К1_А и ВП - пассивную. Так у крыс линии КНА двигательная активность в открытом попе выше, чем у крыс К1_А [Рыбникова и др., 1999], а крысы линии НП демонстрируют более высокую двигательную активность в первые секунды помещения животного в открытое поле и в условиях повышенной освещенности [Лопатина, Пономаренко, 1987]. Кроме того, крысы линий КЬА и ВП в стрессорных условиях демонстрируют реакцию затаивания и лучше вырабатывают условный рефлекс пассивного избегания [Лопатина, Пономаренко, 1987; Ширяева и др., 1987; Жуков, 1997].

Примечательно, что животные этих линий различались и стрессорной реактивностью ГГАС, причем эти различия касались динамики выброса кортикостерона в кровь при стрессе. Крысы линии НП сильнее реагировали на 13 мин электрокожное раздражение (ток 2,5 мА длительностью 4 сек подавался 6 раз за время стимуляции), чем крысы линии ВП. Это касалось, прежде всего, скорости достижения максимума гормональной реакции на стрессор, т.к. у крыс линии НП максимальное содержание кортикостерона в крови наблюдалось через 1 час после начала стимуляции, тогда как у крыс линии ВП - через 3 часа. Через сутки после стрессирования у крыс линии ВП уровень гормона снижался, а у крыс линии НП оставался повышенным. Такой характер кривой гормонального стрессорного ответа крыс линии НП свидетельствовал о сниженной чувствительности их ГГАС к сигналу обратной связи [Ор-

длн и др., 1998]. Сходный характер динамики гормонального стрессорного ответа ГГАС был обнаружен и у крыс КНА и KLA [Шаляпина и др., 2003].

Таким образом, активная или пассивная стратегия приспособительного поведения проявляется не только в чувствительности к стрессорным воздействиям, но и в динамике гормональной реакции ГГАС при стрессе.

При дальнейшем анализе стрессореакшености линейных животных было показано, что только у крыс КНА и только после неизбегаемого стрессорного воздействия, формирующего у них «выученную беспомощность», наблюдается нарушение регуляции ГГАС по механизму обратной связи [Жуков, 1997] и снижение рецепторно-го связывания меченого кортикостерона в гиппокампе, тогда как у крыс KLA последний показатель возрастает. Все эти изменения не проявлялись, если животных подвергали избегаемому стрессорному воздействию [Ордян, Жуков, 1996]. Анализ специфического связывания кортикостерона гиппокампом в присутствие специфического агониста глкжокортикоидных рецепторов RU 28362 показал, что у крыс КНА исходно количество МР в этой структуре снижено по сравнению с крысами KLA [Жуков, 1997]. Сходные данные были получены и при сравнении уровня рецепторного связывания меченого кортикостерона в гиппокампе крыс линий НП и ВП, подвергнутых неизбегаемому стрессорному воздействию. Исходно более высокий уровень рецепторного связывания кортикостероидных рецепторов в гиппокампе крыс линии НП после стрессирования снижался, а у крыс линии ВП оставался неизменным. Таким образом, дефицит адаптивных возможностей, который развивается у активных крыс линий НП и КНА вследствие неизбегаемого стрессирования, сопровождается снижением уровня кортикостероидных рецепторов в гиппокампе.

Следует отметить, что связь между адаптивными возможностями, уровнем рецепторного связывания глюкокортикоидов в гиппокампе и регуляцией ГГАС по механизму обратной связи подтверждена и в других исследованиях. Было показано, что пренатально стрессированные самцы, у которых исходно пролонгирован гормональный стрессорный ответ и снижено рецепторное связывание кортикостерона в гиппокампе за счет уменьшения количества МР [Barbazandes et al., Í996], более чувствительны к неизбегаемому стрессорному воздействию, чем контрольные сверстники [Шаляпина и др., 2001]. В то же время крысы, получавшие инъекции гидрокортизона в раннем неонатальном периоде, более устойчивы к этому типу стрессора и демонстрируют после стрессирования повышение связывание кортикостерона в гиппокампе [Ордян и др., 1997] Снижение уровня рецепторов глюкокортикоидов в гиппокампе при дефиците адаптивных возможностей, в частности, для больных и ста-

рых животных, было показано и другими авторами [McEwen et а!,, 1990/ Sapolsky, 1992]. Таким образом, дефициту адаптивных возможностей организма способствует нарушение регуляции ГГАС по механизму обратной связи и снижение уровня рецепторов кортикостероидных гормонов в гиппокампе.

5. Влияние фенотипа матери на поведение ее потомков: отдаленные последствия материнского стресса.

Исследование отдаленных последствий материнского стресса на потомство представляет особый интерес в связи с тем, что пренатальные воздействия оказывают влияние и на особей женского пола. При этом свойства женского организма модифицируются таким образом, что в течение беременности, родов и последующего вскармливания потомства эти изменения могут в свою очередь вызывать определенные фенотипические модификации различных свойств потомства. Так нами обнаружено, что самки крыс, родившиеся от стрессированных матерей имеют не только более высокий базальный уровень кортикостерона, но и существенно больший максимальный стрессорный выброс кортикостерона надпочечниками в кровь по сравнению с контрольными особями (рис. 10).

1600 -г 1200 -800 -400 О

□ контр 0 стресс *

мин

60 180

Рис. 10. Динамика изменения уровня кортикостерона у пренатально стрессированных самок крыс в ответ на 20-мин иммобилизацию. По горизонтали - время от начала стрессирования. * -достоверные различия между контрольными и пренатально стрессированными крысами.

.Самцы, рожденные от пренатально стрессированных матерей, характеризовались не только повышенной ориентировочно-исследовательской активностью при их помещении в новую обстановку, но и сниженным уровнем тревожности и высокой эмоциональностью, что соответствует тем изменениям в поведении, которые были выявлены у самцов, перенесших пренатальный стресс.

Полученные результаты свидетельствуют о том, что поведенческий стрессорный ответ на новизну обстановки может подвергаться фенотипической модификации и при изменении стрессорной реактивности самой матери. По всей видимости, индииидуальные различия в характере стрессорного реагирования могут наследо-

ваться из поколения в поколение через негеномные механизмы. Одним из таких механизмов считается материнское поведение [Champagne, Меапеу, 2001], причиной нарушения которого может являться высокая стрессорная реактивность самки. ■

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исследование фенотилической изменчивости гормонального и поведенческого компонентов стрессорной реакции и механизмов ее формирования при нарушении баланса глюкокортикоидов и половых стероидных гормонов в различные периоды онтогенетического развития крыс требовало комплексного подхода с изучением как особенностей стрессорного поведения, так и функций ГГАС у животных разного возраста. Такой подход был использован при изучении стрессорного реагирования крыс, которые были подвергнуты стрессу или получали глюкокортикоиды в позднем пренатальном (третья неделя беременности), в раннем неонатальном (первая неделя жизни) и в позднем неонатальном (третья неделя жизни) периодах. Это было связано с тем, что в данные возрастные периоды происходит существенная перестройка в деятельности отдельных звеньев ГГАС и закрепляются связи между нервной и эндокринной системами [Мицкевич, 1990; Шаляпина и др., 1987], что, в конечном итоге, обеспечивает интеграцию гормонального и поведенческого компонентов стрессорного ответа. Несмотря на то, что характер стрессорного реагирования определяется генотипом, на его формирование оказывают влияние условия окружающей среды, в которых развивается животное. Эти условия «программируют» развитие организма по определенному сценарию, в результате чего возникает многообразие типов индивидуальной стрессорной реактивности. Важное значение в этом процессе принадлежит глюкокортикоидным и половым стероидным гормонам, нарушение баланса которых на ранних стадиях онтогенетического развития вызывает фе-нотипическую модификацию приспособительной деятельности.

ния к изменяющимся условиям окружающей среды, что проявляется как в гормональных, так и в поведенческих реакциях. Исследования, выполненные на линейных животных, различающихся стратегией приспособительной деятельности, показали наличие определенной взаимосвязи между характером гормонального ответа и поведением особи в стрессорных ситуациях. Сходная закономерность была выявлена и у крыс, изменение стрессорной реактивности которых возникло в результате гормональных воздействий в раннем онтогенезе. Так, животные, которые при помещении в новую обстановку отличались длительно сохраняющейся высокой двигательной активностью, характеризовались также и пролонгированной стрессорной реакцией ГГАС. Напротив, у крыс, демонстрировавших в новой обстановке преимущественно реакцию затаивания и быстро угасающую двигательную активность, происходило более быстрое торможение и гормонального стрессорного ответа. По нашему мнению, это свидетельствует о единстве механизмов, регулирующих гормональный и поведенческий компоненты стрессорного ответа.

Изучение стрессорного ответа ГГАС как динамического процесса позволило нам впервые продемонстрировать, что модифицирующее влияние гормонов в раннем онтогенезе направлено преимущественно на динамику развития гормональной стрессорной реакции. Путем математического моделирования стрессорного ответа коры надпочечников было установлено, что в результате гормональных воздействий в пре- и неонатальном онтогенезе у взрослых животных может меняться как скорость стрессорной активации, так и, главным образом, скорость инактивации системы, однако максимум этой реакции остается практически неизменным. Соответствующей модификации ранними гормональными воздействиями подвергаются и рецепторы глюкокортикоидных гормонов, причем наиболее реактивными по отношению к стрессу или введению глюкокортикоидов оказываются структуры, входящие в экстрагипоталамический контур регуляции ГГАС. Одним из механизмов, определяющих пролонгированность гормонального стрессорного ответа и изменение плотности кортикостероидных рецепторов в структурах мозга, можно считать нарушение центральной катехоламинергической трансмиссии.

В связи с этим особый интерес представляют полученные нами данные, что у животных с нарушением регуляции ГГАС по механизму обратной связи, сопровождающееся снижением кортикостероидной рецепции в гиппокампе, наблюдается дефицит адаптивных возможностей. Подобный дефицит регуляторных механизмов, выявленный у животных с нарушением гормонального баланса на ранних этапах

развития, может послужить основой для формирования в последующей жизни лато; логического фенотипа, обуславливающего возникновение различных заболеваний.

Сравнивая последствия пренатального стресса и введения глюкокортикоидов беременным матерям на формирование полового диморфизма приспособительного поведения, мы пришли к заключению, что материнский стресс является уникальным по своей природе воздействием, которое нарушает процесс половой дифференциации приспособительного поведения в сторону его феминизации у мужских особей.

Можно полагать, что на ранних этапах онтогенеза стероидные гормоны являются «проводниками» сигналов взаимодействия между окружающей средой и развивающейся особью. В период внутриутробной жизни сама мать является источником гормональных сигналов для растущего плода, «сигнализируя» о благоприятных или неблагоприятных внешних условиях. В результате уже во время эмбриональной жизни осуществляется подстройка функциональных систем организма к тем условиям окружающей среды, с которыми ему придется столкнуться после рождения. «Программирующее» влияние среды на развитие особи продолжается и после рождения, хотя мать остается для новорожденного основным барьером на пути неблагоприятных воздействий. Однако, сама мать и ее фенотипические особенности, определяющие, вероятнее всего, характер материнского поведения, способны «программировать» развитие ГГАС, а также тип гормонального и поведенческого реагирования на стрессорные воздействия.

И еще один аспект наших исследований, на который хотелось бы обратить внимание. Успех современной медицины в снижении процента смертности у плодов и новорожденных во многом обусловлен использованием в практике акушерства и неонатологии различных лекарственных препаратов и, в том числе, стероидных гормонов. В немалой степени это относится и к глюкокортикоидам, которые широко применяются в клинике для предотвращения различных патологий у новорожденных. ' Глюкокортикоиды легко проникают через плацентарный и гемато-энцефалический барьер, поэтому изменение их уровня в весьма уязвимые и чувствительные к гормонам периоды онтогенеза может модифицировать программу развития мозга и всей приспособительной деятельности в целом, что определяет особую значимость исследований действия глюкокортикоидов на ранних этапах развития в модельных экспериментах на животных.

В связи с этим особенно интересны полученные нами данные, свидетельствующие о том, что введение гидрокортизона на разных стадиях пре- и постнаталь-ного онтогенеза оказывает различный эффект на функциональную активность'ГГАС

и поведение в последующей жизни крыс. Так, гормональное воздействие в поздний пренатальный период наиболее ярко проявляется у животных после наступления половозрелости и выражается в снижении двигательной и эмоциональной реактивности при стрессе, увеличении уровня тревожности, а также более быстром торможении гормонального стрессорного ответа ГГАС. Напротив, введение гидрокортизона в раннем неонатальном периоде вызывает у неполовозрелых крыс повышение эмоциональности и двигательную гиперактивность в условиях новизны обстановки. Кроме того, у крыс, получавших гормон в этот период развития, происходит усиление стресс-реактивности ГГАС. Однако выявленные у этих животных изменения исчезали при достижении ими половозрелости, тогда как у крыс с введением гидрокортизона в позднем неонатальном онтогенезе модифицирующее влияние гормона проявлялось в основном у взрослых крыс в значительном ослаблении процессов торможения, о чем свидетельствовала пролонгированность гормонального и поведенческого стрессорного ответа этих животных.

Не вызывает сомнения, что в ходе онтогенеза млекопитающих развитие инте-гративных связей ГГАС с другими функциональными системами происходит постепенно, по мере формирования каждой из этих систем, а нарушение гормонального баланса в «критические» периоды онтогенетического развития может изменить становление этих взаимосвязей и привести к фенотипической модификации всей приспособительной деятельности.

ВЫВОДЫ

1. Нарушение гормонального баланса в позднем пренатальном, раннем и позднем неонатальном периодах, различающихся активностью гипоталамо-гипофизарно-адренокортикальной системы, приводит к изменению характера стрессорного реагирования в последующей жизни. Это позволяет определить эти периоды онтогенеза как «критические» для формирования адаптивной деятельности животных.

2. У крыс, подвергавшихся на ранних стадиях индивидуального развития гормональным воздействиям, происходит фенотипическая модификация как гормонального, так и поведенческого стрессорного ответа. При этом, перестройка гормонального стрессорного ответа касается преимущественно его динамики, не изменяя максимальное проявление реакции.

образования нейроактивных метаболитов прогестерона за счет повышения активности фермента 5 альфа-редуктазы, вызывает формирование у них к моменту поло-возрелости поведенческой составляющей стрессорной реакции по женскому типу.

4. Введение адреналэктомированным беременным самкам крыс на фоне иммо-билизационного стресса глюкокортикоидного гормона в дозе, создающей его стре' -сорный, но не базальный, уровень в крови, воспроизводит эффект пренатального стресса на поведение потомков мужского пола, тогда как введение стрессорной дозы гормона интактным матерям подобным действием не обладает. Таким образом, для проявления влияния стресса матери на индивидуальную стрессорную реактивность потомков необходимо сочетанное действие на ее плоды, как высокого уровня глюко-кортикоидных гормонов, так и стрессорного состояния самой матери.

5. Полиморфизм по плотности кортикостероидных рецепторов во фронтальной коре, гиппокампе и гипоталамусе является одним из механизмов, определяющих индивидуальное разнообразие типов стрессорного реагирования, возникающих в результате модифицирующего влияния гормонов.на ранних стадиях развития.

6. Нарушение катехоламинергической трансмиссии в ранний неонатальный период путем введения 6-гидроксидофамина вызывает у половозрелых крыс пролонги-рованность гормонального стрессорного ответа, снижение связывания минерало-кортикоидных рецепторов во фронтальной коре и гиппокампе и усиление двигательной активности в новой обстановке. Таким образом, центральные катехоламины принимают участие в фенотипической изменчивости характера гормонального и поведенческого стрессорного ответа и плотности кортикостероидных рецепторов мозговых структур, входящих в экстрагипоталамический контур регуляции приспособительной деятельности.

7. Чувствительность матери к стрессорным воздействиям оказывает существенное влияние на формирование характера стрессорного ответа ее потомков. Животные, которые родились от самок, обладающих повышенной стрессорной реактивностью гипоталамо-гипофизарно-адренокортикальной системы, характеризуются модифицированной поведенческой реакцией в условиях новизны обстановки.

8. Стратегия приспособительной деятельности (активная или пассивная) проявляется как в особенностях поведения животного в аверсивных ситуациях, так и в динамике гормональной реакции при стрессе. При этом нарушение регуляции гипота-ламо-гипофизарно-адренокортикальной системы по механизму обратной связи и снижение уровня рецепторов кортикостероидных гормонов в гиппокампе сопровождается дефицитом адаптивных возможностей животного

СПИСОК ОСНОВНЫХ РАБОТ, ОПУБЛИКОВАННЫХ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

1. Ефимов С.В., Ордян Н Э, Оценка состояния рецепторов кортикостероидных гормонов в структурах мозга крыс. Физиол. журн. им. И.М.Сеченова. 1995. Т. 81. №.8.С. 33-39.

2. Шаляпина В.Г., Ефимов С В., Ордян Н. Э., Пивина С.Г., Ракицкая В.В. Характеристика кортикостероидных рецепторов при гормональной модификации у крыс. Физиол. журн. им. И.М.Сеченова. 1995. Т. 81. №3. С. 37-42.

3. Шаляпина В.Г., Ордян Н.Э.. Пивина С.Г., Ракицкая В.В. Нейроэндокринные механизмы формирования адаптивного поведения. Физиол. журн. им. И.М.Сеченова. 1995. Т.81. №8. С. 94-100.

4. Ордян Н.Э., Жуков Д.А. Влияние контролируемого и неконтролируемого стрессорного воздействия на рецепторное связывание дексаметазона в гипофизе и гиппокампе крыс с различной стратегией поведения. Физиол. журн. им. И.М.Сеченова. 1996. Т. 82. №2. С. 50-54.

5. Ordyan N.E., Zhukov D.A. Coping strategy, stress controllability, and corticosteroid receptors in hippocampus. Abstracts satellite symposia XXXIII Int. Congress of Physiol. Sci. Klotushi. 1997. P. 38.

6. Ordyan N.E., Shalyapina V.G. Central corticosteroid receptors in high neural excitability rats. Ргос. XXXIII Int. Congress of Physiol. Sci. St.-Petersburg. 1997. P. 123.

7. Ордян Н.Э., Ракицкая В.В., Проймина Ф.И., Шаляпина В.Г Изменение числа рецепторов кортикостерона в головном мозгу крыс с неонатальным введением гидрокортизона после неизбегаемого стресса. Физиол. журн. им. И.М.Сеченова. 1998. Т. 84. № 3. С. 249-256.

8. Ордян Н.Э.. Вайдо А.И., Проймина Ф.И., Ширяева Н.В., Лопатина Н.Г., Шаляпина В.Г. Функционирование гипофиз-адренокортикальной системы у крыс, селектированных по порогу чувствительности к электрическому току. Бюлл. Эксперим. Биологии и медицины. 1998.Т.124 №4 С. 443-445.

9. Ордян Н.Э. Особенности формирования «выученной беспомощности» у крыс с разной возбудимостью нервной системы. Журн. ВНД.1998. Т. 48. №6. С. 1058-1065.

10. Ordyan N.E. Pivina S.G. Brain corticosteroid receptors in high stress-reactivity rats. Pathophysiology. 1998. V.5. Supp.1. P. 224.

11. Зайченко И.Н., Проймина Ф.И., Ордян Н.Э. Модификация уровня половых стероидов и тревожности в результате материнского стресса. Журн. ВНД. 1999 Т. 49. № 1. С. 106-112.

12. Ордян Н Э.. Пивина С.Г. Изменение связывания кортикостероидных рецепторов мозга крыс после введения кортизола в пренатальном онтогенезе. Физиол. журнал им. И.М.Сеченова. 1999. Т.85. №5. С. 690-695.

13. Зайченко И.Н., Ордян Н.Э. Гормоны матери в формировании психофизиологического статуса потомства. В кн. Психофизиологические основы социальной адаптации ребенка. Ред. А.С.Батуев, Н.Н. Соколова, Л В. Соколова. Санкт-Петербург, 1999. С. 36-41.

14. Ordvan N.E., Zaichenko I.N., Galeeva A.U., Pivina S.G. Modulation of sex differences in anxiety behavior in rats by prenatal stress: role of gonadal hormones. Abstracts of the International Symposium «Genetic and developmental psychoneuroendocrinology», Novosibirsk, 1999, P. 74.

15. Шаляпина В.Г., Вайдо А.И., Лопатина Н.Г., Савченко О.Н., Ордян Н.Э. Изменение секреции половых стероидных гормонов при стрессе у крыс с разной возбудимостью мозга. Росс. Физиол. журн. им. И.М.Сеченова. 1999.Т.85. № 11. С. 14281433.

16. Ordvan N.E.. Zaichenko I.N., Pivina S.G. Maternal hormones in sexual differentiation of the rat adaptive behavior. Abstracts of International Symposium «Mechanisms of adaptive behavior», St. Petersburg, Russia, 1999, P.48.

17. Ордян Н.Э.. Пивина С.Г. Изменение гормональной функции гипофиз-адреналовой системы крыс введением кортизола в «определенные периоды» пост-натального онтогенеза. Росс, физиол. журн. им. И.М. Сеченова 2000. Т.86. №12. С. 1638-1643.

18. Ордян Н.Э., Пивина С.Г., Ракицкая В.В., Шаляпина В.Г. «Критические периоды» постнатального онтогенеза в формировании активности гипоталамо-гипофизарно-адренокортикальной системы. Тез. Докл. V Всероссийской конф. «Ней-роэндокринология-2000, С. 99.

19. Ордян Н.Э. «Критические периоды» пре- и постнатального онтогенеза в формировании нейроэндокринной регуляции адаптивного поведения. Тез. Докл. XXX Всероссийского Совещания по Высш. Нервн. Деят., 2000, Т.2., С. 479-481.

20. Шаляпина В.Г., Ордян Н.Э. Рецепторы кортикостероидов в мозгу как сигнальные системы стресса и адаптации. Успехи физиол. наук. 2000.Т.31. №4. С. 86101.

21. Шаляпина В.Г., Бедров Я.А., Ордян Н.Э.. Венцов А.В., Пивина С.Г. Характеристика основных параметров гормональной функции коры надпочечников и ее мо-

дификация в онтогенезе у крыс. Журн. Эвол. Биохим. и физиол. 2001. Т. 37. № 2. С. 134-138.

22. Шаляпина В.Г., Зайченко И.Н., Батуев А.С., Ордян Н.Э. Изменение нейроэн-докринной регуляции приспособительного поведения после стресса в позднем пре-натальном онтогенезе. Росс, физиол. журн. им. И.М. Сеченова. 2001 Т.87. №9 С. 1193-1201.

23. Ордян Н.Э.. Пивина С.Г., Шаляпина В.Г. Роль глюкокортикоидных гормонов в индивидуальной изменчивости адаптивных функций в онтогенезе у крыс. Тезисы докладов XVIII съезда физиологического общества имени И.П. Павлова, Казань, 2001, С. 179-180.

24. Ordyan N.E., Pivina S.G., Zaichenko I.N. Prenatal stress in sexual differentiation of the rat adaptive behavior: role of maternal corticosterone. Психофармакология и биологическая наркология. 2001. № 2. С.160.

25. Ordyan N.E., Pivina S.G., Rakitskaya V.V., Shalyapina V.G. The neonatal glucocorticoid treatment produced long-term changes of the pituitary-adrenal function and brain corticosteroid receptors in rats. Steroids. 2001. V.66 №.12. P. 883-888.

26. Ордян Н.Э. Фенотипическая модификация индивидуальной стрессорной реактивности гормональными воздействиями в пре- и постнатальном онтогенезе. Тез. Докл. Международной конференц. «Механизмы функционирования висцеральных систем», С.-Петербург, 2001, С. 287-288.

27. Ордян Н.Э., Пивина С.Г. Уровень тревожности и синтез нейростероидов в мозгу пренатально стрессированных самцов крыс. Росс. Физиол. журн. им. И.М. Сеченова 2002. Т. 88 № 7. С. 900-906.

28. Ордян Н.Э.. Пивина С.Г., Ракицкая В.В. Участие катехоламинов мозга в изменении активности гипофизэрно-адреналовой системы крыс, вызванной введением гидрокортизона в неонатальный период онтогенеза. Росс, физиол. журн. им. И.М. Сеченова. 2002. Т. 88. № 8. С. 1003-1009.

29. Ордян Н.Э. Пренатальный стресс и половая дифференцировка поведения. Тезисы докл. Второй научн. конферен. «Эндокринная регуляция физиологических функций в норме и патологии». Новосибирск, 2002. С. 109.

30. Ордян Н.Э., Пивина С.Г. Характеристика поведения и стрессореактивности гипофизарно-адренокортикальной системы пренатально стрессированных крыс. Росс, физиол. журн. им. И.М. Сеченова. 2003. Т.84. №.1. С. 52-59.

Содержание диссертации, доктора биологических наук, Ордян, Наталья Эдуардовна

ВВЕДЕНИЕ.

1. ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ.

1.1. Современные представления о стрессе.

1.1.1. Роль гормонов в стрессорном ответе организма на изменения условий внешней среды.

1.1.2. Адаптивное поведение, как компонент стрессорного ответа.

1.2. Современные представления о морфо-функциональной организации гипоталамо-гипофизарно-адренокортикальной системы.

1.3. Рецепторные механизмы реализации гормональных сигналов.

1.3.1. Общая характеристика кортикостероидных рецепторов и их распределение в мозге.

1.3.2. Участие кортикостероидных рецепторов мозга в регуляции активности ГГАС крыс.

1.3.3. Роль кортикостероидных рецепторов мозга в регуляции приспособительного поведения и физиологических функций у крыс.

1.4. Становление гипоталамо-гипофизарно-адренокортикальной системы в онтогенезе крыс.

1.4.1. Эмбриогенез надпочечников.

1.4.2. Эмбриогенез гипофиза.

1.4.3. Развитие гипоталамуса в онтогенезе,

1.4.4. Формирование катехоламинергической системы гипоталамуса в онтогенезе.

1.4.5. Становление циркадных ритмов в онтогенезе.

1.4.6. Формирование кортикостероидных рецепторов мозга в онтогенезе.

1.4.7. Половая дифференциация гипоталамуса.

1.5. Формирование регуляции гипоталамо-гипофизарно-адренокортикальной системы в онтогенезе.

1.6. Влияние материнских гормонов на развитие ГГАС.

1.7. Некоторые аспекты постнатального онтогенеза крыс.

1.8. Модификация функций ГГАС взрослых животных гормональными воздействиями в онтогенезе. t 2. МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.

2.1. Экспериментальные животные.

2.1.1. Характеристика крыс с измененным гормональным балансом в пренатальном онтогенезе.

2.1.1.1. Пренатально стрессированные животные и крысы с введением гидрокортизона.

2.1.1.2. Крысы с блокадой глюкокортикоидной секреции и гормональной заместительной терапией на фоне стрессирования.

2.1.2. Характеристика крыс с измененным гормональным балансом в неонатальном онтогенезе.

2.1.2.1. Крысы с введением гидрокортизона в раннем неонатальном онтогенезе.

2.1.2.2. Крысы с измененным балансом глюкокортикоидов в позднем неонатальном онтогенезе.

2.1.2.3. Крысы с неонатальным введением 6-гидроксидофамина.

2.1.3. Линейные крысы, селектированные в Институте физиологии им. И.П. Павлова РАН.

2.2. Методы исследований.

2.2.1. Методы изучения функций ГАС.

2.2.2. Радиоиммунологические методы.

2.2.2.1. Метод определения содержания стероидных гормонов в плазме крови.

2.2.2.2. Метод определения содержания АКТГ в плазме крови.

2.2.2.3. Метод определения содержания катехоламинов в гипоталамусе.

2.2.3. Определения величины рецепторного связывания кортикостерона в условиях in vitro.

2.2.4. Определение активности 5альфа-редуктазы в ткани мозга.

2.2.5. Методы изучения приспособительного поведения.

2.2.6. Математическая модель динамической кривой гормонального стрессорного ответа гипофизарно-адренокортикальной системы. ф 2.2.7. Методы статистической обработки.

3. РЕЗУЛЬТАТЫ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ.

3.1. Формирование стрессорной реактивности крыс при нарушении гормонального баланса в позднем пренатальном онтогенезе.

3.1.1. Материнский стресс и гормональная стрессорная реактивность потомков.

3.1.1.1. Влияние иммобилизационного стресса на уровень стероидных гормонов в крови беременных самок крыс и их плодов.

3.1.1.2. Изменение активности ГАС крыс в результате стресса, перенесенного в пренатальный период развития. ф 3.1.1.3. Характеристика активности гипофиз-гонадой системы пренатально стрессированных крыс разного возраста.

3.1.2. Влияние пренатального стресса на поведение крыс.

3.1.2.1. Поведение пренатально стрессированных крыс в открытом поле.

3.1.2.2. Влияние пренатального стресса на формирование уровня тревожности крыс.

3.1.3. Влияние пренатального стресса на половую дифференцировку приспособительного поведения.

3.1.4. Изменение активности 5альфа-редуктазы в структурах мозга крыс в результате пренатального стресса.

3.2. Влияние пренатального введения гидрокортизона на гормональные функции и приспособительное поведение крыс.

3.2.1. Изменение активности ГГАС крыс пренатальным введением гидрокортизона.

3.2.1.1. Влияние введения гидрокортизона на активность ГТАС матерей и плодов.

3.2.1.2. Активность ГТАС у крыс разных возрастов с пренатальным введением гидрокортизона.

3.2.1.3. Динамика сгрессорого ответа ГГАС.

3.2.1.4. Математический анализ кривой стрессорного ответа ГГАС крыс с пренатальным введением гидрокортизона.

3.2.1.5. Регуляция ГГАС по механизму обратной связи у крыс с пренатальным введением гидрокортизона.

3.2.2. Связывания кортикостероидных рецепторов в структурах мозга крыс с пренатальным введением гидрокортизона.

3.2.3. Уровень половых стероидов в крови крыс с пренатальным введением гидрокортизона.

3.2.4. Характеристика поведения крыс с пренатальным введением гидрокортизона.

3.2.4.1. Поведение крыс в открытом поле. e 3.2.4.2. Изменение уровня тревожности у крыс с пренатальным введением гидрокортизона.

3.3. Влияние блокады стресс-индуцированной секреции глюкокортикоидов у матерей.

3.4. Отдаленные последствия материнского стресса на потомство: влияние на второе поколение.

3.5. Нарушение гормонального баланса в неонатальном онтогенезе и формирование стрессорной реактивности крыс.

3.5.1. Нарушение глюкокортикоидного баланса в раннем неонатальном периоде развития и формирование гормональной активности крыс.

3.5.1.1. Влияние неонатального введения гидрокортизона на активность

ГГАС крыс разного возраста.

3.5.1.2. Динамика развития стрессорного ответа ГТАС.

3.5.2. Рецепторное связывание кортикостерона в структурах мозга крыс.

3.5.3. Характеристика приспособительного поведения крыс.

3.5.3.1. Поведение крыс в «открытом поле».

3.5.3.2. Изменение тревожности крыс.

3.5.4. Влияние введения гидрокортизона в позднем неонатальном онтогенезе на гормональную реактивность к стрессу.

3.5.4.1. Активность ГТАС крыс после введения гидрокортизона в позднем неонатальном онтогенезе.

3.5.4.2. Активность ГТАС у крыс разных возрастов.

3.5.4.3. Динамика развития стрессорного ответа ГГАС.

3.5.5. Рецепторное связывание кортикостерона структурами мозга крыс.

3.5.6. Характеристика поведения крыс с введением гидрокортизона в позднем неонатальном периоде жизни.

3.5.6.1. Поведение крыс в «открытом поле».

3.5.6.2. Уровень тревожности крыс.

3.6. Роль катехоламинов в изменении активности гипоталамо-гипофизарно-адренокортикальной системы и поведения щ крыс, вызванном нарушением баланса глюкокортикоидов в раннем онтогенезе.

3.6.1. Изменение уровня катехоламинов в гипоталамусе крыс в результате разрушения катехоламинергической системы неонатальным введением 6-гидроксидофамина. jj. 3.6.2. Изменение активности ГГАС в результате химической симпатэктомии в неонатальный период развития.

3.6.3. Динамика гормонального стрессорного ответа крыс с неонатальным введением 6-гидроксидофамина.

3.6.4. Рецепторное связывание меченого кортикостерона в структурах мозга ф крыс с неонатальным введением 6-гидроксидофамина.

3.6.5. Характеристика поведения крыс с неонатальным введением 6-гидроксидофамина.

3.7. Влияние генотипа на стрессорную реактивность крыс.

4. Обсуждение результатов исследований.

Введение Диссертация по биологии, на тему "Гормональные механизмы фенотипической модификации стрессорной реактивности в онтогенезе крыс"

Актуальность проблемы. Изучение основ взаимодействия организма с внешней средой, выяснение общих и частных механизмов приспособительной деятельности, а также организации простых и сложных форм поведения 41 как компонентов стрессорного ответа особи, остается приоритетным направлением современной нейроэндокринологии. В решении этого вопроса внимание исследователей в последние годы было обращено в сторону анализа индивидуальных особенностей стрессорного реагирования в связи с накопившимися данными о зависимости этого процесса не только от природы и силы воздействия, но и от типа ВНД [Шаляпина и др., 2001; Ely, 1995], ^ а также от индивидуальной поведенческой стратегии субъекта во время развития стрессорного ответа [Маркель и др., 1988, Шаляпина, Ракицкая, 2002; Henry, 1993; Zhukov, Vinogradova, 2002]. Особый интерес вызывает взаимосвязь поведенческого и эндокринного компонентов стрессорного ответа, являющихся равноценными составляющими интегральной реакции организма на изменение условий окружающей среды. Следует полагать, что индивидуальный характер стрессорного реагирования зависит, прежде все* го, от структурной и функциональной организации нейроэндокринной системы и ее фенотипической изменчивости в ходе онтогенетического развития.

Как известно, индивидуальная стрессорная реактивность особи определяется ее генотипом [Пшенникова, 2001]. Однако в ходе раннего индивидуального развития генетическая программа может быть изменена под влиянием окружающей среды с формированием новых признаков, сохращ няющихся на протяжении всей жизни. Этот процесс называется «программированием» [Светлов, 1978; Edwards et al., 1993], и ключевая роль здесь отводится гормонам. Особое внимание при этом уделяется глюкокортикои-дам и половым стероидным гормонам, которые в раннем онтогенезе способны оказывать необратимое морфогенетическое влияние на дифференцирующиеся клетки [Угрюмов, 1999; McEwen, 1997]. ф На ранних этапах жизни эти гормоны способны значительно модифицировать активность и самой гипоталамо-гипофизарно-адренокортикальной системы (ГГАС), изменяя весь ход ее структурно-функционального становления и интеграцию с высшими регуляторными центрами [Науменко и др.,

1990; Benesova, Pavlik, 1989; Welberg, Seckl, 2001 J. В ходе созревания ГГАС происходит последовательное объединение периферических и центральных звеньев по мере установления прямых и обратных связей [Угрюмов, 1999]. Начинается этот процесс в пренатальном онтогенезе и к концу беременности, то есть в поздний пренатальный период, объединяются ее эндокринные звенья - гипофиз и кора надпочечников [Мицкевич, 1990]. После рождения перестройка в деятельности ГГАС может быть определена двумя важнейшими периодами. Первый - ранний неонатальный период, названный «ареактивным», длится у крыс около двух недель и отличается сниженной способностью системы секретировать адренокортикотропный гормон (АКТГ) и кортикостерон в ответ на стрессорные стимулы [Walker et al., 1986; Vazguez, Akil, 1992, Viau et al., 1996]. В этот периода окончательно закрепляются связи между гипофизом и надпочечниками, формируются нейросек-реторные гипоталамические центры и определяется экстрагипоталамиче-ский контур регуляции. По завершению этого периода стрессирование крысят приводит к значительному увеличению в плазме крови АКТГ и кортико-стерона [Walker et al., 1991]. Тем не менее, процесс формирования афферентного контроля приспособительной деятельности продолжается и в период позднего неонатального онтогенеза [Мицкевич, 1990]. Характеризуется он рядом последовательных этапов, в которых все изменения жизнедеятельности протекают в соответствии с количеством и качеством сенсорных факторов [Raevsky et al., 1997]. Способствует этому быстрая смена восприятия окружающей среды, связанная с открытием ушей, глаз и следующим вслед за этим периодом максимальной двигательной активности.

Следует отметить, что в обозначенные периоды онтогенеза осуществляется переход ГГАС на качественно иной функциональный уровень, о чем свидетельствует резкое изменение секреции кортикостероидов надпочечниками [Шаляпина и др., 1987]. Это и послужило основой для выбора данных периодов как основных в изучении взаимосвязи гормональных и поведенческих функций. По нашему предположению в данные сроки онтогенетического развития происходит установление и закрепление необходимых связей между нервной и эндокринной системами, обеспечивающих интеграцию гормонального и поведенческого компонентов стрессорного ответа.

Было бы необоснованным сводить все изменения в приспособительной деятельности животных в результате пре- и неонатальных воздействий только лишь к изменению секреции гормонов и нейрогормонов ГГАС. В выделенные нами периоды онтогенетического развития наблюдается флук-^ туация и уровня половых стероидных гормонов в крови, секреция которых существенно возрастает уже в позднем пренатальном онтогенезе [Ward, Weisz, 1984]. Он является наиболее значимым для дифференциации полового поведения и определяется уровнем метаболизма тестостерона в мозге [Reznikov et al., 1999; Segovia et al., 1999]. Тесное взаимодействие ГГАС с эндокринной репродуктивной системой ставит вопрос и том, что нарушение секреции половых гормонов в раннем онтогенезе в результате jk стресса матерей также может быть причиной модификации приспособительных функций в последующей жизни животных.

При решении вопроса о механизмах фенотипической модификации нейроэндокринной регуляторной системы мы исходили из того, что первичным звеном в реализации эффектов гормонов на клетки-мишени являются кортикостероидные рецепторы, локализованные не только в гипоталамусе, 9 но и в структурах мозга, контролирующих приспособительную деятельность

Jacobson, Sapolsky, 1991; Feldman, Weidenfeld, 1999, Могапо etal., 1994, An-isman et al., 1998]. Кортикостероидные рецепторы мозга, среди которых выделяют глюкокортикоидные (I тип) и минералокортикоидные (II тип) рецепторы, участвуют в регуляции базальной активности ГГАС, в ее активации в условиях стресса и особенно скорости выключения механизмами обратной • связи [Ratka et al., 1989]. Через специфические рецепторы глюкокортикоидные гормоны реализуют свое действие и на многие формы поведения [De Kloet et al., 1992, 1998]. В связи с этим следует полагать, что одним из важнейших факторов модификации приспособительных функций является изменение онтогенетического развития гормональных рецепторов в этих мозговых структурах.

Помимо кортикостероидных рецепторов важную роль в регуляции ак-^ тивности ГГАС играет катехоламинергическая система мозга [Шаляпина,

Ракицкая, 1976]. Формируется она в онтогенезе раньше, чем пептидергиче-ская система гипоталамуса [Ugrumov et al., 1986]. Полагают, что катехола-мины могут играть роль индукторов морфогенетических процессов, в том числе и в нейросекреторных центрах гипоталамуса [Wray, Hoffman, 1986]. Под воздействием окружающей среды на ранних этапах онтогенеза активность катехоламинергической системы мозга может существенно перестраиваться, и ведущая роль в этом процессе также отводится глюкокорти-коидным и половым стероидным гормонам [Науменко, Дыгало, 1990; Hiemke et al., 1992]. Однако до сих пор недостаточно изученным является вопрос о значении такой перестройки для формирования гормонального и поведенческого стрессорного ответа.

Таким образом, в процессе формирования ГГАС и всей приспособительной деятельности в целом могут быть выделены особо значимые периоды онтогенеза, именуемые «критическими» [Светлов, 1960]. В течение этих периодов высокую чувствительность к гормонам приобретают не только нейроэндокринные, но и медиаторные системы, имеющие прямое отношение к интеграции эндокринных функций и поведения при стрессе. Выявление таких периодов и изучение модифицирующего влияния гормонов на становление приспособительной деятельности составляет актуальную задачу не только фундаментальной физиологии, но и практической медицины.

1. Исследовать особенности формирования гормональной стрессорной реактивности ГГАС и поведенческой активности в условиях стресса новизны обстановки у крыс, подвергнутых стрессорным или гормональным воздействиям в период пренатального, раннего неонаталь-ного и позднего неонатального онтогенеза.

2. Изучить роль глюкокортикоидов в фенотипической изменчивости гормонального и поведенческого компонентов стрессорной реакции в определенные периоды пре- и неонатального онтогенеза, различающиеся функциональной активностью ГГАС.

3. Изучить взаимосвязь между гено- или фенотипически обусловленной стратегией поведения в условиях психоэмоционального стресса и характером гормонального ответа ГГАС.

4. Сопоставить динамику стрессорного ответа ГГАС с плотностью кортико-стероидных рецепторов в структурах мозга, причастных к нейроэндок-ринному контролю адаптивных функций.

5. Определить вклад половых стероидных гормонов и изменения их метаболизма в мозге в модификацию стрессорной реактивности крыс, подвергнутых стрессорному воздействию в поздний пренатальный период развития.

6. Оценить роль катехоламинергической системы головного мозга в реализации гормональных влияний на формирование стрессорного ответа особи.

Основные положения, выносимые на защиту.

Фенотипическое многообразие типов стрессорного реагирования возникает в результате изменения гормонального баланса на ранних стадиях индивидуального развития. В онтогенезе крыс периоды развития, которые характеризуются резким изменением активности ГГАС, являются «критическими» для формирования индивидуальной стрессорной реактивности. Нарушение уровня глюкокортикоидных и/или половых стероидных гормонов, происходящее в эти периоды, модифицирует как гормональный стрессор-ный ответ, так и стрессорное поведение.

В модифицирующем действии пренатального стресса на формирование поведенческой стрессорной реактивности у крыс наряду с глюкокорти-коидными гормонами определенную роль играют и половые стероидные гормоны, а также их нейроактивные метаболиты, образующиеся в мозге.

Нарушение центральной катехоламинергической трансмиссии в период раннего онтогенеза является важнейшим механизмом фенотипической модификации характера стрессорного реагирования и изменения плотности кортикостероидных рецепторов в мозге.

Научная новизна. Работа направлена на решение важной проблемы - участие глюкокортикоидных и половых стероидных гормонов в формировании приспособительной деятельности на ранних этапах онтогенеза. При изучении роли стероидных гормонов в фенотипической изменчивости стрессорной реактивности использовался комплексный подход с одновременным изучением как гормональной функции ГГАС, так и стрессорного поведения, являющихся равнозначными составляющими интегративного ответа организма на изменение условий окружающей среды.

Новыми результатами проведенного исследования являются данные о том, что изменение баланса стероидных гормонов как в позднем прена-тальном, так и в неонатальном периодах развития приводит к фенотипической модификации гормонального и поведенческого стрессорного ответа. Психоэмоциональный стресс матери в последнюю треть беременности вызывает у ее потомков высокую поведенческую и гормональную реактивность к стрессу, а также пролонгированность стрессорного ответа ГГАС. Сходным образом изменяет стрессорный ответ у взрослых крыс и введение глюкокортикоидных гормонов в позднем неонатальном периоде развития. Однако, в пренатальный период для формирования такого характера стрессорного реагирования необходимо сочетанное действие двух составляющих, а именно высокого уровня глюкокортикоидных гормонов в крови плода и стрессорного состояния самой матери, тогда как в позднем неонатальном периоде соответствующая перестройка приспособительной деятельности животного происходит под влиянием повышенного уровня глюкокортикоидов в его крови. В ранний неонатальный период развития введение гидрокортизона в дозе, не вызывающей существенного угнетения активности надпочечников крысят, приводит к повышению гормонального и поведенческого стрессорного ответа у неполовозрелых животных, однако эти изменения являются обратимыми и нивелируются у взрослых особей.

Впервые утверждается положение о том, что гормональный стрес-сорный ответ ГГАС должен регистрироваться как динамический процесс, ф имеющий определенные закономерности временного развития. При изучении содержания глюкокортикоидов в крови показано, что фенотипическая модификация гормонального стрессорного ответа затрагивает преимущественно его динамику, не изменяя максимум реакции. При этом перестройке подвергаются не только механизмы активации, но и, в основном, механизмы торможения стрессорной реакции. Именно тормозные механизмы, осуществляющие «выключение» стрессорного ответа, оказываются наиболее ранимыми и подверженными гормональным влияниям в период раннего онтогенеза.

Впервые выявлена четкая взаимосвязь между поведением крыс в условиях психоэмоционального стресса и динамикой стрессорного ответа ГГАС. Показано, что крысы с гено- или фенотипически обусловленной активной поведенческой стратегией с усилением локомоторной активности в % новой обстановке имеют гормональный стрессорный ответ, отличающийся не столько быстрой активацией, сколько медленной инактивацией с пролонгированным возвращением к исходному уровню.

Изменение рецепторного связывания кортикостероидных гормонов в структурах мозга, причастных к нейроэндокринному контролю адаптивных функций, является основным механизмом изменения чувствительности % ГГАС к сигналу обратной связи. Впервые выявлено, что перестройка соответствующего рецепторного пула происходит не только в гипоталамусе, но преимущественно в структурах мозга, входящих в экстрагипоталамический контур регуляции приспособительной деятельности. В фенотипической перестройке гормональной стрессорной реакции ГГАС и плотности кортикостероидных рецепторов в гиппокампе и фронтальной коре важная роль принадлежит центральной катехоламинергической системе.

Впервые выявлено, что в процесс «программирования» поведенческого стрессорного ответа особи наряду с глюкокортикоидными гормонами вовлечены и половые стероидные гормоны. Уровень тестостерона в крови в течение позднего пренатального онтогенеза имеет большое значение для формирования характера поведения взрослых особей в новых условиях среды, а изменение синтеза нейроактивных метаболитов прогестерона в мозге влияет на становление уровня тревожности, соответствующего генетическому полу.

Теоретическое и практическое значение работы. В работе обосновывается концепция об участии глюкокортикоидных и половых стероидных гормонов на ранних этапах онтогенетического развития в возникновении фено-типического полиморфизма типов индивидуального стрессорного реагирования. Ее научная значимость определяется полученными фундаментальными сведениями о существовании в раннем онтогенезе периодов повышенной чувствительности к нарушению баланса стероидных гормонов, которые модифицируют программу развития ГГАС, что в конечном итоге приводит к возникновению того или иного типа стрессорного реагирования с сопряжением его гормональной и поведенческой компоненты. Исследования, проведенные на линиях крыс, имеющих генетически обусловленную активную или пассивную стратегию поведения в стрессорных условиях, полностью подтвердили наличие корреляции между характером стрессорного гормонального ответа и поведением особи при стрессе. В качестве основного механизма, обеспечивающего изменение типа гормонального и поведенческого стрессорного ответа, рассматриваются кортикостероидные (глюко- и минералокортикоидные) рецепторы структур мозга, обеспечивающих как контроль активности ГГАС, так и поведение животных в стрессорных условиях.

Представленные в работе результаты, полученные на крысах, которым вводили глюкокортикоидные гормоны в различные периоды пре- и не-онатального онтогенеза, показали, что направленность гормональных влияний и их проявление в последующей жизни определяется тем периодом развития, когда осуществлялось гормональное воздействие. Это позволяет значительно расширить теоретические представления о модифицирующем влиянии глюкокортикоидных гормонов на формирование в онтогенезе эндокринных функций и поведения.

Полученные в работе данные о действии глюкокортикоидных гормонов в раннем онтогенезе имеют и важную практическую ценность, связанную с тем, что в практике акушерства и неонатологии широко применяются лекарственные препараты и, в том числе стероидные гормоны, без учета их действия на формирование психических и эндокринных функций. В этом отношении должны быть выделены периоды наибольшей чувствительности мозга к гормонам, которые даже в небольших дозах при введении матерям или новорожденным способны модифицировать программу развития и привести к функциональной перестройке незрелых адаптационных систем. Следует при этом помнить, что происходящие в этот период морфофунк-циональные нарушения могут обнаруживаться не сразу, а возникать по мере формирования функциональных систем, проявляясь во взрослом состоянии в виде скрытых или явных патологий. Все это диктует необходимость разработки особо четких критериев целесообразности применения гормональной терапии в практике акушерства и неонатологии, а в случае ее неизбежности прогнозирование неблагоприятных последствий с целью поиска методов их коррекции и профилактики.

С практической точки зрения большое внимание заслуживают данные о влиянии материнского стресса на последующее развитие потомства, а также о роли гиперкортицизма матери как закономерного результата стрес-сорных воздействий окружающей среды. Результаты, представленные в работе, демонстрируют, что стрессорное состояние матери является сильнейшим фактором модификации процесса половой дифференциации поведенческого компонента стрессорного ответа с увеличением чувствительности к психоэмоциональным воздействиям и снижением адаптационных возможностей развивающихся потомков. Это должно учитываться в акушерской практике при составлении рекомендаций беременным женщинам. Для клинической медицины особый интерес представляют результаты, подтверждающие существование «критического» периода в позднем неона-тальном онтогенезе. Это вызывает необходимость в тщательном наблюдении и щадящем воспитании детей в этот сложный период развития психической деятельности и формирования эндокринных функций. Апробация работы. Результаты исследований были представлены и обсуждены на XXXIII International Congress of Physiology Science (St.-Petersburg, 1997); сателлитном Симпозиуме XXXIII International Congress of Physiological Science (Klotushi, Russia, 1997); 1-ой и 2-ой Всероссийских конференциях «Эндокринные механизмы регуляции функций в норме и патологии» (Новосибирск, 1997, 2002); XVII Съезде Всероссийского физиологического общества им. И.П. Павлова (Ростов, 1998); III International Congress of Pathophysiology (Lahti, Finland, 1998), Международном симпозиуме "Механизмы адаптивного поведения (Санкт-Петербург, 1999); International Symposium «Genetic and developmental psychoneuroendocrinology» (Novosibirsk, 1999); V Всероссийской конференции «Нейроэндокринология-2000» (С.-Петербург, 2000), XXX Всероссийском Совещании по ВНД (С.-Петербург,

2000), Международной конференции «Механизмы функционирования висцеральных систем» (С.-Петербург, 1999; 2001), XVIII Съезде Всероссийского физиологического общества им. И.П. Павлова (Казань, 2001), Regional Congress of International Society of Psychoneuroendocrinology (St-Petersburg,

2001).

Публикации. По материалам диссертации опубликовано 44 печатных работы, в том числе 21 - в рецензируемых журналах.

Заключение Диссертация по теме "Физиология", Ордян, Наталья Эдуардовна

ВЫВОДЫ

1. Нарушение гормонального баланса в позднем пренатальном, раннем и позднем неонатальном периодах, различающихся активностью гипотала-мо-гипофизарно-адренокортикальной системы, приводит к изменению характера стрессорного реагирования в последующей жизни. Это позволяет определить эти периоды онтогенеза как «критические» для формирования адаптивной деятельности животных.

3. В течение перинатального периода под влиянием половых стероидных гормонов характер поведения животного в условиях стресса новизны обстановки подвергается половой дифференциации. Стресс матери, который приводит к нивелированию перинатального «пика» секреции тестостерона у самцов и увеличению в мозге образования нейроактивных метаболитов прогестерона за счет повышения активности фермента 5 альфа-редуктазы, вызывает формирование у них к моменту половозрелости поведенческой составляющей стрессорной реакции по женскому типу.

4. Введение адреналэктомированным беременным самкам крыс на фоне иммобилизационного стресса глюкокортикоидного гормона в дозе, создающей его стрессорный, но не базальный, уровень в крови, воспроизводит эффект пренатального стресса на поведение потомков мужского пола, тогда как введение стрессорной дозы гормона интактным матерям подобным действием не обладает. Таким образом, для проявления влияния стресса матери на индивидуальную стрессорную реактивность потомков необходимо сочетанное действие на ее плоды, как высокого уровня глюкокортикоидных гормонов, так и стрессорного состояния самой матери.

5. Полиморфизм по плотности кортикостероидных рецепторов во фронтальной коре, гиппокампе и гипоталамусе является одним из механизмов, определяющих индивидуальное разнообразие типов стрессорного реагирования, возникающих в результате модифицирующего влияния гормонов на ранних стадиях развития.

6. Нарушение катехоламинергической трансмиссии в ранний неонаталь-ный период путем введения 6-гидроксидофамина вызывает у половозрелых крыс пролонгированность гормонального стрессорного ответа, снижение связывания минералокортикоидных рецепторов во фронтальной коре и гиппокампе и усиление двигательной активности в новой обстановке. Таким образом, центральные катехоламины принимают участие в фенотипической изменчивости характера гормонального и поведенческого стрессорного ответа и плотности кортикостероидных рецепторов мозговых структур, входящих в экстрагипоталамический контур регуляции приспособительной деятельности.

8. Стратегия приспособительной деятельности (активная или пассивная) проявляется как в особенностях поведения животного в аверсивных ситуациях, так и в динамике гормональной реакции при стрессе. При этом нарушение регуляции гипоталамо-гипофизарно-адренокортикальной системы по механизму обратной связи и снижение уровня рецепторов кортикостероидных гормонов в гиппокампе сопровождается дефицитом адаптивных возможностей животного.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Более 50 лет назад Ганс Селье сформулировал положение о стрессе как о совокупности защитно-приспособительных реакций, связанных с активацией гормональной функции адреналовых желез. Гормоны коры надпочечни-^ ков не только регулируют гомеостаз, но и противодействуют перевозбуждению пусковых» систем, осуществляющих активацию как висцеральных функций, так и приспособительного поведения. Их дефицит, так же как и избыток при стрессе, нарушает восприятие аверсивных стимулов и формирует поведенческую дезинтеграцию в виде тревоги, страха и депрессии. Отсюда вытекает положение о том, что развитие стрессорной реакции при изменении окружающей среды базируется на динамическом, каскадном вовлечении медиаторных, неирогормональных и гормональных систем, что определяет характер стрессорного ответа особи, скорость его запуска и время завершения.

Революционным в физиологии стресса было утверждение Mason [1971] о том, что, говоря о стрессе, следует, прежде всего, учитывать характер эмоционального, поведенческого ответа, который, скорее всего, и определяет биохимические и гормональные сдвиги. Вслед за этим возникло понятие об # эмоциональном стрессе как причине многих не только психических, но и сомато-вегетативных расстройств, возникающих вследствие нарушения барьера психической адаптации. Эмоциональный стресс обязательно состоит из поведенческого компонента, именуемого «эмоциональным переживанием», и комплекса вегетативных и гормональных проявлений как способов «выражения эмоций» [Судаков, 1981]. Полагаем, что подобное развитие событий происхо-» дит при любом стрессе, связанном с изменением условий окружающей среды.

Любой из «естественных» стрессов, будь то болевой, температурный, физический обязательно несет в себе эмоциональный компонент, от которого и зависит выраженность и характер его стрессорного ответа индивидуума.

Интересно отметить, что развитие эмоционального стресса нейрофизиологами и клиницистами рассматривается в динамике с выделением как первоначального комплекса непосредственных поведенческих ответов, развиШ вающихся при восприятии аверсивного сигнала и оценки ситуации, так и процесса поведенческой адаптации к эмоционально-негативным факторам, а также и дезадаптацию с проявлением выраженных изменений в поведении неадекватных условиям среды [Вальдман и др., 1987]. Важно обратить внимание на то, что этот фазовый характер поведенческих сдвигов принципиально близок фазам развития общего адаптационного синдрома с характерными для него гормональными и вегетативными проявлениями. Это еще больше сближает физиологию поведения с нейроэндокринологией стресса и ставит вопрос о сопричастности двух полноправных компонентов стрессорной реакции особи гормонального и поведенческого.

Мы показали, что действительно существует взаимосвязь между характером стрессорного гормонального ответа и поведением особи при стрессе. Так, животные, которые при помещении в новую обстановку демонстрировали высокую двигательную активность, сохраняющуюся повышенной длительно, характеризовались также и пролонгированным гормональным стрессорным Ш ответом. Исследования, выполненные на линейных крысах, различающихся стратегией приспособительной деятельности подтвердили наличие сопряжения гормонального и поведенческого стрессорного ответов, что, скорее всего, свидетельствует об общности механизмов, осуществляющих интеграцию этих двух компонентов стрессорной реакции организма.

В связи с этим, исследование фенотипической изменчивости гормонального и поведенческого компонентов стрессорной реакции и механизмов ее формирования при нарушении баланса глюкокортикоидов и половых стероидных гормонов в различные периоды онтогенетического развития крыс требовало комплексного подхода с изучением как особенностей стрессорного поведения, так и функций ГГАС у животных разного возраста. Такой подход и был использован при изучении стрессорного реагирования крыс, которые бы

Ш ли подвергнуты стрессу или получали глюкокортикоиды в позднем пренатальном, в раннем неонатальном и в позднем неонатальном периодах. Это было связано с тем, что в данные возрастные периоды происходит существенная перестройка в деятельности отдельных звеньев ГГАС и закрепляются связи между нервной и эндокринной системами [Мицкевич, 1990; Шаляпина и др., 1987], что, в конечном итоге, обеспечивает сопряжение гормонального и поведенческого компонентов стрессорного ответа.

Наши исследования показали, что на формирование характера стрессорного реагирования оказывают существенное влияние условия окружающей среды, в которых развивается животное. Эти условия «программируют» развитие организма по определенному сценарию, в результате чего возникает удивительное многообразие типов индивидуальной стрессорной реактивности. Важное значение в этом процессе принадлежит глюкокортикоидным и половым стероидным гормонам, нарушение баланса которых на ранних стадиях онтогенетического развития вызывает фенотипическую модификацию приспо-ф собительной деятельности.

Судя по нашим данным, периоды наиболее активной перестройки функций ГГАС являются «критическими», так как в это время мозг особенно чувствителен к гормональным и стрессорным воздействиям. Причем нарушение гормонального баланса в эти периоды вызывает различное по своей направленности и выраженности изменение характера стрессорного реагирования в последующей жизни животных (см. схему 2 и 3). Мы полагаем, что в зависимости от стадии онтогенетического развития гормональные воздействия на развивающуюся особь приводят не только к модификации реакции при стрессе, но и перестраивают стратегию приспособительной деятельности в целом. В результате формируется активный или пассивный характер приспособления к изменяющимся условиям окружающей среды, что проявляется как в гормональных, так и в поведенческих реакциях, ф Следует отметить, что возможность модификации параметров функционирования отдельных звеньев ГГАС и различных типов поведения под влиянием средовых и гормональных воздействий в раннем онтогенезе обсуждается уже несколько десятков лет, но до сих пор эта проблема не утратила 1 своей актуальности. Многочисленные данные свидетельствуют о том, что у взрослых животных, подвергавшихся в этот период развития действию раз-Ш личных стрессоров (электрошока, хэндлинга, материнской депривации) или введению фармакологических доз экзогенного гормона, обнаружены изменения секреции АКТГ и глюкокортикоидов в кровь при стрессе, [Науменко, 1988; Дыгало и др., 1990, Маслова, Науменко, 1990, 1997; Meaney et al., 1991] и длительная модификация поведенческих актов [Дернер и др., 1990, Эндреци и др., 1990; Welberg, Sekl, 2001]. Показано, что длительные нарушения нейро-эндокринной регуляции ГГАС у животных, подвергнутых различным воздействиям в раннем онтогенезе, связаны с изменением экспрессии мРНК кортико-либерина и содержания этого нейрогормона в гипоталамусе [Plotsky, Meaney, 1993; Meaney et al., 1993b], плотности кортикостероидных рецепторов

Meaney et al., 1991; Welberg, Seek, 20011] и активности нейромедиаторных систем [Anisman et al., 1998] мозга.

Проведенные нами исследования позволили показать, что модифицирующее влияние гормонов в течение раннего онтогенеза направлено преимущественно на динамику гормонального стрессорного ответа ГГАС. Путем математического моделирования стрессорного ответа коры надпочечников было показано, что в результате гормональных воздействий в пре- и неонатальном онтогенезе у взрослых животных может меняться как скорость стрессорной активации, так и, главным образом, скорость инактивации системы, однако максимум этой реакции остается практически неизменным. Соответствующей модификации ранними гормональными воздействиями подвергаются и рецепторы глюкокортикоидных гормонов, причем наиболее реактивными по отношению к стрессу или введению глюкокортикоидов оказываются структуры, входящие в экстрагипоталамический контур регуляции ГГАС. Одним из механизмов, определяющих пролонгированность гормонального стрессорного ответа и изменение плотности кортикостероидных рецепторов в структурах мозга, можно считать нарушение центральной катехоламинергической трансмиссии.

Мы полагаем, что на ранних этапах онтогенеза гормоны являются основными «проводниками» сигналов взаимодействия между окружающей средой и развивающейся особью. В период внутриутробной жизни сама мать является источником гормональных сигналов для растущего плода, «сигнализируя» о благоприятных или неблагоприятных внешних условиях. В результате уже во время эмбриональной жизни осуществляется «подстройка» функциональных систем организма к тем условиям окружающей среды, с которыми ему придется столкнуться после рождения. «Программирующее» влияние среды на развитие особи продолжается и после рождения, хотя мать остается для новорожденного основным барьером на пути неблагоприятных воздействий. Однако, сама мать и ее фенотипические особенности, определяющие вероятнее всего характер материнского поведения, способны «программировать» развитие ГГАС, а также тип гормонального и поведенческого реагирования на стрессорные воздействия, у И еще один аспект наших исследований, на который хотелось бы обратить внимание. Успех современной медицины в снижении процента смертности у плодов и новорожденных во многом обусловлен использованием в практике акушерства и неонатологии различных лекарственных препаратов и, в том числе, стероидных гормонов. В немалой степени это относится и к глюко-кортикоидам, которые широко применяются в клинике для предотвращения идиопатического респираторного дистресс-синдрома и других патологий у но* ворожденных. Глюкокортикоиды легко проникают через плацентарный и гема-то-энцефалический барьер, поэтому изменение их уровня в весьма уязвимые и чувствительные к гормонам периоды онтогенеза может модифицировать программу развития мозга и всей приспособительной деятельности в целом, что определяет особую значимость исследований действия глюкокортикоидов на ранних этапах развития в модельных экспериментах на животных. # В этом отношении крысы являются весьма удачной моделью по нескольким причинам. Накоплено большое количество знаний по анатомии, физиологии и поведению этих животных. Кроме того, размер мозга крысы позволяет проводить подробный морфологический и биохимический анализ. Рождаются крысы незрелыми и основные процессы формирования мозга у них происходят в поздний пренатальный и неонатальный периоды, которые срав-Щ нимы со стадией развития мозга у плодов человека в последний триместр беременности [Bayer, Altman, 1993]. Поэтому последствия перинатальной фармакотерапии у человека могут быть с успехом изучены на крысах.

У млекопитающих, в том числе и у человека, беременность является сложным процессом, в ходе которого возникают многочисленные изменения в системе «мать-плод». Формируются они в том числе и на основе гормональных механизмов. У матери в ходе беременности постоянно изменяется гормональный фон, который в некоторой степени определяет развитие плода. Гормоны поступают к плодам через плаценту, что особенно важно на ранних этапах эмбриогенеза до начала функционирования собственных эндокринных желез плода. На более поздних этапах гормоны самих плодов становятся важнейшими факторами регуляции их развития. Кроме того, гормоны плода способны поступать и в организм матери, объединяясь с теми гормонами, которые циркулируют в ее крови. Таким путем возникает единая взаимосвязанная система - фето-плацентарная единица, организованная на основе полного объединения гормональных функций матери, плода и плаценты.

Введение глюкокортикоидных гормонов в кровь матерям неизбежно достигает и развивающийся плод, изменяя, прежде всего, состояние самих надпочечников плода. Доказательством этому служат полученные нами данные о том, что инъекции гидрокортизона беременным самкам вызывают угнетение продукции эндогенных глюкокортикоидов надпочечниками плода, хотя и кратковременное. После рождения, в период ареактивности ГГАС, введение небольших доз гидрокортизона существенно не влияет на уровень кортикостерона в крови крысят. Тем не менее, гормональное воздействие, по-видимому, нарушает процессы стероидогенеза в надпочечниках на длительный срок, что проявляется и через месяц после последнего введения глюкокортикоидов. В более поздний период неонатального онтогенеза, когда ГГАС приобретает способность реагировать на различные стрессорные воздействия, сама процедура инъекции вызывает значительное увеличение в крови крысят уровня эндогенного гормона, а введение гидрокортизона еще больше усиливает стрессорный гормональный выброс.

В связи с этим интересны полученные нами данные, свидетельствующие о том, что введение гидрокортизона на разных стадиях пре- и неонатального онтогенеза оказывает различный по своей направленности и выраженности эффект на функциональную активность ГГАС и поведение в последующей жизни крыс. Гормональное воздействие в поздний пренатальный период наиболее ярко проявляется у животных после наступления половозрелости, что выражается в снижении двигательной и эмоциональной реактивности при стрессе, увеличении уровня тревожности, а также более быстром торможении гормонального стрессорного ответа ГГАС. Напротив, введение гидрокортизона в раннем неонатальном периоде вызывает у неполовозрелых крыс повышение эмоциональности и двигательной активности в условиях новизны обстановки, а также отсутствие привыкания в тесте «открытое поле». Кроме того, у крыс, получавших гормон в этот период развития, происходит усиление стресс-реактивности ГГАС.

Крыса самка: ежедневная часовая иммобилизация с 14 по 17 дни беременности у матерей у плодов т эстрадиол кортикостерон i кортикостерон тестостерон

СНИЖЕНИЕ У ПЛОДОВ УРОВНЯ : ш

Схема 2. Модификация гормональной и поведенческой стрессорной реактивности крыс в результате материнского стресса. кортикостерон кортикостерон

ВВЕДЕНИЕ ГИДРОКОРТИЗОНА ВЫЗЫВАЕТ Только у неполовозрелых крыс: Только у половозрелых крыс:

Схема 3. Модификация стрессорной реактивности крыс гормональными воздействиями в неонатальном онтогенезе.

Следует отметить, что выявленные изменения в приспособительной деятельности этих животных исчезали при достижении ими половозрелости. Однако по нашему мнению, отсутствие нарушений в поведении и функциях ГГАС у крыс с введением гормона в раннем неонатальном периоде развития связаны с тем, что нами была использована небольшая доза гидрокортизона. В случае же введения больших доз гормона или синтетических глюкокортикоидов, потенциал действия которых значительно выше, чем у естественных гормонов, изменения в приспособительной деятельности могли бы сохраниться более длительно и служить причиной формирования различных поведенческих и функциональных патологий у взрослых животных в условиях длительных или сильных стрессорных ситуаций.

Повышение уровня глюкокортикоидных гормонов в крови в позднем неонатальном онтогенезе проявляется в значительном ослаблении процессов торможения в ЦНС взрослых крыс. Об этом свидетельствует, в первую очередь, пролонгированность гормонального стрессорного ответа ГГАС у этих животных. Основной причиной подобного нарушения стрессореактивности может служить значительное снижение числа рецепторов кортикостероидных гормонов в мозге, одной из главных функций которых является своевременное выключение стрессорного ответа.

Не вызывает сомнений, что в ходе онтогенеза млекопитающих развитие интегративных связей ГГАС с другими функциональными системами происходит постепенно, по мере формирования каждой из этих систем. Нарушение гормонального баланса в «критические» периоды онтогенетического развития может изменить становление этих взаимосвязей и привести к фенотипической модификации характера стрессорного реагирования особи.

Библиография Диссертация по биологии, доктора биологических наук, Ордян, Наталья Эдуардовна, Санкт-Петербург

1. Аршавский И.А. Физиологические механизмы и закономерности индивидуального развития. Москва. Наука, 1982, 238 стр.,3

2. Борисов М.М., Мухаммедов А., Доронин П.П., Родионов И.М., Ярыгин В.Н. Иммунохимическая и химическая десимпатизация. Успехи физиологи, наук, 1977, Т. 8, № 1, С. 74-90.

3. Вайдо А.И., Ситдиков М.Х. Селекция линий крыс по долгосрочному порогу возбудимости нервно-мышечного аппарата. Генетика, 1979, Т. 15, № 1, С. 144-147.

4. Гарина И.А., Ракицкая В.В., Шаляпина В.Г. Рецепторное связывание кортикостерона в моноаминергических структурах мозга крыс после неонатальной блокады гипофиз-адреналовой системы. Пробл. эндокринологии. 1990, Т.36, №5, С.65-68.

5. Гарина И.А., Ракицкая В.В., Шаляпина В.Г. Характеристика глюкокортикоидных рецепторов в стриатуме гипертензивных крыс. -Физиол. журн. им. И.И. Сеченова, 1991, Т. 77, № 9, С. 109-114.

6. Данилова О.А., Маслова М.Н., Килибаева Г.С., Черниговская Е.В. Влияние 5-окситриптофана на скорость кровотока в медиобазальном гипоталамусе у крыс. Физиол. журн. им. И.И. Сеченова СССР, 1988, Т. 24, № 5, С. 746748.

7. Дернер Г., Гетц Ф., Роде В. Значение гормонзависимого развития мозга для онтогенеза животных и людей. В кн. «Онтогенетические и генетикоэволюционные аспекты нейроэндокринной регуляции стресса», Новосибирск, Наука, 1990, С. 67-77.

8. Дыгало Н.Н. Приобретение стероидами гормональных функций в эволюции и их эффекты в раннем онтогенезе. Успехи совр. биологии. 1993, Т.113 (Вып.2), № 6, С. 162-175.

9. Емельянов Н.А., Герасимова И.А. Кортикостероиды и обмен вществ в мозгу. Л. «Наука», 1990, 125 с.

10. Жуков Д.А. Психогенетика стресса. Поведенческие и эндокринные корреляты генетических детерминант стресс-реактивности при неконтролируемой ситуации. Санкт-Петербург, 1997, 176 с.

11. Кассиль В.Г., Отеллин В.А., Хожай Л.И., Костин В.Б. Критические периоды развития головного мозга. Физиол. журнал им. И.М. Сеченова. 2000, Т. 86, № 11, С. 1418-1425.

12. Лопатина Н.Г., Пономаренко В.В. Исследование генетических основ нервной деятельности. Физиология поведения, Л. Наука, 1987, С. 9-59.

13. Малышев И.Ю., Манухина Е.Б. Стресс, адаптация и оксид азота. -Биохимия, 1998, Т. 63, №.7, С. 992-1006.

14. Маслова Л.Н. Отдаленный эффект пренатального воздействия гидрокортизоном на гипофиз-адренокортикальную систему у доместицированных и недоместицируемых серебристо-черных лисиц. -С/х биол., 1988, № 5, С. 107-109.

15. Меерсон Ф.З., Пшенникова М.Г. Адаптация к стрессорным ситуациям и физическим нагрузкам. Москва, Медицина, 1988., 256 с. Мицкевич Н.С. Становление нейроэндокринной регуляции в онтогенезе. -Онтогенез, 1990, Т. 21, № 3, С. 242-253.

16. Морозов В.И., Чайковский B.C., Прияткин С.А. и др.

17. Радиоиммунологический анализ стероидов, научно-практическиеаспекты. Физиол. журн. СССР, 1988, Т. 74, № 8, С. 473-476.

18. Науменко Е.В., Маслова Л.Н.) Naumenko E.V., Maslova L.N. Stress in earlyontogenesis and reactivity of hypothalamo-pituitary-adrenal system in adultrats. Endocrinol. Experiment., 1985, Vol. 19, P. 171-178.

19. Науменко E.B. Длительные нарушения моноаминовых систем головногомозга, вызванные действием вредных факторов внешней среды в раннемонтогенезе. Нейрохимия, 1988, Т. 7, № 2, С. 288-302.

20. Науменко Е.В., Дыгало Н.Н., Маслова Л.Н. Длительная модификациястрессорной реактивности воздействиями в пренатальном онтогенезе.

21. Онтогенетические и генетико-эволюционные аспекты нейроэндокриннойрегуляции стресса. Новосибирск: Наука, 1990, С.55-66.

22. Ордян Н.Э. Особенности формирования «выученной беспомощности» укрыс, селектированных по порогу возбудимости нервной системы.

23. Журнал высш. нервн. деят., 1998, Т. 48, вып. 6, с. 1058-1064.

24. Ордян Н.Э., Вайдо А.И., Ракицкая В.В., и др. Функционированиегипофизарно-адренокортикальной системы у крыс, селектированных попорогу чувствительности к электрическому току. Бюлл. эксперимен.биол. и мед., 1998, Т. 124, № 4, С. 43-46.

25. Пивина С.Г. Модификация активности гипофиз-адреналовой системы и приспособительного поведения гомрональными воздействиями в онтогенезе крыс. Автореф. на соиск. уч. степени канд. биол. наук, 2001, СПб

26. Пшенникова М.Г. Роль опиоидных пептидов в реакции организма на стресс.- Пат. Физиология, 1987, №.3, С. 85-90.

27. Пшенникова М.Г. Феномен стресса. Эмоциональный стресс и его роль в патологии. В кн. Актуальные проблемы патофизиологии. Ред. Б.Б. Мороз. М. «Медицина», 2001, С. 220-353.

28. Пшенникова М.Г., Голубева Л.Ю., Кузнецова Б.А. и др. Различия в стресс реакции и формировании адаптации к стрессу у крыс Август и Вистар. -Бюлл. Эксперим. Биол. и Мед., 1996, Т. 122, № 8., С. 156-159.

29. Ракицкая В.В., Гарина И.А., Лопатина Н.Г. и др. Рецепторное связывание 3Н-кортикостерона и содержание дофамина в стриатуме крыс с предрасположенностью к аудиогенным судорогам. Физиол. журн. им. И.М.Сеченова, 1990, Т.76, № 6, С. 802-806.

30. Ракицкая В.В., Шаляпина В.Г., Гарина И.А., Войлокова Н.Л. Локализация кортикостероидных рецепторов в дофаминергических структурах мозга собак. Физиол. журн. им. И.М.Сеченова, 1993, Т. 79, № 1, С. 33-37.

31. Рыбникова Е.А., Шаляпина В.Г., Замуруев О.Н. Поведение крыс линий КНА и KLA в открытом поле и в челночной камере. Журн Высш. Нервн. деят. 1999. Т. 49. №1. С. 77-83.

32. Рыбникова Е.А., Ракицкая В.В., Шаляпина В.Г. Кортиколиберинергические механизмы неостриатума в нейроэндокринной регуляции стресса. Физиол. журн. им. И.М.Сеченова, 2001, Т. 86, № 11, С. 1435-1440.

33. Савченко О.Н., Проймина Ф.И., Ракицкая В.В., Флерова Н.И. Стероидогенез в надпочечниках и гонадах крыс после неонатального введения гидрокортизона. Физиол. журн. им. И.М.Сеченова, 1994, Т. 80, № 11, С. 57-63.

34. Светлов П.Г. Теория критических периодов развития и ее значение для понимания принципов действия среды на онтогенез. Вопр. Цитологии и общей физиол. 1960, АН СССР М., Л., С. 263-285.

35. Светлов П.Г. Физиология (механика) развития. 1978. Наука. Т. 2.

36. Селье Г. Очерки об адаптационном синдроме. М. Медгиз. 1960. 254 с.

37. Стадников А.А. Гипоталамические факторы регуляции процессов роста, пролиферации и цитодифференцировки эпителия аденогипофиза. Екатеринбург, 1999, 136 стр.

38. Угрюмов М.В. Механизмы нейроэндокринной регуляции. Москва, Наука, 1999, 299 стр.

39. Филаретова Л.П., Подвигина Т.Т., Балашов Ю.Г., Филаретов А.А. Влияние гипофизарно-адренокортикальной системы на вазопрессинергическую систему. Физиол. журн. СССР, 1989, Т. 75, С. 980-985.

40. Флеров М.А., Войнер И.А. Метаболизм отдельный фракций фосфолипидов нейроной и нейроглии в процессе миелинизациию Вопр. Мед.Химии, 1982, Т. 28, № 3, С. 81-85.

41. Шаляпина В.Г., Ракицкая В.В. Участие монаминов мозга в гипоталамической регуляции секреции АКТГ. Успехи физиол.наук, 1976, Т. 7, №3, С. 145-160.

42. Шаляпина В.Г., Чемыртан Н.А. К анализу механизмов рефрактерности гипофиз-адреналовой системы в онтогенезе крыс. Проблемы эндокринологии, 1983, Т. 25, № 5, С. 55-59.

43. Шаляпина В.Г., Жуков Д.А., Гарина И.А., Ракицкая В.В. Трансрецепторные механизмы в действии кортикостероидных гормонов. Физиология гормональной рецепции, Л., 1986, С. 34-69.

44. Шаляпина В.Г., Лозовская Р.Г., Чемыртан Н.А. Развитие приспособительной деятельности и гормональной функции гипофиз-адреналовой системы в постнатальном онтогенезе крыс. В кн. «Механизмы развития стресса и адаптации», Кишинев: Штиница, 1987, С. 136-150.

45. Шаляпина В.Г., Ефимов С.В., Пивина С.Г., Ордян Н.Э., Ракицкая В.В. Характеристика кортикостероидных рецепторов при гормональной модификации стресс-реактивности у крыс. Физиол. журн. им. И.М.Сеченова, 1995, Т. 81, № 3, С. 37-42.

46. Шаляпина В.Г., Ордян Н.Э. Рецепторы кортикостероидов в мозгу как сигнальные системы стресса и адаптации. Успехи физиол. наук. 2000.Т.31. №4. С. 86-101.

47. Шаляпина В.Г., Бедров Я.А., Ордян Н.Э., Венцов А.В., Пивина С.Г. Характеристика основных параметров гормональной функции коры надпочечников и ее модификация в онтогенезе у крыс. Журн. Эвол. Биохим. и физиол. 2001. Т. 37. № 2. С. 134-138.

48. Шаляпина В.Г., Ракицкая В. В., Войлокова Н.Л., Суворов Н.Ф. Индивидуальные типологические особенности гормональных реакций усобак при психоэмоциональном стрессе. Росс, физиол. журн. им. И.М.Сеченова, 2001, Т.87, № 7, С. 926-932.

49. Шаляпина В.Г., Ракицкая В.В. Приспособительное поведение активных и пассивных крыс после интраназального введения кортикотропин-рилизингр гормона. Росс. Физиол. журн., 2002, Т. 88, № 9, С. 1212-1218.

50. Шаляпина В.Г., Ракицкая В.В. Реактивность гипофиз-адреналовой системы на стресс у крыс с активной и пассивной стратегией. -Российский Физиол. журн., 2003, Т. 89, № 5.

51. Ширяева Н.В., Вайдо А.И., Петров Е.С. и др. Поведение в открытом поле крыс с различным уровнем возбудимости нервной системы. Журнал высш. нервн. деят., 1987, Т. 37, вып. 6, с. 1064-1069.т

52. Ширяева Н.В., Вайдо А.И., Лопатина Н.Г. и др. Дифференциальная чувствительность к невротизирующему воздействию линий крыс, различающихся по порогу возбудимости нервной системы. Журнал высш. нервн. деят., 1992, Т. 42, вып. 1, с. 137-143.

53. Шишкина Г.Т., Дыгало Н.Н. Гены, гормоны и факторы ричка формирования мужского фенотипа. Успехи физиол. наук, 1999, Т. 30, №3, С. 49-61.

54. Шмальгаузен И.И. Рост и дифференцировка. В кн. «Рост животных», М.; Л.: Биомедгиз, 1935, С. 74-81.

55. Шорин Ю.П., Казин Э.М., Лурье С.Б. Эндокринные и биоритмологические аспекты онтогенеза и адаптации. Изд-во Кузбасвузиздат, 1991, 300 стр.

56. Эндреци Е., Ньякаш Ч., Маркель Е. Перинатальные нарушения ищ адаптивное поведение. В кн. «Онтогенетические и генетикоэволюционные аспекты нейроэндокринной регуляции стресса», Новосибирск: Наука, 1990, С. 106-115.

57. Юматов Е.А. Центральные петидергические механизмы устойчивости к эмоциональному стрессу. В кн. Эмоциональный стресс: теоретические и клинические аспекты. Ред. К.В. Судаков, В.И. Петрова, Волгоград, 1997, С. 134-138.и

58. Асатрога D., Postiglione М.Р., Avantaggiato V., et al. Progressive impairment of developing neuroendocrine cell lineages in the hypothalamus of mice lacking the Orthopedia gene. Genes Dev., 1999, Vol. 13, P. 2787-2800.

59. Ahima R.S., Harlan R.E. Charting of type II glucocorticoid receptor-like immunoreactivity in the rat central nervous system.- Neurosci. 1990. Vol. 39. P. 579-604.

60. Ahmed 1.1., Shryne J.E., Gorski R.A., Branch B.J., Taylor A.N. Prenatal ethanol and the prepubertal sexually dimorphic nucleus of the proptic area. Physiol. Behav., 1991, Vol. 49. P. 427-432.

61. Akana S.F., Dallman M.F. Feedback and facilitation in the adrenocortical system: unmasking facilitation by partial inhibition of the glucocorticoid response to prior stress.- Endocrinology. 1992. Vol. 131. P. 522-538.

62. Altman J., Bayer S.A. The development of the rat hypothalamus. Adv. Anat. Embriol. Cell Biol., 1986, Vol.100, P.1-173.

63. Altman J., Bayer S.A. Migration and distribution of two populations of hippocampal granule cell precursors during the perinatal and postnatal period. Сотр. Neurol., 1990a, Vol. 301 (3), P. 365-381.

64. Altman J., Bayer S.A. Prolonged sojourn of developing pyramidal cells in the intermediate zone of the hippocampus and their settling in the stratum pyramidale. J. Сотр. Neurol., 1990b, Vol. 301 (3), P. 343-364.

65. Anisman H., Zacharko R.M. Depression: the predisposing influence of stress. -Pharmacol. Ther., 1990, Vol. 46, P. 119-136.

66. Anisman H., Zacharia M.D., Meaney M.J., Merali Z. Do early-life evants permanently alter behavior and hormonal responses to stressors? Int. J. Dev. Neurosci., 1998, Vol. 16, P. 149-164.

67. Arduinin D., Rizzo G., Parlati E. et al. Modification of ultradian and circadian rhythms of fetal heart rate after fetal-maternal adrenal gland suppression: double blind study. Prenatal Diagnosis, 1986, Vol.6, P.409-417.

68. Arduinin D., Rizzo G., Parlati E. et al. Loss of circadian rhythms of fetal behavior in a totally adrenalectomized pregnant woman. Gynecol.Obstel.Invest., 1987, Vol.23, P.226-229.

69. Arrisa J.f Wienberger C., Cerelli G. et al. Cloning of human mineralocorticoid receptor complementary DNA: Structural and Functional Kinship with the glucocorticoid receptor. Science, 1987, Vol. 237, P. 268-275.

70. Arronson M., Fuxe K., Dong Y. Localisation of glucocorticoid receptor mRNA in the male rat brain by in situ hybridisation// Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 1988. Vol. 85. P.9331-9335.

71. Asa S.L.,Kovacs K., Laszlo F.A. et al. Human fetal adenohypophysis: Histologic and immunocytochemical analysis. Ibid.,1986, Vol.43, P.308-316.

72. Auger A.P., Perrot-Sinal T.S., McCarthy M.M. Excitory versus inhibitory GABA as a divergence point in steroid-mediated sexual differentiation of the brain. -Proc. Natl. Acad. Sci USA. 2001, Vol. 98, Iss. 4, P. 8059-8064.

73. Baram T.Z., Lerner S.P. Ontogeny of corticotropin releasing hormone gene expression in rat hypothalamus comparison with somatostatin. - Intern. J. Develop. Neurodci., 1991, Vol. 9, P. 273-478.

74. Baram T.Z., Yi S., Avishai-Eliner S., Schultz L. Development neurobiology of the stress response: multilevel regulation of corticotropin-releasing hormone function. Ann N Y Acad. Sci., 1997, Vol. 814, P. 252-265.

75. Barbazanges A., Piazza P.V., Le Moal M., Maccari S. Maternal glucocorticoid secretion mediates long-term effects of prenatal stress. J. Neurosci., 1996, Vol. 16, № 12, P. 3943-3949.

76. Bayer S.A., Altman J. Timetables of neurogenesis in the human brain basal on experimentally determined patterns in the rat. Neurotoxicology, 1993, Vol.14, N. 1, P. 83-144.

77. Benesova O., Pavlic A. Perinatal trearment with glucocorticoids and the risk of maldevelopment of the brain. Neuropharmacology, 1989, Vol. 28, № 1, P. 8997.

78. Benesova O., Sulc I., Pavlic A. et al. Neurobehavioral, endocrinological and reproductive sequens of postnatal dexamethasone administration in rat.

79. Ontogenesis of the brain., Vol. 4, Eds. S. Trojan, F. Stastny, Praga, 1987, P. 131-134.

80. Benus R.F., Koolhaas J.M., Van Oomerssen G.A., Individual differences in behavioral reaction to changing environment in mice and rats. Behaviour.,0 1987, Vol. 100, P. 105-122.

81. Bernabe J, Proshlyakova E, Sapronova A, Trembleau A, Calas A, Ugrumov M. Pharmacological model of catecholamine depletion in the hypothalamus of fetal and neonatal rats and its application. Cell Mol. Neurobiol., 1996, Vol.16, N6. P.617-624.

82. Bitran D., Shiekh M., McLeod M. Anxiolytic effects of progesterone is mediated by neurosteroid allopregnanolone at brain GABAa receptors. J.

83. Neuroendocrinol., 1995, Vol. 7, P. 171-177.

84. Bohn M. Glucocorticoid induced teratologies of the nervous system. In: Teratology. Ed. J. Yanai. Elsevier Sci. Publ. B.V., 1984.

85. Boudaba C., Di S., Tasker J.G. Presynaptic noradrenergic regulation of glutamate and GABA synaptic inputs to rat hypothalamuic magnocellular

86. Щ neurons. J. Neuroendocrinology, 2002, Vol. 14, P. 230-242.

87. Boudaba C., Schrader L.A., Tasker J.G. Physiological evidence for local excitatory synaptic citcuits in the rat hypothalamus. J. Neurophysiol., 1997, Vol. 77. P. 3396-3400.

88. Boudaba C., Szabo K., Tasker J.G. Physiological mapping of local inhibitory inputs to the hypothalamic paraventricular nucleus.- J. Neurosci., 1996, Vol. 16, P. 7151-7160.щ

89. Bradbury M.J., Strack A.M., Dallman M.F. Lesions of the hippocampal efferent pathway (fimbria-fornix) do not alter sensitivity of adrenocorticotropin to feedback inhibition by corticosterone in rats.- Neuroendocrinology. 1993. Vol. 57. N. P. 396-407.

90. Bradford M. A rapid and sensitive method for quantitation of microgram quantities of protein utilizing the principle of protein-dye binding. Analyt. Biochem., 1976, Vol. 72, P. 248-254.

91. Bredt D.S., Snyder S.H. Nitric oxide, a novel neuronal messenger. Neuron., 1992, Vol.8, P. 3-11.

92. Breen S., Rees S., Walker D. The development of diurnal rhythmicity in fetal suprachiasmatic neurons as demonstrated by Fos immunohistochemistry. -Neuroscience, 1996, Vol. 74, N 3, P. 917-926.

93. HO.Britton K.T., Koob G.F., Rivier J., Vale W. Intraventricular corticotropin-realesing factor enhances behavioral effects of novelty. Life Sci., 1982, Vol.31, P.4.

94. Brodsky V.Ya., Uryvaeva I.V. Genome multiplication in growth and development: Biology of polyploid and polytene cells. Cambridge: Cambridge Univ.press, 1985, 315 p. (Develop, and Cell Biol.; Vol.15).

95. Butte C., Kakihana R., Farnham M.L., Noble E.P. The relationship between brain and plasma corticosterone stress in developing rats. Endocrinology, 1973, Vol.92, P. 775-1179.

96. Calogero A.E. Nuerotransmitter regulation of the hypothalamic corticotropin-realising hormone neuron. Ann. N.-Y. Acad. Sci., 1995, Vol. 771, P. 31-40.

97. Canetti L., Bachar E.f Gatili-Weisstub E., Kaplan De-Nour A., Shalev A.Y. Parental bonding and mental health in adolescence.-Adolescence, 1997, Vol. 32, P. 381-394.

98. Carrol B.J., Feinberg M., Greden G.F. et al. A specifie laboratory test for the diagnosis of melancholia. Arch. Gen. Psychiat., 1976, Vol. 38, P. 15-22.

99. Catalani A., Casolini P., Cigliana G. et al. Maternal coerticosterone influences behavior, stress response and corticosteroid receptors in the female rat. -Pharmacol. Biochem. Behav., 2002, Vol. 73, P. 105-114.

100. Champagne F., Meaney M.J. Like mother, Like daughter: evidence for non-genomic transmission of parental behavior and stress responsivity. Prog. Brain Res., 2001, Vol. 133, P. 287-302.

101. Chaouloff F. Physiopharmocological interaction between stress hormones and central serotonergic systems.- Brain Res. Rev. 1992. Vol. 18. P. 1-32.

102. Chatelain A., Dupouy J.P., Allaume P. Fetal-maternal adrenocorticotropin and corticosterone relationships in the rat: Effects of maternal adrenalectomy. -Endocrinology, 1980, Vol.106, P.1297-1303.

103. Chatelain A., Dupouy J.P. Activity of the pituitary-adrenal system in rat fetuses subjected to encephalectomy in early or late stages of pregnancy. -Neuroendocrinol., 1981, Vol. 33, P. 148-152.

104. Childs (Moriarty) G.V., Ellison D.G., Ramaley J.A. Storage of anterior lobe adrenocorticotrorin in corticotropes and a subpopulation of gonadotropesduring the stress-nonresponsive period in the neonatal male rat. Ibid., 1982, Vol. 110, P. 1676-1692.

105. Chrousos G.P., Gold P.W. The concepts of stress system disorders: Overview of physical and behavioural homeostasis.- JAMA 1992. Vol. 267.m P. 1244-1252.

106. Cintra A.I.D. Chemical Anatomy of glucocorticoid receptors in the rat brain.-Oesis, Stockgolm, Sweden, 1992. 187 P.

107. Coirini H., Magarinos A.M., De Nicola A.F. et al. Furner studies of brain aldosterone binding sites employing new mineralocorticoid and glucocorticoid receptor marcers in vitro. Brain Res., 1985, Vol. 361, P. 212-216.

108. Conrad C.D., Lupien S.I., Thanasoulis L.C., McEwen B.S. The effects of the type I and type II corticosteroid receptor agonists an exploratory behaviour and spatial memory in the Y-maze. Brain Res. 1997. Vol. 759. N. 1. P. 76-83.

109. Crawford I.L., Connor J.D. Zinc in maturing rat brain: hippocampal concentration and localization. J. Neurochem., 1972, Vol. 19, P. 1451-1458.

110. Dallman M.F., Akana S.F., Cascio C.S. et al. Regulation of ACTH secretion: variation on a theme of B. Progress in Hormone Res., 1987, Vol. 43, P. 113• • 173.

111. Dallman M.F., Akana S.F., Scribner K.A. et al. Stress, feedback and facilitation in the hypothalamo-pituitary-adrenal axis. J. Neuroendocrin., 1992, Vol.4, P.517-526.

112. Dallman M.F., Levin N., Cascio C.S. et al. Pharmacological evidance that the inhibition of duiranal ACTH secretion by corticosteroids in mediation via type Iщ corticosterone-prefering receptors. Endocrinology, 1989, Vol. 124, P. 28442850.

113. Daikoku S., Kawano H., Abe K., Yoshinaga K. Topographical appearance of adenohypophysial cells with special reference to the development of the portal system. Arch.Histol.Jap., 1981, Vol.44, №2, P.103-116.

114. Daikoku S., Okamura Y., Kawano H. et al. Immunohistochemical study on the development of CRF-containing neurons in the hypothalamus of the rat. Cell

115. Tissue.Res.,1984, Vol. 238, P. 539-544.

116. Daikoku S., Kawano H., Okamura Y., Tokuzen M., Nagatsu I. Ontogenesis of immunoreactive tyrosine hydroxylase-containing neurons in rat hypothalamus. Develop.Brain Res., 1986, Vol. 28, № 2, P. 85-98.

117. Daikoku S., Hisano S. Development of corticotropin-releasing factor in the rat brain. Handbook of chemical neuroanatomy: Ontogeny of transmitters and peptides in the CNS.- Ed.A.Bjorklund et al. Amsterdam:Elsevier, 1992, Vol.10, P.477-520.

118. Davids E, Zhang K, Kula NS, Tarazi Fl, Baldessarini RJ. Effects of norepinephrine and serotonin transporter inhibitors on hyperactivity induced by neonatal 6-hydroxydopamine lesioning in rats. J. Pharmacol. Exp. Ther., 2002, Vol. 301, N3, P. 1097-102.

119. Davis A.M., Seney M.L., Parker K., Tobet S.A. SF-1 gene expression is iportant for cell positioning, not cell survival, in the formation of the murine VMH. Horm. Behav., 2002, Vol. 41, P. 463.

120. De Boer S.F., van der Gugten J., Slangen J.L. Plasma catecholamine and corticosterone responses to predictable and enpredictable stress in rats. -Physiol. Behav., 1989, Vol. 45, P. 789-795.

121. Decavel C., Van Den Pol A.N. GABA: a doninant neurotransmitter in hyporhalamus. J. Сотр. Neurol., 1990, Vol. 302., P. 1019-1037.

122. Decavel C., Van Den Pol A.N. Converging GABA and glutamate-immunoreactive axons make synaptic contact with identified hypothalamic neurosecretory axons. J. Сотр. Neurol., 1992, Vol. 316, P. 104-116.

123. Deguchi T. Ontogenesis of biological clock for serotonin: Acetylcoenzyme AN-acetiltransferase in pineal gland of rat. Proc.Nat.Acad.Sci.US, 1975, Vol. 72, P. 2914-2920.

124. Dellovade T.L., Davis A.M., Ferguson C., Sieghart W., Homanics G.E., Tobet S.A. GABA influences the development of the ventromedial nucleus of the hypothalamus. J. Neurobiol., 2001, Vol. 49, P. 264-276.

125. De Kloet E.R., Rosenfeld P., Van Eekelen A.M. et al. Stress, glucocorticoids and development. Progr.Brain.Res., 1988, Vol. 73, P. 101-120.

126. De Kloet E.R. Brain corticosteroid receptor balance and homeostatic control.-Frontiers in Neuroendocrinology. 1991. Vol. 12. N.2. P. 95-164.

127. De Kloet E.R., Oitzl M.S., Joels M. Corticosteroid receptor diversity in hippocampus: Neuronal activity and spatial learning.- Stress: neuroendocrine and molecular approaches/ Eds. R. Kventansky, R. Mc Carty, J. Axelrod, N.Y., 1992. P. 735-749.

128. De Kloet E.R., Oitzl M.S., Joels M. Functional implication of brain diversity.-Cellular and Molecular Neurobiolgy. 1993. Vol. 13. N. 4. P. 433-455.

129. De Kloet E.R., Vreugdenhil E., Oitzl M.S., Joels M. Brain corticosteroid balance in the heelth and disease. - Endocrine Rev., 1998, Vol. 19, P. 269301.

130. De Kosky S.T., Nonneman A.J., Scheff S.W. Morphological and behavioral effects of perinatal glucocorticoid administration. Physiol. Behav., 1982, Vol. 29, P. 895-900.

131. De Wied D., Croiset G. Stress modulation of learning and memory processes. Stress Revisited. 2 Systemic effects of stress. - Method Achieve Exp. Pathol., Vol. 15, Eds. G. Jasmin L. Proschek., 1991, Karger, Basel, P. 167199.

132. Dent G.W., Smith M.A., Levine S. Rapid induction of corticotropin-releasing hormone gene transcription in the paraventricular nucleus of the developing rat. Endocrinology, 2000, Vol. 141, N.5, P. 1593-1598.

133. Devenport L.D., Devenport J.A. Adrenocortical hormones and brain growth: reversibility and differential sensivity during development. Exp. Neurol., 1985, Vol. 90(1), P. 44-52.

134. Devenport L., Knehans A., Sundstrom A., Thomas T. Corticosteron's dual metabolic actions// Life Sci. 1989. V. 45. P. 1389-1396.

135. Di S., Tasker J.G. Fast glucocorticoid inhibition of glutamate release onto hypothalamic paraventricular neurons. Soc. Neurosci. Abstr., 2001, Vol. 27, P. 735.10.

136. Diamond D.M., Fleshner M., Rose G.M. Inverted-U relationship between the level of peripheral corticosterone and the magnitude of hippocampal primed burst potentiation.- Hippocampus. 1992. Vol. 2. P. 421430.

137. Diaz R., Ogren S.O., Blum M., Fuxe K. Prenatal corticosterone increases spontaneous and d-amphetamine induced locomotor activity and brain dopamine metabolism in prepubertal male and female rats. Neuroscience, 1995, Vol. 66, № 2, P. 467-473.

138. Diorio D., Viau V., Meaney M.J. The role of the medial prefrontal cortex (cingulate gyrus) in the regulation of the hypothalamo-pituitary-adrenal responses to stress. J. Neurosci., 1993, Vol. 13, P. 3839-3847.

139. Dubois P.M., el Amraoui A., Heritier A.G. Development and differentiation of pituitary cells.- Microsc. Res. Techn., 1997, Vol.39, N2, P. 98-113.

140. Dunn A.J. The role of corticotropin-realesing factor in stress responses. -Signal molecules and behavior. Eds. W. Winlow, O.S. Vinogradova, D.A. Sacharov. 1991, P. 151-166.

141. Dunn A.J., Kramarcy N.R. Neurochemical responses in stress: relationshipsmbetween the hypothalamic-pituitary-adrenal and catecholamine systems. -Handbook of Psychopharmocology. Plenum Press, N.Y., 1984, Vol. 18,P. 455-515.

142. Elkabes S., Loh Y.P., Nieburgs A., Wray S. Prenatal ontogenesis of proopiomelanocortin in the mouse central nervous system and pituitary gland: An in situ hybridization and immunocytochemical study. - Develop.Brain Res., 1989, Vol.46, P.85-95.p

143. Ely D.L. Organisation of vascular and neurohumoral responses to stress.-Ann. N.-Y. Acad. Sci., 1995, Vol. 771, P. 594-608.

144. Even M.D., Dhar M.G., vom Saal F.S. Transport of steroids between fetuses via amniotic fluid in ralation to the intrauterine position fenomenon in rats. J. Reprod. Fertil., 1992, Vol. 96, N 2, P. 709-716.

145. Everitt B.J., Meister В., Hokfelt T. The organization of monoaminergic neurons in the hypothalamus in relation to neuroendocrine integration. -Neuroendocrinology, Ed. C.B. Nemeroff. Boca Ration: CRF press, 1992, P.87-128.

146. Feldman S., Conforti N., Chowers I. Neural pathways mediating adrenocortical response to photia and acoustic stimuli.- Neuroendocrinology, 1972, V. 10, P. 316-323.

147. Feldman S., Weidenfeld J. Hypothalamic norepinephrine depletion inhibits CRF-41 release following neural stimuli. Neuroreport. 5(3): 258-260. 1993.

148. Feldman S., Weidenfeld J. Glucocorticoid receptor antagonists in hippocampus modify the negative feedback following neural stimuli. Brain Res., 1999, Vol. 821, P. 33-37.

149. Fernandez-Teruel A., Gimenez-Llort L., Escoliheula R.M. et al. Early-life handling stimulation ans environmental enrichment. Are some of their effects mediated by similar neural mechnisms? Pharmacology Biochem. Behav., 2002, Vol. 73, P. 233-245.

150. Foster G.A., Johansson O. Ultrastructural morphometric analysis of somatostatin-like immunoreactive neurones in the rat central nervous system after labelling with colloidal gold. Drain.Res., 1985, Vol.342, № 1, P.117-127.

151. Francis D., Diorio J., Liu D., Meaney M.J. Nongenomic transmission across generations of maternal behavior and stress responses in the rat. Science, 1999, Vol. 286, P. 1155-1158.

152. Fujieda K., Faiman C., Reyes F.I., Winter J.S.D. The control of steroidogenesis by human fetal adrenal cells in tissue culture. I. Responses to adrenocorticotropin. J.Clin.Endocrinol.Metabol., 1981, Vol.53, P.34-38.

153. Fuxe К., Wikstrom A.C., Okret S., et al. Mapping of glucocorticoid receptor immunoreactive neurones in the rat tel- and diencephalon using a monoclonal antibody against rat liver glucocorticoid receptors.- Endocrinology. 1985. Vol. 117. P. 1803-1812.

154. Glavin G.p Murison R., Overmen J.B. et al. The neurobilogy of stress uclers. -Brain Res. Rev., 1991, Vol. 16,P. 301-343.

155. Golgstein L.E., Rasmusson A.M., Bunneu B.S. et al. Role of the amygdala in the coordination of behavioral, neuroendocrine, and prefrontal cortical monoamine responses to psychological stress in the rat. J. Neurosci., 1996, Vol. 16, P. 4787-4798.

156. Gomes-Sanchez E.P., Fort C.M., Gomez-Sanchez C.E. Intracerebroventricular infusion of RU 28318 blocks aldosterone-salt hypertension.-Am.J.Physiol. 1990. Vol. 258. P. E649-653.

157. Gorski R. A., Gordon J.H., Shryne J.E., Southam A.M. Evidence for a morphological sex difference within the medial preoptic area of the brain. -Brain Res., 1978, Vol. 148, N. 1-3. P. 333-346.

158. Gould E.f Tanapat P., McEwen B.S. Activation of the type 2 adrenal steroid receptor can rescue granule cells from death during development-Development Brain Res. 1997. Vol. 101. N. 1,2. P. 265-268.

159. Gould E., Woolley C., McEwen B.S. Short-term glucocorticoid manipulations affect neuronal morphology and survival in the adult dentate gyrus.- Neurosci. 1990. Vol. 37. P. 367-375.

160. Goodyer C.G. Ontogeny of pituitary hormone secretion. - Pediatric endocriniligy, Ed.R.Collu et al.N.Y.: Raven press, 1989, P.125-170.

161. Gould E., Tanapat P.A. Stress and hippocampal neurogenesis. Biol. Psychiatry, 1999, Vol. 46, N11, P. 1472-1479.

162. Gray J.A. The physiology of fear and stress. Cambridge: University Press, 1987.

163. Grigoriadis D.E., Insel T.R., Heroux J.A., De Souza E.B. Corticotripin-releasing hormone receptors and the developing nervous system.

164. Receptors in the developing nervous system: Groqth factors and hormones, Ed.S.Zagon, P.J.McLaughlineds. L.: Chapman and Hall, 1993, Vol.1, P.147-161.

165. Grino M., Young W.S.III, Burgunder J.-M. Ontogeny of expression of the corticotropin-releasing factor gene in the hypothalamic paraventricular nucleus and of the proopiomelanocortin gene. Ibid., 1989, Vol.124, P.60-68.

166. Grino M., Burgunder J.-M. Ontogeny of expression and glucocorticoid regulation of the arginine vasopressin gene in the rat hypothalamic paraventricular nucleus. J.Neuroendocrinol., 1992, Vol.4, P.71-77.

167. Guillet R., Saffran M., Michaelson S.M. Pituitary-adrenal response in neonatal rat. Endocrinology, 1980, Vol.106, P.991-994.

168. Guimbinas M., Oda M.f Huttenlocher P. The effects of corticosteroids on myelination of the developing rat brain. Biol. Neonat., 1973, Vol. 22, P. 355366.

169. Harfstrand A., Fuxe K., Cintra A., Aguini L.F., et al. Glucocorticoid receptor immunoreaactivity in monoaminergic neurones in rat brain.-Proc.Natl.Acad.Sci. 1986. Vol. 83. P. 9779-9783.

170. Hassan A.H., von Rosenstiel P., Patchev V.K., et al. Exacerbation of apoptosis in the dentate gyrus of the aged rat by dexamethasone and protective role of corticosterone.- Exp.Neurology. 1996. Vol. 140. N.1. P. 4352.

171. Hemming F.J., Begeot M., Dubois M.P., Dubois P.M. Ultrastructural identefication of corticotropes of fetal rat: In vivo and in vitro immunocytochemistry. - Cell Tissue Res., 1983, Vol. 234, P. 427-437.

172. Henry J.P. Biological basis of stress response. News in Physiol. Sci., 1993, Vol. 8, N4, P. 125-136.

173. Henry C, Arsaut J, Arnauld E, Demotes-Mainard J. Transient neonatal elevation in hypothalamic estrogen receptor mRNA in prenatally-stressed male rats. Neurosci Lett., 1996, Vol.216, N2, P.141-145.

174. Herman J.P., Scafer Mk-H., Young E.A., Thompson R., Douglass J., Akil H., Watson S.J. Evidance for hippocampal regulation of neuroendocrine neurons of the hypothalamo-pituitary-adrenocortical axis. J. Neuroscience, 1989, Vol. 9, P. 3072-3082.

175. Ф 203. Herman J.P., Eyigor O., Ziegler D.R., Jennes L. Expression of ionotropicglutamate receptor subunit mRNAs in the hypothalamic paraventricular nucleus of the rat. J. Сотр. Neurol., 2000, Vol. 422, P. 352-362.

176. Herman J.P., Tasker J.G., Ziegler D.R., Cullinman W.E. Local circuit regulation of paraventricular nucleus stress integration. Glutamate-GABA connections. Pharmacol. Biochem. Behav., 2002, Vol. 71, P. 457-468.

177. Herman J.P., Cullinan W.E., Ziegler D.R., Tasker J.G. Role of the paraventricular nucleus microenvironment in stress integration. Europ. J. Neurosci., 2002, Vol. 16, N 3, P. 381-385.

178. Herschkowitz N. Brain development in the fetus, neonate and infant. Biol. Neonate, 1988, Vol. 54, N1, P. 1-19.

179. Hiemke C., Banger M., Konsik R., Hundt M., Ghraf R. Actiona of sex hormones on the brain. Prog. Neuro-Psychopharmacol., 1992, Vol 16., P.• 377-388.

180. Hindelang C., Felix J.M., Laurent F.M. et al. Ontogenesis of proopiomelanocortin gene expression and regulation in the rat pituitary intermediate lobe. Mol. Cell. Endocrinol., 1990, Vol. 70, P. 225-235.

181. Hinson J.P., Vinson G.P., Porter I.D., Whitehouse B.J. Oxytocin and argenine vasopressin stimulate steroid secretion by the isolated perfused rat adrenalgland. Neuropeptides, 1987, Vol. 10, P. 1-7.

182. Hinson J.P., Cameron L.A., Kapas S. Neuropeptide Y modulates the sensetivity of the rat adrenal cortex to stimulation by ACTH. J.Endocrinol., 1995, Vol. 145, № 2, P. 283-289.

183. Hirano M., Mitsui J., Nogami H. Fine structure of fetal corticotrophs in the anteriorpituitary gland of the rat. - J.Jikeikai Med., 1991, Vol. 38, P. 277-284.

184. Holl C.S. Emotional behavior in the rat. III. The relationship between emotionality and ambulatory activity. J. Сотр. Physiol., 1936, Vol. 22, P. 345-352.

185. Holzwarth M.A., Cunningham L.A., Kleitman N. The role of adrenal nerves in щ the regulation of adrenocortical function. Ann. of the N.Y.Academy of Scie,1987, Vol. 512, P. 449-464.

186. Howard E., Benjamins J.A. DNA, ganglioside and sulfatide in brains of rats given corticosteron in infancy, with an estimate of cell loss during development. Brain Res., 1975, Vol. 92, N 1, P. 73-87.

187. Hristic M., Kalafatic D., Plecas В., Jovanovic V. The effect of dexamethasone on the adrenal gland in fetal and neonatal rats. J. Exp. Zool., 1995, Vol. 272,4, P. 281-290.

188. Hristic M., Kalafatic D., Plecas В., Manojlovic M. The influence of prolonged dexamethasone treatment of pregnant rats on the perinatal development of the adrenal gland of their offspring. J. Exp. Zool., 1997, Vol. 279, № 1, P. 5461.

189. Hsu H.-K., Yang R.-C., Shih H.-C., Hsieh Y.-L., Chen U-Y., Hsu C. Prenatal Щ exposure of testosterone prevents SDN-POA neurons of postnatal male ratsfrom apoptosis through NMDA receptor. J. Neurophysiol., 2001, Vol. 86, N. 5, P. 2374-2380.

190. Insel T.R., Battaglia G., Fairbanks D.W., De Souza E.B. The ontogeny of brain receptors for corticotropin-releasing factor and the development of their functional assotiation with adenylate cyclase. J.Neurosci., 1988, Vol. 8, P.1. 4151-4158.

191. Iversen L.L., Uretsky N.J. Regional effects of 6-hydroxydopomine on catecholamine containing neurones in rat brain and spinal cord. Brain Res. 1970, Vol. 24, N. 2, P. 364-367.

192. Jacobson L., Sapolsky R.M. The role of hippocampus in feedback regulation of the hypothalamo-pituitary-adrenocortical axis. Endocrine Rev., 1991, Vol. 12, P. 118-134.1.

193. Juraska J., Kopeik J.R., Wachburne D.L., Perry D.J. Neonatal castration of male rats effects the dendritic response to differential environments on granule neurons of the hippocampal dentate gyrus. Psychobiology, 1988, Vol. 16, P. 406-410.

194. Kapcala L.P. Discordant changes between immunoreactive ACTH and p-endorphin in rat brain and pituitary during early development. Brain Res., 1986, Vol.364, P.350-359.

195. Keegan C.E., Herman J.P., Karolyi K. et al. Differential expression of corticotropin-relealing hormone in developing mouse embryos and adult brain. Endocrinology, 1994, Vol. 34, P. 2547-2555.

196. Keller-Wood M.E., Dallman M.F. Corticosteroid ingibition of ACTH secretion. -Endocrine Rav., 1984, Vol.5, P. 1-24.

197. Kent S., Tom C., Levine S. Effect of interleukin-ip on the hypothalamic-pituitary-adrenal system during development in neonatal rats: interaction with maternal deprivation. Stress, 1997, Vol. 14, P. 213-229.

198. Kerr D.S., Hugget A.M., Abraham W.C.C. Modulation of hippocampal long-term potentiation and long-term depression by corticosteroid receptor activation.- Psychobiology. 1994. Vol. 22. P. 123-133.

199. Kim D.G., Lee S., Lim J.S. Neonatal stress alterad adult behavior and hippocampal corticosteroid receptors. Neuroreport, 1999, Vol. 10, P. 25512556.

200. Kimura S., Hara Y., Pineau Т., et al. The Hebp null mouse thyroid-specific enhancer-binding protein is essential for the organogenesis of the thyroid, lung, ventral forebrain, and pituitary. Genes Dev., 1996, Vol. 10, P. 60-69.

201. King B.M., Zansler C.A., Tatford A.,A., et al. Level of corticosterone replacement determines body weight gain in adrenalectomized rats with VMN lesions.- Phisiol. Behav. 1993. Vol. 54. N. P. 1187-1190.

202. Kioussi C., Carriere C., Rosenfeld M.G. A model foe the development of the hypothalamic-pituitary axis: transcribing the hypophysis.- Mech. Dev., 1999, Vol. 81, N 1-2, P. 23-35.

203. Khachaturian H., Kwak S.P., Schafer M.K.-H., Watson S.J. Proopiomelanocortin mRNA and peptide co-expression in the developing rat pituitary. Brain Res.Bull., 1991, Vol. 26, P.195-201.

204. Kovacs K.J., Makara G.B. Corticosterone and dexametasone act at different brain sites to inhibit adrenalectomy-induced adrenocorticotropin hypersecretion.- Brain Res. 1988. Vol. 474. P. 205-210.

205. Levine S., Huchton D.M., Wiener S.G., Rosenfeld P. Time course of the effect of maternal deprivation on the hypothalamic-pituitary-adrenal axis in the infant rat. Dev. Psychobio!., 1992, Vol. 24, P. 547-558.

206. Lauder J.M., Bloom F.E. Ontogeny of monoamine neurons in the locus coeruleus, raphe nuclei and substantia nigra of the rat. I.Cell differentiation. -J.Сотр.Neurol., 1974, Vol.155, №. 4, P. 469-482.

207. Lauder J.M. Hormonal and humoral influences on brain development. -Psychoneuroendocrin., 1983, Vol. 8, N2, P. 121-155.

208. Le Goascogne C., Robel P., Gouezou M., Sananes N., Baulieu E.E., Waterman M. Neurosteroids: Cytochrome Р-450боо in rat brain. Science (Wash DC), 1987, Vol. 237, P. 1212-1214.

209. Lephart E.D., Watson M. Maternal separation: hypothalamic-preoptic area and hippocampal calbindin-D28K and calretinin in male and female infantile rats. -Neurosci Lett., 1999, Vol. 267, N1, P. 41-44.

210. Levine S., Glick D., Nakane P.K. Adrenal and plasma corticosterone and vitamin A in rat adrenal glands during postnatal development. Endocrinol., 1972, Vol. 80, P. 910-914.

211. Levin N. Shinsako J., Dallman M.F. Corticosterone acts on the brain to inhibitg, adrenalectomy-induced adrenocorticotropin secretion.- Endokrinology. 1988.

212. Vol. 122. N. 3. P. 694-701.

213. Levine N. Blum M., Roberts J.L. Modulation of basal and CRF-ctimulated proopiomelanocortin gene expression by vasopressin in rat anterior pituitary. -Endocrinology, 1989, Vol. 125, P. 2957-2966.

214. Leret M.L., Gonzales M.I., Arahuetes R.M. Effect of maternal adrenal deprivation on the content of catecholamines in fetal brain. Life Sci., 1993,

215. Vol. 52, № 20, P. 1609-1615.

216. Lightman S.L., Insel T.R., Ingram C.D. New genomic avenues in behavioural neuroendocrinology. Europ. J. Neurosci., 2002, Vol. 16, N. 3, P. 369-372.

217. Lightman S.L., Young W.S. Influence of steroids on the hypothalamic corticotropin-releasing factor and preproenkephalin mRNA responce to stress. Proc. Natn. Acad. Sci. U.S.A., 1989, Vol. 86, P. 4306-4310.

218. Lightman S.L., Windle R.J., Wood S.A., et al. Peripatrum plasticity within thehypothalamo-pituitary-adrenal axis. Progress in Brain Res., 2001, Vol. 133, P. 111-129.

219. Liposits Zs., Uht R.M., Harrison R.W., et al. Ultrasructural localisation of glucocorticoid receptor (GR) in hypothalamic paraventricular neurones synthesising corticotropin-releasing factor (CRF).- Histochemistry. 1987. Vol. 87. P. 407-412.

220. Liotta A.S., Krieger D.T. ACTH and related peptides. Hormones: From molecules to disease / Ed.E.E.Baulieu, P.A.Kelly.N.Y.: Chapman and Hall, 1990, P.229-251.

221. Luthman J., Bassen M., Fredriksson A., Archer T. Functional changes induced by neonatal cerebral 6-hydroxydopamine treatment: effects of dose levels on behavioral paramenters. Behav. Brain Res., 1997, Vol. 82, N2, P. 213-221.

222. Maccari S., Le Moal M., Angelucci L., Mormede P. Influence of 6-OHDA lesion of central noradrenergic systems on corticosteroid receptors and neuroendocrine responses to stress. Brain Ress., 1990, Vol. 533, P. 60-65.

223. Maccari S., Piazza P.V., Rouge-Pont F., Angelucci L., Simon 1.1., Le Moal M. Noradrenergic regulation of type-l and type-ll corticosteroid receptors in amigdala and hypothalamus. Brain Res., 1992a, Vol. 587, P. 313-318.

224. Maccari S., Mormede P., Piazza P.V., Simon 1.1., Angelucci L., Le Moal M. Hippocampal type-l and type-ll corticosteroid receptors are modulated by central noradrenergic systems. Psychoneuroendocrinology, 1992b, Vol. 17, P. 103-112.

225. Maegawa M. Development and architectonics of suprachiasmatic nucleus of rats: Immunohistochemical study. Tokushima J. Exp. Med., 1987, Vol. 34, P. 29-43.

226. Magiakou M.A., Mastorakos G., Webster E., Chrousos G.P. The hypothalamic-pituitary-adrenal axis and the female reproductive system.- Ann. N Y Acad. Sci., 1997, Vol. 816, P. 42-56.

227. Makara G.B., Stark E., Karteszi M. Effect of paraventricular lesions on stimulated ACTH Release and CRF in stalk median eminence of the rat. -Amer. J. Physiol., 1986, Vol.250, P. E441-E446.

228. Makino S., Hashimoto K., Gold P.W. Multiple feedback mechanisms activating corticotropin-releasing hormone system in the brain during stress. -Pharmacol. Biochem. Behav., 2002, Vol. 73, P. 147-158.

229. Marinelli M., Piazza P.V. Interaction between glucocorticoid hormones, stress ans psychostimulant drugs. Europ. J. Neurosci., 2002, Vol. 16, N.3, P. 387394.

230. Mason J.W. A re-evolution of the concept of "non-specificity" in stress theory. -J. Psychiat. Res., 1971,Vol. 8, P. 323-333.

231. Matsumoto A. Synaptogenic action of sex steroids in developing and adult neuroendocrine brain. Psychoneuroendocrinol., 1991, Vol. 16, P. 240.

232. Mc Ewen B.S., Wallach G., Magnus C. Corticosteron binding to hippocampus: imediate and delayed influences of the absence of adrenal secretion. Brain Res., 1974, Vol. 70, P. 321-334.

233. Mc Ewen B.S. Hormones as regulators of brain development: life-long effects related to health and disease. Acta Paediatr. Suppl., 1997, Vol. 422, P. 4144.

234. Meaney M.J., Stewart J., Beatty W.W. The effects of glucocorticoids during the neonatal period on the development of social play in juvenile rats. Horm. Behav., 1981, Vol. 16, P. 475-491.

235. Meaney M.J., Aitken D.H., Bodnoff S.R. et al. Early postnatal handling alters glucocorticoid receptor concentrations in selected brain regions. Behav. Neurosci., 1985, Vol. 99, P. 760-765.

236. Meaney M.J., Sapolsky R.M., McEwen B.S. The development of glucocorticoid receptor system in the rat limbic brain. I. Ontogeny and autoregulation. Develop.Brain.Res., 1985, Vol.18, P.159-164.

237. Meaney M.J., Sapolsky R.M., Aitken D.H., Mc Ewen B.S. 3H.-dexamethasone binding in fetal rat limbic brain. Dev. Brain Res., 1985, Vol.23, P. 297-300.

238. Meaney M.J., Bhatnagar S., Laroque S. et al. Individual differences in the hypothalamic-pituitary-adrenal stress response and the hypothalamic CRF system. Ann. N.Y. Acad. Sci., 1993b, Vol. 698, P. 70-85.

239. Mellon S.H., Griffin L.D., Compagnone N.A. Biosynthesis and action of neurosteroids. Brain Res. Brain Rev., 2001, Vol. 37, P. 3-12.

240. Merchenthaler I., Vigh S., Petrusz P., Schally A.V. The paraventriculo-infundibular corticotropin-releasing factor (CRF) pathway as revealed by

241. P immunocytochemistry in long-term hypophysectomized or adrenalectomizedrats. Regul. Peptides., 1985, Vol.5, P. 295-305.

242. MichaudJ.L., DeRossi C., May N.R., Holdener B.C., Fan C.M. ARNT2 acts as the dimerization pertner of SIM1 for the development of the hypothalamus. -Mech. Dev., 2000, Vol. 90, P. 253-261.

243. Mitani F., Mukai K., Ogawa Т., Miyammoto H., Ishimura Y. Expression of cytochromes P450a aldo and P450 11-beta in rat adrenal gland during latem gestational and neonatal stages. Steroid, 1997, Vol. 62, N 1, P. 57-61.

244. Mitani F., Mukai K., Miyamoto H., Suematsu M., Ishimura Y. Development of functional zonation in the rat adrenal cortex. Endocrinology, 1999, Vol. 140, N7, P. 3342-3353.

245. Muneoka K., Mikirini M., Ogava T. Et al. Prenatal dexamethasone exposure alters brain monoamine metabolism and adrenocortical response in ratу offapring. Amer. J. Physiol., 1997, Vol. 273, N 5, P. 1669-1675.

246. Murison R., Pedersen G., Baug I.M., Milde A.M. Overmeier J.B. Dopaminergic system sensetivity, shock-induced stress and stress-induced gastric ulceration may be interdependent. Homeastasis, 1995, Vol. 36, P. 6-11.

247. Naumenko E.V., Dygalo N.N. Noradrenergic brain mechanisms and emotional stress in adult rats after prenatal hydrocortisone treatment. In: Biogenic Amines in development. Amsterdam, Elsevier, 1980.

248. Nakai S., Kawano H., Yudate T. et al. The POU domain transcription factor

249. Brn-2 is required for the determination of specific neuronal lineages in the hypothalamus of the mouse. Genes. Dev., 1995, Vol. 9, P. 3109-3121.

250. Neal-Beliveau B.S., Joyce J.N. Timing: A critical determinant of the functional consequences of neonatal 6-OHDA lesions. Neurotoxicol. Teratol., 1999, Vol.21, N2, P.129-40.

251. Nemeskery A., Nemeth A., Setalo G. et al. Cell differentiation of the rat ш anterior pituitary in vitro. Cell Tissie Res., 1976, Vol. 170, P. 263-273.

252. Nemeskery A., Clayton R.N. Ontogenese du systeme hypothalamo-hypophysaire: Autonomie partelle du development de I'adenohypophyse foetale chez le rat. Ann. Endocrinol., 1987, Vol. 48, P. 363-366.

253. Nicolle A., Bosc M.J. A quantitative histological study of adrenal development during the perinatal period in intact and hypophysectomized pigs. Reprod. Nutr. Develop., 1989, Vol. 29, P. 283-291.

254. Otzuka N., Kawmoto M. Histochemical and radioautographical studies on the hippocampus formation og the mouse. Histochemie, 1966, Vol. 6, P. 267273.к

255. Расак К., Palkovits M.t Kvetnansky R., et al. Effects of various stressors on in vivo norepinephrine release in the hypothalamic paraventricular nucleus and on the pituitary-adrenocortical axis. Ann. N.-Y. Acad. Sci., 1995, Vol. 771, P. 115-130.

256. Papolos D.F., Edwards E., Marmum R., et al. Effects of theantiglucocorticoid RU38486 on the induction of learned helpless behaviour in Sprague-Dowley rats.- Brain Res. 1993. Vol. 615. P. 304-309.

257. Patrick J., Challis J., Campbell K. et al. Effects of syntetic glucocorticoid administration on human fetal breathing movements at 34-35 weeks of gestation age. Amer. J. Obstet. Gynecol., 1981, Vol. 139, P. 324-328.

258. Pavlovska-Teglia G., Stodulski G., Svendsen L., Dalton K., Hau J. Effect of oral corticosterone administration on locomotor development of neonatal and juvenile rats. Experiment. Physiol., 1995, Vol. 80, N 3, P. 469-475.

259. Pedersen C.A., Cadwell J.D., Mc Guire M., Evans D.L. Corticotrophin-releasing hormone inhibits maternal behavior and induces pup-killing. Life Sci., 1991, Vol. 48, P. 1537-1546.

260. Pellow S., Chopin P., File S., Briley M. Validation of open: closed arm entriesф in an elevated plus-maze as measure of anxiety in the rat. Neurosci.

261. Methods, 1985, Vol. 14, P. 149.

262. Disord., 1995, Vol. 132, P. 946-952.

263. Piazza P.V., Deminiere J.M., Le Moal M., Simon H. Factors that predict individual vulnerability to amphetamine self-administration.- Science. 1989. Vol.245. P. 1511-1513.

264. Plotsky P.M., Otto S., Sapolsky R.M. Inhibition of immunoreactive corticotropin-releasing factor secretion into the hypophysial-portal circulationby delayed glucocorticoid feedback. Endocrinology, 1986, Vol. 119, P. 11261130.

265. Plotsky P.M., Meaney M.J. Early, postnatal experience alters hypothalamic corticotropin- releasing factor (CRF) mRNA, median eminence CRF contentand stress-induced release in adult rats. Mol. Brain Res., 1993, Vol. 18, P. 195-200.

266. Pollard I. Effect of stress administreted during pregnancy on reproductive capacity and subsequent development of the offspring rat: Prolonged effects on the litters of a second pregnancy. J. Endocrinol., 1984, Vol. 100, P. 301306.

267. Raevsky V.V., Alexandrov L.I., Vorobyeva A.D., et al. Sensory information -the major factor of ontogeny. Neurosci. Behav. Physiol., 1997, Vol. 27, N 4, P. 455-461.

268. Raff H., Hong J.J., Oaks M.K., Widmaier E.P. Adrenocortical responses to ACTH in neonatal rats: effect of hypoxia from birth on corticosterone, StAR, and PBR. Am. J. Physiol. Regul. lntegr. Сотр. Physiol., 2003, Vol. 284, N. 1,P. 78-85.

269. Ratka A., Sutanto W., Bloemers M., De Kloet E.R. On the role of brain mineralocorticoid (Type I) and glucocorticoid (Type II) receptors in neuroendocrine regulation. Neuroendocrinilogy, 1989, Vol. 50, P. 117-123.

270. Reppert S.M., Schwartz W.J. The suprachiasmatic nuclei of the fetal rat: Characterization of a functional circadian clock using 14C-labeled deoxyglucose. J. Neurosci., 1984, Vol. 4, P. 1677-1682.

271. Reppert S.M. Current concepts in pediatric endocrinology. Ed.D.M.Styne, Amsterdam: Elsevier, 1987, P.91-125.

272. Reppert S.M., Uhl G.R. Vasopressin messenger ribonucleic acid in supraoptic and suprachiasmatic nuclei: Appearance and circadian regulation during development. Endocrinology, 1987, Vol. 120, P. 2483-2487.

273. Reppert S.M., Weaver D.R. A biological clock is oscillating in the fetal suprachiasmatic nuclei. Suprachiasmatic nucleus: The mind's clock. Ed. D.C. Klein et al. N.Y.: Oxford Univ. press, 1991, P. 405-418.

274. Reul J.H.M., de Kloet E.R. Anatomical resolution of two types of corticosterone receptor sites in rat brain with in vitro autoradiography and computerized image analisis. J. Steroid Biochem., 1986, Vol. 24, P. 269-272.

275. Reznikov A.G., Nosenko N.D., Tarasenko L.V. Prenatal stress and glucocorticoid effects on the developing gender-related brain. J. of Steroid Biochem. and Molecular Biology, 1999, Vol. 69, P. 109-115.

276. Rivier C. Role of nitric oxide and carbon monoxide in modulating the activity of the rodent hypothalamic-pituitary-adrenal axis. Front. Horm. Res., 2002, Vol. 29, P. 15-49.

277. Rosenfeld P., Sutano W.t Levine S., De Kloet E.R. Ontogeny of type 1 and type 2 corticosteroid receptors in the rat hippocampus. Dev. Brain Res., 1988, Vol. 42, P. 113-118.

278. Rosenfeld P., Sutano W., Levine S., De Kloet E.R. Ontogeny of mineralocorticoid (Type 1) receptors in the brain and pituitary: an in vitro autoradiographical study. Dev. Brain. Res., 1990, Vol. 52, P. 57-62.

279. Rosenfeld P., Van Eukelen J.A.M., Levine S., De Kloet E.R. Ontogeny of corticosteroid receptors in the brain. Cell Moll. Neurobiol., 1993, Vol. 13, P. 295-319.

280. Roy E., Lynn D., Bemm C. Individual variations in hippocampal dentate generation following adrenalectomy.- Beh. Neurosci. Biol. 1990. Vol. 54. P. 330-336.

281. Russek L.G., Schwartz G. Feelings of parental care predict health status in midlife: A 35 year follow-up of the Harvard Mastery of Stress Study.- J. Behav. Med., 1997, Vol. 20, P. 1-11.

282. Ryan B.C., Vandenbergh J.G. Intrauterine position effects. Neurosci. Biobehav. Rev., 2002, Vol. 26, N 6, P. 665-678.

283. Sakly M., Koch B. Ontogenetical variations of transcortin modulate glucocorticoid receptor function and corticotropin activity in the pituitary gland. Horm. Metabol. Res., 1983, Vol. 15, P. 92-96.

284. Sapolsky R.M., Meaney M.J. Maturation of the adrenocortical stress response: neuroendocrine control mechanisms and stress hyporesponsive period. Brain Res.Rev., 1986, Vol. 11, P. 65-76.

285. Sapolsky R.M., Krey L.C., Mc Ewen B.S. The neuroendocrinology of stress and aging. The glucocorticoid cascade hypothesis.- Endocrine Rev. 1986. Vol.7. P.284-301.

286. Sapolsky R. Glucocorticoids, hippocampal damage and glutamatergic synapse//Progress in Brain Res. 1990. V. 86. P. 13-23.

287. Sapolsky R.M. Stress, the aging brain and the mechanisms of neuronal death. Cambridge, MA: MIT Press, 1992. 429 p.

288. Sawchenko P.E. Evidence for a local site of actions for glucocorticoids ininhibition CRF and vasopressin expression in the paraventricular nucleus.-Brain Res. 1987. Vol. 403. N.1. P. 213-224.

289. Seckl J.R. Glucocorticoid programming of the fetus; adult phenotypes and molecular mechanisms. Mol. Cell Endocrinol., 2001, Vol. 185, P. 61-71.

290. Segovia S., Guillamon A., Del Cerro M.C., Ortega E., Perez-Laso C., Rodrigues-Zafra M., Beyer C. The development of brain sex differences: amultisignaling process. Behav. Brain Res., 1999, Vol. 105, P. 69-80.

291. Seligman M.E.P., Beagly G. Learned helplessness in the rat. J. Сотр. Physiol., 1975, Vol. 88, P. 534-541.

292. Selye H. The general adaptation syndrome and the diseases of adaptation. — J. Clin. Edocrinol., 1946, Vol. 6. P. 117-152.

293. Shanks N. Windle R.J., Perks P.A. et al. Early life exposure to endotoxin alters hypothalamic-pituitary-adrenal function and predisposition to inflammation. Proc. Natl. Acad. Sci. USA, 2000, Vol. 97, P. 5645-5650.

294. Shibasaki Т., Hotta M., Sugihara H., Wakabayshi I. Brain vasopressine is involved in stress-induced supression of immune function in rat. Brain. Res., 1998, Vol. 808, N.1, P. 297-305.

295. Shibata S., Moore R.Y. Development of a fetal circadian rhythm after disruption of the maternal circadian system. Ibid., 1988, Vol. 41, P.311-317.

296. Sibug R., Kuppers E., Beyer C., et al. Genotype-dependent sex differentiation of dopaminergic neurons in primary cultures of embryonic mouse brain. Dev. Brain Res., 1996, Vol. 93, P. 136-142.

297. Stachowiak A.,Nussdorfer G.G., Malendowicz L.K. Proliferation and distribution of adrenocortical cells in the gland of ACTH- or dexamethasone-treated rats. Histol. Histopathol., 1990, Vol 5, N 1, P. 25-29.

298. Stephens D.N., Adrews J.S. Screening for anxiolytic drugs. Behavior models in psychopharmacology. Theoretical, industrial and clinical perspectives. Ed. P. Willner., 1991, Cambridge Univer. Press, P. 50-75.

299. Stewart J., Kolb B. Asymmetry in the cerebral cortex of the rat: an analysis of the effects of neonatal gonadectomy on coertical thickness in three stains of rats. Behavioral and Neural Biology, 1988, Vol. 49, P. 344-360.

300. Stewart J., Kuhnemann S., Rajabi H. Neonatal exposure to gonadal hormones affects the development of monamine systems in rat cortex. J. Neuroendocrinol., 1991, Vol. 3, P. 85-93.

301. Stewart J., Rajabi H. Estradiol derived from testosterone in prenatal life affects the development of catecholamine systems in the frontal cortex of the male rat. Brain Res., 1994, Vol. 646, P. 157-160.

302. Stone F.A. Egawa M., McEwen B.S. Novel effect of corticosterone treatment on escape behavior in rats.- Behav. Neurol. Biol. 1988. Vol. 50. N.2. P. 120-125.

303. Sutherland R.J., Ruby J.W. Configural association theory: the role of hippocampal formation in learning, memory and amnesia.- Psychobiol. 1989. Vol. 17. P. 129-144.

304. Swanson L.W. The hypothalamus. Handbook of Chemical Neuroanatomy, Ed. A Bjorklund, T. Hokfelt, L.W. Swanson, 1987, Vol 5., P. 1-124.

305. Swanson L.W., Sawchenko P.E., River J., Vale W. The organisation of ovine corticotropine releasing factor (CRF) immunoreactive cells and fibers in the rat brain: an immunihistochemical study. - Neuroencrinology, 1982, Vol. 36, P. 165-186.

306. Swanson L.Q., Simmonds D.M. Differential steroid hormone and neural influences on peptide mRNA levels in CRH cells of the paraventricular nucleus: a hybridization histochemical study in the rat. J. Сотр. Neurol., 1989, Vol. 285, P. 413-435.

307. Takahashi L.K. Glucocorticoids, the hippocampus, and behavioral inhibition in the preveanling rat. J. Neurosci., 1995, Vol. 15, № 9, P. 6023-6034.

308. Taylor A.L., Fishman L.M. Corticotropin-releasing hormone. New England J.Med., 1988, Vol. 319, P. 213-222.

309. Tempel D.L., Leibowitz S.F. PVN steroid implants: effect on feeding patterns and macronutrient selection.- Brain Res. Bull. 1989. Vol. 23. P. 553-560.

310. Tobet S.A. Genes controlling hypothalamic development and sexual differentiation. Europ. J. Neurosci., 2002, Vol. 16, N. 3, P. 373-376.

311. Tritos N., Kitraki E., Philippidis H., Stylianopoulou F. Neurotransmitter modulation of glucocorticoid receptor mRNA levels in the rat hippocampus. -Neuroendocrinol., 1999, Vol. 69, P. 324-330.

312. Turner B.B., Taylor A.N. Persistent alteration of pituitary-adrenal function in the rat by prepubertal corticosterone treatment. Endocrinol., 1976, Vol. 98, P. 1-9.

313. Ugrumov M.V., Mitskevich M.S. Interrelation between neural elements and tanycytes during the perinatal period of the rat. Ibid., 1981, Vol. 215, № 3, P.493-501.

314. Ugrumov M.V., Mitskevich M.S., Halasz В., Kiss J., Borisova N.A. Ependymal lining of infundibular recess in perinatal rats: relationships with portal capillaries and permeability. Intern. J. Develop. Neurosci., 1986, Vol. 4, № 2, P.101-111.

315. Ugrumov M.V., Mitskevich M.S. Development of neuroendocrine regulation during ontogenesis. Sov. Sci. Rev. Sect. Physiol. Gen. Biol., 1992, Vol.5, P.41-96.

316. Ugrumov M.V., Taxi J., Tixier-Vidal A.,Thibault J., Mitskevich M.S. Ontogenesis of tyrosine hydroxylase immunopositive structures in the rat hypothalamus. Fiber pathways and terminal fields. Ibid., 1988.

317. Ulrich R., Yuwiler A., Geller E. Neonetak hydrocorticosteron: effect on the development of the stress response and the diurnal rythm of corticosterone. -Neuroendocrinology, 1976, Vol. 21, P. 49-57.

318. Vale W., Rivier C., Brown M.R. et al. Chemical and biological characterization of corticotropin-releasing factor. Recent Progr. Hormone. Res., 1983, Vol.39, P. 245-270.

319. Van Den Berg D.T.W.M., De Kloet E.R., Van Dijeken H.H., De Jong W. Differential central effects of mineralocorticoid and glucocorticoid agonists and antagonists on blood pressure.- Endocrinology. 1990. Vol. 126. P. 118-124.

320. Van Eekelen J.A.M., Kiss J.Z., Wesphal H.M., de Kloet E.R. Immunocitochemical study on the intracellular localisation of the Type 2 glucocorticoid receptor in the rat brain.- Brain Res. 1987. Vol. 436. P. 120128.

321. Van Eekelen J.A.M., Jiang W., De Kloet E.R., Bohn M.C. Distribution of the mineralocorticoid and glucocorticoid racaptor mRNA in the rat hippocampus. -J. Neurosci. Res., 1988, Vol. 21, P. 88-94.

322. Van Eekelen J.A., Bohn M.C., De Kloet E.R. Postnatal ontogeny of mineralocorticoid and glucocorticoid receptor gene expression in regions of the rat tel- and diencephalon. Brain Res. Dev. Brain Res., 1991, Vol. 61, P. 33-43.

323. Van Haarst A.D., Oitzl M.S., De Kloet E.R. Facilitation of feedback inhibition through blockade of glucocorticoid receptors in the hippocampus. -Neurochem. Res., 1997, Vol. 22, P. 1323-1328.

324. Vazguez D.M., Akil H. Development of pituitary pro-opiomelanocortin gene and peptide expression: characterization and effect of repeated intermittent maternal isolation. Neuroendocrinology, 1992, Vol. 56, P. 320-330.

325. Vernadakis A., Wodboory D.M. Effect of Cortisol on maturation of the central nervous system. Influence of hormones on the nervous system. Proc. Int. Soc. Psychoneuroendocrinol., Brooklyn, 1970, P. 85-97.

326. Viau V., Meaney M.J. The inhibitory effect of testosterone on hypothalamic-pituitary-adrenal responses to stress is mediated by the medial preoptic area. -J. Neurosci., 1996, Vol. 16, N5, P. 1866-1876.

327. Waddell B.J. The placenta as hypothalamus and pituitary: possible impact on maternal and fetal adrenal function. Reprod.Fertil.Develop., 1993, Vol. 5, P. 479-497.

328. Walker C.D., Perrin M., Vale W., Rivier C. Ontogeny of the stress response in the rat: Role of the pituitary and the hypothalamus. Ibid., 1986a, Vol. 118, P. 1445-1451.

329. Walker S.-D., Sapolsky R.M., Meaney M.J., Vale W.W., Rivier C.L. Increased pituitary sensetivity to glucocorticoid feedback during the stress nonresponsive period in the neonetel rat. Endocrinol., 1986b, Vol. 119, № 4, P. 1816-1812.

330. Walker C.D., Scribner K.A., Cascio C.S., Dallman M.F. The pituitary-adrenocortical system of neonatal rats is responsive to stress throughout development in a timedependent and stressor-specific fasion. -Endocrinology., 1991, Vol. 128, P. 1385-1395.

331. Walker S.J., Vrana K.E. Pituitary corticotropin function during the stress hyporesponsive period in neonatal rats. Neuroendocrinology, 1993, Vol.57, P.1003-1010.

332. Ward I.L. Prenatal stress feminizes and demasculinizes the behavior of males. Science, 1972, Vol. 175, №. 2. P. 82.

333. Ward I.L. The prenatal stress syndrome: current status. -Psychoneuroendocrinol., 1984, Vol. 9, N.1, P. 3-11.

334. Ward I.L., Weisz J. Differential effects of maternal stress on circulation levels of corticosterone, progesterone and testosterone in male and female rat fetuses and their mother. Endocrinology, 1984, Vol. 114, P. 1635-1644.

335. Watanabe Y.G., Daikoku S. An immunohistochemical study on the cytogenesis of adenohypophysial cells in fetal rats. Develop.Biol.,1979, Vol. 68, P. 557-667.

336. Watts A.G., Swanson L.W. Duirnal variation in the content of preprocorticotropin-releasing hormone messenger ribonucleic acids in the hypothalamic paraventricular nucleus of rats. Endocrinology, 1989, Vol. 125, P. 1734-1738.

337. Weinstoch M. Does prenatal stress impair coping and regulation of hypothalamic-pituitary-adrenal axis? Neurosci. Biobehav. Rev., 1997, Vol. 21, N 1, P. 1-9.

338. Welberg L.A., Seckl J.R. Prenatal stress, glucocorticoids and the programming of the brain. J. Neuroendocrinol., 2001, Vol. 13, P. 1147-1156.

339. Whitnall M.H. Regulation of the hypotalamic corticotropin-releasing hormone neurosecretory system. Prog. Neurobiol., 1993, Vol. 40, P. 573-629.

340. Woolley C., Gould E., McEwen B.S. Exposure to excess glucocorticoids alters dendritic morphology of adult hippocampal pyramidal neurans.- Brain Res. 1990. Vol. 531. P. 225-231.

341. Woolley C., Gould E., Sakai R., et al. Effects of aldosterone or RU28362 treatment on adrenalectomy-induced cell death in dentate gyrus of the adult rat.- Brain Res. 1991. Vol. 554. P. 312-315.

342. Wray S.p Hoffman G. Catecholamine innervation of LH-RH neurons: a developmental study. Brain Res., 1986, Vol. 399, P. 327-331.

343. Wuarin J.P., Dudek F.E. Excitatory amino acid antagonists inhibit synaptic responses in the guinea pig hypothalamic paraventricular nucleus. J. Neurophysiol., 1991, Vol. 65, P. 946-951.

344. Yamada К., Emson P., Hokfelt T. Immunohistochemical mapping of nitric oxide synthase in the rat hypothalamus and colocalization with neuropeptides. -J. Chem. Neuroanat., 1996, Vol. 10, P. 295-316.

345. Yamamoto M., Arishima K., Takizawa T. et al. Sensitivity of the fetal rat pituitary-adrenal system to corticotropin-releasing factor in organ culture. -Acta anat., 1992, Vol. 145, P. 88-92.

346. Ziegler D.R., Herman J.P. Local integration of glutamate signaling in the hypothalamic paraventricular region: regulation of glucocorticoid stress responses. Endocrinol., 2000, Vol. 141. P. 4801-4804.

347. Zhukov D.A., Vinogradova E.P. Learned helplessness or learned inactivity after inescapable stress? Interpretation depends on coping styles. Integr. Physiol. Behav. Sci., 2002, V. 37, N1, P. 35-43.

Информация о работе

Ордян, Наталья Эдуардовна
доктора биологических наук
Санкт-Петербург, 2003
ВАК 03.00.13

Диссертация

Гормональные механизмы фенотипической модификации стрессорной реактивности в онтогенезе крыс - тема диссертации по биологии, скачайте бесплатно

Автореферат

Похожие работы